CC BY
133
5. Федеральный закон от 29.12.2010 № 436-Ф3 (в ред. от 29.06.2015) «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». URL: https: // consultant.ru
6. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-Ф3 (в ред. от 13.07.2015). URL: https: // consultant.ru
7. Конвенция о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1989). URL: https: // consultant.ru
8. Конвенция Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений (CETS N201) (заключена в г. Лансароте 25.10.2007). URL: https: // consultant.ru
9. Миллеров Е. В. О приведении в соответствие таможенного запрета на перемещение через таможенную границу порнографических материалов международным стандартам борьбы с детской порнографией // Северо-Кавказский юридический вестник. 2015. № 3.
5. The Federal law of 29.12.2010 № 436-FZ (as amended on on 29.06.2015) «On the protection of children from information harmful to their health and development». URL: https: // consultant.ru
6. Criminal code of the Russian Federation from 13.06.1996 № 63-FZ (as amended on 13.07.2015). URL: https: // consultant.ru
7. The Convention on the rights of the child (endorsed by the UN General Assembly on 20.11.1989). URL: https: // consultant.ru
8. The Council of Europe Convention on the protection of children against sexual exploitation and sexual abuse (CETS N201) (Enclosed in Lanzar-ote, 25.10.2007). URL: https: // consultant.ru
9. Millerov E. V. On harmonization of the customs ban on the movement across the customs border of pornographic materials of international standards to fight child pornography // North Caucasian legal Bulletin. 2015. № 3.
УДК 343.77 ББК 67.408
© 2015 г. Ю. А. Тимошенко
ЮРИДИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ СОСТАВОВ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ КАК СРЕДСТВО ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ ТЕХНИКИ
В статье рассматриваются юридические конструкции составов экологических преступлений как одно из средств законодательной техники, то есть юридико-правовой инструментарий, при помощи которого осуществляется разработка положений уголовного закона. Затрагиваются также отдельные вопросы отражения в уголовно-правовых нормах обязательных и дополнительных признаков составов преступлений, критерии для объединения признаков преступления в рамках одной статьи или части статьи.
Ключевые слова: средства законодательной техники, юридические конструкции составов экологических преступлений, признаки состава преступления, экологические преступления.
LEGAL STRUCTURES OF COMPOSITIONS OF ENVIRONMENTAL CRIMES
AS A MEANS OF LEGISLATIVE TECHNIQUE
The article deals with the legal structure of compositions environmental crime as a means of legislative technique, that is legal and legal instruments, by means of which the development of the provisions of the criminal law. Also addresses some issues reflected in the criminal law of mandatory and optional elements of the crime, as well as criteria for combining elements of a crime in one article or the article.
Key words: means of legislative techniques, legal structure compositions environmental crimes, elements of crime, environmental crime.
Понятие состава преступления является одним из самых дискуссионных в науке. Несмотря на все разнообразие мнений ученых [13, с. 15; 7, с. 27; 9, с. 15; 8, с. 19], в большин-
стве работ состав преступления рассматривается в двух аспектах: как явление объективной действительности, то есть совокупность предусмотренных в уголовном законе элемен-
тов реального общественно опасного деяния, и как правовое понятие, то есть совокупность предусмотренных в законе юридических признаков конкретного преступления [15, с. 91].
В соответствии со статьей 8 Уголовного кодекса Российской Федерации основанием уголовной ответственности служит совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, и потому данные признаки должны найти четкое отражение в диспозиции уголовно-правовой нормы. Для этого целесообразно прибегнуть к законодательной технике, в рамках которой состав преступления рассматривается как юридическая конструкция [2, с. 114], представляющая собой информационную модель преступления определенного вида, закрепленную в уголовном законе [4, с. 112-113] и состоящую из четырех элементов (объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона). Эта модель образуется в результате обобщения признаков всех преступле-
и и _ _ т» ___
ний данной разновидности. В итоге получается экономное, краткое и достаточно четкое описание их основных свойств [6, с. 5].
Законодатель при криминализации конкретного общественно опасного деяния, используя юридическую конструкцию состава преступления, закрепляет в диспозиции статьи (части статьи) Особенной части Уголовного кодекса все необходимые и при этом достаточные признаки преступления.
В связи с этим в научной литературе обсуждается вопрос о том, каково соотношение состава преступления и статьи уголовного закона, а точнее, ее диспозиции. Можно ли признать составом преступления состав, описанный в целом в статье, или же отдельными составами является каждая разновидность, изложенная в части или пункте статьи, либо в одной части статьи, и допустимо ли наличие двух и более составов преступлений [6, с. 80]? Проведенное нами анкетирование сотрудников прокуратур, поддерживающих государственное обвинение в судах (всего было опрошено 259 человек), показало, что 58 % из них считают, что в отдельных частях статей об экологических преступлениях содержится по несколько составов преступлений, 36 % - полагают, что каждый отдельный состав преступления закреплен в части статьи, и только 6 % - указали, что состав преступления находит отражение в целом в статье уголовного закона.
В. Н. Кудрявцев, например, писал, что две разновидности преступного поведения, предусмотренные в законе, можно считать входящими в один и тот же состав, если они
идентичны по большинству признаков (непосредственному объекту, субъекту и форме виновности) и предусмотрены в одной статье Особенной части Уголовного кодекса. При этом наличие нескольких составов, по его мнению, имеет место в трех случаях:
1) две разновидности преступного поведения предусмотрены разными статьями Уголовного кодекса Российской Федерации;
2) разновидности преступных деяний предусмотрены в одной статье Уголовного кодекса Российской Федерации, но различаются между собой по непосредственному объекту, субъекту или форме вины;
3) две разновидности преступления предусмотрены в одной статье, различаются только по признакам объективной стороны или (и) предмета преступления, однако различия эти существенны [6, с. 31].
Действительно, если предлагаемый подход использовать при анализе составов экологических преступлений, то о двух разновидностях преступного поведения, ответственность за которые установлена в разных статьях, можно говорить применительно, например, к ст. 246 и 255 УК РФ. Составы этих преступлений, несмотря на некоторое сходство объективной стороны (точнее, самого деяния, выразившегося в нарушении правил при проведении таких видов работ, как проектирование, размещение, строительство, ввод в эксплуатацию и эксплуатацию объектов), имеют разный непосредственный объект, а также иные признаки, послужившие основанием для разной законодательной конструкции данных составов и описания их признаков в отдельных статьях. Кроме того, можно утверждать, что в некоторых статьях, содержащихся в главе 26 УК РФ, закреплено по два состава преступления, поскольку они отличаются, в частности, по непосредственному объекту, субъекту или форме вины. Таким способом сконструированы, в частности, ст. 249 и 261 УК РФ.
Среди статей об экологических преступлениях содержатся такие, в диспозициях которых описаны признаки разных по характеру общественно опасных деяний (фактически их В. Н. Кудрявцев имел в виду, выделяя третью группу). Примером этого может служить ст. 255 УК РФ, где речь идет: 1) о нарушении правил охраны и использования недр при проектировании, размещении, строительстве, вводе в эксплуатацию и эксплуатации горнодобывающих предприятий или подземных сооружений, не связанных с добычей полез-
ных ископаемых, и 2) самовольной застройке площадей залегания полезных ископаемых, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба (здесь и далее статья разделена нами на две части. - Ю. Т), а также ч. 1 ст. 253 УК РФ, согласно которой уголовно наказуемым признается: 1 ) незаконное возведение искусственных островов, установок или сооружений на континентальном шельфе Российской Федерации, незаконное создание вокруг них или в исключительной экономической зоне Российской Федерации зон безопасности, 2) нарушение правил строительства, эксплуатации, охраны и ликвидации возведенных искусственных островов, установок или сооружений и средств обеспечения безопасности морского судоходства. Содержат ли данные диспозиции признаки отдельных составов преступлений? Представляется, что нет.
Основным критерием для объединения признаков какого-либо преступления в рамках одной статьи (если в статье одна часть) или части статьи служат общий для них непосредственный объект посягательства, равнозначные по характеру и степени общественной опасности действия и, как правило, одинаковые последствия (при условии, что состав преступления сконструирован как материальный). Перечисленное в целом может служить общим критерием для того, чтобы отнести указанные в части статьи уголовного закона признаки к одному составу преступления. Кроме того, анализ диспозиций таких статей (частей статей) позволяет прийти к выводу о том, что при совершении лицами нескольких перечисленных деяний будет иметь место не совокупность, а единое преступление. Так, например, при нарушении правил охраны недр при самовольном строительстве сооружений на площадях залегания полезных ископаемых, повлекшем причинение значительного ущерба, квалифицировать действия виновных лиц необходимо только по одной ст. 255 УК РФ, поскольку в данном случае не будет совокупности преступлений.
На наш взгляд, в разных частях статьи всегда должны находить отражение самостоятельные составы преступлений. Они могут быть взаимозависимыми (например, основные и квалифицированные составы), но при этом не терять присущих им особенностей (отдельных признаков, наличие которых существенным образом влияет на оценку законодателем степени их общественной опасности).
Данное обстоятельство должно учитываться при конструировании статей уголовного
закона, предусматривающих ответственность за экологические преступления. В противном случае на практике возможны разночтения по поводу толкования уголовно-правового предписания и квалификации действий виновных.
Так же как составы всех преступлений, составы экологических преступлений состоят из четырех обязательных элементов: объекта преступления, общественно опасного деяния (действия или бездействия), вины (в форме умысла или неосторожности), а также субъекта преступления - физического вменяемого лица, достигшего установленного уголовным законом возраста.
Кроме этого, законодательная конструкция отдельных составов экологических преступлений зачастую содержит указание на дополнительные признаки преступления, такие, например, как дополнительный объект (ст. 246 УК РФ - жизнь и здоровье), предмет (п. «в» ч. 1 ст. 258 УК РФ - птицы и звери, охота на которых полностью запрещена); на преступные последствия (ч. 1 ст. 251 УК РФ - загрязнение или иное изменение природных свойств воздуха), место (п. «г» ч. 1 ст. 256 УК РФ, п. «г» ч. 1 ст. 258 УК РФ - на особо охраняемых природных территориях), время, обстановку, орудия и средства (п. «б» ч. 1 ст. 258 УК РФ - с применением механического транспортного средства или воздушного судна), способ совершения преступления (п. «б» ч. 1 ст. 256 УК РФ - способом массового истребления водных животных и растений); на специальный субъект (п. «в» ч. 2 ст. 260 УК РФ - лицом с использованием своего служебного положения). В этом случае данные признаки становятся для состава преступления обязательными.
А. В. Иванчин предлагает выделить в процессе использования уголовно-правовой конструкции два этапа: на первом - законодатель отбирает интересующие его элементы (например, деяние, причинная связь, последствия, вина, специальный субъект), на втором - наполняет их содержанием [2, с. 96].
Данный тезис, на наш взгляд, требует некоторого уточнения. Представляется, что прежде чем отбирать необходимые для конструирования конкретного состава преступления признаки, законодателю необходимо определить вид состава преступления.
Признаком состава преступления должен признаваться только такой признак, который:
1) вместе с другими признаками определяет общественную опасность, противоправность, виновность и наказуемость деяния;
2) выражает его отличие от других преступлений и правонарушений;
3) прямо указан в законе или однозначно вытекает из него при толковании;
4) не является производным от других признаков (исключение составляют квалифицирующие признаки. - Примеч. Ю. Т.);
5) присущ всем преступлениям данного вида [6, с. 94-95].
Указанный перечень требований Л. Л. Круг-ликов и О. Е. Спиридонова дополнили еще одним пунктом о том, что признак способен и сам по себе «дозировать» общественную опасность деяния [5, с. 69].
Признаки, подлежащие включению в уголовно-правовую норму, должны носить в определенной степени обобщенный характер, быть взаимосвязанными и взаимообусловленными, поскольку та или иная их группа только в сочетании с другой группой формирует общественную опасность деяния. Перечень криминообразующих признаков должен быть исчерпывающим и не подлежащим расширительному толкованию.
В связи с этим особое значение приобретает отбор признаков, наполняющих содержание конкретного элемента состава преступления, в ходе которого необходимо, с одной стороны, избегать включения излишних признаков, а с другой - отражать обязательные.
Проведенный нами анализ уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за экологические преступления, показал, что законодатель нередко допускает такие ошибки. Так, например, в ст. 246 УК РФ отсутствует указание на неосторожную форму вины по отношению к таким последствиям, как причинение вреда здоровью человека. Поскольку положения ч. 2 ст. 24 УК РФ позволяют признать, что данное преступление может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности, возникла ситуация, при которой умышленное причинение вреда здоровью человека наказывается значительно строже (лишением свободы на срок до 8 лет), чем причинение аналогичного вреда в результате совершения экологического преступления (санкция статьи предусматривает до 5 лет лишения свободы), когда здоровье человека выступает дополнительным объектом посягательства. Отсутствие в статье указания на неосторожную форму вины не позволяет квалифицировать действия виновных лиц по совокупности экологических преступлений и преступлений против личности, а также назначать наказание с учетом реального характе-
ра и степени общественной опасности данного деяния [12, с. 37]. Более того, даже Пленум Верховного суда Российской Федерации, используя буквальное толкование ч. 2 ст. 24 УК РФ без учета особенностей такого рода последствий преступления, в п. 4 постановления от 18.10.2012 № 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования», на наш взгляд, ошибочно разъяснил, что преступление, предусмотренное ст. 246 УК РФ, может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности.
Включение в норму лишних признаков имеет место, когда, например, в диспозиции помимо перечисленных способов имеется указание на «иные незаконные способы». Получается, что перечисление способов практически сводится к нулю, их конкретизация в статье лишена какой-либо функционально-смысловой нагрузки, так как охватывается более общим понятием [2, с. 59]. Н. Ф. Кузнецова отмечала, что избыточными с точки зрения языка следует рассматривать все нормы, содержащие казуистический перечень тех или иных лиц (предметов, действий, последствий) и заканчивающиеся оборотом «иные». Эта форма построения норм является неприемлемой вследствие нулевой семантической ценности [7, с. 126].
Если проанализировать статьи, содержащиеся в главе 26 УК РФ, можно прийти к выводу о том, что при конструировании уголовно-правовых норм такой подход используется достаточно часто. Перечисляя в диспозиции статьи общественно опасные последствия (например, в ст. 246, ч. 1 ст. 248, ч. 1 ст. 249, ст. 257 УК РФ), законодатель, по сути, не дает их исчерпывающего переченя, указывая в конце на «иные тяжкие последствия». Аналогичный способ избран в ряде статей и при описании общественно опасного деяния, а также предмета преступления. Так, максимально насыщена такими конструкциями ст. 261 УК РФ, в части первой которой говорится об уничтожении или повреждении лесных насаждений и иных насаждений (здесь и далее курсив наш. - Ю. Т) в результате неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности. Согласно ч. 3 ст. 261 УК РФ уголовно наказуемым признается уничтожение или повреждение лесных насаждений и иных насаждений путем поджога, иным общеопасным способом либо в результате загрязнения или иного негативного воздействия. В данной статье фак-
тически дается открытый перечень не только предмета преступления, но и способа совершения общественно опасного деяния.
С явным «утяжелением» конструкции закреплено место совершения преступления в ст. 262 УК РФ, в которой указывается на нарушение режима заповедников, заказников, национальных парков, памятников природы и других особо охраняемых государством природных территорий. В данном случае без ущерба для содержания правового предписания в диспозиции статьи можно было ограничиться указанием только на особо охраняемые природные территории, как это сделано в п. «г» ч. 1 ст. 256 и п. «г» ч. 1 ст. 258 УК РФ.
С одной стороны, следовало бы согласиться с мнением А. В. Иванчина о том, что в ряде случаев рассмотренный способ изложения нормативного материала лишает смысла конкретизацию, предшествующую указанию на иные способы, предметы, объекты, действия и т. д. (как это, очевидно, произошло в ст. 262 УК РФ). Между тем нельзя не заметить, что в некоторых статьях подобное перечисление способствует более верному толкованию уголовно-правового предписания. Так, например, в п. «б» ч. 1 ст. 256 УК РФ закреплены способы совершения уголовно наказуемой незаконной добычи (вылова) водных биологических ресурсов - это применение взрывчатых и химических веществ, электротока либо иных способов массового истребления водных животных и растений, а в п. «б» ч. 1 ст. 258 УК РФ включен такой же перечень применительно к незаконной охоте - использование взрывчатых веществ, газов или иных способов массового уничтожения птиц и зверей. Поскольку данные способы перечислены в одной части статьи через запятую, это означает их альтернативность и свидетельствует об однородности характера и близкую степень общественной опасности таких деяний. Имеющееся в статье указание на конкретные способы служит, на наш взгляд, неким ориентиром, которым можно воспользоваться в ходе правовой оценки использованных при незаконной добыче водных биоресурсов и незаконной охоте способов как повлекших массовое истребление (уничтожение) биоресурсов.
Следует различать ситуации, когда в тексте закона происходит описание того или иного признака и когда закрепляются альтернативные признаки состава преступления. По мнению В.Н. Кудрявцева, при этом следует исходить из различной логической природы
таких явлений. Если признаки низшего ранга полностью исчерпывают свое содержание «вышестоящего» признака, то это есть описание (раскрытие) его содержания; если же не исчерпывают, то в данном случае имеют место самостоятельные (альтернативные) признаки [6, с. 54-55]. Указанное обстоятельство необходимо учитывать как при конструировании уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за экологические преступления, так и при их применении на практике.
Так, например, если в ч. 2 ст. 256 УК РФ (незаконная добыча котиков, морских бобров или иных морских млекопитающих) идет речь об описании предмета преступления, то в ч. 1 ст. 250 УК РФ, где предусмотрена ответственность за загрязнение, засорение, истощение поверхностных или подземных вод, источников питьевого водоснабжения либо иное изменение их природных свойств, как представляется, закреплены самостоятельные (альтернативные) признаки объективной стороны состава преступления.
В теории уголовного права выделяют признаки состава: позитивные и негативные; постоянные (признаки точного значения) и переменные, а среди последних - бланкетные и оценочные [5, с. 70; 6, с. 46].
Большинство признаков составов экологических преступлений сформулированы в законе в позитивной форме: в виде указания на те или иные качества (свойства) преступления. В частности, ст. 262 УК РФ - нарушение режима заповедников, заказников, национальных парков, памятников природы и других особо охраняемых государством природных территорий, повлекшее причинение значительного ущерба. Такие признаки в научной литературе именуются позитивными.
Однако при описании некоторых составов экологических преступлений законодатель использовал признаки, которые выражаются в отрицательных понятиях. В отрицательных понятиях признаком, по которому обобщаются предметы, служит отсутствие у них тех или иных качеств, свойств, отношений [3, с. 33]. Например, в ст. 255 УК РФ говорится о нарушении правил охраны и использования недр при проектировании, размещении, строительстве, вводе в эксплуатацию и эксплуатации горнодобывающих предприятий или подземных сооружений, не связанных с добычей полезных ископаемых (здесь и далее курсив наш. - Ю. Т). В ч. 2 ст. 253 УК РФ предусмотрена ответственность за исследование,
поиск, разведку, разработку природных ресурсов континентального шельфа Российской Федерации или исключительной экономической зоны Российской Федерации, проводимые без соответствующего разрешения. Согласно ст. 256 УК РФ уголовно наказуемой признается незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов. Такие признаки в теории называются негативными, поскольку указывают на отсутствие тех или иных качеств, свойств, особенностей деяния, признаваемого преступлением.
Иногда, если это возможно, законодатель негативный признак частично переводит в позитивный, раскрывая его содержание непосредственно в диспозиции статьи. В определенной степени использование такого подхода позволит облегчить применение данных норм на практике.
В частности, Э. Н. Жевлаков предлагает в статьях, предусматривающих ответственность за экологические преступления, где законодателем используется термин «незаконная», раскрыть содержание понятия «незаконные действия» (без разрешения, в запрещенных местах, в запрещенное время, запрещенными орудиями и способами) как самостоятельного признака состава преступления, поскольку на практике его зачастую сводят к иным дополнительным признакам состава (крупный, значительный ущерб, с применением транспортного средства и т. д.) [1, с. 113]. По этому пути пошел законодатель ряда зарубежных государств. Так, используя термин «незаконная добыча», законодатель в диспозиции ст. 281 УК Республики Беларусь разъясняет, что незаконной признается добыча без надлежащего на то разрешения либо в запретное время, либо в недозволенных местах, либо недозволенными орудиями, способами и приемами. В целом с таким мнением, на наш взгляд, можно было бы согласиться.
Однако в ряде случаев перевод негативного признака в позитивный нецелесообразен в связи с большим объемом нормативного материала, который пришлось бы включить в диспозицию статьи.
Задачей законодательной техники служит принятие решения о возможности и целесообразности использования позитивных и негативных признаков при конструировании конкретных составов экологических преступлений. При этом следует иметь в виду, что работа с отрицательными понятиями более затруднена, нежели с положительными, по-
скольку люди предпочитают извлекать информацию из положительных событий. Именно поэтому при формулировании уголовно-правового запрета по возможности необходимо максимально прибегать к позитивным признакам.
В теории уголовного права признаки состава преступления в зависимости от степени их неизменности, устойчивости предлагают разделить на постоянные и переменные.
Постоянными признаются такие признаки, содержание которых остается неизменным в течение всего времени действия данного уголовного закона и не зависит существенным образом от конкретных обстоятельств совершения преступления [6, с. 61]. Постоянными признаками, например, являются применение при незаконной охоте механического транспортного средства или воздушного судна, взрывчатых веществ, газов (п. «б» ч. 1 ст. 258 УК РФ), распространение эпизоотий, наступившее в результате нарушения ветеринарных правил (ч. 1 ст. 249 УК РФ), искусственные острова, установки и сооружения на континентальном шельфе Российской Федерации, незаконное возведение которых влечет ответственность по ч. 1 ст. 253 УК РФ.
Постоянный признак стабилен как во времени (до тех пор, пока не изменится закон), так и в пространстве (означает одно и то же на всей территории действия данной нормы независимо от местных условий). Переменными следует считать признаки, содержание которых может меняться без изменения текста диспозиции статьи Особенной части уголовного закона. Такие признаки бывают двух видов - бланкетные и оценочные.
Большинство этих признаков составов экологических преступлений сформулированы в уголовном законе как бланкетные. Так, переменным бланкетным признаком является способ совершения преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 248 УК РФ, поскольку уголовно наказуемым признается «нарушение правил безопасности при обращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами или токсинами». В законе не раскрывается, в чем именно заключается это нарушение. Аналогичным образом сформулированы ст. 246 УК РФ, в которой говорится о «нарушении правил охраны окружающей среды при проектировании, размещении, строительстве, вводе в эксплуатацию и эксплуатации промышленных, сельскохозяйственных, научных и иных объектов», ч. 1 ст. 247 УК РФ, предусматриваю-
щая ответственность за «производство запрещенных видов опасных отходов, транспортировка, хранение, захоронение, использование или иное обращение радиоактивных, бактериологических, химических веществ и отходов с нарушением установленных правил» и др. Таким образом, переменный признак состава внешне стабилен, однако в действительности его содержание может существенно трансформироваться из-за изменений подзаконной нормы.
Как справедливо отмечается в научной литературе, использование переменных признаков неизбежно. Особенно это касается экологических преступлений, поскольку никакой уголовный закон не в состоянии предусмотреть все правила поведения людей в столь многообразной и динамично развивающейся сфере.
Оценочные переменные признаки характеризуются тем, что их содержание в значительной мере определяется правосознанием лиц, применяющих закон с учетом требований Уголовного кодекса и обстоятельств дела.
В составах экологических преступлений оценочные признаки используются законодателем в основном при описании общественно опасных последствий. Наиболее часто законодатель прибегал к использованию термина «иные тяжкие последствия» - при конструировании пяти составов экологических преступлений. Такое общественно опасное последствие, как «массовая гибель животных», встречается в двух основных и двух квалифицированных составах. Признак «с причинением крупного ущерба» употреблен законодателем лишь в двух статьях - 256 и 258 УК РФ. Оценочные признаки «причинение вреда» (или «существенного вреда») окружаю-
Литература
1. Жевлаков Э. Н. Уголовно-правовая охрана окружающей природной среды в Российской Федерации. М., 2002. Ч. 2.
2. Иванчин А. В. Законодательная техника и ее роль в российском уголовном правотворчестве. М., 2011.
3. Ивлев Ю. В. Логика. М., 1967.
4. Игнатов А. Н., Костарева Т. А. Уголовная ответственность и состав преступления. М., 1996.
5. Кругликов Л. Л., Спиридонова О. Е. Юридические конструкции и символы в уголовном праве. СПб., 2005.
6. Кудрявцев В. Н. Состав преступления: энциклопедия уголовного права. СПб., 2010. Т. 4.
щей среде (животному или растительному миру, рыбным запасам) значительного ущерба либо совершение преступления в значительном, крупном и особо крупном размере, приводятся в тексте главы 26 УК РФ по одному разу.
Большинство теоретиков уголовного права задают вопрос о том, должен ли законодатель совсем отказаться от употребления оценочных понятий. Для использования оценочных признаков при конструировании уголовно-правовых норм имеются и объективные, и субъективные предпосылки [11, с. 79]. Поэтому нельзя не согласиться с А. В. Наумовым, полагающим, что необходимо не исключить оценочные признаки из уголовного закона, а свести до минимума те правоприменительные издержки, которыми они обладают, то есть должны совершенствоваться законодательные формулировки этих понятий [10, с. 6]. Прибегать к таким признакам следует только в исключительных случаях, не допуская при выборе конкретного термина и способа его изложения нарушений языковых правил законодательной техники.
Таким образом, при установлении уголовно-правового запрета законодатель использует юридическую конструкцию состава преступления, представляющую собой своего рода модель общественно опасного деяния, наиболее существенные, криминообразующие признаки которой находят отражение в статье (части статьи) закона. При описании данных признаков должны учитываться их свойства, а также приемы законодательной техники, позволяющие максимально точно отразить волю законодателя при криминализации конкретных общественно опасных деяний.
Bibliography
1. Zhevlakov E. N. Criminal-law protection of the environment in the Russian Federation. Moscow, 2002. Part 2.
2. Ivanchin A. V. Legislative technique and its role in the Russian criminal law-making. Moscow, 2011.
3. Ivlev J. V. Logics. Moscow, 1967.
4. Ignatov A. N., Kostareva T. A. Criminal liability and the offense. Moscow, 1996.
5. Kruglikov L. L., Spiridonov O. E. Legal structures and symbols in criminal law. St. Petersburg, 2005.
6. Kudryavtsev V. N. Ingredients crimes: encyclopedia of criminal law. St. Petersburg, 2010. T. 4.
7. Kuznetsova N. F. Problems of qualification of crimes lectures on a special course «Fundamentals of
7. Кузнецова Н. Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений» / науч. ред. В. Н. Кудрявцев. М., 2007.
8. Ляпунов Ю. Состав преступления: гносеологический и социально-правовой аспекты // Уголовное право. 2005. № 5.
9. Малков В. П. Состав преступления в теории и законе // Государство и право. 1996. № 7.
10. Наумов А. В. Понятие и особенности техники уголовного закона // Вестник ДВЮИ МВД России. 2012. № 1.
11. Питецкий В. В. Оценочные понятия в советском уголовном праве: дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1979.
12. Тимошенко Ю. А. Уголовная ответственность за нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ (ст. 246 УК РФ). СПб., 2010.
1 3. Трайнин А. Н. Общее учение о составе преступления // Избранные труды. СПб., 2004.
1 4. Уголовное право России. Общая часть / под ред. Л. Л. Кругликова. М., 1999.
15. Филимонов В. Д. Норма уголовного права. СПб., 2004.
qualifying crimes» / ed. by V. N. Kudryavtsev. Moscow, 2007.
8. Lyapunov Yu. Ingredients crimes: the episte-mological and socio-legal aspects // Criminal Law. 2005. № 5.
9. Malkov V. P. The offense in theory and law // State and right. 1996. № 7.
10. Naumov A. V. The concept and technology especially the criminal law DVYUI // Herald of the Russian Interior Ministry. 2012. № 1.
11. Pitetsky V. V. Evaluation of the concept in the Soviet criminal law: dis. ... PhD in Law. Sverdlovsk, 1979.
12. Tymoshenko Y. Criminal responsibility for violation of environmental regulations in the production of works (art. 246 of the Criminal Code). St. Petersburg, 2010.
13. Trainin A. N. The general doctrine of the elements of the crime // Selected Works. St. Petersburg, 2004.
14. The criminal law of Russia. Generalities / ed. by L. L. Kruglikova. Moscow, 1999.
15. Filimonov V. D. Criminal law. St. Petersburg, 2004.
УДК 343.37 ББК 67.408
© 2015 г. С. С. Витвицкая, В. А. Соколов
ПРОБЛЕМЫ ДЕКРИМИНАЛИЗАЦИИ ДЕЯНИЙ В СФЕРЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В статье исследуются проблемы обоснованности и целесообразности ослабления уголовно-правовой репрессии за преступления в сфере экономической деятельности. Анализируются санкции норм главы 22 УК РФ, предусматривающие обязательные работы, дается их критическая оценка с точки зрения соблюдения требований криминализации, рассматриваются проблемы стабильности уголовной политики Российской Федерации в сфере охраны экономической деятельности. Формулируются рекомендации по совершенствованию уголовного закона и практики его применения.
Ключевые слова: декриминализация, криминализация, уголовно-правовая охрана, преступления в сфере экономической деятельности.
PROBLEMS OF DECRIMINALIZATION OF ACTS IN THE SPHERE
OF ECONOMIC ACTIVITY
In article problems of validity and expediency of weakening of criminal and legal repression for crimes in the sphere of economic activity are investigated. In it the proanalizirovany sanktion of standards of chapter 22 of the criminal code of Russian Federation providing obligatory works their critical evaluation from the point of view of observance of requirements of criminalization is given, problems of stability of criminal policy of the Russian Federation in the sphere ofprotection of economic activity are investigated, recommendations about improvement of the criminal law and practice of their application are formulated.
