Научная статья на тему 'Язык вражды в заголовках новостных интернет-статей (на материале белорусского сегмента Всемирной сети)'

Язык вражды в заголовках новостных интернет-статей (на материале белорусского сегмента Всемирной сети) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
821
129
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЯЗЫК ВРАЖДЫ / ИНТЕРНЕТ-ДИСКУРС / НОВОСТНАЯ ИНТЕРНЕТ-СТАТЬЯ / ЗАГОЛОВОК / ГЕНДЕР / HATE SPEECH / INTERNET DISCOURSE / INTERNET NEWS ARTICLE / HEADLINE / GENDER

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Василенко Екатерина Николаевна

В статье рассматривается использование языка вражды в заголовках новостных интернет-статей. Обосновывается необходимость изучения вербализации враждебности в интернет-дискурсе. Освещаются подходы к трактовке языка вражды (hate speech) как лингвистического феномена. Материалом исследования послужили заголовки статей на гендерную тематику за 2014-2018 гг., представленных на белорусском интернет-портале TUT.by. При анализе материала использована классификация, предложенная А. М. Верховским.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Василенко Екатерина Николаевна

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

HATE SPEECH IN INTERNET NEWS ARTICLE HEADLINES (BASED ON THE BELARUSIAN SEGMENT OF THE INTERNET)

The article discusses the use of hate speech in the headlines of Internet news articles. The necessity of studying verbalization of hostility in the Internet discourse is substantiated. The approaches to the interpretation of hate speech as a linguistic phenomenon are highlighted. The study is based on the headings of the articles on gender issues published on the Belarusian Internet portal TUT.by in 2014-2018. The analysis of the material in based on the classification of hate speech types proposed by A. M. Verkhovsky.

Текст научной работы на тему «Язык вражды в заголовках новостных интернет-статей (на материале белорусского сегмента Всемирной сети)»

2. Вольф Е. М. Оценочное значение и соотношение признаков «хорошо/плохо» // Вопросы языкознания, М., 1986. №5. С. 98-106.

3. Дмитриева О. Л. К проблеме формирования пакета «Штампы и клише» // Фразеография в Машинном фонде русского языка. М.: Наука, 1990. С. 104-110.

4. Матвеева Г. Г. Скрытые грамматические значения и идентификация социального лица («портрета») говорящего: Дис...докт. филол. наук. СПб., 1993. 322 с.

5. Ожегов С. И. Словарь русского языка: 70000 слов / Под ред. Н. Ю. Шведовой. 22-е изд., стер. М.: Рус. яз., 1990. 921 с.

6. Солганик Г. Я. Общие особенности языка газеты // Язык и стиль средств массовой информации и пропаганды. М.: Изд-во МГУ, 1980. С. 5-23.

7. Тактарова А. В. Прагмалингвистический аспект русскоязычных и немецкоязычных журналистов в синхронии и диахронии: Дис..канд.филол.наук. Майкоп, 2016. 179 с.

8. Большой толковый словарь русского языка Гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: «Норинт», 2001. 1536 с.

9. Конституция РСФСР от 1918 г. Информационно-правовой портал Гарант. URL: http://www. constitution. garant.ru/DOC_85478.htm (дата обращения: 10.11.2018)

10. Конституция СССР от 1924 г. Информационно-правовой портал Гарант. URL: http://www.constitution. garant.ru/DOC_893226.htm (дата обращения: 10.11.2018)

11. Конституция СССР от 1936 г. Информационно-правовой портал Гарант. URL: http://www.constitution. garant.ru/DOC_3858676.htm (дата обращения: 10.11.2018)

12. Конституция СССР от 1977 г. [Электронный ресурс] // Конституция Российской Федерации. Информационно-правовой портал Гарант. - Режим доступа: http://www.constitution.garant.ru/DOC_1491566.htm (дата обращения: 10.11.2018)

13. Конституция Российской Федерации. М.: ИНФРА-М, 2005. 48 с.

References

1. Basenko G. V. Ideologized marking of speech clichés in the Constitutions of Russia and Germany (pragmalinguistic aspect): abstract. Rostov-on-Don.: IPO PU SFU, 2011. 22 s.

2. Volf Е. М. Evaluative meaning and features correlation "good/bad"// Linguistic Issues, М., 1986. №5. S. 98-106.

3. Dmitrieva О. L. The issue of formation «cliches» // Phraseography in the automation fund of the Russian language. М.: Nauka, 1990. S. 104-110.

4. Matveeva G. G. The implicit grammar meanings and the identification of social individual ("speaker's portrait"): Dissert.PhD. SPb. 1993. 322 s.

5. Ozhegov S. I. Russian Dictionary: 70000 words / Edited by N.Y. Shvedova. - 22nd edition., ster.. М.: Russ.Lang.., 1990. 921 s.

6. Solganik G. Y. General features of the newspaper // Language and style of mass media and propaganda. М.: Publ.MSU, 1980.S С. 5-23.

7. Taktarova А. V. Pragmalinguistic aspect of Russian and German journalists in the synchrony and diachrony: Dissert.... Candidate. Philol. Science. - Мaikop, 2016. 179 s.

8. Big Russian Explanatory Dictionary / Edited by S.A. Kuznetzov. SPb.: «Norint», 2001. 1536 s.

9. Constitution of the RSFSR, 1918 Legal information site Garant. URL: http://www.constitution.garant.ru/DOC_85478.htm (date of visit: 10.11.2018)

10. Constitution of the USSR, 1924 Legal information site Garant. URL: http://www.constitution.garant.ru/DOC_893226.htm (date of visit: 10.11.2018)

11. Constitution of the USSR, 1936 Legal information site Garant. URL: http://www.constitution.garant.ru/ DOC_3858676.htm (date of visit: 10.11.2018)

12. Constitution of the USSR, 1977 Legal information site Garant. URL: http://www.constitution.garant.ru/ DOC_1491566.htm (date of visit: 10.11.2018)

13. Constitution of the Russian Federation. М.: INFRA-M, 2005. 48 s.

УДК 81'42 Е. Н. Василенко

Могилевский государственный университет имени А. А. Кулешова, Могилев

ЯЗЫК ВРАЖДЫ В ЗАГОЛОВКАХ НОВОСТНЫХ ИНТЕРНЕТ-СТАТЕЙ

(НА МАТЕРИАЛЕ БЕЛОРУССКОГО СЕГМЕНТА ВСЕМИРНОЙ СЕТИ)

Аннотация: В статье рассматривается использование языка вражды в заголовках новостных интернет-статей. Обосновывается необходимость изучения вербализации враждебности в интернет-дискурсе. Освещаются подходы к трактовке языка вражды (hate speech) как лингвистического феномена. Материалом исследования послужили заголовки статей на гендерную тематику за 2014-2018 гг., представленных на белорусском интернет-портале TUT.by. При анализе материала использована классификация, предложенная А. М. Верховским.

Ключевые слова: язык вражды, интернет-дискурс, новостная интернет-статья, заголовок, гендер.

E. N. Vasilenko

Mogilev State A. Kuleshov University, Mogilev

HATE SPEECH IN INTERNET NEWS ARTICLE HEADLINES (BASED ON THE BELARUSIAN SEGMENT OF THE INTERNET)

Annotation: The article discusses the use of hate speech in the headlines of Internet news articles. The necessity of studying verbalization of hostility in the Internet discourse is substantiated. The approaches to the interpretation of hate speech as a linguistic phenomenon are highlighted. The study is based on the headings of the articles on gender issues published on the Belarusian Internet portal TUT.by in 2014-2018. The analysis of the material in based on the classification of hate speech types proposed by A. M. Verkhovsky.

Keywords: hate speech, Internet discourse, Internet news article, headline, gender.

Актуальность лингвистического исследования вербализации враждебности в интернет-дискурсе. В последние два десятилетия феномен hate speech получил широкое освещение в работах по гуманитарным дисциплинам. Возросший интерес исследователей к данному явлению обусловлен тем, что использование элементов вербализации коммуникативно-прагматической категории враждебности [1] несет в себе значительную социальную опасность, так как может быть формой проявления того или иного вида дискриминации или нетерпимости: расизма, ксенофобии, гомофобии, сек-сизма, межнациональной вражды и пр. Именно этот факт обусловливает неугасающий интерес к изучению данного явления со стороны специалистов в области юриспруденции по всему миру. При этом само наличие в термине компонента speech предполагает необходимость исследования данного феномена, в первую очередь, с позиций лингвистики.

Очевидно, что использование элементов hate speech в разных типах дискурса требует отдельного рассмотрения. Так, например, в политическом

дискурсе, особенно в речи политической элиты общества, агрессия по отношению к оппоненту имеет, как правило, имплицитное выражение, что делает еще более значимым изучение вербализации враждебности в плане коннотативного аспекта семантики языковых единиц [2].

Учитывая, что наибольшее распространение негативные высказывания приобретают в интернет-дискурсе, предполагающем полную анонимность говорящего, особую актуальность для языкознания приобретают исследования, привлекающие в качестве источника материала именно ресурсы мировой сети. Изучение интернет-дискурса как едва ли ни самой динамично развивающейся сферы общения с точки зрения вербализации враждебности представляется стратегически важным, так как именно здесь находят отражение основные процессы и изменения, происходящие как в обществе, так и в самом языке.

Перевод и границы термина hate speech. Учитывая, что изучение hate speech попадает в сферу интересов не только лингвистики, но и правоведения, как было указано выше, сам термин можно трактовать как юрислингвистический, т. е. как «слово или словосочетание юрислингвистиче-ского метаязыка, созданного для точного обозначения специальных лингвистических явлений, понятий и конструктов, относящихся к области правовой экспертизы» [3, с. 1376]. В связи с этим, во многих политических документах представлено определение hate speech.

Так, например, согласно Общеполитической рекомендации № 15 «О борьбе с языком ненависти» (принята Европейской комиссией по борьбе с расизмом и нетерпимостью 8 декабря 2015 года), «язык ненависти следует понимать как защиту, поощрение или подстрекательство, в любой форме, к унижению, вражде или поношению какого-либо лица или группы лиц, а также как любое проявление притеснений, оскорблений, создания негативных стереотипов, стигматизации или угроз в отношении такого лица или лиц и любое оправдание всех перечисленных форм выражения по признаку расы, происхождения, национальной или этнической принадлежности, возраста, инвалидности, языка, религии или убеждений, пола, гендера, гендерной идентичности, сексуальной ориентации и других личных характеристик или статуса» [4, с. 5].

На наш взгляд, более уместным для использования в лингвоюридическом пространстве представляется термин «вербальный экстремизм», что обусловлено, в первую очередь, разницей в значении понятий «вражда» и «экстремизм» (см. [5]), в то время как феномен hate speech необходимо рассматривать, в первую очередь, с позиций науки о языке, а именно с точки зрения лингвоконфликто-логии.

В лингвистических работах можно встретить такие варианты перевода термина hate speech, как «язык ненависти», «речь ненависти», «риторика ненависти». А. В. Денисова предлагает переводить данный термин как «речь ненавидящего», что позволит говорить о языке вражды как об особом дискурсивном пространстве [6, с. 221].

Мы придерживаемся традиционного перевода термина hate speech - «язык вражды», который

получил наибольшее распространение в русскоязычной научной литературе. Враждебность в данном случае понимается нами, вслед за Е. П. Ильиным, как «комплексная аффективно-когнитивная черта, или ориентация личности», которая может проявляться «в эмоциях злости (гнева), отвращения и презрения с присущими им переживаниями и экспрессией, которые могут приводить к агрессивному поведению» [7, с. 254], то есть агрессивное поведение «может проистекать из чувства враждебности, мотивироваться им, но само этим чувством не является. Враждебность еще не есть агрессия <...>» [там же, с. 255].

Вышеизложенная трактовка враждебности обусловливает и нашу позицию относительно разграничения понятий «язык вражды» и «речевая / вербальная агрессия». Во многих лингвистических исследованиях отмечается, что данные термины могут рассматриваться как синонимичные. Так, например, И. Дзялошинский отмечает, что приблизительным эквивалентом «чересчур метафорического понятия "язык вражды"» является термин «речевая агрессия», понимаемая как специфическая форма речевого поведения, мотивированная агрессивным состоянием говорящего [8, с. 106], а А. А. Кирдун и А. В. Андреева рассматривают язык вражды как разновидность речевой/вербальной агрессии [9, с. 101].

Разделяя точку зрения А. В. Евстафьевой, считаем, что «несмотря на множество терминов, используемых в науке для обозначения негативных высказываний (...), ни один из них не является адекватным синонимом термина «язык вражды», так как обозначает либо явление, являющееся его частным случаем, либо понятие, более широкое по объему» [9, с. 11-12].

Проблема лингвистической дефиниции термина «язык вражды». В настоящее время в лингвистике не существует единого, общепризнанного определения термина «язык вражды». Для примера можно привести следующие его трактовки: «лингвистические способы выражения резко отрицательного отношения к каким-либо явлениям общественной жизни (культурным, национальным, религиозным и т. п.), а также к людям, являющимся носителями иных, противоположных автору, духовных ценностей» [11, с. 448]; обобщенное обозначение «языковых средств выражения резко негативного отношения человека по отношению к представителям иной системы религиозных, национальных, политических, социальных, культурных или же более специфических, субкультурных ценностей» [12, с. 36]; «дискриминационные, негативистские высказывания, определения, эпитеты применительно к этносу, расе, убеждениям, апеллирующие к конфликтности и разнице между национальностями или религиями и - в своей крайней форме -пропагандирующие вражду и рознь» [13, с. 811]; блатантная, т. е. кричащая, ярко выраженная, форма коммуникации, основанной на предубеждениях и дискриминации (prejudiced and discriminatory communication) [14, с. 145].

Как следует из представленных выше определений, неотъемлемыми компонентами содержания понятия «язык вражды» являются резко негативная окраска высказывания и его направленность на

представителей иной системы ценностей или систему ценностей как таковую. В последних двух трактовках, предложенных Н. О. Автаевой и А. В. Гладилиным соответственно, подчеркивается важнейшая составляющая языка вражды - социальная - как формы коммуникации, основанной на предубеждениях и дискриминации.

Таким образом, под языком вражды мы понимаем совокупность языковых средств, выражающих негативное, основанное на стереотипах или предубеждениях, отношение к адресату - носителю ценностей, отличных от ценностей адресанта, и, как следствие, вербализующих тот или иной вид дискриминации или нетерпимости.

Классификации языка вражды. К получившим наибольшее распространение классификациям языка вражды можно отнести следующие две, во многом пересекающиеся и взаимодополняющие, классификации.

Классификация, предложенная

А.Р. Ратиновым и изложенная в обновленном варианте в [15], предполагает выделение таких видов языка вражды, как 1) ложная идентификация -формирование и подкрепление негативного этнического стереотипа, отрицательного образа нации, расы, религии путем переноса различного рода негативных характеристик и пороков от дельных представителей на всю этническую или религиозную группу; приписывания всем представителям этнической или религиозной группы стремления следовать древним обычаям, верованиям, традициям, негативно оцениваемым современной культурой; утверждения о врожденном или историческом превосходстве одной нации, расы, религии и неполноценности или порочности других; 2) ложная атрибуция - приписывание враждебных действий и опасных намерений представителям какой либо нации, расы, религии по от ношению к другим путем возложения вины и ответственности за деяния отдельных представителей на всю этническую, расовую или религиозную группу; утверждения об изначальной враждебности определенной нации, расы, религии по отношению к другим; утверждения о полярной противоположности и несовместимости интересов одной этнической или религиозной группы с интересами других; утверждения о наличии заговора, тайных планов одной национальной или религиозной группы против других; объяснения бедствий и неблагополучия в прошлом, настоящем, будущем существованием и целенаправленной деятельностью определенных этнических, расовых и религиозных групп; 3) мнимая оборона - побуждение к действиям против какой либо нации, расы, религии путем поощрения, оправдания геноцида, депортаций, репрессий в отношении представителей какой либо нации, расы, религии; требования вытеснить из различных сфер деятельности лиц определенной национальности, расы, конфессиональной принадлежности; требования ограничить права и свободы граждан или создать привилегии по национальному, расовому, религиозному признаку; высказывания угроз и подстрекательства к насильственным действиям в отношении лиц определенной национальности, расы или по признаку религиозной принадлежности [15, с. 77].

В основу исследования положена классификация, предложенная А. М. Верховским для разграничения степени жесткости видов языка вражды, используемых в отношении религиозных и этнических групп [16, с. 42-43], в соответствии с которой к жесткому языку вражды относятся прямые и непосредственные призывы к насилию; призывы к насилию в виде общих лозунгов; прямые и непосредственные призывы к дискриминации; призывы к дискриминации в виде общих лозунгов; завуалированные призывы к насилию и дискриминации. Средний язык вражды включает в себя оправдание исторических случаев насилия и дискриминации; публикации и высказывания, подвергающие сомнению общепризнанные исторические факты насилия и дискриминации; утверждения об исторических преступлениях группы как таковой; указания, с целью дискриминации, на связь группы с политическими и государственными структурами; утверждения о криминальности той или иной группы; рассуждения о непропорциональном превосходстве той или иной группы в материальном достатке, представительстве во властных структурах, прессе и т. д.; обвинение в негативном влиянии той или иной группы на общество, государство; призывы не допустить закрепления в регионе мигрантов, принадлежащих к той или иной группе. Мягкий язык вражды заключается в создании негативного образа группы; упоминании названия группы в уничижительном контексте; утверждении о неполноценности группы как таковой; утверждении о моральных недостатках той или иной группы; упоминании группы или ее представителей как таковых в унизительном или оскорбительном контексте; цитировании высказываний и текстов, имеющих явно дискриминирующий характер, без комментария.

Пример исследования использования языка вражды в заголовках новостных интернет-статей. Объектом данного исследования выступили заголовки новостных статей на гендерную тематику за 2014-2018 гг. (до 06.11.2018), представленных на интернет-портале ТиТ.Ьу (в том числе и статьи авторов других интернет-изданий, опубликованные на этом портале).

В ходе исследования было установлено, что из 141 новостной статьи, затрагивающей тематику ЛГБТ-сообщества (что упомянуто в заголовке), в заголовках десяти можно обнаружить то или иного проявление языка вражды. Характерно, что в абсолютном большинстве случаев - это прямые или косвенные цитаты (три из которых связаны с одним событием):

- средний язык вражды - утверждение о криминальности социальной группы: Охлобыстин попросил Путина вернуть уголовное наказание за мужеложество от 07.01.2014; На их взгляд, это было правосудие. Рассказ гея о подставном свидании от 10.07.2018;

- мягкий язык вражды - утверждение о моральных недостатках социальной группы: Пусть оставят в покое. Мы не злодеи. Как живет в обычной деревне семья, где «папа» - транссексуал от 06.02.2016 (примечательно, что в данном заголовке слово папа выделено кавычками, что также может трактоваться как способ проявления языка вражды); Мы - за подлинное, они не пройдут! МВД

Беларуси - о ЛГБТ-флаге на посольстве Великобритании от 20.05.2018; «Они не пройдут!» и «Сами вы подделка!» Как флаг ЛГБТ на посольстве спровоцировал конфликт от 07.06.2018; Шу-невич по поводу ЛГБТ-флага: Это была проверка общества на зрелость, которую оно не прошло от 07.06.2018;

Мягкий язык вражды - утверждение о неполноценности социальной группы - был обнаружен еще в одном заголовке: ВОЗ рекомендует всем геям пройти профилактику ВИЧ от 11.07.2014. Интересно, что, как и в случае с заголовком Гомо-сексуалы в США зарабатывают больше натура-лов от 08.12.2017 (средний язык вражды - указание на превосходство социальной группы в материальном достатке), несмотря на непосредственную констатацию факта в заголовке, его формулировка предполагает выделение (и противопоставление) данной социальной группы, что, несомненно, провоцирует определенный отклик у читателя.

В свою очередь, статья Британца 11 лет превращали из женщины в мужчину. Теперь он понял, что это было ошибкой от 06.11.2018 посвящена одному конкретному случаю, однако, учитывая тот факт, что гендерная тематика вызывает у белорусских читателей в основном негативную реакцию, ее заголовок также можно рассматривать как проявление языка вражды, а именно как создание негативного образа группы (мягкий язык вражды).

Наибольший интерес вызывает заголовок Ка-минг-аут ценой в 50 жизней. Стрелок из Орландо мог быть латентным гомосексуалистом от 14.06.2016 (средний язык вражды - утверждение о криминальности социальной группы). В заголовке прослеживается указание на обусловленность совершения массового убийства сексуальной ориентацией преступника, что отражено в первом же комментарии (орфография и пунктуация автора сохранены): «Ага, а гитлер -латентный иудей, собака всегда мечтала стать котом... К чему это они подвели? что геи кровожадные и люди правильно их ненавидят? Мол смотрите... обычные люди безопасны, а геи- психически не здоровы и могут убить... Эта детская дразнилка "сам такой" уже всем приелась... давайте следующую...». Еще более негативный оттенок данный заголовок приобретает при его сравнении с заголовком статьи о самой трагедии: Из-за стрельбы в ночном клубе в США погибли 50 человек, более полусотни пострадали от 12.06.2016, где не упоминается, что заведение, в котором произошла стрельба, - это ЛГБТ-клуб. Таким образом, упоминание сексуальной ориентации преступника в первом случае и не упоминание сексуальной ориентации жертв во втором явно свидетельствует о создании журналистами негативного образа данной социальной группы.

Таким образом, в ходе исследования было установлено, что язык вражды проявляется лишь в 7% заголовках к статьям на гендерную тематику, опубликованных на интернет-портале TUT.by за 2014-2018 гг. В абсолютном большинстве случаев журналисты используют мягкий язык вражды. Список литературы

1. Мехонина Е. Н. Коммуникативно-речевая категория враждебности // Научные ведомости Белгородского гос. унта. Сер. Гуманитарные науки. 2015. № 18 (215). Вып. 27. С. 149-155.

2. Василенко Е. Н. Языковые средства убеждения в политическом дискурсе. Могилев: МГУ имени А. А. Кулешова, 2018. 164 с.

3. Ключникова Е. Л. О природе юрислингвистического термина: постановка проблемы // Вестник Башкирск. унта. 2015Т. 20. № 4. С. 1374-1377.

4. Общеполитическая рекомендация № 15 «О борьбе с языком ненависти»: принята Европейской комиссией по борьбе с расизмом и нетерпимостью 8 декабря 2015 г. Страсбург, 2016. 75 с.

5. Гоомова Н. С. Вербальный экстремизм: к вопросу о границах термина // Вестник Костромского гос. ун-та.

2017. № 3. С. 211-214.

6. Денисова А. В. Правовые основы лингвистической экспертизы «языка вражды» // Юрислингвистика. 2011. С. 221-227.

7. Ильин, Е. П. Психология общения и межличностных отношений. СПб. Питер, 2009. 576 с.

8. Дзялошинский И. Кому выгодно тиражирование нетерпимости? //Язык мой... Проблема этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ. М.: РОО «Центр "Панорама"». 2002. С. 100-114.

9. Кирдун А. А., Андреева А. В. Язык вражды в современной массовой коммуникации Беларуси // Вестник Минского гос. лингвистического ун-та. Сер. 1, Филология. 2017. № 6 (91). С. 100-110.

10. Евстафьева А. В. «Язык вражды» в средствах массовой информации: лингвистические и экстралингвистические факторы функционирования: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тамбов: Тамбовск. гос. ун-т имени Г. Р. Державина, 2009. 26 с.

11. Кузнецова В. В., Соколова Е. Е. Свобода слова и язык вражды в российских СМИ // Социальные варианты языка. Н. Новгород, 2004. С. 448-450.

12. Хроменков П. Н. Лингвопрагматика конфликта: исследование методом количественного контент-анализа: дис. ... д-ра филол. наук. М.: Московский гос. областной унт, 2016. 405 с.

13. Автаева Н. О. Язык вражды в современных СМИ: гендерный аспект // Вестник Нижегородского ун-та имени Н. И. Лобачевского. 2010. № 4 (2). С. 811-813.

14. Гладилин А. В. «Язык вражды» в традиционных и новых медиа» // Вестник Челябинского гос. ун-та. Филология. Искусствоведение. 2013. Вып. 80. № 21 (312). С. 144-153.

15. Кроз М, Ратинова Н. Экспертная оценка материалов, направленных на возбуждение вражды и ненависти // Цена ненависти. Национализм в России и противодействие расистским преступлениям. М.: Центр «Сова», 2005. С. 7591.

16. Верховский А. Общий анализ результатов мониторинга // Язык мой... Проблема этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ. М.: РОО «Центр "Панорама"». 2002. С. 20-48.

References

1. Mekhonina E. N. Kommunikativno-rechevaya kategoriya vrazhdebnosti // Nauchnye vedomosti Belgorodskogo gos. un-ta. Ser. Gumanitarnye nauki. 2015. № 18 (215). Vyp. 27. S. 149155.

2. Vasilenko E. N. Yazykovyye sredstva ubezhdeniya v politicheskom diskurse. Mogilev: MGU imeni A. A. Kuleshova,

2018. 164 s.

3. Kluchnikova E. L. O prirode yurislingvisticheskogo termina: postanovka problemy // Vestnik Bashkirsk. un-ta. 2015T. 20. № 4. S. 1374-1377.

4. Obshchepoliticheskaya rekomendatsiya № 15 «O borbe s yazykom nenavisti»: prinyata Yevropeyskoi komissiei po borbe s rasizmom i neterpimostyu 8 dekabrya 2015 g. Strasburg, 2016. 75 s.

5. Gromova N. S. Verbalnyi ekstremizm: k voprosu o granitsakh termina // Vestnik Kostromskogo gos. un-ta. 2017. № 3. S. 211-214.

6. Denisova A. V. Pravovye osnovy lingvisticheskoi ekspertizy «yazyka vrazhdy» // Yurislingvistika. 2011. S. 221-227.

7. Il'in, E. P. Psikhologiya obshcheniya i mezhlichnostnykh otnoshenii. SPb. Piter, 2009. 576 s.

8. Dzyaloshinskii I. Komu vygodno tirazhirovaniye neterpimosti? // Yazyk moy... Problema etnicheskoi i religioznoi neterpimosti v rossiyskikh SMI. M.: ROO «Tsentr "Panorama"».

2002. S. 100-114.

9. Kirdun A. A., Andreeva A. V. Yazyk vrazhdy v sovremennoi massovoi kommunikatsii Belarusi // Vestnik Minskogo gos. lingvisticheskogo un ta. Ser. 1, Filologiya. 2017. № 6 (91). S. 100-110.

10. Yevstafyeva A. V. «Yazyk vrazhdy» v sredstvakh massovoi informatsii: lingvisticheskie i ekstralingvisticheskie faktory funktsionirovaniya: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Tambov: Tambovsk. gos. un-t imeni G. R. Derzhavina, 2009. 26 s.

11. Kuznetsova V. V., Sokolova Ye. Ye. Svoboda slova i yazyk vrazhdy v rossiyskikh SMI // Sotsialnye varianty yazyka. N. Novgorod, 2004. S. 448-450.

12. Khromenkov P. N. Lingvopragmatika konflikta: issledovanie metodom kolichestvennogo kontent-analiza: dis. . d-ra filol. nauk. M.: Moskovskiy gos. oblastnoy un-t, 2016. 405 s.

13. Avtayeva N. O. Yazyk vrazhdy v sovremennykh SMI: gendernyi aspekt // Vestnik Nizhegorodskogo un-ta imeni N. I. Lobachevskogo. 2010. № 4 (2). S. 811-813.

14. Gladilin A. V. «(Yazyk vrazhdy» v traditsionnykh i novykh media» // Vestnik Chelyabinskogo gos. un-ta. Filologiya. Iskusstvovedenie. 2013. Vyp. 80. № 21 (312). S. 144-153.

15. Kroz M., Ratinova N. Ekspertnaya otsenka materialov, napravlennykh na vozbuzhdenie vrazhdy i nenavisti // Tsena nenavisti. Natsionalizm v Rossii i protivodeystvie rasistskim prestupleniyam. M.: Tsentr «Sova», 2005. S. 75-91.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

16. Verkhovskii A. Obshchii analiz rezul'tatov monitoringa // Yazyk moi... Problema etnicheskoi i religioznoi neterpimosti v rossiyskikh SMI. M.: ROO «(Tsentr"Panorama"». 2002. S. 20-48.

УДК 81'342

Джуманова Д. Р.

Узбекский государственный университет мировых языков, Ташкент

ЗВУКОВЫЕ ЦЕПИ УЗБЕКСКИХ СЛОВ В ЖИВОЙ РУССКОЙ РЕЧИ

Аннотация: В данной статье рассматриваются тенденции следования звуковых цепей в реалемах узбекского языка, выявляются закономерности, охватывающие подавляющее большинство комбинаций того или иного типа реалем.

Ключевые слова: русский язык, фонетика, звуковые цепи в узбекских реалемах, фонетические слоги, звук, экзотизмы, сочетания гласных, сочетания согласных, сонорные.

Djumanova D.R.

Uzbekistan State World Languages University, Tashkent

SOUND CHAINS OF UZBEK WORLDS IN RUSSIAN SPEECH

Annotation: In the given article tendencies in the order of sound chains in realemes of the Uzbek language are considered, regularities, which cover the majority of combinations of different types of realemes are revealed.

Key words: the Russian language, phonetics, sound, phonological syllables, phonetic syllables, sound chains in the Uzbek realemes, combinations of vowels, combinations of consonants, exotisms.

В Узбекистане как мультилингвальном социуме жители владеют несколькими языками, и большинство людей, владеющих двумя языками, смешивает эти языки, поэтому в узбекскую речь часто включаются русские слова, например, лексема давай вместо принятого прощания, хоп. Подобное явление - общение на двух языках - знакомо всем,

оно происходит на различного рода собраниях, заседаниях, конференциях.

Переход с одного языкового кода на другой носит социолингвистический характер. На этом построены многие современные узбекские фильмы: «Севгинатор», «Андижонлик мехмон», «Ухшатмас-дан учратмас», в которых встречаются эпизоды, характеризующие языковую ситуацию в Узбекистане, где персонажи фильма говорят на двух языках - узбекском и русском. Создатели этих фильмов сумели отразить особенности языковой ситуации в Узбекистане. Иногда наблюдается в одном слове смешение морфем русского и узбекского языков. В качестве примера можно привести название фильма «Севгинатор».

В живой русской речи в условиях многоязычного Узбекистана функционирует специфическая лексика, обозначающая местные реалии, а также имена людей и географические наименования. Эти слова целесообразно, на наш взгляд, называть ре-алемами (от лат. геа^ «предмет, вещь» + суффикс -ем-) - по аналогии в словообразовательном плане с терминами фонема, морфема, семема, лексема.

Необходимо провести четкую границу между реалемами и восточной лексикой в современном русском языке, которая с точки зрения этимологии, лексических особенностей достаточно исследована [1], однако уточним, что реалемы - это слова, которые в силу контактирования языков и культур употребляются в живой русской речи в Узбекистане, но не все они вошли в словарный фонд русского языка.

Российские лингвисты вполне справедливо относят такие слова к иноязычным и отмечают, что одним из типов иноязычных слов является экзотическая лексика - слова иноязычного происхождения, обозначающие реалии «чужой» культуры, лексемы, которые не стали заимствованиями, поскольку обозначают реалии, отсутствующие в российской действительности. Однако всем, проживающим в Узбекистане, независимо от национальности, местные реалии известны, поскольку они характеризуют узбекский быт, и слова, их обозначающие, встречаются в повседневном общении. Поскольку реалемы как единицы межкультурной коммуникации и лингвокультурологии представляют собой слова, которые в силу контактирования языков и культур употребляются как носителями русского языка, так и билингвами, в живой русской речи, в том числе и на радио и телевидении, представляется необходимым их рассмотрение с точки зрения следования в них гласных и согласных звуков.

В данной статье показаны звуковые цепи [2] узбекских реалем, выявлены тенденции, охватывающие подавляющее большинство комбинаций того или иного типа реалем.

Поясним, что С - согласные, V - гласные.

Проведенный нами анализ показывает, что узбекские реалемы в живой русской речи характеризуются равномерным сочетанием гласных и согласных звуков, наибольшее количество слов встречается с формулой ^^С (туман в значении «район», лаган в значении «большая плоская тарелка для второго блюда», тавак в значении «большая чашка», патыр в значении «большая толстая лепешка, чаще изготовленная из слоеного теста»), ^С^С (тандыр в значении «глиняная

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.