CC BY
521В. Ю. Туранин
ЮРИДИЧЕСКИЙ ЖАРГОН: ПОНЯТИЕ, ПРИМЕРЫ, ОЦЕНКА
В настоящее время довольно часто можно наблюдать случаи нивелирования канонов классического русского языка, сложившихся веками. Современный русский язык за последние годы стал лишь инструментом общения, а не первородной основой существования российского общества. Этому способствует активное проникновение в него целого ряда слов, изначально ему несвойственных, возведение в ранг обычной, повседневной лексики элемен-тов тюремного сленга, активное использование жаргонизмов и целый ряд других обстоятельств. Все это не могло не сказаться и на языке законов. Бо-лее того, сейчас уже можно с уверенностью констатировать факт наличия в языке законов особого, юридического жаргона.
В Толковом словаре русского языка С. И. Ожегова понятие, выражен-ное термином «жаргон», определяется как «речь какой-нибудь социальной или иной объединенной общими интересами группы, содержащая много слов и выражений, отличных от общего языка, в том числе искусственных, иногда условий». Таким образом, основными отличительными признаками жаргона являются:
1) однородность лиц, использующих данную речь;
2) нетипичность лексики, то есть содержание в жаргоне совокупности слов и выражений (жаргонизмов), выходящих за рамки обыденного словарного запаса человека, используемого им в повседневной жизни;
3) наличие искусственных, «придуманных» слов и выражений.
Изначально жаргон в большинстве случаев - это своеобразный «тайный» язык , существующий для отдельной категории посвященных лиц, яв-ляющихся его носителями.
Юридическому жаргону присущи все вышеперечисленные признаки. При этом:
1) непосредственное участие в создании, формировании и обнародова-нии (посредством различных правовых актов) юридического жаргона прини-мает однородная общественная группа -юристы, члены которой и являются его основными пользователями;
2) в составе юридического жаргона также активно задействована нети-пичная лексика, доминируют искусственные слова и выражения (юридиче-ские жаргонизмы), которые зачастую не отражают содержания обозначаемых понятий или искажают их смысл.
Таким образом, юридический жаргон, с нашей точки зрения, - это искусственно созданная юристами система слов и выражений, предназначенная
для обозначения юридических понятий в нетипичной для литературного язы-ка форме.
Основной сферой использования юридического жаргона является юри-дический разговорный язык, где активно задействованы такие жаргонизмы, как «опер» (оперативный уполномоченный сотрудник), «вещдок» (вещест-венное доказательство), «незаконные
бандформирования», «признательные показания» и другие. Причем содержание некоторых из них входит в очевид-ное противоречие с формой. К примеру, что такое «незаконное бандформи-рование»? Исходя из сути данной формулировки, это бандитское формиро-вание, существующее вне закона. Но при этом возникает еще один вопрос, как могут быть бандитские формирования законными? Ведь они незаконны уже по своей сути. А если так, то чем термин «бандформирование» отличает-ся от термина «банда», определяемого в статье 209 УК РФ как «устойчивая вооруженная группа»? Скорее всего , ничем не отличается. Следовательно, со всей очевидностью можно сделать вывод о том, что термин «незаконные бандформирования» создан искусственно и является элементом юридическо-го жаргона.
Тождественный вывод можно сделать и в отношении юридического термина «признательные показания». Само слово «признательный» может использоваться только лишь в значении «испытывающий признательность к кому-, чему-либо , благодарный; выражающий признательность». Очевидно, что это никак не корреспондирует тому значению, которое вкладывается в термин «признательные показания» в юридической среде (сознаться в чем-либо и рассказать об этом). С нашей точки зрения, в данном случае правиль-нее использовать выражение «осуществить признание».
Из юридического разговорного языка жаргон проникает и в язык подзаконных и правоприменительных актов. К примеру, термин «признательные показания» используется в тексте распоряжения Федеральной таможенной службы РФ от 28 июля 2006 года № 257-р «Об утверждении регламента действий должностных лиц таможенных органов при обнаружении фактов незаконного перемещения автотранспортных средств через таможенную границу Российской Федерации», термин «вещдок» задействован в тексте постановления Федерального арбитражного суда Уральского округа от 14 мая 2001 года № Ф09-724/01- ГК по делу № А50-11194/2000. В описательной части определения Военной коллегии Верховного Суда РФ от 30 ноября 2001 года содержится такой жаргонизм , как «монтировка» (в значении: «что-либо тяжелое, грубое; то, чем можно сильно ударить»).
Как уже отмечалось выше, использование юридического жаргона те-перь характерно и для языка законов, а это уже является, с нашей точки зре-ния, достаточно серьезной проблемой для отечественного права. Приведем несколько примеров.
В контексте сразу нескольких статей Жилищного кодекса России (ст. 5, 7 и др.), статьи 56 Налогового кодекса России, статьи 28 Федерального зако-
на «О космической деятельности» используется термин «нормы законодательства». Например , в части 8 статьи 5 Жилищного кодекса Российской Федерации содержится положение, в соответствии с которым: «в случае несоответствия норм жилищного законодательства, содержащихся в федеральных законах и иных нормативных правовых актах Российской Федерации, зако-нах и иных нормативных правовых актах субъектов Российской Федерации, нормативных правовых актах органов местного самоуправления, положени-ям настоящего Кодекса применяются положения настоящего Кодекса». При этом в юридической науке устоялось мнение о том, что есть нормы права - его первичные элементы, которые получают формально-юридическое закрепление с помощью нормативно-правовых актов, во многих случаях - зако-нов, но норм законодательства как таковых нет. Первичными элементами законодательства, в соответствии с различными научными концепциями, могут являться те же самые нормы права, статьи нормативного акта ( принципиальное соответствие нормы права статье нормативного акта), сам нормативный акт либо нормативные предписания. Отсюда вывод : термин «нормы законодательства» создан искусственно , это юридический жаргонизм, форма которого входит в противоречие со смыслом выражаемого понятия. Поэтому часть 8 статьи 5 ЖК РФ корректнее было бы изложить следующим образом: «в случае несоответствия норм жилищного права, содержащихся в федераль-ных законах... (далее по тексту)».
Соответственно, проявлением юридического жаргона является и использование в российском законодательстве такого термина, как «институт законодательства» (гражданского, семейного и т.д.). Данный термин употребляется в статье 11 Налогового кодекса России, а также в статье 1 Федерального закона «О валютном регулировании и валютном контроле». Так, например , в части 1 статьи 11 Налогового кодекса Российской Федерации закреплено следующее положение: «Институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федера-ции, используемые в настоящем Кодексе, применяются в том значении, в ка-ком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не преду-смотрено настоящим Кодексом». В настоящей ситуации, как и в случае с термином «нормы законодательства», происходит терминологическая под-мена понятия. В юридическом языке может использоваться только термин «институт права», но не «институт законодательства». При этом он должен быть задействован лишь тогда, когда это действительно необходимо. В при-веденном контексте его употребление, с нашей точки зрения, является из-лишним. Понятие, выраженное термином «институт права», трактуется как «обособленная группа норм, регулирующих однородные общественные от-ношения», а значит, институты права не могут применяться в каком-либо значении, как того требует часть 1 статьи 11 Налогового кодекса Российской Федерации, они могут лишь находить свое выражение , закрепляться в норма-тивных правовых актах. Поэтому в статье 11 НК РФ в данном случае исполь-
зована совершенно абсурдная формулировка, не имеющая под собой надле-жащей правовой основы. Кроме того, вряд ли можно говорить о терминах и понятиях, принадлежащих к каким-либо отраслям законодательства, как это предполагается, исходя из текста этой же статьи НК РФ. Термины ( напря-мую) так же, как и понятия (опосредованно - с помощью терминов ), могут лишь использоваться в законодательстве, а принадлежать они могут к опре-деленным отраслям права.
Исходя из изложенного, полагаем, что часть 1 статьи 11 НК РФ можно было изложить следующим образом: « термины гражданского, семейного и других отраслей права используются в настоящем Кодексе в том же значе-нии, что и в законах, соответствующих этим отраслям права, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом».
В российском законодательстве активно употребляется и такой юридический термин-жаргонизм, как «регулирование правоотношений», который задействован, например, в статье 1 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», в статье 1 Федерального закона «О почтовой связи», в статье 1 Федерального закона «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации», а также в тексте некоторых других нормативных правовых актов. При этом отметим, что само его существование также стоит на грани юридического абсурда, ведь правоотношение - это уже «урегулированное нормами права общественное отношение, участники которого являются носителями субъективных прав и обязанностей». Еще более абсурдно использование такого выражения, как «правовое регулирование правоотношений», которое задействовано, например, в названии статьи 3 Федерального закона «О порядке рассмотрения обращений граждан Россий-ской Федерации». Очевидно, что регулировать можно определенные общест-венные отношения, но не правоотношения. Соответственно, в законодатель-ном тексте возможно лишь употребление термина «регулирование общест-венных отношений».
В Уголовном кодексе Российской Федерации также активно используются некоторые выражения, составляющие юридический жаргон. Так, в контексте статьи 27 УК РФ содержится следующая формулировка: «если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия...». Юридическим жаргонизмом в данном случае является выражение «причиняются последствия», так как представляется очевидным, что последствия могут только наступать, а причиняется вред, ущерб. Соответственно, в исследуемом контексте необходимо было использовать выражение «наступают последствия». Или, к примеру, в контексте статьи 40 УК РФ закреп-лено положение, в соответствии с которым, «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием)». Отметим, что, дейст-вительно, можно руководить либо не руководить своими действиями в силу
каких-либо причин, но руководить своим бездействием не представляется возможным. В бездействии можно лишь пребывать (находиться в состоянии покоя, неподвижности). Поэтому выражение «руководить бездействием» - это также юридический жаргонизм, а в тексте статьи 40 УК РФ вполне воз-можно использовать следующую формулировку: «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями либо пребывало в бездействии».
Юридическим жаргонизмом является и такой термин, как «легализация (отмывание) денежных средств и иного имущества», задействованный в контексте статей 174 и 174.1 УК РФ. Представляется, что в данном случае впол-не возможно обойтись без слова «отмывание», которое, собственно, и связы-вает термин с юридическим жаргоном. Тем более, что оно не несет никакой самостоятельной смысловой нагрузки, а служит лишь своеобразным «спутником», синонимом слова «легализация» в данном конкретном случае. Более правильным в данном случае будет употребление выражения «легализация незаконно полученных денежных средств и иного имущества».
Кроме этого, в УК РФ употребляются такие юридические термины-жаргонизмы, как «загладить вред» и «деятельное раскаяние» (например, в тексте статьи 75 УК РФ). При этом отметим, что вред в российском праве в определенных случаях подлежит возмещению, а не «заглаживанию». Процедура «заглаживания вреда» не определена в юридической науке. Право на существование в законодательном тексте термина « деятельное раскаяние» также вызывает определенные сомнения. Дело в том, что раскаяние вряд ли может быть деятельным. Термин «раскаяние» трактуется лишь как «сознание своей вины, сожаление о совершенном проступке». Иными словами, раская-ние - это не действия, это процесс, непосредственно связанный с душевными переживаниями человека, переосмыслением содеянного. Любые действия в данном случае могут являться лишь последствием раскаяния, но не его ча-стью. Поэтому деятельное раскаяние невозможно , а в российском законода-тельстве и правоприменительной практике можно говорить лишь о «действи-ях в результате раскаяния».
Приведенные случаи использования терминов-жаргонизмов в юридических актах в большинстве своем являются негативными примерами словесного проявления профессиональной юридической деятельности. То есть, например, такие термины, как «признательные показания», «нормы законодательства», являются непродуманными и несоответствующими выражаемым юридическим понятиям профессионализмами, привнесенными в законодательный текст. При этом, исходя из функционально-стилистической принадлежности, данные термины есть элементы специальной юридической терминологии, это ее своеобразное деформированное «крыло».
Существует и обратная сторона данной проблемы. Юридические термины, которые задействованы в законодательстве, попадая в лексикон лиц,
занимающихся, прежде всего, правоприменительной деятельностью, могут становиться жаргонизмами. Так, например, в профессиональной юридиче-ской среде довольно часто можно услышать « договор » вместо «догово »,р «приговор» вместо «пригово »,р «осужденный» вместо «осужденный» (при этом отметим, что в настоящее время появились достаточно спорные нова-ции, одобренные Министерством образования и науки Российской Федера-ции , разрешающие, к примеру, произносить «договор» вместо «догово »)р. Мы считаем, что такое искажение юридической терминологии, обусловлен-ное низкой интеллектуальной подготовкой и правовой культурой отдельных лиц, уничижает юридический язык. Стандартные юридические термины в данном случае становятся частью юридического жаргона , а это недопустимо. Для предотвращения этой ситуации необходим комплекс просветительских и образовательных мер для лиц, занимающихся профессиональной юридиче-ской деятельностью (пропаганда в СМИ, лекции в организациях, введение юрислингвистических дисциплин в образовательный процесс и т.д.).
Проведенный анализ проблемы использования юридических терминов-жаргонизмов в современном российском законодательстве позволил нам сделать вывод о том, что она обусловлена двумя основными причинами, кото-рые условно можно объективировать как внешняя и внутренняя.
1. Внешняя причина. В некоторых случаях использование юридических терминов-жаргонизмов в текстах законодательных актов, таких, например, как «легализация (отмывание) денежных средств и иного имущества» в тек-сте УК РФ, происходит под воздействием норм зарубежного права. Выраже-ние «отмыть деньги» было впервые употреблено в законодательстве США в 1982 году. При этом исторические корни возникновения этого термина отно-сят к 30-м годам прошлого столетия, когда американские преступники лега-лизовывали наличные средства, полученные незаконным путем, через систе-му прачечных. В российском законодательстве был переведен и скопирован зарубежный термин без надлежащей проработки и адаптации в юридическом языке.
2. Внутренняя причина. Использование юридических терминов-жаргонизмов в российском законодательстве - это во многом и часть внутренней правотворческой деятельности. Такие термины, как «нормы законодательства» или «регулирование правоотношений», являются результатом исключительно российского законотворчества, без влияния каких-либо внешних факторов. В свою очередь, предпосылки подобного появления юри-дических терминов-жаргонизмов в текстах законов весьма различны. В ка-ких-то случаях, это очевидные упущения субъектов законотворческой дея-тельности (вряд ли есть объяснение внедрению в законодательный текст та-ких выражений, как «причиняются последствия», «загладить вред»), в каких-то случаях - это неудачные наименования правовых институтов («деятельное раскаяние»), а в каких-то случаях это может быть неоправданное желание
сократить законодательный текст (выражение «руководить своими дейст-виями (бездействием)».
Безусловно, что данные терминологические решения значительно сни-жают качество законодательного текста, отрицательно сказываются на эф-фективности применения правовых норм.
Подводя итоги, сформулируем ключевые выводы:
1. В российской правотворческой деятельности должен существовать недвусмысленный запрет на использование юридических терминов-жаргонизмов в законодательстве. Полагаем, что наличие юридического жар-гона в официальном тексте оправдано только при употреблении отдельных жаргонных слов и выражений в актах судебных органов, и то, только в слу-чае необходимости прямого или косвенного цитирования высказываний лиц, участвующих в деле, которые не всегда обладают необходимой общей и пра-вовой культурой. Это может быть востребовано для наиболее точной переда-чи смысла позиций сторон, доподлинного описания событий, имевших ме-сто.
2. Крайне важно осуществление ревизии российского законодательства на предмет использования юридического жаргона. По итогам ее проведения юридическая терминология, используемая в законодательных актах, должна быть подвергнута унификации и стандартизации. Это означает, что в на-стоящее время есть потребность в исследовании и обобщении юридических терминов, функционирующих в законодательном тексте, приведении их к возможному единству в употреблении, придании шаблонности в использова-нии.
