CC BY
67
Наука. Общество. Оборона 2311-1763
2020. Т. 8. № 4 Online ISSN
Science. Society. Defense 2020. Vol. 8. № 4
УДК: 94(100) «1919/1920»
DOI: 10.24411/2311-1763-2020-10257
Поступила в редакцию: 30.04.2020 г. Submitted: April 30, 2020
Опубликована: 14.10.2020 г. Published online: October 14, 2020
Для цитирования: Гришин Я. Я., Галиуллин М. З., Туманин В. Е. Юзеф Пилсудский и его амбициозные планы о создании «Великой Польши». Наука. Общество. Оборона. Москва. 2020;8(4):42-42. DOI: 10.24411/2311-17632020-10257.
For citation: Grishin Y. Y., Galiullin M. Z., Tumanin V. E. Jozef Pilsudski and his ambitious plans for the creation of «Greater Poland». Nauka. Obsestvo. Oborona = Science. Society. Defense. Moscow. 2020;8(4):42-42. (In Russ.) DOI: 10.24411/2311-1763-2020-10257.
Конфликт интересов: О конфликте интересов, связанном с этой статьей, не сообщалось. Conflict of Interest: No conflict of interest related to this article has been reported.
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Оригинальная статья
Юзеф Пилсудский и его амбициозные планы о создании «Великой Польши»
1 2 3 Я. Я. Гришин1, М. З. Галиуллин , В. Е. Туманин3
1 Казанский (Приволжский) федеральный университет
г. Казань, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.ora/0000-0002-9453-6070, e-mail: [email protected]
2 Казанский (Приволжский) федеральный университет
г. Казань, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.ora/0000-0002-3798-4328. e-mail: [email protected]
3 Казанский (Приволжский) федеральный университет
г. Казань, Российская Федерация. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9260-3217. e-mail: [email protected]
Аннотация:
Статья посвящена переговорам представителей Ю. Пилсудского со штабом А.И. Деникина о совместных действиях против Красной Армии для взятия Москвы и свержения советской власти. Особое внимание уделяется позиции двух сторон, которые разнились. Деникин стремился сохранить единую неделимую Россию. Что касается Польши, то ей могла быть предоставлена автономия лишь в границах 1815 года. Пилсудский же имел свои тайные цели - с помощью силы воссоздать «Великую Польшу» в границах 1772 г. за счет России. Для этого следовало сделать все, чтобы Добровольческая армия потерпела поражение от Советских войск в период временного перемирия Москвы и Варшавы, чтобы потом развязать войну с Советской Россией и осуществить свои амбициозные планы. Пилсудский наметил провести переговоры с Деникиным с помощью руководителя военной миссии генерала А. Карницкого, чрезвычайного представителя Польши при правительстве Деникина Ф.
Скомпского и главы экономической миссии Е. Ивановского. Узнав конечные цели «Белого движения», Пилсудский принял соответствующие меры, не оказывая действительной помощи Добровольческой армии, а лишь продлевая её агонию. Не в польских интересах было содействовать Деникину в борьбе с Красной Армией. Пилсудский в конечном итоге переиграл Деникина, отдав предпочтение позиции Советской России, которая не только ликвидировала тайные договора о разделах Польши, но и признала её независимость. В рамках же деникинской единой и неделимой России, судьба возрождённой Второй Речи Посполитой могла быть незавидной. Деникину даже не помогла поддержка Антанты. Пилсудский в конечном итоге осуществил задуманное.
Окончание. Начало см.: Наука. Общество. Оборона. 2020. № 2 (23); № 3 (24)
Ключевые слова:
история, международные отношения, история международных отношений, Польша, переговоры, интервенция, Ю. Пилсудский, А. Деникин
НЕПОМЕРНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ ПОЛЬСКОЙ СТОРОНЫ НА ПЕРЕГОВОРАХ
Несмотря на имеющиеся сложности, в Таганроге начались переговоры А.И. Деникина с польскими представителями. Ссылаясь на сведения французской миссии, Деникин пишет, что «Карницкому даны были инструкции настаивать перед командованием Юга на границах «Великой Польши», обнимающих Курляндию с Балтийским побережьем, Литву, Белоруссию и Волынь».
Нашлись те, кто предостерегал А. Карницкого от предъявления столь неумеренных требований. Один из них полковник Корбейль. Однако в разговоре с Деникиным глава польской военной миссии «не был так категоричен и интересовался его взглядами «на судьбу «земель польского расселения», которые на специальной карте непропорционально густо закрашены были черными точками, проникавшими далеко на восток - к Киеву и Одессе» [12, с. 575].
Командующий Вооруженными силами юга России (В.С.Ю.Р.) «указывал на несвоевременность окончательного разрешения вопроса и настаивал на сохранении «временной границы», до разрешения судеб приграничных земель совместно польской и будущей общерусской властью».
Речь шла о временной пограничной линии между Советской Россией и Польшей, которую, как мы уже видели, утвердил Верховный Совет Парижской мирной конференции. Причем Деникин не возражал против продвижения польских войск на восток от этой линии при условии установления на этой территории русской администрации, которая, однако, в течение всего времени проведения военных действий должна была подчиняться польскому верховному командованию [13, с. 434].
Вместе с тем на переговорах Деникин указывал «Карницкому на крайнюю необходимость в обоюдных интересах немедленного наступления восточной польской армии до линии Верхнего Днепра. При этом разграничительная линия между польской и русской армиями определилась бы на основании стратегических соображений» [12, с. 575].
Тем временем поведение начальника штаба польской военной миссии майора В. Пшезджецкого сказалось на приеме политической миссии во главе с Ф. Скомпским. Она «оказалась в затруднительном положении. Деникин никого не выслал навстречу миссии, а когда, наконец, назначил время приема миссии, то пришлось ожидать в течение 40 минут. Весь прием длился 4 минуты. Деникин принял миссию сам; говорил по-русски и никаких политических тем не затрагивал. До 2 декабря никто не нанес ответного визита Скомпскому и лишь 2 декабря ему прислал свою визитную карточку Романовский, а 3 декабря его лично посетил А.А. Нератов.
Ни Деникин, ни кто-либо из его окружения не вел переговоров с миссией. Один лишь ген. Хольман (русофил и поклонник Деникина) делал кое-что с целью активизировать польский фронт» [13, с. 470].
Генерал-майор Герберт Кэмпбелл Хольман - начальник английской миссии при правительстве Деникина. Он три раза был у генерала Карницкого и договорился о встрече на 28 ноября 1919 г. В рапорте В. Вайды об этой
встрече говорится следующее: «Встреча состоялась. Присутствовали ген. Карницкий, пор. Михальский, господин Скомпский, Деникин, начальник штаба, заместитель начальника штаба и Анатолий Анатольевич Нератов (начальник иностранного ведомства при А. Деникине). Англичан не было. Атмосфера была напряженной. А. Деникин спросил, зачем мы прибыли. Ген. А. Карницкий ответил: «Мы были приглашены». Тогда А. Деникин изложил те требования и вопросы, о которых мы сообщили в телеграмме и рапорте. Ведет ли Польша борьбу с большевиками? Почему она позволила снять с фронта 93 тыс. штыков? Зачем мы заняли Каменец-Подольск? Было выдвинуто требование оставить Подолию и Волынь.
Скомпский ответил: «Мы воюем с большевиками самостоятельно, так как у нас нет никаких договоров с вами. То, что наше наступление ведется медленно, объясняется недостатком боеприпасов, угля и транспорта. Войска с нашего фронта были отправлены на юг, а на нашем фронте появились войска, воодушевленные разгромом Юденича». Затем Скомпский выразил протест против утверждения, будто мы незаконно увольняли русских служащих, а что их заставляли присягать на верность польскому правительству, так как они находились в тылу войск, то всякое государство так поступает. Что касается вывода войск из Подолии и Волыни, то по этому вопросу мы ждем ответа из Варшавы.
Затем мы предложили выслать в Варшаву комиссию, либо дать полномочия Кутепову и Долинскому (представители А. Деникина в Варшаве). Деникин ответил, что в Варшаву ни их, ни кого-либо другого он не пошлет, так как у него не хватает людей. Совещание закончилось безрезультатно» [13, с. 471].
Через два дня Хольман вновь был у генерала Карницкого в полдень и склонял его оказать помощь Деникину. Вечером у него состоялась еще одна встреча. Далее англичанин пишет телеграмму, в которой заверяет, что командующий В.С.Ю.Р. уже не требует вывода польских войск из Подолии и Волыни. В этой телеграмме была такая фраза: «Деникин не в силах настаивать». Ген. А. Карницкому, обратившему на это внимание, Хольман шутливо сказал: «Конечно, если бы он был в силах, то он пригрозил бы вам кулаком».
Что касается Скомпского, то он дает характеристику направления своей политики и передает краткое содержание своих бесед с Нератовым и министрами в Ростове. Последних заинтересовала его постановка вопроса «о равноправии сторон при разрешении спорных вопросов, а также то, что Польша не настаивает на определении своих восточных границ до тех пор, пока в России не будут созданы авторитетные органы власти» [13, с. 471].
Как пишется в документе, Скомпскому удалось «также переломить их отрицательное отношение к плебисциту. Они пришли к заключению, что на некоторых спорных территориях, населенных поляками, можно согласиться на проведение плебисцита.
Накануне отъезда по тем же вопросам состоялась беседа с А. Нератовым; мы спросили его, в связи с чем наблюдается такое холодное отношение к нам; в ходе беседы было подчеркнуто, что если бы мы скоординировали свои военные действия, то успех был бы обеспечен, ибо вся миссия вместе с ген. А. Карницким прибыла именно с целью установления дружественных связей. А. Нератов дал понять, что поляки проводят в Париже политику, преследующую своей целью продвижение пограничной линии за Вильно, а их позиция в этом вопросе такова, что мы не имеем права даже думать о восточных землях. Кроме того, А. Деникин убежден, что Польша за всякую оказанную ему помощь потребует территориальных уступок, а А. Деникина поддерживает вся русская общественность. Ее ослепляет эта политика, она не чувствует, что гибнет, и продолжает отстаивать точку зрения, не допускающую никаких территориальных уступок. («О Восточной Галиции и Холмщине мы еще с вами поговорим» - такового мнение этих политиков)» [13, с. 471].
Было указано, что в газете «Великая Россия» и «Казачья Дума» выливается целый ушат помоев на Л. Джорджа после его выступления на банкете, устроенном лордом-мэром Лондона в середине ноября 1919 года. Польскую армию газеты называют «наемной польской солдатней, требующей, чтобы ей за помощь платили вперед» [13, с. 472].
В целом, переговоры, шедшие в Таганроге между польскими миссиями и правительством» Юга России Деникин назвал фиктивными.
МНЕНИЕ ПОЛЯКОВ О СИЛЕ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ
А каково было мнение у руководителей этих миссий о положении дел в штабе Деникина, о вооруженных силах Добровольческой армии и ее возможностях?
Начнем с генерала Карницкого. Для этого следует обратиться к встрече А. Идена с Пилсудским в апреле 1935 года. Последний говорил английскому гостю «Ваша разведка ставила исключительно на А. Деникина и Врангеля. Мне было наказано, чтобы сотрудничал с ними за любую цену. Желая убедиться в фактическом положении дел, выслал одного из наших генералов, в целом не наиболее способного, но такого, который сам когда-то служил в Российской армии. Поручил ему, чтобы через несколько недель проинформировал меня телеграммой. В какой степени можно рассчитывать на ценность их соединений и их белых генералов. Через неделю Карницкий выслал телеграмму, в которой сообщил, что имеющиеся войска ничего не стоят, более того, будут разгромлены в пух и прах. В то же самое время британская разведка имела обратное мнение. Дальнейший ход пану известен» [8, s. 106].
Данный монолог приводит в своей работе министр иностранных дел Польши Ю. Бек [1, s. 90-91]. Однако если взять реляцию из разговора Идена с Пилсудским, то она значительно короче, хотя и совпадает со сказанным министром. В выводе Идена содержится мнение о тяжелой болезни Пилсудского, с которым, как он пишет, установление контактов в разговоре было невозможно [9, s. 168-169].
Как видим, мнение Карницкого о положении дел у Деникина было негативным.
Теперь обратимся к мнению руководителя экономической миссии Е. Ивановского. Его впечатления во многом сходятся с рассуждениями генерала Карницкого. В своей статье «Если бы Деникин победил» он пишет «В Ростове (Таганроге) мы нашли дружественное товарищество наихудших царских сановников, всю так называемую охранку, жандармерию, полицию, губернаторов, генералов, тех всех, которые имели старые счеты с различными свободными движениями против царизма и с польскими, прежде всего. Эти люди плотным кольцом окружали Деникина, человека так же, как и они не понимавшего, что времена их господства минули бесповоротно, что люди, сбросившие царское ярмо, добровольно к нему не вернутся. Все это товарищество сидело в квартире, пьянствуя, политиканствуя и требуя помощи от представителей Англии и Франции. На фронт никто не спешил. С завистью мы смотрели на прекрасное английское снаряжение, выгружаемое с кораблей, которое вскоре еще не использованное становилось добычей большевиков и как, оказалось, позднее было использовано против нас в дальнейшем ходе кампании» [2].
По наблюдениям Ивановского «с политической точки зрения ситуация (в Таганроге) представлялась безнадежной. На вопрос поляков, может ли Деникин гарантировать им независимость, они никогда не получали конкретного ответа. Старым царским чиновникам в голову не могло прийти, чтобы те поляки, которым они выносили суровые приговоры за сопротивление против царизма, должны получить независимость».
«Что правда, продолжал Е. Ивановский, под влиянием существующих условий вынуждены были разговаривать другим языком и даже полковник жандармерии, который когда-то приговорил меня к ссылке в Сибирь за участие в деятельности ППС, а сегодня (в Таганроге должен вставать на звуки «Ещё Польска не сгинела»), признавал благосклонно, что так называемый Привислинский край, охватывающий территорию Конгресувки, может быть и мог быть независимым по образцу Варшавского княжества» [2].
Подобные оценки военных возможностей Добровольческой армии Деникина имеются и у других авторов, в частности, у Т. Комарницкого [3, s. 467-471].
Тем не менее, англичане ставили на Деникина и Врангеля. Их позицию объясняет генерал Т. Розвадовский - начальник польской военной миссии в Париже в своем рапорте от 22 октября 1919 года [13, с. 368-370].
В нем он пишет, что успехи российских генералов сразу же сказались на отношении русских к польскому вопросу. У него нет сомнений в том, что как только у москалей дела идут лучше, они сразу же предъявляют известные претензии о возврате им Восточной Галиции, Буковины и даже Холмщины, а в случае дальнейших успехов -возможно и Привислинского края. Отсюда замедление договоренностей. Их можно будет достигнуть лишь в том
случае, если русские признают сами «что восстановление прежней захватнической России теперь невозможно, пока они не ограничатся требованием о возврате только исконных русских территорий».
Далее он сообщает, что англичанам уже сегодня казалось, что в ближайшее время вопрос целиком будет решен в пользу русских генералов, которым они оказывают покровительство. Они вводили в заблуждение рапортами, что большевизм находится в совершенном упадке, что его силы полностью сломлены и что вскоре не только Петроград, но и Москва будут в руках Добровольческой армии, то есть под экономическим господством англичан. Они с нетерпением ожидают уже наступления дня, когда войдут за победными армиями Н. Юденича и А. Деникина, чтобы успеть первыми, опередить всех конкурентов в эксплуатации российских богатств [13, с. 368-370].
С точки зрения Розвадовского англичане считают Польшу слишком самостоятельной, связанной с Францией, симпатизирующей США. В связи с этим они хотят, и «насколько это, возможно, обойтись без польской помощи». Отсюда вывод - упорство англичан по вопросу Восточной Галиции и границы, которую хотят временно провести по рубежу бесспорно польских земель, «чтобы не повредить русским симпатиям к Англии». Генерал предлагает несмотря ни на что, использовать любой случай прийти для видимости на помощь Деникину, пусть и видимую, чтобы появился «официальный повод для предъявления требований оплаты этой помощи».
Не без помощи англичан, Верховный Совет Парижской мирной конференции, как мы уже писали, одобрил временную восточную границу Польши. Самое интересное в ней, пишет Деникин, ни одна из политических группировок не мирилась с принятым решением. Декларация вызвала взрыв неудовлетворенности в стране. Польский сейм, печать в самой резкой форме требовали о присоединении к польскому государству в той или иной форме Литвы, о захвате у России большей части Белоруссии, Волыни и Подолии [12, с. 572].
Однако для поляков, как сообщал Ст. Козицкий, генеральный секретарь польской делегации на мирной конференции, в МИД считали, что принятый документ «является формальным и никак не предрешает вопроса о восточных границах Польши. Ему не следует придавать никакого политического значения; оно давно подготовлялось и благодаря стечению обстоятельств, а также в связи с тем, что были исчерпаны все вопросы, рассматриваемые Советом, оказалось на повестке дня» [13, с. 432].
Нельзя обойти в данном случае и письмо генерала Розвадовского на имя Верховного командования польской армии об обсуждении в Совете Пяти вопроса о Восточной Галиции, об отношении Польши к Деникину. В нем он пишет о постановке вопроса о Восточной Галиции в нежелательном для поляков аспекте и делает предположение «лучше всего было бы подождать пока большевики, разбив С. Петлюру, победят А. Деникина, чтобы после этого разгромить тех же большевиков и таким образом решить проблему. При известной воздержанности мы можем в ближайшее время добиться того, что нас здесь начнут рассматривать как единственную армию, действительно способную выступить против большевиков [13, с. 336].
Вся информация от руководителей миссий, представителей Польши на Парижской мирной конференции естественно стекалась в Варшаву и ложилась на стол Пилсудскому. Миссия генерала Карницкого, в частности, отмечает Комарницкий, подтверждает убеждение временного начальника государства, что царские генералы не намерены даже перед достижением полного военного успеха серьезно дискутировать на тему границ с Польшей. Правда, польскому генералу был оказан сердечный прием, но результаты политических переговоров были ничтожными. Было ясно, что русские заинтересованы исключительно в получении военной помощи, однако, впоследствии захотят навязать полякам после взятия Москвы собственные условия переговоров.
Что в связи с этим предпринимает временный начальник государства? Он делает практический вывод. Об этом свидетельствует совершенно секретный приказ Верховного командования польской армии 3-му главному управлению ПОВ (это управление вело разведывательную деятельность на территории Украины) о действиях ПОВ на территории занятой Деникиным и в тылу Красной Армии [13, с. 312].
Обратим внимание на второй и третий пункты.
2) работа в районах, занятых войсками Деникина, должна идти по линии сбора политических сведений. Сведения о войсках Деникина должны содержать только общие и подробные стратегические данные о
военных действиях, явно направленных против нас или Петлюры, а также об изменениях в дислокации войск.
3) в районах Левобережной Украины, занятых войсками Деникина, политические отделы следует сохранить, деятельность их усилить, особенно по линии тщательного наблюдения за складыванием отношений внутри правительства, по внутренней политике и внешней политике: а) за германо-русскими отношениями (о них сообщить документальные и фактические данные), б) за англо-русскими, в) за вытеснением англичанами французского влияния».
Наиболее существенным и иллюстрированным является пункт 5, под названием «Активные действия»:
«а) не проводить против большевиков активных военных действий, которые могли бы оказать помощь войскам Деникина; б) следует проводить активные политические действия, направленные против Деникина, используя враждебность ему украинского народа, реакционность Деникина и лозунг независимости Украины» [13, с. 313].
ПИЛСУДСКИЙ О ТЕРРИТОРИЯХ И ГРАНИЦАХ
Контакты с Деникиным явились своеобразным последним зондажем Пилсудского о позиции царских генералов по вопросу независимости, который был неутешительным. Это однозначно отмечает Б. Медзиньский. «Если говорить о политической стороне вопроса (то есть перспектив получения Польшей независимости из рук царских генералов), было ясно, что победа Деникина и Колчака принесла бы Польше - даже в случае признания ее независимости - границы, в которых она не могла остаться» [4, s. 91]. Как это понял А. Скшыньский, Деникин «с желанием принял бы помощь со стороны Польши, однако только будучи уверенным... что получит ее из рук поляков - лояльных подданных России» [7, s. 22].
С точки зрения Пилсудского социалистическая революция и свержение царизма должны были изменить соотношение сил в пользу Польши. Речь шла о границах с Советской Россией, удовлетворяющих его. Может быть это так бы и было, пишет С. Микулич, если бы не амбиции федерализма [5, s. 25]. Вот что об этом говорил сам Пилсудский:
«Мы имеем два плана - план максимум и план минимум. План максимум - военный союз против большевиков всех народов, входящих в состав российской империи и свободное их самоопределение на конгрессе народов созванного в России, когда это будет возможно. План минимум является составной частью первого - это договор между Россией и Польшей на принципах плебисцита на всей территории Литвы и Белоруссии. Если не удастся реализовать максимальный план, ограничимся меньшим. Польский народ внесет свой полный вклад в общий результат, идя своим национальным путем ...» [6, s. 42].
Восточная граница Польши, по мнению Пилсудского, не должна быть ни исторической (1772 г.), ни этнографической (1914 г.), а такой, которая «могла бы обеспечить вечный мир между обеими странами. В
настоящее время борются два исторических понятия: 1772 г. и 1914 год. Традиции, сентиментализм, реализм с обеих сторон. Поэтому компромисс не возможен. Необходимы новые методы, а на старых следует поставить крест» [6, s. 43].
В конечном итоге восточная пограничная линия виделась от Ковно через Барановичи, Пинск, Ковель, Львов и Дрогобыч. Однако в следующей своей инструкции для господина Сокольницкого, написанной три недели позже, Пилсудский формулирует мысль уже более четко, уже говорит о независимости Украины и Литвы. А также подчеркивает необходимость предприятия Польшей усилий в этом вопросе [10, s. 99].
Если верить Деникину, то он пишет о том, что генерал Карницкий ему по сути дела не предъявлял «каких-либо определенных условий относительно польско-русских границ». «Очевидно, пишет командующий В.С.Ю.Р., вопрос этот в такой постановке не играл роли, так как Пилсудский задавался планами иными, более грандиозными. По свидетельству генерала С. Кутшебы, покойный маршал стремился «к новой организации Востока Европы» - путем полного раздела России и сведения ее территории в «границы, населенные коренным русским элементом». В частности, задолго до вступления в сношения со мною, Пилсудский подготовлял «союз» с Петлюрой - союз, который, по словам польского историка Станислава Кутшебы, имел
целью отделение Польши от России буфером в виде «враждебного России и тяготеющего к Польше (вассального) государства Украины - страны плодородной, богатой углем и заграждающей России столь важные для нее пути к Черному морю»... Пилсудский полагал, что только путем реституции Украины поляки могут обеспечить себя с востока». И что только в том случае «Деникин стал бы союзником нашим, если бы он не противился политическим тенденциям отрыва от России инородных элементов», и, в частности «признал бы украинское движение» [12, с. 572].
Пособников в разделе России среди вождей Белого движения не нашлось. И потому в польской главной квартире было решено: «так как официальное строительство Украины выявило бы наше враждебное отношение к А. Деникину, что для нас невыгодно», то эти планы надлежало скрывать и от Деникина, и от Антанты. К их выполнению «можно приступить только после падения Деникина». Так гласила инструкция, данная Ю. Пилсудским генералу Листовскому, командовавшему Волынским фронтом» [11, с.10].
Деникин утверждает, что в Польше по решению Пилсудского было запрещено печатать работы о события, связанных с взаимоотношениями маршала с Добровольческой армией. Только лишь после его смерти генералы Ю. Галлер и С. Кутшеба затронули эти вопросы в своих мемуарах [11, с. 3].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Негативное отношение Пилсудского к планам Белого движения в отношении Польши, как мы уже видели, привело к переговорам с представителями Советской России и к временному перемирию, которым воспользовалась Красная Армия, нанеся контрудары по Добровольческой армии. Интересны в данном случае объяснения причин неудач взаимодействия с Добровольческой армией. Часть из них мы находим в воспоминаниях А.И. Деникина. Он пишет, что по русскому вопросу непосредственно с Пилсудским и его правительством имели беседу генерал Ч. Дж. Бриггс и уполномоченный английского правительства, член парламента Мак-Киндер. Первый видел главную причину неудачи его миссии в «стремлении польского правительства заключить союз с Румынией, направленный против России». Генерал Пилсудский объяснил отсутствие взаимодействия с русскими антибольшевистскими силами тем обстоятельством, что ему «к сожалению, не с кем разговаривать», так как «и А. Колчак, и А. Деникин - реакционеры и империалисты ...» [13, с. 318].
Интересную точку зрения высказывает и Мак-Киндер в конце 1919 г.: «С Германией Польша не может быть дружественной и поэтому должна быть в дружбе с Россией. Пилсудский заявил, что весною может начать наступление на Москву. Зимою он двигаться вперед не может; его войска уже на Березине и сзади 100 верст опустошенной страны, что сильно затрудняет снабжение армии. Пилсудский сказал, что с большевиками он не хочет заключать мира; но что он встретил затруднение в соглашении с ген. Деникиным, который всегда ссылается на А. Колчака, или на будущее Учредительное Собрание. Он рад, что Англия хочет видеть Польшу в дружбе с Россией. Что касается пограничной линии, проведенной на конференции, то Пилсудский считает, что к западу от нее - неотъемлемая польская территория, а земли к востоку должны войти в то или иное государство на основании плебисцита» [12, с. 579].
Объяснение бездействия польской стороны мы находим и у Е. Ивановский. В беседе с журналистами, со слов Деникина, он объяснял это обстоятельство отвлечением сил «ввиду угрозы корпуса фон дер Гольца и осложнений с немцами в Силезии...» [12, с. 579].
Не обошел этого вопроса и генерал Карницкий. Деникин, встревоженный прекращением военных действий на польско-советском Волынском фронте, спросил его о причинах этого факта и получил заверение, что по чисто военным соображениям было заключено трехнедельное перемирие, срок которого уже кончается, и боевые действия, «вероятно», уже возобновились. [12, с. 575].
Карницкий, отмечает Деникин, после четырехмесячного воздействия его, ставки английской и французской миссий, сообщил газетам: «Целью наступления польской армии поставлена линия Двинск - Витебск - Орша -Могилев - Мозырь - Каменец - Подольск. Дальше идут исконно русские земли, проникать за которые поляки не считают себя вправе. Что касается отношений к Добровольческой армии ..., то помощь в виде энергичной
борьбы с русским большевизмом с удовольствием будет дана правительством, но за ней до сих пор к Польше не обращались».
Когда Карницкий возвращался в Польшу, то при прощании, отмечает Деникин, он оправдывал «роковое бездействие польских войск на Волынском театре тем обстоятельством, «что в Варшаве считают, будто я не признаю даже независимости Польши, кроме того, не имею надлежащих полномочий. Вследствие чего там ждут результатов сношений с Верховным правителем адм. Колчаком. Он обещал немедленно по приезде в Варшаву разъяснить досадное недоразумение».
Есть у Деникина и ссылка на генерала Кутшебу, который также поясняет (со ссылкой на Пилсудского) что ... «Деникин отказался признать полную государственную самостоятельность Польши и ее право голоса в вопросе о будущем тех земель, некогда польских, которые по разделам достались России». И потому: «Погром советской армии привел бы к утверждению правления А. Деникина и, в результате, к непризнанию интегральной самостоятельности Польши» [11, с. 8-9].
«Такое оправдание, - пишет А.И. Деникин, - принимая во внимание тогдашнюю международную обстановку, при наличии архивов «белых», английских, французских, при жизни десятков союзных деятелей, бывших посредниками в сношениях между Таганрогом и Варшавой, такое оправдание рассчитано, очевидно, только на полную неосведомленность читателей».
Деникин делает также ссылку на высказывание генерала Галлера, который «с холодной жестокостью» говорил: «Слишком быстрая ликвидация Деникина не соответствовала нашим интересам. Мы предпочли бы, чтобы его сопротивление продлилось, чтобы он еще некоторое время связывал советские силы. Я докладывал об этой ситуации Верховному вождю (Пилсудскому). Конечно, дело шло не о действительной помощи Деникину, а лишь о продлении его агонии» [11, с. 7].
Деникин был убежден, что приостановка польского наступления в опаснейшим для Красной Армии направлении имела цель вполне определенную, она произошла задолго до 3 ноября и в качестве доказательства приводит две вербальные ноты. В первой Пилсудский обращается при посредстве Бернера к советской стороне. В ней, в частности, говорится: «Содействие Деникину в его борьбе против большевиков не соответствует польским государственным интересам. Удар на большевиков в направлении Мозырь несомненно помог бы Деникину и даже мог бы стать решающим моментом его победы. Польша на полесском фронте имела и имеет достаточные силы, чтобы этот удар осуществить. Разве осуществила? Разве обстоятельство это не должно было открыть глаза большевикам?».
Вторая вербальная нота (начало декабря) также передается капитаном Бернером советскому правительству. В ней отмечается: «В основу политики начальника государства (Ю. Пилсудского) положен факт, что он не желает допустить, чтобы российская реакция восторжествовала в России. Поэтому все в этом отношении, что возможно, он будет делать вопреки становлению советской власти. Из этого признания советское правительство давно уже должно было сделать соответствующие выводы. Тем более, что давно уже реальными фактами Начальник государства доказывал, каковы его намерения» [11, с. 6]. Есть у него ссылка на «Газету Польску», которая приоткрывала, видимо, карты польского генштаба: «Если ген. А. Деникин, не обращая внимания на поставленную ему Антантой цель (Москву), все же начнет продвигаться (к Киеву), имея в виду соединиться с польскими войсками, как с союзниками в борьбе с большевизмом, то он ошибается: польские войска вынуждены были бы указать ему, что не туда лежит его путь.» [12, с. 576].
В польских газетах появилась «Декларация польского демократического союза», содержание которой вкратце передавала «Варшавская речь»:
«Декларация содержит четыре мотивированных пункта, из которых первый гласит, что польская политика на Востоке должна стремиться к оттеснению России за Днепр; второй пункт отмечает возможность налаживания добрососедских отношений с Россией в ее естественных этнографических границах; третий пункт указывает на необходимость налаживания дружественных отношений с Украиной для взаимного обеспечения перед захватной политикой России; четвертый пункт требует дать
возможность Украине прийти к соглашению с государствами Антанты и тем самым парализовать русское влияние на Украине».
Словом, все наше осведомление сходилось в определении того принципа, которым руководствовались в русском вопросе польское правительство и руководящие круги общества - «Нужно, чтобы большевики били А. Деникина, а А. Деникин бил большевиков».
Анализ документов, воспоминаний, речей, писем и т.д. наводят на следующий вывод. Деникин и Пилсудский были антиподами. Они не могли договориться друг с другом. Один выступал за единую неделимую Россию, другой за Великую Польшу от можа до можа, причем именно за счет России. В чем они сходились, так в антибольшевизме. Тем не менее, для временного начальника государства была предпочтительнее позиция Советской России, признавшей независимость возрожденной Польши, ликвидировавшей тайные договоры о ее разделе и т.д. В рамках же единой неделимой России в случае взятия Москвы, Варшаве могла светить лишь автономия, либо территория в границах 1815 года.
Несмотря на позитивную позицию Москвы, временный начальник государства мечтал о Польше в границах 1772 г., а далее от Балтийского до Черного моря.
Обратим внимание на то, что отрицательно отнеслась к созданию «Великой Польши» за счет России Англия. Лорд Дж. Керзон «самым настойчивым образом советовал польскому правительству «удержать свои притязания в разумных пределах, не стремясь поглотить те народности, не имеющие с Польшей племенного родства и могущие быть лишь источником слабости и распада» [11, с. 4].
Для осуществления своей мечты Юзеф Пилсудский развязал против советского государства войну в 1920 году. А чуть ранее он через Мак-Киндера довел до сведения Деникина о согласии на встречу с ним и на оказание помощи, причем весной. Это было в январе 1920 г., когда Добровольческая армия под ударами Красной Армии откатилась за Дон. Обещание «помощи» весной А.И. Деникин посчитал злой иронией [11, с. 4].
Список литературы
1. Beck J. Dernier Rapport: Politique Polonaise 1926-1949. Neuchatel, 1951. 366 s. [Бек Ю. Последний доклад: польская политика в 1926-1949 гг. Ньюхастел, 1951].
2. Iwanowski J. Gdyby Denikin zwyciçzyt. - Dziennik Polski. 1947. № 196. 19 sierpien [Ивановский E. Если бы Деникин победил].
3. Komarnicki T. Rebirth of the Polish Republik. Londоn, 1957. 776 s. [Комарницки Т. Возрождение Польской Республики. Лондон, 1957].
4. Miedzinski B. Wojna i pokoj. Cz. III. - Kultura. 1966. № 9/227. S. 85-97. [Меджиньски Б. Война и мир. Ч. III].
5. Mikulicz S. Prometeizm w polityce II Rzeczypospolitej. Warszawa, 1971. 314 s. [Микулич С. Прометеизм в политике II Речи Посполитой. Варшава, 1971].
6. Sieradzki J. Bialowieza i Mikaszewicze. Mity i prawdy. Warszawa, 1959. 116 s. [Серадзки Ю. Беловежье и Микашевичи. Мифы и истина. Варшава, 1959].
7. Skrzynski A. Polska a pokôj. Warszawa, 1924. 217 s. [Скршиньски А. Польша и мир. Варшава, 1924].
8. Terlecki O. Putkownik Beck. Krakow, 1985. 373 s. [Терлецкий О. Полковник Бек. Краков, 1985].
9. Facing the Dictators: The Memoirs of Anthony Eden, Earl of Avon. Londyn, 1962. 659 p. [Встреча с диктаторами: мемуары Энтони Идена, графа Эйвона. Лондон, 1962].
10. Wandycz P. Soviet-Polish Relations, 1917-1921. Cambridge, 1969. 403 р. [Вандыч П. Советско-польские отношения, 1917-1921. Кэмбридж, 1969].
11. Деникин А. И. Кто спас советскую власть от гибели? Париж, 1937. 18 с.
12. Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 3. Т. 5. Вооруженные силы Юга России. М.: Айрис-пресс, 2003. 830 с.
13. Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Под. ред. Т.Г. Снытко Т. II. Ноябрь 1918 г. - апрель 1920 г. М.: Наука, 1964. 720 с.
Информация об авторах
Гришин Яков Яковлевич, доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений, мировой политики и дипломатии Казанского (Приволжского) Федерального университета, г. Казань, Российская Федерация.
Галиуллин Марат Зуфарович, кандидат исторических наук, доцент кафедры регионоведения и евразийских исследований Казанского (Приволжского) Федерального университета, г. Казань, Российская Федерация.
Туманин Виктор Евгеньевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры регионоведения и евразийских исследований Казанского (Приволжского) Федерального университета, г. Казань, Российская Федерация.
Автор-корреспондент
Туманин Виктор Евгеньевич, e-mail: [email protected]
INTERNATIONAL RELATIONS
Original Paper
Jozef Pilsudski and his ambitious plans for the creation of «Greater Poland»
Y. Y. Grishin1, M. Z. Galiullin2, V. E. Tumanin3
1 Kazan (Volga region) Federal University, Kazan, Russian Federation, ORCID: https://orcid.ora/0000-0002-9453-6070, e-mail: [email protected]
2 Kazan (Volga region) Federal University, Kazan, Russian Federation, ORCID: https://orcid.oro/0000-0002-3798-4328. e-mail: [email protected]
3 Kazan (Volga region) Federal University, Kazan, Russian Federation, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9260-3217, e-mail: [email protected]
Abstract:
The article is devoted to the negotiations of Jozef Pilsudsky's representatives with Anton Denikin's staff on joint actions against the red Army for the capture of Moscow and the overthrow of Soviet power. Special attention is paid to the positions of the two sides, which differed. Denikin sought to preserve a single indivisible Russia. As for Poland, it could be granted autonomy only within the borders of 1815 Pilsudsky had secret plans. With the power to recreate "greater Poland" within the borders of 1772, of course at the expense of Russia. To do this, everything had to be done to ensure that the Volunteer army was defeated by the Soviet troops during the temporary armistice of Moscow and Warsaw, then to start a war with Soviet Russia and implement their ambitious plans. Pilsudsky has planned to negotiate with Denikin, with the help of General A. Kornitski, G. Skomarkova, E. Ivanovsky. Having learned the ultimate goals of the "white movement" Pilsudsky takes appropriate measures. It does not really help the Volunteer army, but only prolongs its agony. It was not in the Polish national interest to assist Denikin in the fight against the red Army. Pilsudsky eventually outmaneuvered Denikin, preferring the position of Soviet Russia, which not only eliminated the secret Treaty of partition of Poland, but also recognized its independence. Within the framework of Denikin's United and indivisible Russia, the fate of the revived II Polish-Lithuanian Commonwealth could be unenviable. Denikin was helped by the visible support of the Entente. Pilsudski eventually carried out his plan.
End. Start see: Nauka. Obsestvo. Oborona. 2020. № 2 (23); № 3 (24)
Keywords:
history, international relations, negotiations, intervention, Mikashevichi, Poland, Yuzef Pilsudsky, Anton I. Denikin
References
1. Beck J., 1951, Dernier Rapport Politigue polonaise 1926-1949. Neuchatel. 1951. 366 s. [Beck J. Dernier Rapport Politige polonaise 1926-1949] (In Polish).
2. Iwanowski J., 1947, Gdyby Denikin zwyciezyl. - Dziennik Polsku. 1947. № 196. 19 august. [Iwanowski J. Whenever Denikin won] (In Polish).
3. Komarnicki T., 1957, Rebirth of the Polish Republik. Londyn. 1957. 776 s. [Komornicki T. The Rebirth Of The Polish Republic] (In Polish).
4. Miedzinski B., 1966, Wojna i pokoj. Cz. III. - Kultura. 1966. № 9/227. S. 85-97. [Miedzinski B. War and peace] (In Polish).
5. Mikulicz S., 1971, Prometeizm w polityce II Rzeczy pospolitej. Warszawa. 1971. 314 s. [Mikulich S. II Prometheism in politics, the ordinariness of things] (In Polish).
6. Sieradzki J., 1959, Bialowieza i Mikaszewicze. Mity i prawdy. Warszawa. 1959. 116 s. [Sieradzki J. Bialowieza and Mikashevichi. Myths and truths] (In Polish).
7. Skrzynski A., 1924, Polska a pokoj. Warszawa, 1924. 217 s. [Skrzynski A. Poland and the world] (In Polish).
8. Terlecki O., 1985, PulkownikBeck. Krakow 1985. 375 s. [Terletsky O. Colonel Beck] (In Polish).
9. Facing the Dictators: The Memoirs of Anthony Eden, Earl of Avon. Londyn, 1962. 659 p. [Of Eden, the memoirs of fascist dictators] (In Polish).
10. Wandycz P., 1969, Soviet-Polish Relations. 1917-1921. Cambridge. Massachusetts. 1969. 403 s. [Vandych P. Soviet-Polish relations] (In Polish).
11. Denikin A. I., 1937, Kto spas sovetskuju vlast' ot gibeli? Paris, 1937. 18 p. [Denikin A. I. Who saved Soviet power from destruction?] (In Russ.).
12. Denikin A. I., 2003, Ocherki russkoj smuty. Kn. 3. T. 5. Vooruzhennye sily Juga Rossii. M.: Ajris-press, 2003. -830 s. [Denikin A. I. Essays on Russian turmoil. Book 3. Vol. 5. Armed forces of the South of Russia. Moscow: iris press, 2003. - 830 p.] (In Russ.).
13. Dokumenty i materialy po istorii sovetsko-pol'skih otnoshenij. Pod. red. T.G. Snytko T. II. Nojabr' 1918 g. -aprel' 1920 g. M.: Nauka, 1964. - 720 s. [Documents and materials on the history of Soviet-Polish relations. Pod. ed. T. G. Snytko. November 1918 - April 1920. Moscow: Nauka, 1964. - 720 p.] (In Russ.).
Information about the authors
Yakov Y. Grishin, Dr. Sci. (History), Prof. of the Department of international relations, world politics and diplomacy, Kazan (Volga region) Federal University, Kazan, Russian Federation.
Marat Z. Galiullin, Cand. Sci. (History), Assoc. Prof. of the Department of regional studies and Eurasian studies of Kazan (Volga) Federal University, Kazan, Russian Federation.
Victor E. Tumanin, Cand. Sci. (History), Assoc. Prof. of the Department of regional studies and Eurasian studies of Kazan (Volga) Federal University, Kazan, Russian Federation.
Corresponding author
Victor E. Tumanin, e-mail: [email protected]
Наука. Общество. Оборона 2311-1763
2020. Т. 8. № 4 Online ISSN
Science. Society. Defense 2020. Vol. 8. № 4
