CC BY
61
УДК 94(430+47) "1918"(049.32) ББК 63.3(2+4Гем) «1918»я1 А 65
DOI: 10.24411/2409-1413-2019-10050
Наталия Андреева «ЗАБЫТАЯ» ОККУПАЦИЯ 1918 г.
[ЛАННИК Л.В. ПОСЛЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ: ГЕРМАНСКАЯ ОККУПАЦИЯ 1918 г. — СПБ.: ЕВРАЗИЯ, 2020. — 528 с.]
АННОТАЦИЯ
В рецензии рассматривается работа кандидата исторических наук Л.В. Лан-ника «После Российской империи: германская оккупация 1918 г.», в которой анализируются малоисследованные в исторической литературе вопросы германской оккупации Белоруссии, Закавказья, Прибалтики, Украины, Финляндии и других территорий, находившихся ранее в границах России.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Первая мировая война; бывшая Российская империя; Германия; Австро-Венгрия; Белоруссия; Прибалтика; Польша; Украина; Финляндия; оккупация; 1918 г.
РАБОТА кандидата исторических наук Л.В. Ланника посвящена изучению малоисследованных в исторической литературе вопросов, связанных с германской оккупацией в 1918 г. бывших территорий Российской империи. По мнению автора исследования, она не была осмыслена в общественном сознании, не получила подробного освещения в историографии, и потому с полным основанием эту оккупацию можно назвать «забытой».
Отсутствие внимания к первой оккупации, ее забвение, в свою очередь, имели вполне определенные и весьма болезненные для общества последствия. Так, «из-за отсутствия неангажированной рефлексии по опыту Первой мировой войны и Первой оккупации оказалась столь „неожиданно" неприятной Вторая мировая и следующая версия германского господства», и оставшееся в 1941 г. на оккупированных территориях население столкнулось с «массой непредвиденного», — считает Л.В. Ланник [1, с. 8].
Исследователь подчеркивает особую важность в целом изучения собы- £
тий первой оккупации для анализа оккупационного режима, установлен- ^
ного позднее Третьим рейхом на восточных территориях. В особенности §
в связи с тем, что ряд его явлений «сильно переоценивается» и усиливает <
«ощущение беспрецедентности происходившего» на оккупированных нациста- Зс
ми территориях, хотя эти явления уже имели место в первую оккупацию, °
но до сих пор оставались неизвестными широкой общественной аудито- д
рии [1, с. 8]. ^
Изучение немецкой оккупации 1915-1919 гг., считает историк, среди ^
прочего позволит дать новое понимание «оккупационной действительности», ^
и в частности расширит представление о «многогранных контактах» между § оккупантами и «местным социумом» и о следствиях этих контактов, которые отнюдь не сводились к одному лишь «перечню многочисленных военных преступлений» [1, с. 8]. Такую постановку вопроса исследователь считает единственно возможной, поскольку она позволяет преодолеть традицион-
с
ный в историографии иллюстративно-эмоциональный взгляд на оккупа- о
цию и перейти к аналитической, сугубо научной оценке этого явления. щ
Вопреки преобладающему в исторической литературе подходу к изуче- 5
нию оккупации, когда основное внимание сосредоточивается на подверг- ^
шемся ей местном населении, на формах и последствиях его угнетения, ^
историк исследовал мотивы и логику оккупационных немецких властей. ^
В этой связи ход и особенности оккупации восточных территорий рас- ............
га
сматривались им преимущественно с точки зрения оккупантов, а не окку- ¡5
ш
пированных. Исследователь сознательно избрал этот подход в связи со сла- ц бой изученностью темы в отечественной и в зарубежной историографии и с его убеждением в том, что ее анализ следует начинать именно с оккупа- | ционных властей — проводников германской политики на Востоке в 1918 г. х
Этот подход оказался в итоге весьма плодотворным, поскольку позволил детально проанализировать существовавший в 1918 г. оккупационный режим и его влияние как на оккупированное население, так и на самих оккупантов.
В особенности следует отметить вывод исследователя о том, что полученный во время первой оккупации опыт Германия использовала в ходе последующей агрессии против СССР. Так, именно в 1918-1919 гг. в ее военных кругах сформировались «убеждения в неэффективности сотрудничества с местным самоуправлением и необходимости показательного ожесточения», повлиявшие, по мнению историка, на организацию борьбы немецких оккупантов с партизанским движением на территории СССР в период Великой Отечественной войны [1, с. 471]. Этим опытом первой оккупации историк объясняет и то, что германское командование очень скоро стало воспринимать «самые отвратительные» детали этой борьбы как само собой разумеющиеся.
£ Вместе с тем германские войска в первую оккупацию стали свиде-
£ телями межэтнических конфликтов на территории бывшей Российской
§ империи, и в частности, еврейских погромов, предопределивших позднее
< нацистскую политику «разделяй и властвуй» [1, с. 471].
Зс Опыт нескольких месяцев первой австро-германской оккупации, со° хранившийся в исторической памяти населения бывшей Российской им-д перии, существенным образом повлиял на его представления о грядущей 5 нацистской оккупации и в результате привел к массовой гибели советских ^ граждан на оккупированных Третьим рейхом территориях. ^ Как считает историк, вплоть до самого начала массовых казней они со-¡Е храняли уверенность в том, что условия пребывания «под оккупационной ^ администрацией» будут «более гуманными», чем «в мобилизационной машине ;Е сталинского СССР» [1, с. 470].
° Исследователь рассматривает влияние опыта первой оккупации на вторую оккупацию и в личностном измерении участников этих событий —
о немецких солдат и офицеров. И это в особенности оправданно, поскольку ш многие из числа средних и старших офицеров к 1940-м гг. вошли в высший 5 командный состав Вермахта, и в определенной степени руководствовались
в своих действиях в 1939-1945 гг. опытом, полученным в Первую мировую ^ войну. Этот опыт использовали также во Второй мировой войне и полипа тики, и дипломаты, причем не только германские, но и других государств ......... Восточной Европы.
га
¡5 Следует также отметить несомненную научную значимость выявлен-
ш
ных специфических особенностей немецкой оккупации в 1918 г. территорий бывшей Российской империи. Так, оккупационный режим на всех | этих землях устанавливался практически по одной схеме: сначала следо-х вали репрессии в отношении советских активистов и выданных местным населением большевиков, затем — аресты лиц из числа этого населения, в том числе за незначительные проступки и враждебные высказывания по адресу оккупационных войск.
Вместе с тем восстанавливались забытые в период революции общественный порядок и правила поведения в обществе. В этой связи вводились в действие нормы германского или дореволюционного российского уголовного права, обеспечивалось разоружение местного населения. В то время как проведенные большевиками в общественной и экономической жизни преобразования ликвидировались.
Наряду с обеспечением и поддержанием общественного порядка налаживались контакты с перешедшими на легальное положение после ухода большевиков органами местного самоуправления, а также принимались меры по восстановлению военной инфраструктуры.
Взаимодействие с местным самоуправлением, по верному наблюдению исследователя, таило в себе опасность коррупции, возникавшей в оккупа-
ционных войсках на низовом уровне в особенности там, где касалось про- £
довольствия и оружия, и которая среди прочего неизбежно вела к разложе- £
нию этих войск и к утрате ими боеспособности. Ц
и
Важнейшим фактором, вызывавшим серьезное недовольство оккупа- < ционным режимом и сопротивление ему местного населения, служило 5с
изъятие скота и продовольствия. Это сопротивление наблюдалось также ^
<
и со стороны национальных частей, выступавших союзниками Герма- д
нии. В результате их вынужденно расформировывали, что в свою очередь <
приводило к серьезным проблемам в обеспечении полицейских функ- &
ций, поскольку немногочисленных оккупационных войск для этого не ^ хватало.
Другой немаловажной причиной для усиления недовольства местно- 1 го населения оккупацией служил резкий скачок цен на продовольствие, вызванный высоким спросом на него среди солдат, коммерсантов и тем, 3
что интервенты вывозили его в неограниченных количествах. Ухудше- §
нию экономической ситуации на оккупированных территориях также о способствовало падение курса германской и австро-венгерских валют, ^
а попытки его регулировать административным путем лишь способство- °
вали дезорганизации закупок и товарооборота и еще больше усугубляли ™ положение.
о_
Следует отметить и наблюдения автора исследования относительно ............
взаимоотношений между германским командованием и местными на- га
циональными элитами, которые варьировались от попыток вытеснить их ®
представителей в Эстонии и Латвии в подполье, стравить друг с другом в ^
Литве, Белоруссии и Польше, и вплоть до «псевдосоюзнических отношений» |
с этими элитами или их «взаимовыгодного патронажа» в Финляндии, Литве |
ш
и на Украине.
При этом в районах, где проживали российские, в том числе остзейские немцы и немецкие колонисты, их стремились привлекать к работе на различных уровнях оккупационной администрации.Однако, как справедливо отмечает исследователь, осуществить эффективную «лоялизацию» местного уровня власти немецкое командование так и не смогло вследствие его «чрезмерной близости к населению, настроенному все более негативно» [1, а 28]. Это обстоятельство существенно ослабляло германский оккупационный режим, установленный в 1918 г. на территориях бывшей Российской империи.
Однако предлагаемое вниманию читателя исследование не свободно от некоторых недостатков. В частности, рассмотрение Брестской системы, как представляется, автору следовало бы дополнить характеристикой содержания договоров, которые составили ее основу, а сам анализ этой системы не разделять между посвященной ему первой главой и заключением,
£ а поместить его в указанную главу целиком, чтобы не затруднять читателю £ восприятие проблемы.
Ц Восприятие текста также осложняют многочисленные и не раскрытые
< в нем сокращения, причем не все из них включены в соответствующий Зс список в конце книги. В частности, в нем отсутствуют УНР — Украинская ° Народная Республика, РККФ — Рабоче-крестьянский Красный Флот, «пд», g вероятно, пехотная дивизия. Не раскрывает автор и такие сокращения, как 5 «генмор», «наморси» и «каперанг» [1, с. 144, 145].
Sl Не вполне корректным также представляется использование немецких
^ аббревиатур в русском тексте, например, AA (Auswärtiges Amt — Министер-¡Е ство иностранных дел Германии) [1, с. 57, 129, 140 и др.]. Некоторое недоумение в этой связи вызвало встреченное в тексте выражение: «дипломаты из АА» [1, С. 129].
В исторической литературе принято также говорить не об «орусении», а об «обрусении» или «русификации» Прибалтийских губерний [1, с. 187,
о 194]. Следует отметить и встречающиеся в тексте ошибки стилистического ш и лексического порядка. Так, издательство не могло дать «здравомыслящую 5 оценку» проекту, поскольку не может мыслить [1, с. 21]. Его оценка скорее ^ была здравой или взвешенной. Не следовало при сравнении называть си-^ туацию «симметричной», поскольку этот термин в большей степени относи сится к точным наукам, а ситуация скорее была подобной или аналогич-
............ ной [1, с. 145]. Хотя эти замечания, наверное, в большей степени следует
¡5 все же адресовать редактору, готовившему рукопись к публикации, чем ее автору.
Следует также отметить, что до Первой мировой войны Германия, во-| преки утверждениям автора, не проявляла внимания к «угнетению при-х балтийских народов» [1, с. 170]. Об «угнетении» Россией эстонцев и латышей наряду с другими ее национальными меньшинствами пошла речь лишь во время Первой мировой войны в связи с инспирированным Министерством иностранных дел Германии пропагандистским «Воззванием угнетенных народов России» [2, с. 110-112; 3, с. 231-233].
Нельзя согласиться и с тем, что Прибалтика, как считает автор, якобы была оккупирована остзейскими немцами [1, с. 170]. Немецкое население проживало в Прибалтике начиная с ХП-ХШ вв., и потому причисление его к оккупантам является некорректным.
Ошибается автор и когда относит крабов к местным, прибалтийским деликатесам [1, с. 102]. В отличие от крабов, которые в Прибалтике не водятся, этими деликатесами являются шпроты, килька и миноги.
Однако высказанные замечания носят частный характер и отнюдь не снижают научную значимость работы Л.В. Ланника, которая вносит существенный вклад в изучение практически неисследованной в историографии темы первой оккупации 1918 года.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ =
J
„ <
1. Ланник Л.В. После Российской империи: германская оккупация с:
1918 г. СПб., 2020. зс
о
2. Андреева Н.С. В борьбе с «русской угрозой»: остзейская эмиграция к в период Первой мировой войны // Вестник Санкт-Петербургского универ- о ситета. Сер. 2. Вып. 4. 2015. С. 100-112. g
3. Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и российская правительствен- ш ная политика в начале XX века. СПб., 2008. ±
а. ш
LIST OF SOURCES AND LITERATURE |
1. Lannick, L.V. (2020), After the Russian Empire: German occupation 1918 [Posle о Rossijskoj imperii: germanskaya okkupaciya 1918 g.] Saint-Petersburg.
2. Andreeva, N.S. (2015), "In the fight against the "Russian threat": Ostzei у emigration during the First World War" ["V bor'be s «russkoj ugrozoj»: ostzejskaya emigraciya v period Pervoj mirovoj vojny"], Journal of St. Petersburg
о
o
University, It is gray. 2. Issue. 4. 2015. Page 100-112. ° 3. Andreeva, N.S. (2008), Baltic Germans and Russian government politics in the ™ early 20th century [Pribaltijskie nemcy i rossijskaya pravitel'stvennaya politika £ v nachale XX veka.], Saint-Petersburg. ............
ч
x <
АНДРЕЕВА НАТАЛИЯ СЕРГЕЕВНА — доктор исторических наук, старший научный сотрудник Научно-исследовательского отдела библиографии и библиотековедения Библиотеки Российской академии наук (iskjul@gmail.com). Россия.
