Законотворческий процесс: сравнительно-правовой анализ Текст научной статьи по специальности «Право»

В.В. Оксамытный

Оксамытный Виталий Васильевич — доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, руководитель Научного центра сравнительного правоведения Института международного права и экономики им. АС. Грибоедова, заведующий кафедрой теории и истории государства и права ИМПЭ

Законотворческий процесс: сравнительно-правовой анализ

Законотворческий процесс, являясь составной частью правотворческой техники, имеет свои специфику и сложности. Прежде всего, его параметры и особенности определяются собственным уникальным положением законодательного акта в процессе правотворческой деятельности. Закон возглавляет правовые системы подавляющего большинства современных государств, в процедурах его принятия постепенно складывались правовые обыкновения и традиции и даже этикет, которые сопровождали закон в прохождении по предпарламентским, парламентским и постпарламентским инстанциям, в промульгационном порядке и введении в юридическую силу и действие.

Отечественный опыт техники законотворчества не столь давний, а десятилетняя практика работы первых четырех государственных дум в начале XX века была отрывочной и непоследовательной, хотя и стала первым примером становления демократических правотворческих процессов в нашей стране. Напомним, что вначале Госдума определялась как «законосовещательное установление, коему предоставляется предварительная разработка и обсуждение законодательных предположений». И лишь впоследствии она закрепляется законодательным органом государства, принимающим законы (в соответствии со ст. 86 Основных государственных законов Российской империи).

Последовавший более чем 70-летний перерыв в следовании цивилизационным правилам формирования законодательства, вызванный пренебрежением принципом разделения властей, особым статусом так называемого санкционированного правотворчества (прежде всего фактического закона в лице партийных решений и совместных постановлений партийных и государственных органов), и иных отступлений от традиций классических институтов правообразования, вновь актуализирует необходимость исследования зарубежного опыта законодательного регулирования, в том числе и техники законотворчества.

Законотворческий процесс является официальной деятельностью по подготовке, рассмотрению, утверждению и обнародованию высших нормативных актов государственной власти. Его суть и направленность определяют следующие характерные черты:

— подобное творчество присуще любому государству в истории цивилизации;

— законотворчество оформляется в виде особых процедур, предусматриваемых законодательством (в том числе конституционными положениями, специальными законами, правилами и/или регламентами);

— для осуществления законотворческой деятельности создается специальный орган (или органы), чье предназначение и есть оформление процесса создания законодательных актов;

— субъектами законотворческой деятельности являются народ и высшие органы государственной власти, составляющие в своем единстве так называемый полный парламент;

— сужение рамок законотворческого процесса, выпадение из общепринятой схемы определенных звеньев свидетельствуют об ущемлении демократических основ общества.

Теория законотворческого процесса формируется в Риме, что вполне объяснимо, поскольку именно там была создана самая совершенная правовая система Древнего мира, до сих пор представляющая образец профессионализма в создании законодательства. Детей римских граждан учили латыни по текстам законов — настолько правильным и совершенным было их содержание. В римской легиспруденции закрепляются принципы законотворчества, общие правила принятия законов и внесения в них изменений, законотворческие стадии.

Особое место в законотворчестве как науке занимает Англия уже самим фактом создания в ней парламента и современных законодательных процедур. Именно в Великобритании родилась и воплотилась в реальность идея верховенства законодательной власти, появились первые акты, которыми вводились детализированные процедуры разработки, обсуждения и принятия закона, понятие официального издания закона, порядок его вступления в силу и многое из того, чем пользуются и сегодня законодатели различных стран.

В последующем на развитие законодательных процедур оказали влияние различные страны, внесшие в копилку техники законотворчества заметные новшества и изменения.

В связи со сказанным, не повредит вновь обратиться к процедурным истокам законотворческого процесса, каковыми, в частности, была римская законодательная наука. Рим признается родиной самостоятельной светской науки юриспруденции. Его юристы тщательно разработали понятийный аппарат этой науки в целом, отразили ту новую, отличную от древнегреческой реальность, в обстановке которой ценности юстиции тесно связывались с практическими задачами правового общения, отразившегося и в принципиально новом уровне законодательной теории и техники. Они уточняли многие эллинские правовые умозаключения, исходя из иных представлений о природе права и закона.

Цицерон указывал, например, на различия между греческим «номос» и римским «lex»: «Если греки вкладывают в понятие закона понятие справедливости, то мы вкладываем понятие выбора... Наше название “lex”, по моему мнению, происходит от слова “leqere” (выбирать)... Если эти рассуждения правильны (а лично я склонен думать, что в общем это верно), то возникновение права следует выводить из понятия закона. Ибо закон есть сила природы, он — ум и сознание мудрого человека, он — мерило права и бесправия».

Мы узнаем о теоретическом оформлении законодательства Рима как из многочисленных институций известных юристов, так, собственно, из текстов законов, дошедших до нас благодаря проводимым кодификациям более позднего времени. В римской юриспруденции были впервые сформулированы принципы правотворчества, постепенно оформились стадии правотворческого процесса. Правотворческие процедуры предусматривали общие правила принятия законов и внесения изменений в действующие правовые акты. Были разработаны структура самого закона и его классификации.

Римляне внесли важнейший (до сих пор должным образом не оцененный) вклад в общую теорию закона, назвав новую науку легиспруденцией. Юристы Рима во многом были первыми коснувшимися той или иной проблемы, связанной с законодательством. Мы до сих пор ссылаемся на древнеримские юридические формулы, ставшие вслед за библейскими заповедями началами права цивилизованных народов. Приведем лишь некоторые из богатейшего римского правового наследия выражения, вошедшие в основу:

— принципа законности — «Хотя и строг закон, но так он написан» (Dura lex scripta tamen); «Хоть строг закон, но соблюдать его надо» (Dura lex, sed lex);

— принципа верховенства закона — «Мы должны судить на основании законов, а не примеров» (Judicandum est legibus, non exemplis);

— принципа правового государства — «Царь должен быть под законом, поскольку закон создает царя» (Rex debet esse sub lebe, quia lex facit regum);

— принципа ответственности по закону — «Нет преступления и наказания, если они не предусмотрены законом» (Nullum crimen, nulla poena sine lege);

— презумпции знания действующих правовых правил — «Законы написаны для бодрствующих» (Leges vigilantibus).

В древнем Риме народ, обладающий верховной властью, устанавливал законы для самого себя. Это превращало закон в высшую и самую совершенную форму римского права — народный закон (lex populi), то есть постановление народного собрания (комиции). Уже текст и порядок действия Законов XII Таблиц выделяют отличительные черты, которые в современной теории закона становятся важнейшими принципами законотворчества:

— профессионализм, предполагавший участие профессионалов — «знатоков права» (juris pru-dentes) в работе комиций, чьи знания аккумулировали нормативный опыт всего общества. Римляне говорили, что закон — это решение «опытных мужей»;

— демократизм, который определялся прямой законодательной деятельностью граждан («Закон есть то, что предписано и установлено народом»);

— законность, выражаемая в понимании закона как результата взаимного обещания всех и для всех;

— гласность, поскольку тексты законов представлялись на Форуме для всеобщего ознакомления, что преследовало цель исключать неосведомленность и необдуманность поведения как причину возможного отклонения от принятых правил поведения и пренебрежения интересами других.

Постепенно были оформлены стадии законотворческого процесса, включавшие:

— разработку законопроекта — документа в письменной форме, право на составление которого имел только магистрат (в разные периоды римской истории ими являлись консул, претор, диктатор);

— законодательную инициативу, которая принадлежала тоже магистрату. Последний имел право обращения к народу с обязательным выставлением проекта закона на Форум для ознакомления за 24 дня до предполагаемого голосования;

— принятие закона, процедура которого включала: а) обращение магистрата к народу с обычной формулой «постановите и одобрите...»; б) голосование без каких-либо дебатов путем опускания табличек. Законопроекты могли быть приняты или отвергнуты без всяких поправок и только целиком;

— ратификацию закона сенатом, то есть утверждение закона, вотированного народным собранием (данная функция сената в течение первой половины республики потеряла свое значение и была отменена);

— вступление закона в действие, которое наступало незамедлительно как «приказ народа» (jussus populi), но сложилась практика его записи на деревянной или медной доске с последующим выставлением на главной римской площади, а также передачей копии закона в архив.

В самом законе структурно закреплялись три существенные части:

— вступление (praescriptio — надпись) — содержало имена инициаторов предполагаемого закона и председателя комиции, дающих свое имя самому закону, а также день и место заседания и голосования;

— неизменяемое предложение (rogatio — голосуй за) — текст инициативы магистрата, по которому шло голосование (то есть сам текст закона);

— санкция (sanctio — взыскание) — указание последствий, под действие которых подпадали нарушители закона.

Законотворческие процедуры также предусматривали общие правила принятия законов и внесения изменений в действующие законы. Домиций Ульпиан указывал на следующие действия, в результате которых может возникнуть закон:

— рогация (rogatur) как общая процедура принятия и издания закона;

— аброгация (abrogatur) как противоположная процедура, ведущая к отмене прежнего закона;

— дерогация (derogatur) как процесс, ведущий к частичной отмене положений закона;

— суброгация (subrogatur) как принятие дополнений к основным положениям закона;

— оброгация (obrogatur) как процедура внесения каких-либо изменений в первоначальный закон.

Римскому правотворчеству также была свойственна следующая особенность: наличие в системе

законов leges datae — актов, содержащих специальные права и привилегии отдельным общинам, которые не имели законодательной власти. Речь идет о том, что значительно позже стало определяться понятие «делегированное правотворчество», столь характерное для правовой деятельности значительного числа современных государств, которому тоже дала жизнь римская теория правотворчества и практика применения законов. В настоящее время делегированное правотворчество представляет собой деятельность органов публичной власти, связанную с принятием правовых актов на основе передачи им соответствующего права прямо уполномоченных на такую деятельность органов и лиц. Чаще всего наблюдается практика делегированного законотворчества, когда иным государственным органам передается право на принятие закона или акта, его заменяющего.

В силу последующей рецепции римского права в Средневековье его правотворческие установления оказываются частью зарождающейся европейской правовой традиции. В ней проявляются и собственные тенденции правотворчества, основанные как на римской правовой терминологии, так и на греческой методологии и обобщающей их практике университетского преподавания права.

Уже Болонская юридическая школа, положившая начало широкому изучению римского закона в университетах и новому направлению в европейской юриспруденции, требовала, чтобы судья, отбросив свои субъективные представления о справедливости, держался положительных норм закона. Основоположник школы Ирнерий провозглашал, что в случае конфликта между общей и юридической справедливостью разрешение его принадлежит только законодательной власти. В дальнейшем комментаторы (постглоссаторы) постепенно приспосабливают римское кодифицированное право к потребностям и условиям жизни новых народов, превращая его в европейский lex generalis («общий закон»).

В Новое время особый вклад в развитие теории закона вносит Англия. И тому были весомые причины: именно здесь формируются современные законотворческие процедуры на основе учреждения парламентаризма с принципами, основанными на господстве права, верховенстве закона и законодательной власти. Великая хартия вольностей 1215 года, ограничив власть короля над свободными подданными, выделила в этой связи особую роль закона и процедур, на нем сформулированных: «Ни один свободный человек не будет задержан или посажен в тюрьму, или лишен имущества, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-либо иным способом обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных его и по закону страны».

Подводя политико-правовые итоги английской революции, Джон Локк в «Двух трактатах о государственном правлении» (1690) выводит Закон о законе: парламент, путем особой процедуры, легитимирует закон в глазах общества. Он также обосновывает несколько принципиальных позиций в отношении закона, который обладает верховенством («Supremacy of Statute»):

— жизнь, свобода человека и его собственность охраняется государством при помощи законов, ибо «он уполномочивает общество или, что все равно, его законодательную власть создавать для него законы, каких будет требовать общественное благо»;

— власть должна править только по закону: «Кто бы ни обладал законодательной или верховной властью в любом государстве, он обязан править согласно установленным постоянным законам, провозглашенным народом и известным народу, а не путем импровизированных указов»;

— законодательная власть является верховной властью в системе государственной власти («Supremacy of Parliament»): «Форма правления зависит от того, у кого находится верховная власть, кото-

рая является законодательной (невозможно предположить, чтобы низшая власть предписывала высшей или чтобы кто бы то ни было, кроме верховной власти, издавал законы)»;

— законодательная власть никому не может делегировать право принятия закона: «Законодательный орган не должен и не может передавать законодательную власть кому-либо другому или передоверять ее кому-либо...».

Английские юристы обращаются к разработкам концептуальных основ собственно законодательного процесса как такового и законодательной техники как совокупности правил и способов оформления законодательных актов, не потерявших своей актуальности и сегодня. Так, Уильям Блекстон, будучи доктором права и долгие годы королевским судьей и членом палаты общин, оставил нам «Истолкование английских законов», которое, по сути, являлось практическим пособием по законодательной технике и интерпретации. Он выводил следующие стадии законотворческого процесса: замысел, составление текста законопроекта, парламентские слушания и исполнение закона. Блекстон также обосновал понятие «полный парламент», в который входят палата общин, принимающая законы, палата лордов, их утверждающая, и король, промульгирующий законы.

Иеремия Бентам, один из основоположников утилитаристской юриспруденции, выводил свое понимание закона из принципа пользы: повиновение закону необходимо обществу в силу того, что оно меньшее зло, чем неповиновение. В своих трудах «Принципы законодательства», «Техника законодательных собраний», «Введение в основания нравственности и законодательства» он развил важные положения, касающиеся как общетеоретических аспектов закона, так и теоретических проблем законодательной деятельности. Бентам воспринимал законодательство не только как важный источник права, но и как мощное средство воздействия на общество. И потому закон должен отличаться ясностью и простотой изложения, быть общедоступен. Важнейшее средство придания ясности и стройности системе норм — кодификация.

Особое внимание уделялось законодательной эффективности. Бентам предлагал, чтобы каждая легислатура перед истечением срока своих полномочий создавала «комитет преемственности», члены которого призваны убеждать следующий созыв парламента в необходимости завершить программу своих коллег. Чтобы облегчить обновление законодательства, а также сделать его научно обоснованным, в Конституционном кодексе предлагалось предоставить больше полномочий комитетам и комиссиям палаты, а также создать пост министра законодательства, выполняющего функции эксперта. Этому функционеру должны были поступать от частных лиц предложения по улучшению законов, которые он обязан публиковать и предлагать на рассмотрение парламента.

Бентам дополнял стадии законотворческого процесса упоминанием о допарламентской доработке законопроекта, ратификационном порядке прохождения закона и порядке вступления закона в юридическую силу. До 1793 года любой закон английского парламента вступал в силу в первый день сессии, на который был принят, то есть все законодательство фактически считалось имеющим обратную силу. Во многом, благодаря его настояниям, было введено правило, требующее считать начало действия закона только после процедуры промульгации и доведения до адресата (опубликования). Тогда же появляется старейший в мире источник официального опубликования законов — издание специального государственного органа, от имени монарха получавшее такое эксклюзивное право (HMSO — «His (Her) Majesty Statutory Office»).

Получив широкое распространение, идея верховенства закона и особой роли парламента в формировании действующего законодательства находит реальное воплощение в конституционных положениях стран Старого и Нового Света. Так, в американской юридической теории прослеживается установка рассматривать тот факт, что именно Соединенные Штаты стали первым в мире государством, основанным на законе. Старейшая в мире конституция законодательно устанавливает понятия «Основной закон государства», «конституционная законность», «верховенство закона», «равенство всех перед законом». В ней фиксируются три уровня законотворческой компетенции: народа, субъектов Федерации и самой Федерации. Там же закрепляются основные рычаги системы «сдержек и противовесов», среди которых: бикамерализм, определяющий законодательные полномочия палат парламента; импичмент как инициируемый парламентом процесс привлечения высших должностных лиц государства за нарушения законов страны; вето главы государства; конституционный контроль, возлагающий на высший суд полномочия контроля над соответствием всех иных актов основному закону.

Постепенно в юридической науке на основе восприятия опыта отдельных государств выделяются суверенные и институциональные уровни правотворческой компетенции, определяются предметы ведения законодательных органов («предметы законодательства»).

Заметным толчком к теоретическим исследованиям закона и процедур его принятия следует рассматривать основанные на новых, конституционных закреплениях процессы оформления основных отраслей права посредством кодификации законодательства в странах континентальной Европы, начало которым было положено принятием в XIX веке классических кодексов во Франции в 1804— 1810 годах и Австрии в 1803—1811 годах, а завершением стало Германское гражданское уложение 1896 года.

Требования формирования и развития национального законодательства также обусловили интерес к сравнительно-правовым исследованиям. Примером тому можно выделить начало издания с 1829 года в Германии «Критического журнала юридической науки и зарубежного законодательства», а в 1875 году во Франции «Ежегодника зарубежного законодательства». Несколько ранее в Парижском университете открывается первая в мире кафедра сравнительного законодательства (1831) и там же, во Франции, создается Общество сравнительного законодательства (1869). Установившееся понятие «сравнительное законодательство» вбирает в себя не просто изучение отвлеченных положений, связанных с сущностью закона, а сбор и анализ необходимого фактажа для развития собственного законодательства и его теории.

В последующем теоретические исследования феномена закона в различных странах продолжались в значительной части в рамках формирования и развития национального законодательства, но с учетом складывающихся факторов в теории и практике законотворчества и законоприменения, таких как:

— юридический закон появляется как феномен государственно-правового развития, создаваемый на основе права и для реализации его возможностей;

— закон занимает особое место в иерархии источников права;

— законодательная власть осуществляется совместно парламентом и главой государства;

— законодательные компетенции эксклюзивны и могут быть лишь в исключительных случаях и в специальном порядке делегированы определенным органам власти;

— закон проявляет себя двояко как в материальном смысле (акт государственной власти, содержащий правовые нормы общего характера), так и в формальном качестве (акт, изданный законодательным органом безотносительно содержащихся в нем юридических норм);

— закон утверждается как руководящее начало правового государства в качестве идей законности и верховенства закона;

— основные отрасли права закрепляются посредством принятия законодательным органом кодифицированных актов;

— в рамках национальной юриспруденции оформляется совокупность знаний, обобщаемая проблемами законотворчества, законодательной техники, законодательства и его толкования;

— со временем актуализируется и обращение к проблемам применения законов и их эффективности.

В то же время наметилась тенденция к объединению усилий юристов различных стран в разработках теоретических основ законотворчества и законодательства, чему способствуют:

— осознание необходимости учета накопившегося опыта государств в правотворческом процессе;

— развитие систем универсальных, региональных и локальных международных организаций с собственным законодательством;

— процессы сближения правовых систем различных стран в рамках современных интеграционных процессов в мире;

— необходимость в этой связи гармонизации и унификации национальных законодательств;

— появление проблем «модельных законодательных актов» и «самоисполняющихся» законов международных организаций;

— создание специальных национальных и международных объединений юристов в этой сфере (примером может послужить образование в 1991 году Европейской ассоциации содействия законодательству, в которую ныне входят законодатели и ученые более чем 50 стран, а также десятки национальных ассоциаций содействия законодательству).

Сложившийся порядок стадий законотворческого процесса нельзя рассматривать как табу без внесения возможных изменений. И в этом отношении следует также обратиться к зарубежному опыту.

Так, в ряде стран особое внимание уделяется особому процедурному порядку, который способствует удалению из содержания новых законов положений, противоречащих основному закону страны. Таковым является конституционный контроль, который осуществляется в двух направлениях. Первый из них традиционный, не оказывающий влияния на ход принятия новых законодательных актов: последующий конституционный контроль, характерный практике большинства государств и не вводимый в число стадий законотворческого процесса, поскольку применяется к законам, уже вступившим в силу. Он осуществляется в основном судами, в том числе:

— судами общей юрисдикции (США, Австралия, Дания, Норвегия), которые могут отказать в применении закона на том основании, что он противоречит основному закону страну (в основном при нарушении конституционных прав и свобод человека);

— высшими судами (ФРГ, Греция, Швеция, в которой такие функции возложены на Правовой совет, формируемый из судей Верховного суда и Верховного административного суда), куда обращаются суды общей юрисдикции, не решая самостоятельно вопрос по существу, но приостанавливая рассмотрение дела;

— конституционными судами, которые, рассматривая конкретные обращения, вправе приостановить действие закона или его части. Таким образом, признание закона неконституционным не влечет,

без соответствующего решения парламента, его формальной отмены (за исключением практики отдельных стран, например, Канада или Индия, где конституция признает в таком случае закон утратившим силу).

Второй порядок контроля становится весомым фактором повышения эффективности законотворческого процесса, поскольку входит в число его непосредственных стадий: предварительный конституционный контроль, который осуществляется как в ходе прохождения законопроекта через парламент, так и после его принятия, но до вступления закона в силу. Именно такая форма контроля может рассматриваться одной из стадий законотворческого процесса, проведение которой возлагается:

— на палаты парламента непосредственно (Бельгия, Нидерланды);

— профильные комитеты парламента по конституционному законодательству (Финляндия, Бразилия);

— специальный орган, который может объявить законопроект, одобренный парламентом в качестве закона, неконституционным (Конституционный совет Франции и соответствующие конституционные органы франкоязычных стран). Так, во Франции это завершающий этап законотворческой процедуры, имеющий место между принятием закона парламентом и промульгацией закона президентом. Конституционный совет, состоящий из 9 судей, избираемых на 9 лет, осуществляет контроль над конституционностью законодательного акта по обращению премьер-министра, председателей Национального собрания или Сената, а также групп депутатов и сенаторов (60 парламентариев). Подобное обращение приостанавливает течение срока, отведенного для промульгации закона.

К проблемам, которые остаются актуальными для отечественного законотворчества, отнесем также лоббизм (лоббирование) и его законодательное регулирование. Лоббизм оказывает существенное влияние на процесс законотворчества, представляя собой институт, подразумевающий активную деятельность определенных групп или их представителей, имеющую целью воздействовать на данный процесс с использованием незапрещенных форм и методов.

Лоббирование было и остается неотъемлемой частью законотворческого процесса, оно вошло в современный юридический язык нередко с негативным подтекстом, связываясь с некорректными по-литтехнологиями, с подкупом и откровенным проталкиванием своих интересов. Однако в большинстве стран лоббирование законопроектов давно уже превратилось в нормальную парламентскую практику, подтвержденную специальными законами на эту тему.

Так, в Соединенных Штатах с 1995 года действует Закон о гласности лоббистской деятельности, согласно которому подтверждено право соответствующим юридическим и физическим лицам регистрации при палате представителей и сенате Конгресса. В Германии при отсутствии федерального закона о лоббизме депутатам на основе Кодекса поведения члена Бундестага 1972 года предоставляется право специально заниматься за особое вознаграждение проблемами, выносимыми на обсуждение комитетов палаты. Однако перед началом слушаний они обязаны «...объявить о своей заинтересованности». Во Франции при отсутствии специального правового регулирования лоббизма роль своеобразного «лоббистского парламента» играет Социально-экономический совет, сформированный из представителей профессиональных групп и призванный давать правительству заключения по всем законопроектам экономического и социального характера. Подобные органы существуют также в Австрии и Нидерландах и во многих других странах.

Общий вывод исследователей, обращающихся к проблеме лоббирования, можно свести к следующему: лоббизм может и должен стать позитивным для законотворчества фактором, обеспечивающим связь между социальными группами и участниками законотворческого процесса.

Остается нерешенной в российском праве и проблема специальных процедур, предусматриваемых законодательством для оформления законотворчества. Существование конституционных положений, внутрипалатных правил и регламентов не снимает с повестки дня принятие специальных законов о законе и/или законов о нормативном правовом акте, действующих на практике во многих странах.

Сказанное еще раз подтверждает необходимость сбора накопленного столетиями опыта законо-строительства в едином научном направлении. И таковым становится сравнительная теория закона (сравнительное законоведение), вбирающая в себя совокупность знаний о становлении, оформлении и действии законов на основе мировых традиций и опыта отдельных стран1.

Непосредственно сравнительная теория закона вбирает в себя как историко-правовую часть, исследующую зарождение закона и оформление его теории, так и обращение к его современному состоянию. Логическим продолжением изложения основ легиспруденции служит рассмотрение взаимосвязи закона и права, анализ отражения споров об их приоритетах в учениях и концепциях современного правопонимания, раскрытие сути учения о правовом государстве в контексте его соотношения с законом. Столь же оправданным видится раскрытие общих принципов права и их связи с зако-

1 См. подробнее: Оксамытный В.В. Сравнительная теория закона: Учебное пособие. — М., 2009; Оксамытный В.В. Сравнительная теория закона и ее место в юридической компаративистике: Открытая лекция. — К., 2009; Оксамытный В.В. Сравнительное правоведение и законоведение: Учебное пособие. — Брянск, 2011.

ном как формой права, понимание верховенства закона как руководящей идеи, определяющей право и его действие, а также места и роли закона в теории и практике разделения властей в государстве.

Правомерно исследование законодательного пути закрепления источников права современного государства, характеристика закона как основного источника права во всех основных правовых системах, соотношения внутригосударственного закона с договорными нормами международного права, с подзаконными нормативными актами.

Существенным представляется сопоставление видов законов в современных правовых системах, их классификация по способу принятия, в зависимости от типа государства и формы государственного устройства, по межотраслевой и отраслевой принадлежности, по действию во времени, в пространстве и по кругу лиц, по юридической силе и иным основаниям, а также обращение к законам межгосударственных союзов, международным самоисполняющимся и модельным законодательным актам.

Составными частями сравнительной теории закона предстают законодательная техника как совокупность приемов и правил оформления законодательных актов, в том числе ее лингвистические средства, правила законодательных конструкций, законотворческого процесса и систематизации законодательства, сложившихся в различных правовых системах и правовых семьях.

В компаративистской легиспруденции находят место проблемы понимания законодательства в юридической теории и практике различных государств и основные трактовки современного законодательства, дискуссионные аспекты соотношения системы законодательства, системы права и правовой системы, временных, пространственных и социально-личностных пределов действия закона, законодательной герменевтики, законодательного эксперимента, критериев и показателей результативности законов, а также сравнительные исследования проблемы их качества.