CC BY
109
И. В. Нечаева
ИРЯз гш. В. В. Виноградова, Москва
ЯЗЫКОВЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ И ПРИНЦИПЫ ОРФОГРАФИЧЕСКОГО НОРМИРОВАНИЯ
(на материале иноязычных неологизмов)
Изменения, произошедшие в лексической системе русского языка в последние десятилетия, очевидны. Наиболее наглядным является пополнение языка новыми иноязычными словами, преимущественно английского происхождения. Разумеется, переданное в кириллическом алфавите новое слово — это еще не факт русского языка; чтобы стать таковым, оно должно быть освоено на грамматическом и лексико-семантическом уровнях языковой системы (подробнее см. [Крысин 2004: 50]).
Не в последнюю очередь проблемы освоения иноязычного по происхождению слова касаются его письменного употребления. Признаком письменной адаптации, вероятно, следует считать приобретение словом постоянного графического облика. Имеется в виду не такое положение, при котором какое-либо иное написание исключено на 100 % (что, безусловно, невозможно), а когда установившееся написание является общепринятым, применяется в подавляющем большинстве случаев и, как правило, закреплено в кодифицирующих источниках.
Однако освоение нового заимствования в письменной речи — процесс сложный. Это связано прежде всего со спецификой иноязычных слов по сравнению с исконно русской лексикой. Сменой графической системы (переходом с латиницы на кириллицу) обусловлен тот факт, что письменная адаптация иноязычного слова имеет два этапа: 1) этап получения графической записи (графических записей) в результате транскрибирования или транслитерации и 2) этап орфографического нормирования, т. е. выбора между полученными графическими записями эталона написания.
При записи слова по-русски, во-первых, необходимо соблюсти принцип графической правильности, который заключается
в следующем: графически правильной считается «запись некоторого отрезка звучащей речи (например, словоформы), если, будучи прочитана по основным правилам чтения (в случае русского языка — с правильным ударением), она дает именно ту фонетическую последовательность, которая записывалась» [Зализняк 2004: 172]. Поскольку исходная записываемая фонетическая последовательность принадлежит в данном случае не русскому языку, а языку-источнику, процесс приспособления чужого слова к русской письменной системе может быть сопряжен с определенными трудностями. Проблемы возникают: а) при нахождении русских фонемных соответствий иноязычному слову, которые, скорее всего, будут весьма приблизительными (например, соответствием фонеме <1> из европейских языков в русском языке могут быть и <л>, и <л’>; отсюда варианты килт /килът [англ. kilt], пиксел / пиксель [англ. pixel]); б) при подборе соответствующего графического эквивалента в русском языке (например, в слове плеер /плейер [англ. player] сочетание дифтонга [ei] и редуцированного нейтрального гласного имеет русский приблизительный эквивалент [3j] + [ь], однако русское письмо допускает различные способы его графической реализации: ср. по аналогии леер, но конвейер) и т. п. [Су-перанская 1978; Нечаева 2008].
Во-вторых, на этапе орфографического нормирования при попытке применить орфографические аналогии может обнаружиться отсутствие прецедента либо наличие нескольких взаимоисключающих прецедентов. Так, при записи слова шоу(-)вумен можно руководствоваться тем, что слова с первой частью шоу-... обычно пишутся через дефис (шоу-бизнес, шоу-группа, шоу-продюсер и др.), а можно по аналогии соотносить их со словами на ...мен (бармен, бизнесмен, конгрессмен и др.), которые пишутся слитно. Таким образом, на каждом этапе освоения заимствования существует теоретическая возможность записать слово несколькими различными способами, что и обусловливает широкое распространение вариативности.
Поскольку в настоящее время преобладает письменный способ заимствования (новые слова сразу попадают в письменную речь, минуя этап устных контактов [Крысин 2004: 34], фонемный состав иноязычных неологизмов в заимствующем языке зачастую окончательно устанавливается одновременно с орфограммой. Не только
фонетический облик слова определяет его написание, но и последнее влияет на установление фонемного состава лексемы. Дополнительные затруднения в процесс освоения привносят порой элементы транслитерации (передачи буквенного, а не фонемного состава слова), сложная словообразовательная мотивированность неологизмов и т. п. [Нечаева 2005; 2006].
Все перечисленные проблемы письменной адаптации должны разрешаться с помощью орфографии. Как известно, орфография призвана упорядочивать письменную речь, преодолевать возникающий разнобой в написаниях. «Орфография — это совокупность правил, предписывающих выбор одной из графически правильных записей для всех случаев, когда такая запись не единственная» [Зализняк 2004: 172]. Ее ортологическая сущность предусматривает сообщение информации оправильном написании слова.
Принято считать, что для случаев, не описанных в орфографических правилах, норму представляет орфографический словарь, который приводит единственное каноническое написание слова. Орфографический словарь рассматривается как своеобразный «закон», нормы которого должны неукоснительно соблюдаться. Варианты написания слова, отличные от зафиксированных в словаре, считаются ошибочными (несмотря на то, что порой мотивы выбора какой-либо конкретной орфограммы могут быть неясны и обозначаться как «традиция употребления»).
Как уже было нами отмечено, на рубеже двух столетий произошла смена доминирующего языка — источника заимствования. С этим связаны новые тенденции в процесс закрепления написаний, которые ждут своего изучения. Кроме того, само понимание нормы требует уточнений, определенной корректировки. При попытке взглянуть непредвзято на орфографические проблемы в области иноязычного заимствования возникает вопрос: всегда ли можно сказать, как правильно писать слово? И вообще — что такое «правильно»? Каковы критерии правильности в подробных случаях? Как среди многих вариантов выбрать единственно верный? Всегда ли возможен такой выбор? Практика показывает, что выбрать единственный нормативный вариант часто бывает невозможно, поскольку правила неполны, орфографические аналогии противоречивы, тенденции неясны, узус вариативен.
Таким образом, возникает сомнение относительно того, может ли старая система нормирования удовлетворять потребностям настоящего времени. Между тем и в новой языковой ситуации при кодификации неологизмов с неустоявшейся орфографией, как правило, сохраняется традиционный императивный и безальтернативный подход, несмотря на нестабильную ситуацию в узусе. На наш взгляд, это имеет два закономерных следствия.
Следствие первое. При появившейся на рубеже веков свободе книгоиздания (что само по себе, безусловно, является благом) в распоряжении читателя оказались словари, предлагающие в качестве нормативных различные написания одних и тех же слов. Приведем примеры:
ОССБа кпдссь РПСС РОС41
капуччино капучино
он-лайн онлайн
оф-лайн офлайн
пент-хаус пентхаус
уикэнд уик-энд уик-энд, уикенд1
тобогган тобоган
шоппинг-тур шоппинг-центр шопинг-тур шопинг-центр
топлесс топлес
блиц-интервью блиц-решение блицинтервью блицрешение
масс-медиа массмедиа
ретро-мода ретромода
сандвич сандвич и сэндвич
тэта-функция тета-функция
а В. В. Бурцева. Орфографический словарь-справочник русского языка. М., 2002.
ь И. Ю. Сазонов. Как правильно? Две согласных или одна? Орфографический словарь. М., 2002
1 Такое написание это слово имело в 1-м издании «Русского орфографического словаря». М., 1999.
с Н. В. Соловьев. Русское правописание. Орфографический справочник. СПб., 1997
а Русский орфографический словарь / Под ред. В. В. Лопатина. М., 2005, 2007,2010.
Не следует воспринимать подобные расхождения лишь как повод для порицания авторов или редакторов соответствующих словарей. Причины такой ситуации объективны: это императивность существующего нормативного подхода при отсутствии четких критериев нормирования. Получается, что способ достижения единогласия в подобных вопросах — чья-то уступка, а не применение строгих научных обоснований. При отсутствии или невыявленности последних научная дискуссия уподобляется банальному спору о вкусах.
Следствие второе. Иногда в узусе отвергнутый орфографическим словарем вариант употребляется в текстах значительно чаще кодифицированного варианта. Проверить это можно, используя поисковые системы Интернета. Приведем примеры подобных не подчинившихся кодификации написаний (слева приводится узуальный вариант, справа — кодифицированный в РОСе):
блиц-интервью — блицинтервью масс-культура — масскультура минивэн — мини-вэн оффлайн — офлайн оффшор — офшор риэлтор — риелтор
симфо-рок — симфорок фейс-контроль — фейсконтроль
хэви-метал — хеви-метал
хэллоуин — хеллоуин
хэтчбек — хетчбэк
чихуахуа — чихуа-хуа
эконом-класс — экономкласс
экшн — экшен
Можно ли требовать от составителей орфографических словарей на ранних этапах бытования слова в языке точного прогностического знания того, какой из существующих вариантов закрепит-
ся в узусе? Вряд ли, т.к. определить правописную норму не всегда возможно. Как относиться к фиксациям в орфографических словарях вариантов написания заимствований, не выдержавших испытания узусом: продолжать их поддерживать или признать неактуальными, ошибочными и требовать исправления в последующих изданиях словарей? (что и делается в отдельных случаях).
Нам представляется, что принятый в практике составления орфографических словарей кодификаторский подход не оправдывает себя в современных условиях активизации процессов заимствования в связи с тем, что последние остаются недостаточно изученными. Здесь уместно привести высказывание М. В. Панова: «Современные орфографические правила похожи на законы юридические: они — плод сознательной (в той или иной степени) деятельности людей. И, подобно юридическим законам, орфографические нормы только тогда окажутся устойчивыми и прочными, если они не противоречат законам внутренним, присущим самому объекту и независимым от воли регламентаторов» [Панов 1964: 110].
Что же необходимо сделать для того, чтобы увязать внутренние законы письменного языка и кодифицированную норму? Полагаем, что возможны два пути решения этой задачи: 1) изменение отношения к орфографическим вариантам (которые до сих пор считались неприемлемыми2); 2) изучение современных тенденций письменного языка на новом лексическом материале. Поставленная задача нелегка, поэтому на первых порах придется объединить эти два подхода, руководствуясь принципом ответственной осторожности в принятии тех или иных решений. Для этого потребуется внимательное изучение стихийного узуса.
В этом направлении нами была предпринята попытка изучения того, в каких случаях у иноязычных неологизмов возникает вариативность [Нечаева 2008]. С помощью Интернета было исследовано около 300 новых слов, имеющих отношение к наиболее актуальным орфографическим проблемам. Это дало возможность сделать некоторые осторожные выводы, а в ряде случаев признать неясность складывающейся орфографической картины. Во избежание
2 О специфике орфографических вариантов см. [Букчина 1981], [Нечаева 2010].
кодификаторских ошибок в подобных случаях вместо одного написания предлагается осуществлять отбор вариантов, которые теоретически могли бы быть признаны нормативными3. Рассмотрим некоторые конкретные случаи.
Слова, имеющие в этимоне две одинаковые согласные, при заимствовании часто образуют варианты по признаку сохранения либо упрощения этого удвоения. Проведенный же анализ показал, что на практике преобладает более точная передача буквенного состава слова (независимо от долготы произношения), т. е. с двойной согласной. Особенно это касается слов, у которых такое удвоение находится в сильной фонетической позиции (позиции относительного различения долгого и краткого произношения) — интервокальной заударной (вилла, месса, пресса). Поэтому в таких случаях логично кодифицировать их с удвоенной согласной (кроссинг, папарацци, ризотто, эспрессо). По нашим данным, это не противоречит узусу. В случае, если такое противоречие появится, следует предложить варианты написания.
Для слов, у которых удвоение находится в слабой позиции (предударной, перед согласным или на конце слова), вопрос о его сохранении должен решаться в соответствии с практикой употребления (аккаунт — англ. account, граффити — итал. graffiti, коллайдер — англ. collider, но пазл — англ. puzzle)', в сомнительных случаях допускаются варианты.
Среди слабых позиций выделяется одна, которая может терять свою «слабость» в зависимости от словоизменения: это позиция конца слова. При склонении удвоение согласных может оказаться в интервокальном заударном положении. Но это происходит только в односложных словах или словах, у которых ударение приходится на последний слог исходной формы (стресс — стресса, компромисс — компромисса). Анализ словарного материала, сделанный по «Грамматическому словарю русского языка» [Зализняк 2003], показывает, что среди слов, сохранивших конечное удвоение, практически нет таких, в которых ударный слог был бы удален от конца слова (галл, металл, штамм, норманн и др.); в то время как
3 Имеются в виду варианты, удовлетворяющие, как минимум, признаку графической правильности.
среди утративших удвоение есть слова с разными ударными позициями: адрес (фр. adresse), бизнес (англ. business), зал (фр. salle), штос (нем. Stoss). Поэтому представляется, что при кодификации новых слов с удвоенной согласной следует учитывать этот факт как определенную тенденцию, т. е. писать ролл (англ. roll), но топ-лес (англ. topless).
Давно замечено [Грот 1876: 339], что в словах, заимствованных с двумя удвоениями, одно из них со временем обычно исчезает. Так и произошло в слове миллениум (англ. millennium), но пока не происходит в слове ассессмент (англ. assessment). В первом случае вид нормативной орфограммы не вызывает сомнений; во втором, судя по всему, пока не обойтись без вариантов.
Написание э/е в заимствованиях после гласных определяется по предшествующему графическому контексту: после «е» и «и» пишется е, после остальных гласных — э. Но есть исключения: это слова с корнем проект — лат. projectus, траектория — нем. Trajektorie и др., у которых в этимоне присутствует интервокальный [j], что и препятствует употреблению на письме буквы «э». По этой же причине написание флаер (англ. flyer) легко закрепилось в языке (несмотря на противоречие правилу), а вот рекомендуемое словарем написание риелтор (англ. realtor) в практике письменной речи встречается редко, хотя оно точно подпадает под упомянутое правило. Неологизмы паэлъя и капоэйра, напротив, особо не подвержены вариативным колебаниям.
Закреплению написания риелтор, на наш взгляд, мешает отсутствие интервокального неслогового [i] в произношении этимона: [rislts] (для сравнения: в слове флаер такой звук есть: [flais]4). Здесь имеет место антагонизм двух орфографических критериев (графический контекст и отсутствие йотированного произношения), которые действуют разнонаправленно. У слов же паэлъя и капоэйра ситуация иная: и произношение, и буквенный состав требуют орфограммы с буквой «э». Поэтому три слова из четырех приведенных примеров можно кодифицировать однозначно, а вот
4 Транскрипция английских этимонов дается по «Новому большому англо-русскому словарю» под общим руководством Э. М. Медниковой и Ю. Д. Апресяна (т. 1) и Ю. Д. Апресяна (тт. 2 и 3). М., 1993-1994.
последнее — рие/элтор еще будет колебаться. Возможно, орфографическим словарям даже придется отступить от предложенного ими написания, которое не поддержано узусом.
Еще одна позиция, пополняющая базу орфографической вариативности у заимствований — колебание букв э/е после твердого согласного. Известно, что различные согласные звуки в разной степени способны удерживать твердое произношение перед [э]; наиболее подвержены смягчению в этом положении задненебные и губные. Если такое смягчение нежелательно, то требуется графическое обозначение твердости, т. е. употребление буквы «э». Исследование показало, что так и происходит: сильнее всего сопротивляются правилу5 из числа исследованных слова хеви-метал, хеллоуин, хендспт и хетчбэк, у которых звуку [э] предшествует задненебный [х]. Думается, что в данном случае если и не следует безоговорочно идти за узусом, то полезно было бы выждать и понаблюдать за подобными словами, допустив вариативность на период формирования нормы.
Кроме фонетических факторов, на формирование орфографической нормы у слов с графической оппозицией э/е влияют и другие обстоятельства, например, происхождение слова, наличие в языке омонимичных лексем и пр., которые следует учитывать при нормировании [Нечаева 2009]. Особый случай — написание гласной на конце, например, в словах карате, косоде и др. Замечено, что если конечный гласный находится под ударением, то предшествующий ему согласный звук всегда бывает твердым (кроме задненебных и [л’]; ср. безе, резюме, купе, пюре, декольте, но пике, реле и др.). Поэтому необходимости в графическом обозначении этой твердости нет и букву «э» употреблять здесь не следует [Еськова 1991]. Однако в написании слов этого типа вариативность пока сохраняется.
Нормирование этимологически сложных заимствований, для которых актуален вопрос, как их следует писать — слитно или через дефис — строится в основном на орфографических аналогиях. Это допускает множественность трактовок, поскольку вопрос, что является аналогией, как ее следует понимать, далеко не праздный.
5 По правилу звук [э] после согласных передается буквой «е», кроме некоторых исключений; см. [«Правила...» 2006, § 8].
У какого-либо конкретного слова аналогий может не оказаться или их может быть сразу несколько. Так, было принято унифицировать написания всех слов, имеющих одну и ту же начальную часть, однако оказалось, что не все слова, например, на мини-... обязательно пишутся через дефис, хотя этого требует правило (ср. миницикл, мингтъяно, минивэн); не все слова на техно... пишутся слитно (ср. техно-музыка, техно-группа); не все слова на блиц... пишутся, как блицкриг (это одно из первых вхождений с данной начальной частью в русский язык). Исходя из наблюдений, можно предположить, что в данной ситуации большое значение имеет то, с каким типом слова мы имеем дело: заимствовано оно из другого языка или же образовано на русской почве, как оно пишется в языке-источнике и т. д.
В этой области колебания в написаниях распространены более всего, и тем больше кодификатор рискует допустить ошибку, совершая недостаточно продуманный выбор. Приведем высказывание еще одного авторитетного ученого, с которым нельзя не согласиться: «...любая попытка кодификации орфографии должна иметь свой стратегический план, на почве которого только и могут решаться частные тактические задачи. Стратегический план предполагает предварительную глубокую разработку теории русской орфографии на исчерпывающем лексическом материале, учет направлений развития устной речи и стихийных изменений, колебаний, наблюдающихся в орфографической практике» [Аванесов 1978: 223].
В заключение отметим, что изложенное здесь понимание ситуации в области отражения современных процессов иноязычного заимствования в орфографических словарях и проблем нормирования, конечно, довольно схематично и потребует дальнейших уточнений, поскольку полная картина, безусловно, сложнее. На данном этапе для нас было важно обозначить подход для решения назревших в этой области проблем.
В результате анализа современного словарного материала иноязычного происхождения, наблюдений за узусом и опыта работы над орфографическим словарем складывается следующее убеждение: при появлении в русском языке нового слова в разных вариантах написания не следует исходить из того, что норма должна быть
установлена немедленно и во что бы то ни стало. В словаре должна быть кодифицирована сложившаяся норма, а не та, которая является лишь промежуточным вариантом. Необходимо учиться отличать первое от второго, понимать, где типичное, а где случайное. Если в письменном языке не существует пока твердой нормы для какого-либо слова и наряду с явно ошибочными написаниями бытуют и несколько потенциально нормативных, наиболее корректным решением было бы определить диапазон допустимого варьирования слова (отсекая явно ошибочные написания), в дальнейшем продолжая эти наблюдения. Как нам кажется, на данном этапе развития языка необходима смена философии нормирования. Возможно, что изменения в языке могут повлечь за собой изменения и в нор-мообразовании. К «умягчению нравов» в орфографии призывают в своих работах и С. М. Кузьмина [2001] и Т. М. Григорьева [2004]. Рано или поздно язык все расставит на свои места. Важно, в соответствии с пожеланиями Р. И. Аванесова и М. В. Панова, отказаться от умозрительного подхода и постараться понять логику языка посредством изучения его свободного функционирования.
Литература
Аванесов 1978 — Р. И. Аванесов. Заметки по теории русской орфографии // Восточнославянское и общее языкознание. М.: Наука, 1978. Букчина 1981 — Б. 3. Букчина. Орфографические варианты // Литературная норма и вариантность. М.: Наука, 1981.
Григорьева 2004 — Т. М. Григорьева. Три века русской орфографии. М.: Элпис, 2004.
Грот 1876 — Я. К. Грот. Спорные вопросы русского правописания от Петра Великого доныне. СПб., 1876.
Еськова 1991 — Н. А. Еськова. Надо ли писать каратэ? // Русская речь. №3. 1991.
Зализняк 2003 —А. А. Зализняк. Грамматический словарь русского языка.
Словоизменение. Изд. 4-е, испр. и доп. М.: Русские словари, 2003. Зализняк 2004 — Древнерусская графика со смешением ъ — о и ь — е // Отцы и дети Московской лингвистической школы. М.: Ин-т рус. яз., 2004.
Крысин 2004 — Л. П. Крысин. Некоторые теоретические вопросы заимствования // Л. П. Крысин. Русское слово, свое и чужое. М.: Языки славянской культуры, 2004.
Кузьмина 2001 — С. М. Кузьмина. Об умягчении нравов русской орфографии (проблемы вариативности написаний) // Жизнь языка. Сб. статей к 80-летию Михаила Викторовича Панова. М.: Языки славянской культуры. 2001.
Нечаева 2005 — И. В. Нечаева. Мотивированность иноязычных слов: орфографический аспект проблемы // Русский язык в научном освещении. № 1 (9). М.: Языки славянской культуры, 2005.
Нечаева 2006 — И. В. Нечаева. Орфографическая нестабильность иноязычных заимствований и проблемы кодификации // Русский язык сегодня. Вып. 4. Проблемы языковой нормы. М.: Азбуковник, 2006.
Нечаева 2008 — И. В. Нечаева. Актуальные проблемы письменной адаптации иноязычных заимствований. Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. М., 2008.
Нечаева 2009 — И. В. Нечаева. Мэр, пэр, сэр. Об употреблении буквы э после согласных // Русская речь. № 5. 2009.
Нечаева 2010 — И. В. Нечаева. Об орфографических вариантах // Русский язык в школе. № 7. 2010.
Орфографический словарь-справочник русского языка. Составитель В. В. Бурцева. М.: Русский язык, 2002.
Панов 1964 — М. В. Панов. О слитных и раздельных написаниях // Вопросы русской орфографии. М.: Наука, 1964.
Правила русской орфографии и пунктуации. Полный академический справочник / Под ред. В. В. Лопатина. М.: ЭКСМО, 2006.
Русский орфографический словарь. / Под ред. В. В. Лопатина. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН, 2005, 2007; изд. 3-е, стер. М.: АСТ-ПРЕСС. 2010.
Сазонов 2002 — И. Ю. Сазонов. Как правильно? Две согласных или одна? Орфографический словарь. М.: Астрель. ACT, 2002.
Соловьев 1997 — Н. В. Соловьев. Русское правописание. Орфографический справочник / Российская академия наук. Ин-т лингв, исследований. СПб.: Норинт, 1997.
Суперанская 1978 — А. В. Суперанская. Теоретические основы практической транскрипции. М.: Наука, 1978.
