CC BY
134В. А. Москвина (Омск)
Заговоры от змей в сибирской фольклорной традиции
Заговоры от змей — это довольно обширный пласт текстов, до сих пор активно бытующих в Сибири. Мой многолетний опыт полевых исследований в Омском Прииртышье показал, что заговоры от змей входят в разряд общеупотребительных, ими информанты охотно делятся с собирателями, наряду с некоторыми текстами, входящими в репертуар материнского фольклора, и текстами от сглаза. Нередко именно эти три заговорные группы помогают выявить носителя магической традиции.
В статье представлены результаты исследования сибирских заговоров двух функционально-тематических групп: оберегов от змей и лечебных от змеиного укуса. Восточнославянские заговоры от змей, зафиксированные в европейской России, Белоруссии и Украине, уже рассмотрены Т. А. Агапкиной, которая отметила сходство оберегов и лечебных текстов, а также особенности их распространения [Агапкина 2013, 434-435]. Названные группы не всегда можно четко дифференцировать. Есть целый ряд заговоров, одновременно выполняющих обе функции: и оберега при входе в лес (чтобы не встретить змею и она не укусила), и лечебную. В сборниках такие тексты публикуются обычно в одном разделе, куда также могут включаться заговоры от укуса змеей скотины (коровы). Все эти тексты схожи по своей семантике, системе образов, набору мотивов и по сюжетным особенностям.
Однако распространенность этих заговоров очень неравномерна, что соответствует общей картине их бытования. Так, Т. А. Агапкина предположила, что развитие заговоров от змей «шло в рамках этнических фольклорных традиций» и в разработке отдельных тем и мотивов обнаружилась выраженная локальная специфика [Агапкина 2013, 458-459].
Центральный сюжет в данной группе заговоров, выделенный на восточнославянском материале в «Указателе» В. Л. Кляуса [Кляус 1997, 22-33], а также Е. Е. Левкиевской и Т. А. Агапкиной [Полесские заговоры 2003, 685; Агапкина 2013, 435], представлен примерно в половине зафиксированных в Сибири текстов: заговаривающий в сакральном центре видит змею — носителя опасности и заставляет ее вынимать яд, унимать слуг / родственников; за невыполнение угрожает уничтожить ее или обратиться к сакральному помощнику.
В сибирских заговорах так же, как и в текстах из европейской части, обнаруживаются локальные особенности — в частности, в описании сакрального центра. Эти различия позволяют определить, в первую очередь, этническую принадлежность текста.
Сакральный центр в сибирских заговорах от змей представлен бел-горюч камнем, островом Буяном, дубом, тремя деревьями кипарисными, грушей, яблоней, а также Сиянской горой или островом Буяном в сочетании с кустом (кудельным, ореховым, липовым).
Стану, благословясь, пойду, перекрестясь, <...> под восточную сторону, на океан-море.
На том море
выплывает бел горюч камень,
на том бел горюч камне
сидит девица Грица, волосогривица.
Зап. М. К. Азадовский в 1914 г. в станице Екатерино-Никольской [РКОФ 1997, № 433].
Но море-океане, на острове Буяне сидит Змея Горыныч.
Зап. И. М. Турбин в 1964 г. в г. Белове Кемеровской обл. от А. М. Литвиновой 1898 г. р. [РКОФ 1997, № 432].
В чистом поле стоит дуб, С того дуба лежит клок, В этом клоке лежат три змеи.
Зап. в 1980 г. в с. Ложниково Тарского р-на Омской обл.
от Е. С. Полуниной [Москвина 2005, № 423].
Как на море-океяне,
На трех древах кипарисных
Сам Иисус Христос Сын Бог родился.
Зап. в 1993 г. в с. Кип Тевризского р-на Омской обл. от Е. И. Глуховой 1930 г. [Москвина 2005, № 425].
На море-кияне,
На острове Буяне
Стоит куст кудельнай,
В этом кусту живет змея Скоропея,
Жалит и кусает.
Зап. в 1990 г. в д. Загваздино Усть-Ишимского р-на Омской обл.
от Т. И. Сорокиной 1916 г. р. [Москвина 2005, № 413].
На острове Буяне Стоит дом,
Возле дома стоит куст,
Под этим кустом лежит куделя,
Под этой куделей лежит змея-свирепея.
Зап. в 2004 г. в с. Екатерининское Тарского р-на Омской обл. от Е. Ф. Середой 1923 г. р. [Москвина 2005, № 422].
Как видно из примеров, образ сакрального центра устойчиво связан с таким атрибутом, как кудель (волокнистая часть льна), которая характеризует змеиный локус. Причем кудель в заговорах данной группы встретилась нам только в региональной традиции Омского Прииртышья:
На вострови Буяне, На море, на Якияне Лежит клок кудели,
В этой кудели Лежит змея Скудея
Зап. в 1981 г. в с. Фирстово Большеуковского р-на Омской обл. от Ф. Г. Дубровской 1906 г. р. [Москвина 2005, № 424].
Кудель, клок образуют единое семантическое поле с такими атрибутами, как шерсть, руно, волосы, указывающими на хтоническую природу змеи. Однако кудель как локус змеи не отмечена в «Указателе» В. Л. Кляуса. Вместо кудели в заговорах, записанных в основном в разных районах Белоруссии и Калужской области, змея лежит на черном руне или пуховой перине / подушке.
Сакральный центр в образе орехового куста также встретился только в омских записях:
Не от ясного месяца,
Не от буйных ветрей,
Не от дробных дождей
Зародилась змея под ореховым кустом.
Зап. в 1989 г. в с. Евгащино Большереченского р-на Омской обл.
от М. Г. Цаповой 1910 г. р. [Москвина 2005, № 409].
Орешина в качестве священного растения в основном известна в культуре западных и южных славян [Агапкина 1995, 288]. Орех как центральный символ встречается в купальских песнях, которые сохранились в белорусской переселенческой традиции [ФЗС 1974, № 93].
Липовый куст на Сиянской горе как сакральный центр, а также имя змеи Катерина зафиксированы в Восточной Сибири:
.На Сиянской горе стоит липовый куст, под этим липовым кустом лежит перина, на этой перине лежит змея Катерина.
Зап. Б. Герасимов в начале XX в. в долине р. Бухтармы от Татьяны Лямкиной [РКОФ 1997, № 440].
Сходный мотив встречается лишь в заговорно-заклинательной традиции Калужской области, однако липовый куст находится на острове Буяне / Острояне, а лежит под ним змея-скоропея / шкуропея [РЗЗ 1998, №1956, 1962]. А имя змеи Катерина фигурирует в текстах, где сакральный центр представлен островом Курганом / Кеяном [РЗЗ 1998, №1961, 1965]. Также обнаружены единичные варианты заговоров от змей с локусом липовый куст в белорусской традиции [Полесские заговоры 2003, №679, 682; Замовы 2009, 657].
Во всех приведенных примерах змея находится (или зарождается) в сакральном центре. Но в двух текстах, зафиксированных в 1988 г. в Тарбага-тайском районе БурАССР, змея бежит / уходит из-под липового куста [РКОФ 1997, №441, 442].
Еще один образ сакрального центра — груша / яблоня:
На чистом поле стоит игруша,
На той игруше двенадцать змеиных голов.
Зап. в 2001 г. в д. Рагозино Седельниковского р-на Омской обл. от Е. Б. Балашенко 1929 г. р. [Москвина 2005, № 421].
...На чистом поле, на синем море стоит яблонька.
На той яблоньке — три конышка, на трех тех конышках — три гнезда, у тех трех гнездах — три змеи.
Записала В. К. Гарцуева в 1968 г. в д. Оглухино Куштовского р-на Новосибирской обл.
от А. М. Бондаревой 1890 г. р. [РКОФ 1997, № 438]
Груша / яблоня в обозначении змеиного локуса характерны для белорусских заговоров, записанных в Полесье [Полесские заговоры 2003, №661, 663, 666, 671, 672, 681, 690] и Минской области [Замовы 2009, №620, 645]. До сих пор активно бытуют в Омском Прииртышье тексты (в контаминации с сюжетом о локализации змеи в сакральном центре или самостоятельно), характерные только для белорусской традиции:
Змея-змеюха, Бойся человечьего духа, Иорданской воды, Постной коляды.
Зап. в 2001 г. в д. Рагозино Седельниковского р-на Омской обл. от Е. Б. Балашенко 1929 г. р. [Москвина 2005, № 421].
Подобные варианты записывались мною неоднократно в Седельников-ском районе в местах компактного проживания потомков белорусских переселенцев. Ср.:
Змяя-змяюха, бойся майго духа,
Ярданскай вады, поснай Каляды [Замовы 2009, № 582].
Таким образом, группа омских заговоров от змей с названным сюжетом сформировалась на основе русской и белорусской традиции, перенесенной переселенцами из разных мест исхода.
Другая группа заговоров от змей (в основном это обереги), которые произносят при входе в лес, представлена короткими текстами двух типов. К первому типу относятся:
Я — в рям, змея — из ряму! Водой подмывает, огнем подсекает!
Записала Т. В. Челубеева в 1968 г. в г. Куйбышеве Новосибирской обл.
от Е. Бересневой 1878 г. р. [РКОФ 1997, № 436].
Я иду в лес, а змея на лес.
Зап. в 1988 г. в с. Никольск Усть-Ишимского р-на Омской обл. от М. Г. Нелюбиной 1908 г. р. [Москвина 2005, № 400].
Или:
— Звери, змеи, хищники, вон с леса — я в лес иду. С лесу выходишь, скажи:
— Звери все в лес — я домой пошла. Вот ты не встретишь никого.
Зап. в 2003 г. в с. Артын Муромцевского р-на Омской обл. от А. Н. Горяевой 1918 г. р. [Москвина 2005, № 406].
Второй тип:
— Чур, змеина голова, Впереди огонь, Позади вода.
Зап. в 1988 в с. Никольск Усть-Ишимского р-на Омской обл. от Малышевой 1919 г. р. [Москвина 2005, № 404].
Также в функции заговоров от змей сибирские исполнители используют универсальные тексты. Например, на сюжет «Сон Богородицы»:
Как на море-океяне,
На трех древах кипарисных
Сам Иисус Христос Сын Бог родился,
На церкви крест просвятился,
Слава тебе, слава тебе,
Отцу и сыну Серафиму.
— Ты не плачь, ты не плачь, Дева Мать Мария, Я на третий день вознесуся,
Пишу твой лик на икону И пошлю в апостольскую церкву Всему миру на поклонение, Грехам людским на избавление.
Зап. в 1993 г. в с. Кип Тевризского р-на Омской обл. от Е. И. Глуховой 1930 г. р. на избавление [Москвина 2005, № 425].
От змей также может быть формула, обычно произносимая от сглаза:
Соль в глазах, камень в зубах.
Зап. в 1984 г. в г. Тара Омской обл. от А. М. Спельник 1935 г. р. [Москвина 2005, № 403].
Также следует отметить, что в сибирских заговорах основной сакральный покровитель, к которому обращается заговаривающий с просьбой наказать змей, — Михаил Архангел. В единичных текстах такими карающими помощниками являются Егорий, Христос, Мать Пречистая. В текстах других регионов такого перевеса одного сакрального помощника не наблюдается.
Анализ материала показал, что сибирские заговоры от змей, как и бытующие в европейской части России, обнаруживают ярко выраженную локальную специфику. Однако проследить степень их распространенности в Сибири, опираясь лишь на публикации, не представляется возможным. Для решения подобной задачи необходима работа с архивными материалами и полевые исследования. Такие исследования были проведены мною в Омском Прииртышье.
Несмотря на разнообразие заговоров от змей, распространены они в этом регионе крайне неравномерно. Конечно, не стоит искать их в тех райо-
нах, где змеи не водятся (например, в южных степных). Но даже там, где змеи обитают и с ними можно столкнуться в лесу, возле воды, в огороде, не обязательно есть заговоры от змей. Так, жители Крутинского района отмечают, что змей много. Но на вопрос о том, как защититься от змеи, что сделать, чтобы она не укусила, информанты предлагают надеть резиновые сапоги и взять палку. Во время экспедиционных выездов в этот район в 2005 и 2014 гг. (обследовано 11 поселений) не удалось записать ни заговоров от змей, ни мифологических рассказов о них.
Архивные материалы, зафиксированные в 1951-2010 гг., собственные полевые исследования показывают, что в Омском Приртышье анализируемая группа заговоров распространена в районах со старожильческим населением и компактным проживанием белорусских и прибалтийских переселенцев (это северные районы: Большереченский, Тарский, Знаменский, Тевризский, Усть-Ишимский, Большеуковский, Муромцевский, Седельни-ковский).
В названных районах заговоры от змей знают не только знахари. Помимо заговоров, местные жители охотно рассказывают былички о змеях, например, о выманивании на запах малины змеи, заползшей в рот спящему человеку, о приручении змеи колдуном или о змее — домашнем животном у эстонцев, об излечении заговорами укуса змеи и др. Это подтверждает вывод Т. А. Агапкиной:
Заговоры от змей связаны со всем корпусом мифологических верований, касающихся змей как таковых [Агапкина 2013, 459].
Таким образом, активность бытования заговоров от змей зависит от ряда условий в их совокупности:
1) от этнических традиций;
2) от ландшафтных особенностей;
3) от взаимодействия локальных традиций. Региональные особенности данной группы заговоров проявляются в варьировании отдельных мотивов и образов.
ЛИТЕРАТУРА
Агапкина 1995 — Агапкина Т. А. Орешник // Славянская мифология: энциклопедический словарь. М., 1995. С. 288-290.
Агапкина 2013 — Агапкина Т. А. Восточнославянские заговоры от укуса змеи: темы и сюжеты, локальные особенности и славянские параллели // XV Международный съезд славистов (Минск, 20-27 августа 2013 г.). Доклады российской делегации. В 2 т. Т. 2. Письменность, литература, фольклор славянских народов. История славистики. М., 2013. С. 434-466.
Замовы 2009 — Замовы / уклад. У. А. Васшев1ч, Л. М. Салавей; уступ. арт. Л. М. Салавей. Мшск, 2009.
Кляус 1997 — Кляус В. Л. Указатель сюжетов и сюжетных ситуаций заговорных текстов восточных и южных славян. М., 1997.
Москвина 2005 — Москвина В. А. Русские заговоры в Западной Сибири (XIX — начало XXI вв.). Омск, 2005.
Полесские заговоры 2003 — Полесские заговоры (в записях 1970-1990 гг.) / сост., подготовка текстов и коммент. Т. А. Агапкиной, Е. Е. Левкиевской, А. Л. Топоркова. М., 2003. (Традиционная духовная культура славян. Публикация текстов).
РЗЗ 1998 — Русские заговоры и заклинания: материалы фольклорных экспедиций 19531993 гг. / под ред. В. П. Аникина. М., 1998. (Русский фольклор в новых записях. Материалы фольклорных экспедиций МГУ).
РКОФ 1997 — Русский календарно-обрядовый фольклор Сибири и Дальнего Востока: Песни. Заговоры / сост. Ф. Ф. Болонев, М. Н. Мельников, Н. В. Леонова. Новосибирск, 1997. (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока; т. 13).
ФЗС 1974 — Фольклор Западной Сибири: сб. / сост. Т. Г. Леонова. Омск, 1974. Вып. 1.
