Язык религиозной сферы в контексте глобализации Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

и

Е. В. Плисов, кандидат филологических наук, доцент Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н. А. Добролюбова, преподаватель Нижегородской духовной семинарии

Язык религиозной сферы в контексте глобализации

Современные процессы мирового экономического, социально-политического, культурного взаимодействия и интеграции привели к осознанию значения глобализации в различных сферах жизни человека, в том числе религиозной. Без сомнения, глобализация влияет на религиозное самосознание и этнокультурную идентичность многих народов. Однако этот процесс нельзя признать однонаправленным, поскольку различные религиозные институты по-разному оценивают значение глобализации и, в зависимости от своих ценностных позиций, готовы к взаимодействию с ней или нацелены на активное противодействие. Глобализация предполагает ориентацию на систему общечеловеческих ценностей, в основе которой находится индивид и его интересы, а не интересы общин верующих, как это свойственно для многих мировых религий. Попытки глобализации вырвать человека из контекста «своего» и поставить над

оппозицией «свое» — «чужое» должны привести к консолидации людей на основе иных принципов, нивелирующих этнокультурную и религиозную идентичность.

На сегодняшний день установлены основные типы реакции традиционных культур на глобализацию в религиозной сфере: агрессивное сопротивление, адаптация, секуляризация, сохранение традиционной религиозности, эволюционирующей в сторону принятия глобальных норм и ценностей. Под реакцией традиционных стран на глобализацию в религиозной сфере следует подразумевать их отношение к другим религиям и, прежде всего, к протестантизму как основному протагонисту глобализации1.

Процессы, которые происходят в Церкви, свидетельствуют о том, что глобализация оказывает определенное влияние на состояние религиозной сферы бытия человека, но, с другой стороны, внутри Церкви вырабатываются механизмы противодействия глобализации. Конечно, на сегодняшний день трудно говорить о значении этих явлений для исторического процесса в целом, однако некоторые факты являются знаковыми, а может, и определяющими, и поэтому заслуживают нашего внимания.

Если говорить конкретно о Православной Церкви, то в первую очередь необходимо отметить озабоченность представителей всех Православных Церквей процессами глобализации. В октябре 2008 года в Стамбуле состоялось Всеправославное совещание, по результатам которого было принято Совместное послание Предстоятелей Православных Церквей, в котором говорится: «Благовестие народу Божию, а также и не верующим во Христа составляет высший долг Церкви. Этот долг не следует исполнять агрессивно или посредством различных видов прозелитизма, но в любви, смирении и уважении к идентичности каждого человека и культурным особенностям каждого народа. Все Православные Церкви должны вносить свой вклад в эту миссионерскую деятельность при уважении канонического порядка»2. Этому заявлению предшествовала большая научно-богословская и церковно-юридическая деятельность в ряде Поместных Церквей. Так, Архиерейский собор Русской Православной Церкви 1994 года обратил внимание на необходимость «создать такой синтез целостной христианской культуры, который был бы творческим отображением вечной и неизменной истины

православия в постоянно меняющейся реальности»3. Развивая эти идеи, Архиерейский собор 2000 года в принятых «Основах социальной концепции РПЦ» указал, что Церковь соединяет в себе вселенское начало с национальным, а христиане имеют право на национальную самобытность, национальное самовыражение: «Культурные отличия отдельных народов находят свое выражение в литургическом и ином церковном творчестве, в особенностях христианского жизнеустроения. Все это создает национальную христианскую культуру»4. Таким образом, четко манифестируется позиция Церкви: христианская вера носит надгосударственный и наднациональный характер, однако в практическом существовании веры Церковь выступает не за ее унификацию, а за национальное и культурное своеобразие, целиком поддерживая культурную традицию этноса — носителя веры.

Исследуя религиозный фактор в идентификационных процессах, роль традиции и этнической ментальности в формировании религиозной принадлежности, М. П. Мчедлов отмечает, что «стабильности религиозных и национальных ценностей на протяжении длительного исторического времени, их консервации способствуют не только их осознанная поддержка представителями данного народа и данной конфессии, но также все еще недостаточно исследованные подсознательные инстинктивные установки, приводящие в действие механизм воспроизводства культурных традиций, навыков представителями данного этноса»5. В воспроизводстве культурных традиций и религиозного чувства определенного этноса видится залог дальнейшего успешного существования национального независимого государства.

На основе богослужебной практики Русской Православной Церкви в Германии попытаемся осветить интегративные явления в социолингвистическом и собственно языковом аспектах.

Основание большинства православных общин на территории современной Германии тесно связано с перемещением православных из стран своего постоянного, или традиционного, пребывания. Общины основываются первоначально по принципу национальной принадлежности. В настоящее время большинство православных в Германии находятся в юрисдикции Константинопольского, Московского, Сербского, Болгарского, Румынского Патриархатов, Элладской Православной Церкви, представлены также украинские униатские общины в юрисдикции Римской

Церкви. Вне мест компактного проживания соответствующего этноса в окружении инонационального большинства и являясь конфессиональным меньшинством, православные ведут жизнь в диаспоре, которая позволяет сохранить свою религиозную, национальную, языковую идентичность. Однако православие не является замкнутой религиозно-культурной системой, его изначальная открытость способствует интеграции новых членов общины — не носителей исходной культуры и исходного языка. Это предопределяет использование родного языка новых членов общины в богослужении6.

Активной переводческой деятельностью в области богослужебных и учительных (религиозно-назидательных) текстов занимаются в основном представители Русской и Константинопольской Православных Церквей, то есть тексты на немецком языке создаются на основе греческих и церковнославянских оригиналов. При этом ведущая роль отводится именно церковнославянской традиции бытования богослужебных тек-стов7. Первый в истории перевод на немецкий язык чинопоследования Божественной литургии в 1826 году опубликовал протоиерей Никита Ясновский, а в 1838 году последовало разрешение Святейшего Синода РПЦ совершать службы в Германии на немецком языке. В 1858 году берлинский посольский священник Василий Палисадов издает свой перевод литургии и сборник проповедей на немецком языке8. Важным этапом в формировании немецкоязычного корпуса православных богослужебных текстов является деятельность протоиерея Алексия Мальцева (1854-1915), который издает переводы почти всех богослужебных книг с параллельным церковнославянским текстом и комментариями. Переводы были осуществлены с церковнославянского языка с учетом греческого оригинала.

Следующими этапами переводческой деятельности были труды сотрудников Среднеевропейского экзархата в 1960-70-е годы, а также переводы сотрудников Берлинской епархии РПЦЗ (архиепископ Марк (Арндт), насельники монастыря прп. Иова Почаевского в Мюнхене, протоиерей Димитрий Игнатьев) в 1980-90-е годы. Таким образом, на сегодняшний день русские православные приходы в Германии пользуются одновременно несколькими текстами переводов богослужения на немецкий язык, в зависимости от традиций и желания самого прихода.

И вот спустя двадцать лет после появления последнего варианта перевода Божественной литургии вновь встает вопрос о создании

нового перевода. Каковы же причины такого, казалось бы, непродолжительного затишья? Они заключаются в процессах интеграции, которые характерны для православия на территории Западной Европы, а в особенности — на территории Германии. Несколько последних десятилетий с переменным успехом проходит подготовительная работа по созыву Святого и Великого собора Православной Церкви (со времени VII Вселенского собора в VIII веке в Православной Церкви не было практики созыва Всеправославного собора). Особенно интенсивно эта работа проводится в последние годы. В этой связи активизировалось межправославное взаимодействие, в том числе на территории стран нетрадиционного пребывания православных. С 1994 года существует Комиссия Православных Церквей в Германии, в начале 2000-х годов была создана Ассамблея православных епископов Швейцарии. Разумеется, рано говорить о создании автономной Православной Церкви в Германии, однако некоторые церковные деятели такой перспективы не исключают. Конференцией православных епископов Германии было принято решение о создании совместной комиссии по переводу богослужебных текстов на немецкий язык, работу которой возглавил иеромонах Венедикт Шнайдер (РПЦ). В сентябре 2009 года комиссия представила результат своей работы; во все православные приходы был разослан текст перевода Божественной литургии свт. Иоанна Златоуста9, вначале для обсуждения, а затем для повседневного использования в богослужебной практике тех общин, где богослужение проводится на немецком языке. Этап апробации продлился до 2012 года, после чего текст будет утвержден окончательно. Существуют различные отзывы о подготовленном переводе. Мы обратим особое внимание на те особенности перевода, которые свидетельствуют о некоторой унификации текста в сравнении с предшествующими вариантами.

Во-первых, для текста характерно взвешенное использование конструкций и структур церковнославянского и греческого оригиналов. Для прежних переводов в той или иной степени было характерно либо подчинение немецкого переводного текста законам немецкого синтаксиса, либо стремление сохранить порядок слов оригинальных текстов в нарушение принятых в немецкой грамматике норм. Так, например, игумен Гавриил (Бультман), стремясь к пословности при переводе, создает такие необычные конструкции, как, например, в седьмом члене

Символа веры: И паки грядущего со славою судити живым и мертвым, Его же царствию не будет конца — Und den da Wiederkommenden mit Herrlichkeit, zu richten Lebende und Tote, Des Königtums nicht sein wird ein Ende10. Грамматические нормы немецкого языка не позволяют создать подобный текст даже при условии реализации стилистических функций. Однако автор перевода сознательно идет на нарушение, подчиняя текст греко-славянским синтаксическим конструкциям.

Другие варианты перевода этого фрагмента:

Und wird wiederkommen in Herrlichkeit, zu richten die Lebenden und die Toten; Seiner Herrschaft wird kein Ende sein11.

Und wiederkommen wird in Herrlichkeit, zu richten die Lebendigen und die Toten; dessen Reich kein Ende haben wirdlx.

Und wird wiederkommen in Herrlichkeit, zu richten die Lebenden und die Toten; seiner Herrschaft wird kein Ende seinI3.

В новом варианте перевода Den mit Herrlichkeit Wiederkommenden, zu richten die Lebenden und die Toten, dessen Reich ohne Ende sein wird учитываются правила немецкого синтаксиса при сохранении подчинительной структуры оригинала, что также отсутствовало в некоторых прежних переводах. В предложенном варианте допускается некоторое лексическое и стилистическое варьирование.

Характерной чертой нового перевода является частое использование приема вынесения за синтаксическую рамку (verbale Ausklammerung), который допускается правилами немецкого синтаксиса, при этом служа стилистическим целям фокусировки внимания читателя. Думается, что используя этот прием, авторам удается приблизить переводной текст к греко-славянской структуре, не нарушая законов немецкого синтаксиса. Это можно было видеть и на данном примере.

Во-вторых, авторы нового перевода стремятся избавиться от необычных слов и выражений. Речь идет либо о грецизмах, либо о лексике из других временных пластов немецкого языка, либо об излишне творческом подходе переводчика к словообразованию.

Так, при переводе молитвы Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков авторы по-разному подходили к переводу последнего компонента высказывания.

У протоиерея Алексия Мальцева: Ehre sei dem Vater und dem Sohn und dem Heiligen Geist, jetzt und immerdar und in aüe EwigkeitI4; в переводе

под руководством архиепископа Марка (Арндта): Ehre sei dem Vater und dem Sohne und dem Heiligen Geiste, jetzt und aüezeit und in atte Ewigkeit15; в переводе игумена Гавриила (Бультмана): Herrlichkeit dem Vater und dem Sohne und dem Heiligen Geiste, und jetzt und immerdar und in die Ewen der Ewen16; в переводах протоиерея Сергия Хейца и С. Хаузаманн: Ehre dem Vater und dem Sohne und dem Heiligen Geiste, jetzt und immerdar und in die Äonen der Äonen11. Разумеется, немецкое слово Ewigkeit затруднительно для литургического исполнения, поскольку не содержит открытых слогов, и его протяженность в известной мере ограничена, в то же время подобная концовка молитвословий встречается очень часто. С этой целью авторы пытались найти другие варианты. Игумен Гавриил (Бультман) предложил средневерхненемецкое Ewe, протоиерей Сергий Хейц предложил оставить греческое слово Äon (aiwv). Оба варианта на этот раз пригодны для исполнения, но весьма затруднительны для понимания. Несмотря на то, что в некоторых приходах пользуются и тем, и другим вариантом, новый перевод предлагает следующую редакцию: Ehre sei dem Vater und dem Sohne und dem Heiligen Geiste, jetzt und immerdar und von Ewigkeit zu Ewigkeitl8.

Важно, что новый текст перевода Божественной литургии на немецкий язык появляется в то время, когда существенно активизировалась работа Церкви по осмыслению переводческой деятельности в отношении не только текстов Священного Писания, но и богослужебных текстов. Межсоборным Присутствием выработано несколько документов, представленных на общецерковное обсуждение: «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви в XXI веке», «Проект научного переиздания Триодей в редакции Комиссии по исправлению богослужебных книг при Святейшем Правительствующем Синоде (1901-1911)» и «Отношение Церкви к существующим разнообразным переводам библейских книг». В последнем документе подчеркивается необходимость создания нового общецерковного перевода книг Священного Писания на русский язык, который учитывал бы достижения современной науки в понимании библейских текстов, а также стоящих за ними историко-культурных реалий, опирался бы на современную теорию перевода, использовал бы всю палитру средств русского литературного языка для передачи красоты и многообразия библейских текстов, их духа, смысла и стиля, не был бы оторван от сложившейся церковной

традиции. По сути, это базовые критерии перевода, который должен обрести статус общецерковного19. Примечательно, что дискуссии о статусе богослужебного языка и необходимости активной переводческой деятельности привели к новому осмыслению роли церковнославянского языка, тексты на этом языке все чаще обозначаются как «тексты литургической практики Русской Православной Церкви».

Рассмотренные особенности функционирования немецкого православного богослужебного текста в культурно-историческом и поликонфессиональном контексте современного немецкоязычного мира свидетельствуют об особом значении, которое должно уделяться богослужебному языку как необходимому фактору единства Церкви20. Даже учитывая такую важную характеристику процессов глобализации, как «детерриториализацию религии»21, мы должны обратить внимание на то, что описанные нами выше процессы не являются следствием глобализации как нивелирования этнокультурных и конфессиональных особенностей. Скорее, они призваны объединить немецкие православные общины и выступить консолидирующим фактором в создании немецкой православной идентичности. Однако мы не склонны слишком упрощать этот процесс, потому что сегодня существуют и активно действуют обе разнонаправленные силы — интегративные процессы в немецком православном мире и глобализация религии в целом, которая проявляется, в частности, в том, что в современном мире любая религия находит своих приверженцев там, где их исторически никогда не было, и теряет в странах традиционного распространения. Послужит ли введение нового перевода, а в будущем введение единого богослужебного языка делу обособления немецкого православия и созданию автономного церковного образования, покажет время.

Примечания и библиографические ссылки

1. Мещеряков Д. А. Глобализация в религиозной сфере общественного бытия: Автореф. дис. ... канд. философ. наук. Омск, 2007. С. 8.

2. Послание Предстоятелей Православных Церквей // Электронный ресурс Интернет: http://www.patriarchia.ru/db/text/473056.html

3. Архиерейский собор Русской Православной Церкви. Документы. М., 1994. С. 12.

4- Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2000. С. 9-10.

5. Мчедлов М. П. Религиоведческие очерки. Религия в духовной и общественно-политической жизни современной России. М.: Научная книга, 2005. С. 305.

6. ПлисовЕ. В. Этноконфессиональная специфика религиозного текста (на материале немецкого языка) // Вестник НГЛУ им. Н. А. Добролюбова. Вып. 10. Лингвистика и межкультурная коммуникация. Н. Новгород: ГОУ ВПО НГЛУ, 2010. С. 95-104.

7. Этот факт отмечается, в частности, прот. Сергием Хейцем и С. Хаузаманн в предисловии к изданию чина Божественной литургии в переводе с греческого языка на немецкий: «Was nun aber die Rubriken betrifft, so haben wir im allgemeinen den slawischen Traditionen vor den griechischen den Vorzug gegeben, und zwar vor allem aus drei Gründen: einerseits weil die slawischen Traditionen in unseren französisch- und deutschsprachigen Gemeinden von Anfang an den Grundbeftand der kirchlichen Formen und Bräuche bildeten, da diese Gemeinden faft durchweg als russische Emigrantengemeinden entftanden sind. Dazu kommt, daß die Slawen aufs Ganze gesehen die nichtsprachlichen Traditionen treuer bewahrt haben als die Griechen, bei denen sie nicht selten abgeschliffen und durch Akzentverlagerungen überformt worden sind. Wo Differenzen zwischen den griechischen und slawischen nicht-sprachlichen Traditionen auftreten — und dies ift häufiger der Fall, als man gemeinhin annimmt, da sind sehr oft die slawischen die älteren» — Heitz S., Hausammann S. Vorwort // Myfterium der Anbetung: Göttliche Liturgie und Stundengebet der Orthodoxen Kirche. Hrsg. von Erzpriefter Sergius Heitz. Übersetzt und bearbeitet von S. Hausammann und S. Heitz. Köln: Luthe-Velag, 1986. S. XXI-XXII.

8. Мальцев А., прот. Православные церкви и русские учреждения за границей. Петроград: Изд. Берлинского Св. Князь-Владимирского братства, 1906.

9. Göttliche Liturgie (Text). Übersetzung der Liturgischen Kommission // Электронный ресурс Интернет: http://www.orthpedia.de/index.php/ Göttliche_Liturgie_(Text)

10. Evdokimov P. Das Gebet der Oftkirche. Mit der Liturgie des Hl. Johannes Chrysoftomos / dt. von Gabriel Bultmann. Graz, Wien, Köln: Verlag Styria, 1986. S. 178.

11. Die göttliche Liturgie unseres heiligen Vaters Johannes Chrysoftomos. 2., erweiterte Auflage. Leipzig: St. Benno-Verlag GmbH, 1988. S. 62.

12. Orthodoxes Gebetbuch. München: Klofter des Hl. Hiob von Pocaev, 1989. S. 12.

13. Orthodoxes Gebetbuch. Berlin: Berliner Diözese der Russischen Orthodoxen Kirche des Moskauer Patriarchats, 2006. S. 8.

14. Die göttliche Liturgie unseres heiligen Vaters Johannes Chrysoftomos... S. 22.

15. Orthodoxes Gebetbuch. München, 1989. S. 7.

16. Evdokimov P. Das Gebet der Oftkirche. Mit der Liturgie des Hl. Johannes Chrysoftomos... S. 197.

17. Myfterium der Anbetung: Göttliche Liturgie und Stundengebet der Orthodoxen Kirche. Hrsg. von Erzpriefter Sergius Heitz. Übersetzt und bearbeitet von S. Hausammann und S. Heitz. Köln: Luthe-Velag, 1986. S. 23.

18. Göttliche Liturgie (Text). Übersetzung der Liturgischen Kommission // Электронный ресурс Интернет: http://www.orthpedia.de/index.php/ Göttliche_Liturgie_(Text)

19. Отношение Церкви к существующим разнообразным переводам библейских книг // Электронный ресурс Интернет: http://www.bogoslov.ru/ text/i456920.html

20. Хондзинский П., свящ. Богослужебный язык как фактор единства Церкви // Электронный ресурс Интернет: http://www.bogoslov.ru/text/1140324. html

21. Филатов С. Б. Религиозная жизнь Евразии: реакция на глобализацию (вместо введения) // Религия и глобализация на просторах Евразии / Под ред. А. Малашенко и С. Филатова. 2-е изд. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Московский центр Карнеги, 2009. С. 15.