45ПАЗЫРЫК: НОВЫЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
DOI 10.31250/2618-8619-2021-3(13)-168-183 УДК 397.4+902/904
Николай Николаевич Николаев
Государственный Эрмитаж Санкт-Петербург, Российская Федерация ORCID: 0000-0002-9526-3086 mail: NikKolyaNik@yandex.ru
Дарья Юрьевна Гук
Государственный Эрмитаж Санкт-Петербург, Российская Федерация ORCID: 0000-0002-3380-9426 E-mail: hookk@hermitage.ru
Забытая находка из пятого Пазырыкского кургана
АННОТАЦИЯ. Среди материалов, происходящих из конского захоронения пятого Пазырыкского кургана, упоминается находка, которая впоследствии не привлекла внимание исследователей. Данные нарративных источников и археологические коллекции Государственного Эрмитажа позволили установить, что именно не попало в поле зрения научных публикаций. Этот предмет был обнаружен в конском захоронении в вертикальном положении. Постепенно вытаивая из курганной мерзлоты, он пострадал от обвалов во время раскопок. Деревянные обломки и остатки войлока от этого предмета, хранящиеся в фондах музея, а также детали войлочных фигурок птиц позволили сформулировать гипотезу о его предназначении. В задачу исследователей входило изучение всех сохранившихся деталей и введение их в научный оборот. Проведя измерения и проанализировав все имеющиеся фрагменты, авторы пришли к выводу, что они могли составлять единый объект, а именно погребальные носилки, украшенные войлочными фигурками птиц.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Пазырыкская культура, Эрмитаж, музейные исследования, деревянные артефакты, войлок, носилки
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Николаев Н. Н., Гук Д. Ю. Забытая находка из пятого Пазырыкского кургана. Кунсткамера. 2021. 3(13): 168-183. doi 10.31250/2618-8619-2021-3(13)-168-183
PAZYRYK: NEW INTERPRETATIONS
Nikolai Nikolaev
The State Hermitage Museum Saint Petersburg, Russia ORCID: 0000-0002-9526-3086 E-mail: NikKolyaNik@yandex.ru
Daria Hookk
The State Hermitage Museum Saint Petersburg, Russia ORCID: 0000-0002-3380-9426 E-mail: hookk@hermitage.ru
A Forgotten Find from the Pazyryk Kurgan 5
ABSTRACT. The article deals with a find which was once mentioned among the objects found in the horse burial of the Pazyryk Kurgan 5, but never drew attention of researchers. Narrative sources and archaeological collections of the State Hermitage Museum have allowed the authors to reveal what exactly did not come into the view of academic publications. The object was found in the horse burial in vertical position. Gradually thawing out of the kurgan's permafrost, it was damaged by landslides during the excavations. The wooden fragments of the object, scraps of felt and felt figurines of birds, which are stored in the museum, invited an assumption about the purpose of the artifact. The scholars aimed to examine all the fragments in order to introduce them into the academic circulation. Having measured and analyzed the fragments, the authors conclude that they belonged to one object, i.e. stretcher decorated with felt figurines of birds.
KEYWORD S: Pazyryk culture, Hermitage, museum studies, wooden artefacts, felt, stretcher
FOR CITATION: Nikolaev N., Hookk D. A Forgotten Find from the Pazyryk Kurgan 5. Kunstkamera. 2021. 3(13): 168-183. (In Russian). doi 10.31250/2618-8619-2021-3(13)-168-183
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ОБНАРУЖЕНИЯ НАХОДКИ
Осенью 1949 г. на Горном Алтае завершилась археологическая эпопея, начало которой в 1924 г. положила экспедиция под руководством С. И. Руденко. «Проходя горной тропой с р. Чулышмана к устью р. Большой Улаган» исследователь «обратил внимание на группу из пяти больших курганов с каменной наброской, расположенных в небольшой степной долине, известной у местного населения под названием Пазырык» (Руденко 1952: 6). Первый из пазырыкских курганов был исследован М. П. Грязновым в 1929 г. (Грязнов 1937; 1950). Раскопки пятого под руководством С. И. Руденко завершились 12 сентября 1949 г. В 1951 г. увидела свет публикация о результатах этих работ (Руденко 1951: 106-115).
Описывая находки, сделанные в северной части могильной ямы пятого Пазырыкского кургана, С. И. Руденко отметил, что здесь «были положены цельные колеса с осями от телеги, большие со ступицами и многими спицами колеса и оси специальной повозки, дышловое приспособление для упряжи, плетенка с четырьмя привязанными к ней войлочными скульптурными фигурками лебедей, набитыми оленьим волосом, бархатный стриженный ковер и огромный войлочный ковер» (Руденко 1951: 110-111). Практически все упомянутые находки хорошо известны не только специалистам. После того как 9 января 1955 г. в Государственном Эрмитаже открылась экспозиция «Ранние кочевники Горного Алтая», перечисленные в публикации вещи увидели сотни тысяч посетителей. Вот только плетенки, к которой должны были крепиться фигурки лебедей, на выставке нет. Может показаться странным, но ее упоминания нет даже в соответствующем разделе тома «Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время» академического издания «Археология СССР» (Грязнов 1992: 161-178). Вместе с тем в инвентарном описании, датированном 24.12.1952 г., читаем: «Фигура лебедя, мягкая, сшитая из белого войлока и набитая травой: клюв и край крыльев обшиты черным войлоком, хвост из желтого, красного и черного войлока, лапы из деревянных прутьев, обтянутых красным войлоком. К левой лапе прикреплены обломки двух палочек — украшение прутяной корзины» (рис. 1). Вероятно, в 1952 г. факт наличия в материалах раскопок «прутяной корзины», которую украшали войлочные лебеди (Государственный Эрмитаж, инв. №1687/259), сомнения не вызывал.
ДОКУМЕНТИРОВАНИЕ И ПУБЛИКАЦИЯ МАТЕРИАЛОВ
Рис. 1. Войлочная скульптура птицы из пятого Пазырыкского кургана. Фото Л. Г. Хейфеца Fig. 1. Felt figurine of a bird from Pazyryk Kurgan 5. Photo by L. G. Heifetz
С. И. Руденко придерживался мнения, что найденная в кургане повозка имела верх из гнутых прутьев, «крытый войлоком, на четырех углах которого было закреплено по скульптурной войлочной фигуре лебедя» (Руденко 1952: 239). В фундаментальном труде «Культура населения Горного Алтая в скифское время» он отметил, что «у повозки был довольно сложный верх, частично перекрытый черным войлоком, не все детали которого выяснены. Решетчатая часть этого верха из тонких прутьев, перевязанных на перекрестиях ремешками, была украшена четырьмя войлочными фигурами лебедей» (Руденко 1953: 234). Действительно, на профиле могилы пятого Пазырыкского кургана зафиксирована конструкция, собранная из тонких планок или прутьев, рядом с которой были найдены войлочные лебеди (Руденко 1953: 59, рис. 28). Однако есть обстоятельство, которое нельзя игнорировать. Детали кузова повозки (рис. 2) были размещены
Рис. 2. Детали повозки из пятого Пазырыкского кургана. Фото до реставрации из архива отдела археологии Восточной Европы и Сибири Государственного Эрмитажа
Fig. 2. Details of a cart from the Pazyryk Kurgan 5. Pre-restoration photo from the archive of the Department of Archaeology of East Europe and Siberia of the State Hermitage
в южной части могильной ямы, т. е. с противоположенной стороны погребального сооружения. Здесь находились платформа повозки и конструкция, набранная из согнутых жердин, диаметром не более 5 см, которые соединялись между собой тонкими деревянными стержнями. К одному из фрагментов этой конструкции кожаными ремешками был привязан обломок деревянной стойки. После того как находки поступили в Государственный Эрмитаж, выяснилось, что уцелела вторая половина стойки, которая оканчивалась «лопаткой». На этом основании М. П. Грязнов, осуществлявший общее руководство реставрацией и реконструкцией повозки, сделал вывод, что вокруг наборного каркаса крепились стойки, верх которых был оформлен в виде «лопаток». Он предположил, что «лопатки» фиксировались в деревянном ободе, остатки которого были найдены среди обломков кузова повозки. На обод, по мнению М. П. Грязнова, укладывались доски. Все соединения осуществлялись при помощи деревянных штифтов и ремешков из кожи. Так была реконструирована верхняя часть повозки. Для фигурок лебедей места в этой реконструкции не нашлось.
ОТРАЖЕНИЕ ДИСКУССИИ О ПРЕДНАЗНАЧЕНИИ НАХОДОК ИЗ КОНСКОГО ЗАХОРОНЕНИЯ В ИСТОЧНИКАХ
Сохранилась записка М. П. Грязнова, адресованная С. И. Руденко, в которой он делится своими наблюдениями. «Совершенно точно документируется связь лебедей с каркасом из гнутой палки со множеством пазов для тонких прутьев и с черным войлоком. На одном из кусков каркаса укреплена (привязана) лапа лебедя. Точно так же документируется связь этого каркаса с длинными 4,5-метровыми шестами — к другому куску каркаса привязаны концы трех шестов, один из которых удалось собрать полностью. По свидетельству А. А. Гавриловой, «[нрзб] решетка с лебедями и черным войлоком примыкала вплотную (и может была соединена, но во время раскопок оторвалась) к черному войлоку, окаймлявшему верх большого войлочного ковра»1. Очевидно, на основании своих наблюдений и бесед с А. А. Гавриловой, которая занималась зачисткой и разборкой находок в «конском захоронении» пятого Пазырыкского кургана, М. П. Грязнов приходит к мысли, что решетка из прутьев, украшенная фигурками лебедей, имеет отношение к деревянным шестам и большому войлочному ковру. В заметке посвященной новой экспозиции Государственного Эрмитажа, открытой 9 января 1955 г., наряду со срубом из погребальной камеры, мумией племенного вождя и «двуосной колесницей», он впервые упомянул «части роскошного войлочного шатра» (Грязнов 1955: 8-9). Несмотря на то что описания шатра в заметке нет, на фотографии, которая сопровождала публикацию, видно, что рядом с витриной, где экспонировался большой войлочный ковер, были установлены деревянные шесты. На одном из них можно разглядеть привязанный предмет. Возможно это фрагмент «дугообразной палки с длинными прямоугольными отверстиями, в котором сохранился обломок удлиненного деревянного шпенька». Согласно инвентарной записи от 22.05.1953, он был соединен с шестом под № 355, который с помощью ремней соединялся с шестом № 356 и «обломком третьего шеста». Однако на выставке все шесты экспонировались отдельно.
В 1956 г. во втором выпуске путеводителя Государственного Эрмитажа «Первобытная культура» М. П. Грязнов дал описание погребального шатра из пятого Пазырыкского кургана. «Основанием шатра служила рама из четырех бревен с прорубленными в них пазами, в которые вставлялись длинные шесты, служившие остовом шатра. Шатер покрывался четырьмя войлоками. Один из них, украшенный изображением богини и всадника, сохранился почти полностью; от другого, с фигурами феникса и антропоморфного чудовища, употребленного на драпировку стен сруба, остались небольшие фрагменты; два не сохранились или не были положены в могилу. Наверху шатра стояли четыре сшитые из войлока фигуры лебедя» (Грязнов 1956: 13-14).
1 СПбФ АРАН. Ф. 1004. Оп. 1. Д. 165. Л. 24. Орфография оригинала.
В 1958 г. из печати вышло иллюстрированное издание «Древнее искусство Алтая», в котором снова было отмечено, что фигурки четырех лебедей украшали верх войлочного шатра (Грязнов 1958: 9, рис. 28). С. И. Руденко откликнулся на эту публикацию рецензией (Руденко 1960: 312-315). Перечисляя ошибки, допущенные М. П. Грязновым, он указал, что «лебеди названы украшением шатра», хотя «ни о каких шатрах древних алтайцев мы не имеем представления» (Руденко 1960: 313). Ответ М. П. Грязнова был опубликован в последнем номере журнала «Советская археология» (Грязнов 1960: 236-238). Отвечая своему оппоненту относительно предназначения большого войлочного ковра и связанных с ним находок, он акцентировал внимание на том, что необходимо учитывать «условия его нахождения в могиле». «Ведь в могилу он был положен с завернутыми в него шестами, равными ему по высоте. Шесты эти привязаны наверху к поперечной круглой планке, обшитой тем самым черным войлоком, которым обрамлен верхний край полотнища, примыкавший к этой планке. К этой планке поверх войлока привязаны войлочные фигуры лебедей, а в отверстия на ней вставлены прутья, образующие какую-то решетку. Отсюда можно заключить, что в могиле найдена в собранном виде часть войлочного шатра со своеобразно устроенным верхом, быть может, наподобие сарматских юрт» (Грязнов 1960: 238). Это последнее упоминание М. П. Грязновым решетчатой конструкции, с которой в буквальном и переносном смысле связаны войлочные фигурки лебедей. Дискуссия продолжения не получила. С. И. Руденко и М. П. Грязнов по этому поводу публично больше не полемизировали. Каждый из исследователей, как это обычно бывает, остался при своем мнении.
ДАННЫЕ ИЗ НАРРАТИВНЫХ ИСТОЧНИКОВ
В середине 1960-х годов на постоянной выставке Государственного Эрмитажа «Культура и искусство ранних кочевников Алтая» прошла первая реэкспозиция. В зале № 26 изменилось местоположение некоторых экспонатов. Вероятно, именно тогда с одного из шестов исчез привязанный к нему обломок. Появились новые дидактические материалы. Вместе со схемой региональных связей Горного Алтая в скифское время, прорисовками некоторых вещей, рисунком волокуши и чертежом разреза могильной ямы на экспозиции появилась графическая реконструкция погребального шатра из пятого Пазырыкского кургана, выполненная по акварели М. П. Грязнова (рис. 3). На реконструкции хорошо видны бревна рамы, в которые (под наклоном к центру) вставлены длинные шесты, поверх них натянут войлочный ковер. По внутреннему периметру сооружения в землю воткнуты короткие шесты. Со всех шестов свисают узкие ленты темного войлока2. На верхней балке, в которой закреплены длинные шесты, хорошо видны фигурки четырех лебедей. Графическая реконструкция даже отдаленно не напоминает сооружение, о котором писал М. П. Грязнов в 1960 г., но соответствует описанию погребального шатра во втором выпуске путеводителя «Первобытная культура» 1956 г. (Грязнов 1956: 13-14). Спустя десятилетия эта реконструкция станет восприниматься как источниковедческий постулат. Бревна с небольшими отверстиями, торцевыми пазами и шипами для угловых соединений, шесты высотой около 4,5 м, большой войлочный ковер и фигурки войлочных лебедей станут ассоциироваться с погребальным шатром из пятого Пазырыкского кургана (Баркова 2012: 37, рис. 43). В отличие от фигурок лебедей, «каркас из гнутой палки», обшитый черным и белым войлоком, в пазы которого были вставлены прутья, оказался не востребован как при реконструкции повозки, так и при реконструкции погребального шатра. Он словно перестал существовать. Однако упоминания о нем содержатся не только в инвентарных записях. Соответствующую информацию можно найти в полевом дневнике А. А. Гавриловой3, у которой М. П. Грязнов уточнял некоторые обстоятельства раскопок пятого Пазырыкского кургана.
2 Следует особо отметить, что темные ленты на графической реконструкции М. П. Грязнова не прикреплены к большому войлочному ковру.
3 РО НА ИИМК РАН. Ф. 35. Оп. 1. Д. 81.
Рис. 3. Фотография информационного щита с экспозиции, выполненного Е. С. Матвеевым по рисунку М. П. Грязнова. Фото авторов
Fig. 3. Photograph of an exhibition stand made by E. S. Matveev after M. P. Griaznov's drawing. Photo by the authors
5 августа 1949 г. «В конской могиле обнаружены: в восточной части 2 палки с обожжённым концом (№ 43), стоящие вертикально около восточного столба, доска за западным столбом (№ 44), колесо № 4 в восточной части могилы (№ 45) и сооружение из палок с вставленными в них прутьями (№ 46) образующими решетку, обтянутую черной кошмой, к которой пришита снаружи белая кошма (№ 46а). На втулках больших колес со спицами, на палках и узорчатой кошме4 обнаружено большое количество полос из черного войлока»5. Упоминания о фигурках лебедей в записи нет.
8 августа 1949 г. «Расчищается конская могила. В восточной части обнаружены два лебедя, сшитые из кошмы и набитые6, оба около "корзинки" лапки их привязаны к палочкам корзинки (№ 46, I и II)». Расхождение в датах между находкой «корзинки» и привязанных к ней войлочных
4 Узорчатой кошмой в дневнике назван большой войлочный ковер.
5 Номер находки по дневнику А. А. Гавриловой.
6 Орфография оригинала.
фигурок птиц объясняется просто. 6 августа выполнялась зарисовка «северной стенки могилы с северной стенкой камеры», поэтому основные работы велись в пределах погребального сооружения. 7 августа отсутствовавшая на раскопе А. А. Гаврилова записала в дневнике со слов тех, кто там находился, что работы были сосредоточены в западной части «конской могилы». Лебеди были найдены в восточной части конского захоронения, как только 8 августа там возобновились раскопки. Особо следует отметить, что в этот день были найдены только две фигурки лебедей.
В ночь на 9 августа в могильной яме кургана произошел обвал. После ликвидации его последствий 11 августа из могилы был вынут большой войлочный ковер. В ночь на 12 августа произошел еще один обвал. Не исключено, что именно эти обвалы имел в виду М. П. Грязнов, когда предполагал, что «решетка с лебедями», первоначально соединенная с черным войлоком «окаймлявшим верх большого войлочного ковра», оторвалась от него во время раскопок.
12 августа 1949 г. «Из конской могилы вынута часть ярма (№ 70) и сооружение из прутьев у восточного столба (№ 46)». Порядковый № 46, указанный в записи, совпадает с номером находки, зафиксированной 5 августа, т.е. речь идет об одном и тот же предмете. Через день после того как из могилы было вынуто «сооружение из прутьев», нашли третьего лебедя.
14 августа 1949 г. «В восточной части конской могилы на 0,75 м ниже втулки колеса № 4, под ободом этого колеса обнаружен лебедь из войлока от сооружения из палочек, такой же как (№ 48, I и II) (№ 48 III)7».
И только 17 августа 1949 г. «в конской могиле вытаял лебедь, лежавший у восточной стенки на том же уровне, как и лебедь № 46 III (№ 4 IV)».
Записи А. А. Гавриловой прямо указывают на то, что одна пара фигурок была найдена выше другой. Поскольку фигурки были найдены попарно, при этом две последние на одном уровне, можно предположить, что на краях «сооружения из палок», обнаруженном в восточной части конского погребения, было закреплено по паре войлочных лебедей. Значит, расположение войлочных лебедей на графической реконструкции погребального шатра из пятого Пазырыкского кургана не соответствует действительности. Помимо этого, можно предположить, что конструкция при размещении ее в могиле или позже разломалась. Основная часть обломков была вынута 12 августа, а остатки продолжали вынимать 14 и 17 августа 1949 г.
ФАКТИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ
На момент составления инвентарного описания «сооружение из палок» (Государственный Эрмитаж, инв. №1687/380) представляло «обломки обода деревянного с рядом удлиненных прямоугольных отверстий». «В некоторых отверстиях сохранились обломки небольших клиньев. В два отверстия вставлено по пруту. К трем большим обломкам прикреплены обрывки белого и черного войлока, сшитого шерстяными нитками. Три обломка с обрывками кожаных ремней». Во время нашей работы выяснилось, что в некоторых обломках, хранящихся под этим номером, проделаны не только прямоугольные, но и круглые отверстия, что вызвало сомнение в принадлежности всех этих фрагментов к одному предмету8. Не исключалось, что здесь оказались перемешаны остатки обода интересующей нас «плетенки» и остатки обода, к которому, по мнению М. П. Грязнова, крепились стойки шатровой конструкции9, установленной на платформе повозки из пятого Пазырыкского кургана. Это тем более возможно, поскольку на некоторых обломках, использованных при реконструкции верхней части повозки, действительно зафиксированы прямоугольные
7 Ошибка в записи, исправлена в следующем упоминании этих находок.
8 Устное замечание Е. В. Степановой.
9 М. П. Грязнов предполагал, что на корпус повозки была установленная крытая шатровая конструкция, собранная из гнутых жердей небольшого диаметра, соединенных между собой длинными деревянными штифтами. К этому основанию кожаными ремнями были привязаны стойки с лопаткообразными окончаниями, которые крепились к деревянному ободу, застланному сверху досками.
Рис. 4. Деревянные фрагменты с остатками войлока. Фото авторов Fig. 4. Wooden fragments with traces of felt. Photo by the authors
отверстия. Принимая в расчет отмеченные обстоятельства, нами будут рассмотрены фрагменты, принадлежность которых к «плетенке» с лебедями сомнения не вызывает. Прежде всего это фрагменты с остатками войлока.
Учитывая, что обломки имеют один инвентарный номер, в дальнейшем в случае отдельного упоминания того или иного фрагмента будет указываться номер описания.
Фрагмент № 1 (рис. 4, 1). Фрагмент деревянного обода со сквозными отверстиями прямоугольной формы. Точное количество отверстий определить нельзя, так как некоторые из них находятся под войлоком, которым первоначально была обшита вся конструкция. Визуально фиксируются три отверстия размером 3 х 0,8, 1,9 х 0,7, 2,1 х 0,8 см. В большем отверстии сохранился обломок дерева прямоугольной формы. Один край фрагмента согнут. Отслоение древесины и характер разлома в месте изгиба позволяют предположить, что поломка и последующая деформация обода могли произойти после его размещения в могиле.
На фрагменте обода уцелел кусок войлока черного10 цвета, подшитый обрывками белого войлока. В связи с этим можно упомянуть наблюдение А. А. Гавриловой о том, что «сооружение из палок» было обтянуто «черной кошмой», к которой снаружи была пришита «белая кошма».
Длина фрагмента 43,2 см. Диаметр 3 см. Расстояние между двумя отверстиями 9,2 см.
Фрагмент № 2 (рис. 4, 3). Фрагмент деревянного обода, состоящий из двух обломков, на одном из которых видны два сквозных прямоугольных отверстия. Размер отверстий 1,7 х 0,6 и 1,7 х 0,7 см. Расстояние между ними 6,5 см. Подсчитать общее количество отверстий нельзя, так как примерно половина фрагмента скрыта под черным войлоком, к которому, как на фрагмен-
10 Несмотря на неточность в определении цвета, мы будем следовать устоявшейся традиции.
те № 1, подшит небольшой кусок белого войлока. В месте соединения этих обрывков нашит небольшой фрагмент черного войлока со скругленным краем. По этому краю фрагмент «прихвачен» шерстяной ниткой поверх шва, соединяющего обрывки черной и белой кошм. С боковых сторон фрагмент не пришит. Весьма вероятно, что здесь первоначально находилась деталь, свисавшая с конструкции (рис. 4, 2). Учитывая ширину обрывка (около 14,5 см), можно предположить, что к ободу были подшиты черные войлочные ленты.
Один из обломков фрагмента имеет изгиб и состоит из двух половин, каждая из которых с одного конца подрезана по диагонали. Половины соединены подрезанными сторонами при помощи кожаных ремешков. Не вызывает сомнения, что это остатки концевых частей двух деталей обода, который представлял собой сборную конструкцию. Поскольку крепление выполнено на изгибе, то допустимо считать, что соединение элементов осуществлялось в углах этой конструкции.
Длина обломка 56 см. Диаметр от 3 до 3,3 см.
Фрагмент № 3 (рис. 4, 4). Фрагмент деревянного обода с четырьмя сквозными отверстиями прямоугольной формы (5 х 1, 1,2 х 0,7, 2 х 0,8 и 5,1 х 0,9 см). В отверстие размером 1,2 х 0,7 см вставлен прут длиной 69,7 см и диаметром 1,2-1,3 см. Край прута, закрепленный в отверстии, обрезан по диагонали. Другой край обломан. Центральная часть фрагмента обернута куском черного войлока, который сшит шерстяными нитями со стороны сохранившегося прута. Края войлока, закрывающие прут, выступают наружу, а не продавлены в отверстие. Помимо этого, с одной стороны куска уцелели обрывки когда-то подшитого к нему белого войлока. Это означает, что черную кошму, подшитую белым войлоком, обернули вокруг собранной конструкции и прошили шерстяными нитями по контуру обода с его внутренней стороны.
Длина фрагмента 44,5 см. Диаметр 3,2 см. Расстояние, которое можно замерить только между двумя отверстиями, 6,1 см.
Фрагмент № 4 (рис. 4, 5). Фрагмент деревянного обода из двух обломков, на которых видны два сквозных прямоугольных отверстия размером 2 х 0,5 и 2 х 0,8 см. Точное число отверстий установить нельзя, так как большая часть обломка обернута кусками черного войлока.
Длина обломка 50 см. Диаметр 3,2 см.
Получается, что деревянный обод, составлявший основу конструкции, собран из нескольких деталей практически одинакового диаметра. Расхождение в пределах 0,3 см представляется несущественным, тем более что на одном из обломков (№ 2) зафиксировано постепенное изменение диаметра в пределах тех самых 0,3 см. Более значительными выглядят расхождения в размерах прямоугольных отверстий обода. Длина самых больших отверстий составляет от 3 до 5,1 см при ширине от 0,8 до 1 см (фрагменты № 1 и 3)11. Длина меньших отверстий колеблется от 1,2 до 2,1 см при ширине от 0,5 до 0,8 см. Следует отметить, что минимальная длина у отверстий этой группы отмечена только один раз. В двух случаях зафиксирована длина 1,7 см. Пять отверстий имеют длину от 1,9 до 2,1 см. Видимо, при изготовлении маленьких отверстий обода стремились придерживаться длины около 2 см. Выявить закономерность в расположении больших и маленьких отверстий на основании сохранившихся фрагментов нельзя.
Остатки черной войлочной кошмы, которой был обшит деревянный обод, сохранились не только на рассмотренных обломках. Обрывки «черного войлока, местами прошитые шерстяной витой ниткой.. от плетеного каркаса» упоминаются в инвентарном описании материалов раскопок (Государственный Эрмитаж, инв. № 1687/384). Не исключено, что часть уцелевшего войлока — это остатки лент, которыми с внешней стороны был обшит «плетеный каркас». Обрывок одной из них был выявлен на фрагменте № 3.
Помимо рассмотренных фрагментов, среди обломков, хранящихся под № 1687/380, можно выделить еще несколько экземпляров, видимо также относящихся к интересующему нас предмету. На основании сделанных наблюдений к таковым допустимо отнести еще четыре фрагмента.
11 Из числа тех, которые фиксируются визуально.
Рис. 5. Деревянные фрагменты без войлока. Фото авторов Fig. 5. Wooden fragments without felt. Photo by the authors
Все они имеют диаметр 3 см, а размер проделанных в них прямоугольных отверстий варьирует от 1,5 х 0,6 до 4 х 0,9 см. При этом один из них, как и фрагмент № 2, представляет обломок углового соединения.
Фрагмент № 5 (рис. 5, 7). Фрагмент имеет изгиб и состоит из двух частей, каждая из которых с одной стороны подрезана по диагонали. Части фрагмента соединены подрезанными сторонами при помощи кожаных ремешков, продетыми в два сквозных прямоугольных отверстия размером 1,5 х 0,6 и 1,5 х 0,7 см. Для более прочного соединения в эти же отверстия вставлены деревянные штифты, один из которых сохранился на месте.
Длина фрагмента 22 см. Диаметр 3 см. Расстояние между отверстиями 7,3 см.
Фрагмент № 6 (рис. 5, 2). Обломок деревянного обода с двумя сквозными отверстиями прямоугольной формы (1,5 х 0,7 см и 1,5 х 0,8 см). В одном из них сохранился миниатюрный деревянный клин. Следы еще одного отверстия фиксируются на краю обломка.
Длина фрагмента 23,5 см. Диаметр 3 см. Расстояние между отверстиями 6 см.
Фрагмент № 7 (рис. 5, 3). Фрагмент деревянного обода с четырьмя сквозными прямоугольными отверстиями размером от 1,8 х 0,7 до 1,8 х 0,8 см. В одном из отверстий сохранился обрывок кожаного ремня.
Длина обломка 46,5 см. Диаметр 3 см. Расстояние между отверстиями 5,5, 8,7 и 11,8 см.
Фрагмент № 8 (рис. 5, 4). Обломок деревянного обода с семью сквозными отверстиями прямоугольной формы. Размер самого большого из них 4 х 0,9 см. Длина остальных варьирует от 1,7 до 2,4 см при ширине от 0,6 до 0,9 см. Расстояние между отверстиями от 6,7 до 9 см. Над четвертым отверстием обломок обода надломан.
Длина обломка 71 см. Диаметр 3 см.
Обобщая все наблюдения, можно констатировать, что обод «плетенки» собран из нескольких деталей, изготовленных из жердин диаметром около 3 см. В местах соединения края деталей
срезаны по диагонали. Части обода соединялись при помощи кожаных ремней и деревянных штифтов. По периметру обода проделаны отверстия различной величины.
Предназначение отверстий сомнения не вызывает. В них вставлялись прутья, которыми была забрана конструкция. На данный момент уцелел только обломок прута во фрагменте № 3. К некоторым из прутьев крепились фигурки войлочных лебедей. Доказательствами тому служат одна из фигурок, к лапкам которой привязаны обломки двух прутьев (см. рис. 1), обломок прута (рис. 6, 1), к которому узкими кожаными ремешками «прикреплены кусочки черного войлока и лапка лебедя, сшитая из красного войлока»12 (ОИПК 1687/382), и обломок с войлочной лапкой (рис. 6, 2).
ГИПОТЕЗА О ФУНКЦИОНАЛЬНОМ НАЗНАЧЕНИИ ВЫЯВЛЕННЫХ АРТЕФАКТОВ
Всего сохранилось около 107 обломков «от плетеного каркаса, прикрепленного к ободу» (Государственный Эрмитаж, инв. №1687/381). Все обломки прутьев деформированы. Основная их часть имеет длину от 50 до 80 см при диаметре от 0,6 до 1 см. Размеры самых больших экземпляров варьируются от 93 х 1 см до 1,1 м х 1,2/1,4 см. Многие прутья подструганы по краям. Это позволяло закреплять их в отверстиях меньшего размера. Доказательством тому является обломок прута, сохранившийся в отверстии фрагмента № 3. Диаметр прута составляет не менее 1,2 см, а размер отверстия, в котором он закреплен, 1,2 х 0,7 см. Помимо этого, сохранились два обломка, связанные посередине остатками узкого кожаного ремешка, и три обломка, связанные кожаными ремешками с одного края. Примечательно, что к фигурке лебедя, представленной на экспозиции Государственного Эрмитажа, привязаны «обломки двух палочек» (Государственный Эрмитаж, инв. №1687/259). Трудно представить, чтобы два прута, к которым крепилась одна фигурка, были закреплены в двух разных отверстиях. Поэтому нельзя исключать, что в некоторых отверстиях обода было закреплено по нескольку прутьев. Возможно, это было сделано для того, чтобы обеспечить конструкции достаточную прочность.
С. И. Руденко пишет о том, что прутья были перевязаны ремнями «на перекрестии» (Руденко 1953: 234). Это означает, что, будучи закрепленными в ободе по длине и ширине конструкции, они не переплетались, а только примыкали друг к другу, образуя решетку. В местах пересечения они были перевязаны ремнями. Заготовки прежде всего должны были перекрывать обод по ширине. Длина особого значения не имела. Ведь при необходимости они могли быть надставлены. Такой вывод позволяют сделать несколько обломков прутьев, подрезанных с одного края по диа-гонали13.
Размер «сооружения из палок», к которому были прикреплены войлочные фигурки, в дневнике А. А. Гавриловой не указан. Вместе с тем допустимо предположить, что основу конструкции составлял сборный деревянный обод с четырьмя скругленными углами шириной не менее 65-70 см, поскольку длина прута, сохранившегося во фрагменте № 3, составляет около 70 см, при этом 3,2 см закреплены в ободе, а 1,2 см выступает с его внешней стороны. Длина обода устанавливается только по косвенным данным.
Описание условий, при которых были сделаны находки войлочных лебедей, позволяет утверждать, что вторая пара фигурок была найдена значительно глубже первой. А. А. Гаврилова отметила, что лебедь, найденный 14 августа 1949 г., располагался на 0,75 м ниже втулки колеса № 4 под его ободом. Следовательно, ниже втулки «колеса № 4» находилась часть конструкции, длина которой по периметру (т. е. длина обода этой части) составляла не менее 215 см14. Длина всех уцелевших фрагментов с войлоком равна 193,5 см, т. е. реконструируемая на основе этих фрагментов
12 Помимо этого, сохранилась еще одна войлочная лапка (Государственный Эрмитаж, инв. № 1687/383), закрепленная на деревянной основе (рис. 6, 2).
13 Эти прутья могли соединяться друг с другом подрезанными краями и жестко закрепляться кожаными ремешками.
14 Ширина конструкции не менее 65 см, длина двух сторон, оказавшихся под втулкой, не менее 75 см. Итого 65 + 75 + 75 = 215 см.
часть обода оказывается меньше найденной. Однако ситуация изменится, если принять в расчет длину фрагментов № 5-8.
Суммарная длина всех идентифицированных фрагментов обода составляет 356,5 см. Разница с частью обода, оказавшейся ниже втулки «колеса № 4», составляет 141,5 см (356,5 - 215 см = 141,5 см). Это общая длина реконструируемой части обода. Ширина конструкции была не менее 65 см. Следовательно, 65 см надо вычесть из 141,5 см. Остается 76,5 см. Значит, максимально возможная длина каждой из сторон реконструируемой части обода 38,25 см. Прибавив этот показатель к длине обода, оказавшегося ниже втулки «колеса № 4», получим длину конструкции 113, 25 см. Вполне допустимо округлить этот показатель до 115 см. Поскольку фрагменты, которыми мы оперируем, составляют лишь часть обломков обода, достаточно уверенно можно говорить о том, что величина конструкции не могла быть меньше 60 х 120 см. Фактические размеры, особенно длина, однозначно были больше.
Отверстия, проделанные по периметру обода, имели прямоугольную форму. В них были вставлены прутья. Нельзя исключать, что прутья крепились как по ширине, так и по длине обода. В местах пересечения они связывались кожаными ремешками. Каркас конструкции был обшит черным войлоком, к которому с одной стороны была подшита белая кошма. На некотором удалении от краев конструкции в войлоке были сделаны четыре отверстия. Здесь к прутьям каркаса крепились фигурки войлочных лебедей15. По периметру конструкции были подшиты черные войлочные ленты. Уцелевший фрагмент ленты позволяет установить, что фигурки крепились со стороны черного войлока, так как сторона, подшитая белой кошмой, при использовании конструкции была обращена вниз. Наличие лент вызывает ассоциацию с большим войлочным ковром, поскольку предполагает, что конструкция располагалась на некоторой высоте. В связи с этим следует отметить, что М. П. Грязнов, полемизируя с С. И. Руденко, отмечал, что «следовало бы обратить внимание на несвойственную коврам трапециевидную форму нижней половины войлока и скошенный по углам его верхний край» (Грязнов 1960: 238). Трапециевидность нижней части большого войлочного ковра подтверждается документально (Семенович 1956: 144-147). Это обстоятельство позволяет предположить, что ковер использовали для покрытия конусовидного каркаса, для сборки которого идеально подходят шесты, завернутые в него. Наличие у этой конструкции прямоугольно обода представляется сомнительным.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ, ПОДТВЕРЖДАЮЩИЕ ГИПОТЕЗУ
Помимо большого войлочного ковра из пятого Пазырыкского кургана, черные войлочные ленты были зафиксированы в третьем кургане могильника Верх-Кальджин 2, где они были подшиты к войлочному покрытию погребального помоста (Полосьмак 2001: 212). В связи с этим следует отметить, что среди обломков, хранящихся под № 1687/380, сохранились три деревянных предмета клиновидной формы. Примерно с половины длины клинья заметно уплощаются к одному краю, при этом другая их сторона имеет овальное сечение.
Предмет № 1 (рис. 6, 3). Длина 38 см. Длина овальной части 20 см. Наибольший диаметр 3,5 см. Длина уплощенной части 18 см. Ширина уплощенной части 3,5 см. Уплощенный край обломан. Толщина уплощенного края в месте слома около 1 см.
Предмет № 2. Длина 42,3 см. Длина овальной части 12 см. Набольший диаметр 2,8 см. Длина уплощенной части 12,5 см. Ширина уплощенной части 3 см. Уплощенный край обломан. Толщина уплощенного края в месте слома около 1,3 см.
Предмет № 3 (рис. 6, 4). Длина 46,5 см. Длина овальной части 20,5 см. Набольший диаметр 3,5 см. Длина уплощенной части 26 см. Ширина уплощенной части 4 см. Уплощенный край обломан. Толщина уплощенного края в месте слома около 1 см.
15 Пока остается неясным, как они были ориентированы относительно обода.
о 10 см
1
3 0_И> см
4
Рис. 6. Деревянные фрагменты с войлочными лапками (i-2) и предметы клиновидной формы (5-4).
Фото авторов
Fog. 6. Wooden fragments with felt feet and cuneiform objects.
Photo by the authors
Обращает внимание тот факт, что уплощенные края всех предметов обломаны, а их ширина не превышает длину больших отверстий фрагментов обода. Это означает, что при необходимости рассмотренные предметы могли быть вставлены в большие отверстия обода с внешней стороны (внутренняя была забрана прутьями). Весьма вероятно, что обломок одного из них остался во фрагменте № 1. Неслучайно одна из сторон этих предметов имеет овальное сечение — эта сторона удобна для захвата рукой. Не вызывает сомнения, что вместе с обломками обода сохранились вставные ручки. Скорее всего, они предназначались для конструкции, украшенной войлочными фигурками лебедей, а сама конструкция была погребальными носилками. Их можно было нести на уровне плеч или устанавливать на временный переносной помост. На этих носилках свой последний путь к месту захоронения могла проделать женщина16, похороненная с мужчиной в пятом Пазырыкском кургане. Ведь, даже оставаясь в его тени, она могла участвовать в ритуалах, предусмотренных практикой погребальной обрядности.
Ответ на закономерный вопрос, почему авторы не сочли возможным опубликовать полную реконструкцию носилок, отчасти содержался в истории с вышеупомянутой реконструкцией погребального шатра (см. рис. 3). Плетеные носилки встречаются в более поздних этнографических материалах на территории Сибири, но без войлочных украшений. В какую сторону были развернуты фигурки птиц, мы уже не узнаем из-за отсутствия данных, можно только гадать. Авторы избегают визуализировать окончательный вид до тех пор, пока не появятся аналогии в археологических памятниках, близких данной культуре.
16 Рост женщины, погребенной в кургане, 1,58 м (Баркова, Гохман 2001: 85).
КУНСТКАМЕРА | KUNSTKAMERA № 3 (13) ■ 2021 СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
Баркова Л. Л. Красота, сотканная из тайн (древнейшие в мире ковры). СПб.: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2012.
Баркова Л. Л., Гохман И. И. Еще раз о мумиях человека из Пазырыкских курганов // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. 2001. Вып. 35. С. 79-90.
ГрязноеМ. П. Пазырыкский курган. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937.
ГрязноеМ. П. Первый Пазырыкский курган. Л.: Гос. Эрмитаж, 1950.
Грязное М. П. Выставка памятников культуры и искусства ранних кочевников Алтая // СГЭ. 1955. Вып. VIII. С. 8-9.
Грязное М. П. Культура и искусство ранних кочевников Алтая (залы №№ 15-21) // Первобытная культура. Путеводитель по выставке Государственного Эрмитажа. М.: Искусство, 1956. С. 12-14.
ГрязноеМ. П. Древнее искусство Алтая. Л.: Государственный Эрмитаж, 1958.
ГрязноеМ. П. По поводу одной рецензии // Советская археология. 1960. № 4. С. 236-238.
ГрязноеМ. П. Алтай и приалтайская степь // Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. М.: Наука, 1992. С. 161-178.
Полосьмак Н. В. Всадники Укока. Новосибирск: ИНФОЛИО-Пресс, 2001.
Руденко С. И. Пятый Пазырыкский курган // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. 1951. Вып. XXXVII. С. 106-116.
Руденко С. И. Горноалтайские находки и скифы. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952.
Руденко С. И. Культура населения Горного Алтая в скифское время. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1953.
Руденко C. И. Рецензия на книгу «Древнее искусство Алтая» // Советская археология. 1960. № 1. С. 312-315.
Семеноеич Н. Н. Реставрация и экспозиция Большого войлочного ковра из Пазырыка // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. 1956. Вып. 64. С. 144-148.
REFERENCES
Barkova L. L. Krasota, sotkannaia iz tain (drevneishie v mire kovry) [The Beauty Woven from Secrets (The World's Oldest Carpets)]. St. Petersburg: Izdatel'stvo gosudarstvennogo Ermitazha, 2012. (In Russian)
Barkova L. L., Gokhman I. I. Eshche raz o mumiiakh cheloveka iz Pazyrykskikh kurganov [Once Again about the Human Mummies from the Pazyryk Mounds]. Archeologicheskii sbornik Gosudarstvennogo Ermitazha [Archaeological Collection of the State Hermitage], 2001, issues 35, pp. 79-90. (In Russian)
Griaznov M. P. Pazyrykskiikurgan [Pazyryk Kurgan]. Moscow; Leningrad: Izdatel'stvo Akademii nauk SSSR, 1937. (In Russian)
Griaznov M. P. Pervyi Pazyrykskii kurgan [Pazyryk Kurgan 1]. Leningrad: Gosudarstvennyi Ermitazh, 1950. (In Russian)
Griaznov M. P. Vystavka pamiatnikov kul'tury i iskusstva rannikh kochevnikov Altaia [Exhibition of Cultural and Artistic Monuments of the Early Nomads of Altai]. Soobstcheniia Gosudarstvennogo Ermitazha [Reports of the State Hermitage], 1955, issue VIII, pp. 8-9. (In Russian)
Griaznov M. P. Kul'tura i iskusstvo rannikh kochevnikov Altaia (zaly №№ 15-21) [Culture and Art of the Early Nomads of Altai (Halls 15-21)]. Pervobytnaia kul 'tura. Putevoditel' po vystavke Gosudarstvennogo Ermitazha [Primitive Culture. A Guide to the State Hermitage Exhibition]. Moscow: Iskusstvo, 1956, pp. 12-14. (In Russian)
Griaznov M. P. Drevnee iskusstvo Altaia [The Ancient Art of Altai]. Leningrad: Gosudarstvennyi Ermitazh, 1958. (In Russian)
Griaznov M. P. Po povodu odnoi retsenzii [About One Review]. Sovetskaia arkheologiia, 1960, no. 4, pp. 236238. (In Russian)
Griaznov M. P. Altai i prialtaiskaia step' [Altai and Prialtaiskaia Steppe]. Stepnaia polosa aziatskoi chasti SSSR v skifo-sarmatskoe vremia. Arkheologiia SSSR [The Steppe Zone of the Asian Part of the USSR in the Scythian-Sarmatian Time. Archaeology of the USSR]. Moscow: Nauka, 1992, pp. 161-178. (In Russian)
Polos'mak N. V. Vsadniki Ukoka [The Riders of Ukok]. Novosibirsk: INFOLIO-Press, 2001. (In Russian)
Rudenko S. I. Piatyi Pazyrykskii kurgan [Pazyryk Kurgan 5]. Kratkie soobshchenia instituta istorii material'noi kultury [Brief Reports of the Institute of the History of Material Culture], 1951, issue XXXVII, pp. 106-116. (In Russian)
Rudenko S. I. Gornoaltaiskie nakhodki i skify [Gornoaltaisk Findings and Scythians]. Moscow; Leningrad: Izdatel'stvo Akademii nauk SSSR, 1952. (In Russian)
Rudenko S. I. Kul 'turn naseleniia Gornogo Altaia v skifskoe vremia [The Culture of the Population of the Altai Mountains in the Scythian Time]. Moscow; Leningrad: Izdatel'stvo Akademii nauk SSSR, 1953. (In Russian)
Rudenko S. I. Retsenziia na knigu "Drevnee iskusstvo Altaia" [Review of the Book The Ancient Art of Altai]. Sovetskaia arkheologiia, 1960, no. 1, pp. 312-315. (In Russian)
Semenovich N. N. Restavratsiia i ekspozitsiia Bol'shogo voilochnogo kovra iz Pazyryka [Restoration and Display of the Large Felt Carpet from Pazyryk]. Kratkie soobshcheniia instituta istorii material'noi kultury [Brief Reports of the Institute of the History of Material Culture], 1956, issue 64, pp. 144-148. (In Russian)
Submitted Accepted: Published
18.03.2021 24.06.2021 10.10.2021
