CC BY
19ЯЗЫКОЗНАНИЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
Языковые средства передачи движения в очерках Д.Н. Мамина-Сибиряка «Бойцы»
Ваганова Айниса Кадир кызы,
кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка, культуры и коррекции речи Таганрогского института им. А.П. Чехова (филиал) ФГБОУ ВО «РГЭУ (РИНХ)» E-mail: [email protected]
В статье рассматриваются средства реализации концепта «движение» в семантико-стилистической системе очерков выдающегося русского писателя второй половины XIX - начала XX века Д.Н. Мамина-Сибиряка «Бойцы». Исследуется использование в очерках разных по лексическому значению и грамматической специфике слов, выражающих идею движения. Характеризуются текстовые связи данных слов, отражающие взаимодействие природы, человека и созданных человеком транспортных средств. Анализируется взаимодействие глаголов движения (выступающих в личных формах, формах инфинитива, причастия, деепричастия) и существительных, семантически связанных с идеей движения. Охарактеризовано использование устойчивых оборотов, отражающих профессиональные особенности речи персонажей, при передаче движения. Показана роль, которую играют при передаче движения различные экспрессивные языковые средства (метафора, сравнение, олицетворение, метонимия), причем данные экспрессивные средства рассматриваются в процессе их контекстуального взаимодействия. Выявляется роль языковых средств с семантикой движения в создании речевой изобразительности и выразительности текста, в формировании психологической характеристики персонажей, в передаче позиции повествователя, в создании образного единства текста.
Ключевые слова: концепт, когнитивная картина мира, глаголы движения, повелительное наклонение, контекстуальное взаимодействие, метафора, сравнение, олицетворение, метонимия.
о с
U
см о см со
Важное место концепта «движение» в когнитивной картине мира обусловлено тем, что движение является «основным признаком жизни» [1, с. 6]. Н.Д. Арутюнова отмечала особую значимость данного концепта для русской культуры, где «понятия дороги и пути играют необычайно большую роль» [2, с. 3]. Многообразные языковые средства с семантикой движения выполняют существенные функции в разных жанрах русской литературы. Значительный интерес для изучения функционирования языковых средств с семантикой движения представляет литература путешествий, к которой принадлежит, в частности, жанр путевых очерков.
Настоящая статья посвящена анализу функционирования языковых средств реализации семантики движения в путевых очерках Д.Н. Мамина-Сибиряка «Бойцы» (1883 г.). В этом произведении полно реализуются особенности очерка как жанра промежуточного между художественной литературой и публицистикой, сочетающего «документальную точность и эмоциональное воздействие на читателя с помощью особенного внимания к деталям» [3, с. 79]. Смысловой мотив движения играет в данном произведении важную роль, на что указывает уже подзаголовок - «Очерки весеннего сплава по реке Чусовой» [4, с. 449]. Существительное сплав, которое принадлежит к числу ключевых слов текста, представляет собой в этом случае производное от глагола сплавить в значении 'отправить вплавь по течению реки' [5, с. 723] и, таким образом, имеет непосредственную семантическую связь с идеей движения. Именно «чусов-ские сплавщики» [4, с. 501] являются центральными персонажами произведения. В данных очерках сплавщики переправляют по реке преимущественно металлы - чугун, железо, медь [4, с. 503], в одном эпизоде упоминается барка, нагруженная пшеницей [4, с. 532].
Лексика со значением движения широко используется в тексте по отношению к природным объектам, к транспортным средствам, к человеку. Эти три силы представлены в их взаимодействии. Кроме того, слова с семантикой движения метафорически используются при передаче мыслительных процессов, речевой деятельности, социальных ситуаций.
В начальной части текста, изображающей наступление весны, преобладает мотив движения природных объектов. Описание весенней приро-
ды наполнено глаголами с семантикои движения, при этом воздействие данных глаголов усиливается различными экспрессивными средствами. Так, движение солнечного света передается с помощью глагольной метафоры литься, при описании появления цветов из-под снега глагол движения пробиваться сопровождается наречием смело, создающим олицетворение: «<...> льются потоки животворящего света <...> цветочки смело пробиваются через тонкий слой тающего снега» [4, с. 450]. Поскольку в тексте очерков ведущую роль играет мотив реки, водной стихии, глагольная метафора литься оказывается повторяющейся, она охватывает весь процесс наступления весны: «<...> апофеоз той великой силы, которая неудержимо льется с голубого неба» [4, с. 450]. Связь весны с мотивом движения, динамики подчеркивается тем, что звуки весенней природы передаются через сравнение со звуками катящегося колеса: «<...> весна гудела на улице, точно в воздухе катилось какое-то громадное колесо» [4, с. 450].
В дальнейшем мотив движения природных объектов реализуется в тексте преимущественно при изображении реки. Освобождение реки ото льда, ее приход в движение изображаются с большой экспрессией, чему способствует сочетание глаголов движения и сравнительных оборотов: «Нахлынувший вал поднял лед, как яичную скорлупу; громадные льдины с треском и шумом ломались на каждом шагу, громоздились одна на другую, и, как живые, лезли на всякий мысок и отлогость, куда их прибивало сильной водяной струей» [4, с. 498]. Это половодье вызывает радость у собравшегося на пристани народа, так как работа на сплаве дает возможность заработка. Однако затем в тексте всё более нарастают тревожные мотивы, подчеркивается угрожающий, никому не подвластный разгул водной стихии, которая предстает как «двигающийся потоп, ломавший и уносивший все на своем пути» [4, с. 558]. Антитеза глаголов движения идти и мчаться характеризует стремительность потока: «при низкой воде вал идет по реке со скоростью пяти с половиной верст в час, а теперь он мчался со скоростью восьми верст» [4, с. 558]. Особенно интенсивный характер получает движение реки возле скал, именуемых «бойцами» (откуда и название произведения): «<...> вода взбегала пенящимся валом на несколько сажен и с ужасным ревом скатывалась обратно в реку» [4, с. 569].
В тексте очерков представлены наименования водного и сухопутного транспорта, причем наименования водного транспорта существенно преобладают. Как транспортные средства в тексте очерков фигурируют преимущественно барки. Данное слово постоянно употребляется в тексте, потому что именно на этих легких грузовых судах перевозят металлы герои произведения. В редких случаях встречается в речи персонажей производное существительное барочка [4, с. 548], которое благодаря суффиксу субъективной оценки вносит в текст разговорный и эмоциональный оттенок.
Сочетая информативность с эмоциональной выразительностью, Д.Н. Мамин-Сибиряк предваряет описание барок их олицетворением, причем это олицетворение отражает точку зрения и речевую практику той социальной среды, которая изображается в очерках: бурлаки и сплавщики говорят не «барка плывет» или «барка разбилась», а «барка бежит», «барка убилась» [4, с. 504], потому что воспринимают барку как живое существо. Профессиональную речь сплавщиков отражает и глагол отуриться, передающий особого рода движение барки: «<...> пришлось "отуриться" <...>, то есть идти дальше кормой вперед» [4, с. 568]. При характеристике движения барки используются устойчивые обороты с глаголом и зависимым компонентом наречного характера, также присущие речи изображаемой социальной и профессиональной среды: «бежать нос на отпрыск» (то есть плыть медленнее течения воды), «бежать щукой» (то есть плыть наравне с течением), «бежать в зарез» (то есть плыть быстрее течения) [4, с. 522].
Слова с семантикой движения играют важную роль в трагических сценах крушения некоторых барок. Разбивается барка, руководимая старым и опытным сплавщиком Лупаном: «<...> барка Лу-пана быстро погружалась одним концом в воду» [4, с. 572]. Терпит крушение и барка известного своей смелостью сплавщика Пашки: «<...> барка делала конвульсивные движения <...> барка Пашки врезалась одним боком в выступ скалы» [4, с. 573]. Успешно преодолевает все препятствия барка, возглавляемая замечательным мастером своего дела сплавщиком Савоськой (Севастьяном): «Барка повернулась к бойцу боком и прошла около него всего на расстоянии каких-нибудь шести четвертей» [4, с. 571]. Речевая выразительность при передаче быстрого движения барки создается глагольными метафорами лететь [4, с. 531], полететь [4, с. 572].
Используются в тексте и другие наименования транспортных средств. В качестве названия вереницы барок в тексте неоднократно применяется слово караван, например: «<...> наш караван привалил в Пермь <...>» [4, с. 585]. Как наименование разновидности барки используется слово коломенка [4, с. 565]. Это слово, согласно толковому словарю В.И. Даля, обозначало судно длиной 15-20 саженей, шириной 2-4 сажени [6, с. 140]. Барка, на которой находится начальник каравана, именуется казенкой [4, с. 501]. К баркам применяется существительное с суффиксом субъективной оценки суденышко, при этом данное слово, содержащее суффикс с семантикой уменьшительности и пренебрежительности, в контексте очерков Д.Н. Мамина-Сибиряка служит для подчеркивания мужества и мастерства сплавщиков, которые на таких небольших судах преодолевают трудный и опасный путь: «Это небольшое суденышко, <...> преодолевающее на своем пути почти непреодолимые препятствия мужицкой силой» [4, с. 515]. По отношению к барке большого размера в речи сплавщика употребляется слово посуди-
сз о со "О
1=1 А
—I
о
сз т; о т О от
З
и о со
на [4, с. 532], имеющее ярко выраженную разговорную функционально-стилистическую окрашенность. Как вспомогательное средство при сплаве используются лодки: «Лодка <...> понеслась догонять уплывавшую барку» [4, с. 552]. При описании Перми как конечного пункта сплава упоминаются баржи и пароходы, которым барки (в этом эпизоде вновь названные суденышками) противопоставлены по признаку малого размера [4, с. 585]. Отсутствующее в тексте существительное корабль отражается здесь в виде производного прилагательного корабельный. Данное прилагательное употреблено в эпизоде, создающем интертекстовую связь с первым произведением литературы путешествий - «Одиссеей» Гомера: слухи о том, как жительницы прибрежных деревень стремятся соблазнить бурлаков, шутливо сопоставляются повествователем с рассказами о «сиренах, которых слушал привязанный к корабельной мачте Одиссей» [4, с. 576].
Названия сухопутного транспорта в тексте немногочисленны. Они употребляются или для создания образной ассоциации, или по отношению к будущему времени. Для создания образной ассоциации употребляются в очерках существительное тройка и субстантивированное прилагательное переменные (подразумевается словосочетание переменные лошади). Слово тройка, именовавшее упряжку из трех лошадей, в тексте выступает как символ быстроты. Такое употребление данного слова представлено в шуточном сравнении, содержащемся в речи сплавщика Оки-ни. Окиня жалуется, что стакан, из которого его угощают водкой, слишком мал: «- <...> глотнул раз и шабаш - точно мимо на тройке проехали...» [4, с. 500]. Сходным образом метафорически употребляется словосочетание на переменных гоню в речи приказчика транспортного общества Осипа Ивановича. Чередуя за столом ром и коньяк, он говорит: «- <...> на переменных гоню: скорее доедем» [4, с. 539]. Наименование переменные лошади, к которому восходит данное употребление слова переменные, означало лошадей, которых сменяют на почтовой станции или «за каждым перегоном» [7, с. 70]. В данном случае словосочетание на переменных гоню выступает как метафора, обозначающая перемену напитков. По отношению к будущему времени употребляется в тексте очерков устойчивое словосочетание железная дорога. Обсуждая перспективы развития средств сообщения на Урале, персонажи говорят о предстоящем строительстве железной дороги. В очерках представлены разные мнения по вопросу о том, как существование железной дороги повлияет на судьбы речного сплава. Егор Фомич, один из учредителей транспортного общества «Нептун», которое и занимается организацией сплава, утверждает, что для интересов его компании «железная доро-§ га не представляет ни малейшей опасности» [4, ^ с. 478], поскольку она не сможет конкурировать ° с речным сплавом. Противоположное мнение вы-1 сказывает в другом эпизоде произведения сплав-
щик Савоська: он считает, что, когда «железную дорогу наладят <...>» [4, с. 529], металлы будут перевозить в основном по железной дороге, а не на барках. Обобщающая характеристика значения сплава для промышленности и торговли Урала и всей России дается с помощью словосочетания пути сообщения. Егор Фомич рассуждает: «Урал -золотое дно для России <...>, но ахиллесова пятка его - пути сообщения» [4, с. 478].
Названия транспортных средств находятся в тесном контекстуальном взаимодействии с названиями природных объектов и словами, обозначающими человека. Взаимодействие названий транспортных средств и названий природных объектов проявляется в том, что в ряде случаев движение барки изображено как движение находящихся вокруг нее природных объектов: «Барка быстро плыла в зеленых берегах, вернее, сами берега бежали мимо нас, развертываясь причудливой цепью <...>» [4, с. 515]. В этом отражается точка зрения плывущего на барке повествователя, который «находится в движении, но кажется себе неподвижным» [8, с. 312]. Взаимодействие названий транспортных средств и наименований человека проявляется в том, что вместо слова барка в некоторых случаях используется имя человека, возглавляющего плывущих на этой барке сплавщиков: «- Вон Пашка летит на боец.» [4, с. 573]. В этой короткой фразе представлены два типа тропов - метонимия и метафора. Имя собственное Пашка используется в качестве метонимии для обозначения барки, руководимой Пашкой, тогда как глагол летит употреблен в качестве метафоры для обозначения быстрого движения барки.
Передача пространственного перемещения человека первоначально связана в тексте преимущественно с изображением действий рассказчика, который приезжает на пристань Каменку (исходный пункт сплава) и то вместе с приказчиком транспортного общества Осипом Ивановичем, то вместе с заводским доктором осматривает пристань и селение. Так, очерки начинаются фразой: «Мы приехали на пристань Каменку ночью» [4, с. 449]. Описание прогулки повествователя с Осипом Ивановичем содержит, например, фразу: «Мы шли сначала по берегу Чусовой, миновали часовню и завернули за угол» [4, с. 455]; в этой фразе представлено три глагола движения.
В дальнейшем на первый план выходит изображение действий сплавщиков и бурлаков. С помощью глаголов движения автор подчеркивает, что, кроме жителей самой Каменки, для работы на сплаве собрались люди, пришедшие из разных краев, при этом их приход вынужден бедностью: «<...> собрались все крестьяне, пришедшие на пристань из Вятской, Казанской и Уфимской губерний <...> загнанные за сотни верст на сплав горькой, неотступной нуждой» [4, с. 460]. Исторический экскурс в историю селения Каменки позволяет автору сопоставить сплавщиков с теми «обнищалыми людишками» XVI века, которые осваивали уральские и сибирские земли и, в частности,
еще до знаменитого похода Ермака основали Каменку. При этом тему вынужденного характера перемещения в пространстве, начатую ранее страдательным причастием загнанные, продолжает страдательное причастие выкинутые: «<...> людишки, выкинутые волной нашего исторического существования на далекую сибирскую окраину» [4, с. 494]. Процессы перемещения русского населения на Урал и в Зауралье (Уральские горы обозначены здесь старинным названием Камень) характеризуются глаголами движения перевалить, бежать и др.: «<...> обнищалые людишки <...> перевалили за Камень» [4, с. 491]; «<...> на Камень со всех сторон бежали раскольники» [4, с. 492].
При повествовании о сплаве автор широко использует глаголы движения для передачи энергичных действий работников. Например, при изображении действий «подгубщиков» (подгубщика-ми именуются сплавщики, гребущие огромными веслами-бревнами - «подносными»; ближайшая к борту часть этого весла называется «губа») используются глагольная форма прошедшего времени бросали и деепричастие налегая: «<...> под-губщики уже бросали поносное в воду, налегая на губу всей грудью» [4, с. 516]. Движения одного из подгубщиков передаются глаголом ворочает: «он <...> ворочает свое бревно, как шестигодова-лый медведь» [4, с. 516]. Перевозка грузов по бурной реке среди скал смертельно опасна, поэтому глаголы движения используются и в сценах катастроф, сопровождающихся человеческими жертвами; эти сцены показывают, какой страшной ценой достигается развитие торгово-промышленной цивилизации на Урале: «Доски, люди, бревна -все смешалось в живую кучу, которая барахталась и ползала под бойцом» [4, с. 573]. Обобщающая характеристика мастерства сплавщиков содержит отглагольные существительные, обозначающие процессы движения: автор выражает восхищение тем, что сплавщики «решают на практике такие вопросы техники плавания, какие неизвестны даже в теории» [4, с. 501], что ими усвоены «сложные представления о движении воды в реке» [4, с. 501].
Центральное место в изображении сплавщиков занимает характеристика главного героя произведения, Савоськи. В первый раз Савоська появляется в очерках пьяным. Его состояние подчеркивается фразеологизмом с семантикой движения писать мыслете: «Савоська писал мыслете по самой середине улицы» [4, с. 454]. Данный фразеологизм, состоящий из глагола писать и старинного названия буквы М, означает: «идти нетвердыми ногами, шатаясь, заплетающейся походкой; двигаться зигзагами» [9, с. 92]. Как только река взломала лед и началась подготовка барок к сплаву, Савоська совершенно преобразился: он «отрекся» от водки и погрузился в работу, с глубоким знанием дела руководя загрузкой барки. Деятельность Савоськи как умелого и энергичного главы артели во время плавания по реке Чусовой характеризуется в тексте с помощью повторяющегося
отглагольного существительного движение: «служил олицетворением движения <...> в каждом движении сказывалась напряженная энергия» [4, с. 521]. В речи Савоськи как руководителя артели употребляются формы повелительного наклонения глаголов движения: «- Веселенько похаживай, голуби! - <...>. - Нос налево ударь <...>!» [4, с. 521]. Во время стоянки Савоська предупреждает бурлаков: «- У меня не разбредаться по берегу» [4, с. 551]; в данном случае для выражения приказа используется форма инфинитива глагола движения. В последний раз повествователь встречает Савоську в пермской харчевне, после окончания сплава. Теперь, после успешного завершения тяжелой и опасной работы, Савоська снова пьет. Объясняя, почему он «пьяницей сделался», Савоська рассказывает повествователю о том, как в юности, втянутый в драку, убил человека, а позднее смерть своей молодой жены воспринял как наказание за это убийство. Глаголы движения, содержащиеся в этом рассказе, демонстрируют неприкаянность Савоськи, его скитания, вызванные тоской и муками совести: «Стал я похаживать в кабак <...> выпью, пойду по улице <...> вся улица слушает, по которой иду. <.> Ходил я к одному старцу, советовался с ним» [4, с. 594-595]. В данном контексте сконцентрированы разные грамматические формы глаголов движения: инфинитив похаживать, форма будущего времени пойду, форма настоящего времени иду, форма прошедшего времени ходил. При этом безысходность положения персонажа подчеркивается тем, что как форма будущего времени пойду, так и форма настоящего времени иду используются здесь для передачи типичного, повторяющегося действия.
Усиленной выразительностью характеризуется метафорическое употребление слов, в своем прямом значении называющих движение, для передачи мыслительных процессов, речевой деятельности или социальных ситуаций. Так, сложные впечатления повествователя от всего, что он наблюдал за день пребывания в Каменке, описываются фразой «мысли расползались в разные стороны, как живые раки из открытой корзины» [4, с. 488], где образ, введенный глагольной метафорой расползались, развивается и обогащается с помощью сравнительного оборота. Крамольные речи, за которые в петровскую эпоху подверглись жестоким наказаниям некоторые жители Каменки и окрестных мест, характеризуются как «<...> разговоры, которые перебегали по петровской Руси, как электрические искры» [4, с. 492]; здесь также глагольная метафора, связанная с мотивом движения, задает образную ассоциацию, развиваемую затем сравнением. В рамках этого же исторического экскурса случай, связанный с доносом на местных жителей, обозначается как «<...> эпизод о "государевых слове и деле", которые залетели даже на Каменку» [4, с. 492]. Здесь метафорически используется глагол движения залетели в сочетании с устойчивым выражением «слово и дело государево»; с помощью этого выражения
сз о со "О
1=1 А
—I
о
сз т; о
т О
от
З
и о со
в России XVN-XVШ веков изъявляли желание дать показания о политическом преступлении.
Часто встречается в данном тексте метафорическое использование таких слов, которые в прямом своем значении передают движение водной стихии. Такое использование обусловлено содержанием произведения: непосредственно изображаемые в тексте процессы плавания по реке становятся источником образных ассоциаций. Так, недолговечный характер оживления, царящего на пристани в дни половодья и подготовки к сплаву, подчеркивается глагольной метафорой уплывет: «<...> вместе с водой уплывет вся эта бешеная работа, неистовый шум и крик» [4, с. 452]. Песня, которую в последней сцене очерков поет Савось-ка, характеризуется глагольными метафорами полилась, вылилась. Тем самым уже после того, как река перестала быть объектом непосредственного изображения, «образ реки вновь возникает в описании песни сплавщика» [10, с. 143]. При этом образ, введенный в текст метафорой, получает дальнейшее развитие в сравнительном придаточном предложении, которое также содержит глагол движения: «<...> песня полилась хватающими за душу переливами, как та река, по которой мы еще недавно плыли с Савоськой» [4, с. 590].
Таким образом, в семантико-стилистической структуре очерков Д.Н. Мамина-Сибиряка «Бойцы» важную роль играет контекстуальное взаимодействие различных по лексическому значению и грамматическим признакам слов, выражающих семантику движения. В очерках многочисленны глаголы, обозначающие движение (при этом глаголы выступают как в личных формах, так и в формах инфинитива, причастия, деепричастия). Данные глаголы синтаксически связаны со словами, обозначающими природные объекты, транспортные средства, со словами, обозначающими человека, что позволяет изобразить в тексте напряженную борьбу людей с водной стихией. Наряду с прямым употреблением, значительную роль в тексте играет переносное употребление слов с семантикой движения, причем с помощью глаголов движения часто передаются мыслительные, речевые или социальные процессы. Особенно широко используются в переносном смысле глаголы, в своем прямом значении обозначающие движение воды, что способствует созданию образного единства текста. От глаголов движения зачастую зависят наречия или устойчивые сочетания наречного характера, уточняющие характер движения. С семантикой движения связаны и некоторые существительные, содержащиеся в очерках. С одной стороны, сюда принадлежат отглагольные существительные, непосредственно обозначающие процесс движения. С другой стороны, с идеей движения связаны названия транспортных средств, употребляемые в произведении. § Слова со значением движения позволяют пока-^ зать происходящие процессы как последователь° ность определенных физических действий и тем ав самым усиливают изобразительность текста. Ме-
тафорическое употребление слов с семантикой движения усиливает как изобразительность, так и выразительность речи. Слова данной тематической группы участвуют также в характеристике эмоционально-психологического состояния персонажей, проявляющегося в их движениях. Контекстуальное взаимодействие между словами с семантикой движения способствует формированию образного единства текста, реализации авторского взгляда на изображаемое.
Литература
1. Концепт движения в языке и культуре / Отв. ред. Т.А. Агапкина. - М.: Индрик, 1996. - 384 с.
2. Арутюнова Н.Д. Путь по дороге и бездорожью // Логический анализ языка. Языки динамического мира. - Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 1999. - С. 3-17.
3. Ткачук А.А. Жанрово-стилевое своеобразие творчества Д.Н. Мамина-Сибиряка (на примере очерка «Бойцы») // Исследования молодых ученых. Материалы X Международной научной конференции. - Казань: Молодой ученый, 2020. - С. 79-81.
4. Мамин-Сибиряк Д.Н. Бойцы // Мамин-Сибиряк Д.Н. Собрание сочинений в восьми томах. Том первый. - М.: Государственное издательство художественной литературы, 1953. - С. 449595.
5. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М.: ООО «А ТЕМП», 2015. -896 с.
6. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. - Т. 2. - М.: Русский язык,
1979. - 779 с.
7. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. - Т. 3. - М.: Русский язык,
1980. - 555 с.
8. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. -СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2015. - 416 с.
9. Фразеологический словарь русского языка. Под редакцией А.И. Молоткова. - М.: Русский язык, 1978. - 543 с.
10. Кунгурцева Н.А. Этнокультурный образ реки Чусовой в произведениях Д.Н. Мамина-Сибиряка // Известия Уральского государственного университета. Серия 2: Гуманитарные науки. - 2009. - № 3. - С. 137-143.
LANGUAGE MEANS OF THE TRANSMISSION OF MOVEMENT IN THE ESSAYS OF D.N. MAMIN-SIBIRYAK "BOYTSY"
Vaganova A.K.
Taganrog Institute named by Anton Chekhov (branch of the University) RSUE
The article discusses the means of realizing the concept of "movement" in the semantic-stylistic system of essays of the outstanding Russian writer of the second half of the 19th - early 20th centuries D.N. Mamin-Sibiryak "Boytsy". The article explores how the words with various lexical semantics and grammatical specificity expressing the idea of movement are used in the essays. Textual relations of these words, reflecting the interaction of nature, man and
man-made vehicles, is characterized. The interaction of the verbs of movement (acting in personal forms, infinitive forms and forms of participles and adverbial participles) and nouns, semantically related to the idea of movement, is analyzed. The article describes the use of idioms, reflecting the professional characteristics of the characters' speech, in the transmission of movement. The role that various expressive language means (metaphor, comparison, personification, metonymy) play in the transmission of movement is shown, and these expressive means are considered in the process of their contextual interaction. The article reveals the role of linguistic means with the semantics of movement in the creation of the speech depiction and expressiveness of the text, in the formation of the psychological characteristics of the characters, in the transfer of the narrator's position, in the creation of the figurative unity of the text.
Keywords: concept, cognitive picture of the world, verbs of movement, imperative mood, contextual interaction, metaphor, comparison, personification, metonymy.
References
1. The concept of movement in language and culture / Executive editor T.A. Agapkina. - M.: Indrik, 1996. - 384 p.
2. Arutyunova N.D. A way along and without roads // Logical Analysis of Language: The Languages of the Dynamic World. - Dub-
na: Mezhdunarodnyj universitet prirody, obshchestva i chelove-ka «Dubna», 1999. - p. 3-17.
3. Tkachuk A.A. Genre and stylistic originality of the works of D.N. Mamin-Sibiryak (on the example of the essay "Boytsy") // Research by young scientists. Proceedings of the X International Scientific Conference. - Kazan': Molodoj uchenyj, 2020. -p. 79-81.
4. Mamin-Sibiryak D.N. Boytsy // Mamin-Sibiryak D.N. Collected works in 8 volumes. - Vol. 1. - M.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo hudozhestvennoj literatury, 1953. - p. 449-595.
5. Ozhegov S.I., Shvedova N. Yu. Explanatory dictionary of Russian language. - M.: OOO «A TEMP», 2015. - 896 p.
6. Dal' V.I. Explanatory dictionary of the living Great Russian language. - Vol. 2. - M.: Russkij yazyk, 1979. - 779 p.
7. Dal' V.I. Explanatory dictionary of the living Great Russian language. - Vol. 3. - M.: Russkij yazyk, 1980. - 555 p.
8. Lotman Yu.M. At the school of the poetic word. - SPb.: Azbuka, Azbuka-Attikus, 2015. - 416 p.
9. Phraseological dictionary of the Russian language ed. by A.I. Molotkov. - M.: Russkij yazyk, 1978. - 543 p.
10. Kungurceva N.A. Ethnocultural image of Chusovaya river in the writings by D.N. Mamin-Sibiryak // Ural Federal University Journal. Series 2. Humanities and Arts. - 2009. - No. 3. - p. 137143.
