CC BY
81
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, Т. XII, № 2
В 811
м зык и онтологическая относительность
П. С. КУСЛИИ
5
Я-ГС
н а
V
и е!
«5 ГО
Т ш го н о о го
Вопросы онтологии всегда привлекали внимание философов. Из каких объектов состоит мир? Какими свойствами обладают эти объекты? В каких отношениях между собой находятся? Какова структура мира? На эти вопросы отвечала метафизика, которая конструировала реальность, опираясь на некоторые априорные философские дисциплины. Можно упомянуть в этой связи великие метафизические системы Г.В.Ф. Гегеля, Ф.В. Шеллинга, А. Шопенгауэра, А. Бергсона, созданные в XIX в. Однако в XX в. создание таких систем привлекало философов значительно меньше. Это объясняется, с одной стороны, тем, что обоснованную и широкую картину мира создала наука и тем самым сильно ограничила сферу философских спекуляций по поводу реальности; с другой стороны, в самой философии произошел «лингвистический поворот», благодаря которому рассмотрение вопросов онтологии стало осуществляться опосредованно через исследование вопросов языка. Развитие математической логики, логической семантики, лингвистики привело к формированию аналитического подхода в
философии, рассматривающего анализ языка как важное средство решения философских проблем. Вопрос о том, какова структура мира, в аналитической философии начал формулироваться как вопрос о том, какую онтологию заставляет нас принять используемый нами язык. Говорить об онтологии без апелляции к какому-либо языку стало как минимум проблематичным. Новая точка зрения на онтологию приводит к многообразным и интересным следствиям.
Темой моих исследований является теория онтологической относительности, являющаяся прямым следствием описанного нового взгляда на вопросы онтологии. Данная теория была разработана американским философом У. Куайном в 60-е и 70-е гг. прошлого столетия и до сих пор остается актуальной для целого ряда проблемных областей философии. Именно он стал использовать термин «онтология» как синоним термина «универсум сущностей». Теория онтологической относительности является, в свою очередь, следствием утверждения о том, что язык задает тот или иной универсум сущностей. Таким обра-
ЯЗЫК И ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ
зом, если языков много, то много и универсумов. Поэтому о единой реальности в классическом смысле говорить не приходится, а любая реальность задается концептуализирующим ее языком. Следствиями, образующими неразрывный комплекс с теорией онтологической относительности, являются семантический и эпистемологический холизм, прагматизм в выборе языков и, соответственно, универсумов и, наконец, натурализм в вопросах познания. В данной работе осуществляется попытка исследовать природу теории онтологической относительности, ее генезис, а также роль в современных философских дискуссиях.
У истоков новой точки зрения на онтологию, по-видимому, стоит Г. Фреге. Его интересовали проблемы, связанные с обоснованием математики посредством выведения ее из простых логических принципов. В процессе решения этих проблем он обратился к анализу языка математики и создал семантическую систему, которая в течение всего XX в. служила исходным пунктом для семантических исследований. Все языковые выражения Фреге рассматривал как имена, обозначающие объекты. У каждого имени, по мнению Фреге, был объект, который выступал в качестве значения этого имени. Наряду со значением каждое имя, по Фреге, обладало и смыслом, т.е. некоторой объективной мыслью, связанной с именем. Например, выражения «Вечерняя звезда» и «Утренняя звезда» обозначают планету Венера - этот объект является значением данных выражений. Однако по своему смыслу эти выражения отличаются. Даже предложения Фреге рассматривал как имена истины и лжи, смыслом же предложения он считал выражаемую ими мысль. Таковы основ-
ные идеи «трехчастной» семантики Фреге, до сих пор служащей средством анализа языковых выражений.
Если у Фреге все языковые выражения рассматривались как имена и, следовательно, как обозначения каких-то объектов, то для Б. Рассела подобная картина казалась недопустимой. Проблему он видел в том, что онтологическая картина, создаваемая языком, включала в себя самые разнообразные объекты, как конкретные, так и абстрактные. В своей статье «Об обозначении» (1905) Рассел показал, что подобное понимание может расходиться со здравым смыслом и приводить к противоречиям. Среди языковых выражений далеко не все являются подлинными именами, обозначающими какие-либо сущности. Если «Буцефал» обозначает некую реальную лошадь, то термину «Пегас» вряд ли будет соответствовать какая-либо реально существующая сущность. Поэтому, говорит Рассел, лучше рассматривать языковые выражения не как имена, а как дескрипции (описания), которым может соответствовать некоторый объект, а может и не соответствовать. Сама по себе дескрипция ничего не обозначает и обретает значение лишь в предложении.
Еще дальше в этом направлении идет У. Куайн, проводя строгое различие между именами и синкатего-рематическими терминами. Последние, подобно дескрипциям, ничего не обозначают и обретают значение лишь в контексте. Встает вопрос: какие же выражения языка являются подлинными именами? Куайн отвечает, что таковыми являются термины, которые можно подставлять вместо переменной, связанной квантором. Отсюда его знаменитый критерий: существовать значит быть значением связанной переменной. Язык, таким образом, указывает на
р| 1®
П. С. КУСЛИИ
РаИ • '
Й!1
■ I
%СЧ Ф
ГЭГ «3 н
о.
ф
и и X С£
го
X
£ ф
го н
о ю
го
[•ь
то, какой универсум принимается теми, кто его использует. Принятие же того или иного языка обязывает к принятию той или иной онтологии.
Утверждение зависимости онтологии от языка имело далеко идущие следствия. Если универсум задается языком, а различных языков много, то много и различных универсумов, а об одном универсуме, лежащем в основе всех языков, говорить не приходится. В этом и заключается суть тезиса об онтологической относительности. Здесь, однако, не утверждается, что вопросы реальности и существования, с одной стороны, и вопросы языка, с другой, - это одно и то же. В самих вопросах существования нет ничего лингвистического. Однако важно понимать, что говорить о какой-либо реальности можно, только концептуализировав ее в языке. Поэтому анализ вопросов существования и должен осуществляться посредством анализа вопросов о языке.
Важным фактором для обоснования теории онтологической относительности является отдельное исследование вопросов значения (смысла) языковых выражений. Это вызвано тем, что куайновский критерий существования говорит о том, что не существует единого первого универсума, так как объекты постулируются языком. Однако здесь может быть выдвинуто следующее возражение: если нельзя отыскать первую реальность, то, может быть, можно отыскать первый язык, в который были бы переводимы все остальные языки различных теорий, и рассматривать его как язык, говорящий о первой реальности. На опровержение данного подхода нацелена куайновская критика понятия значения и аналитичности.
Куайн подверг критике верифи-
кационистскую теорию значения и дихотомию аналитического-синтетического. В статье «Две догмы эмпиризма» (1951) он показал, что такое высказывание, как «Холостяк - это неженатый мужчина», следует скорее рассматривать как синтетическое. Данное утверждение привело его к тезису о неопределенности перевода, представленному в книге «Слово и объект» (1960) и сводящемуся к отрицанию существования значения как объективной независимой сущности во фрегевском смысле. Носителем значения, по Куайну, является язык или теория в целом. Отдельные же языковые единицы следует рассматривать как значимые лишь в контексте общей теории, в которой они употреблены. Эта позиция получила наименование «холизма» и, как утверждается в диссертации, должна рассматриваться как неотъемлемое следствие теории онтологической относительности.
Семантический холизм говорит о том, что термины и предложения обретают значение в рамках языковой системы. Эпистемологический холизм добавляет, что эмпирической проверке подвергаются не отдельные предложения, а система в целом. Последнее утверждение известно как тезис Дюгема-Куайна. Данные взгляды нашли выражение в философии науки, в частности в концепциях Т. Куна и П. Фейера-бенда. Касаясь взаимоотношений между разными концептуальными системами или языками, Куайн показал, что точный перевод утверждений одной системы в другую невозможен. Это послужило отправным пунктом для разработки Куном и Фейерабендом тезиса о несоизмеримости конкурирующих парадигм.
Холистская концепция Куайна вполне последовательна и кажется
ЯЗЫК И ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ
весьма привлекательной. Она послужила логико-семантической основой для многих философско-методологических концепций, появившихся во второй половине XX в. Ее влияние на развитие аналитической философии проявилось также и в том, что она вызвала многочисленные возражения и подверглась серьезной критике. И семантический холизм, и эпистемологический холизм в том виде, в каком они были представлены в работах Куайна, а также Д. Дэвидсона, развившего идеи последнего, представляются не вполне удовлетворительными. В частности, сложно согласиться с тем, что значения терминов и предложений определяются концептуальной системой в целом, так как из этого вытекает, что для того чтобы понять значение слова «снег», необходимо уже заранее знать весь русский язык. Однако этого очевидно не требуется. То же самое относится и к языкам научных дисциплин: чтобы понять значение таких терминов, как «сила», «скорость», «химический элемент» или «биологический вид», не нужно изучать всю физику, химию или биологию. Если же допустить, что эмпирическую проверку допускает только вся концептуальная система в целом, то оказывается, что я не могу убедиться в истинности или ложности таких
отдельных предложений, как «Снег бел» или «Удельный вес золота выше удельного веса железа». Однако это, очевидно, не соответствует ни повседневной практике, ни практике науки.
Возможно, очевидных недостатков холизма можно избежать за счет некоторого ослабления его основных принципов: значения терминов и предложений определяются не всей концептуальной схемой, элементами, которой они являются, а лишь контекстом текущей проблемной ситуации и прагматическими целями участников данной ситуации. Так, значение термина «сознание» будет разным, скажем, в философии, психологии и нейрофизиологии. Более того, в каждой из этих дисциплин данный термин может иметь также разное значение в зависимости от конкретного направления в рамках той или иной дисциплины. Значение термина может меняться от контекста к контексту. Сколько различных контекстов, столько различных значений терминов. Данная позиция может быть названа «контекстуальным холизмом». Кажется, контекстуальный холизм более удачно сочетается с теорией онтологической относительности, так как помогает избежать многих трудностей классической версии холизма.
гИ III
