CC BY
98
34. Жирмунский В.М. Внутренние законы развития языка и проблема грамматической аналогии // Жирмунский В.М. Общее и германское языкознание. Л., 1976.
35. Зиндер Л.Р., Строева Т.В. Историческая морфология немецкого языка. Л., 1968.
36. Гухман М.М. Понятие системы в синхронии и диахронии // Вопр. языкознания. 1982, № 4.
37. Совещание по общим вопросам диалектологии и истории языка, посвященное 60-летию образования СССР и 40-летию победы под
Сталинградом. Тезисы докладов и сообщений. Волгоград, 1982.
38. Жукова Н.С. О статусе императива в системе современного немецкого языка // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Сер.: Лингвистика и межкуль-турная коммуникация. 2004. Т. 2. Вып. 1.
39. Жукова Н.С. Категория вида речи и особенности ее выражения в современном немецком языке // Вестн. Томского гос. пед. ун-та. Сер.: Гуманитарные науки (Филология). 2004. Вып. 1 (38).
40. Гухман М.М. Соотношение словоизменительных грамматических категорий и типология языка // Типология грамматических категорий. Мещаниновские чтения. М., 1975.
41. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972.
42. Солнцева Н.В., Солнцев В.М. Анализ и аналитизм // Аналитические конструкции в языках различных типов. М.-Л., 1965.
Источники и принятые сокращения
Ack. - Der Ackermann aus Böhmen. Textausgabe Th. Müntzer - Thomas Müntzer. Politische
von A. Hübner, Leipzig. Hirzel, 1954. XXIII. Schriften. Manifeste. Briefe. 1524/25. Hrsg. von M.
Berth. - Berthold von Regensburg. Vollständige Bensing und B. Rüdiger. Leipzig, 1973.
Ausgabe seiner Predigten. Bd. I. Wien, 1862.
Н. С. Жукова
ЯВЛЕНИЯ СУППЛЕТИВИЗМА И ГЕТЕРОНИМИИ В МОРФОЛОГИИ ГЛАГОЛА СОВРЕМЕННОГО НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА
Томский государственный педагогический университет
Вопросу супплетивизма уделяли внимание исследователи различных направлений и школ, рассматривая его в работах, прямо или косвенно связанных с этой проблемой. Как показал анализ соответствующей лингвистической литературы, вопрос супплетивизма стал рассматриваться в связи с исследованием проблемы генетического родства индоевропейских языков. Та же тенденция наблюдается и в последующих лингвистических работах. Еще Я. Гримм писал о том, что супплетивные формы (аномалии) более свойственны древнему состоянию языка. К аномалиям он причислял, наряду со случаями супплетивности, также гетероклизы, аблауты глаголов и другие нерегулярные явления [1]. До Я. Гримма вопроса супплетивности касался в своих исследованиях Р. Раск [2]. Он отыскивал совпадающие нерегулярности во фракийских (т.е. в греческом и латвийском) и «готических» (т.е. германских) языках, чтобы показать родство этих языков [3, с. 41-42]. Тем самым, как замечает в своей работе, посвященной анализу истории вопроса супплетивизма, И.М. Пальяк, - уже на заре сравнительного языкознания Р. Раск очень близко подходит к правильному пониманию значения изоглосс нерегулярностей, неправильностей, в том числе и
супплетивизма в разных языках [4, с. 253]. В свою очередь Ф. Бопп, анализируя порядковые числительные и местоимения в индоевропейских языках, отмечает, что как количественные и порядковые числительные, так и падежи местоимений образованы от разных корней. Этот факт он берет для доказательства родства языков [5].
Таким образом, отыскивая одинаковые явления в одних и тех же словах разных языков, основоположники сравнительно-исторического метода использовали явление супплетивизма для определения отношения родства и других отношений между языками. Их последователи совершенствовали, развивали методику сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков. Критикуя своих предшественников за чрезмерное увлечение реконструкцией языка-основы и за недостаточное внимание к живым языкам, младограмматики стремились преодолеть эти недостатки. Проблема супплетивизма стала изучаться в связи с другой проблематикой, а именно: в связи с вопросами изучения языковых изменений, возможностями образования по аналогии, с изучением фонетических законов. Благодаря этому, в свою очередь, стали рассматриваться вопросы о причинах
возникновения и сохраняемости супплетивных образований.
Первым исследованием, специально посвященным проблеме супплетивизма, явилась работа X. Остгофа «Vom Suppletivwesen der indogermanischen Sprachen». Здесь он развивает положения, высказанные его предшественниками, и рассматривает явление супплетивизма во многих индоевропейских языках, главным образом, в германских. Заслуживает внимания положение X. Остгофа о том, что у слов, которые имеют супплетивные формы во всех индоевропейских языках (например, «gut» хорошо, «sein» быть и др.), супплетивизм более древний. У слов, которые являются супплетивными в меньшем количестве языков, это свойство возникло позднее. Интересна также его мысль о «выравнивании» (Ausgleichung) супплетивных форм1. В качестве примера X. Остгоф приводит верхнесаксонское слово «gutester» (наилучший) вместо «bester» и средневерхненемецкое «guoter» (лучший) вместо супплетивного «bezzer», а также примеры из греческого. Супплетивные образования он объясняет как отложения конкретного мышления ранних стадий [7]. Вопрос супплетивизма рассматривали Г. Шухардт, Я. Вакернагель, К. Бругман, Б. Дельбрюк, Г. Габлер, Г. Габеленц, а также В. Вундт, Ф. Шпехт. Так, например, Ф. Шпехт в своих рецензиях на работу X. Остгофа отмечал, что хотя отдельные случаи супплетивизма были давно известны и делались попытки их объяснения, но неоспоримой заслугой Х. Остгофа остается их систематизация и определение значения [8]. Однако Г. Шухардт давал отрицательную оценку позиции Х. Остгофа, отмечая, что супплетивизм свойственен не только индоевропейским языкам (точка зрения Х. Остгофа). По его мнению, следует говорить в данном случае об общем факторе языкового развития, которое развертывается всегда и везде [9, с. 442].
Все названные исследователи (если не принимать во внимание отдельные модификации) определяли супплетивизм как соединение (Zusammenschluss) разнокоренных форм в одну систему форм. Основной причиной сохраняемости супплетивных образований младограмматики считали частоту их употребления. Так, К. Бругман писал о том, что небольшие группы особо употребительных слов дольше других сопротивляются аналогическому воздействию больших грамматических групп, не только сохраняя свои неправильности, но и оказывая при этом аналогическое воздействие2 на другие, более многочисленные группы [12]. Аналогичные
положения содержатся в работах Г. Пауля, по мнению которого те формы меньше всего подвергаются опасности быть вытесненными новообразованиями, которые сильнее всего запечатлелись в памяти. Поэтому самые обычные слова лучше всего сохраняют свою архаичную флексию, даже когда они изолированы от других. В самых разных языках среди так называемых апотаПа лишь в виде исключения попадаются редкие слова; обычно к их числу относятся наиболее необходимые элементы повседневной речи. Аномалия их в том и заключается, что они не подчинились действию господствующей в остальных случаях тенденции к «нивелировке языка» [13, с. 329]. В. Вундт также считал, что употребление дает старым формам слов силу сопротивления, которая позволяет не подчиняться выравнивающему воздействию ассоциаций [14, с. 13]. Эту точку зрения разделял и русский лингвист Н.В. Крушевский [15, с. 94-95]. Уже позже Г. Хирт в своей грамматике греческого языка повторил это положение, ставшее общепринятым в сравнительной грамматике [16, с. 73]. Однако следует отметить, что подобный взгляд на проблему сохраняемости супплетивных образований характерен и для современных исследователей. Так, например, повторение этой «аксиомы младограмматической теории» содержится в работе Ж. Вандри-еса, где отмечается, что наиболее употребительные глаголы во всех языках принадлежат к сильным, т. е. неправильным. Они могут сопротивляться аналогии благодаря своему частому употреблению, которое помогает им всегда присутствовать в уме и не позволяет их изменить... самый неправильный из всех - глагол быть, потому что он употребляется чаще других [17, с. 155]. Ср. также работу В. Ман-зака. В. Манзак устанавливает связь между супплетивными формами и выводит закон об отношении между частотой употребления и дифференцирован-ностью лингвистических элементов, согласно которому языковые элементы, употребляющиеся чаще, являются более дифференцированными, чем языковые элементы, которые употребляются реже [18, с. 89].
Анализируя эту точку зрения, В.М. Жирмунский отмечает, что при таком подходе смешиваются два вопроса: происхождение неправильностей и условия их сохранения. Возникновение «неправильностей» в тех или иных грамматических формах объясняется не частотой их употребления, а условиями происхождения. В частности, так называемые супплетивные основы глаголов, степеней сравнения, личных местоимений пережиточно от-
1 Ср. положение В.М. Жирмунского о том, что супплетивные формы также подвержены аналогической унификации [6, с. 56-57].
2 Пониманию аналогии младограмматиками как механического ассоциативного процесса в отечественной лингвистике противостоит другая точка зрения. Ср. работы, в которых показана ведущая роль семантических процессов [6, с. 26; 10; 11, с. 137].
ражают первоначальную дифференцированность в более конкретном мышлении таких понятий, которые в результате дальнейшей работы мышления подвергаются логическому обобщению [6, с. 55]. Что касается проблемы сохранения супплетивных образований, то в этой связи следует отметить, что конкретный языковой материал (см. [19, с. 528530]) опровергает положение младограмматиков и показывает, что «неправильности», по обстоятельствам своего происхождения первоначально весьма значительные, отнюдь не консервируются в языке вследствие высокой частотности употребления. Напротив, именно в процессе употребления они постепенно устраняются обычным путем аналогической унификации [6, с. 56].
Таким образом, вся история разработки проблемы супплетивизма связана в основном с проблемами сравнительно-исторического языкознания, основным предметом которого долгое время оставался язык-основа1. Однако «задачи сравнительно-исторического метода должны выходить за пределы реконструкции «языка-основы» и закономерных соответствий между ним и его ответвлениями» [20, с. 49]. Новое понимание задач и методов сравнительно-исторических исследований наметил
А. Мейе. Он указывал на необходимость изучения особенностей и тенденций, которые складываются в родственных языках в период их раздельного развития [21].
Отмеченный выше недостаток сравнительноисторического метода проявился соответственно и при изучении вопроса супплетивизма. Указывая на этот факт, В.П. Конецкая в специальном исследовании, посвященном этому вопросу, подчеркивает, что при подобном подходе из поля зрения исследователя выпадают супплетивные образования, возникшие в родственных языках в период их самостоятельного развития. Кроме того, не раскрывается сущность супплетивизма в соотнесенности с другими явлениями языка, близкими по своей функции, не учитываются индивидуальные особенности супплетивных образований, их структурные признаки и употребление, наконец, их соотнесенность с регулярными образованиями различной структуры (синтетическими и аналитическими) [22, с. 83].
Для темы данной статьи особый интерес представляет рассмотрение проблемы супплетивизма в связи с вопросом типологической характеристики языков и, в частности, родственных языков. Примером такой работы является работа В.П. Конецкой «Супплетивизм в германских языках», в которой показана лингвистическая сущность супплетивизма, установлены типологии супплетивных микро-
систем и их изменений в процессе исторического развития германских языков. Проблема супплетивизма затрагивается также в работе историко-типологического плана «Историко-типологическая морфология германских языков». Характеризуя словоизменительную парадигму германских языков, М.М. Гухман отмечает, что во всех германских языках имеются обособленные индивидуальные парадигмы, сохраняющие иррегулярное оформление внутрипарадигматических и межпарадигматичес-ких оппозиций. К таким парадигмам автор относит супплетивное словоизменение личных местоимений и глагола «быть», а также спряжение глагола «иметь», в которых проявляются архаичные приемы моделирования словоизменительных процессов [23, с. 114].
Рассмотрение явлений супплетивизма в типологических исследованиях является важным шагом на пути проникновения в сущность этого явления. Если в предшествующих работах супплетивные образования рассматривались изолированно (как и проблемы, в связи с которыми исследователи касались явления супплетивизма, решались без системного подхода к языковым фактам), то в типологических исследованиях супплетивизм уже не может рассматриваться вне системы, так как «общим для типологических исследований, составляющим отличие от сравнительно-исторического языкознания, является сопоставление не отдельных звуков, морфем, словоизменительных форм, а сопоставление относительно целостных систем, известных структурных отношений, более общих или более частных корреляций» [10, с. 48].
В лингвистической литературе настоящего времени различают также «исконный» («полный», «этимологический») и «становящийся» («актуальный», «кажущийся») супплетивизм [4, с. 264].
В случае «исконного» супплетивизма в парадигму одного слова соединились когда-то разные слова. Ср. объяснение возникновения супплетивных степеней сравнения, предложенное P.A. Будаговым, согласно которому остатки супплетивных степеней сравнения свидетельствуют о том этапе в развитии идеи качества, когда человек еще не умел мыслить качество количественно, когда каждая последующая ступень качества представлялась ему не последовательным развитием предыдущей ступени, а особым, замкнутым, изолированным качеством [24, с. 181]. Аналогичное толкование супплетивных образований дает В.З. Панфилов, отмечая, что явление супплетивизма, наблюдаемое в ряде языков при образовании степеней сравнения прилагательных, связано с предшествующим этапом развития языков, когда различие в степени ин-
1 Младограмматики не смогли в своих работах преодолеть те недостатки, за которые они критиковали своих предшественников.
тенсивности качественного признака фиксировалось различием в самих лексемах [25, с. 224]. В последующие периоды развития языка на смену этому способу выражения различий в степени интенсивности одного и того же качественного признака приходит грамматический способ изменения формы одного и того же слова.
В случае «актуального» супплетивизма формы одного слова вследствие звуковых сдвигов с течением времени изменились до неузнаваемости, но исконно они все же однокоренные. Например: рус. снимать - снять, лат. duo «два» - bis «дважды», sum «есмь» - est «есть»; нем. ist - sind. Вопрос о «становящемся» супплетивизме был поставлен в лингвистической литературе в связи с развитием морфонологии. Однако не все исследователи признают второй вид супплетивизма. Так, Э. Кикерс замечает по этому поводу, что подобный ряд слов принадлежит к супплетивизму только с точки зрения дескриптивной школьной грамматики [26, с. 91]. А.И. Смирницкий оставляет за подобными образованиями право считаться супплетивными. По его мнению, отношение супплетивности складывается не обязательно в результате сплетения разных слов в систему форм одного слова. То же отношение может получаться и в результате такого внешнего расхождения между корневыми частями данного слова в различных его грамматических формах, которое приводит к разрыву общности корня, к уничтожению его актуальной общности (но, разумеется, единство слова в его формах при этом не уничтожается). Так, английские is, am, are являются образованиями, имеющими этимологически один и тот же корень. Нельзя, однако, сомневаться в том, что в современном английском языке соответствующие формы относятся друг к другу как формы супплетивные [27, с. 240]. Аналогично см. [28].
В свете указанных разногласий по вопросу «исконного» и «актуального» супплетивизма представляется уместным провести разграничение между процессом супплетивизма, имевшем место в истории языка, и явлением супплетивизма, существование которого можно констатировать на синхронном срезе. Процесс супплетивизма охватывает явление гетеронимии и характеризуется соединением первоначально различных слов в одну систему, когда различные слова становятся разнокоренными формами одного слова (супплетивными образованиями). Подобные супплетивные образования представляют собой на синхронном срезе следы прой-
денного состояния системы. Явление супплетивизма, выделяемое при синхронном описании, не обязательно является следствием процесса супплетивизма (объединения слов в одну систему), а может возникнуть другими путями. Так, например, A.A. Горбачевский выделяет три типа образования супплетивных форм: 1) семантическое объединение двух (или больше) слов, близких по значению, но разных по происхождению; 2) вытеснение и замена части элементов одной парадигмы другой парадигмой (например, человек - люди); 3) образование супплетивных форм в результате действия фонетических законов [28, с. 28]. На синхронном срезе на фоне регулярного грамматического способа выражения соответствующих значений все эти образования воспринимаются носителями языка одинаково как нерегулярный нетипичный способ образования определенных значений. Поэтому представляется правомерным характеризовать соответствующие образования при синхронном описании как супплетивные.
На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что те исследователи, которые признают «актуальный» супплетивизм, рассматривают как раз явление супплетивизма, те же, кто отрицает в подобных случаях возможность вести речь о супплетивных образованиях, имеют в виду процесс супплетивизма. Причина спора в данном случае состоит в неразграничении процесса и явления супплетивизма. Подобное неразграничение означает смешение разных языковых фактов: существование на синхронном срезе разнокоренных единиц в качестве словоформ одного слова для выражения определенных грамматических значений наряду с регулярным способом их выражения и уже произошедшие в языке изменения (диахрония). Неразгра-ничение процесса и явления супплетивизма означает смешение синхронии и диахронии, что представляется нецелесообразным в методологическом плане.
Таким образом, на примере супплетивных образований можно проследить, как на смену лексическому способу выражения соответствующих понятий приходит грамматический, отражающий изменения в степени абстрактности мышления древнего человека, и как первоначально дифференцированные понятия, обозначаемые различными словами, подвергаются логическому обобщению. Различные слова объединяются в одну систему, становясь супплетивными формами одного слова1. Однако супплетивными рассматриваемые формы становятся
1 Ср. точку зрения В.М. Жирмунского о возникновении супплетивных глагольных форм, согласно которой глагол существования «быть», принадлежащий к древнейшему словарному фонду, по своему значению - наиболее абстрактный из всех глаголов, должен был возникнуть путем супплетивного обобщения нескольких глаголов с конкретным значением, первоначальное лексическое содержание которых не всегда может быть восстановлено [19, с. 280].
не сразу, а по мере образования регулярного способа выражения соответствующих значений. В этой связи представляется возможным говорить о процессе супплетивизма. Явление супплетивизма можно констатировать лишь тогда, когда разнокоренные единицы, служащие для выражения определенных грамматических значений, существуют на фоне регулярных средств выражения соответствующих значений. Регулярные грамматические средства сами постепенно складывались из лексических в процессе развития языка. До распространения регулярных образований правомернее говорить
о гетеронимических формах1, которые по мере развития регулярного способа формообразования переходили в супплетивные2. Следовательно, процесс супплетивизма (образование супплетивных форм) охватывает явление гетеронимии. Переход гетеро-нимических форм в супплетивные характеризует завершение этого процесса и свидетельствует об образовании регулярного способа выражения (определенной грамматической модели) соответствующих значений.
Гетеронимия (установление корреляции разнокоренных единиц) уже предполагает определенную ступень обобщения, абстракции, так как подобная корреляция устанавливается на основе взаимообусловленности категориального и дифференциальных признаков (т.е. предполагает выделение каких-то общих признаков). Поэтому представляется более правомерным рассматривать первоначальные разнокоренные единицы как явление гетерономии в широком смысле. Гетеронимия в широком смысле понимается как абсолютное свойство корневых единиц языка, проявляющееся в том, что корневые единицы обладают, как правило, разнородным (гетерогенным) фонематическим составом независимо от того, находятся ли они в системных отношениях или нет [22, с. 109]. Как отмечает В.П. Конецкая, это свойство вытекает из самой природы называния, номинативной функции языковых единиц. Ср. в этой связи точку зрения, согласно которой начало грамматических процессов может быть охарактеризовано как период спорадического взаимодействия слов на основании семантического сходства, что впоследствии выливается в определенную традицию. Ср. отношение типа врьхъ -низъ, рядь - судь и т.п. [29, с. 175].
Для проблематики данной статьи особенно важно разграничение гетеронимии и супплетивизма в области формообразования, так как указанное раз-
граничение позволяет характеризовать парадигму глагола «sein» с точки зрения продуктивности глагольных категорий в плане становления и свертывания их парадигмы. В области формообразования
о явлении гетеронимии никто не упоминал до появления указанной выше работы В.П. Конецкой. Неразличение явлений гетеронимии и супплетивизма вполне объяснимо: как показывает вышеизложенное, в течение длительного времени изучались «субстантные»3 характеристики равнокоренных явлений вне связи с понятием грамматической системы. Именно отсутствие системного подхода не давало возможности исследовать эту интересную проблему и приводило к неразграничению явлений гетеронимии и супплетивизма. В работах отечественных лингвистов [28; 31] наметился системный подход к рассмотрению этих явлений, в соответствии с которым разнокоренные формы соотносятся с рядами регулярных форм. Ср. «... вне соотнесенности с этимологическими гомогенными рядами нет оснований для выделения супплетивных групп» [32, с. 1]. С таких же позиций подходят к явлению супплетивизма и другие исследователи. Согласно положению Б. А. Ильина «... термином супплетивность обозначаются встречающиеся в различных языках явления, сущность которых заключается в том, что формы, составляющие в совокупности один грамматический ряд (например, различные падежи одного слова, различные времена одного глагола), образуются от разных корней. Эта особенность становится заметной при сопоставлении этих супплетивных групп с несупплетивными, в которых различные формы слова образованы от одного корня» [33, с. 29-30].
Развивая дальше этот принцип соотнесенности разнокоренных единиц с рядами регулярных глаголов, В.П. Конецкая выделяет два способа установления системных отношений между разнокоренными единицами, на основании которых проводится разграничение явлений супплетивизма и гетеронимии. При таком подходе к проблеме разнокоренных единиц, когда в основе их анализа лежит принцип сопоставления неизолированных единиц языка, а их соотнесенность в микросистемах определенных лексико-грамматических разрядов, входящих в подсистемы формообразования и словообразования, проблема супплетивизма связана с исследованием вопросов более общего характера. Это вопросы о форме и содержании в языке, вопрос о связи языка и мышления, пробле-
1 Ср. определение гетеронимии: «Свойство разнокоренных единиц вступать в системные отношения непосредственно - на основе взаимообусловленности категориального и дифференциальных признаков - целесообразно назвать гетеронимией» [22, с.17].
2 «Свойство разнокоренных единиц вступать в системные отношения опосредованно - через их соотнесенность с регулярными рядами однокоренных единиц - целесообразно назвать супплетивизмом» [22, с. 17-1B].
3 О субстантных характеристиках см. [30, с. 5].
ся как системные на фоне подавляющего большинства регулярных рядов соответствующих словоформ с общим корнем, т.е. это тот случай, когда парадигма приобретает системный характер не «сама по себе», а на «фоне» системы других парадигм. Ср.:
(ich) bin / (wir) sind
(du) bist / (ihr) seid
(er) ist / (sie) sind
Фон4
sage/sagen komme/ kommen
-e / -en
sagst / sagt kommst / kommt
-st / -t
sagt / sagen kommt / kommen
-t / -en
ма тождества слова, грамматическое оформление различных значений слова, грамматические и лексико-грамматические категории и некоторые другие вопросы.
Таким образом, системный подход к анализу явления супплетивизма, который недостаточно соблюдался в работах, узко трактующих проблемы сравнительно-исторического языкознания, становится одним из основных принципов историко-типологических исследований. Однако представляется целесообразным сочетать системный подход рассмотрения разнокоренных единиц, представляющих собой словоформы одного слова, с дифференцирующим методом описания морфологических категорий1.
Синхронный срез любого естественного языка не представляет собой гомогенного целого. В нем непременно уживаются элементы нарождающиеся и элементы отмирающие. Применение дифференцирующего метода2 (согласно которому допускается, что отдельные морфологические категории могут быть представлены в языке одновременно несколькими парадигмами, содержащими различное количество словоформ) позволяет показать этот «элемент движения» на синхронном срезе и дает возможность определить статус и положение супплетивных образований в системе современного языка с точки зрения их продуктивности как способов формообразования. В соответствии с дифференцирующим методом парадигма глагола «sein» не может быть «эталоном», по которому уравнивается число членов в парадигме регулярных глаголов. Ср. точку зрения Л. Блумфилда [36] и других сторонников «унифицирующего» метода, в соответствии с которой одну синкретическую форму пытаются представить как две омонимичные, ссылаясь при этом на различную выраженность соответствующих значений у словоформ глагола бытия. Поэтому проблему супплетивизма и гетеронимии в области формообразования целесообразно рассматривать в связи с проблемой разграничения синкретизма3 и омонимии и построения парадигмы глагола в современном немецком языке. Тогда, например, отношения разнокоренных единиц микропарадигмы числа глагола «sein» в индикативе настоящего времени устанавливают-
1 О выборе метода морфологического описания см. [34].
2 О методах морфологического описания: «унифицирующий по образцу более дифференцированной парадигмы» (А), «унифицирующий по образцу менее дифференцированной парадигмы» (Б) и «дифференцирующий» (В), допускающий разный набор категорий для разных классов слов см. [35, с. 195].
3 «Синкретичная форма в морфологии есть укрупненная граммема. Как таковая она воспринимается на фоне дискретизма - различения соответствующих однородных граммем в другой части морфологической системы описываемого языка в соответствующий период его развития...» [37, с. 39].
4 Явление супплетивизма устанавливается на фоне регулярных рядов данного языка, привлечение в качестве фона фактов другого языка не допустимо. Ср. точку зрения Г.С. Чинчлея, который для аргументации наличия супплетивизма во французском языке использует языковые факты русского языка: «... супплетивность обнаружена и методом перевода: в русском языке соответствующая единица ...» [38, с. 45].
Следовательно, рассматриваемые формы являются супплетивными формами глагола «sein», так как у остальной массы глаголов значение числа выражается характерным для современного немецкого языка регулярным грамматическим способом. Аналогично супплетивными образованиями являются формы единственного числа глагола «sein» в настоящем времени реалиса, которые образуют взаимно-парную корреляцию. Ср.:
bin „ bist"
ist
Фон sage I sagt sagst
-e
It-
-t
Супплетивные формы в микропарадигме време-
ни:
Единственное число bin /war bist/warest ist/war
Множественное число sind/waren (не 2-е лицо) seid/wart
Ср.: ФОН
sage/sagte sagst/sagtest sagt/sagtet
в микропарадигме наклонении: реалис/ирреалис
bin/wäre
sind/wären
ФОН
sagen/sagten
sagt/sagtet
ФОН
реалис/ирреалис
komme/käme
kommen/kämen
Однако разнокоренные единицы могут вступать в системные отношения без опоры на регулярные ряды однокоренных единиц. Например, корреляция форм первого лица единственного числа индикатива и императива глагола «sein» устанавливается непосредственно, без опоры на регулярные ряды, так как у регулярных глаголов разграничение этой формы как формы индикатива или как формы императива не проводится. Она признается единой формой реалиса и является синкретичной. См. [39].
Например: «bin» / «sei»
Ср.: ich gehe sage
Ср.: In ihrem Bunde sei ich der dritte! (F. Schiller)
Внутри категории наклонения «bin»/«sei» связаны общим модальным значением реальности (принадлежат соответственно реалису) и противостоят друг другу по признаку «волеизъявление/неволе-изъявление». В данном случае корреляция рассматриваемых разнокоренных форм устанавливается на основе тождества их категориального значения (категориальное значение реальности) и различия их дифференциальных значений (дифференциальные значения «волеизъявление/неволеизъявле-ние»). Следовательно, можно заключить, что эти формы представляют собой пример гетеронимии.
Приведенные примеры соотнесенности разнокоренных единиц языка показывают два различных способа установления их системных отношений, что соответствует различной «лингвистической» сущности явлений гетеронимии и супплетивизма. Предложенный В.П. Конецкой способ определения этих явлений позволяет показать различный системный статус супплетивизма и гетеронимии, а также дает возможность рассматривать супплетивные и гетеронимические формы в микропарадигме как своего рода «показатели» состояния соответствующих категорий. Характерно, что значения наиболее продуктивных (стабильных) категорий, таких как, например, наклонение, время, в парадигме
глагола «sein» выражаются супплетивными формами, а значения периферийных категорий, например, категории волеизъявления/неволеизъявления [39], косвенности/некосвенности [40] - гетеронимичес-кими формами. Кроме того, как показывают факты из истории отдельных языков, в процессе их развития возможен переход гетеронимии в супплетивизм и, наоборот, супплетивизма в гетеронимию при разрушении соответствующей категории. Переход гетеронимии в супплетивизм происходит по мере распространения регулярных грамматических формантов для выражения определенных значений. Процесс супплетивизма считается завершенным, когда грамматический способ выражения соответствующих значений становится господствующим. Тогда на синхронном срезе существует уже явление супплетивизма, означающее окончательное становление (образование) морфологической категории. Следующий пример из хеттского (неситского) языка демонстрирует возможность перехода гетерони-мии в супплетивизм. Исходя из определения супплетивизма и гетеронимии, можно констатировать, что корреляция разнородных морфологических показателей падежных основ существительных определяется либо как гетероклиза, либо как морфологический супплетивизм1. В тех языках, где этот тип склонения охватывал значительную часть существительных определенной микросистемы, как, например, в хеттском (неситском) языке, соотнесенность основообразующих элементов: -r-/-n-, -l-/-n-, -i-/-n- была регулярным явлением и носила характер гетероклиза. Когда получили широкое распространение регулярно образованные основы, остаточные образования на -r-/-n- были лишь отдельными вкраплениями в общей системе склонения существительных и на фоне соотнесенности с регулярно образованными основами носили уже характер супплетивных образований. Можно привести и противоположные примеры, свидетельствующие о переходе супплетивизма в гетерони-мию в результате свертывания парадигмы регулярных глаголов и разрушения соответствующей категории. В современном английском языке в настоящем времени реалиса у глагола «to be» различается наибольшее количество форм: am, is/are. Кроме того, единственный во всей глагольной системе он сохранил также различия по числу в простом прошедшем:
Единственное число 1 лицо am
3 лицо is
Множественное число
1 Э. Бенвенист относит этот архаический тип склонения существительных к доисторической эпохе [41, с. 48].
are
Сравнение глаголов бытия в английском и немецком языках позволяет выявить их существенное различие. В отличие от немецкого языка, корреляции глагола «о Ье» по числу и частично по лицу устанавливаются без опоры на регулярные ряды глаголов. В современном английском языке дифференциация по лицу и числу происходит в основном на синтаксическом уровне, а на уровне морфологии, самой словоформой, не выражается (исключение - третье лицо единственного числа настоящего времени). Следовательно, в рассматриваемых примерах имеет место явление гетерони-мии. Сопоставление статуса форм глагола бытия в древнеанглийском (в котором лицо и число у регулярных глаголов выражалось морфологически) с современным английским языком позволяет сделать вывод о перерождении супплетивизма глагола бытия в гетеронимию в связи с разрушением морфологических категорий лица и числа1. Вероятно, существование в микропарадигме глагола бытия либо явления гетеронимии, либо явления супплетивизма отражает в известной степени продуктивность той или иной морфологической категории, так как само явление гетеронимии устанавливается на фоне отсутствия выраженности соответствующего противопоставления в микропарадигме регулярных глаголов. Подобная невыраженность определенных противопоставлений в микропарадигме регулярных глаголов представляет собой явление синкретизма, а его признание и означает применение при анализе конкретного языкового материала дифференцирующего метода описания морфологических категорий. Ср. в этой связи точку зрения сторонников унифицирующего метода, которые одну синкретичную форму представляют
как две омонимичные, опираясь при этом на существование в парадигме глагола бытия двух форм для выражения подобных значений. Вместо того чтобы определять статус разнокоренных единиц с опорой на регулярные ряды, последние «уподобляют» единичной парадигме глагола бытия. Тем самым в описание привносятся «несуществующие» формы, которые в предшествующий период развития языка различались, а в процессе его развития по мере свертывания соответствующих категорий исчезли, передав свои функции другим морфологическим формам (синкретичным) и единицам другого уровня, синтаксического. Особенно ярко указанное «искусственное» унифицирование проявляется при трактовке сторонниками этого метода парадигмы регулярных глаголов в английском языке, в котором процесс «перехода» соответствующих значений от морфологического уровня к синтаксическому можно считать завершенным (если сравнить со стадией аналогичного процесса в системе современного немецкого языка) и в котором соответствующие значения не выражаются морфологически.
Разграничение явлений гетеронимии и супплетивизма показывает, с одной стороны, зависимость статуса отношений между разнокоренными единицами от регулярных глаголов, а следовательно, и от общего состояния всей системы языка. С другой стороны, существование в микропарадигме глагола бытия либо гетеронимичных, либо супплетивных форм позволяет в известной мере определить «степень развернутости» соответствующей морфологической категории, т.е. ее продуктивность.
Литература
1. Grimm J. Deutsche Grammatik. Bd. I, Göttingen, 1869.
2. Rask R. Kurzgefasste Anleitung zur Altnordischen oder Altisländischen Sprache. Hamburg, 1839.
3. Rask R. Undersögelse om det gumle Nordiske а!^ Islandske Sprogs Oprindelse, Kjoberihavn, L. 1818.
4. Пальяк И.Л. О трактовке явления супплетивизма индоевропейских языков в последние два столетия, преимущественно в русской и немецкой лингвистике // Труды по русской и славянской филологии. Учен. записки Тартуского гос. ун-та. Вып. 104. Тарту, 1961.
5. Bopp F. Vergleichende Grammatik des Sanskrit. Zend, Griechischen, Lateinischen, Lithauischen, Gotischen und Deutschen. Berlin, 18391848.
6. Жирмунский В.М. Внутренние законы развития языка и проблема грамматической аналогии // Жирмунский В.М. Общее и германское языкознание. Л., 1976.
7. Osthoff H. Vom Suppletivwesen der indogermanischen Sprachen. Heidelberg, 1899.
8. Specht F. Die indogermanische Sprachwissenschaft von den Junggrammatikern bis zum ersten Weltkriese // Lexis: Studien zur Sprachphilosophie, Sprachgeschichte und Begriffsforschung, Bd. l, 1949.
9. Schuchardt H. «Osthoff H. Vom Suppletivwesen der indogermanischen Sprachen». Erweiterte Akademische Rede. Heidelberg, 1900 // Zeitschrift für romanische Philologie, Halle. 1900, Bd. V
10. Гухман М.М. Индоевропейское сравнительно-историческое языкознание и типологические исследования // Вопр. языкознания. 1957. № 5.
1 О разрушении морфологических категорий лица и числа и о синтаксических категориях лица и числа в английском языке см. [42; 43].
11. Жирмунский В.М. О границах слова // Жирмунский В.М. Общее и германское языкознание. Л., 1976.
12. Brugman K., Delbrück B. Grundriss der vergleichenden Grammatik der indogermanischen Sprachen. Strassburg. 1915, Bd. 2, Teil 3.
13. Paul H. Die Vokale der Flexions- und Ableitungssilben. Beitr. 4, 1877.
14. Wundt W. Völkerpsychologie. Eine Untersuchung der Entwicklungsgesetze von Sprache. Leipzig, 1904, Bd. l, 2.
15. Крушевский Н.В. Очерк науки о языке. Казань, 1883.
16. Hirt H. Handbuch der griechischen Syntax. Heidelberg, 1912.
17. Вандриес Ж. Язык. Лингвистическое введение в историю. М., 1937.
18. Manczak W. La Nature du Suppletivisme // Linguistics. An International Review. Hague, 1966, № 28.
19. Жирмунский В.М. Немецкая диалектология. М.-Л., 1956.
20. Жирмунский В.М. Введение в сравнительно-историческое изучение германских языков. М.-Л., 1964.
21. Мейе А. Основные особенности германской группы языков. М., 1952.
22. Конецкая В.П. Супплетивизм в германских языках. М., 1973.
23. Гухман М.М. Типология преобразований словоизменительной парадигмы // Историко-типологическая морфология германских языков. (Фономорфология. Парадигматика. Категория имени). М., 1977.
24. Будагов P.A. Очерки по языкознанию. М., 1953.
25. Панфилов В.З. Философские проблемы языкознания. Гносеологические аспекты. М., 1977.
26. Kiekkers E. Historische lateinische Grammatik. Formenlehre. München, 1931.
27. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М., 1956.
28. Горбачевский A.A. К вопросу о путях возникновения супплетивных форм в славянских языках. Душанбе, 1977.
29. Марков В.М. Об изучении морфологических явлений // Совещание по общим вопросам диалектологии и истории языка, посвященное 60-летию образования СССР и 40-летию победы под Сталинградом. Тезисы докладов и сообщений. М., 1982.
30. Плоткин В.Я. Грамматические системы в английском языке. Кишинев, 1981.
31. Самойленко С.П. Супплетиви укра1ньско1 мови // Укра1нска мова в школ1. 1981, № 2.
32. Кацнельсон С.Д. Супплетивы местоимений в германских языках и генезис номинативного предложения (Тезисы диссертации на сте-
пень кандидата наук). М., 1955.
33. Ильин Б.А. Современный английский язык. М., 1978.
34. Жукова Н.С. Проблемы метода описания морфологической подсистемы в типологических исследованиях // Сравнительно-историческое изучение языков и культур. Вопросы преподавания иностранных и национальных языков: Сборник статей Международной конференции XXIV Дульзоновские чтения. Томск, 2005.
35. Булыгина Т.В. Проблемы теории морфологических моделей. М., 1977.
36. Блумфилд Л. Язык. М., 1968.
37. Ермолаева Л.С. Очерки по сопоставительной грамматике германских языков. М., 1987.
38. Чинчлей P.C. Вопросы тождества морфемы и супплетивизм. Кишинев, 1980.
39. Жукова Н.С. О статусе императива в системе современного немецкого языка // Вестник Новосиб. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и меж-культурная коммуникация. 2004, Т. 2, Вып. 1.
40. Жукова Н.С. Категория вида речи и особенности ее выражения в современном немецком языке // Вестн. Томского гос. пед. ун-та. Сер.: Гуманитарные науки (Филология). 2004, Вып. 1 (38).
41. Бенвенист Э. Индоевропейское именное словообразование. М., 1955.
42. Гогошидзе Г.К. Категории числа и лица глагола в английском языке (Диахроническое исследование): Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Л., 1982.
43. Пронина Т.А. Грамматический статус категории лица и числа в современных германских языках: Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. М., 1982.
