CC BY
27
ЯПОНСКАЯ ДИАСПОРА В НИКОЛАЕВСКЕ-НА-АМУРЕ: СТРАНИЦЫ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ ИСТОРИИ
Л.С. Малявина, канд. ист. наук, доцент Р.И. Мельник, студент
Тихоокеанский государственный университет (Россия, г. Хабаровск)
DOI:10.24412/2500-1000-2021-3-2-169-174
Аннотация. В контексте становления российско-японских отношений дореволюционного периода рассмотрена история японской диаспоры в Николаевске-на-Амуре - одном из старейших населенных пунктов российского Дальнего Востока Охарактеризована ее численность, проведен анализ сфер занятости японских иммигрантов. Отмечено положительное влияние представителей диаспоры на развитие торгово-промышленной и хозяйственной деятельности в регионе и развитие экономических связей между Россией и Японией в целом. Отношения русского населения и японцев в данный период оценены как пример взаимовыгодного сотрудничества и мирного проживания двух народов, который должен быть учтен в современном дипломатическом диалоге между нашими странами.
Ключевые слова: Российско-японские отношения, российский Дальний Восток, Николаевск-на-Амуре, японская диаспора, японская иммиграция в Россию.
История взаимоотношений России и Японии - стран, соседствующих в Азиатско-Тихоокеанском регионе, насчитывает более 300 лет и включает разные периоды, в которых присутствуют как военно-политическое противостояние, так и длительные дружеские и добрососедские отношения. Новый импульс активизации сотрудничества между странами дало проведение в 2018-2019 гг. Перекрестного года России и Японии - первого межгосударственного масштабного гуманитарного проекта, призванного повысить уровень взаимного доверия между народами и провозглашение 2020-2021 гг. (с 1 января 2020 г. по 31 декабря 2021 г.) Годом японо-российских межрегиональных и побра-тимских обменов. Решение о его проведении было принято на высшем двустороннем уровне 29 июня 2019 г. во время встречи президента РФ Владимира Путина с премьер-министром Японии Синдзо Абэ в японском городе Осака [1]. Цель данной статьи - на примере российского Дальнего Востока - наиболее географически близкого к Японии российского региона и, в частности, истории пребывания японцев в Николаевске-на-Амуре в дореволюционный период, показать, как начинали складываться контакты между нашими наро-
дами, оценить их характер и роль представителей диаспоры в активизации экономической жизни в регионе. Выбор Николаевска-на-Амуре как территориального объекта определен тем, что в рассматриваемый период это был один из старейших населенных пунктов Дальнего Востока, основанный морским офицером Геннадием Ивановичем Невельским в 1850 г. как Николаевский военный пост (статус города и современное название получил в 1856 г.). С 1855 г. являлся главной морской базой России на Тихом океане, местом дислокации транспортных судов Сибирской военной флотилии (в 1870 г. была переведена во Владивосток). Расположенность в устье Амура и наличие выхода через Охотское море в акваторию Тихого океана обеспечили Николаевску роль речного и морского порта и крупного транзитного узла, из которого осуществлялись многоцелевые перевозки по Амуру и принимались иностранные коммерческие суда. Это способствовало раннему включению города в сферу международных деловых и торговых контактов и превращению его в один из центров притяжения мигрантов из сопредельных стран, история жизни и деятельности которых в Николаевске-на-Амуре является слабо освещенной страни-
цей. Основу исследования составили работы по истории российско-японских региональных связей, позволившие представить общий процесс формирования японской диаспоры на Дальнем Востоке [2, 3, 4] и краеведческая литература по истории Николаевска-на-Амуре [5, 6]. Краеведческие исследования дали возможность сравнить имеющиеся выводы о деятельности японских иммигрантов на Дальнем Востоке, сформулированные в основном на материалах Владивостока, с выводами, полученными на основе анализа картины проживания японцев в других населенных пунктах региона, сделав их более объективными и разносторонними. В частности, установлено, что исследователи единодушны в утверждении, что появление первых японских иммигрантов на Дальнем Востоке, как и в России в целом, приходится на вторую половину XIX в. (18601870-ые гг.). Это связывается с подписанием между Российской империей и Японией ряда дипломатических документов, прежде всего таких как Симодский трактат (1855 г.) и Петербургский договор (1875 г.), и отмены японским правительством в период глобальной модернизации страны, известной как «реставрация Мэйд-зи», запрета жителям страны выезжать за границу. Географическая близость российского Дальнего Востока и открытие для торговли с Россией трех японских портов (Симода, Нагасаки и Хакодатэ) способствовали постепенному появлению в ряде дальневосточных городов (Владивостоке, Никольске-Уссурийском, Николаевске-на-Амуре и Хабаровске) выходцев из Японии (предпринимателей, коммерсантов, сезонных рабочих), рассчитывающих на возможность реализации здесь своих деловых и коммерческих интересов. Основным местом концентрации японских мигрантов (как и многих других иностранцев) являлся Владивосток, быстроразвивающийся и застраивающийся город, обладающий выгодным приграничным положением (до 1880 г. - военный пост). Здесь по имеющимся данным [4, с. 124] к началу XX в. (1902 г.) проживало 2 996 чел. из 4-х тыс. японцев, живших в начале века в России. Город имел регулярное почтовое и грузо-
пассажирское сообщение с крупными торговыми японскими портами Нагасаки, Ко-бэ, Цуруга, которые обеспечивались японскими судоходными компаниями «Мицу-биси» (с 1886 г.) и «Ниппон Юдзен Кайся» (с 1890 г.), а также российской пароходной компанией «Добровольный флот» («Доб-рофлот») (с 1879 г. организовывала товаро-пассажирские перевозки между Одессой и Владивостоком с заходом в порт Нагасаки). В 1876 г. (10 июня) во Владивостоке было учреждено японское коммерческое агентство (первый коммерческий агент Сэваки Хисато). Оно действовало под патронажем Министерства иностранных дел Японии, выполняло по совместительству консульские функции по защите интересов соотечественников: регистрировало смерти, рождения и браки, визировало паспорта, оказывало содействие возвращению японцев на родину и пр. Ряд исследователей не исключают, что одновременно с обязанностями консульского учреждения агентство играло роль опорного пункта для японских разведывательных служб, хотя по современным оценкам масштабы японского шпионажа на Дальнем Востоке на рубеже XIX-XX вв. считаются преувеличенными [7].
В Николаевск-на-Амуре, как свидетельствуют краеведческие исследования, первая японская делегация прибыла в 1861 г. из японского порта Хакодатэ [6, с. 89]. Однако относительно постоянный приток выходцев из Японии в город для ведения коммерческой деятельности и сезонных работ начинается позже (с 80-х гг. XIX в.). Меньшие экономические возможности Николаевска (в сравнении с Владивостоком) и ограниченные транспортные связи (основные перевозки осуществлялась через Хакодатэ, наиболее близкий к Амуру и Сахалину японский порт) обусловили небольшую численность формирующейся японской диаспоры. Так, по подсчетам В.И. Юзефова, к началу XX в. (1902 г.) в Николаевске-на-Амуре проживало 254 японских подданных, к 1914 г. - 381 чел., а в 1917 г. - 509 чел. (из них - 258 женщин и 251 мужчин) [5, с. 314]. Японское население Николаевска жило сплоченно, придерживалось общих для всех японских
иммигрантов установок. Их отличала хорошая организованность, дисциплинированность, соблюдение местных законов, подконтрольность японскому консульству, которое было образовано в Николаевске-на-Амуре в 1908 г. (в разное время возглавляли Ионосукэ Сузуки, Сейсюко Ога-то, Ямагучи Таметара и Исида Торама-цу [5, с. 314; 6, с. 90]). Консул осуществлял учет (по именным спискам) всех японских подданных, проживающих в Николаевском консульском округе, решал вопросы, связанные с их перемещением, возвращением на родину, социальным положением. Обязательным требованием для лиц, пребывавших на длительный срок (более 3-х месяцев) было вступление в члены местных национальных обществ, объединявших всех выходцев из Японии. Такие общества этнических японцев, по утверждению специалистов, организовывались во всех странах, где селились японские эмигранты. В Приамурском крае и Восточной Сибири, по данным З.Ф. Моргун [2, с. 92], существовало 12 национальных японских обществ. Согласно уставу обществ, их деятельность преследовала три главные цели: соблюдение национальных традиций и воспитание в японских подданных (членах общества) духа самоопределения, содействие экономическому благосостоянию японцев и их культурное развитие. Те, кто не хотел вступать в члены обществ, не рассматривались согражданами и не получали помощи ни от своих соотечественников, ни от представителей японского консульства. В Николаевске-на-Амуре, по сведениям Е.И. Петуховой, существовало два японских общества - «Ниходзин Кёрюминкай» (518 чел. к концу 1911 г.) и «Ниходзин Дзидзэнкай» (523 чел. к 1911 г.) [6, с. 94], членами которых являлось все взрослое японское население города. Первое общество, как можно предположить, было одним из филиалов японского общества «Кё-рюминкай» - объединения проживавших в России японцев, аналогом существовавшего во Владивостоке «Урадзио Кёрюминкай» (образовано в 1902 г.). Второе сосредотачивало свою деятельность на благотворительности - оказании помощи боль-
ным, материальной поддержке лиц, оказавшихся в трудном финансовом положении. Каждый член общества, в зависимости от своего социального статуса и благосостояния, обязывался перечислять определенные взносы в общую кассу. На собранные средства японская община организовывала национальные праздники, обустроила и содержала свое кладбище (Ниход-зин Кёдо Бочи), оформленное в традиционном для японских захоронений стиле с оборудованным крематорием для сжигания тел умерших.
Основной трудовой нишей японцев в Николаевске (помимо сезонных путинных работ), как показал проведенный В.И. Юзефовым анализ их профессий (509 чел., данные на 1917 г.) [5, с. 314-315], являлась деятельность по оказанию бытовых и ремесленных услуг для местного населения и прибывающих сограждан. Здесь были заняты более 52% представителей местной диаспоры (265 чел.) как женщины, так и мужчины. Женщины нанимались в качестве няней и домашней прислуги в русские семьи, работали в японских прачечных, популярных не только среди японцев, но и у русского населения. Это согласуется с выводами исследователей, сделанными на примере анализа занятости японской диаспоры во Владивостоке, что японцы фактически «монополизировали сферу обслуживания» [2, с. 95], сделав японский бизнес «ведущим в сфере сервиса» [3, с. 76]. Как объяснение данным особенностям делается отсылка к их национально-психологическим качествам (трудолюбие, выдержка, самообладание, сдержанность, аккуратность, чистоплотность, качество выполнения работы) и нежелание конкурировать с корейскими и китайскими иммигрантами, доминировавшими в других сферах деятельности (1890-х сельское хозяйство, строительство и др.). Мужчины (их доля в сфере оказания услуг доминировала над долей женщин и составляла 67% - 165 чел. из 265 чел.) работали сапожниками, портными, парикмахерами, плотниками, выполняли столярные работы, изготавливали мебель и зеркала, принимали заказы на изготовление сетей и шлюпок для рыбной ловли. Предпринима-
тельством и торговлей занималось 17,5% японского населения (89 чел.). Это были рыбопромышленники, рестораторы, владельцы торговых предприятий, арендаторы домов и зданий. Примечательно, что значительную долю в данном секторе занимали женщины - 52 чел. из 89-ти чел. (58,4%) - арендаторы домов для оказания бытовых услуг, владелицы японских прачечных, мастерских по изготовлению кимоно, женских парикмахерских и небольших лавок розничной торговли. Как отмечает Е.И. Петухова, первые японские магазины в Николаевске появились в начале 90-х гг. XIX в. Реализовывали товары широкого ассортимента, ввозимые из Японии. В них можно было купить соль, рис, муку, бобы, японские сладости, черный и зеленый чай, мебель, шелковые ткани и т.п. Японские коммерсанты с крупными капиталами, обладатели патентов I разряда, открывали торговые дома и фирмы, которые согласно общероссийскому «Положению о государственном промысловом налоге» (1898 г.), могли заниматься не только розничной, но и оптовой торговлей, ввозом промышленных и продовольственных товаров из Японии, иметь торговые склады, вести наем работников. В частности, такими возможностями обладали японские предприниматели Кавагути Ри-кидзиро (владелец торгового дома Кавагу-ти) и создатель известного за пределами Николаевска-на-Амуре «Торгового дома Симада П.Н.» Симада Мототаро (по другой версии - Гэнтаро Симада, после принятия православия - Петр Николаевич Симада (1870-1945)), вошедший в историю Николаевска-на-Амуре как «Петр Первый Амурский» [5, с. 97]. И хотя, как оценивается исследователями, объемы торговли, японских коммерсантов, «были незначительными по сравнению с аналогичными операциями торговых фирм, принадлежащих подданным других стран» [8, с. 284], они, наряду с другими иностранными предпринимателями решали проблемы товарного снабжения города, испытывавшего, как и другие дальневосточные города, систематическую нехватку товаров и услуг.
С начала XX в. после принятия Россией и Японией ряда межправительственных документов о регулировании рыболовных отношений в сопредельных водах (Договор о торговле и мореплавании (1895 г.); Рыболовная конвенция 1907 г.) японские предприниматели начали активно участвовать в организации ловли лососевых рыб в низовьях Амура, их переработке и отправке в Японию. В частности, по рыболовной конвенции 1907 г., заключенной после окончания русско-японской войны, японские физические и юридические лица получали равные с русскими рыбопромышленниками возможности аренды российских рыболовных участков вдоль побережий Японского, Охотского и Берингова моря. Им предоставлялась право за специальную плату вести рыбный промысел на арендованных участках, в том числе и при помощи завезенных на сезон рабочих-соотечественников, возводить необходимые постройки на берегу для хранения промыслового снаряжения и переработки рыбы и других морепродуктов, пользоваться собственными судами для транспортировки рыбной продукции в Японию. Так, уже к 1907 г. в Николаевском рыбопромысловом районе японцы арендовали 89 рыбных и 3 рыбообрабатывающих участка. К 1908 г. их количество арендуемых участков возросло до 119, в 1909 г. составило 183 [6, с. 101-103]. Организацией рыбопромысловой деятельности японских предпринимателей на Нижнем Амуре занималось Николаевское отделение образованной в 1908 г. японской рыбопромысловой компании «Рорио Енкайшу Суйсан Кумиай» (Общество морских промыслов в Приморской области), (позже была переименована в «Рорио Суйсан Кумиай» («Союз по ловле, добыче и обработке продуктов моря в пределах России»)) [8, с. 163]. Вице-председателем отделения, зарегистрированного в японском городе Хакодатэ, являлся Тахакаси Мацутаро, успешный рыбопромышленник, владелец собственных рыболовецких шхун и парохода «Такамацу-Мару». Членами отделения состояли 42 влиятельных японских рыбопромышленников, постоянно проживавших в Хакодатэ, Ниигата и префектуре
Тояма. По данным Е.И. Петуховой наиболее влиятельными из них являлись Яги Камесабуро (родом из провинции Иё на острове Сикоку), владелец миллионного состояния, скупщик рыбы, владелец семи засольных участков; Ямазаки Мацузо (крупный рыбопромышленник, имел конторы, шхуны и пароход); Петр Николаевич Симада, который занимался не только торговлей, как было отмечено ранее, но и арендовал 10 рыболовных участков для организации ловли лососевых, снабжал рыбаков орудиями для лова. И хотя часто деятельность японских промысловиков из-за слабости надзора с российской стороны носила чрезмерный характер, приводящий к хищничеству и истощению рыбных ресурсов, что отмечается в исследованиях по истории российско-японских отношений в области рыболовства [9, с. 163-164, 10, с. 153], в определенной степени она оказала стимулирующее воздействие на подъем экономики региона. В частности, право японцев на скупку и переработку добытой местным населением рыбы способствовало активизации хозяйственной и коммерческой деятельности в низовьях Амура. Коренное население, которое ранее заго-
тавливало рыбу только для собственных нужд, было вовлечено в новые экономические отношения. Русские рыбопромышленники, вступившие в конкурентную борьбу с японскими предпринимателями, получили возможность знакомиться и использовать способы новые методы добычи, закупать в Японии орудия лова и различное снаряжение, заимствовали новые технологии обработки рыбы (засол, консервирование), привлекать для работы на собственных предприятиях опытных японских рабочих.
В качестве вывода следует отметить, что, хотя ряд причин помешал выходцам из Японии «укорениться» на Дальнем Востоке, их деятельность способствовала активизации экономической жизни в регионе и развитию экономических отношений между странами, заложила основы для взаимовыгодного сотрудничества двух стран, которое должно быть сохранено в современном межгосударственном диалоге. Россия и Япония - геополитические соседи, и этого нельзя изменить. Значит нужно искать компромиссы в решениях всех проблем, опираясь на исторические примеры добрососедства.
Библиографический список
1. 2020-2021: Год российско-японских межрегиональных и побратимских обменов. Общероссийская общественная организация «Россия и Япония». - [Электронный ресурс].
- Режим доступа: https://russiajapansociety.ru/?p=17781
2. Моргун З.Ф. Японская диаспора во Владивостоке (страницы истории) [70-е гг. XIX -30-е гг. XX в.] // Известия Восточного института. - 1996. - № 3. - С. 90-108.
3. Галлямова Л.И. Развитие российско-российских региональных связей на Дальнем Востоке в конце XIX- начале XX в. Основные аспекты // Россия и АТР. - 2003. - №1 (39).
- С. 74-78.
4. Тамура А. Из истории торгово-промышленной деятельности японцев на Дальнем Востоке России (1870-1922 гг.) // Россия и АТР. - 2007.- №1 (55). - С. 121-129.
5. Юзефов В.И. Петр Первый Амурский (из истории японского предпринимательства на Нижнем Амуре и в г. Николаевске-на-Амуре. 80-ые годы XIX в. - 1925 г.) // Вестник Сахалинского музея. - Южно-Сахалинск. - 1999. - № 1 (6). - С. 312-325.
6. Петухова Е.И. Первый город на Амуре. Диаспоры и национальные общины Николаевска второй половины XIX - начала ХХ века. - Николаевск-на-Амуре. - 2020. - 200 с.
7. Полутов А.В. Японская разведка против Российской империи: мифы и реальность // Актуальные проблемы современной Японии. - 2013. - №27. - С. 198-223.
8. Пестушко Ю.С. Японские иммигранты на русском Дальнем Востоке (1860-ые гг. -начало XX в.) // Актуальные проблемы востоковедения: Материалы IX Международной научно-практической конференции по востоковедению [отв. ред. И.Н. Гущина]. - Вып. 9.
- Хабаровск: Изд-во ТОГУ, 2020. - С. 282-289.
9. Мандрик А.Т. История рыбной промышленности российского Дальнего Востока (50-е годы XVII в. - 20-е годы XX в.). - Владивосток: Дальнаука. - 1994. - 192 с.
10. Пестушко Ю.С. « ... Вести дела в согласии с законом»: к истории рыболовства в системе русско-японских отношений (1907-1914 гг.) // Проблемы Дальнего Востока. -2010. - №6. - С. 146-162.
JAPANESE DIASPORA IN NIKOLAEVSK-ON-AMUR: PAGES OF PRE-REVOLUTIONARY HISTORY
L.S. Malyavina, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor R.I. Melnik, Student Pacific National University (Russia, Khabarovsk)
Abstract. In the context of the formation of Russian-Japanese relations of the pre-revolutionary period, the history of the Japanese diaspora in Nikolaevsk-on-Amur, one of the oldest settlements of the Russian Far East, is considered, its number is characterized, and the analysis of the employment zones of Japanese immigrants is carried out. The positive influence of the representatives of the diaspora on the development of trade, industrial and economic activities in the region and the development of economic relations between Russia and Japan in general was noted. The relations between the Russian population and the Japanese during this period are assessed as an example of mutually beneficial cooperation and peaceful living of the two peoples, which should be taken into account in the modern diplomatic dialogue between our countries.
Keywords: Russian-Japanese relations, Russian Far East, Nikolaevsk-on-Amur, Japanese Diaspora, Japanese immigration to Russia.
