CC BY
45
стоили дороже, чем земли административно-территориальных подразделений (демов) (с. 162-163).
Примечательно то, пишет автор, что если источники не содержат сведений о крупных перемещениях земельной собственности применительно к У1-У вв. до н.э., то с конца V в. до н.э. усиление «земельного оборота» представляется почти бесспорным. Тем не менее продажа именно общественной земли оставалась и в IV в. до н.э. чрезвычайным явлением в экономической жизни Аттики. В качестве собственности всего коллектива граждан она являлась основой полисной организации, и переход ее из коллективного владения в частные руки был не в интересах гражданской общины. Соответственно, полис предпринимал определенные усилия, чтобы тенденция к трансформации общественных земель в частные не получила заметного развития (с. 174-175).
В целом, заключает Е.В. Булычева, административные структуры стремились жестко контролировать процесс использования общественных земель и сохранять неизменными принципы организации системы аграрных отношений. Все операции, связанные с арендой и куплей-продажей земли, имели тщательно разработанную правовую основу. В результате, пишет она, общественное землевладение в Аттике в рассматриваемый период предстает «как весьма устойчивый институт, поддерживаемый вековыми традициями» (с. 181).
В приложениях публикуются надписи об аренде (с. 207-222) и продаже (с. 222-231) общественной земли в Аттике IV в. до н.э.
А.Е. Медовичев
СРЕДНИЕ ВЕКА И РАННЕЕ НОВОЕ ВРЕМЯ
2019.04.004. И.Е. ЭМАН. ЮРИДИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ В ИЗУЧЕНИИ СРЕДНЕВЕКОВОГО ОБЩЕСТВА ИТАЛИИ И ФРАНЦИИ Х111-Х1У вв. (Обзор)
Ключевые слова: Италия, Франция, ХШ-Х1У вв.; нотариальные акты как источник экономической истории; флорентийские «семейные книги»; повседневная жизнь городского социума; повседневная судебная практика во Франции.
Юридические источники всегда являлись важнейшей составной частью при изучении средневекового общества. Вышедшие в 2017-2018 гг. работы отечественных медиевистов, канд. ист. наук Н.Б. Срединской, д-ра ист. наук И.А. Красновой и д-ра ист. наук О.И. Тогоевой, являются тому бесспорным подтверждением. Н.Б. Срединская (главный хранитель Западноевропейской секции Архива СПб Института истории РАН) предприняла скрупулезный анализ коллекции нотариальных актов Феррары, составляющих основную часть семейного архива графов Сакрати, рода, оставившего заметный след в истории не только Феррары, но и всей Италии [2]. Материалы судебной практики Франции эпохи Средних веков и Нового времени легли в основу исследования жизни французского общества, проведенного О.И. Тогоевой (ИВИ РАН) [3]. И.А. Краснова (Северо-Кавказский федеральный университет) для исследования флорентийского общества ХШ-Х1У вв. изучила так называемые «семейные книги» [1]. Историкам, каждому в своей области, удалось достигнуть существенных новаторских результатов, и эти достижения заставляют подробнее остановиться на их работах.
Нотариальные акты являются основополагающим источником для изучения экономической истории, истории торговых отношений в Средние века. Историк Е.В. Бернадская (1918-2004), хорошо известная своими работами по истории Феррары, много и плодотворно работавшая с нотариальными актами, писала о данном типе источника: «Только изучение нотариального акта как документа, отражающего практику экономической и социальной жизни, может дать истинную картину развития итальянского города и деревни, которую лишь схематически и приблизительно намечают статуты и другие законодательные памятники». Н.Б. Срединская привела эти слова в качестве эпиграфа для своего исследования родового архива семейства Сакрати, прежде всего ранее неопубликованных документов XIV в., хранящегося в архивах Санкт-Петербурга и Модены, значительную часть которого составляют нотариальные акты. Основательно и скрупулезно изучив обширный архивный материал, Н.Б. Срединская пришла к серьезным выводам, которые вносят новации в продолжающуюся в отечественной медиевистике дискуссию, начало которой было положено еще в 50-е годы ХХ в., - относительно оценки сущности экономических
и социальных преобразований в итальянской деревне XII-XIV вв., а также по поводу процесса освобождения крестьян от личной зависимости и развития рыночных отношений.
Представители семейства Сакрати, как о том пишет Н.Б. Сре-динская, получили известность как военачальники, ученые, служители церкви, государственные деятели. С XV в. Сакрати заняли самые высокие позиции среди приближенных правителей Феррары, синьоров д'Эсте. Основу для экономического процветания и общественной значимости Сакрати, ранее богатых горожан, заложили их занятия ростовщичеством, приобретение земель и извлечение из них доходов самыми разнообразными способами.
Феррара, отмечает Н.Б. Срединская, была первым городом среди городов Северной и Центральной Италии, породившим устойчивую 300-летнюю синьорию, где «феодально-вассальные связи имели постоянное присутствие и значение» [2, с. 34]. Английский историк Тревор Дин, подробный разбор концепции которого приводит автор, считает, что, несмотря на экономическое процветание Феррары в Х111 в., «торговая аристократия не смогла развиться, цехи не были ни политически активными, ни вообще заметными; не было организованного popolo и, следовательно, никакого народного "антимагнатского" или "антифеодального" законодательства» [там же]. После установления власти синьоров д'Эсте развитие экономики Феррары было обращено к аграрной сфере.
И.Б. Срединская обращает внимание и еще на один парадокс при сопоставлении исследований, посвященных поземельным отношениям средневековой Феррары. Анализ новых видов договоров, связывающих землевладельца и арендатора или наемного работника, указывает на раннее и значительное развитие рыночных отношений, тогда как «исследование основы власти синьоров д'Эсте говорит о длительном сохранении самой сущности средневекового общества, dominium, такой связи господства и подчинения, которая предполагала одновременно и власть над людьми, и власть над землей» [2, с. 35].
Исследование всего массива документов семейного архива Сакрати, хранящихся в Санкт-Петербургском и Моденском архивах, устанавливающих либо право собственности, либо договорное наследуемое право на землю - договоры, относящиеся к вещному праву, и контракты обязательственного права (договоры купли-
продажи, займа, хранения, аренды земли, аренды скота, акты феодальной инвеституры), позволило Н.Б. Срединской проследить, каким образом шло предоставление земли в Ферраре и ее округе. Речь идет либо о долгосрочном пользовании на условиях старинных договоров - эмфитевзиса и ливелла, либо на условиях договора, заключавшегося только в Ферраре - на условиях узус (usus). В отличие от эмфитевзиса (долгосрочное, обычно на срок трех поколений, наследуемое, отчуждаемое право пользования чужой землей для ее сельскохозяйственной обработки за ежегодное вознаграждение) и ливелла (долгосрочное, на 29 лет, наследуемое, отчуждаемое право пользования чужой землей за ежегодное вознаграждение), узус предоставлял недвижимость без срока в полное, наследуемое пользование, возможность продавать свое право другому лицу, способному соблюдать те же условия [2, с. 115-116]. Арендная плата сохранялась неизменной при переходе к другому лицу. Данный вид договора, подчеркивает Н.Б. Срединская, обеспечивал стабильность отношений между сторонами и был основан на принципах формального равенства сторон. Право узуса прекращалось лишь в случае длительной неуплаты ежегодного взноса. Земли, полученные от церкви или от светского собственника, передавались мелким арендаторам на основании краткосрочной аренды или медзадрии - аренды с отработкой. В Ферраре, констатирует Н.Б. Срединская, увеличивалось число договоров краткосрочной аренды, что отражало «потребность в распространении контрактов, закрепляющих более мобильные, краткие сделки в условиях развивающихся рыночных отношений» [2, с. 131].
Главный вывод, к которому приходит исследователь, состоит в том, что в Ферраре в Х1У в. держания по праву узус преобладали над всеми остальными формами держаний. Эмфитевзис и ливелл остались только для незначительного числа держаний церковных земель. О сокращении держаний по праву эмфитевзиса, отмечает Н.Б. Срединская, свидетельствуют и исследования, проведенные относительно других локальных центров Италии.
Историк анализирует правовую сторону договоров займов, договоров хранений и показывает, как складывались условия для образования в будущем банка Сакрати, замечая, что «выделение финансовой деятельности в особую отрасль происходило именно на итальянской почве» [2, с. 147]. Зарождающийся банк Сакрати
означил процесс появления в составе города как самоорганизующейся структуры меньших самоорганизующихся структур. Н.Б. Срединская высказывает предположение, что в Ферраре Х^ в., как и в Болонье Х111 в., «в качестве предмета договора стали утверждаться только денежные средства» [2, с. 157].
Работа с актовым материалом позволила Н.Б. Срединской показать повседневную жизнь горожан Феррары, их правовой и социальный статус, брачно-семейные отношения. Участниками и свидетелями сделок выступали нобилитет и богатые горожане, с одной стороны, с другой - городская беднота, крестьяне, ремесленники, рыбаки, садовники, огородники. Именно в правовом статусе лиц, отмечает Н.Б. Срединская, особенно зримо проявляется рецепция римского права, становится очевидным, насколько глубоко проник опыт римских юристов в жизнь североитальянского средневекового города.
Изучению средневекового европейского города - одной из центральных тем современной исторической науки - посвящена также и книга И.А. Красновой о Флоренции ХШ-Х^ вв. Основным источником для исследования флорентийского общества той эпохи послужили анналы и хроники, письма и дневники. Однако И.А. Краснова широко использовала так называемые «семейные книги» горожан Флоренции. Данный источник не является в строгом смысле слова юридическим документом. Однако, как пишет историк, основной предпосылкой создания «семейных книг» являлся «нотариально-купеческий способ восприятия мира» [1, с. 20]. «Семейные книги» составлялись так, чтобы быть заслуживающим доверия документом и в этом качестве фигурировать в судебных процессах. Историк раскрывает схему, по которой составлялся данный источник. Сначала шел зачин, содержащий обращение к Богу, затем устанавливалась идентичность пишущего, приводилась его генеалогия, далее шли описания его рода, в хронологической последовательности перечислялись дети, внуки. В заключение приводилась аббревиатура имени Христа. «Семейные книги», наряду с другими источниками, позволили И. А. Красновой проследить повседневную жизнь городского социума, если так можно сказать, «изнутри». Историку удалось воссоздать менталитет его представителей - нотаблей и пополанов, показать моральные устои общества, рассмотреть сферу брачно-семейных отношений, дина-
мику демографических процессов Флоренции, т.е. изучить весь комплекс вопросов, которые составляют «микросоциальную историю» городов-коммун - традиционного направления исторического исследования зарубежной и отечественной медиевистики, имеющего давние и устойчивые традиции.
И.А. Краснова пишет, что Флоренция той эпохи являла собой своеобразный тигель, в котором шла социокультурная «переплавка» разных слоев общества. Этот сложный процесс автор книги смогла увидеть глазами самих горожан и передать читателю бурные, подчас драматические события средневековой Флоренции. Борьба за власть между нотаблями и пополанами в правящих структурах коммуны Флоренции доходила подчас до вооруженных столкновений (как это было в 90-е годы Х111 в. и в 1343 г.). Шло напряженное противостояние и борьба между гвельфами и гибеллинами (50-60-е годы Х111 в.), противостояние внутри фракций черных и белых гвельфов (на рубеже Х111-Х1У вв.), борьба между большинством флорентийского общества и архигвельфами (13581382). В борьбе фракций проявлялось межличностное соперничество внутри формирующейся правящей олигархии. И.А. Краснова показала, как в борьбе черных и белых гвельфов противостояли фамилии Черки и Донати, затем Донати и Тозинги. Вражда между Риччи и Альбуцци в 60-70-х годах Х1У в. вылилась в баррикадные бои на улицах Флоренции.
В этом сложном противостоянии для И.А. Красновой было важно проследить как процессы размежевания, так и процессы синтеза в экономической, политической, социокультурной и в ментальной сферах жизни общества. С одной стороны, представители сеньориальной знати города вступали в старшие цехи, создавали торгово-банковские компании, объединялись с пополанами для ведения предпринимательской деятельности, а также с целью получить доступ к управлению городом. С другой стороны, представители народа стремились возвыситься, стать кавалерами, приобрести в городе палаццо, а за городом - земельные владения, старались следовать рыцарским ритуалам.
В конце Х111 - Х1У в. во Флоренции, констатирует И.А. Краснова, появились разнообразные возможности для социального возвышения: приобретение недвижимости, заключение брачных союзов и пр. Пополанские консортерии (тесные родовые группы, мало
чем отличающиеся от групп, ядром которых являлся древний род нобилей) отчасти воспринимали обычаи кланов нобилей (создание вооруженных свит, участие в конном ополчении, жизнь по обычаям родового права и пр.). Государственное управление также являлось сферой социального синтеза. Пополанские фамилии входили в состав правящей элиты и различные властные структуры, включая посты в руководстве партий гвельфов и гибеллинов. Самым важным фактором, подчеркивает И.А. Краснова, являлось стремление занять достойное место в городе-коммуне. Историк говорит о явлении «глубокой взаимной диффузии ментальных установок грандов и ценностей, присущих пополанскому социуму» [2, с. 406]. В ментальной сфере «шел синтез ценностей куртуазной культуры и противостоящего им нравственно-этического комплекса "доброго купца"».
О.И. Тогоева повествует о частной и интимной жизни французов эпохи Средневековья и Нового времени, основываясь на материалах уголовных расследований, которые велись во Французском королевстве. Как пишет исследовательница, от того далекого времени до нас дошло большое количество дел повседневной судебной практики. Данный вид источников является по-своему уникальным. Документы позволяет изучить не только историю судопроизводства, но многое узнать о частной жизни «абсолютно реальных и совершенно конкретных людей» [3, с. 9], об интимной стороне их жизни, о переживаниях, связанных с семейными, дружескими, а порой и профессиональными интересами, таким образом, сделать дальнейший шаг в направлении изучения истории повседневности.
Записи о преступлениях сохранились в регистрах Парижского парламента (высшей судебной инстанции средневековой Франции) или в архивах королевской канцелярии. Однако, констатирует историк, работа над данным источником связана с определенными сложностями. Серийный характер документов является всего лишь видимостью, за которой скрывается нерегулярность ведения записей судебных заседаний, утрата части регистров (каждый из которых охватывает от пяти до десяти лет) и даже целых архивов. Судебные протоколы отнюдь не являются стенограммами заседаний, изложением фактов, но их интерпретацией. О.И. Тогоева пишет, что события прошлого приходится изучать в трактовке их главных
участников, «чаще всего мы имеем дело с сознательным или неосознанным искажением действительности как со стороны судей и их секретарей, так и со стороны истцов и ответчиков» [3, с. 10]. Но несмотря на перечисленные трудности, историк с лихвой вознагражден возможностью многое узнать о самых простых обывателях, о которых почти никогда не упоминается в хрониках, теологических сочинениях, разного рода трактатах или в художественных произведениях. Материалы судебной практики позволяют понять принципы функционирования общества Средневековья и Нового времени: допустимый возраст жениха и невесты для заключения брака и желательное равенство их социальных статусов, условия вступления в повторный союз, отношение к незаконнорожденным детям, понимание личной чести мужчины и женщины и пр.
Интересную информацию об интимной жизни людей Средневековья содержат письма о помиловании из архива королевской канцелярии. Они помогают пролить свет на совершенно особое понимание самой сути преступлений сексуального характера. О.И. Тогоева подчеркивает, что на первом месте всегда стояли не понесенный материальный или физический ущерб, а моральный.
Свое исследование О.И. Тогоева начинает, как сама о том пишет, с вопроса о допустимости публичного обсуждения деталей частной интимной жизни с точки зрения самих людей Средневековья, а также с анализа тех правовых норм, которыми руководствовались люди эпохи Средних веков и Нового времени при решении подобных проблем. Рассмотрена роль обычая и места решений споров, касающихся частной и интимной жизни. Исследовательница отмечает, что в средневековом обществе с сексуальной сферой связывалось в первую очередь представление о репутации женщин. Восприятие женщины как «распутницы» (не важно, являлась ли она преступницей или жертвой преступления) унижало прежде всего ее мужа (брата, отца, отчима), что было в опосредованном виде заимствовано, как показывает О.И. Тогоева, из греческого полисного права [3, с. 94]. «Оттуда же в средневековое европейское судопроизводство пришло и понимание того, насколько недостойное поведение самого мужчины способно повлиять на его репутацию» [3, с. 95]. Такие наказания, как кастрация (в позднесредневековой Франции кастрация воспринималась скорее как преступление, нежели как достойное наказание), бег любовника неверной жены об-
наженным по улицам города или проезд обманутого мужа на осле рассматривались современниками как диффамация виновного. Историк приходит к заключению, что в средневековом судопроизводстве был воспринят не только греческий принцип назначения наказания, но и его символический смысл - уподобление мужчины женщине и последующее исключение из социума.
В европейской практике наказание «прогулкой на осле» применялось и в случае, если речь шла о политической измене (к наказанию прибегал сам правитель) [там же]. Если же «прогулкой» наказывался проступок частного характера, то ее применение относилось исключительно к парасудебным ситуациям.
О.И. Тогоева рассматривает также традицию «свадьбы под виселицей», бывшую чрезвычайно популярной на протяжении всего Средневековья и Нового времени. Приговоренного к смерти преступника могла спасти девушка, которая на месте проведения экзекуции просила отдать ей этого человека в мужья. Крайне редко в роли просителя выступал мужчина. О.И. Тогоева отмечает, что за исключением одного случая в 1376 г., когда по письму о помиловании оно было даровано 16-летней Анетт де Аранжи, признанной виновной в детоубийстве [3, с. 97], все остальные случаи, касающиеся предложений о замужестве, сделанных женщине-преступнице, относятся к периоду Нового времени. Традиция «свадьбы под виселицей», отмечает О.И. Тогоева, не имела ничего общего с системой наказаний за сексуальное насилие, она давала возможность на законном основании обмануть правосудие и избежать смертной казни за совершенное преступление.
Исследовательница рассматривает конкретные типы преступлений, повествуя об историях конкретных людей. Она привлекает также источники иной жанровой принадлежности: хроники, воспоминания, письма, памфлеты, теологические и дидактические сочинения, церковные документы и уставы ремесленных корпораций. Содомия (тяжкое преступление, караемое смертью через сожжение на костре) рассмотрена на примере судебного разбирательства над Раймоном Дюраном, прокурором из Вильфраншу (результаты дела остались неизвестны). Отношение общества к измене жены, к проституции проанализировано на примере дела англичанина Джона Райкнера, занимавшегося проституцией в женском обличии и хорошо на этом зарабатывавшего, а также на примере истории па-
рижской проститутки Колетт Ла Бюкет. Колетт была горничной одного из парижских постоялых дворов, одинокой молодой женщиной, оставшейся с ребенком на руках без малейшей надежды наладить свою жизнь после бурно проведенной молодости. Эта женщина отважилась устроить публичный скандал одному из самых высокопоставленных людей Франции Жану Ле Мерсье с требованием признать ее дочь после того, как в течение шести лет отцом ребенка считался другой ее сожитель, что стоило Колетт судебного разбирательства и запрета на проживание в Париже.
Ряд судебных дел, отмечает О.И. Тогоева, скудно документирован, поэтому часто судьбы участников процессов остаются неизвестны. Однако ряд судебных дел документирован прекрасно. К таковым относится дело Бланш д'Овербрюк, убившей своего мужа Гийома де Флави. Разбирательство длилось в течение 50 лет. Гийом де Флави известен как один из главных предателей Французского королевства периода Столетней войны, поскольку именно в Компьене, находившемся в тот момент под управлением де Фла-ви, была захвачена в плен Жанна Д'Арк. Обстоятельства личной жизни де Флави после его жестокого убийства (Бланш стала женой де Флави в девять лет и отомстила мужу за смерть своих родителей и за нестерпимое с нею обращение) способствовали появлению и дальнейшему развитию данной легенды, отмечает О.И. Тогоева.
Дело Марты Броссе из Раморантена - дело об одержимом демонами человеке, о практике экзорцизма - показывает Францию ХУ1 в. Марта сознательно разыграла одержимость, поскольку, стремясь вырваться из-под опеки родителей, совершила неудачный побег из семьи, навсегда погубив свою репутацию и лишившись малейшей надежды на замужество. Она вступила в интимные отношения с местным каноником и приобрела репутацию проститутки. Однако, выступив под личиной одержимости, Марта заслужила внимание, уважение, даже любовь.
Небезынтересно привести историю Маргариты Ле Петур, занимавшей на протяжении трех лет (с 1746 по 1749 г.) должность лионского палача. Маргарита покинула семью, переодевшись мужчиной, поступила на службу во французскую армию, дезертировала. Будучи в Страсбурге, нанялась на работу к местному палачу, потом перевелась в Монпелье, затем в Лион. Удалось узнать, что она женщина, только после заключения Маргариты в тюрьму по
подозрению в воровстве - она была участницей организованной банды и занималась скупкой краденного.
Рассказывая о судьбах своих героев, О.И. Тогоева представила читателям общий и правовой контекст эпохи Средневековья и Нового времени, показала, каковы были ценности западноевропейского общества, как в ту эпоху понимались честь и достоинство, любовь и брак, ненависть и предательство, свобода воли и счастье. Книга О.И. Тогоевой - пример плодотворного исследования жизни людей прошлого в контексте истории повседневности.
Список литературы
1. Срединская Н.Б. Феррара Х^ в. в отражении актов родового архива Сакрати. -М.: Индрик, 2017. - 248 с.
2. Краснова И.А. Флорентийское общество во второй половине ХШ-ХНУ в.: гранды и пополаны, «добрые купцы» и рыцари. - М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2018. - 494 с.
3. Тогоева О.И. Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики. - М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2018. -352 с.
2019.04.005. ЭПЛБИ Дж.Т. ИОАНН, КОРОЛЬ АНГЛИИ. САМЫЙ КОВАРНЫЙ МОНАРХ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ. - М.: Цен-трполиграф, 2018. - 319 с.
Ключевые слова: Англия, вторая половина XII в. ; Иоанн Безземельный; конфликт с Римско-католической церковью; Великая хартия вольностей.
Книга американского историка Джона Тейта Эплби, известного автора ряда жизнеописаний английских королей Х1-Х111 вв., посвящена королю Иоанну Безземельному (1167-1216) и эпохе его правления. Свой выбор историк объясняет тем, что Иоанн, младший сын Генриха II Плантагенета и брат Ричарда Львиное Сердце, оставался для англичан «в тени» своих известных отца и брата (Эплби пишет, что в течение 30 лет своей жизни Иоанн «пребывал в забвении», пока не взошел на престол). Свое прозвище Безземельный король получил, когда при разделе земель между наследниками тяжело заболевший Генрих выделил Иоанну, которому в то время было три года, только графство Мортен в Нормандии, в отличие от огромных территорий, доставшихся старшим братьям.
