CC BY
45
ния в грамматическом оформлении различных частей речи, как знаменательных, так и служебных; изменились их классификации и терминологический аппарат, обслуживающий морфологию.
Зыбкость отдельных звеньев морфологической системы и наличие некоторых колебаний в ней во многом объясняются общими процессами, восходящими к историческому прошлому языковой системы, а также закономерностями живого развивающегося языка, связанными с изменениями и «унификацией» его системы под влиянием законов аналогии, «экономии речевых усилий», устранения избыточности, семанти-ко-стилистических перемещений.
«Удержать язык в одном состоянии невозможно: такого чуда не бывало от начала света. Придет время, когда и нынешний язык будет стар», - так заканчивается «обозрение истории русского литературного языка» в «Энциклопедии славянской филологии», изданной в 1908 году [5].
Средства языка совершенствуются и обогащаются в процессе их использования, то есть в речевой
практике. Именно в процессе речи изменяется произносительная норма, возникают новые словоизменительные формы и отмирают старые, образуются новые словоформы и перестают употребляться старые. Среди языковых проблем на первое место выходит задача изучения языковых норм «на всех уровнях языковой системы в их отстоявшихся формах, противоречиях и вновь развивающихся тенденциях» [3].
список литературы
1. Будагов Р. А. Человек и его язык. М.: МГУ, 1976. 429 с.
2. Будде Е. Ф. Учебник грамматики русского языка. Ч.1. Этимология. 3-е изд. СПб, 1910. 183с.
3. Виноградов В. В. Проблемы русской стилистики. М.: Высшая школа, 1981. 320 с.
4. Щерба Л. В. Очередные проблемы языковедения // Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1976. С. 46-50.
5. Энциклопедия славянской филологии. Под ред. И. В. Ягича. СПб, 1908. 132 с.
заимствованная лексика в аспекте изучения языковой личности
(на материале записок XVIII века)
И. Н. ГЕРАНИНА
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского кафедра русского языка и журналистики
Статья посвящена проблеме заимствованной лексики в мемуарной литературе XVIII века. На примере Записок А. Болотова, И. Неплюева, И. Лопухина, Е. Дашковой, Екатерины II, Н. Долгорукой, Г. Державина, Д. Фонвизина рассматриваются использование наиболее типичных для авторов-мужчин и авторов-женщин заимствований. С этой точки зрения обращается внимание на формирование языковой личности авторов мемуаров.
С середины XVIII века все более усиливается И. Неплюева, И. Лопухина, Е. Дашковой, Екатерины II,
Н. Долгорукой, Г. Державина, Д. Фонвизина.
Одну из самых многочисленных лексико-семан-тических групп составляют слова, относящиеся к войне и военному делу: кассирован, репрессалии, стратагема, деташемент, рейтары, ландмилиция, рекогносцировать, ретирада, сикурс, растах, абшид, ранжироваться, экзерциция, кантонир-квартира, винтер-квартира, цейггауз, ретраншемент, фас, генерал-аншеф, канонир, капрал, квартермистр, ротмистр, фельдцейхмейстер, капитан-порутчик, фельдъегерь поручик галиот, фрегат вахтпарад, гауптвахта, генерал-адъютант, фельдмаршал, генерал-фельдцейхмейстер и др. Данный пласт лексики употребляется как в записках Болотова, Лопухина и Фонвизина, так и в записках Дашковой и Екатерины II и практически отсутствует в записках Долгорукой.
Довольно многочисленна лексико-семантичес-кая группа, характеризующая общественный и частный быт. Лексика этой группы представлена в мемуарах практически всех авторов: гофмаршал, обер-квар-термистр, обер-секретарь, фурьер, персона, процессия, кавалерия (в значении награда), аудиенция, балетмей-
европеизация быта, развитие всех видов искусства и литературы. Значительно расширяются контакты России со странами Западной Европы в области образования и просвещения. Все это не могло не отразиться на социализации дворянского молодого поколения. Непременным условием хорошего образования дворянина, завершающей стадией программы его воспитания становятся путешествия по России или за границу. Одним из результатов таких поездок, как правило, являлись путевые заметки, дневниковые записи, которые впоследствии служили основой для мемуаров. Произведения мемуарной литературы второй половины XVIII века, или записки, жизнеописания, приключения (как называют их сами авторы), являются источником для изучения состояния русского языка обозначенного периода и в частности заимствованной лексики.
Мемуарная литература дает богатый материал для изучения употребления заимствованных слов. Однако вторую половину XVIII века характеризует более упорядоченное восприятие заимствованной лексики носителями русского языка. Это не могло не найти отражения и в исследуемых нами записках А. Болотова,
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ►►►►►
стер, камергер, камер-юнкер, обер-мундшенок, статс-дама, бал, биллиард, иллюминация, кадриль, куртаг, лангебан, маскарад, миновет, па, позумент, фейерверк, швармер, тресет, ломбер и др.
Большой пласт лексики составляют заимствования, характеризующие человека в научном и бытовом освещении: инцидент, протекция, фаворит, приватный, предика, суспиция, шафер, комплот, метресса, петиметр, феномен, педант, фанатизм, энтузиазм (у Болотова, Долгорукой, Лопухина, Дашковой и Екатерины II).
С усложнением деловой переписки в XVIII веке наряду с исконно русскими (ведомость, ведение, выписка, выпись, крепость, отпись, память, роспись, сказка и др.) начинают активно использоваться заимствованные наименования документов и их частей: апелляция, кондиция, манифест, реверс, рескрипт, реестр (Болотов, Лопухин, Державин, Дашкова). Авторы записок довольно свободно пользуются лексикой, относящейся к сфере финансов и коммерции: ассигновано, вексель, рентерея, цальмейстер, протори, пенсион, ревизия и др.
Исследуемые записки отразили общее настроение эпохи, выразившееся в том, что употребление иностранных слов подавляет русские эквиваленты. иногда авторы записок употребляют заимствование только потому, что это было модно, несмотря на то, что для обозначения указанных понятий русский язык располагал собственными средствами. именно поэтому мы находим на страницах мемуаров абшит вместо отставка, авантаж вместо польза, аманат вместо заложник.
Отметим, что владение заимствованной лексикой можно считать одним из показателей уровня культуры той или иной языковой личности. обращаясь к характеристике языковой личности, мы в качестве базовой принимаем антропологическую методологию, в исследовательском фокусе которой оказывается человек как носитель, пользователь и творец языка, который характеризуется историко-социальными, этнокультурными, психолингвистическими особенностями [5].
Заметим, что современная наука за каждым текстом видит языковую личность. Под языковой личностью понимается «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются: а) степенью структурно-языковой сложности; б) глубиной и точностью изображения действительности; в) определенной целевой направленностью. В этом определении объединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов» [2].
Анализ слов, зафиксированных нами в источниках, позволяет выявить характерные черты, показывающие связь идиолектов авторов записок с языком эпохи, а также особенности их менталитета, сформировавшегося в определенных культурно-исторических условиях. По мнению В. В. Леденевой, слово как единица идиолекта дает возможность составить представление о языковой личности писателя [5].
Ю. Н. Караулов подчеркивает, что описание идиолекта не является описанием языковой личности, хотя неоднократно оговаривается, что «отдельные сферы ее речевой структуры рельефнее выглядят именно при описании идиолекта» [2].
идиолектом называется реализация языковых средств в устах индивида. кроме того, говоря об идиолекте, следует иметь в виду усвоенные языковой личностью слова и их варианты, которые позволяют установить степень владения средствами литературного языка, а также внелитературных сфер. Состав словаря автора позволяет дать качественный и количественный анализ использованной лексики. Свойства языковой личности проявляются в мере усвоения личностью языка социума, его различных сред, в которые носителю идиолекта доводилось «погружаться» [5].
В. В. Богданов к числу человеческих факторов относит:
1) языковую компетенцию, т. е. знание некоторого языкового кода, с помощью которого они обмениваются информацией;
2) национальную принадлежность;
3) социально-культурный статус (социальная принадлежность, профессия, занимаемая должность, культурные нормы и обычаи, уровень образования, место жительства, семейное положение);
4) биолого-физиологические данные (пол, возраст, состояние здоровья, наличие или отсутствие физических недостатков);
5) психологический тип (темперамент, интроверт или экстраверт, ориентация, элементы патологии);
6) текущее психологическое состояние (настроение, текущие знания, цели и интересы);
7) степень знакомства коммуникантов;
8) устойчивые вкусы, пристрастия и привычки;
9) внешний вид (одежда, манера и т. д.).
В различных социумах эти признаки имеют неодинаковую значимость и поэтому в разной степени отражаются на речевом общении, однако в целом они относятся к числу коммуникативно значимых признаков [1].
Как отмечает Т. В. Кочеткова, к факторам, участвующим в становлении языковой личности, следует отнести семью, место рождения, природный интеллект, среду проживания, полученное воспитание, раннее приобщение к Книге, т. е. к самостоятельному чтению классических прецедентных текстов, постоянную тягу к получению все новой и новой информации, хорошее образование, непрекращающееся в течение всей жизни самообразование, социальную значимость, обширную и разнообразную речевую деятельность [3].
Г. С. Винский, выходец из незнатной дворянской семьи, говорит о круге чтения оригинальных французских текстов одной из своих учениц в Оренбургском крае: «труднейших авторов, каковы: Гельвеций, Мер-сье, Руссо, Мабли переводила без словаря». Известно, что Е. Р. Дашкова - будущий директор Академии наук и председатель Российской академии - с детства зачитывалась Бейлем, Монтескье, Вольтером, Гельвецием.
Одной из самых образованных женщин была и Екатерина II [4].
Надо сказать, что историческая русская женщина второй половины XVIII века отражает в себе наиболее существенные стороны государственной и общественной жизни. Выступавшие на общественную арену женщины, их деятельность, их стремления, личные добродетели и пороки ярко и отчетливо выражают то, чем жило русское государство в это время. Каждая из них, так или иначе, является своеобразным зеркалом, в котором можно видеть если не всю современную им эпоху, то, по крайней мере, самые характерные ее стороны. При Екатерине II русская литературная речь приобретает вес и почет в обществе. А рядом с Екатериной Великой - княгиня Дашкова - первая женщина-президент Академии Наук.
кроме того, своеобразную роль в становлении языковой личности играла и периодическая печать. Так, основным содержанием "Московских ведомостей" были иностранные известия; в них помещались объявления о купле-продаже, подрядах, новых книгах, спектаклях, велась придворная хроника. к отдельным номерам газеты иногда прилагались приложения -известия о военных событиях, указы правительства, тексты речей, читанных в университете. А в журнале «Доброе намерение» печатались переводы «Метаморфоз» Овидия, отрывки из английского журнала «Спектатор» и других иностранных журналов. Все это не могло не наложить отпечаток на развитие языковой личности и не отразиться в мемуарах как авторов-мужчин, так и авторов-женщин.
А. Т. Болотов по вопросу о заимствованиях в системе русского языка занимает особую позицию. Знание двух языков, французского и немецкого (последним Болотов владел в совершенстве), несомненно, должно было найти отражение в языке его мемуаров. Однако языковая практика Болотова характеризуется избирательным отношением к иноязычной лексике. «Записки» включают сравнительно небольшое количество заимствований.
Заметим, что большинство слов иноязычного происхождения, встречающиеся в «Записках» А. Т. Болотова, а также в «Записках» И. И. Лопухина, Д. И. Фонвизина, Г. Р. Державина и Н. Б. Долгорукой, претерпев процесс адаптации, закреплялось в русском литературном языке и переставало осознаваться как нечто инородное, чуждое русской языковой системе.
список ЛИТЕРАТУРЫ
1. Богданов В. В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты. Л., 1990.
2. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987.
3. Кочеткова Т. В. Языковая личность носителя русской элитарной культуры и факторы, влияющие на ее становление // Античный мир и мы. Материалы межвуз. научн. конф. Саратов: Изд. Гос. УНЦ «Колледж», 1997. Вып. 4. С. 45-47.
4. Краснобаев Б. И. Русская культура второй половины XVII - начала XIX века. М., 1983.
5. Леденева В. В. Особенности идиолекта Н. С. Лескова. М., 2000. С. 6-11.
УДК 800 (075.8)
язык ГЛОБАЛИЗОВАННОГО МИРА
Н. В. ЕРОХИНА
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского кафедра перевода и переводоведения
Центральное противоречие XXI века - противостояние глобальных процессов и национальной самобытности. Парадоксально, но инструментом борьбы обеих противоборствующих сторон может явиться английский язык. Он соединяет людей во всем мире и представляет собой орудие борьбы за взаимопонимание людей в контексте этого глобального объединения. Если современный мир диктует свою волю людям по-английски, то есть необходимость «вооружить» людей английским языком для того, чтобы заставить мир слышать именно их голоса.
Что же ждет английский язык в этом веке? Имеет ли место распад английского языка на множество производных форм? Или же проявляется тенденция к его стандартизации, унификации и упорядочиванию в связи с его употреблением для нужд международного общения?
С одной стороны, быстро растущее число людей, желающих изучать английский язык, зачастую обуча-
ются учителями, которые сами плохо владеют языком. Приведет ли это к появлению множества разрозненных форм английского языка, говорящие на которых будут плохо понимать друг друга? С другой стороны, под влиянием доминирующего положения США на мировой арене и в условиях упрочения мирового господства интернета и авторитетных англоязычных средств массовой информации, теле- и радиостанций, таких как CNN, MTV и проч., возможным является своего рода гомогенизирование, унификация английского языка под влиянием его американского варианта.
Скорее всего, проявления обеих данных тенденций будут иметь место. Использование английского языка как орудия создания единого коммуникативного пространства как языка международных контактов является неоспоримым достижением для международной политики, бизнеса, средств массовой информации, культуры, образования. Носители английского языка воспринимают международный английский как не-
