CC BY
54
законопроект Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации. При прочтении указанного документа в глаза сразу же бросается объем содержащихся в Кодексе разделов. Всего в законопроекте восемь разделов, включающих 344 статьи. Причем в первом разделе размещено 117 статей, во втором — только 8 статей, в третьем — 84, четвертый раздел включает в себя 62 статьи, пятый — 4, шестой — 22, седьмой — 34, восьмой, заключительный, раздел содержит 13 статей. Не совсем понятно, с чем связано такое распределение нормативного материала1.
Также в проекте Кодекса присутствует и множество других «технических» недостатков. Представляется, что прежде, чем проект закона поступит в Государственную Думу, его внешняя форма должна соответствовать всем выработанным наукой технико-юридическим требованиям. Здесь необходимо отметить, что критика формы закона способна отвлечь внимание от критики его содержания.
Встречаются, тем не менее, законопроекты, не выдерживающие критики и по содержательной стороне. Например, в 2011 году в Государственную Думу был внесен проект Федерального закона «О внесении изменения в часть 1 статьи 12 Федерального закона “О полиции”», который предусматривал возложение на органы полиции дополнительной обязанности, связанной с отстрелом животных, совершающих нападение на человека2. Указанный проект, конечно, был отклонен, однако для его рассмотрения были затрачены все необходимые драгоценные ресурсы.
Вполне разумным способом преодоления подобных негативных ситуаций могло бы выступить усиление института ответственности депутатов перед своими избирателями. И способствовало бы этому введение индивидуальной рейтинговой системы оценки деятельности каждого депутата. Думается, что подобные рейтинги должны составляться на основе учета целого ряда показателей, включая посещаемость заседаний, количество вносимых законопроектов, количество принятых законов из числа внесенных законопроектов, количество внесенных поправок в законопроекты, с обязательным опубликованием указанных рейтингов. Это стало бы хорошей гарантией надлежащей деятельности депутата, ведь отрицательная оценка деятельности парламентария могла бы негативно сказаться на имидже партии, а соответственно, отразиться и на результатах выборов.
Особое значение в повышении качества законодательства играет реализация института правовой экспертизы, который в своей сущности имеет критический характер. Однако чтобы указанный институт функционировал в полном объеме, следует исключить «выпадение» из поля действия указанного института тех или иных нормативных правовых актов. И особенно это касается антикоррупционной экспертизы. Интересно, что подобные ситуации не редкость. В качестве примера можно привести сложившуюся ситуацию с отсутствием официальной независимой антикоррупционной экспертизы законопроекта «О полиции»3.
Особое внимание следует уделить критике, осуществляемой на этапе общественного обсуждения законопроектов, размещаемых в сети «Интернет». Это относительно новый, по-настоящему демократический способ учета общественного мнения населения по отношению к принимаемым наиболее важным законодательным решениям. В настоящее время необходимо увеличивать количество обсуждаемых в таком виде нормативных актов, так как порождаемая в ходе такого обсуждения критика направлена на отражение реально существующих проблем правового регулирования общественных отношений.
В заключение следует отметить, что все формы влияния критики на законодательство сложно рассмотреть в столь малом объеме, ведь критика — сложный, многоплановый, полифункциональный феномен, способный оказывать как положительное, так и отрицательное воздействие на качество законодательства. Тем не менее здесь необходимо указать один принципиально важный момент — уровень качества законодательства находится в прямой зависимости от уровня эффективности и качества его критики.
Сербина О.И., помощник начальника управления, начальник правового отдела Управления ФСКН России по Нижегородской области — «Законотворчество в области противодействия незаконному обороту наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров и аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо прекурсоры»
«Одно понятие — один термин» — главный принцип, которому должен следовать законодатель.
Учитывая разнообразие юридической терминологии, конечной целью законодателя должна являться максимальная точность и понятность нормативных положений, а следовательно, их доступность адресату закона. В законотворческом процессе необходимо стремиться к созданию доступных норм во всем нормативном пространстве для всех заинтересованных лиц (как реальных, так и потенциальных).
Нормативные правовые акты в области противодействия незаконному обороту наркотиков страдают терминологической неопределенностью.
Первой значительной проблемой в этой области является определение субъекта антинаркотической деятельности.
1 См.: 11Р1_: Ь|Ир://азо2с12.с1ита.доу.ги/та1п.п81/(8ргаукаМе\«)?ОрепАде^&РМ=246960-6&02
2 См.: иР_: Ь|Ир://азо2с12.с1ита.доу.ги/та1п.п81/(8ргаукаМе\«)?ОрепАде^&РМ=105923-6&02
3 См.: ГраникИ. Дмитрий Медведев получит советы от правозащитников // Коммерсантъ. 2011. 5 июля.
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
Статья 1 Федерального закона от 8 января 1998 года № 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах»1 (далее — Закон) содержит три определения:
— наркомания — заболевание, обусловленное зависимостью от наркотического средства или психотропного вещества;
— больной наркоманией — лицо, которому по результатам медицинского освидетельствования, проведенного в соответствии с названным Федеральным законом, поставлен диагноз «наркомания»;
— незаконное потребление наркотических средств или психотропных веществ — потребление наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача.
Таким образом, четко определено только одно понятие «больной наркоманией». О существовании еще одной категории подобных лиц — «потребитель наркотических средств и психотропных веществ» можно сделать лишь косвенный вывод. Несмотря на это, понятие «потребитель наркотических средств» очень часто встречается в действующих нормативных правовых актах.
Так, например, в соответствии с примечанием к статье 6.9 КоАП РФ:
— лицо, добровольно обратившееся в лечебно-профилактическое учреждение для лечения в связи с потреблением наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача, освобождается от административной ответственности за данное (ст. 6.9) правонарушение;
— лицо, в установленном порядке признанное больным наркоманией, может быть с его согласия направлено на медицинское и социальное восстановление в лечебно-профилактическое учреждение и в связи с этим освобождается от административной ответственности за совершение правонарушений, связанных с потреблением наркотических средств или психотропных веществ (ст. 6.9, 20.20).
В соответствии со статьей 44 Закона лицо, в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что оно больно наркоманией, находится в состоянии наркотического опьянения либо потребило наркотическое средство или психотропное вещество без назначения врача, может быть направлено на медицинское освидетельствование.
Документом, помогающим разграничить понятия «больной наркоманией», «потребитель», является Инструкция о порядке диспансерного учета больных хроническим алкоголизмом, наркоманиями, токсикоманиями и профилактического наблюдения лиц, злоупотребляющих алкоголем, замеченных в немедицинском потреблении наркотических и других одурманивающих средств без клинических проявлений заболевания, утвержденная приказом Минздрава СССР от 12 сентября 1988 года № 7042. Данная Инструкция различает эти категории лиц по срокам нахождения на наркологическом учете: 5 лет для больных наркоманиями и 1 год для лиц группы риска наркоманий, с немедицинским потреблением наркотических средств.
Упомянутая Инструкция явно устарела, так как в соответствии со статьей 56 Закона порядок медицинского наблюдения за больными наркоманией и учета больных наркоманией устанавливается федеральным органом исполнительной власти в области здравоохранения по согласованию с федеральным органом исполнительной власти по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, Генеральной прокуратурой Российской Федерации и федеральным органом исполнительной власти в области юстиции.
Раскрытие понятий «больной наркоманией» и «потребитель» через систему учетов данной категории лиц тоже не совсем точно отражает существующие общественные отношения.
В настоящее время на регистрационный учет попадают только лица, добровольно обратившиеся за наркологической помощью, даже лица, направленные на медицинское освидетельствование, не учитываются.
Существенным образом затрудняет учет наркозависимых и система их анонимного лечения.
В соответствии с Приказом Министерства здравоохранения РФ от 23 августа 1999 года № 327 «Об анонимном лечении в наркологических учреждениях (подразделениях)»3 на обращающихся за анонимной медицинской помощью больных алкоголизмом, наркоманией и токсикоманией заводится индивидуальная карта амбулаторного (стационарного) больного, в которой указываются названные больным фамилия, возраст и населенный пункт проживания без предъявления документа, удостоверяющего личность, и место работы. Больным алкоголизмом, наркоманией и токсикоманией, получающим медицинскую помощь анонимно, не могут выдаваться по просьбам больных или их законных представителей документы, подтверждающие их лечение на анонимной основе. Стоит отметить, что существующие правила анонимного лечения могут повлечь и нарушение права лица на освобождение от административной ответственности на основании примечания к статье 6.9 КоАП РФ.
Использование термина «потребитель...» является одной из причин возвращения к старой дискуссии о том, является наркоман больным человеком или он — правонарушитель.
Еще одна проблема законодательства в сфере антинаркотической деятельности — это отсутствие точного понятия и его определения реабилитации наркозависимых. Бурное законотворчество последнего времени повлекло появление множества сходных понятий.
1 СЗ РФ. 1998. № 2, ст. 219.
2 О сроках диспансерного наблюдения больных алкоголизмом, наркоманиями и токсикоманиями: приказ Минздрава СССР от 12 сентября 1988 года № 704 // СПС «КонсультантПлюс».
3 Российская газета. 1999. 1 октября.
260
Юридическая наука и практика
Федеральный закон от 8 января 1998 года № 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах» говорит о «медико-социальной реабилитации больных наркоманией».
Указ Президента РФ от 9 июня 2010 года № 690 «Об утверждении Стратегии государственной анти-наркотической политики Российской Федерации до 2020 года»1 говорит о «реабилитации больных наркоманией», «медицинской реабилитации», «медико-социальной реабилитации больных наркоманией». При этом дает только одно определение: реабилитация больных наркоманией определяется как совокупность медицинских, психологических, педагогических, правовых и социальных мер, направленных на восстановление физического, психического, духовного и социального здоровья, способности функционирования в обществе (реинтеграцию) без употребления наркотиков.
Обсуждаемый в настоящее время проект Государственной межведомственной программы «Комплексная реабилитация и ресоциализация потребителей наркотических средств и психотропных веществ» использует термины «реабилитация и ресоциализация наркозависимых», «комплексная реабилитация и ресоциализация потребителей наркотиков».
Некоторые региональные акты упоминают термин «социально-трудовая реабилитация» (Постановление Правительства Нижегородской области от 23 сентября 2008 года № 399 «Об утверждении областной целевой программы “Совершенствование наркологической медицинской помощи в Нижегородской области на 2009—2011 годы”», Закон г. Москвы от 28 февраля 2007 года № 6 «О профилактике наркомании и незаконного потребления наркотических средств, психотропных веществ в городе Москве»).
Необходимо отметить, что и основополагающее комплексное понятие «наркотические средства, психотропные вещества, их прекурсоры и аналоги, растения, содержащие наркотические средства или психотропные вещества либо прекурсоры» является очень сложным, что вызывает его необоснованные интерпретации и сокращения.
Безосновательным является сокращение понятия до слова «наркотик». Популярное в настоящее время понятие «психоактивное вещество» не раскрыто нормативно. Данный термин активно вводится, например, Указом Президента РФ от 9 июня 2010 года № 690 «Об утверждении Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года».
При беглом анализе действующих нормативных и руководящих документов выявлено три различных определения данного термина:
— Приказ Минтранса РФ от 31 июля 2009 года № 1282 определяет психоактивные вещества как алкоголь, опиоиды, каннабиноиды, седативные средства и гипнотические препараты, кокаин, другие психостимуляторы, галлюциногены и летучие растворители за исключением табака и кофеина;
— в соответствии с Письмом Минобрнауки РФ от 6 октября 2005 года № АС-1270/06, Роспотребнадзора от 4 октября 2005 года № 0100/8129-05-323 психоактивные вещества (ПАВ) — это химические и фармакологические средства, влияющие на физическое и психическое состояние, вызывающие болезненное пристрастие. К ним относятся наркотические средства (наркотики), транквилизаторы, алкоголь, никотин и другие средства;
— в соответствии с Методическими рекомендациями, утвержденными руководителем Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, Главным государственным санитарным врачом Российской Федерации Г.Г. Онищенко 31 июля 2011 года, психоактивные вещества — это совокупность наркотических и ненаркотических (токсикоманических) средств, применяемых для изменения психического состояния и способных привести к развитию зависимости (наркомании или токсикомании). Поражают преимущественно центральную нервную систему, непосредственно затрагивают функции мозга, в результате временного изменения в восприятии, настроении, сознании и поведении.
Приведенный краткий анализ терминологии показывает, что нормативные правовые акты в сфере антинаркотической деятельности требуют унификации. Терминологическая определенность, издание современных нормативных актов, последовательно взаимосвязанных друг с другом, повлекут улучшения и в сфере правоприменения.
Питикин Р.А., заместитель начальника ОМВД по району Преображенское — «Вопросы повышения качества применения норм, предусматривающих ответственность за служебный подлог»
Согласно статье 6 УК РФ справедливость назначенного подсудимому наказания заключается в его соответствии характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.
На современном этапе развития российского общества уголовное наказание остается необходимым и в то же время достаточно острым средством реагирования государства на совершенное преступление.
1 СЗ РФ. 201 0. № 24, ст. 301 5.
2 Об утверждении Федеральных авиационных правил «Подготовка и выполнение полетов в гражданской авиации Российской Федерации»: приказ Минтранса РФ от 31 июля 2009 года № 128 // Российская газета. 2009. 10 сентября.
3 О Концепции превентивного обучения в области профилактики ВИЧ/СПИДа в образовательной среде: письмо Минобрнауки РФ от 6 октября 2005 года № АС-1270/06, Роспотребнадзора от 4 октября 2005 года № 0100/8129-05-32 // Официальные документы в образовании. 2005. № 31.
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
