54
УДК 8127
ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ КИТАЙЦА В РУССКОЯЗЫЧНОМ ТЕХНИЧЕСКИ ОПОСРЕДОВАННОМ КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ
М. Е. Трубчанинова
Воронежский государственный университет
На материале SMS-сообщений, электронных писем и телефонных разговоров автор выявляет специфические черты языковой личности китайца, актуализированные в коммуникации с носителями русского языка. При поуровневом описании языковой личности китайца, характеризующейся дис-курсивностью и маргинальностью, особое внимание уделяется анализу речеповеденческих стратегий китайцев.
Теория межкультурной коммуникации рассматривает ряд проблем, одной из которых является процесс вхождения инофона в новую культурноязыковую среду [1; 2; 3; 4; 6; 7; 8; 9; 10; 12]. Актуальность решения данной проблемы обусловлена объективными процессами глобализации, в частности — интенсивным развитием китайско-российских отношений.
Особый интерес для лингвистов представляют межличностные контакты этнических китайцев с носителями языка иного типологического строя — русского. Поскольку эта проблема носит выраженный антропоцентрический характер, одним из путей ее решения является изучение языковой личности. Под языковой личностью вслед за В. И. Карасиком в настоящей работе понимается «обобщенный образ носителя культурно-языковых и коммуникативнодеятельностных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций» [5, 429].
Изучение языковой личности китайца (ЯЛК) в русскоязычной среде позволило выявить целый ряд ее специфических черт. При этом использовались данные устной и письменной коммуникации, опосредованной технически (сообщения, распространенные по таким каналам коммуникации, как стационарная проводная и мобильная телефонная связь, электронная почта). Технически опосредованное коммуникативное пространство, виртуальное по своей сути, возникает на пересечении языковой среды и технически опосредованной коммуникации и представляет собой важную составляющую межкультурной коммуникации.
В зависимости от частных задач речевого общения личность по-разному реализует себя в процессе коммуникации (при соблюдении норм этикета, при выражении оценки, при номинации лиц,
© Трубчанинова М. Е., 2007
при описании речемыслительных процессов, при реализации лексико-грамматических норм), что позволяет считать ЯЛК дискурсивной. Такую личность отличают не просто высокая степень освоения чужого языка с его конгломератом языковых единиц и значений, но и повышенная рефлексивность. Эта склонность к анализу собственных речевых действий для ЯЛК вызвана главной стратегией «сохранения своего лица» в гомогенной культурно-языковой среде. При этом в инокультур-ной среде она распространяется китайским адресантом также на адресата.
Поуровневое описание ЯЛК (т. е. на вербальносемантическом, тезаурусном, мотивационном уровнях) в инокультурной языковой среде позволяет охарактеризовать ее как носителя ряда амбивалентных черт. В первую очередь необходимо отметить, что на вербально-семантическом уровне ЯЛК отличает владение основами грамматической системы русского языка на базе коммуникативного минимума, однако целый ряд грамматических ошибок характеризует ЯЛК не просто как носителя родного китайского языка, но и как субъекта, апплицирующего слова, значения и грамматические конструкции на родной язык.
Поскольку в китайском языке допустимо спонтанное словообразование в соответствии с потребностями говорящего, то эти навыки ЯЛК переносит на иную языковую среду, включаясь в ситуативную коммуникацию. В случае незнания лексемы для выражения понятия ЯЛК в устном диалоге «на ходу» моделирует понятийное содержание при помощи других лексем того же понятийного поля. Приведем примеры, иллюстрирующие данную особенность ЯЛК, проявляющуюся в спонтанной коммуникации (т. е. в телефонном разговоре): вода зима машина ‘тосол’; дверь мяч ‘голкипер’; подвал цирк ‘подземный переход недалеко от здания
Воронежского цирка’; стакан пиво ‘бутылка’; мама яйца ‘курица’; курица сын ‘яйцо’; после дождей многоцветный ‘радуга’; волосы короткий ‘парикмахерская’; цифры считать ‘калькулятор’; после снег первые цветы на земле ‘подснежники’; кольцо на запястье ‘браслет’; включатель на двери ‘замок’; внутри ручки можно менять ‘стержень’; шкаф деньги пароль ‘сейф’. При этом дискурсивный характер личности проявляется в коммуникативном лавировании в соответствии с задачами общения.
С этой целью используется подчиненная стратегия «брода». Стратегия «брода» — это такая речевая организация высказывания, диалога или повествования, которая обнаруживает периодическое согласование позиций коммуникантов по инициативе ЯЛК. Ее отличительная особенность состоит в периодическом запросе информации коммуникантом относительно не сведений, но мнения адресата (Что Вы думаете? А Вы знаете?). Для русского коммуниканта эта стратегия выглядит непривычной, если он не участник публичной научной дискуссии. Для китайского дискурса эта стратегия органична, поскольку в заботе о своем лице и лице собеседника ЯЛК идет как бы по пути нащупывания дна под ногами, когда переходишь реку без моста. У китайцев есть такие выражения: ^ Ш Ж Ш ^ Й S Й Shi tan chu tán pan de ji chü ‘Нащупать почву для переговоров’; Щ Щ ^ Mo zhe shí tóu guo hé ‘Переходить реку, нащупывая камни’. Как по камням можно перейти реку вброд, так и добиться взаимопонимания можно путем апеллирования к общим мнениям, уточнению позиций. Наиболее ярко эта черта дискурсивной ЯЛК проявляется в том случае, когда в устной и письменной технически опосредованной коммуникации адресант прибегает в метаописанию собственных речевых действий и подтверждает истинность ментальных действий. При этом срабатывает формула истинности речевого поступка: я так говорю — значит я так думаю. Чтобы адресат не сомневался в истинности мыслей и в личной искренности, адресант несколько раз в течение телефонного диалога или в письме и SMS-сообщении подтверждает правдивость сказанного или написанного. Таким способом модальность объективности придается высказыванию в дискурсе: не только сказанному, но и мыслям, и внеречевой действительности.
Однако эти речемыслительные действия корректируются ЯЛК в зависимости от канала коммуникации. В телефонном диалоге использование
грамматических конструкций Я думаю..., Вы знаете...? составляет 70 % от общего числа, а в электронном письме — 85 %. В БМБ-сообщении эти выражения почти не используются в силу особой оперативности данного вида синкретичной коммуникации — телефонной посредством письма.
Что касается специфики каналов технически опосредованной коммуникации, то они дают полное представление о ЯЛК как маргинале (см. подробнее [11]). Наиболее показательно в этом смысле БМБ-сообщение, где пишущему приходится в кратчайший срок минимальными языковыми средствами запросить информацию, ответить на запрос или просто проинформировать. Для письменной коммуникации в целом характерны стратегии длительного подхода к теме и «зеркальность». Перенесенная в электронную коммуникацию «зеркальность» рождает курьезы (электронное письмо может быть подписано инициалами русского адресанта).
Анализ ЯЛК на вербально-семантическом уровне показал, что диффузная семантика глагола думаю (процесс и мнение) коренится в китайском языке, что свидетельствует о маргинальном характере дискурсивной ЯЛК. Коррелирующий с вне-языковой действительностью речевой поступок направлен на заботу об обоюдно важном сохранении лица коммуникантов с помощью стратегии «брода».
При номинации лиц проявляется иная стратегия — стратегия «штриха» (характерологического признака), которая позволяет описать ЯЛК на теза-урусном уровне как оперирующую теми же понятиями, что и дистанцированный от него адресат — носитель русского языка. Суть стратегии «штриха» состоит в метонимической номинации третьего лица по какому-либо внешнему (высокий, волосы красные) или неочевидному (профессия, пристрастия) признаку. Использование этой стратегии также подтверждает дискурсивный характер маргинальной ЯЛК. С одной стороны, ЯЛК избегает использования орфоэпически трудных имен (преподаватель, который всегда новая одежда). Это не значит, что ЯЛК не знает подлинного имени, а значит, что таким образом личность будет быстро идентифицирована без искажения, а коммуникант не ошибется и избежит экстериоризационного стресса (термин мой — М.Т.), т. е. стресса, вызванного неумением реализовать себя в речи в соответствии с внутренним планом речевого поступка. Однако такой способ номинации относится исключительно к третьему лицу, в отношении адресата он не используется.
При употреблении этикетных формул обращения к собеседнику крайне редки. Так, в ходе телефонных разговоров обращение по имени и отчеству в русской коммуникативной культуре обязательно. В китайской культуре в устном дискурсе к собеседнику обращаются по имени, как правило, в случае просьбы.
Как показал анализ расшифрованных записей телефонных разговоров, а также электронных писем и БМБ-сообщений, на мотивационном уровне ЯЛК отличается наибольшей зависимостью от исконной культурно-языковой картины мира и исходной стратегии «сохранения лица». В ущерб индивидуальности ЯЛК подстраивается под коммуникативный опыт адресата путем использования специфической стратегии «брода» на фоне объективной модальности высказывания и текста в целом.
Таким образом, ЯЛК — это дискурсивная личность маргинала, отличающаяся рядом амбивалентных черт:
1. С точки зрения освоения русского языка (вербально-семантический уровень языковой личности) ЯЛК, включившаяся в технически опосредованную коммуникацию, владеет русским языком настолько, чтобы в основном передать содержание мысли, оценить поступки и т.п. Однако при этом для ЯЛК органично использование в русской речи китайских деривационных моделей (Узел Сичжу стал базой для ведения зайцев с длиннопухами ‘зайцы с длинным пухом; длинношерстные зайцы’) или метонимического описания как способа представления по отличительному признаку (Елена-языкознание). Таким образом, на вербально-семантическом уровне ЯЛК в большей мере сохраняет исконные черты.
2. С точки зрения этикета (мотивационный уровень языковой личности) ЯЛК обнаруживает наибольшую зависимость от исконной китайской языковой традиции. В то же время она характеризуется зеркальным (по сути — отражательным) следованием этикетным формулам, принятым в русской традиции, и поиском более приемлемых аналогий в китайском языке.
3. С точки зрения умения самореализоваться в речевом поступке (мотивационный уровень) ЯЛК использует известные способы изложения (описание, повествование с элементами рассуждения), при этом прибегает к специфическим коммуникативным стратегиям «брода» и «штриха». Это способствует, с одной стороны, профилактике коммуникативных сбоев, а с другой стороны — воплощению модальности объективности.
4. С точки зрения аксиологической (тезаурус-ный уровень) ЯЛК в процессе коммуникации прибегает к различным средствам реализации оценки — от открытой положительной в отношении преимущественно личностей до завуалированной (как положительной, так и отрицательной). При выражении оценки воплощается особая модальность коммуникативной объективности. Ее особенность состоит в приписывании одному объекту как положительных, так и отрицательных (в крайне редких случаях) свойств. О высокой степени маргинально сти свидетельствует использование — с различной степенью уместности — художественных (изобразительно-выразительных) средств. Однако и в случае неуместной экспрессии коммуниканты не испытывают серьезных преград на пути общения. Приведем в качестве примера отрывок из электронного письма китайского студента: Наша новая преподавательница — Раиса Андреевна, тоже очень интересная, как вы. Я думаю, что она тоже похожа на обезьяну, потому что она тоже часто играет на уроке. Нам тоже нравится она. Тогда я узнал, что познакомиться с новой преподавательницей — это счастье. Сомнительный с точки зрения русской языковой личности комплимент тоже похожа на обезьяну отражает ментальные несовпадения языковой личности китайца и русского. Однако в поисках средств наибольшей языковой выразительности ЯЛК следует этикетным канонам собственной лингвокультуры, что также свидетельствует о ее маргинальном характере.
5. С точки зрения номинации лиц и объектов (мотивационный уровень) ЯЛК проявляет наибольшую маргинальность. С одной стороны, ЯЛК следует русской нормативной практике, где собеседник и третьи лица именуются путем воспроизведения имени и отчества. С другой стороны, ЯЛК следует исконной китайской традиции, где лица номинируются по профессии. На маргинальный характер ЯЛК указывают также и переименования (Коля вместо ‘Лю Синго’) с помощью ассоциативно-метонимического или функционального переноса (лампа/торт /день рождения ‘свечка’); путем указания на явления, сопутствующие роду деятельно сти лица (врач / как / они как / врач который обучает что /рожаетребёнка ‘гинеколог’).
Итак, при экстериоризации ЯЛК сохраняет типологические черты маргинала, сознательно приспосабливающегося к иному культурно-языковому пространству, но дискурсивно включенного в исконную лингвокультурную среду.
ЯЛК в русскоязычном технически опосредованном коммуникативном пространстве отличается:
— высокой степенью зависимости от исконных культурно-языковых традиций;
— перенесением исконных коммуникативных стратегий в инокультурное общение;
— сознательной установкой на аккомодацию в инокультурной и иноязычной среде.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гришаева Л.И. Введение в теорию межкультурной коммуникации: учебное пособие / Л. И. Гришаева, Л. В. Цурикова. — 2-е изд., дополн. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2004. — 424 с.
2. Грушевицкая Т.Г. Основы межкультурной коммуникации: учебник для вузов / Т. Г. Грушевицкая, В. Д. Попков, А. П. Садохин. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. — 352 с.
3. Донец П.Н. Основы общей теории межкультур-ной коммуникации: научный статус, понятийный аппарат, языковой и неязыковой аспекты, вопросы этики и дидактики / П. Н. Донец. — Харьков: Штрих,
2001. — 386 с.
4. Донец П.Н. Теория межкультурной коммуникации: специфика культурных смыслов и языковых форм: автореф. дис. ... докт. филол. наук / П. Н. Донец. — Волгоград, 2004. — 39 с.
5. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепт, дискурс / В. И. Карасик. — Волгоград: Перемена,
2002. — 477 с.
6. Леонтович О.А. Межкультурная трансформация личности / О. А. Леонтович // Межкультурная коммуникация: парадигмы исследования и преподавания: Материалы международной научно-практической конференции. — Красноярск: РИО КГПУ, 2003. — С. 102—115.
7. Леонтович О.А. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения: монография / О. А. Леонтович. — М.: Гнозис, 2005. — 352 с.
8. Леонтович О.А. Введение в межкультурную коммуникацию: учебное пособие / О. А. Леонтович. — М.: Гнозис, 2007. — 368 с.
9. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация / С. Г. Тер-Минасова. — М.: Изд-во МГУ, 2004. — 352 с.
10. Тер-Минасова С.Г. Война и мир языков и культур: вопросы теории и практики: учебное пособие / С. Г. Тер-Минасова. — М.: АСТ: Астрель: Хранитель, 2007. — 286 с.
11. Трубчанинова М.Е. Маргинальная языковая личность китайцев в дистантном диалоге / М. Е. Трубчанинова // Поиск. Опыт. Мастерство. Актуальные вопросы обучения иностранных студентов: сб. статей. — Вып. 7. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2003. — С. 65—75.
12. Цурикова Л.В. Проблема естественности дискурса в межкультурной коммуникации / Л. В. Цурикова. — Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2002. — 257 с.
