CC BY
74
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 35(250). Право. Вып. 30. С. 23-27.
ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО И ГРАЖДАНСКОЕ ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО
Е. А. Останина
ЗАКОНЫ ИЗ ЮСТИНИАНОВЫХ КНИГ:
ВЛИЯНИЕ РИМСКОЙ ЮРИСПРУДЕНЦИИ НА РАЗВИТИЕ ЧАСТНОГО ПРАВА В РОССИИ
Рассматривается малоизученный в истории права источник, названный его составителем «Законы из Юстиниановых книг»; делается вывод о том, что данный источник повлиял на становление норм отечественного обычного права.
Ключевые слова: обычное право, римское право, Законы из Юстиниановых книг, Соборное Уложение.
В 1768 г. Семеном Башиловым и профессором Шлецером был издан рукописный текст, который изначально объединял в себе Судебник 1550 г. и любопытнейший источник — Законы из Юстиниановых книг1.
Переводчик Императорской Академии наук Семен Башилов предваряет Законы из Юстиниановых книг кратким, но содержательным предисловием, в котором он отмечает происхождение рукописи: текст поступил в Императорскую Академию наук «... в 1746 г. от канцеляриста Устюжской епархии Ивана Полопа». Описан внешний вид издаваемой рукописи: «Сей список величиной в малую полдесть содержит в себе две части, то есть Судебник и Законы из Юстиниановых книг, состоит из 152 страниц и писан на белой бумаге...»1.
С. Башилов высказывает предположение о том, что список «по видимому писан в прошедшем веку». Отмечено также присутствие в рукописи исправлений и дополнений, сделанных иным, чем вся рукопись, почерком1. И, наконец, очень важным является то, что С. Башилов и Шлецер подчеркивают отсутствие параллельной традиции Законов из Юстиниановых книг: «... Издание Законов из Юстиниановых книг производилось по одному помянутому списку; ибо в Императорской библиотеке ни в каких других списках оных законов не находится».
Таким образом, Законы из Юстиниановых книг представляют собой текст, изданный в XVIII столетии в рамках общего движения по изучению русских древностей2. Текст поступил с русского Севера, хранился у канцеляриста епархии, изначально был объединен в одном списке с Судебником Ивана IV, занимал в 152 страницах этого списка 56 страниц, причем сле-
довал в списке первым, до Судебника Ивана IV, поделен на отдельные части подзаголовками, выполненными, по замечанию С. Башилова, позже основного текста рукописи. Законы из Юстиниановых книг представляют обширнейшее поле для исследования. В данной статье мы сопоставляем Законы из Юстиниановых книг с нормами русского права — как писаного, так и обычного; нормы обычного права при этом характеризуются с учетом исследования С. В. Пахмана3.
По содержанию Законы из Юстиниановых книг уже много ближе русскому праву, чем праву римскому. Такой вывод может показаться спорным. Попытаемся обосновать его.
Прежде всего, отношения, регулируемые Законами из Юстиниановых книг, есть отношения русской, а не римской и не византийской повседневности. В них, в частности, речь идет о десятине («Десятина нивы: сеявшему девять снопов, а имеющему землю десятый сноп»), о последствиях отхода от селения («Аще земледелец отбежит своего села; волостель емлет десятину отделающих села того: аще ли что утаят; сугубо отдадят»), о делении земельных участков по жребию («Аще разделение земли будет, и победит ктол в жребьих; волно будет пору-шати и бывшее разделение»), об обработке земельного участка в случае болезни владельца («Аще кто взмет землю от изнемогшего земледельца, и оукончает...»), об отношениях между селениями («Аще два села сварятся о межи или о селищи, да смотрят судьи, и кто держал будет лет больше, то той прав будет: ащелиже межа давна есть, и давное держание; да будет неподвижима»). Отношения селения и селения, мира и мира чужды и римскому праву, и обще-
ству Византии, но в то же время свойственны русскому обществу и русскому праву.
Весьма подробно урегулирован договор мены, а иные договоры, напротив, лишь обозначены: «Аще земледелец взмет землю сеяти исполу, и времени пришедшу не поновит, но тако семя повержет; да не примет ничтоже от плода того, понеже солгав и насмеяся земли оспода-реви». Договор мены предшествует договору купли-продажи в обычном праве4. И вряд ли, думается, нужно доказывать, что «взять землю исполу» есть договор русского, а не римского права.
Законы из Юстиниановых книг отражают свойственный русской юриспруденции допетровского периода уровень развития юридической техники, они составлены из казусов, расположенных по аналогии. Нормы, регулирующие сходные отношения, разрозненны, отсутствуют границы между завладением чужой вещью и обидой5, обидой и неисполнением договора6.
В части регулирования статики имущественных отношений Законы из Юстиниановых книг отличаются от Corpusjuriscivilis Юстиниана не только буквой, но и духом.
Прежде всего, в Законах из Юстиниановых книг право на недвижимость обосновано трудом, вложенным в его обработку, оправдывающим захват чужой недвижимости, но при этом право, возникающее из захвата, ограничено сроком: «Аще кый земледелец прием оуделает нечистую землю иного земледельца; три годы да сеет, и приемлет плод, и потом отдаст имею-щемуеа».
В Законах из Юстиниановых книг мы находим некоторое начало института приобретательной давности: «Аще два села сварятся о межи или о селищи, да смотрят судьи, и кто держал будет лет больше, то той прав будет: ащели-же межа давна есть, и давное держание; да будет неподвижима». Цитируемая статья близка известной норме Псковской судной грамоты: «А коли будет с кем суд о земли о полнеи, или о воде, а будет на той земли двор, или нивироз-страдни, а стражет и владеет тою землею или водою лет 4 или 5, ино тому исцю сослаться на сосед человек на 4 или на 5...»7. Обоснование защиты владения трудом, вложенным в обработку земли, отмечают также исследователи русского обычного права, в частности, С. В. Пахман8.
Напротив, ключевые для римского института usucapio признаки добросовестности владения
и iustacausa в цитируемом фрагменте Законов из Юстиниановых книг полностью отсутствуют.
И. Е. Энгельман различает в формировании права собственности несколько ступеней: на первой ключевое значение имеет обработка земли, на второй — давность владения ею, на третьей и последующих — признание права на недвижимость со стороны государства9. Принимая идею И. Е. Энгельмана за исходное, можно сказать, что владение, осуществляемое частным лицом, по Законам из Юстиниановых книг обосновано трудом, а владение, осуществляемое селением (миром) — давностью.
Вмешательство государства имеет значение лишь для прекращения самоуправства — задача, весьма важная для неизвестного составителя. Предотвращению и прекращению самоуправства посвящен целый ряд статей Законов из Юстиниановых книг, к примеру: «Аще земледелец, имея правой суд, по претитже, и внидет без ведания насеявшего, и пожнет огнь вся, аще оубо и право имея будет, да не примен ничтоже оттого ащелиже и не правдовол будет; сугубо количество да отдаст плода пожатого».
Санкции в Законах из Юстиниановых книг римскому праву также чужды — побои, членовредительство, возмещение в натуре — «даст места против места», в них говорится и о возмещении убытка в денежной форме, но не назван размер возмещения и не определен порядок определения убытков: «сугубою ценою отдаст».
Вместе с тем в Законах из Юстиниановых книг есть и такие санкции, которые свидетельствуют
о том, что данная норма могла действовать только убеждением, а не принуждением: «Аще кто блудит да оцеломудрится». В высшей степени серьезно прослеживается в указанных Законах влияние христианства: «Достоит земледельцу, делающему свою ниву, бытиправедну, и не всхи-щати бразду ближняго своего»; «... кто иначе разделит, Богом проклят будет».
Однако нельзя сказать, что нормы римского права вообще неизвестны анонимному составителю Законов из Юстиниановых книг. Наибольшее влияние римского права в его византийском варианте прослеживается в тексте с подзаголовком «О разделении браков», который содержит несколько статей, в которых встречается заимствованное слово «раб» (аще с рабом ляжет), в иных фрагментах Законов из Юстиниановых книг речь идет только о холопе. В данном случае находит свое подтверждение
давно высказанный в литературе тезис о вхождении, хотя в весьма ограниченном виде, некоторых начал римского права в русскую культуру через православную церковь10.
Большое значение неизвестный составитель Законов из Юстиниановых книг уделяет древности текста: «Древние законы из Юстиниановых книг предисловие книг законных ими же годится всякое дело исправляти всем православным князьям». Учитывая, что государь вместе с новым царским титулом по-прежнему носит и старый титул Великого князя, мы без преувеличения можем назвать такое предисловие неизвестного составителя Законов из Юстиниановых книг весьма смелым.
Если сопоставление Законов из Юстиниановых книг с Дигестами и Институциями Юстиниана выявляет качественное отличие русского текста от источников римского права, то при сравнении Законов из Юстиниановых книг с Соборным Уложением обнаруживается, напротив, различие скорее количественное, чем качественное.
В статьях Законов из Юстиниановых книг речь идет о куда более узком круге отношений, нежели в Соборном Уложении. При рассмотрении же норм Соборного Уложения, призванных регулировать имущественные отношения между частными лицами, и сравнении их с Законами из Юстиниановых книг наблюдается определенное сходство. При этом статьи Законов из Юстиниановых книг можно условно разделить на две неравные категории.
Первая категория включает в себя такие статьи Законов из Юстиниановых книг, которые не буквально, но по общему содержанию правил поведения аналогичны Соборному Уложению. Статьи этой категории отличаются от Соборного Уложения меньшим числом подробностей и деталей, включенных в гипотезу и диспозицию.
«Аще кто в гумно или в стогыввер-жет огнь, мыщая вражбу, огнем сожжен будет» (Законы из Юстиниановых книг (17.3)).
«А будет кто некия ради вражды, или разграбления зажжет у кого двор, и после того он будет изыман, и сыщется про него допряма, что пожар он учинил нарочным делом, и такова за-жигалщика казнит и зжечь» (Соборное Уложение (X. 228)).
книг правил процессуального и процедурного характера. Кроме того, в Законах из Юстини-ановых книг санкции имущественного характера отличаются неопределенностью («сугубо отдаст»), а в Соборном Уложении установлен либо размер ответственности, либо порядок определения такого размера. Названные отличия позволяют предположить, что Законы из Юстиниановых книг созданы ранее Соборного Уложения — в литературе отмечено, что совершенствование законодательства в XVII в. происходит при помощи добавления к статье двухтрех слов или признаков11.
«Аще кто жжет лес чюжий или сечет дре-вие чюжее, сугубо да осужден будет, и рука его знаменати будет» (Законы из Юстиниа-новых книг (16. 2)).
«А будет кто в чюжом же угодье испортит бортное дерево, корень подсечет или подожжет, или каким нибудь обычаем какую поруху учинит нарочно, и в том на него будут челобитчики, и сыщется про то допряма, что он такое дело учинил, и за насильство на нем по суду и по сыску доправить за бортное дерево со пчелами три рубли, а безо пчел...» (Соборное Уложение (218)).
Вторая категория статей Законов из Юстиниановых книг более обширна. Статьи этой категории выглядят дополнением к Соборному Уложению, но речь в них идет об отношениях, не урегулированных им.
«Иже от древа падаяй плод на землю моея доли, побрав неповинен есть» (Законы из Юстиниановых книг (22. 4)).
Также при сопоставлении статей названной категории с Соборным Уложением следует отметить отсутствие в Законах из Юстиниановых
«А будет кто у кого в саду с яблоней яблока ощиплет насильством, или ночью покрадет, и в том на него будут челобитчики, и с суда сыщется про то допряма, и на нем взяти исцу убытки по его скаске. А будет кто у кого в саду какое дерево ссечет насильством или украдет, а с суда про то сыщется допряма, и на нем за всякое дерево доправити по три рубли» (Соборное Уложение (X. 221)).
Необходимо отметить, что далеко не все имущественные отношения русского общества нашли свое правовое регулирование в Судебниках Ивана III, Ивана IV и Соборном Уложении, в них не упоминается, к примеру, ранее уже известный правовой институт давностного владения вещью, без подробного рассмотрения оставлены отношения сервитутного типа, в частности, право выпаса. Между тем исследователи единодушны в мнении о том, что ст. б1 Судебника 1497 г. призвана ограничить установленное обычаем право выпаса — прообраз сервитутного права.
За пределами Судебников и Соборного Уложения были оставлены некоторые нормы обычного права, возможно, те нормы, которые исполняются без обращения к государству, в силу убеждения и привычки.
Некоторые нормы Законов из Юстиниановых книг могут действовать лишь убеждением, но не принуждением: «кто иначе разделит, Богом проклят будет». Связывать правила поведения с религиозными санкциями характерно в основном для норм обычного права, нежели для норм права писаного, в значительной степени удаленных от мононормы.
Итак, Законы из Юстиниановых книг содержат в себе нормы русского, а не римского права. Почему же они обозначены именем Юстиниана? Для ответа на этот вопрос следует учесть контекст, в котором создан рассматриваемый нами документ. Таким контекстом в XVII в. выступает общее значение Рима для русского государства и права.
Суть политико-богословской концепции «Москва — третий Рим» общеизвестна. Попытаемся хотя бы схематично разобрать ее предпосылки, а главное — ее следствия в правовом регулировании имущественных отношений.
А. Ф. Лосев отметил в исследовании, посвященном итальянскому Возрождению, что вплоть до XIV в. отношение к античности как к прошлому у европейских народов отсутствует12. Античность мыслится ими составной и в высшей степени ценной частью современности. В V-X вв. исторически новые тогда народы мыслят мир единым целым, во главе которого стоит император Восточной империи. Римская государственность выступает в сознании раннего средневековья, с одной стороны, исконной и первоначальной, а с другой — принадлежащей современности, а не прошлому.
Русская культура также разделяет общее стремление приобщить себя к римской государственности и римскому праву. Православие выступает поводом говорить о совпадении Москвы и Рима13.
Знаковое обращение русской культуры к римской государственности подготовлено Сказанием о князьях Владимирских. В этом тексте XII в. речь идет о том, что род Владимирских князей происходит от Пруса — брата цезаря Августа. Мифическое боковое родство затем подкреплено династическим браком Ивана III. В Сказании о князьях Владимирских Юстиниан предстает великим предком Московского государя. Возможно, отсюда то смелое предисловие Законов из Юстиниановых книг, о котором шла речь.
В западных странах развитие хозяйственных отношений в XI-XIII вв. пробуждает интерес к действительному содержанию норм римского права, преимущественно к регулированию частных отношений.
В русском же праве в силу особенностей политической и экономической истории, напротив, вплоть до XVIII в. такого изменения не происходит. В XVII в., когда, по замечанию С. Башилова, «писан» источник, основной социально-культурной ценностью выступает сознание принадлежности к государственности римлян. Латинский ярлычок цепляется на русские реалии. Имя Юстиниана выступает средством придать нормативный характер статьям рукописного текста. Наименование «Законы из Юстиниановых книг» содержит понятный людям того времени знак: правила поведения обязательны к исполнению, поскольку исходят от самого древнего и великого православного князя.
Примечания
1 Судебник Царя и Великого Князя Ивана Васильевича, Законы из Юстиниановых книг. СПб., 1768.
2 См., напр.: Фельдштейн, Г С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. М., 2003. С. 196-208.
3 См.: Пахман, С. В. Обычное гражданское право в России : в 2 т. СПб., 1879.
4 См.: Лунц, Л. А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве. М., 1999. С. 36.
5 См.: Покровский, И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 192-193.
6 См.: Муромцев, С. А. Гражданское право Древнего Рима. М., 2003. С. 293.
7 Цит. по: Отечественное законодательство XI-XX вв. : учеб. пособие / под ред. О. И. Чистякова. М., 1999. С. 40.
8 См.: Миронов, Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XIX вв.) : в 2 т. СПб., 2000.
9 См.: Шершеневич, Г. Ф. Наука гражданского права в России. М., 2003. С. 161-162; Энгельман, И. Е. О давности по русскому гражданскому праву. М., 2003. С. 133, 155-158.
10 См.: Щапов, Я. Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси Х1-Х1У вв. М., 1972.
11 См.: Развитие русского права второй половины ХУП-ХУШ вв. / отв. ред. Е. А. Скрипилев. М., 1992. С. 52.
12 См.: Лосев, А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1998. С. 37.
13 См.: Синицина, Н. В. Третий Рим: истоки и эволюция русской средневековой концепции (ХУ-ХУ! вв.). М., 1998. С. 5, 51, 52.
