CC BY
69
С. П. Брюн*
ЗАБЫТАЯ ТРАГЕДИЯ «ПРИНЦЕССЫ ГРЕЗЫ»
Статья посвящена трагической истории Мелисанды Триполийской, исторического прототипа «Принцессы Грезы» Э. Ростана. История ее помолвки с византийским императором Мануилом I Комнином, хорошо известная в западной литературе, практически не упоминается в русскоязычных комментариях к «Принцессе Грезе», несмотря на то, что она, бесспорно, является одной из доминирующих тем в пьесе Ростана.
Ключевые слова: крестовые походы, трубадуры, Латинский Восток, Византия, исторические сюжеты в драматургии, творчество Э. Ростана.
S. Brun. «PRINCESSE LOINATAINE»: THE FORGOTTEN TRAGEDY
The article is dedicated to the tragic story connected with the personality of Melisande of Tripoli, the historical prototype of E. Rostand's «La Princesse lointaine». The circumstances of her betrothal to the Byzantine emperor Manuel I Komnenos is well-known in Western literature, yet is practically nonexistent in Russian literature on the «Princesse lointaine», even though it is one of the dominant themes in Rostand's play.
Key words: crusades, troubadours, the Latin East, Byzantium, historical drama, plays by E. Rostand.
Люблю мою грезу прекрасную, принцессу мою светлоокую.
Мечту дорогую, неясную, далекую.
В 1895 г. в свет вышла пьеса Эдмона Ростана «La Princesse lointaine» (фр. «Далекая принцесса»), посвященная легендарной любви провансальского трубадура XII в. — Джауфре Рюделя к далекой заморской принцессе, графине Триполийской. История эта, изложенная в провансальских «Жизнеописаниях трубадуров», стала одним из наиболее известных и популярных сюже-
* Брюн Сергей Павлович — аспирант Института культурологии Государственного академического университета гуманитарных наук. E-mail: sbrun@mail.ru.
тов западноевропейской литературы. По словам анонимного автора «Жизнеописаний»: «Заочно полюбил он (т. е. Джауфре. — С.Б.) графиню Триполийскую, но одним лишь добрым именем о ее куртуазности, шедших от пилигримов, возвращавшихся домой из Антиохии. И сложил он о ней множество песен. (...) И так хотел он узреть ее, что отправился в крестовый поход и пустился плыть по морю. На корабле одолела его тяжкая болезнь, так что бывшие с ним считали его уже умершим и, доставивши в Триполи как мертвого, положили в странноприимном доме. Графине же дали знать об этом, и она пришла к нему, к самому его ложу, и заключила в свои объятия. Сразу узнал он, что то сама графиня, и вернулись к нему слух и чувства. И воздал он славу Господу за то, что сохранилась ему жизнь, пока он ее не узрел. И так он и умер у нее на руках. И повелела она похоронить его с великими почестями при храме тамплиеров, сама же по великой горести о нем в тот же день постриглась в монахини» [Жизнеописания трубадуров. Жан де Нострдам. М., 1993. с. 18]. Или, пользуясь словами самого Ростана о заморском «паломничестве» Джауфре: «Рюдель, один из всех/Известных миру рыцарей и принцев/Отправился к проклятым сарацинам/В поход — и не крестовый! (...)/И, пилигрим любви, поет он с лютней, /Что цель его совсем не Гроб Господень». [5. Ростан, 2006, с. 10].
Премьера пьесы состоялась на сцене парижского Театра Ренессанса, где в роли «Далекой принцессы» выступила великая Сара Бернар. В следующем, 1896 г. пьеса Ростана потрясла культурный мир Москвы и Петербурга: она была переведена и издана Т. Л. Щепкиной-Куперник под названием «Принцесса Греза», поставлена театром Александра Суворина и увековечена в истории русского модерна М. А. Врубелем; живописное панно «Принцесса Греза» ныне украшает Врубелевский зал Третьяковской галереи, его майоликовая копия — главный фасад московской гостиницы «Метрополь».
Нельзя не отметить, что в многочисленных предисловиях и комментариях к этой пьесе Ростана авторы, рассказывая о Джауфре Рюделе и его легенде, с удивительным постоянством обходят вниманием саму «Princesse lointaine» Ростана, т. е. Ме-лисанду Триполийскую. В данной статье мы попытаемся исправить этот пробел, тем более что в западной литературе
«настоящая» история Мелисанды хорошо известна и по праву считается одним из ключевых исторических сюжетов, вдохновивших Ростана при создании его «Грезы» [см. N. Riddle, M. Sedgwick, 1994].
Как известно, «далекой возлюбленной», которую биографы, начиная с XIII в., приписывали Джауфре Рюделю, была графиня Одиерна, супруга графа Раймонда II Триполийского. Ростан намеренно отошел от этого сюжета и избрал в качестве «Далекой принцессы» дочь Одиерны и Раймонда II — Мелисанду. Этим он соединил две абсолютно разные истории, связанные с правившим в Ливане провансальским домом графов Триполи; сюжет о Джауфре Рюделе, сире де Блай, якобы умершем на пути к своей далекой любви (Одиерне), и крайне трагическую, намного более достоверную и гораздо менее известную историю Мелисанды Триполийской. Так в чем же заключалась настоящая трагедия «далекой принцессы» Мелисанды?
История эта берет свое начало в 1160 г., когда в пределы франкских государств «Заморской земли» (от старофранц. «Outremer». Собирательное наименование государств, основанных крестоносцами в Леванте; королевств Иерусалима и Кипра, княжества Антиохийского, графств Эдессы и Триполи) прибыло посольство от византийского императора Мануила I Комнина, которое возглавляли Иоанн Контостефан и Феофилакт Италиец. Контостефану и Феофилакту была доверена важная и необычайно деликатная миссия — найти невесту для басилевса, т.к. Мануил только что овдовел и к тому же не имел наследника (первая супруга Мануила — Берта-Ирина Зульцбах умерла в 1159 г.). При этом басилевс был полон решимости избрать невесту именно из семьи одного из франкских государей Востока. Выбор Ману-ила пал на двух наиболее знатных и красивых франкских принцесс: на сестру князя Боэмунда III Антиохийского — Марию и сестру графа Раймонда III Триполийского — Мелисанду. Дальнейшее решение, т.е. конкретный выбор между Марией Антио-хийской и Мелисандой Триполийской был поручен старшему из государей крестоносцев, родственнику и союзнику императора — королю Бодуэну III Иерусалимскому (Бодуэн III был с 1158 г. женат на племяннице басилевса — Феодоре Комниной. Византийский историк Иоанн Киннам подробно пишет об установле-
нии тесных, союзнических и дружеских отношений между императором Мануилом I и королем Бодуэном III во время пребывания басилевса в Мамистре (1158) и Антиохии (1159). [см.: Иоанн Киннам, 1859, — Книга IV, гл. 20-21, с. 203-210].
Итак, король Бодуэн III посоветовал послам отправиться в Триполи, дабы устроить помолвку басилевса с Мелисандой [Guillaume de Tyr, 1844. — Lib. XVIII, c. 31, p. 874]. Это была великая честь для рода графов Триполийских. Граф Раймонд III с необычайной торжественностью встретил Иоанна Контостефана и прочих имперских послов, с которыми оговорил условия помолвки. Одновременно он приступил к сбору не знавшего себе равных приданого, дабы свадебный кортеж его сестры был достоин «столицы мира», Константинополя. Среди сокровищ, собранных графом, помимо бесчисленных украшений, латинский хронист Гильом Тирский называет венец «из чистейшего золота», две огромные серебряные чаши и двенадцать драгоценных шлемов лучшей восточной работы. Подобный подбор приданого говорит о том, с какой гордостью Раймонд III и Мелисанда готовились к императорской свадьбе [там же. — Lib. XVIII, c. 31, p. 874-875]. В 1161 г., находясь вместе с братом в пределах соседнего, иерусалимского королевства, Мелисанда гордо именовала себя «будущей императрицей Константинопольской» (futurae imperatricis Constantinopolitanae), что отражено в одной из сохранившихся хартий [R. Röhrich, ed. Regesta Regni Hieroso-lymitani. Innsbruck, 1893. — № 366, p. 96].
Однако «Грезе» Ростана — Мелисанде суждено было пасть жертвой репутации «Грезы» Рюделя — графини Одиерны, матери Мелисанды. Одиерна и ее сестры, королева Мелисанда Иерусалимская и княгиня Алиса Антиохийская, славились своими сильными, вольнолюбивыми нравами, которые неоднократно приводили к скандалам, политическим конфликтам и даже междоусобицам в государствах крестоносцев. Так, Одиерна на протяжении того периода, когда она была беременна Мелисандой, находилась в открытой ссоре со своим супругом — графом Раймондом II. Вероятно, именно это обстоятельство и смутило византийских послов. Во всяком случае, Гильом Тирский намекает именно на то, что имперские послы были смущены слухами о незаконнорожденности Мелисанды, а также «недовольны королем
и графом», вероятно — за их слишком самоуверенную подготовку к свадьбе, в то время как басилевс еще не дал окончательного ответа [Guillaume de Tyr. — Lib. XVIII, c. 31, p. 875].
Киннам излагает версию о том, что Мелисанда уже лишилась девственности и что басилевс был спасен от недостойного брака божественным провидением: «Посланные, увидев девицу, были восхищены ее красотою и, так как не представлялось ниоткуда никакого препятствия, нисколько не медля посадили ее на трирему. Но только лишь хотели они отплыть, как в девице проявилась жестокая болезнь — и она находилась в опасном состоянии. Посему откладывая со дня на день отплытие, они напрасно теряли время; ибо только лишь немного облегчались ее страдания и она казалась благонадежною для отплытия, страшная болезнь вдруг будто нарочно возвращалась к ней, и тогда, уложенная в постель, она тряслась всем телом и подвергалась жестоким судорогам, а затем следовали жар, синева под глазами и изнеможение. Цвет глаз, прежде сиявших какою-то прелестью, быстро изменялся и становился мрачным. Всякий, видя, как вянет преждевременно этот цветок, проливал слезы. Так страдала девица, находясь дома; а когда удалялась от Триполи, тогда поднималась в ней сугубая тревога, и судно вновь возвращалось в Триполи, где, после кратковременного облегчения от страданий, она подвергалась еще сильнейшим. Частое повторение этого явления наконец поставило Контостефана в недоумение — и вот он, колеблясь (...) пришел в один из тамошних храмов узнать, следует ли басилевсу жениться на этой девице. Священный оракул отвечал: "Брак действительно готов, но званные не достойны войти". Услышав это и поняв ответ оракула, подтверждающийся притом и распространившеюся молвою, будто девица вступила уже в незаконный брак, Контостефан считал предпринимаемое дело весьма постыдным и, удерживаясь от выполнения его, скоро собрался и прибыл в Византию» [Иоанн Киннам, 1859, Книга V, гл. 4, с. 230—232].
Под «оракулом» Киннам, естественно, подразумевает не языческого оракула, но гадание по Священному Писанию (распространенное среди латинских и византийских христиан). Слова «оракула», определившие судьбу Мелисанды, взяты из Евангелия от Матфея (Мф. 22: 6). Так или иначе история эта, по мнению Киннама, должна была предать решению Контостефана
мистическое, божественное обоснование. Контостефан и Фео-филакт приняли расчетливое и жесткое решение — покинуть Триполи, не раскрыв истинных причин своего отъезда и оставив Раймонда III и его сестру в «счастливом неведении». Вполне возможно, что эта пара преданных басилевсу дипломатов (неоднократно бывавший на Востоке и сражавшийся бок о бок с франками Контостефан и состоявший на службе у императора итальянец Феофилакт) послужили прототипами для еще одного героя пьесы — «Рыцаря Зеленых лат», который описан у Ростана как «авантюрист опасный», как «данник и слуга/Великого Ком-нина», хладнокровно пытавшийся удержать Мелисанду в заточении, сохранив ее для брака с басилевсом [5. Ростан, с. 17, 23].
Однако вернемся к нашей истории. На протяжении нескольких месяцев граф ждал вестей из Константинополя. Не получая ответа, он сам вынужден был снарядить в столицу империи посольство, которое возглавил один из триполийских рыцарей — Одо де Ризберг. Лишь тогда графа поставили в известность о том, что помолвка басилевса с его сестрой аннулирована [Guillaume de Tyr. — Lib. XVIII, c. 31, p. 875]. В это же время в Антиохию прибыло еще одно византийское посольство, которое возглавил троюродный брат басилевса — великий дука Алексей Вриенний Комнин. Послы оповестили юного князя Боэмунда III о том, что басилевс полон решимости взять в жены его сестру — Марию. Договор между императорскими послами и князем Антиохийским был быстро составлен и 25 декабря того же, 1161 г. Мария Антио-хийская торжественно венчалась с басилевсом в константинопольском соборе Св. Софии.
Мелисанда была «отвергнута, словно дочь простолюдина» (tanquam gregarii alicujus filiam) [там же, c. 33, p. 878]. Это был тяжелейший удар для франков Триполи. Опозоренная Мелисанда словно исчезла из жизни. О ней нет ни единого документального упоминания после 1161 г. Это дало основание английскому историку Стивену Рансимену писать в его знаменитой «Истории крестовых походов» о том, что Мелисанда «исчезла, как настоящая "Princesse lointaine" средневекового французского романса» [£. Runciman, 1952].
Оскорбленный до глубины души граф Раймонд III немедленно обратил свой гнев против тех владений басилевса, до ко-
торых могли дойти или доплыть его войска: осенью 1161 г. он разорил византийский Кипр. По словам Гильома, Раймонд «вооружил команды кораблей, призвал пиратов и прочих мастеров, способных на самые страшные преступления, и отдал приказ атаковать земли императора. Собрав большое число войск, они уничтожали все на своем пути, убивая и не разбирая возраста и пола, разоряя и не останавливаясь даже перед церквями и монастырями; все поглощал огонь, всюду творилось насилие, и убийства совершались свободно, без всякого разбора» [Guillaume de Tyr. — Lib. XVIII, c. 33, p. 878]. Примечательно, что архиепископ Гильом Тирский, осуждавший аналогичный рейд антиохийского князя Рене (1156) и не скупившийся на подробные и страшные описания «деяний» Раймонда III, все же отмечал, что у рейда, инициированного графом Триполи, был «справедливый повод» (justa causa), т.е. месть за оскорбленную честь сестры.
И здесь, конечно же, нельзя не провести параллель между пьесой и реальностью. В конце пьесы Ростана моряки, пораженные любовью и высокими чувствами Джауфре и Мелисанды, отрекаются от своего пиратского ремесла, жгут свой корабль и принимают крест, дабы сразиться за веру: «Сожжем мы завтра славный наш корабль/Что был достоин послужить поэту/И все за ним пойдем за крест сражаться/И пальмы ветвь священную сорвем» [5. Ростан, с. 35]. В реальности, история Мелисанды также завершилась сбором моряков, франкских рыцарей и паломников в Триполи. Только вместо того, чтобы сжечь корабли и уйти биться с сарацинами, они во главе с разъяренным братом Мели-санды Раймондом III, обратились против городов, монастырей и населения византийского Кипра. Так, в зареве сожженных поселений и крови, пролившейся на Кипре, завершилась «настоящая» история триполийской «Грезы».
Список литературы
Жизнеописания трубадуров. Жан де Нострдам. Жизнеописания древних и наиславнейших провансальских пиитов, во времена графов Прованских процветших. М., 1993.
Иоанн Киннам. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. СПб., 1859.
Ростан Э. Сирано де Бержерак. Пьесы. М., 2006. Guillaume de Tyr. Historia rerum in partibus transmarinis gestarum, RHC Occ. I. Paris, 1844.
Riddle N, Sedgwick M. Outremer. Jaufre Rudel and Melisande of Tripoli : a legend of the Crusades. Cambridge, 1994.
Röhricht R, ed. Regesta Regni Hierosolymitani. Innsbruck, 1893. Runciman S. A History of the Crusades. Vol. II. Cambridge, 1952.
