CC BY
19
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 23 (161). История. Вып. 33. С. 119-124.
к. с. Павлов
закономерности и особенности становления директорского корпуса уральской индустрии
(1928-1950 ГоДЫ)
Статья посвящена анализу основных социально-профессиональных и демографических характеристик директорского корпуса уральской индустрии конца 1920-х - начала 1950-х гг. На основании архивных данных о директорах уральских заводов показаны особенности становления этой социальной группы и выявлены закономерности её развития. Собранный материал позволил нарисовать типичный портрет руководителя уральского металлургического завода конца 1920-х - начала 1950-х гг.
Ключевые слова: директорский корпус, половозрастные характеристики, национальный состав, социальное происхождение, социальное положение, опыт работы, образовательный уровень, партийность.
Вопросы, связанные с социалистической индустриализацией в СССР, ударными темпами начавшейся в конце 20-х гг. прошлого века, волнуют историков до сих пор. Практически любой значимый процесс, протекающий в советском обществе 30-х гг. XX в., так или иначе соприкасался с индустриализацией, или даже напрямую был вызван ей. Изменения в структуре пролетариата, пополнение рядов рабочих вчерашними крестьянами - следствие постоянно растущей потребности промышленности в кадрах; укрепление командно-административной системы управления экономикой было вызвано острой нехваткой ресурсов и необходимостью их четкого и эффективного распределения, исходя из нужд индустриализации. Даже внешнеполитическая доктрина, основанная на представлении о враждебном окружении из капиталистических держав, была неразрывно связана с идеей создания мощного военно-промышленного комплекса. Не стоит забывать также, что большевизм (также как и марксизм, из которого он вырос) являлся разновидностью индустриальной идеологии, где термины «пролетариат», «производство средств производства», «техника» и т. п. являлись не просто словами, это были категории, возводившиеся в ранг общественных ценностей.
В изучении любого явления или процесса можно выделить стороны, которым уделяется пристальное внимание, и те, которым в силу ряда объективных и субъективных факторов придается второстепенное значение. Данный тезис применим и к социалистической инду-
стриализации. С середины XX в., когда вопросы создания крупной индустрии начинают обсуждаться в научном русле1, в центре внимания историков оказываются проблемы организации/реорганизации системы управления промышленностью, становление рабочего класса, создание новых промышленных районов и строительство крупных промышленных гигантов2. Исследования кадрового состава ограничивались либо сбором статистических данных о составе, количестве и квалификации ИТР и рабочих3, либо целиком посвящались жизни и деятельности выдающегося «красного командарма» промышленности, зачастую превращаясь в произведение художественного, а не научного жанра4. С распадом СССР и ликвидацией идеологической цензуры историки получили доступ к ранее неизвестным источникам. Однако в большинстве случаев новую информацию исследователи использовали для пересмотра или дополнения тех тем, которые активно обсуждались еще в советское время5. Признавая ценность таких работ и самого подхода, нацеленного на освещение глобальных вопросов и проблем, сопряженных с индустриализацией, для создания подлинно научной картины мобилизационной модели советского общества следует уделять гораздо больше внимания человеческому фактору. Речь здесь идёт не только о человеческом факторе, выражающемся в действиях простых рабочих и, если посмотреть на вершину социальной структуры, решениях, принятых большевистскими вождями, но и тех людях, кто был непосредственным исполнителем правительственных
и партийных указаний и в чьих руках находилось управление огромной промышленной базой - директорах.
Обобщенный образ советского директора представляет собой человека, наделенного не только умением руководить, но и одаренного особым трудовым энтузиазмом и героизмом. Известный американский исследователь жизни рядовых советских граждан в сталинский период Шейла Фицпатрик рисует образ таких руководителей: «Идеальный руководитель 1930-х гг., смоделированный по образцу реальных директоров промышленности, героев первой пятилетки, строивших и возглавлявших советские металлургические и машиностроительные заводы, представлял собой отнюдь не тип кабинетного чиновника. Он не боялся месить грязь на стройке, был суров к себе и другим, если надо - безжалостен, неутомим и практичен. Перед директором стояла задача выжать из людей больше, чем они считали себя в состоянии дать...»6. Пример искренней преданности порученному делу являет и художественный роман А. А. Бека «Новое назначение»7. Целая когорта хозяйственников и директоров советской индустрии, подобно главному герою этого романа, с гордостью называла себя «солдатом партии» и «солдатом Сталина». Отвага и целеустремленность таких людей зачастую компенсировали серьёзные недостатки и просчёты в экономической политике партии, которой они преданно служили.
Подобные образы, дающие обобщенное представление о том, кем являлись руководители советской индустрии, необходимо дополнить детальным социологическим анализом, позволяющим выявить закономерности генезиса и развития этой социальной группы, которая была новой для советского общества. В качестве объекта анализа был выбран корпус руководителей уральской металлургической индустрии. Подобный территориальный и отраслевой выбор объясняется двумя факторами.
Во-первых, уральская промышленная база сочетала в себе элементы всех возможных вариантов создания и развития индустрии. Это и создание новых промышленных предприятий, таких как Магнитогорский металлургический комбинат, Уфалейский никелевый завод, и реконструкция уже созданных во времена царской России производств (Ашинский металлургический завод, Златоустовский металлургический завод),
и развертывание эвакуированных во время Великой Отечественной войны предприятий (Челябинский трубопрокатный завод). Стоит сделать важное замечание, что простая экстраполяция результатов анализа характеристик директорского корпуса уральской промышленности на руководителей советской индустрии в целом будет являться ошибкой. Однако результаты такого анализа на примере уральского региона позволят охватить очень широкий и разнообразный круг вариантов становления этой социальной группы.
Во-вторых, выборка по отраслевому признаку обоснована тем, что металлургическая промышленность на Южном Урале являлась (и является) ведущей отраслью экономической жизни. Единственной отраслью, способной соперничать с металлургией по потенциалу своего развития, количеству производимой продукции и масштабом занятых на предприятиях этого сектора могло машиностроение. Однако реалии сегодняшнего дня отчетливо показали, что предприятия машиностроительного комплекса оказались менее жизнеспособными в условиях рыночной экономики и «дикого капитализма». Лучшим подтверждением данного тезиса является тот факт, что именно металлургические предприятия Южного Урала (ММК, ЧМК, Челябинский электролитный цинковый завод и др.) являются одними из лидеров в своих отраслях как в России, так и мире. Можно с уверенность сказать, что именно металлургия, как чёрная, так и цветная, на сегодняшний день является «экономической визитной карточкой» Челябинской области.
Отправной точкой анализа стали биографии 43 директоров крупнейших металлургических предприятий Южного Урала, деятельность которых выпала на первые сталинские пятилетки, собственно, когда создавалась уральская индустрия, и первую послевоенную пятилетку, когда уральский промышленный комплекс фактически приобрел свой законченный вид. Изучение основных социально-профессиональных показателей этой группы позволило не только составить обобщённую характеристику директорского корпуса, но и выявить закономерности формирования руководящих кадров, особенности их становления, принципы отбора, причины завершения карьеры и т. д.
Гендерная «монолитность» корпуса руководителей уральской индустрии выразилась
в полном отсутствии в его рядах женщин. Несмотря на то, что в СССР тезис о равноправии полов был частью официальной идеологии и преподносился как преимущество социалистического общества над капиталистическим, советская власть предпочла отдать бразды правления промышленностью мужчинам. Отчасти данный факт объясняется спецификой самой профессии: директор советского завода периода сталинских пятилеток являлся не только, а лучше сказать, не столько управленцем, сколько универсальным трудовым кадром, способным выполнять свои функции при любых условиях. Сутки напролёт проводить в цехах при сильнейших морозах, дабы уложиться в сроки, отведённые на запуск завода; ночами принимать эвакуируемое из западных районов оборудование, уделяя отдыху лишь пару часов; быть жёстким и жестоко наказывать подчинённых за нарушение дисциплины - было обязанностью советского директора. С другой стороны, сама система подготовки руководящих хозяйственных кадров (промакадемии, втузы НКТП) изначально подразумевала количественное преобладание мужчин. Закономерно, что на её «выходе» советская промышленность получала большее количество директоров-мужчин.
Данная тенденция, суть которой можно выразить тезисом «директор - это мужская профессия», была характерна для всей советской промышленности. По данным на 1936 г. в системе народного комиссариата тяжёлой промышленности среди 799 директоров заводов было всего 3 женщины, что составляло менее 0,5 % от численности данного управленческого звена8.
Национальный состав директорского корпуса был разнообразным. Подавляющее большинство директоров были русскими по национальности (79%), далее шли украинцы (14%). Представители других национальностей составляли менее 7 % численности директорского корпуса металлургических заводов Южного Урала.
Процент выходцев с Урала среди директоров металлургических заводов оказался достаточно низким. Лишь 12 человек (28 %) родились на Урале9, остальная часть директорского корпуса в массе своей состояла из выходцев из других областей РСФСР (35 %) и Украины (30 %). Учитывая тот факт, что лишь половина из тех директоров, кто родился на Урале, здесь же получали образование
и начинали свой трудовой путь, можно констатировать: уральской металлургической индустрией в основном руководили пришлые управленческие кадры.
Проблема нехватки квалифицированных управленческих кадров (как партийных, так и промышленных) встала перед советской властью еще в первой половине 1920-х гг. Особенно остро эта проблема проявилась «на местах», в результате чего очень быстро утвердилась практика «перебрасывания» опытных кадров на наиболее ответственные участки работы. Создание уральского промышленного комплекса и, особенно, руководство им нельзя было доверять дилетантам и новичкам. Требовались управленцы (или хотя бы просто кадры), имеющие опыт работы не просто в промышленности, а в крупной индустрии. К началу первых пятилеток таковая имелась лишь в двух районах: на Украине и европейской части России. Поэтому факт преобладания в высшем управленческом звене предприятий русских и украинцев, не являющихся выходцами с Урала, который был проиллюстрирован выше, можно отнести к разряду прогнозируемых еще до непосредственного обращения к биографическим данным директоров.
Отдельного внимания заслуживает анализ данных о социальном происхождении и положении директорского корпуса. Из идеологических соображений советская власть старалась рассматривать директоров как представителей рабочего класса, которые благодаря своему упорству и кропотливому труду достигли этой должности. Типичный взгляд советской историографии на директора завода кратко и лаконично сформулировал А. К. Рухадзе при характеристике одного из руководителей ММК: «Сначала работал на одном из старых уральских заводов каталем, окончил рабфак, затем институт. Дальнейший путь - газовщик и мастер на домне, начальник цеха, главный инженер, директор...»10. Даже в многотом-нике по истории КПСС социальному происхождению директоров было уделено особое внимание и приводились данные, что на 1 ноября 1933 г. из 16926 директоров промышленных предприятий и их заместителей более половины в прошлом являлись рабочими11.
Анализ анкет подтверждает рабочее происхождение директоров уральской промышленности: 58 % руководителей металлургической отрасли были выходцами из рабочих
семей. Остальная часть разделилась поровну: 21 % имели крестьянское происхождение, и столько же выходцев из служащих числилось в рядах руководителей заводов.
Если тезис о рабочем происхождении директоров подтверждается архивными данными, то с идентификацией их социального положения возникают некоторые расхождения. С точки зрения официальной идеологии рабочее происхождение «красных командармов» промышленности очень важный постулат, однако еще важнее, как сами директора определяли свой статус. Согласно анкетным данным подавляющее большинство руководителей определяли себя по социальному положению служащими (74 %), и лишь 21 % директоров указали в графе социальное положение - рабочий. Таким образом, несмотря на стремление советской власти рассматривать директора завода как представителя пролетариата, достигшего высшей ступени карьерной лестницы в рамках предприятия и обладающего особой квалификацией, сами директора не считали себя частью рабочего класса. Выделение себя из остальной массы рабочих явилось вполне закономерным следствием развития директорского корпуса. Уровень материального благополучия и образования, степень должностной ответственности, правовое положение, круг обязанностей руководителей предприятий значительно отличались от этих же характеристик даже высоко квалифицированных рабочих. Поэтому закономерным являлось постепенное осознание директорами себя как особой социальной группы не тождественной рабочим.
Директорский корпус уральской индустрии являлся молодой социальной группой: более 67 % глав заводов и комбинатов входили в возрастную группу 31-40 лет, еще 5 % директоров были моложе 30 лет. В возрастную группу 41-50 лет входила четверть всего директорского корпуса, и лишь один человек (директор Саткинского металлургического завода А. Я. Сурин) вступил в должность в возрасте 51 год. Еще одним показателем «молодости» этого управленческого звена является средний возраст директоров, который составил всего 37,5 лет.
Низкий средний возраст и значительное количество директоров в возрасте до 40 лет являются еще одним доказательством того, что данная социальная группа была новой для советского общества. С одной стороны,
молодое советское государство нуждалось в новых, не запятнанных царским прошлым, управленческих кадрах (постулат очень важный с точки зрения идеологии). С другой - советская индустрия была многократно сложнее (и технологически, и структурно) промышленности «старой» России, и опыта и навыков старых специалистов было также недостаточно для управления ею. Как следствие, советская власть поручает руководство индустрией относительно молодым, но уже имеющим опыт работы в промышленности кадрам.
Профессиональный стаж и опыт работы в отрасли играли важную, но не решающую роль при утверждении на должность директора. Несомненно, 53 % директоров с опытом работы на производстве более десяти лет и еще 26 % с опытом более пяти лет являются существенными показателями уровня компетенции управленческих кадров. Однако при этом 14 % руководителей уральской металлургической промышленности до вступления в должность работали в отрасли от двух до пяти лет, а 7 % имели стаж в отрасли менее двух лет.
Приведенные цифры заставляют несколько по-иному взглянуть на представление о советском директоре как преданном «солдате» партии, который решает поставленные перед ним задачи, прежде всего, благодаря большевистскому напору и неугасаемому энтузиазму. Напор и энтузиазм подкреплялись опытом, навыками, практическими знаниями, полученными за долгие годы работы в индустрии.
В советской научной и художественной литературе очень распространенным был сюжет, в котором перед директором предприятия ставится, на первый взгляд, неразрешимая задача (будь то выплавка металла новым способом, или запуск домны при тяжёлых погодных условиях, или увеличение рентабельности «безнадёжного» завода и т. п.). А затем следует красочное описание того, как директор по-большевистски берётся за дело и под лозунги «На нас смотрит вся страна!» и «Партия сказала надо!» выполняет порученное задание12. Если рассматривать данный сюжет с точки зрения советской идеологии и пропаганды, решающее значение здесь имела преданность партии и народу. С позиции научного анализа, представляется очевидным, что выполнение таких сложных технических задач директором завода было невозможно
без наличия соответствующего опыта, приобретаемого лишь путём долгой практической деятельности на производстве. Здоровый прагматизм советского руководства заключался как раз в том, что к управлению сложным промышленным комплексом допускались не просто решительные и энергичные энтузиасты, готовые сломя голову бороться за выполнение плана, а компетентные специалисты.
Естественно, что помимо опыта работы, руководитель обязан был иметь соответствующий уровень образования. Согласно анкетным данным, 70 % директоров металлургических заводов Урала имели высшее образование, еще 7 % неоконченное высшее, 14 % - среднее и средне-техническое, 9 % руководителей имели лишь низшее образование.
Высокий образовательный уровень директорского корпуса (33 человека из 43 имели высшее либо неоконченное высшее образование, более 60 % директоров владели иностранными языками) подтверждает тезис о том, что руководство СССР тщательно подходило к вопросу формирования и подготовки управленческих кадров промышленности. Интересно, что в деле подготовки руководящих кадров для уральской индустрии нельзя выделить доминирующее заведение или город. Будущие директора уральских металлургических заводов получали образование в Москве и Ленинграде, на Украине и Урале, а также в сибирских вузах. Способствовало этому создание по всему СССР разветвлённой сети учебных заведений, призванных обслуживать нужды индустриализации.
Присутствие среди директоров лиц с низшим образованием является характерной чертой первых двух пятилеток, для последующих это, скорее, исключение. Выше уже говорилось, что на рубеже 20-х и 30-х гг. XX в., на заре индустриализации, дефицит кадров ощущался наиболее остро. Неудивительно поэтому, что директорами могли назначаться люди без высшего образования при условии достаточного опыта работы на производстве13.
Если в отношении стажа работы в промышленности и образования не существовало жесткого критерия отбора кандидатов на должность директора: руководителем завода мог стать человек без соответствующего образования или без опыта работы в отрасли, то к вопросу партийной принадлежности существовал более строгий подход. Среди 43 директоров уральских металлургических за-
водов лишь один числился как беспартийный, остальные являлись членами и кандидатами в члены ВКП(б). Единственным исключением в рядах директоров был Коновалов Михаил Дементьевич, возглавлявший Уфалейский металлургический завод в конце 30-х гг. XX в..
Назначение на должность директора являлось процедурой, требующей одобрения всех вышестоящих партийных структур, от горкома до ЦК ВКП(б). Утверждение «партийных» директоров было оправданным шагом как с идеологической, так и с чисто с технической точки зрения. Во-первых, в общественное сознание активно внедрялась идея, что в партии состоят самые лучшие и преданные члены общества, а это гарантировало качественное выполнение возложенных на них обязанностей. Во-вторых, на такого директора (т. е. состоящего в партии), в случае чего можно было воздействовать по партийной линии. В-третьих, индустриализация была не просто планом по строительству заводов, это был грандиозный проект, создающий основу для построения социалистического общества. Было бы неправильно доверять это процесс людям, не разделяющим идеалы коммунизма. Пример с главой Уфалейского завода действительно является исключением. Можно лишь предположить, что должность директора М. Д. Коновалов получил благодаря образованию и огромному опыту: более 14 лет он занимал различные должности на украинских и уральских заводах. Это единственный случай, когда профессионализм для партийных органов оказался важнее партийной принадлежности.
Анализ демографических и социально-профессиональных показателей позволяет нам нарисовать типичный портрет представителя директорского корпуса уральской индустрии периода сталинских пятилеток - это мужчина, в возрасте от 31 до 40 лет, член (или кандидат в члены) ВКП(б), русский по национальности, имеющий высшее образование и владеющий хотя бы одним иностранным языком. По происхождению он, скорее всего, был выходцем из рабочей семьи, который после вступления в должность директора определял себя по социальному положению служащим. До того, как занять пост директора, он более пяти лет работал на производстве.
В переломный исторический момент, когда шло становление нового советского обще-
ства, молодые кадры, имеющие опыт работы на производстве и хорошее образование, получили шанс занять руководящие посты и возглавить промышленные гиганты и первенцы, которые очень скоро стали гордостью социалистической индустриализации. Непосредственное управление заводами, фабриками и комбинатами оказалось в руках людей, которых советская власть официально рассматривала как лучших представителей рабочего класса. Вскоре эти представители заняли своё особое место в общественной иерархии. Другими словами, в 30-е и 40-е гг. прошлого века происходило формирование и становление новой хозяйственной и управленческой элиты - директоров промышленных предприятий.
Социальные характеристики этой новой элиты не были оптимальными для решения поставленных задач. Несмотря на громкие заявления об успехах индустриализации, «большой скачок» в том виде, в котором он был запланирован, не состоялся. Изменения в структуре директорского корпуса могли быть произведены двумя способами. Первый - эволюционный, «нелетальный», когда ротация управленческих кадров происходит путем постепенной смены поколений. Второй способ - репрессивный, «летальный», он не требует длительного времени, но связан с человеческими жертвами. Мобилизационная модель развития советского общества предопределила быстрый, «летальный» вариант решения задачи по оптимизации характеристик руководящих хозяйственных кадров.
Примечания
1 Здесь, в первую очередь, имеется в виду «русло» исторической науки, поскольку экономические аспекты индустриализации активно обсуждались, начиная с середины 20-х гг. XX в.
2 См.: Венедиктов, А. В. Организация государственной промышленности в СССР. Т. 2. 1921-1934 гг. Л., 1961; Российский пролетариат : Облик, борьба, гегемония. М., 1970; Зуйков, В. Н. Создание тяжёлой индустрии на Урале (1926-1932 гг.). М., 1971.
3 См.: Бейлин, А. Е. Кадры специалистов СССР : Их формирование и рост. М., 1935.
4 См.: Верниковская, М. В. Рабочий директор. Документальная повесть / М. В. Верниковская, А. Д. Носова. Челябинск, 1963.
5 См.: Антуфьев, А. А. Уральская промышленность накануне и в годы Великой Отечественной войны. Екатеринбург, 1992; Запарий, В. В. Чёрная металлургия Урала. ХУШ-ХХ века. Екатеринбург, 2001.
6 Фицпатрик, Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы : город. М., 2001. С. 43.
7 Бек, А. А. Новое назначение. М., 1998.
8 Кадры тяжёлой промышленности в цифрах. М., 1936. С. 167.
9 Под Уралом здесь понимается уральский экономический район, который формировался как центр чёрной и цветной металлургии, машиностроения и химической промышленности и в состав которого входят Республика Башкортостан, Удмуртская Республика, Пермский край, Курганская, Оренбургская, Свердловская и Челябинская области.
10 Рухадзе, А. К. Индустрия Южного Урала / А. К. Рухадзе, В. Ф. Рудаков. М., 1962. С. 53-54.
11 История Коммунистической партии Советского союза. М., 1971. Т. 4. С. 121-122.
12 См.: Емельянов, В. С. О времени, о товарищах, о себе. М., 1974; Хавин, А. Ф. У руля индустрии (документальные очерки). М., 1968.
13 Из четырёх директоров уральских металлургических заводов с низшим образованием трое имели стаж работы на производстве более 7 лет.
