CC BY
44
7. Калантарян Л.А. Макродинамикакультурогенеза и морфогенез культур региона Северного Кавказа // KANT. - 2014. -№3(12). - С. 128-133.
8. Кирьянова Н.В. Культурная среда г. Пензы второй половины XIX - начала XX в. и роль предпринимательства в ее формировании //Русская провинцияXIX-XX вв.: реалии культурнойжиз-ни.- Пенза. 1993.- Кн. 1.
9. КошманЛ.В. Культурная среда провинции // Русская провинция: культура XVIII—XX вв. - Кн. 2. - Пенза, 1993.
10. Мурзина И.Я. Феномен региональной культуры: поиск качественных границ и языка описания. - Екатеринбург, 2003. -205 с.
11. Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей / пер. снем. - М., 1990. - 448 с.
12. Пиксанов Н.К. Областныекультурные гнезда. - М.; Л., 1928.
13. Смелзер Н. Социология / пер. с англ. - М.: Феникс, 1994. -688 с.
14. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. - М.: Политиздат, 1992.-543 с.
15. Трубецкой С.Н. Верхи и низы русской культуры // Исход к Востоку. - София, 1921.
16. Фетисова Л.Е. Народная культура дальнего Востока в XX в. // Вестник Дальневосточного отд. РАН. - 1997. - №6.
17. Флиер А.Я. Культурология для культурологов. - М.: Академический проект, 2000. - 496 с.
18. Григорьев А.Ф. Этническая картина мира гребенских казаков (на примере ритуально-обрядовых традиций и песенного фольклора). - Ставрополь: Возрождение, 2011. - 376 с.
LANGUAGEACCULTURATION OF THE POLISH IMMIGRANTS IN NORTH CAUCASIAN SOCIETY INTHEXIXCENTURY Tsifanova Irina Vladimirovna, PhD of Historical sciences, Associate Professor, Stavropol
Article is devoted to questions ofcross-cultural communication of migrants. Value of language and religious factors in the course of adaptation of the Polish immigrants in North Caucasian society is defined.
Keywords: migration; cross-cultural communication; social bilingualism; integration; adaptation; diaspora.
УДК 81-2
© ЦифановаИ.В.,2014
100
ЦИФАНОВА Ирина Владимировна, кандидат исторических наук, доцент, Ставрополь
ЯЗЫКОВАЯ АККУЛЬТУРАЦИЯ ПОЛЬСКИХ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ В СЕВЕРОКАВКАЗСКОЕ ОБЩЕСТВО ВXIXВЕКЕ
Статья посвящена вопросам межкультурной коммуникации мигрантов. Определяется значение языкового и религиозного факторов в процессе адаптации польских переселенцев в северокавказское общество.
Ключевые слова:миграция;межкультурная коммуникация;социальный билингвизм; интеграция; адаптация; диаспора.
Миграционная политика государства, являясь одним из инструментов внутренней политики, - феномен как социально-политического, так и культурного характера. Необходимо отметить, что в поликультурных регионах, подобно Северному Кавказу, в котором этническая мозаичность общества является его важной характеристикой, у людей развивается высокая чувствительность к их собственной и чужой культурной принадлежности.
Первоочередной задачей мигрантов является то, что человеку одной национальной культуры трудно понять восприятие действительности, характерное для принимающей его страны. Перед ними встают проблемы межкультурной коммуникации, подразумевающей под собой межличностное общение представителей разных культур.
Проникнуть в варианты мышления характерные для иной национальной культуры возможно через преодоление языкового барьера. Язык является важнейшим идентифицирующим признаком этноса, с которым непосредственно связано этническое самосознание. Исчезновение языка - это первый шаг к исчезновению этноса.
Польские переселенцы, оказавшиеся в силу различных причин на Ставрополье в XIX веке, вступали в непрерывное общение с населением новой территории проживания, адаптировались, превращаясь со временем в неотъемлемый элемент северокавказского общества.
С момента появления и адаптации поляков на Северном Кавказе в XIX веке всё заметнее стала проявляться тенденция к сохранению языковой идентичности. В наибольшей степени это нашло от-
ражение в системе домашнего воспитания детей, в божественных литургиях, в почитании церковных праздников и обучении в прицерковных школах.
Когда проблема заключается в расширении социальных функций, повышении статуса языка близкородственного к мажоритарному, она довольно благополучно может решаться усилиями творческой интеллигенции. На Северном Кавказе в отношении поляков мы сталкиваемся с более сложными ситуациями, когда усилия польских переселенцев, в первую очередь в лице ссыльных, направлены на сохранение собственного миноритарного языка в условиях неродственного двуязычия. Социальный билингвизм - один из способов существования малочисленной этнической группы людей в иноэтничной среде, отношения с которой строятся на принципах взаимодействия и взаимовлияния двух коммуникативных компонентов - родного и второго языков.
В формировании этнического чувства и самосознания решающая роль принадлежит этнической культуре и родному языку. В языковом общении происходят процессы общей этнической социализации.Этническая идентичность невозможна без традиций и обычаев. Усвоение особого стиля мышления или менталитета происходит одновременно с овладением родным языком. Языковые различия влияют на особенности менталитета и на индивидуальное мышление.
Когда внутренние и внешние системные проблемы общества решаются за счёт культурной и языковой самобытности этногрупп, могут возникнуть препятствия билингвальной коммуникации, ведущие к недовольству, как со стороны правительственных властей, так и представителей рассматриваемого этноса.
В повседневной жизни ссыльных поляков правительственные власти не стали вводить культурный и языковой изоляционизм. Отсутствие билингвальных препятствий способствовало достаточно быстрой этнической аккомодации и социализации членов польской этногруппы на Северном Кавказе в местную общественную систему. Примером могут служить исторические сведения о пребывании на Кавказе знаменитого исследователя второй половины XIX века И.В. Бентковского. По пути на место ссылки И.В. Бентковский изучает русский язык и даже помогает начальнику партии ссыльных вести переписку с государственными органами самоуправления. Это во многом определило характер его будущей службы. Чуть позже, в штабе командующего войсками на
Кавказской линии и Черномории, ему поручали рассылать корреспонденцию на польском и литовском языках. В свободное от службы время он давал частные уроки детям ставропольских жителей, зарабатывая, таким образом, достаточно средств для своего существования. [4,13]
Необходимо отметить феноменальность переселения поляков на Северный Кавказ. Исключительность рассматриваемого социально-политического явления проявилась в нескольких плоскостях. Польских мигрантов отличает устойчивая преемственность связей по сохранению и развитию национальной культуры, традиций, обрядов, веры, языка; открытость культурам в регионах поселения, свободное взаимодействие с ними. Поляков отличает приверженность к корням, оставленным на родине, позволявшие им развивать все формы духовной деятельности. Взаимодействие одних регионов выселения поляков с другими давало возможность не утратить её духовную и культурную целостность.
Крупных отдельных поселений или компактных групп расселения в пределах Северного Кавказа поляки, по уведомлению правительства, не образовывали. Тем не менее, повсеместное дисперсное расселение "выходцев из Царства Польского" по территории Кавказа привело к тому, что уже к концу XIX века многие польские переселенцы приняли в качестве родного языка русский. Показатели Первой Всероссийской переписи населения несколько относительны. Согласно данным 1897 года, польский как родной язык указали 2 719 человек (0,14%) в Кубанской области и 731 человек (1,27%) в Черноморской губернии, 961 человек (0,8%) в Ставропольской губернии, 4 173 человека (0,41 %) в Терской области, 1074 человека (0,37%) в Моздокской области. [5]
Русскому языку принадлежит особая роль в адаптационном процессе польских переселенцев, поскольку он выполнял две функции: во-первых, служил транслятором культурных представлений и ценностей надэтничного и надконфессионального характера; во-вторых, создавал возможности более или менее адекватного перевода инокультурных представлений и ценностных понятий таким образом, чтобы они не теряли своего когнитивного аксиологического содержания.
Знание второго языка (в данном случае русского) коммуникативно опосредует интеграцию миграционного этноса в новое общество. При этом при помощи родного языка появляется возможность вхождения, интеграции в
■ Ом
I
ё
101
102
социальную систему превалирующей этно-группы.
Являясь одним из признаков этнической общности родной язык, в свою очередь обуславливает существование этой общности, её нормальное развитие. Язык является этническим определителем.
При совпадении ответа опрашиваемых о национальности с вопросом о родном языке можно сделать вывод об их этнической устойчивости. При несовпадении можно предположить, что человек находится в процессе этнической трансформации. Данные переписи 1897 года по Северному Кавказу показали, что только 36% самоопределивших себя в качестве поляков назвали родным языком - польский. Подавляющее большинство - 54%, обозначили родным языком - русский. [6, 279]
Понятие этнокультурной идентификации включает в себя владение родным языком, но этот показатель значительно отличается от критерия этнической принадлежности - языковая ассимиляция идёт быстрее.
Утрачивание национального языка напрямую связано с изменением своей национальной принадлежности. Дальнейшие процессы ассимиляции привели к тому, что всё большее количество поляков перешли на русский язык как основной язык межнационального общения на Северном Кавказе.
Несмотря на строгое сохранение своих традиций и обычаев, поляки с лёгкостью проникали в иной, чуждый стиль жизни, менталитет и культуру. При этом большая роль отводилась школам. Школы помогали детям ссыльных поляков лучше и быстрее адаптироваться к ино-культурной среде, не забывая в то же время о национальных особенностях. Для этого необходимо было обеспечить взаимосвязь социальной, культурной и языковой адаптации, а также создать условия для сохранения ими контактов с родной культурой.
Церковно-приходские школы, открываемые на базе костёлов, обеспечивали погружение детей в национально-этническую среду своего народа. Обучение в таких школах было бесплатным, происходило на родном польском языке. В разные годы в них обучались от 100 до 125 человек. Дети польских переселенцев также поступали в обычные светские школы и гимназии, обучение в которых велось на государственном русском языке.
Слета 1844 года в Кавказской областной гимназии в младших классах преподавал математику поляк, происходивший из шляхты Витебской губернии, Казимир Родзевич. На момент
посещения начальством К. Родзевич занимал должность старшего учителя младших классов. Выходцы из Польши в образовательной сфере на Северном Кавказе не были исключением. Должность старшего учителя исторических наук Ставропольской губернской гимназии занимал И.Я. Сциславский, старший учитель математических наук - В.А. Рустоцкий. [1]
Таким образом, школы обеспечивали всестороннее развитие личности, формировали коммуникативную культуру на родном и основном (превалирующем) языках, приобщали к духовным богатствам, культурным ценностям исконного народа и местного, развивали национальную и этнокультурную терпимость.
Стоит отметить, что вхождение в новую социальную и культурную среду этнических мигрантов, в том числе и польских, могло происходить на протяжении жизни нескольких поколений. Скорость интеграции обусловлена такими параметрами, как предшествующий культурный опыт личности, её социальный статус, характер расселения в новой среде, наличие контактов с прежним окружением, нарушение эндогамности. Чем ближе культурные традиции, моральные нормы, ценностные ориентации двух встречающихся в сознании картин мира, тем быстрее происходит процесс усвоения новых смыслов и значений.
В качестве последствий межкультурных контактов польских переселенцев с северокавказским населением возникала интеграция, когда различные группы сохраняли культурную идентичность, одновременно оказываясь включёнными в некую поликультурную группу.
В конце 30-х годов XIX столетия начальником Кавказской области было принято положительное решение о создании Римско-католического общества. В его функции входило решение некоторых религиозных, социальных и образовательных задач.
Можно предположить, что образование римско-католического общества, в котором ведущую роль играли польские переселенцы, являлось первым шагом на пути формирования польской диаспоры на юге России. Будучи частью этноса, оторванного от основного этнического массива, переселенческая группа поляков на Северном Кавказе, объединённая групповой этнопрофессиональной, этносоциальной, этнокультурной, общественной идентичностью, являлась залогом существования сообщества. При этом в силу различного рода особенностей можно отнести польскую диаспору к самостоятельному типу. В процессе национально-культурного взаимодействия
польских мигрантов с местным населением особая роль принадлежала диаспоре.
Специфика польской диаспоры заключается в сохранении культурной самобытности, которая обеспечивала жизнеспособность этнического организма. Мощный миграционный поток этнических сородичей выводил этнические группы из состояния равновесия, привносил хаос в сложившейся связи, а также испытывал на прочность культурную общность диаспоры.
Основанное в первой половине XIX века в г. Ставрополе римско-католическое общество пополнилось в 60-х годах XIX века за счёт сосланных на Северный Кавказ участников национально- освободительного движения в Польше 1863-1864 годов. С этого времени большое значение начинают играть отдельные представители католического вероисповедания не польской национальности. Тем не менее, этнические диаспоры поляков, принимающие польских переселенцев, пытались создавать условия для успешной адаптации соплеменников.
Представители польской диаспоры в процессе жизнедеятельности вступали в диалог с другими культурами полиэтничного северокавказского общества. Подлинная культура межнационального общения, взаимодействия и сотрудничества народов может возникнуть только на основе раскрытия духовно-нравственного потенциала каждой нации, обмена опытом социального и культурного творчества.
Высокий уровень культуры межнационального общения подразумевает этническую толерантность личности. В своей основе под толерантностью подразумевается терпимое отношение к другим этническим группам, т.е. готовность принимать свою культуру и культуру других, несмотря на степень межкультурных различий.
Поскольку каждая народность обладает специфическими особенностями в области культуры, то польские мигранты вносили новые черты в культурную жизнь региона.
Так, например, руками сосланных на Северный Кавказ поляков были построены и прекрасно отреставрированы здания польского католического костёла в г. Ставрополе и г. Пятигорске, каменная лестница за Лермонтовскими ваннами в г. Пятигорске. Следы влияния польской культуры до сих пор прослеживаются как в оставленных поляками научных и литературных трудах, так и в быту, что нашло выражение в организации промыслов, в элементах одежды, кухни.
Являясь составным элементом славянского населения Северного Кавказа, поляки были наиболее многочисленной народностью, исповедовавшей католичество. В середине 30-х годов XIX в. у поляков-католиков, живущих и служащих в г. Ставрополе, назревает необходимость открытия постоянно действующего молитвенного дома. В начале 40-х годов XIX века обществом был поднят вопрос об устройстве у старого польского кладбища в г. Ставрополе костела. Само кладбище находилось с 20-х годов XIX века на окраине города в конце Острожной улицы (первое наименование сегодняшнего проспекта Октябрьской революции) - название которой говорит само за себя. Из состава польского общества был образован комитет для постройки римско-католического костела. В комитет вошли Подобед (председатель), Мошинский, Бацевич. С июля 1843 года Мошинского сменил штабс-капитан Полесский-Щепило и ксендз Ипполит Стокпинский. [2]
Вскоре с разрешения министра внутренних дел начался сбор пожертвований. Средства на его возведение жертвовали поляки, находящиеся не только в г. Ставрополе, но и в Кавказской области. Активное участие в сборе пожертвований на строительство способствовали нижние воинские чины католического вероисповедания.
Проект ставропольского костёла был разработан губернским архитектором титулярным советником Г. Ткаченко. Как следует из формулярного списка архитектора Ткаченко, воспитание и образование он получил в Императорской Академии художеств, которое успешно окончил в 1835 году с "возведением в звание свободного или неклассного художника по части архитектуры". Помимо костёла, им были составлены следующие проекты. 1. Восемь меновых дворов на Кавказской Линии. 2. Новый дом для Кавказского областного начальника. 3. Мундирный магазин в Ставропольской комиссариатской комиссии. 4. Офицерский дом в Ордонанском укреплении. 5. Богоугодные заведения Кавказского приказа общественного призрения. 6. Дом для театра. 7. Кав-какзскую областную гимназию. 8. Почтовые дома Тифлисского тракта. 9. Соборная церковь во имя Казанской Божьей Матери.
Первым настоятелем и куратом костела стал ксендз Ипполит Стокпинский. В 1845 году в г. Ставрополь прибыл Ксендз Викарино из Могилевской Римско-католической епархии, к которой был причислен Ставропольский костел, приехали и монахи Доминиканского ордена. Они начали вести службу, крестить детей и отпивать ушедших в мир вечности.
1 4
■ Ом
I
Ё
103
104
Костел впечатлял своим внешним видом в стиле готики, с четырьмя величественными входными колоннами, поддерживающими портик, изяществом всей наружной отделки, чугунными узорами, тамбуров и окон, изящной колокольней, устроенной на крыше. Внутреннее убранство, подчиненное той же готике, отличалось строгостью и узкими окнами с цветной мозаикой стекол, преломляли свет цветной радугой, игравшей на вызолоченном иконостасе, стенах и сводах костела.
В ограде костела хоронили наиболее достойных представителей римско-католического общества города и лиц дворянского происхождения. Здесь нашли свой последний покой известный Ставропольский архитектор В.Э. Лобановский, ставропольский генерал-губернатор Я.М. Янушевский. Римско-католическое кладбище с многочисленными склепами, часовенками, распятиями, гранитными памятниками, мраморными бюстами почивших, с разбитой рощей и ухоженными тропинками, с огромным фруктовым садом находилось к востоку от костела.
По плану к зданию должны были прилегать и несколько других построек, которые к тому времени еще не были начаты. В 1848 году руководящий состав комитета распался: председатель Подобед и его второй заместитель Ба-цевич умерли, Полесский-Щепило уехал из города. Для успешного завершения строительства общество решило выбрать новых руководителей комитета. С согласия управляющего гражданской частью в Ставропольской губернии генерал-лейтенанта и кавалера Н.С. Зава-довского - поляка по национальности, 3 октября 1848 года состоялось очередное собрание, проживающих в Ставрополе католиков. В итоге председателем был избран коллежский асессор А. Крупье, его заместителем - К. Позе. В состав комитета, учрежденного для построения в г. Ставрополе римско-католического костела, были также избраны: титулярный советник Л. Лагорио (кандидатом к нему - титулярный советник Шевалье), гражданский инженер - Э. Маевский (кандидатом - чиновник 9 класса К. Родзевич), губернский секретарь - А. Высоцкий (кандидатом - коллежский секретарь С. Бреказовский). [3]
Будучи начальником Кавказской области Н.С. Завадовский (с 1844-1853 гг.) много времени уделял развитию духовной жизни северокавказского населения. Благодаря его стараниям в г. Ставрополе появляется кавказская духовная семинария, вблизи от города открывается Иоан-но-Мариинский женский монастырь.
На базе костела вскоре появляются начальная школа для детей католиков, благотворительное общество. Ссыльные бережно сохраняли систему воспитания детей, обучали их родному языку. Огромную роль в истории польской диаспоры, несомненно, играла и взаимопомощь: при костеле появлялись общества помощи бедным, которые не только поддерживали материально ряд малообеспеченных семей, но и оплачивали обучение в гимназиях, устраивали рождественские елки с другими подарками.
Стоит отметить, что в период строительства в городе Ставрополе католического костёла на посту гражданского губернатора Кавказской области с 1844 по 1846 года находился поляк, добившийся больших высот на государственной службе, Марцелин Матвеевич Ольшевский.
Таким образом, часто называвшийся "польским" костел стал не только духовной опорой католиков, но и общественным "клубом" поляков. Высокая степень духовности не только в вере, но и в тяге ко всякого рода культурным начинаниям, а также в верность национальным традициям помогли им выжить.
Церковь оказывала большое влияние на все стороны жизни населения, под ее опекой находилась вся общественная жизнь населения страны. Поведение в семье, трудовая взаимопомощь, общение молодежи имели религиозно-нравственную основу и включали обязательное посещение храма, почитание церковных праздников, соблюдение постов и всего, что предписывалось церковью. Религия продолжала играть важную роль в жизни многих людей, давая им нравственную опору и утешение.
Дальнейшая судьба костёла достаточно плачевна. Католический храм был закрыт в начале 30-х годов XX века, а в конце 30-х после уничтожения католического кладбища, он был перестроен под "дом Суслова" - так именовалось это строение с колоннами, предназначенное для партийной элиты.
Таким образом, своеобразный национальный менталитет польских переселенцев оказал значительное влияние на инокультур-ную среду Северного Кавказа, повлиял на установление межэтнических и социальных связей в межкультурной коммуникации. Поляки в процессе адаптации ориентировались на идентификацию с новой культурой, на освоение новых культурных ценностей.
Поляки, оказавшиеся на новой территории оказались в религиозно- и культурно-иностранной среде, поэтому они пробовали сохра-
нить связь друг с другом через язык и религию. Обычно первые действия вновь прибывших сосредотачивались при организации религиозной конгрегации. Приход помогал им найти своё место в новом обществе. С одной стороны, это сохраняло единую связь языка; с другой - стало трамплином для ввода новых структур российского общества.
Большинство поляков, пополнивших ряды политических ссыльных на Северном Кавказе, не только сумели устоять духовно в условиях неволи, но и несли свет культуры и просвещения местному населению, становились распространителями знаний. Одновременно целый комплекс проблем психологического, нравственного, духовного характера оказывал большое воздействие на сознание и внутренний мир польских переселенцев.
Этнокультурное разнообразие стимулировало взаимный интерес народов друг к другу и способствовало установлению тесного межкультурного взаимодействия.
Примечания:
1. ГАСК ф.15, оп.2, д.135, л. 60- 61; д. 781, лл. 29 - 29 об.; д. 1605, лл. 72.
2. ГАСК ф.444, оп. 1, д. 2436, лл. 1-1об.
3. ГАСК ф. 70, оп. 2, д. 217 лл. 3-5 об., д. 237 лл. 2-4.
4. Венгеров С.А. Критико-библиографический словарь русских писателей и учёных. - СПб., 1892. - Т. 3.
5. Первая всеобщая перепись населения Российской Империи за 1897 г. - Ставрополь, 1905. Т. 65. С .5,30-31; Т. 66. С. VII; Т. 67. C.V; Т. 68. C.V.
6. Ракачёв В.Н. Поляки на Кубани: демографический аспект // Поляки в России XVII—XX веков : материалы Международной научной конференции / сост-ль А.И. Селицкий. - Краснодар, 2003.
IN
4L
! st
■ Ом
FEATURES OFTHESPIRITUAL CULTURE OFTHE PEOPLES OF THE CENTRAL CAUCASUS IN THE IX-XIII CENTURIES Chubinova Tanyana Genadievna, Post-graduate Student, Faculty of History, Philosophy and Arts, Humanitarian Institute, North-Caucasian Federal University, Stavropol E-mail: tanya26reg@mail.ru
In article features of mythology the epos and traditions of the people ofTsentalny Ciscaucasia in the IX-XIII a century, and also the
reasons of formation of original culture in this region are considered.
Keywords: culture; Central Ciscaucasia; people; epos; legend; custom; ritual; legends.
I
E
105
ОСОБЕННОСТИ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ НАРОДОВ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПРЕДКАВКАЗЬЯ В1Х-Х111 ВЕКАХ
В статье рассматриваются особенности мифологии, эпоса и традиций народов Центального Предкавказья в 1Х-Х111 веках, а также причины формирования самобытной культуры вэтом регионе.
Ключевые слова: культура; Центральное Предкавказье; народ; эпос; сказание; обычай; ритуал; предания.
Восстановить прошлую духовную культуру народа, не имеющего старой письменности, весьма трудно. Приходится довольствоваться отдельными сведениями, сохранившимися в языке и фольклоре. Выступив на историческую арену как народ воинов и пастухов, аланы и их потомки осетины оставались такими на протяжении многих столетий. Народы этого типа характеризуются обычно склонностью к эпическому творчеству. Монументальным памятником этого многовекового народного творчества является осетинский героический эпос, так называемые сказания о Нартах. По сюжетному богатству, оригинальной силе, глубокой архаичности, сочетающейся с жизненностью и реализмом, осетинский эпос представляет выдающееся явление в ряду других памятников этого рода. Наряду со свидетельствами языка, он служит ценнейшим источником для суждения о древнем быте и мировоззрении. За время, протекшее с тех пор, в течение которого народ испытал тяжкие удары, уничтожившие значительную его часть, неизбежно должны были быть утрачены многие произведения устной народной поэзии, быть может, целые эпические циклы. При передаче исключительно путем устной
УДК 9.93.
© ЧубиноваТ.Г.,2014
ЧУБИНОВАТатьяна Геннадьевна, магистрант, факультет Истории, философии и искусств, Гуманитарный институт, Северо-Кавказский федеральный университет, Ставрополь tanya26reg@mail.ru
