CC BY
726
В.М. Баранов
Баранов Владимир Михайлович — доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, помощник начальника Нижегородской академии МВД России по инновационному развитию научной деятельности, заместитель декана факультета права Нижегородского филиала Государственного университета — Высшей школы экономики, главный научный сотрудник Института правовых исследований Государственного университета — Высшей школы экономики, президент Нижегородского исследовательского научно-прикладного центра «Юридическая техника»
«Юридическая техника»: актуальное теоретико-прикладное
и дидактическое издание1
Юридическая техника, ее механизмы и средства издавна являются предметом пристального внимания ученых-правоведов и практических работников всех ветвей и уровней власти. Как нормотворческая правовая деятельность, так и правореализационный, интерпретационный процесс «пронизаны» различными юридико-техническими приемами. Вместе с тем, каждая из сфер юридической деятельности специфична по набору используемых технико-юридических средств.
К разряду редких и труднореализуемых относится жанр работы - учебное пособие по подготовке законопроектов и иных нормативно-правовых актов органами исполнительной власти. Авторы издания продемонстрировали подлинную ценность единства правовой теории и практики. В их творческой трактовке юридическая техника - феномен, где налицо сплав высокой юридической теории и сугубо прикладных практических проблем.
В этой связи подготовленное в стенах Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации под редакцией члена-корреспондента РАН, профессора Т.Я. Хабриевой и заслуженного юриста РФ, профессора Н.А. Власенко пособие по подготовке законов и иных нормативных правовых актов органами исполнительной власти обладает несомненной и весьма значительной полезностью с точки зрения обеспечения качественного нормотворчества в системе исполнительной власти и, соответственно, эффективного правоприменения во всех затрагиваемых соответствующими правовыми документами областях.
Современное развитие права, коренные преобразования системы российского законодательства, усиливающиеся процессы глобализации и интеграции предопределяют необходимость переосмысления уже существующих юридических средств воздействия на общественные отношения, а также поиск новых, более эффективных в изменяющихся условиях правовых механизмов. Юридическая техника является той почвой, на которой могут вырасти необходимые преобразования, ведущие к оптимальной модернизации существующих общественных отношений. Именно с помощью эффективных юридико-технических средств можно обеспечить потребность страны в качественных нормативных правовых актах.
Авторы совершенно справедливо отмечают, что «определяющим условием высоких качественных характеристик законодательных актов является соблюдение правил юридической техники, а также уровень ее подготовленности, богатство ее средств и возможностей» (с. 5).
В первой главе рецензируемого издания нормотворчество рассматривается в качестве важнейшего элемента социального управления. Подчеркивается, что «в настоящее время роль социального управления возрастает, что вызвано усложнением общественных отношений...» (с. 8). При этом «правовые механизмы, сформулированные в законах и иных нормативных правовых актах, органически вплетаются в различные виды социального управления» (с. 9).
Несомненное достоинство книги - исследование вопросов технологии и техники правового прогнозирования в рамках специально отведенного для этого параграфа. Именно правовое прогно-
1 Юридическая техника: Учебное пособие по подготовке законопроектов и иных нормативных правовых актов органами исполнительной власти / Под ред. Т.Я. Хабриевой, Н.А. Власенко. - М.: Эксмо, 2009. - 272 с.
зирование может послужить тем действенным инструментом, с помощью которого станет вполне реальным с должной степенью достоверности предусмотреть и предотвратить возможные неблагоприятные последствия введения тех или иных нормативных правовых актов в действие. Можно согласиться с мнением о том, что «правовые прогнозы в законотворческой деятельности, призванной отражать подлинные интересы народа, должны быть информационно открытыми, доступными для всего общества» (с. 16). Предлагаемая методика прогнозирования (с. 19-24) основана на существующих разработках в этой сфере, проведенных авторами параграфа в составе рабочей группы Института законодательства и сравнительного правоведения по правовому прогнозированию.
Познавателен, как с научной, так и с практической точек зрения проведенный в пособии краткий анализ сходств и различий таких близких явлений юридической жизни как нормотворческая правовая деятельность, нормотворческая правовая технология и юридическая техника (с. 24-29). Впервые в юридической науке авторы делают попытку связать данные категории, увидеть их взаимозависимость и сориентировать исследователей и законодателей на необходимость согласования понимания данных юридических феноменов и соответствующих правовых понятий.
Вторая глава издания - «Нормотворческая идея и подготовка концепции нормативного правового акта» - посвящена способам формирования нормотворческой идеи с последующим созданием упорядоченной и четкой концепции нормативного правового акта (с. 30-37) и правилам поиска и использования предпроектной нормативной правовой информации (с. 37-45). Авторы подчеркивают, что «нормативная идея и концепция являются лишь идеальными моделями будущего нормативного правового акта» (с. 37). Для качественной подготовки проекта нормативного правового акта должна быть также в полной мере собрана необходимая информация, отвечающая принципам «достаточности и комплексности» (с. 45).
Центральная часть рецензируемого издания - третья глава - отводится под изложение основных юридико-технических правил подготовки текста нормативного правового акта, где анализируются стандарты качества нормативного правового текста (с. 46-52); систематизируются основные приемы работы над содержанием правового документа (с. 52-56), подчеркивается важность соблюдения в деятельности нормотворца требований формальной логики (с. 56-64).
Специальное внимание уделено правилам составления нормативно-правовых дефиниций (с. 64-71). В этой связи справедливо подчеркивается, что «в нормотворческой деятельности правовые понятия играют роль первоисходного материала, «кирпичиков» в создании нормативного правового документа» (с. 64). Техника составления оценочных понятий имеет свои особенности, которые удачно систематизированы в отдельном параграфе (с. 68-71).
Важное место в пособии уделено языковым и графическим правилам подготовки нормативноправового текста, его функционально-конструктивному значению (с. 71-87). Справедливо отмечается, что языковая основа служит «организации и передаче информации» (с. 71), при этом языковые требования обеспечивают «правильное использование лексических средств языка, выражающих волю нормодателя» (с. 71-72). Функционально-конструктивное значение понятийно-
терминологического аппарата, по мнению авторов, в том, что «ни одна правовая норма как результат правового мышления не может быть структурирована без конкретной системы понятий, которые придают правовой норме определенный смысл, наполняют ее регулятивное содержание, ее функциональное движение в правоприменительной деятельности» (с. 89).
Четвертая глава рецензируемой книги (с. 99-132) касается правил подготовки сопроводительных документов к проекту нормативного правового акта (пояснительная записка; финансовоэкономическое обоснование; перечень актов, отмена, изменение или дополнение которых потребуется; предложения о разработке иных нормативных правовых актов). Данным вопросам в специальной юридической литературе зачастую должного внимания не уделяется, тогда как для лучшего понимания назначения разрабатываемых нормативных правовых актов и их предполагаемого места в нормативно-правовой системе значительную роль играет именно качество «сопровождающих» его документов.
В пятой главе рассматриваются понятие, причины внесения изменений в нормативные правовые акты, а также виды таких изменений (с. 133-147). Изменения, вносимые в нормативные правовые акты рассматриваются в качестве одного из технико-юридических приемов. Справедливо в этой связи отмечается, что одной из причин корректировки нормативных правовых актов является нарушение требований юридической техники (с. 134).
Отдельную главу авторы издания посвящают рассмотрению сложнейшего вопроса - технике имплементации принципов и норм международного права в систему нормативных правовых актов Российской Федерации (с. 148-193), что является несомненной новеллой как в юридической технике, так и в международном праве. Многие юридико-технические вопросы подготовки проектов международных договоров, имплементации норм международного права в российское законодательство затронуты впервые в отечественном правоведении и могут послужить актуальными темами для более детальных научных статей и монографических работ и вообще для дальнейшего творческого осмысления затронутой темы. Представляется, что подобного плана попытки теории и практики законотворчества, проводимые на стыке юридических наук, следует всячески приветствовать.
Заключительная - седьмая глава - посвящена технико-юридическим приемам определения момента вступления в силу законов и иных нормативных правовых актов (с. 194-211). Можно поддержать авторов в том, что «установление точного времени вступления акта в силу - важный элемент нормотворчества и правоприменения» (с. 194). Действительно, именно момент вступления в силу того или иного нормативного правового акта влечет возникновение, изменение или прекращение затрагиваемых им прав и обязанностей участников общественных отношений.
Разделяя и поддерживая изложенные в этой главе идеи, следует отметить, что в ней, к сожалению, никак не затронуты вопросы электронного официального опубликования нормативных правовых актов, что несколько обедняет содержание указанной части книги и пособия в целом.
В России, как и в большинстве стран, в настоящее время существует система официального опубликования правовых актов федерального, регионального и муниципального уровня в бумажной форме. Данная система пока в целом удовлетворяет потребности государственной власти и одновременно обеспечивает определенный уровень реализации прав граждан на доступ к информации. Вместе с тем, в современных условиях в этой системе стали проявляться все более очевидные недостатки, в числе которых можно отметить ее недостаточный динамизм, затруднения с определением начала действия правового акта, трудности хранения и поиска текстов нормативных правовых актов, экономические и экологические ограничения и трудности официального опубликования правовых актов в бумажной форме и их последующего хранения, неопределенность правового статуса печатного документа, неидентичность различных версий официальных текстов.
Официальное электронное опубликование - исторически неизбежный этап развития системы официального опубликования нормативных правовых актов. За несколько столетий возможности бумажной формы официального опубликования, пожалуй, исчерпаны. Эта эпоха подходит к концу. Уже сегодня система официального опубликования реально существует как комбинированная, бумажно-электронная. Задача текущего момента состоит в том, чтобы, правильно оценив изменившиеся условия, организовать переход от существующей бумажно-электронной системы к системе приоритетного электронного официального опубликования, которая в свою очередь позволит развиться системе непрерывной кодификации законодательства.
В правовой литературе есть плодотворные попытки доктринальной разработки основ и модели системы электронного официального опубликования нормативных правовых актов построения, определения возможных путей перехода к ней от существующей в настоящее время системы опубликования нормативных правовых актов на бумажных носителях1. Эти и другие идеи небезуспешно развиваются в русле «концепции сетевого права»2.
Принимая во внимание замысел рецензируемой работы, представляется, что в ней следовало уделить внимание и этим вопросам. Данное замечание можно адресовать книге в целом. Дальнейшее развитие юридической техники во многом связано с информационной модернизацией права и экономики, автоматизацией правотворческих и правореализационных процессов путем глубокого сопряжения информационно-коммуникативных технологий с экономическими процессами и правовыми процедурами. Это неизбежно приведет к возникновению новых, ранее неизвестных
1 См.: Исаков В.Б. Официальное электронное опубликование как необходимая предпосылка для перехода к системе непрерывной кодификации // Кодификация законодательства: теория, практика, техника / Под ред. В.М. Баранова. -Н. Новгород, 2009. - С. 254-262.
2 См.: Голоскоков Л.В. Кодификация и иные способы упорядочения нормативных правовых актов: информационный подход // Кодификация законодательства: теория, практика, техника: Материалы Международной научнопрактической конференции (Нижний Новгород, 25-26 сентября 2008 года) / Под ред. В.М. Баранова. - Н. Новгород, 2009. - С. 262-278.
технико-юридических средств и приемов. Перспективы их возникновения нужно прогнозировать и осмысливать уже сейчас.
К числу несомненных достоинств издания относится приложение (с. 212-266), которое может стать большим научно-методическим подспорьем в разработке правовых документов органов власти самых разных уровней. Приложение разделено на структурные части, объединяющие: научнометодические стандарты юридической техники (рекомендации по подготовке и оформлению проектов федеральных законов; методические правила проведения научно-правовой экспертизы законопроектов, внесенных на рассмотрение Государственной Думы; интересные предложения об использовании рекомендательных законодательных актов в законотворческом процессе; рекомендации «О порядке подготовки, рассмотрения и утверждения административных регламентов органов исполнительной власти Орловской области»); стандарты юридической техники СНГ (методические рекомендации по разработке проектов международно-правовых документов СНГ). Далее следует перечень нормативных правовых актов, устанавливающих федеральные и региональные стандарты юридической техники. Приводимые научно-методические стандарты юридической техники разработаны Институтом законодательства и сравнительного правоведения, то есть коллективом высококвалифицированных ученых, долгие годы системно занимающихся законодательным процессом. Авторы справедливо отмечают, что «применение данных рекомендаций позволяет существенно оптимизировать работу по созданию нормативных правовых актов, повысить их техникоюридическое качество» (с. 212).
Есть, однако, некоторые сомнения в оправданности избранной формы приложений. Приложения 3 и 4 поименованы как «Федеральные стандарты юридической техники» и «Региональные стандарты юридической техники». Между тем непосредственно сами стандарты авторы книги не указывают. В данных приложениях представлены лишь перечни федеральных и региональных правовых актов, содержащих правила подготовки нормативных правовых актов.
Как соотносятся федеральные и региональные стандарты, что следует относить к категории «стандарт юридической техники», допустимо ли вообще использование данного термина в условиях становления единого правового пространства в России - эти и ряд сопутствующих им вопросов остаются без ответа.
В завершающем книгу списке литературы (с. 267-271) представлена серия работ по юридической технике (как монографического плана, так и научные статьи), которые могут быть полезны при более углубленном изучении тех приемов и правил, которые изложены в книге. Однако нельзя не упрекнуть авторов в том, что перечень источников слишком мал и составлен субъективно1.
Некоторые фрагменты работы содержат спорные, малообоснованные, а порой и ошибочные суждения, досадные пробелы. Н.А. Власенко, размышляя о нормотворческой идее, не соглашается с автором данной рецензии в том, что идея законопроекта - относительно самостоятельная начальная стадия подготовки проектов законов и автономный прием юридической техники. Он пишет: «Идея, в том числе проекта любого нормативного правового акта, лежит в плоскости идеального или желаемого и для ее воплощения необходимы, по крайней мере, две вещи - ее воплощение в концепцию, а затем и в нормативный правовой документ» (с. 31-32).
Полагаю, что такой подход неоправданно принижает познавательную, творчески-организую-щую и праксеологическую роль идеи законопроекта. Во все времена далеко не все предлагаемые идеи «дорастали» до концепций законопроектов и «отчеканивались» в строчках законов. Но от того их значение не уменьшается, они не «умирают», а продолжают «вращаться» в правовом пространстве, функционируя в качестве элемента правосознания, средства развития правовой культуры, инструмента юридического образования.
Думается, что многие идеи в сфере законодательства, высказываемые Президентом России (например, в ежегодных посланиях Федеральному Собранию России), Премьер-министром России, главами зарубежных государств в ходе официальных визитов и переговоров, имеют не только мировоззренческий характер, но и активно включают в работу весь нормотворческий механизм. Так, в своем послании 2009 года Президент России подчеркнул: «Что касается государственных корпораций. Я считаю эту форму в современных условиях в целом бесперспективной. Корпорации, которые имеют определенные законом временные рамки работы, должны по завершении их деятельности
1 Не в порядке саморекламы, а справедливости ради можно сослаться на более объемную работу: Техника правотворчества: природа, основные приемы, значение: Ретроспективный библиографический указатель / Сост. и авт. предисловия В.М. Баранов. - М., 2010. - 663 с.
быть ликвидированы, а те, которые работают в коммерческой, в конкурентной среде, должны быть со временем преобразованы в акционерные общества, контролируемые государством». Здесь вполне очевидно выражена идея - идея принятия таких законопроектов, которые будут отвечать новым реалиям.
Чрезмерно схематично (всего четыре страницы) изложен материал параграфа «Правила составления дефиниций» (авторы - Н.А. Власенко и А.В. Стародубцев). Явно недостаточно показано практическое значение, реальные регулятивные возможности законодательных дефиниций, не упомянуты и не оценены новейшие разработки о юридической природе этого феномена1.
Остается сожалеть, что авторы уклонились от сложного и практически значимого вопроса -всегда ли инициаторы законопроектов (особенно граждане, общественные организации) в состоянии подготовить надлежащее финансово-экономическое обоснование документа, демократично ли возлагать на них такую обязанность.
Существующие ныне в действующем федеральном и региональном законодательстве условия реализации права законодательной инициативы для подавляющего большинства граждан непосильны, организационно-технически невыполнимы.
Например, в соответствии со статьей 4 «Законодательная инициатива» Закона города Москвы от 14 декабря 2001 года № 70 «гражданская законодательная инициатива реализуется внесением в Московскую Городскую Думу проекта закона города Москвы»2.
Указом мэра Москвы от 13 февраля 2006 года № 11 утверждены объемные (в 35 страниц!) Методические правила подготовки проектов законов города Москвы3. Надо обладать большим «правовым романтизмом», чтобы верить в возможность гражданина освоить эти правила и дать: а) социально-экономическое обоснование необходимости принятия закона города Москвы; б) правовое обоснование необходимости принятия закона города Москвы; в) прогноз последствий принятия закона города Москвы.
Примерно такого же уровня требования выдвигают законодательные органы субъектов Российской Федерации.
И еще об одном существенном пробеле рецензируемого издания - обойден молчанием вопрос о юридической природе и проблемах функционирования консолидированных законодательных инициатив.
Сейчас самое время детально рассмотреть и улучшить Концепцию совершенствования взаимодействия Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации и Типовое соглашение между Советом Федерации Российской Федерации и законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Российской Федерации о взаимодействии в федеральном законодательном процессе.
Требуется широкое публичное обсуждение понятия «консолидированная законодательная инициатива» и только после достижения консенсуса между юридической наукой, практикой и политикой можно ставить вопрос о законодательном закреплении определения этого феномена. Интересен вопрос о видах консолидированных законодательных инициатив и способах их нормативного правового закрепления. В средствах массовой информации приводятся разные цифры о подписании соглашений с законодательными органами субъектов Федерации о взаимодействии в федеральном законодательном процессе - по свидетельству заместителя Председателя Совета Федерации Юрия Воробьева на декабрь 2009 года подписано 57 таких соглашений. Но каковы причины задержки с подписанием этого документа другими субъектами Федерации? Без знания этого обстоятельства трудно ожидать позитивных изменений законодательного процесса в регионах. По данным Ю. Воробьева в настоящее время регионами предложено рассмотреть в качестве консолидированных 13 инициатив, которые сейчас проходят экспертизу в комитетах и комиссиях . Именно сейчас важно оценить: на базе каких законов образовались консолидации, какие субъекты федерации и как объединились. Например Законодательное собрание Нижегородской области ни разу не попало «в орбиту» подготовки консолидированной законодательной инициативы.
1 См.: Хайретдинова М.Д. Законодательная дефиниция (проблемы теории и практики): Автореф. дис... канд. юрид. наук. - Н. Новгород, 2008; Апт Л.Ф. Дефиниции и право. - М., 2008; Туранин В.Ю. Теория и практика использования законодательных дефиниций. - М., 2009.
2 Сборник нормативных документов по законодательной работе в городе Москве. - М., 2006. - С. 9.
3 См.: Сборник нормативных документов по законодательной работе в городе Москве. - М., 2006. - С. 29-64.
4 См.: Любомудров А. Законодательный процесс - общее дело // Парламентская газета. - 2009. - 11 декабря; Олуди-на Е. Аналитика в законодательстве: перспективы и приоритеты // Парламентская газета. - 2009. - 20 ноября.
Заостряя проблему, хочу отметить: важно своевременно выработать такие правовые механизмы, которые бы не позволили превратить институт консолидированной законодательной инициативы в рычаг политического давления федерального центра на законотворческую деятельность субъектов Федерации.
Можно поставить вопрос еще резче - не является ли консолидированная законодательная инициатива формой ограничения права законодательного инициирования, которая противоречит принципам технологии формирования и реализации этого института, нарушает равенство субъектов и посягает на их самостоятельность?
В этой связи представляет значительный научно-практический интерес письмо председателя Комиссии Совета Федерации по взаимодействию со Счетной палатой Российской Федерации от 14 октября 2009 года № 39-29/379 руководителям органов законодательной (представительной) власти субъектов Российской Федерации.
В документе обращается внимание на разработанные Комиссией (курсив мой. - В.Б.) материалы законодательной инициативы «О порядке проведения аудита эффективности контрольносчетным органом, создаваемым законодательным (представительным) органом субъекта Российской Федерации», опубликованные в брошюре «Становление и развитие парламентского контроля за использованием средств федерального бюджета и бюджетов субъектов Российской Федерации».
Далее идет следующий текст «Предлагаю (курсив мой. - В.Б.) возглавляемому Вами органу по возможности присоединиться к указанному проекту в качестве субъекта права законодательной инициативы, и назначить своего представителя (курсив мой. - В.Б.). При рассмотрении консолидированной законодательной инициативы Государственной Думой».
Показателен следующий абзац письма - «Прошу Вас в течении 45 дней направить Ваши отзывы по тексту данной инициативы, а также Ваши предложения по законодательному закреплению механизмов аудита эффективности, в частности, и государственного финансового контроля, в целом» (в документе слова «в частности» и «в целом» не закавычены).
Завершается письмо информацией о том, что представители законодательных органов субъектов Российской Федерации могут присутствовать (курсив мой. - В.Б.) при рассмотрении проекта консолидированной законодательной инициативы на заседании Совета Федерации и заседаниях комитетов Государственной Думы.
Нуждается ли в пространных комментариях такой вариант формирования консолидированной законодательной инициативы? Не является ли это письмо своеобразным управленческим приказом? Велики ли возможности представительных органов субъектов Российской Федерации в реализации этой конкретной законодательной инициативы? Все эти вопросы, думается, носят совсем не риторический характер.
И, действительно, одно дело, если консолидированная законодательная инициатива есть проявление солидарной политико-правовой позиции двух или более субъектов Российской Федерации и идет «снизу». И совсем другое дело, когда по сути разные юридические позиции искусственно «консолидирует» чья-то политическая воля.
Демократизацию законотворческого процесса в современной России можно осуществить посредством расширения сферы действия подлинно консолидированных законодательных инициатив. По сути, все институты гражданского общества (в самых разных комбинациях и конфигурациях) могут и должны использовать эту форму участия в законодательной деятельности. Например, в 2009 году под эгидой Центра проблем анализа и государственного управления проектирования был сформирован пакет законодательных инициатив по проблеме социального партнерства государства и религиозных организаций. Почему бы эту законодательную инициативу не поддержать представительным органам некоторых субъектов Российской Федерации и выйти с развернутой консолидированной общественным мнением концепцией соответствующего законопроекта?
Представляется излишне категоричным вывод на с. 55 о том, что «всякий закон имеет вводную (общую) часть (преамбулу)». Полагаю, нет нужды специально доказывать, что в современном законодательном массиве России встречаются примеры (и притом не единичные), опровергающие этот вывод. Достаточно напомнить о том, что по непонятным причинам отсутствуют преамбулы к Уголовному кодексу Российской Федерации, Таможенному кодексу Российской Федерации, Трудовому кодексу Российской Федерации. Кроме того, значительная, если не подавляющая, часть ученых и
практиков в сфере юриспруденции не признает регулятивных возможностей преамбулы и настаивает на нежелательности включения в нее правовых норм1.
На с. 95 Г.Т. Чернобель полагает необходимым разработку методических рекомендаций (правил) по дефинированию понятий, исследуемых в законе. Между тем такого рода доктринальный документ уже опубликован2 и было бы неплохо узнать мнение высокоавторитетного специалиста в сфере законотворчества относительно улучшения его содержания и формы.
В рецензируемой книге подвергаются скрупулезному, порой излишне детальному анализу некоторые технико-юридические процессы и читатель вправе ожидать логико-гносеологической точности при доктринальном выяснении правовой природы имплементации принципов и норм международного права в систему нормативных правовых актов России. Касаясь филологического аспекта проблемы, надо отметить, что имплементация при любых оговорках означает «осуществление» и, значит, речь должна идти об имплементации «в правовой системе», а не «в систему», как пишет автор раздела. Не вполне корректным является утверждение А.А. Каширкиной на стр. 188 о том, что «наиболее распространенный вид международным договоров по наименованию собственного договоры или соглашения». Очевидно, что международный договор - это всегда соглашение субъектов международного права вне зависимости от конкретного наименования. После заявленного автором суждения «напрашивается» материал о специфике международно-правовых актов под названиями «хартия», «устав», «статут», «трактат», «пакт», но такой информации в разделе шестом нет.
На с. 149 А.А. Каширкина, характеризуя принцип добросовестности соблюдения международных обязательств, пишет: «Этот императивный принцип международного права, берущий свое начало от общих принципов права, является также своего рода презумпцией (курсив мой. - В.Б.) и для юридической техники создания нормативных правовых актов с включением международноправовых норм для реализации последних среди национальных норм без дискриминации и ущемления».
Справедливости ради надо отметить, что смешение феноменов «принцип» и «презумпция» происходит на высокоабстрактном, можно сказать, идеологическом уровне и это еще одно доказательство острой необходимости четкого различения логико-гносеологической природы этих явлений. «Рецепцию принципа примата прав человека, осуществленную в российском конституционализме, можно рассматривать в качестве своеобразной презумпции «виновности государства» по отношению к гражданину»3, - пишет, например Б.А. Куркин. Еще дальше идет Н.К. Крас-нослободцева, которая без какой-либо аргументации заявляет: «Общеправовые презумпции приобрели статус принципов права и служат основой и ориентиром для применения всех иных пра-
4
вовых норм» .
Также без обоснования и как о само собой разумеющемся А.П. Самсонов категорично утверждает: «Многие презумпции выступают в роли принципов права, ведущих, руководящих начал правового регулирования, установленных государством»5.
Отождествление принципа права и правовой презумпции в последние годы в юридической литературе стало проводиться все чаще. Например, в качестве своеобразного шаблона в общетеоре-
1 Подробнее см.: Баранов В.М. Преамбула как предмет методических рекомендаций по юридико-техническому оформлению законопроектов / В.М. Баранов, Л.К. Хачатурова // Вестник Саратовской государственной академии права. - 2006. - № 2. - С. 26-35; Они же. Преамбулы нормативно-правовых актов в практике конституционного правосудия // Вестник Саратовской государственной академии права. - 2007. - № 1. - С. 8-17; Они же. Преамбулы нормативных правовых актов в практике судов общей юрисдикции (по материалам Верховного Суда Российской Федерации) // Вестник Саратовской государственной академии права. - 2007. - № 3. - С. 8-15.
См. Апт Л.Ф. Методические рекомендации по использованию дефиниций в нормативных правовых актах / Л.Ф. Апт,
B.М. Баранов, Т.А. Дорофеева // Законодательная дефиниция: логико-гносеологические, политико-юридические, морально-психологические и практические проблемы: Материалы Международного «круглого стола» (Черновцы, 21-23 сентября 2006 года) / Под ред. В.М. Баранова, П.С. Пацуркивского, Г.О. Матюшкина. - Н. Новгород, 2007. -
C. 1429-1434.
3 См.: Куркин Б.А. Идеологема прав человека и ее интерпретация в современной отечественной правовой теории // Право. - 2008. - № 2. - С. 115.
4 См.: Краснослободцева Н.К. Юридическая техника как инструмент правотворчества // Правотворчество органов власти в Российской Федерации / Под ред. О.И. Цыбулевской. - Саратов, 2009. - С. 159.
5 Самсонов А.П. Презумпции права в современной правовой политике России: теоретико-правовой аспект: Автореф. дис... канд. юрид. наук. - Тамбов, 2009. - С. 14.
тической и отраслевой юридической литературе укоренилось следующее странное в логикогносеологическом плане суждение - «принцип презумпции невиновности»1.
Этот расхожий шаблон стал проникать даже в региональное законодательство. Так, в статье 2.1 Положения о научно-методическом экспертном совете по историко-культурному наследию (утверждено постановлением Правительства Нижегородской области от 14 ноября 2008 года № 536) установлено, что деятельность Совета основывается на «принципе презумпции сохранности объектов культурного наследия при любой намечаемой хозяйственной деятельности»2.
При любой степени условности теоретического анализа правовая презумпция и юридический принцип - всегда различные формы систематизации знаний. Роль правовых принципов в механизме социального регулирования значительно весомее, чем презумпций (даже общеправовых), которые в силу своего назначения призваны оформлять узкоспециальные, частные процессы и явления. Характеристика некоторых юридических презумпций в качестве правового принципа основана либо на неточном понимании их природы, либо является результатом преувеличения их роли или смешения функций на различных стадиях механизма правового регулирования.
К сожалению, вне поля зрения А.А. Каширкиной оказался такой важный инструмент юридической техники, каким являются оговорки в международных договорах. Как известно, этому техникоюридическому средству посвящены Сиракузские и Лимбурские принципы толкования ограничительных оговорок к международным пактам о правах человека и ныне институты оговорок находятся в стадии дополнительного изучения в Комиссии международного права ООН.
Правовой принцип может лежать (и нередко лежит) в основе одной или даже нескольких юридических презумпций.
Издание, несомненно, полезно широкому кругу юристов - как ученых, так и работников органов власти, занимающихся подготовкой проектов нормативных правовых актов. Целесообразно также использовать материал по юридической технике, подробно систематизированный в книге, в процессе преподавания как общих курсов теории права и государства, конституционного права, так и специальных курсов по юридической технике.
К числу неоднозначных впечатлений, которые возникают после прочтения работы, следует отнести ее слишком широкий, «всеохватный» заголовок - «Юридическая техника». Данное название предполагает анализ гораздо большего круга проблем, чем предусмотрено планом рецензируемой книги, в которой рассматриваются, прежде всего, вопросы нормотворческой юридической техники. Кстати, авторы напрасно адресовали свое издание только органам исполнительной власти - оно может быть хорошим подспорьем для работы депутатского корпуса страны.
Еще один важный нюанс, который, думается, мог заметно повысить прикладную ценность работы в свете актуальных новаций современной государственной политики. Речь идет о разработке и внедрении в социальную действительность механизмов предупреждения и противодействия коррупции. В этом плане разработка и использование антикоррупционной юридической техники не только способствует повышению качества принимаемых в данной сфере законов, но и выступает обеспечительным фактором в целом успешной борьбы государственного механизма с данным явлением.
К сожалению, встречаются технические и редакционные погрешности. На с. 10 рассматриваются факторы, от которых зависит эффективность закона. Между тем в ходе перечисления указанных факторов по непонятным причинам «выпал» фактор номер два - от первого фактора авторы сразу переходят к третьему и далее к четвертому. На с. 164 и 267 искажены фамилии О.И. Тиунова и И.Н. Боковой. На с. 29 во втором сверху абзаце допущена опечатка.
Отмеченные недостатки и спорные моменты рецензируемой книги, которые присущи любому творческому произведению, не снижают ее ценности и актуальности.
1 См.: Либус И.А. Презумпция невиновности в советском уголовном процессе. - Ташкент, 1981. - С. 62, 100-109; Гуляев А.П. Социально-политический аспект презумпции невиновности // Советское государство и право. - 1988. -№ 4. - С. 29-36; Виговский Е.В. Принципы презумпции невиновности при совершении налоговых правонарушений // Аудиторские ведомости. - 2002. - № 1; Ковтун Н.Н. Уголовно-процессуальное право России в контексте экономических его составляющих // Экономика как цель и как средство права: Сборник статей: В 2 ч. / Отв. ред. П.Н. Панченко. -Н. Новгород, 2006. - Ч. 1. - С. 67-69; Барашян Л.Р. Презумпция невиновности в налоговых правоотношениях // Философия права. - 2006. - № 3 (19). - С. 25-28; Переплеснина Е.М. Общепризнанные принципы и нормы международного права как часть российской правовой системы // Российское правосудие. - 2008. - № 3. - С. 32; Милушева Т.В. Формы (источники) права: современные подходы // Правотворчество органов власти в Российской Федерации: проблемы теории и практики / Под ред. О.И. Цыбулевской. - Саратов, 2009. - С. 59.
2 Нижегородские новости. - 2008. - 6 декабря.
