CC BY
29
Раздел 6. Правоохранительная политика
АЛЕКСЕЕВА А.П., кандидат юридических наук, доцент, [email protected] Кафедра уголовного права учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел; Волгоградская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации, 400089, г. Волгоград, ул. Историческая, 130
ALEKSEEVA A.P.,
Candidate of Legal Sciences,
associate professor,
Chair of Criminal Law
of the educational and scientific complex
of the preliminary investigation
in the internal affairs bodies;
Volgograd Academy of the Ministry
of the Interior of the Russian Federation,
Istoricheskaya St. 130, Volgograd, 400089,
Russian Federation
КРИВОШЕИН П.К., доктор юридических наук, профессор, [email protected] Кафедра уголовного права учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел; Волгоградская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации, 400089, г. Волгоград, ул. Историческая, 130
KRIVOSHEIN P.K.,
Doctor of Legal Sciences, professor,
Chair of Criminal Law
of the educational and scientific complex
of the preliminary investigation
in the internal affairs bodies;
Volgograd Academy of the Ministry
of the Interior of the Russian Federation,
Istoricheskaya St. 130, Volgograd, 400089,
Russian Federation
ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ ИНИЦИАТИВЫ В СФЕРЕ УСИЛЕНИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА КОММЕРЧЕСКИЙ ПОДКУП И ВЗЯТОЧНИЧЕСТВО: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Аннотация. Законотворческая работа в сфере противодействия коррупции в России осуществляется постоянно. В рамках данного направления в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации был представлен очередной законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в целях усиления ответственности за коррупцию». Его разработчики предлагают внести изменения в статью 204 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также дополнить его статьями 204.3, 291.3 и 291.4. Некоторые из имеющихся в законопроекте новелл аналогичны ранее принятым поправкам, регулирующим похожие правоотношения, в связи с чем в определенной степени уравновешивают возникший в ходе законотворческой деятельности дисбаланс. Однако с отдельными положениями законопроекта согласиться сложно. Наибольшие дискуссии вызывает распространение действия статьи 204 Уголовного кодекса Российской Федерации на лиц, не выполняющих управленческие функции, — работников коммерческой или иной организации, а также новый термин «злоупотребление влиянием», который предлагается включить в статью 291.4 уголовного закона, в то время как законодательное закрепление термина «влияние» физического лица на должностное лицо отсутствует.
Ключевые слова: злоупотребление влиянием; коммерческий подкуп; взяточничество; уголовная ответственность; антикоррупционные обязательства.
LEGISLATIVE INITIATIVES IN THE FIELD OF STRENGTHENING THE CRIMINAL LIABILITY FOR COMMERCIAL BRIBERY AND BRIBERY: PROBLEMS AND PROSPECTS
Annotation. In Russia, the legislative activity in the field of countering corruption is carried out constantly. Within the framework of these activities, the bill "On amendments to the Criminal Code of
the Russian Federation and the Criminal Procedure Code of the Russian Federation to strengthen the responsibility for corruption" was introduced to the State Duma of the Federal Assembly of the Russian Federation. The legislators propose to make changes to Article 204 of the Criminal Code of the Russian Federation, as well as to amend it by Articles 204.3, 291.3 and 291.4. Some of the novels in the draft law are similar to the previously adopted amendments regulating similar legal relations, and therefore they counterbalance the imbalance that has arisen in the course of legislative activity to a certain extent. However, it is difficult to agree with certain provisions of the bill. The greatest discussion is caused by applying the Article 204 of the Criminal Code of the Russian Federation to the persons who are not performing management functions — the employees of a commercial or other organization. Another reason for the discussion is a new term "abuse of influence", which is proposed to be fixed in Article 291.4 of the Criminal Code, while there is no legislative enshrinement of the term "influence" of an individual person on an official.
Keywords: abuse of power and influence; commercial bribery; bribery; criminal liability; anticorruption obligations.
27 июля 2017 года в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации внесен проект федерального закона N 235984-7 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в целях усиления ответственности коррупцию» (далее - законопроект)*.
В законопроекте предлагается внести изменения в существующую статью 204 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), а также дополнить его новыми статьями 204.3, 291.3 и 291.4. Некоторые из имеющихся в законопроекте новелл схожи с ранее принятыми поправками, регулирующими подобные правоотношения, в связи с чем в определенной степени уравновешивают возникший в ходе законотворческой деятельности дисбаланс. Отдельные же положения законопроекта носят абстрактный характер, что требует дополнительного изучения.
В пояснительной записке к законопроекту обосновывается необходимость модернизации УК РФ в связи с ратификацией Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию от
27 января 1999 г.** и соответствующими международными обязательствами по приведению национального уголовного законодательства в соответствие с содержащимися в этой Конвенции положениями. Они направлены прежде всего на борьбу с активным и пассивным подкупом различных должностных лиц как в публичном, так и в частном секторе, а также злоупотреблением влиянием в корыстных целях.
Мониторинг имплементации антикоррупционных правовых инструментов Совета Европы, в том числе Конвенции, возложен на Группу государств против коррупции, которая учреждена Соглашением, принятым Резолюцией (99) 5 Комитета министров Совета Европы от 1 июня 1999 г.***
Российская Федерация является членом Группы государств против коррупции с 1 февраля 2007 г. В соответствии с ч. 6 ст. 15 Устава Группы государств против коррупции ее доклады могут содержать рекомендации, адресованные оцениваемым странам - участницам Группы государств против коррупции для улучшения их внутреннего законодательства и практики борьбы с коррупцией. При этом страны -
* О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в целях усиления ответственности за коррупцию (об установлении ответственности за обещание, предложение и просьбу участия в коммерческом подкупе): законопроект N 235984-7 // Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации: сайт. http://sozd.parliament.gov.ru/ Ы11/235984-7
** Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию от 27 янв. 1999 г. (заключена в г. Страсбурге 27 января 1999 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2009. N 20. Ст. 2394; О ратификации Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию: федер. закон от 25 июля 2006 г. N 125-ФЗ // Там же. 2006. N 31 (ч. I). Ст. 3424.
*** Резолюция (99) 5 Комитета министров Совета Европы от 1 июня 1999 г. // Министерство иностранных дел Российской Федерации: сайт. URL: http://www.mid.ru/foreign_policy/rso
участницы Группы государств против коррупции отчитываются перед этой организацией о мерах, принятых во исполнение данных рекомендаций. Правилами процедур Группы государств против коррупции предусмотрены санкции за невыполнение рекомендаций вплоть до направления в страну, не выполняющую рекомендации, миссии высокого уровня и опубликования официального заявления о невыполнении страной взятых на себя антикоррупционных обязательств.
По мнению разработчиков законопроекта, реализация рекомендаций Группы государств против коррупции является для Российской Федерации обязательной и постоянно формулируется в качестве одной из задач в национальных планах противодействия коррупции. Так, подпунктом «б» п. 3 Национального плана противодействия коррупции на 2016-2017 годы, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 1 апреля 2016 г. N 147*, соответствующее поручение было дано Генеральной прокуратуре Российской Федерации совместно с Министерством иностранных дел Российской Федерации. Необходимость выполнения рекомендаций Группы государств против коррупции по итогам третьего раунда оценки в отношении Российской Федерации также вытекает из поручения Президента Российской Федерации от 8 ноября 2016 г. N Пр-2161**. Таким образом, анализируемый законопроект подготовлен в целях реализации ряда рекомендаций Группы государств против коррупции, данных по итогам третьего раунда оценки в Российской Федерации национального законодательства и практики борьбы с коррупцией по теме «Криминализация преступных деяний».
Законопроектом предусматривается внесение в УК РФ изменений, направленных на уточнение положений, касающихся привлечения к ответственности за подкуп
* О Национальном плане противодействия коррупции на 2016-2017 годы: указ Президента Российской Федерации от 1 апр. 2016 г. N 147 // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru
** Поручение Президента Российской Федерации от 8 нояб. 2016 г. N Пр-2161 // Президент России: сайт. URL: http://www.kremlin.ru/
acts/news/53384
в различных его проявлениях. Например, статью 204 УК РФ «Коммерческий подкуп» предлагается дополнить частями 1.1 и 5.1, криминализируя передачу и, соответственно, получение денег, ценных бумаг, иного имущества и т.д. не только лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, в смысле примечания к статье 201 УК РФ (как это есть сейчас), но и любым «работником коммерческой или иной организации», в том числе «за совершение действий (бездействие) в интересах дающего или иных лиц, если указанные действия (бездействие) входят в служебные полномочия такого лица». Думается, позиция разработчиков законопроекта в этом случае выглядит довольно спорно.
Во-первых, деяния, о которых идет речь в действующей редакции ст. 204 УК РФ, небезосновательно относятся к «преступлениям коррупционной направленности», включенным в список «безусловно коррупционных деяний» [1, с. 18] перечня N 23 указания Генпрокуратуры России N 870/11, МВД России N 1 от 27 декабря 2017 г. «О введении в действие Перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности»***, в который кроме этой нормы входят ст.ст. 141.1, 184, п. «б» ч. 3 ст. 188, ст.ст. 204.1, 204.2, п. «а» ч. 2 ст. 226.1, п. «б» ч. 2 ст. 229.1, ст.ст. 289, 290, 291, 291.1, 291.2 УК РФ. Следовательно, «коррупционность» деяний, предусмотренных перечнем N 23, обусловлена наличием в них в качестве субъекта преступления лиц, наделенных властными, управленческими полномочиями в смысле примечаний к ст. 201 и ст. 285 УК РФ. Предлагаемые в законопроекте изменения противоречат этому устоявшемуся принципу, поскольку к «работникам коммерческой или иной организации» фактически относятся любые сотрудники, даже не наделенные властными, управленческими полномочиями, с которыми заключен трудовой договор или имеется иное согла-
*** О введении в действие Перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности: указание Генпрокуратуры России N 870/11, МВД России N 1 от 27 дек. 2017 г. Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
шение о выполнении трудовых функций. Их деяния нельзя будет рассматривать как «коррупционные», соответственно, смешение в одной статье составов коррупционных и некоррупционных преступлений нецелесообразно.
Более того, в предлагаемых новых частях 1.1 и 5.1, равно как и в действующей редакции ст. 204 УК РФ, будет криминализирован коммерческий подкуп «за совершение действий (бездействие), которые входят в служебные полномочия подкупаемого лица». Если с «лицами, наделенными властными или управленческими полномочиями» понятен механизм совершения этого преступления, то с «работниками» ситуация более сложная. Например, подкуп уборщицы в целях ее бездействия и загрязнения пространства помещений организации или электрика в целях его бездействия и невыполнения своевременной замены лампочек в служебных помещениях тоже может быть рассмотрен как «коммерческий» подкуп. Вряд ли с такой позицией разработчиков законопроекта можно согласиться, поскольку степень общественной опасности этих деяний весьма сомнительна.
Во-вторых, предлагая криминализировать подкуп «работников» в рамках уголовно-правовой защиты интересов службы в коммерческих и иных организациях, за границами внимания остаются аналогичные действия в рамках уголовно-правовой защиты государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. Таким образом, согласно законопроекту подкуп «работника» органа государственной власти обладает меньшей степенью общественной опасности, чем такие же деяния, совершенные в коммерческих и иных организациях. Думается, подобные перекосы недопустимы в рамках законотворческой деятельности либо нуждаются в дополнительных пояснениях, которых на сегодняшний день нет в пояснительной записке к законопроекту.
На наш взгляд, любые некоррупционные деяния в этой сфере вообще не следует криминализировать [2, с. 653], отнеся их к разряду административных правонарушений или дисциплинарных проступков. С данным предложением законопроекта нельзя согласиться.
Следующее предложение законопроекта касается дополнения УК РФ новыми статьями 204.3 и 291.3 в части установления уголовной ответственности за «обещания, предложения или просьбы» участия в коммерческом подкупе или принятия либо передачи предмета взятки соответственно. Подобные термины для УК РФ не являются новыми, поскольку коррупционные «обещания, предложения или просьбы» в ограниченном объеме уже были ранее криминализированы Федеральным законом от 3 июля 2016 г. N 324-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»*. Так, частью 4 ст. 204.1 УК РФ была установлена уголовная ответственность за обещание или предложение посредничества в коммерческом подкупе, а частью 5 ст. 291.1 УК РФ - за обещание или предложение посредничества во взяточничестве. При этом ответственность за обещания, предложения или просьбы об участии в коммерческом подкупе или принятии либо передаче предмета взятки (ст.ст. 204.3 и 291.3 УК РФ) дифференцируется в зависимости от размера предмета подкупа или взятки.
Полагаем, настоящим нововведением разработчики законопроекта планируют восполнить образовавшийся пробел, когда уголовная ответственность за «обещания, предложения или просьбы» посредничества в коммерческом подкупе и посредничества во взяточничестве уже введена, а за «обещания, предложения или просьбы» непосредственного участия в коммерческом подкупе или принятия либо передачи предмета взятки - нет. Данная инициатива авторов законопроекта, на наш взгляд, в целом заслуживает одобрения. Однако его формулировки, как и прежде, сложно признать удачными.
Обещание в рассматриваемом контексте представляется в законопроекте как обязательство, согласие кого-либо что-либо выполнить или, напротив, не делать. Предложение - как заявление о готовности или желании предоставить кого-либо, что-либо в чье-либо распоряжение, упо-
* Собр. законодательства Рос. Федерации. 2016. N 27 (ч. II). Ст. 4257.
требление, услужить кому-либо, пойти на что-либо. Просьба, в свою очередь, подразумевает обращение к кому-нибудь, склоняющее кого-нибудь удовлетворить какие-нибудь нужды, исполнить какое-нибудь желание того, кто просит.
Обещание, предложение, сговор с уголовно-правовой точки зрения - это стадия неоконченного преступления -приготовление к совершению преступления. В настоящее время в соответствии с ч. 2 ст. 30 УК РФ «Приготовление к преступлению и покушение на преступление» «уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям». Следовательно, далеко не все деяния, предусмотренные ст.ст. 204, 204.1, 204.2, 290, 291, 291.1 и 291.2 УК РФ, могут быть квалифицированы на стадии приготовления как преступления, поскольку не являются тяжкими или особо тяжкими. В связи с этим предложенные в законопроекте ст.ст. 204.3 и 291.3 УК РФ являются фактической попыткой обойти действующие нормы кодекса, установить исключения, криминализировать частные, по общему правилу не криминальные случаи, что, по нашему мнению, не совсем правильно, нарушает системность и логику построения всего кодекса.
Последнее нововведение, предлагаемое законопроектом, связано с дополнением УК РФ статьей 291.4 «Злоупотребление влиянием», название и содержание которой вызывают серьезные возражения.
Понятие «влияние» подразумевает целенаправленное воздействие и манипулирование поведением некоего лица [3, с. 47; 4, с. 10; 5, с. 51]. Соответственно, «злоупотребление влиянием» - это чрезмерное использование возможностей манипулирования поведением лица [6, с. 72; 7, с. 28]. Таким образом, «разумное» воздействие и манипулирование поведением другого человека вполне допустимо с точки зрения разработчиков законопроекта. В то же время превышение этого «разумного» предела уже должно караться нормами уголовного закона. Возникает вполне обоснованный вопрос об определении данной границы «дозволенного», переступать которую запрещает вводимая законопроектом в УК РФ статья 291.4. Думается, указанный вопрос находится за рамками
уголовного права, поэтому и термин «злоупотребление влиянием» вряд ли применим в этой отрасли знаний.
Содержание предлагаемой в законопроекте статьи 291.4 УК РФ так же, как и ее название, имеет довольно дискуссионный характер.
Часть 1 этой нормы криминализирует «согласие физического лица использовать свое влияние на принятие решения должностным лицом^». При этом остаются нерешенными многие вопросы.
Во-первых, не ясно, должна ли выражаться процедура оценки полученного согласия в словах, или в действиях, или в жестах, а также то, каким образом их истол ковать. Одновременно следует учитывать психологические моменты, когда возможна неправильная интерпретация «согласия»: добивающийся согласия может быть уверен в том, что оно получено, тогда как тот, у кого оно должно быть получено, уверен в том, что он его не давал. Более того, чтобы избежать ссоры, вражды, иногда людям проще пообещать и ничего не сделать, чем открыто отказать и тем самым спровоцировать конфликт.
Во-вторых, неоднозначна оценка степени влияния физического лица на принятие решения должностным лицом.
С одной стороны, физическое лицо может быть уверено, что имеет влияние на должностное лицо. Между тем должностное лицо мнения физического лица не учитывает и принимает все решения, руководствуясь исключительно собственными убеждениями.
С другой стороны, физическое лицо может не догадываться, что имеет влияние на должностное лицо. При этом случайный разговор между ними может спровоцировать неосознанное изменение решения должностного лица в пользу просившего такое влияние оказать.
В любом случае установить наличие степени влияния физического лица на принятие решения должностным лицом, отделив таким образом этот состав преступления от иных (например, от мошенничества), будет крайне сложно. Еще более сложно будет доказать причинно-следственную связь между согласием физического лица использовать свое влияние на принятие решения должностным лицом,
реализацией этого «влияния» и принятым должностным лицом решением. Необходимо вспомнить известную аксиому: «post hoc ergo propter hoc» (лат. - «после этого - не значит вследствие этого»). Возникает вопрос о возможности достоверного установления того, принято ли решение вследствие оказанного физическим лицом влияния на должностное лицо, или нет. Представляется, что данная норма в предложенной редакции «обречена» на невостребованность правоприменителем в силу невозможности ее четкой реализации [8].
Часть 2 предлагаемой в законопроекте статьи 291.4 УК РФ также содержит противоречия.
Если частью 1 ст. 291.4 УК РФ криминализируется «согласие» без передачи денег и имущества, «просьба или согласие» оказать влияние на принятие решения должностным лицом «в связи с передачей, предложением или обещанием денег, ценных бумаг, иного имущества...», то частью 2 ст. 291.4 УК РФ криминализируется «незаконная передача, предложение или обещание физическому лицу лично или через посредника денег, ценных бумаг, иного имущества. с целью использовать его влияние на принятие решения должностным лицом».
Таким образом, в ч. 1 ст. 291.4 УК РФ речь идет о «законных» «передаче, предложении или обещании денег, ценных бумаг, иного имущества, услуг имущественного либо неимущественного характера, имущественных либо неимущественных прав». Однако возможен вопрос об иных неправомерных преимуществах для него или для других лиц, указанных в конце части 1.
Из текста чч. 1 и 2 ст. 291.4 УК РФ следует, что необходимость акцентирования внимания на «незаконности» передачи всех указанных благ в ч. 2 отсутствует,
это чрезмерное запрещение одного и того же действия. Соответственно, в нем отсутствует смысл.
Более того, возникает вопрос о том, всегда ли получающим указанные в статье 291.4 Уголовного кодекса Российской Федерации блага осознается цель, преследуемая тем, кто их передает, - «использовать влияние физического лица на принятие решения должностным лицом». Согласно формулировке статьи предполагается, что передающий планирует в будущем использовать влияние физического лица на принятие решения должностным лицом. Однако необходимость в таком влиянии может вообще не наступить. Представляется проблематичным установление преследуемой виновным цели.
Совокупность поставленных вопросов позволяет говорить о преждевременности внесения настоящего законопроекта для рассмотрения Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации. Несмотря на убежденность его разработчиков в том, что «принятие проекта будет способствовать повышению эффективности противодействия взяточничеству и иным коррупционным преступлениям, достижению целей наказания в отношении лиц, совершивших такие преступления», думаем, что законопроект нуждается в серьезной доработке и пересмотре основных его положений. Полагаем, упомянутая обязательность реализации рекомендаций Группы государств против коррупции не должна провоцировать поспешность и необдуманность. Изменения уголовного законодательства, безусловно, нужны, но их реализация должна осуществляться с учетом всего действующего законодательства, а также требований времени, необходимости и достаточности данных мер для воздействия на существующую в стране коррупцию.
Список литературы
1. Егорова Н.А. Служебные преступления: учеб. пособие по спецкурсу. Волгоград: Волгоградская академия государственной службы, 2011. 84 с.
2. Абезин Д.А., Алексеева А.П. Законодательные запреты как одно из направлений противодействия коррупции среди государственных гражданских служащих в России // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2015. Т. 9. N 4. С. 652-660.
3. Алексеева А.П. Спортивная криминология: монография. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2017. 324 с.
4. Тумаркина Л.П. Коммерческий подкуп: монография / под науч. ред. О.С. Капинус. М.: Камерон, 2005.
176 с.
5. Бабий Н.А. Квалификация взяточничества по уголовному праву Беларуси и России: монография. М.: Юрлитинформ, 2014. 720 с.
6. Смоляная Н.Г. Проблемы определения взяточничества уголовным законодательством Российской Федерации. Краснодар: Изд-во Краснодар. гос. ун-та культуры и искусств, 2009. 127 с.
7. Качмазов О.Х. Ответственность за взяточничество по российскому уголовному праву / под науч. ред. А.И. Рарога. Владикавказ: Иристон, 2000. 216 с.
8. Алексеева А.П. Антикоррупционная политика государства: достоинства и недостатки // Библиотека уголовного права и криминологии. 2016. N 1. С. 44-49.
References
1. Egorova N.A. Sluzhebnye prestupleniya [Service crimes]. Volgograd, Volgograd Academy of Public Administration, 2011. 84 p.
2. Abezin D.A., Alekseeva A.P. Zakonodatel'nye zaprety kak odno iz napravleniy protivodeystviya korruptsii sredi gosudarstvennyh grazhdanskih sluzhashchih v Rossii [Legislative prohibitions as one of the ways to counter corruption among public civil servants in Russia]. Kriminologicheskiy zhurnal Baykal'skogo gosudarstvennogo universiteta ekonomiki i prava - Criminological magazine of the Baikal state University of Economics and law, 2015, vol. 9, no. 4, pp. 652-660.
3. Alekseeva A.P. Sportivnaya kriminologiya [Sports criminology]. Moscow, INFRA-M Publ., 2017. 324 p.
4. Tumarkina L.P. Kommercheskiy podkup [Commercial bribery]. Moscow, Cameron Publ., 2005. 176 p.
5. Babiy N.A. Kvalifikatsiya vzyatochnichestva po ugolovnomu pravu Belarusi i Rossii [Qualification of bribery under the criminal law of Belarus and Russia]. Moscow, Yurlitinform Publ., 2014. 720 p.
6. Smolyanaya N.G. Problemy opredeleniya vzyatochnichestva ugolovnym zakonodatel'stvom Rossiyskoy Federatsii [Problems of definition of bribery by the criminal legislation of the Russian Federation]. Krasnodar, Publishing house of the Krasnodar state university of culture and arts, 2009. 127 p.
7. Kachmazov O.H. Otvetstvennost'za vzyatochnichestvo po rossiyskomu ugolovnomu pravu [Responsibility for bribery on the Russian criminal law]. Vladikavkaz, Iriston Publ., 2000. 216 p.
8. Alekseeva A.P. Antikorruptsionnaya politika gosudarstva: dostoinstva i nedostatki [Anti-Corruption policy of the state: advantages and disadvantages]. Biblioteka ugolovnogo prava i kriminologii - Library of criminal law and criminology, 2016, no. 1, pp. 44-49.
