CC BY
106
Lingua mobilis № 4 (37), 2012
ЯЗЫКОВАЯ ЭКОНОМИЯ В АНГЛИЙСКОМ СУБСТАНДАРТНОМ СЛОВООБРАЗОВАНИИ (НА МАТЕРИАЛЕ РЕДУПЛИКАЦИИ)
М. И. Мехеда
В статье рассматриваются универсальные разноуровневые аспекты проявления языковой экономии в субстандартном словообразовании. Предпринимается попытка выделить параметры проявления языковой экономии на материале английской редупликации на фонологическом, семантическом, стилистическом, прагматическом уровнях.
Ключевые слова: субстандарт, словообразование, редупликация, языковая экономия, иконичность.
Предлагаемая статья рассматривает разноуровневые проявления языковой экономии в субстандартном словообразовании на материале редупликации как стилистически маркированного способа словообразования в английском языке.
Под субстандартной лексической подсистемой мы вслед за Л. Соудеком понимаем «коллоквиально-просторечный, стилистиче-ски-сниженный лексический слой современного языка без различения территориальных, социальных и функциональных лексических подгрупп» [9. С. 30]. Данный пласт характеризуется антитетическим влиянием процессов дихотомии «экономия vs. избыточность», среди которых мы выделяем полисемичность, стилистическую маркированность способов словообразования, развитую систему заимствований из других языков, а также из пластов родного языка, формальную поливариативность, синонимическую избыточность, экспрессивность, аксиологичность разноуровневых единиц подсистемы.
К особенностям субстандартного словообразования следует отнести: активность индивидуального словотворчества (создание окказионализмов, обусловленных ситуацией общения, по имеющимся в языке словообразовательным моделям); развитую систему семантической деривации; а также продуктивность способов словообразования, экономически выгодных как коммуниканту, так и реципи-
56
Языкознание
енту благодаря своей информативности и экспрессивности. Экономичность выражается в ускоренном декодировании информации за счет иконически закрепленной стилистической сниженности, ико-нической закрепленности определенных значений за инициальными звукосочетаниями, кодированием ряда аспектов информации за разноуровневыми единицами. К подобным способам словообразования относится редупликация.
Под редупликацией в данной статье понимается фономорфологический способ образования нового слова в сочетании с ярко выраженной стилистической коннотацией, где повтор имеет функцию модификации значения компонентов слова.
Зачастую внешняя форма редупликатива является основополагающей, так как для многих редупликативных образований (так называемых немотивированных редупликативов) она является единственным носителем значения. С этой точки зрения избыточность внешней оболочки представляется необходимостью. Как подчеркивал И. Р. Гальперин, «форма играет существенную роль в оценке самого содержания: именно она нередко помогает раскрыть те признаки описываемого явления, которые раньше оставались незамеченными» [3. С. 30].
Сложная структура формы редупликатива предполагает более емкое, сложное содержание по сравнению с симплексами, при этом для объяснения сложной единицы требуется «более развернутое семантическое представление» [7.С.426]. Подобная сложная форма позволяет редупликативам нести большее количество основной и дополнительной (кодирование информации о возрасте, поле, профессии, эмоциональной и оценочной нагрузки) информации по сравнению с простыми лексическими единицами.
Таким образом, предпочтительность редупликатива с точки зрения экономии усилий определяется следующими параметрами:
1) низкая частотность;
2) иконическая закрепленность идеи (собирательности, димину-тивности, интенсификации признака/экспрессивности);
3) аксиологичность (закрепленность оценки, чаще всего отрицательной);
4) наличие дополнительной информации (возраст говорящего, пол, возраст реципиента в процессе акта коммуникации, профессиональные интересы и социальный статус говорящего или реципиента и т.д.).
57
Lingua mobilis № 4 (37), 2012
Выделенные параметры редупликатива позволяют использовать данные лексические единицы в речи в качестве экономически выгодного материала с точки зрения декодирования информации, а также с точки зрения экономии умственных усилий при создании окказиональных редупликативов.
Иконическая закрепленность ряда идей.
Благодаря избыточности формы редупликатива, достигается многоплановость значения, объединяющего звукосимволизм формальной оболочки элементов редупликатива со смысловой составляющей. Значительное место исследованию явления звукосимволизма отводилось в трудах отечественного лингвиста С. В. Воронина, чья концепция определяла в качестве звукоизобразительных не только те слова, «которые ощущаются современными носителями языка как обладающие фонетически «мотивированной» связью «между звуком и значением», но и все те слова, в которых эта связь в ходе языковой эволюции оказалась затемненной, ослабленной и даже на первый взгляд полностью утраченной, но в которых с помощью этимологического анализа эта связь выявляется [2. С. 22].
При анализе словарных дефиниций редупликативов в английском языке был выявлен ряд закономерностей, позволяющих говорить о закрепленности определенных значений за некоторыми инициальными сочетаниями (Таблица 1).
Таблица 1
Соотношение иконически закрепленных значений и инициалей
компонентов редупликативов
Идеи, закрепленные в инициали одного из компонентов редупликатива Английские редупликативы
Редупликация как маркирование идеи собирательности Редупликативы с инициальным «h» hoi-polloi, helter-skelter, harum-scarum, hob-nob, hodge-podge, hurly-burly, hoity-toity, hocus pocus, hustle (and) bustle, hullabaloo, humdrum
58
Языкознание
Идея движения и направленности «h» имицма. ■■> Hip-hop, hither-and-thither, hippetty-hoppetty, hob-nob, hot to trot, hustle and bustle «f» 1111111111а. "> Fig-fig, fizz-fuzz, flim-flam, fling-wing, flip-flop, fly-fly «w» инициаль Wham-bam, whing-ding, whooper-dooper, wibbly-wobbly, wiggle-waggle, wig-wag, wim-wams
Идея отрицательной оценки «g» инициаль Gaga, goon-platoon, gang-bang, goody-goody, goober-grabber, goo-goo, gruesome-twosome, gum-gum
Идея отношения к алкогольным или наркотическим средствам «w» инициаль Boozy-woozy, dizzy-wizzy, ping-wing, snozzle-wobbles, whing-ding, wibbly-wobbly, whacky-(tob)backy
Инициальный звук «w» встречается в 47 компонентах редупли-кативов, выделенных нами; зачастую подобные редупликативы отмечены наличием негативной коннотации (spooky-wooky - африканец, nasty-wasty - вредный), а также связаны с идеей неустойчивости, переменчивости (например, wibbly-wobbly - еле стоять на ногах в состоянии алкогольного или наркотического опьянения; snozzle-wobbles - похмелье).
Следует также упомянуть суффикс «-у», который зачастую используется в конечной части компонента редупликатива для создания рифмы и придания оттенков значения (уменьшительно-пренебрежительного или насмешливого), например, lovey-dovey - любимая, любимый, любовь; teeny-weeny - крохотный. Нередко на письме суффикс -у изображается графическим вариантом - ie, являющимся стилистически маркированным (tootsie-wootsie - привлекательная девушка, куколка).
Звук [h] в качестве инициали английских редупликативов обнаруживает иконически закрепленные семы «собирательности» (hodge-podge), «движения» (hot to trot). Безусловно, явление звукосимволизма является зачастую основополагающим в процессе
59
Lingua mobilis № 4 (37), 2012
окказионального словообразования в субстандарте, но проследить наличие или отсутствие подобных закрепленных значений можно только в условиях этимологического анализа и психолингвистического эксперимента.
Для редупликации характерно наличие большого количества слов с «размытой» семантикой, т.е. слова, «выступающие на месте почти любого слова» [5. С. 37].
Редупликативы с подобной обобщающей семой нередко используется в речи в качестве емкого обозначения большого числа предметов или объектов, в ситуации, когда говорящий в связи с невозможностью или нежеланием найти более точное слово-определение или из-за недостатка времени, а также для придания большей выразительности своему высказыванию заменяет перечисление реду-пликативом: blah-blah (бессодержательный разговор), flim-flam (различного рода обман), fender-bender (мелкая авария, неприятность) и т.д.: «I had to leave when John’s and his girlfriend started getting all boo boo be boo with each other» [URL: http://www.urbandictionary.com, дата обращения 25.01.2010г.], где «boo boo be boo» - выражение нежных чувств, воркование, «нежности-белоснежности».
Часть редупликативов с размытой семантикой выступает в качестве заместителей и способна заменить другие слова в высказывании, сближаясь, таким образом, с классом местоимений. Часть ре-дупликативов с размытой семантикой выступает в качестве заместителей и способна заменить другие слова в высказывании, сближаясь, таким образом, с классом местоимений. В качестве таких заменителей выступают нередко редупликативные местоимения и наречия: hither аЫ thither.
Полисемичность структуры значения редупликатива.
Смысловая многокомпонентность в структуре значения редупли-катива связана с его сложной формальной организацией, зачастую опирающейся на словосложение, что предполагает, как мы уже указывали, наличие большего объема содержания по сравнению с симплексами. Подобная полисемность (включающая стилистическую сниженность и вещественные семы) нередко теряется при попытке перевода на кодифицированный литературный язык, так как для достаточно близкой интерпретации всего семного набора требуется привлечение дополнительных языковых средств. Именно благодаря сложной структуре редупликативы являются емкими лексическими
60
Языкознание
единицами, не имеющими односложных аналогов в стандартной лексической подсистеме, и требуют использования дополнительных средств для точного объяснения значения редупликатива. Подобные лексические единицы, не имеющие синонимичных однословных наименований в литературном стандарте, получили название универбов: «Словарное толкование универбов носит описательный характер» [1. С. 80]. Аналоги же в свою очередь представляют собой стилистические синонимы единиц литературного стандарта. Основное отличие между аналогами и универбами состоит в доминировании коннотативного аспекта в значении аналогов, в связи с чем они недолговечны, заменяясь на новые, более экспрессивные «свежие» синонимы. Универбы потенциально долговечнее, с течением времени они нередко входят в литературный стандарт.
Редупликацию можно определить как стилистически маркированный способ словообразования, т.е. основная часть редуплика-тивов входит в субстандартный пласт лексики, редупликативные образования представляют собой синонимы единиц стандартной лексики. Однако часть редупликативов является уникальными единицами, не имеющими аналогов в литературном стандарте, поэтому данные универбы с течением времени вошли в состав литературного языка: backpack, bric-a-brac (заимствование из французского языка). К редупликативам-универбам относятся по большей части слова, обозначающие какое-либо обобщенное или собирательное понятие для группы предметов (hoity-toity - сливки общества, элита; hoi polloi - народные массы, простонародье (пренебреж.); mifky-pifky -тайная сексуальная связь, романтические отношения).
Тем не менее, следует отметить, что большинство редупликатив-ных образований - универбов, несмотря на возраст многих из них, так и остаются маргинальными единицами и помечены в словарях как разговорные или просторечные (informal). Разговорная речь насыщена такими редупликативными универбами, емкими по своему содержанию: «claptrap» - «болтовня, фраза, рассчитанная на дешевый показной эффект»: «.. .our meeting was quite innocent. A few kisses, a lot of sentimental claptrap, undying love» [15.C.88].
Среди проанализированных нами редупликативов мы выделили 98 подобных редупликативов-универбов в английской словообразовательной системе: shock-jock - теле- или радиопередача, привлекающая внимание аудитории намеренным использованием ненормативной лексики, вульгарных тем и т.д.; trunky-monkey - человек,
61
Lingua mobilis № 4 (37), 2012
вынужденный путешествовать в багажнике из-за перегруженности салона. Редупликатив представляет собой конгломерат значимых основ (корней), или же морфем, фонологические особенности которых имеют звукоизобразительное значение.
Интенсификация признака как иконически закрепленный компонент значения редупликатива.
Значительная часть редупликативов представляет собой стилистические синонимы слов литературного стандарта, отличающиеся большей экспрессивностью и дополнительной уничижительной окраской, например, nasty (отвратительный) - nasty-wasty (ужасный), prattle (болтовня) -prittle-prattle- (болтовня, пустой разговор): «Sir, please, sir, easy-peasy, sir. I said, shooting my hand up in the air» [14.C.253], где easy-peasy - от «easy» (проще-простого) - повтор выполняет интенсификационную и экспрессивную функции.
Интенсифицирующая функция редупликатива является зачастую определяющей при выборе данной лексической единицы в процессе высказывания. Субстандартный редупликатив может выполнять функцию доминирующего коммуникативного центра высказывания, быть носителем основной информации и эмфатической нагрузки, как, например, знаменитая фраза У. Черчиля: «It is better to jaw-jaw than to war-war» (The New York Times, June 27, 1954).
Иконическая закрепленность за редупликацией идеи интенсификации признака наиболее ярко выражена в редупликативах, образованных по модели словоудвоения, где прием редупликации может быть определен как лексико-морфологический способ интенсификации признака, при этом интенсификация признака максимальна и редупликатив рассматривается нами как единица, маркированная наличием семы интенсивности (термин И.И. Туранского [10.C. 52]), противопоставленная однокоренному симплексу. Экспрессивность любого восклицания может быть усилена посредством подобного повтора: «He stamps through to the kitchen muttering: Arsey pant-pant bollocky damn» [14.C.140].
Редупликатив как носитель оценки.
С экспрессивным компонентом значения редупликатива тесно связан оценочный компонент, присутствующий в большинстве ре-дупликативов. Обладая широким коннотативным спектром, реду-пликатив способен выразить эмоционально-оценочное отношение
62
Языкознание
говорящего к предмету обсуждения, где в основе эффекта оценки (положительной или отрицательной) лежит противопоставление «стандарта» бытия, выражаемого нейтральными синтаксическими конструкциями и лексическим материалом, с одной стороны, и ре-дупликативом, с другой. Оценочный (в большинстве случаев пой-оративный) компонент является для большинства редупликативов постоянным признаком, однако, для schm-редупликации подобная закрепленность отрицательной оценки закреплена иконически: Окказиональные schm-редупликативы - распространенное явление для разговорной речи, а также для письменно-фиксированных текстов чатов и блогов Интернета (отрывок сообщения пользователя Omar Aviles: «If Eowyn had hooked up with Aragom, we would have seen more of her, right? I know, I know, that’s not how the book plays out. Yeah well, book-schmook, gimme some more Miranda Otto!» [URL: http://www.joblo.com/rndex.php?id=5466, дата обращения
11.11.2009]). Эмоционально-оценочная составляющая значения ре-дупликатива представляет собой, возможно, определяющую часть значения, учитывая такую особенность редупликатива, как его звуковую оболочку.
Редупликатив как носитель дополнительных значений.
Типичной чертой субстандартной лексики является семантический синкретизм и полисемность [5. C. 33]. В. И. Заботкина подчеркивает закодированность в субстандартных единицах таких стратификационных параметров, как социальный, территориальный, возрастной и половой [4. C. 57].
Прагматический компонент значения зачастую совмещает эмоционально-оценочную составляющую и закодированную информацию о социальном статусе говорящего, возрасте, поле, этническом типе. Таким образом, при равных условиях, т.е. при равнозначности денотативной составляющей средства выражения, «индивид отдаст предпочтение той единице, параметры которой будут соответствовать его социальному статусу, позиции в ролевой структуре общения, отношения говорящего к предмету и адресату общения» [12. C. 204].
Возраст говорящего закодирован в многочисленных редупли-кативах-ономатопах сферы «детской речи». С. М. Лойтер подчеркивает игровое начало структур ономатопеических слов: «Ономатопея - высокоорганизованная игровая форма речевой коммуникации. Игра становится инструментом овладения языком. Игровая функ-
63
Lingua mobilis № 4 (37), 2012
ция слово-образов, словозвуков, их повторяемость, основанная на принципе эквивалентности, соединяется с эстетической функцией. Суггестивность ономатопеи несомненна: когда ребенок слышит «трах-трах», он видит некую картину» [8. C. 21]. Английский язык содержит значительное количество редупликативных образований звукоподражательного происхождения, часть из них зафиксирована в словарях (yum-yum, tum-tum), большая часть носит окказиональный характер.
Возрастной аспект также проявляется в употреблении редупли-кативов со звукосимволичной основой, образованных псевдоморфемами, (beddie-weddie - кроватка, din-din - обед, chop-chop - поторапливаться).
Использование в речи взрослых как редупликативов-ономатопов, так и звукосимволичных редупликативов зачастую говорит о семейном положении (наличие детей в семье) говорящего либо о сфере его профессиональных интересов (возможно связанных с общением с детьми), а также об определенном отношении к предмету разговора (любовь, нежность): «.. .she was focused on the cat. “The little fella, she crooned. “My fuzzy-wuzzy honey, isn’t he?”» [14. C. 39], где «fuzzy-wuzzy» - «пушистик» - ласковое обращение к коту.
Принадлежность к этническому социуму ограничивает употребление редупликатива по линии стратификационной вариативности. Так, например, использование редупликатива «nail’em-&-jail’em» (полицейские) ограничено рамками узуса афроамериканского населения. Мы также можем говорить об использовании редуплика-тивов в качестве иронического средства имитации определенных этнических стереотипов, так, например, шм-редупликация (как в русском, так и в английском языках) предполагает имитацию идиша (wonderful-schmonderful, actor-schmactor).
Кодирование пола говорящего как дополнительного компонента значения характерно для редупликативов как в русском, так и в английском языках. Как подчеркивает В. И. Заботкина, «дифференциация по полу присуща лексике любого языка» [4. C. 57] (см. также [6. С. 224-240]).
Использование сленгизмов, а в особенности низких коллоквиализмов и вульгаризмов является более характерным для речи носителей языка мужского пола. С. Флекснер подчеркивал, что «наибольшая часть сленгизмов, включая нецензурные единицы и вульгаризмы, относящиеся к сферам сексуальных отношений, работы,
64
Языкознание
денег, алкоголя, политики, транспорта и т.д., относились в большей степени к сферам интересов мужчин. Основное количество словарных дефиниций словаря слега необходимо было бы поместить с пометой «используется мужчинами» (перевод наш) [13. C. XXIV]. Как один из способов словообразования редупликация является стилистически маркированным, поэтому употребление редупликативов в речи также является своеобразным маркером, характеризующим речь коммуниканта.
Однако редупликативы различны по степени сниженности. Так, например, часть редупликативов имеют словарные пометы «табу», «грубое», «бранное», другие же входят в пласт литературного разговорного языка, часть ограничено узусом просторечья: «You can be such a dumbdumb without even trying» [URL: http://www.urbandicio-nary.com, дата обращения 20.09.2009г.].
Мы должны подчеркнуть, что было бы неверно однозначно определять гендерную принадлежность стилистически сниженных единиц. Изменения в общественной жизни, произошедшие за последние десятилетия, переориентировали в сторону более экспрессивной лексики как мужское население, так и женское. В. В. Химик отмечает резкое возрастание популярности «низкого - грубого, комического, ненормативного,.. .что связано с особым функциональным потенциалом единиц этой сферы коммуникации, с их особой выразительностью, привлекательностью и доступностью для самого широкого круга носителей русского языка. Низкие, бранные и вульгарные языковые средства обладают особыми возможностями воздействия на адресата, прямого и непосредственного выражения коммуникативного намерения, негативной эмоциональной оценки и речевой агрессии. И напротив: обращение к сниженным и часто к нелитературным, субстандартным единицам позволяет говорящему эффективно снимать эмоциональное напряжение, «расслабляться», отказываясь в определенных ситуациях от следования языковым правилам или нормам речевого поведения. Наконец, область низкого - это специфическая сфера массового, доступного всем словотворчества, юмористического самовыражения и языковой игры» [11. C. 8].
Подводя итоги вышесказанному, хотелось бы еще раз отметить что, редупликация как способ словообразования характеризуется иконически закрепленной маркированностью стилистической сни-женности, закрепленностью в прагматическом компоненте значения эмоционально-оценочной составляющей и нередко наличием зако-
65
Lingua mobilis № 4 (37), 2012
дированной информации о социальном статусе говорящего, возрасте, поле, этническом типе и т.д. Использование лексических единиц, несущих дополнительную информацию, является проявлением языковой экономии, позволяя с большей точностью и меньшими языковыми средствами передать информацию, а также сократить время декодирования послания реципиентом.
Список литературы
1. Беляева, Т. М. Нестандартная лексика английского языка / Т. М. Беляева, В. А. Хомяков. Л. : ЛГУ, 1984. 135 с.
2. Воронин, С. В. Основы фоносемантики. Л. : Изд-во Ленинградского университета, 1982. 244 с.
3. Гальперин, И. Р. Информативность единиц языка: учеб. пособие для вузов. М. : Высш. шк., 1974. 175 с.
4. Заботкина, В. И. Новая лексика современного английского языка. М. : Высш. шк., 1989. 126 с.
5. Земская, Е. А. Русский язык как иностранный. Русская разговорная речь. Лингвистический анализ и проблемы обучения : учеб. пособие; 3-е изд., перераб. и доп. М. : Флинта : Наука, 2004. 240 с.
6. Земская Е. А. Особенности мужской и женской речи / Е. А. Земская, М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова // Язык: система и подсистемы: к 70-летию М. В. Панова. М. , 1990. С. 224-240.
7. Кубрякова, Е. С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения // Роль языка
References
1. Beljaeva, T. M. Nestandartnaja leksika anglijskogo jazyka / T. M. Beljaeva, V. A. Homjakov. L. : LGU, 1984. 135 s.
2. Voronin, S. V. Osnovy fonose-mantiki. L. : Izd-vo Leningradsk-ogo universiteta, 1982. 244 s.
3. Gal'perin, I. R. Informativnost' edinic jazyka: ucheb. posobie dlja vuzov. M. : Vyssh. shk., 1974. 175 s.
4. Zabotkina, V. I. Novaja leksika sovremennogo anglijskogo jazyka.
M. : Vyssh. shk., 1989. 126 s.
5. Zemskaja, E. A. Russkij jazyk kak inostrannyj. Russkaja razgov-ornaja rech'. Lingvisticheskij analiz i problemy obuchenija : ucheb. posobie; 3-e izd., pererab. i dop. M. : Flinta : Nauka, 2004. 240 s.
6. Zemskaja E. A. Osobennosti muzhskoj i zhenskoj rechi / E. A. Zemskaja, M. V. Kitajgorodskaja,
N. N. Rozanova // Jazyk: sistema i podsistemy: k 70-letiju M. V. Panova. M. , 1990. S. 224-240.
7. Kubrjakova, E. S. Jazyk i znanie: Na puti poluchenija znanij o jazyke: Chasti rechi s kogni-tivnoj tochki zrenija // Rol' jazyka
66
Языкознание
в познании мира. ИЯз. РАН. М.
: Языки славянской культуры,
2004. Язык. Семиотика. Культура. С.505-533.
8. Лойтер, С. М. Русская детская литература XX века и детский фольклор: проблемы взаимодействия : автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Петрозаводск, 2002. 41 с.
9. Пономарева, О. Б. Когнитивные и прагмо-стилистические аспекты семантической деривации (на материале английского языка в сопоставлении с русским и немецким языками) : монография. Тюмень : Изд-во ТюмГУ,
2005. 164 с.
10. Туранский, И. И. Семантическая категория интенсивности в английском языке : монография. М. : Высш. шк., 1990. 173 с.
11. Химик, В. В. Предисловие // Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. СПб. : Норинт, 2004. С. 5-10.
12. Швейцер, А. Д. Социальная дифференциация английского языка в США [Текст] / А. Д. Швейцер. - М. : Наука, 1983. - 216 с.
13. Flexner, S. Preface // Dictionary of American Slang, ed. by H. Wentworth, S.B. Flexner. N. Y.
: Thomas Y. Cromwell Comp., 1960. P. VI-XV.
14. Fry, S. Making History. London : Hutchinson, 1996. 389 p.
15. Harris, C. All Together Dead. N. Y. : Penguin Group, 2007. 323 p.
v poznanii mira. IJaz. RAN. M. : Jazyki slavjanskoj kul'tury, 2004. Jazyk. Semiotika. Kul'tura. S. 505-533.
8. Lojter, S. M. Russkaja dets-kaja literatura XX veka i detskij fol'klor: problemy vzaimodejstvija : avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk. Petrozavodsk, 2002. 41 s.
9. Ponomareva, O. B. Kogni-tivnye i pragmo-stilisticheskie aspekty semanticheskoj derivacii (na materiale anglijskogo jazyka v sopostavlenii s russkim i nem-eckim jazykami) : monografija. Tjumen' : Izd-vo TjumGU, 2005. 164 s.
10. Turanskij, I. I. Semantiches-kaja kategorija intensivnosti v an-glijskom jazyke : monografija. M. : Vyssh. shk., 1990. 173 s.
11. Himik, V. V. Predislovie // Bol'shoj slovar' russkoj razgovo-rnoj jekspressivnoj rechi. SPb. : Norint, 2004. S. 5-10.
12. Shvejcer, A. D. Social'naja dif-ferenciacija anglijskogo jazyka v SShA [Tekst] / A. D. Shvejcer. -M. : Nauka, 1983. - 216 s.
13. Flexner, S. Preface // Dictionary of American Slang, ed. by H. Wentworth, S.B. Flexner. N. Y.
: Thomas Y. Cromwell Comp., 1960. P. VI-XV.
14. Fry, S. Making History. London : Hutchinson, 1996. 389 p.
15. Harris, C. All Together Dead. N. Y. : Penguin Group, 2007. 323 p.
67
