CC BY
65
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2018. № 2
И.В. Костикова*, А.А.Костикова**
ЯЗЫК КЛАССИЧЕСКОГО КОНСЕРВАТИЗМА:
Т. КАРЛЕЙЛЬ И СОВРЕМЕННАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ МЫСЛЬ
В статье анализируется язык философских воззрений Т. Карлейля — одного из представителей классического консерватизма, по поводу которого сейчас развернута широкая концептуальная дискуссия, прежде всего во Франции, на родине Великой Французской революции. Амбивалентные интерпретации развития человеческой истории Карлейля позволяют понять современные представления о нации, религии, свободе.
Ключевые слова: современная философия, Т. Карлейль, французская философия, консерватизм.
I.V. K o s t i k o v a, A.A. K o s t i k o v a. The language of classical conservatism: T. Carlyle and contemporary French thought
The article analyzes the language of T. Carlyle's philosophy. Thomas Carlyle is one of the representatives of classical conservatism, the heart of conceptual discussions, especially in France, the homeland of the Great French revolution. The ambivalent T. Carlyle's interpretation of human history allows us to understand current debates on nation, religion, freedom.
Key words: contemporary philosophy, T. Carlyle, French philosophy, conservatism.
Приверженность традиционным ценностям формировалась как идеология реакции на революцию, прежде всего на Французскую революцию. Это не означает, разумеется, что сторонники сохранения культурных традиций появляются лишь после революций, однако эти настроения не были оформлены концептуально и дискурсивно. Исторически именно это противостояние революционным изменениям обусловило содержание классического консерватизма, основоположниками которого считаются прежде всего критики Французской революции Эдмунд Берк [E. Burke, 1989], Жозеф де Местр, Клемент Меттерних и многие другие. К числу первых и до сих пор основных критических исследователей Французской революции относится Томас Карлейль (1795—1881) [И.В. Ко-
* Костикова Ирина Викторовна — доцент кафедры философии гуманитарных факультетов философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел. +7 (916) 567-34-53; e-mail: [email protected]
** Костикова Анна Анатольевна — кандидат философских наук, доцент, заведующая кафедрой философии языка и коммуникации философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: +7 (916) 877-98-621; e-mail: [email protected]
стикова, 1983]. Следует отметить, что понимание консерватизма менялось со времени его оформления, что вносило и вносит путаницу: его противостояние революции интерпретировалось как противостояние экстремизму, критика революции — как критика свободы, с уточнением, о каких свободах идет речь... [G. Perrault, 2016], недоверие к народности революции — как недоверие к идее равенства, прежде всего социального.
Уточнение соответствующих концептов привело в настоящее время к тому, что традиционно противоположные консерватизму идеологии — либерализм и социализм — встретились в автомаркировании себя целого ряда как российских, так и западных политических движений и социально-философских платформ (например: [Л. Kirk, 1953]): социал-консерватизм, либерально-консерватизм, национал-консерватизм и пр., и именно «консерватизм» зачастую становится символом отсутствия четкой доктрины, как об этом давно сказал Р. Уайт: «Закрыть консерватизм в бутылке и наклеить этикетку невозможно, как невозможно превратить всю атмосферу в жидкость. трудность в самой природе консерватизма. Ведь консерватизм — это не политическая доктрина, а скорее привычка ума, характер чувств, образ жизни» [R.J. White, 1950]. Для России политическая самоидентификация с консерватизмом отягощена дополнительным противопоставлением европейского и азиатского компонента культуры, включая политическую (например: [А.В. Павлов, 2016]). Поэтому столь важно сегодня, в XXI в., обращение к исходным формулировкам консерватизма. Особенно актуальным оно оказалось во Франции, которая пассионарно коллективно реагировала на события января 2015 г., что и обнаружило критичное разнообразие в трактовках свободы [А.А. Костикова, 2016], равенства, братства, толерантности, государственности, национального и националистического.
Принципы классического французского консерватизма — абсолютная монархия, наследственная аристократия, патриархальная семья и моральное верховенство папы над христианскими монархами — были сформулированы в 1796 г. Луи де Бональдом в «Теории политической и религиозной власти», соратником Жозефа де Местра, развернувшего, как считается, консервативную риторику в сферу законодательства и права. Ф.Р. Шатобриан основывает журнал «Консерватор» в 1818 г. Можно сказать, что консерватизм в эту эпоху пользовался уважением, хотя и небезусловным. В политической жизни Франции ХХ в. сложилась парадоксальная эволюция отношения к консерваторам: от безоговорочной поддержки их сразу после Второй мировой войны как героев-антиколлабора-
ционистов в лице Шарля де Голля, до отрицания, вплоть до ненависти, за новый вариант бонапартизма, прежде всего за национализм связанного с Союзом за народное движение Николя Саркози (до смены названия и реорганизации всего движения в мае 2015 г. появляется партия «Республиканцы»). И современное соотношение «левых» и «правых», их определение с точки зрения идей социализма, либерализма и консерватизма чрезвычайно запутаны. Так, голлистское движение с 80-х гг. объединяет традиционных правых либералов Николя Саркози, радикальных гуманистов-либералов Жака Ширака и традиционных консервативных голлистов, наследующих идеям суверенитета и социального государства де Голля 50-х гг. Смешение терминологии активно обсуждается интеллектуалами, но в результате дискуссий обвинение в консерватизме получают и левые, и левацкие движения. Неслучайно совсем недавно перевели на французский язык и работу, посвященную Новалису, издали французский перевод переписки Карлейля с Гете, которую они вели восемь лет вплоть до смерти Гете в 1832 г. [Correspondance: Goethe, Carlyle, 2005]. Французская исследовательская мысль очень корректно включает Т. Карлейля прежде всего в антиреволюционное направление мысли [Л Joël, 2011]. Для французских интеллектуалов консерватизм — это прежде всего антипро-грессизм. И с этой точки зрения, ключ ко всем трансформациям консерватизма — в его противостоянии идеям Просвещения, т.е. вере в роль разума, в возможность моделирования социального будущего, в предназначение масс в общественном развитии. Это как раз и выражено в памфлете первооткрывателя и певца консервативных идей Берка в «Размышлениях о Французской революции»: общество не может быть движимо абстрактной идеей, оно в своем развитии опирается на собственную историю и существующие институты — религиозные или семейные. Но развитие должно быть органичным, естественным и буквально укорененным. У Карлейля: «.каждое общество, каждая политическая система имеет духовный принцип, является воплощением, приблизительным или более, или менее полным, Идеи. Это душа Государства, его жизнь, таинственная, как все формы Жизни, и подобно им действующая скрыто, в глубинах, под областью сознательного. Преданность, как и ее форма — Патриотизм, не ценилась, пока не начался ее упадок» [T. Carlyle, 1909, p. 344].
Как это ни парадоксально, но сегодня во Франции востребована даже личная история Т. Карлейля — его воспитание в кальвинистской семье, подготовка к пасторскому служению и резкий отказ от веры. Показательна и та непоследовательность, которая обнаруживается в его взглядах, в которой мы можем обнаружить буду-
щий дрейф консерваторов к социальной критике и социальным утопиям. Действительно, для Карлейля характерна резкая критика современного ему общества за его несправедливую поляризацию: «...я мог бы назвать их двумя необъятными и поистине беспримерными Электрическими Машинами (вращаемыми «Механизмом Общества») с батареями противоположных качеств. Одна ежечасно притягивает к себе и усваивает все положительное Электричество Нации (именно, ее Деньги); другая одинаково занята Отрицательным (т.е. Голодом), которое столь же могущественно» [Т. Карлейль, 1902, с. 318]. И своеобразная утопическая иерархия: «Мудрое повиновение и мудрое повелевание — вот в чем, я вижу, состоит сплочение Бедняков-Бандитов и Солдат Индустрии. И это только начало благословенного процесса, который охватит самые высшие слои нашего общества. Мудрое повелевание и мудрое повиновение: способность к этому есть общая мера культуры и человеческого достоинства в каждом из людей» [Т. Carlyle, 1886, р. 166—167].
Т. Карлейль обращается к естественному происхождению общества, к истории, которая творится «героями»: «Милорды и джентльмены, — да ведь это же вы были поставлены, фактом и теорией вашего положения на Земле, "создавать и применять Законы", — т.е. предотвращать в мире, каков наш, "пресыщение"», предотвращать, чтобы честные работники, исполнившие свою работу, оставались ненакормленными!» [Т. Карлейль, 1906, с. 243]. С «героями» тесно связана и религия, «само общество. становится возможным благодаря Религии» [Т. Карлейль, 1902, с. 238], в ней — залог социального здоровья и естественной иерархии. В этом заключается одна из проблем современного общества, атеизм трактуется Карлейлем как поклонение лжегероям, подрыв естественной природы человека и общества изнутри. Все должно рассматриваться в здоровом обществе как религиозное деяние, все должно управляться соответствующими иерархическими структурами: «Священнический Класс будет более почетным; высшим над другим, как правящая голова выше действующей руки» [Т. Карлейль, 1906, с. 344]. Вера Карлейля в сильное государство, исторический поиск его в прошлом, «естественная» персонификация его мощи в «герое» — основание для расширения понимания религии и религиозности: культ лучшего, фетишизация «героев», поклонение их моральному авторитету становятся важнейшей чертой консервативного мировоззрения, предполагающей разнообразные трактовки — от коммунистического идеала до нацизма [Т. Беше1, 1937] или современного варианта «расизма без расы».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Карлейль Т. Sartor Resartus. Жизнь и мысли Герр Тейфельсдрека. М., 1902. Карлейль Т.Теперь и прежде. М., 1906.
Костикова А.А. Новый контекст понимания свободы: Франция после 11 января 2015 года // SCHOLA-2015: Мат-лы Третьей междунар. науч. конф. «Политика в текстах — тексты в политике: наука истории идей и учений» / Под ред. А.Ю. Шутова и А.А. Ширинянца; Сост. А.И. Волошин. М., 2015. С. 232-236.
Костикова И.В. Философско-социологические взгляды Томаса Карлейля. М., 1983.
Павлов А.В. Основания неоконсерватизма // Тетради по консерватизму. 2016. Т. 1, № 1. С. 89-100.
Burke E. Réflexions sur la Révolution France. P., 1989. Carlyle T. Characteristics. N.;Y, 1909. Carlyle T. Latter-day pamphlets: The Works. L., 1886. Vol. 20. Carlyle T. The French Revolution: A history: The Works. L., 1897-1904. Vol. 2-4.
Correspondance: Goethe, Carlyle / Éd. Ch.E. Norton; Trad. G. Khnopff. P., 2005.
Deimel T. Carlyle und der National Sozialismus. Eine Würdigung des englischen Denkers im Lichte der deutschen Gegenwart. Würzburg, 1937.
Joël F. Carlyle Thomas // Dictionnaire de la Contre-Révolution / Éd. J.C. Perrin 2011.
Kirk R. The conservative mind. Chicago, 1953.
Perrault G. Penser en liberté, premier acte de la conservation // Le Figaro Magazine. Semaine du 2 décembre. 2016. P. 56-57.
Schumpeter J. Capitalisme, socialisme, et démocratie (1942) / Trad., P., 1951. Rééd., 1984.
Wallerstein I. Libéralisme, socialisme, conservatisme // Spécial de la revue Genèses. 2004. N 9.
White R.J. Introduction to the conservative tradition / Ed. R.J. White. L., 1950.
WinockM., La Droite, hier et aujourd'hui. P., 2012.
