CC BY
164
З. Ф. МОРГУН
кандидат исторических наук, ДВГУ
ЯПОНОВЕДЕНИЕ В ДВГУ В 20—30-е годы
В октябре 1999 г. Дальневосточный государственный университет отметил свое 100-летие. Его история берет начало с Восточного института, открытого во Владивостоке 21 октября 1899 г. по решению Государственного Совета и повелению императора Николая II. Появление этого первого учебного заведения положило начало высшему образованию в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. За 20 лет своей деятельности Восточный институт превратился в крупный центр практического востоковедения, известный в России и за рубежом. В нем сложился коллектив талантливых преподавателей-ученых, готовивших специалистов-восточников для работы в государственных и коммерческих учреждениях, армии, дипломатических службах. Профессор Н.В.Кюнер в своей речи «Дальний Восток за последние 20 лет в связи с развитием деятельности Восточного института», произнесенной по случаю празднования этой даты, дал высокую оценку достижениям востоковедения на Дальнем Востоке.
Уже в 1919 г. активно разрабатывался проект открытия во Владивостоке государственного университета. В июле 1919 г. создается комиссия по разработке вопросов, связанных с учреждением Дальневосточного университета. В ее состав вошли представители совета Восточного института, совета историкофилологического факультета и Комитета по учреждению во Владивостоке юридического факультета1.
Восточный институт тщательно разработал принципы
будущего восточного факультета в составе университета.
Главнейшая задача программы обучения определялась
следующими положениями: а) строго научные требования
теоретического изучения языков и стран Восточной Азии;
б)обслуживание широких задач практического востоковедения (в
связи с этим должны быть поставлены на требуемую высоту
научные командировки студентов в страны изучения). Кроме того,
факультет обязался давать исчерпывающий материал для
подготовки ориенталистов с юридической и экономической
-2
подготовкой .
После смены власти в Приморье (в результате восстания пало колчаковское правительство генерала Розанова) в конце января 1920 г.
и образования временного правительства— Приморской земской управы, в состав которой вошли представители мелкобуржуазных и большевистской партий, вновь возродилась идея создания университета. Инициативная группа ученых во главе с профессором Восточного института А.В.Гребенщиковым ходатайствовала перед Областной земской управой об открытии государственного университета «как центра русской культуры и русского влияния на Дальнем Востоке».
17 апреля1920 г. было принято решение об открытии во Владивостоке Государственного Дальневосточного университета на базе Восточного института и трех частных факультетов. В составе университета были образованы три факультета: восточный, историкофилологический, общественных наук (юридико-экономический); спустя 10 дней на организационном собрании ГДУ избраны ректор, проректор, деканы.
Приказом временного правительства Дальнего Востока— Приморской земской управы— по преподавательскому составу №132 назначен с 1 марта 1920 г. «ординаторный профессор Восточного института, окончивший курс Государственного Петроградского университета по факультету восточных языков Спальвин Евгений Генри-хович исправляющим должность ординарного профессора по кафедре японской словесности» (пункт 4); «Исполняющий должность ординарного профессора Спальвин Евгений Генрихович— в должности декана восточного факультета Государственного Дальневосточного университета» (пункт 22);
«Лектор японского языка Суга Сюнъэй — лектором японского языка» (пункт 10)3. По приглашению Спальвина известный японский журналист Оотакэ, с которым Спальвин занимался русским языком во Владивостоке, в течение лета 1920 г. исполнял обязанности лектора японского языка. Лектор обязан был заниматься со слушателями факультета практикой в разговоре на изучаемом языке, а также практикой в каллиграфии, скорописи согласно установленному расписанию занятий, содействовать профессорам-специалистам при разработке ими научных вопросов по своей специальности, а также при составлении и издании ими учебных пособий для слушателей и выполнять их поручения научного и учебного характера. Лектор был обязан помогать также слушателям факультета при составлении ими отчетов по загранкомандировкам или самостоятельно выполняемым ими переводных и прочих работ по изучению стран и народов Азии. Разрешалось это делать в помещении факультета или на дому4. Для выполнения этих работ отводилось до 6 часов в неделю, т.е. не менее 3 раз в неделю, из 12 часов учебных занятий. Этот проект правил для лекторов восточных языков-туземцев, как тогда называли лекторов-иностранцев, подготовил Спальвин будучи деканом восточного факультета
В проекте положения об учреждении Государственного Дальневосточного университета в г. Владивостоке записано: «4. На восточном факультете полагаются дисциплины в полном соответствии с
существующими ныне в Восточном институте» . В Восточном институте кафедр как таковых не было. Для сохранения преподававшихся в Восточном институте предметов вновь организованный восточный факультет устанавливал следующие кафедры: кафедра китайской словесности, кафедра японской
словесности, кафедра маньчжурской словесности, кафедра монгольской словесности, кафедра корейской словесности. Кафедра японской словесности обеспечивала преподавание двух дисциплин
— японского языка и истории японской литературы. Кафедра истории Восточной Азии должна была обеспечивать чтение лекций для японистов по дисциплине «Новая история Японии» с попутным рассмотрением новейшей истории Кореи. Кафедра этнографии и географии Восточной Азии — специальный курс по этнографии Японии, введение в японоведение, общий курс религиозного быта Китая, Кореи и Японии, специальный курс по географии Японии и Кореи.
На японский язык отводилось 24 часа в неделю; общий курс географии и этнографии Китая, Кореи и Японии, общий курс их политического устройства и религиозного быта — 3 часа в неделю, обзор политического устройства и торгово-промышленной деятельности современной Японии— 6 часов, новейшей истории (XIX в.) Китая, Кореи и Японии в связи с историей сношений России с этими странами — 3 часа, коммерческой географии Восточной Азии и истории торговли Дальнего Востока — 3 часа, политической экономии — 2 часа, международного права — 2 часа6.
Е.Г. Спальвин будучи деканом востфака входил в состав ученого совета ГДУ в 1920— 1922 гг. Анализ протоколов заседания совета показывает, что участие в заседаниях правления университета было для него «истинным нравственным мучением»7. Трения с советом университета происходили у Спальвина на протяжении 1920—1922 гг. Его раздражали «светобоязненные заседания». Ярким подтверждением несогласия декана с решениями совета явилось скандальное дело преподавателя японского языка на 1 курсе Н.П.Мацокина, которого совет постановил исключить из университета за то, что «в ряде личных выступлений в печати выразил стремление разрушить университет, пользуясь для этого недобросовестными приемами политического доноса как в отношении отдельных преподавателей, так и самих методов». Его обвинили в нарушении корпоративной этики. Весь совет проголосовал за исключение. Спальвин в «недопустимом тоне и по содержанию высказался резко против увольнения»8. Спальвин добился восстановленияя Мацокина в должности и. о. доцента при встрече с управляющим отделом Народного просвещения Приморского областного управления (Земской управы), где он докладывал об обеспечении преподавания японского языка на 1 курсе.
Но на этом не прекратились трения Спальвина с советом университета. Он часто покидал его заседания под различными предло-
гами. Нередко его голос был против решений совета. Так, при избрании 1 апреля 1921 г. на должность и. о. доцента по кафедре японской словесности О.В.Плетнера 10 голосов было подано «за» и только Спальвин и Кюнер отказались от участия в голосовании9. Спальвин и Кюнер демонстративно не приняли участия в голосовании по «Проекту положения об общежитии студентов ГДУ», считая, что общежитие строилось для восточников, а уплотнение в комнатах лишало студентов-восточников условий, необходимых для
наибольшей успеваемости. (24.11.21 г).
Еще 20 января 1921 г. Спальвин подал в совет университета заявление о невозможности присутствия на заседании вследствие явно недоброжелательного отношения совета к восточному факультету и его декану. Вслед за этим заявлением он 14 февраля слагает с себя обязанности декана, выражая свое несогласие включить в учебный план востфака коммерческие и юридические дисциплины, полагая, что это уничтожит его научно-учебную автономию. На чрезвычайном собрании 23 февраля его просили взять обратно свой отказ, так как его поступок дезорганизовывал работу факультета. А в ноябре 1921 г. Е.Г.Спальвин переизбирается на новый срок, несмотря на его тяжелый характер.Это свидетельствует о том, что он обладал организаторским талантом и огромной работоспособностью10.
Нестабильная обстановка во Владивостоке,
контрреволюционный переворот, в результате которого к власти пришло буржуазное правительство братьев Меркуловых,
политический хаос, отсутствие помощи нарождавшемуся
университету вынудили ректора Г.В. Под-ставина заявить на совете университета 31 мая 1921 г., что «как бывший Восточный институт, так и ГДУ, преследуя чисто академические задачи, всегда оставались вне всякой политики и выразил твердую уверенность в том, что и в дальнейшем никакого проявления политической борьбы не будет, не будет нарушения правильной академической работы университета»11. Бедственным было положение и преподавателей, и студентов.
8 августа 1922 г. Земской собор, состоявшийся во
Владивостоке, избрал нового правителя Приамурского земского края
— генерала М.К. Дитерихса. Собор поставил вопрос о восстановлении на Дальнем Востоке монархии. Генерал Дитерихс во время гражданской войны закрыл университет до января 1923 г. Но гражданская война закончилась в конце октября 1922 г. и была восстановлена советская власть. Университет начал новый 1922/23 учебный год. Временно исполняющим обязанности ректора университета был назначен профессор Спальвин. Он принял должность ректора и был им с октября 1922 г. по вторую половину января 1923 г., затем передал дела вновь назначенному ректору— профессору В.М. Огородникову.
В начале 1923 г. путем слияния ГДУ и Политехнического института была проведена реорганизация вузов Владивостока. Во вновь
воссозданном ГДУ образовалось 4факультета: восточный,
общественных наук, политехнический и рабочий. На восточном факультете было два отделения — японское и китайское. Постановлением Дальневосточного революционного комитета об утверждении штатов ГДУ (Чита 31 января 1923 г.) Е.Г.Спальвин был назначен профессором по кафедре японской словесности (он же декан востфака), Петр Семенович Ануфриев— преподавателем по кафедре японской словесности, Трофим Степанович Юркевич — преподавателем по той же кафедре, Елизавета Александровна Спальвина— научной сотрудницей по той же кафедре12.
В первый учебный год после восстановления востфака, судя по студенческой зачетной книжке вольнослушателя Ниситани Масаеси, студентам преподавались следующие предметы: проф. Иоффе читал лекции по курсу «Капитализм и пролетарская революция», «Политический строй СССР», «Исторический материализм»;
проф.Н.В.Кюнер — «Географический обзор Восточной Азии»,
«Природа и быт Восточной Азии», «Введение в востоковедение»; проф. Ливии— «Введение к английскому языку и основной курс английского языка», практический английский язык— Мюллер; проф. Гребенщиков— «Политический и экономический обзор Маньчжурии»; Лопатин и В.К.Арсеньев — «Этнография Дальнего Востока».
Е.Г. Спальвин вел как лекционные курсы «Государственное устройство Японии и японоведение», «Введение в изучение
японского языка», так и практические занятия— каллиграфию, свободный разговор; Т.С.Юркевич—«кайва»; П.С.Ануфриев—«кайва», «хитокутиба-наси», «ханаси». Таким образом, на 1-м курсе велась подготовка по трем направлениям: общетеоретическая и
ознакомление с регионом Восточной Азии, японский язык и японоведение, английский язык13.
В 1923 г. на восточный факультет пришел молодой преподаватель Константин Андреевич Харнский. В 1908 г. он поступил на японское отделение Восточного института, окончил его в 1912 г. Побывал на стажировке в Японии, воевал в первую мировую и гражданскую войну. Он возглавил кафедру экономики и политики Тихоокеанского бассейна. Харнский обладал обширными знаниями. Его первый значительный труд— книга «Япония в прошлом и настоящем» увидела свет в 1926 г.
В 1924 г. в ГДУ началось внедрение нового бригадно-лабораторного метода на смену «отжившей свое банальной системе зачетов и средневековому лекционному методу»14. Введение бригадно-лабораторного метода привело к недооценке индивидуального учета знаний студентов. И в 1927—1928 гг. вновь начинается увеличиваться объем лекционных часов.
Постепенно стабилизируется учебная, научная и общественная жизнь в университете. Так, в 1923/24 учебном году планов не было, 1924/25 учебном году происходила постоянная смена пла-
нов, 1926/27 году— начало стабилизации учебных планов. Что касается методической работы, то в 1923—1924 гг. наблюдалось господство старых методов преподавания, 1924/25 год
ознаменовался первыми протестами студенчества против лекционной системы, 1925/26 год— опыты проведения
лабораторно-группового метода, 1926/27 год— методический
«нэп» — лабораторно-лекционный метод15.
На восточном факультете сохранялся крепко спаянный коллектив «старой» дореволюционной профессуры. Совет восточного факультета в октябре 1926 г. отмечал, что факультет считает своим долгом быть здесь центром русского научнопрактического востоковедения. Но одновременно с этим факультет рассматривал себя как лабораторию по выпуску квалифицированных работников для обслуживания многочисленных нужд рабочекрестьянской республики, которые выявлялись на Дальнем Востоке в международно-правовой и торгово-промышленной деятельности. Следует подчеркнуть, что до 1927 г. основой подготовки специалистов, в том числе и японистов, было научно-практическое изучение разговорного и письменного языка, экономики, права, политико-общественного строя и культуры.
. Традиции Восточного института на востфаке ГДУ в 20-е годы в основном сохранялись16. На восточном факультете уделялось внимание истории, культуре, философии страны изучаемого языка. Факультетом открыто провозглашалась подготовка студентов к научно-исследовательской деятельности, в чем проявился отход от ультрапрактицизма Восточного института и требований советской власти готовить востоковедов-практиков17.
В это время начал смещаться акцент с развития гуманитарных факультетов в пользу факультетов, готовивших кадры для народного хозяйства Дальнего Востока— агрономического, педагогического и технического в соответствии с десятилетним планом развития Дальнего Востока. С 1923/24 учебного года стали преобладать неакадемические обязанности, отставание научной работы. Неслучайно Е.Г.Спальвин в своей автобиографии незадолго до отъезда на работу в советское Торгпредство в Токио в 1925 г. написал, что хотел бы работать «по практическому востоковедению, живому, близкому к жизни. Любую организационную деятельность, не связанную с мертвыми уставами, но только в области, дающей возможность развития... Страшно боюсь трупного запаха».
В 1927/28 учебном году ситуация в университете кардинально меняется. Университет обследовала комиссия Наркомпроса СССР. Комиссия положительно оценила направление развития агрономического, педагогического и технического факультетов. По восточному факультету она подвергла критике его целевую установку, считая необходимым перенести центр тяжести с языковедения на экономику. Преподаватели востфака разделились на две противоположные
группировки: «новые работники восточного факультета» и
«преподаватели бывшего Восточного института». «Новые», не
имевшие опыта преподавательской работы, слабые в научном отношении клеймили и критиковали «бывших» за то, что они отстаивали необходимость изучения восточных языков как главных предметов. Как пишет проф. Э.В.Ермакова, видимо, по настоянию «новых» комиссия сформулировала целевую установку факультета: «Восточный факультет должен готовить экономистов, знающих английский язык и языки стран Дальнего Востока»18. На первое место ставилась задача подготовки экономистов с востоковедным уклоном. Согласно новому учебному плану, принятому государственным ученым советом 17 января 1928 г., востоковед должен изучать не бесконечные трудности и тонкости восточных языков, которые, как считали «новаторы», можно изучать всю жизнь, а экономику страны и
-19..
ее социально-политический строй . На первое место выдвигалась экономика, для овладения которой считалось необходимым изучение марксистско-ленинской теории и некоторых общих экономических дисциплин. Знание языка изучаемой страны и английского отходило на второй план. «Новаторы» настаивали на подчинении факультета особому комитету при ЦИК, установлении особых правил приема, обеспечении его марксистскими научными силами... При невыполнении этих требований факультету грозило превращение в школу переводчиков или промышленно-экономический техникум20.
В 1928 г. краевые власти приняли план преобразования ГДУ. В ноябре 1929 г. пленум ЦК ВКП(б) принял решение о реорганизации высшей школы СССР, чтобы приблизить вузы к производству в целях «быстрого изжития дефицита кадров высшей квалификации, потребных для социалистической реконструкции народного хозяйства».
В 1930 г. ГДУ был ликвидирован, а на его базе создано пять отраслевых институтов. Из восточного факультета был образован Институт народного хозяйства, в котором имелось два отделения — экономическое и лингвистическое. Впоследствии экономическое отделение разделилось на экономический факультет (г.Хабаровск) и лингвистический— факультет востоковедения (г.Владивосток).
Вновь Дальневосточный государственный университет был открыт в 1931 г. По плану развития на пятилетку (1931—1936 гг.) намечалось готовить экономистов- оперативников для экспортных организаций и экономистов-референтов стран Дальнего Востока. Восточное отделение, которое выделится в самостоятельный институт в 1934 г., призвано удовлетворять потребность в кадрах экспортно-импортных организаций Дальневосточного края. Задачи востоковедного отделения подразделялись на два направления:изучение вопросов экономики в разрезе рынковедения и революционное движение, культреволюция в сопредельных с Дальневосточным краем странах (Китай, Маньчжурия, Япония, Корея). Эти вопросы должны быть тес-
но связаны со второй пятилеткой Дальневосточного края и общими задачами, стоящими перед краем как форпостом социалистического строительства21.
Как следовало из информационного доклада директора ДВГУ А.В.Пономарева об организации и структуре университета (10 декабря 1931г.), наиболее обеспеченным студентами (81 чел.) являлось восточное отделение, переданное новому университету Дальневосточным институтом народного хозяйства. Восточное отделение оказалось относительно укомплектованным преподавателями (15 чел.). Преподавателей разделяли на две резко различающиеся группы: «1) старые научные работники, в подавляющем большинстве устаревшие, консервативные и требующие замены, 2) молодежь, еще в недостаточной степени накопившая опыт». В докладе отмечалось, что все восточники-лингвисты ни в коей мере не могут удовлетворить требования, которые стали перед востотделением ДВГУ. Воспитанные на старом классическом языке, они не могут и не хотят с ним расстаться, не могут перестроиться в соответствии с новой целевой установкой22.
В начале 1932г. возникла идея создания на базе восточного отделения ДВГУ Восточно-экономического института, готовящего кадры оперативников-экспортников с уклонами: 1) экспортнооперативный, 2) транспортно-оперативный, 3) референтский,
готовящий молодых советских специалистов, знакомых с языком и бытом сопредельных стран. При этом особо подчеркивалась протяженность границ с Маньчжурией и Японией. Допускалась возможность превратить Восточно-экономический институт в закрытый тип учебного заведения с соответствующими нормами и правилами приема. Отмечалось, что кафедра японского языка имеет среди преподавателей лиц, выросших в Японии и получивших там высшее образование. Научных работников — профессор, два доцента и один ассистент (японец). В библиотеке имелось 15 тыс. японских книг (наибольшее количество из книг на восточных языках) и типография23. Рассматривались вопросы о постройке здания для Восточно-экономического института, пополнении
преподавательского состава, комплектовании библиотеки, издании журнала «Известия Восточного института». Однако идея открытия нового специализированного вуза не была реализована. Менялась международная обстановка на Дальнем Востоке, и, видимо, на первое место выходили задачи укрепления армии и организаций специалистами, связанными с обеспечением обороноспособности страны, хорошо владеющими языком.
Из отчета о работе ДВГУ за 1932/33 учебный год следует, что основная задача университета заключалась в перестройке учебного процесса ... в соответствии с постановлением ЦИК СССР от 19.09.1932 г. В этом отчете отмечено, что востфак стоит особо, целевая установка его была отлична от установки университета... Вос-
тфак ставит целью готовить кадры практического порядка: лингвистов и экономистов-референтов для целого ряда организаций внешнеторгового и дипломатического направления24.
Характеристика японоведения по состоянию дел на 1933 г. выглядит следующим образом: кафедрой японского языка
руководил доцент Н.П.Овидиев (42 года, окончил Восточный институт в 1918 г.), на научной работе с 1923 г. Хороший знаток литературного и разговорного языка. Неплохой преподаватель. Но как научный организатор слаб. Кафедрой руководит плохо, достаточного авторитета не имеет. Политически недостаточно грамотен. Работает честно, обеспечить идеологическую выдержанность, политическую направленность, конечно, не может. Как знатока японского языка можно оставить на кафедре. В общественной работе не участвует25.
О кафедре японоведения сказано, что «руководит преподаватель В.И.Серебряков (27 лет, преподаватель кафедры экономической географии Японии. Кореец. Окончил востфак ГДУ в 193Q г.. Беспартийный), молодой, неоформившийся специалист. В работе небрежен. Не авторитетен. Идеологически близок партии, может проводить линию партии. Был бы неплохим ассистентом. На руководство кафедрой не годен». Кроме того, на восточном отделении обучалось два аспиранта по экономике Японии и один аспирант по истории классовой борьбы в Японии26.
В 1933 г. по японскому разряду университет окончили б чел.27 На востфаке было два отделения: японское и китайское. На 1-м курсе обучалось 15 чел., на 2 курсе— 1Q чел., на 3 курсе— 18 чел., на 4 курсе — б чел. По социальному положению большинство студентов были выходцами из рабочих и служащих, состоявшими членами ВКП(б) и ВЛКСМ; мужчин— в два раза больше, чем женщин28.
14 апреля 1934 г. на совещании при отделе Дальневосточного крайкома ВКП(б) было принято постановление о реорганизации вос-тфака ДВГУ. Изменялась целевая установка в подготовке востоковедов, принятая комиссией Наркомпроса СССР в 1927 г. После семилетнего эксперимента по подготовке, в первую очередь, экономистов поворот делался в сторону «Подготовки образованного востоковеда, хорошо владеющего как разговорным, так и литературным языком изучаемой страны. На первом месте ставился языковой цикл дисциплин, на втором — социально-экономический, на третьем — страноведческий, на четвертом — специальный. В учебном плане факультета языковые дисциплины на первом и втором курсах должны занимать до 7Q%, на третьем и четвертом— до 6Q% учебного времени. Внутри отделений (китайское и японское) первые три года занятия велись по одной общей программе, последние полтора года наряду с продолжением изучения устанавливалась специализация с уклонами — экономический и историко-
29
лингвистический .
Активно началась разработка учебных программ на 1933— 1934 гг., в том числе по японскому языку с пояснительной запиской доц. Н.П.Овидиева. Программа строилась так, чтобы студенты могли приобрести надлежащие навыки в японском разговоре, чтении японской литературы и в японском письме. Первый год обучения — разговорный язык, занятия по которому слагались из трех видов: теория, живая речь и обратный перевод. Разговорную речь должен вести лектор из природных японцев. Н.П.Овидиев использовал систему Е.Г.Спальвина и не скрывал этого в своей пояснительной записке. К концу четвертого курса студент должен был знать 3500 иероглифов.
Новые программы, как пишет Э.В.Ермакова, были направлены прежде всего на подготовку специалистов, знающих язык, на подготовку научных кадров, исследователей и только потом
30
экономистов .
Набор студентов в январе 1934 г. происходил по решению бюро обкома ВЛКСМ. Учитывая особо важное значение для Дальневосточного края подготовку научно-исследовательских кадров по странам Востока (Япония, Китай, Корея), в связи с международной обстановкой на Дальнем Востоке было решено принять лучших комсомольцев из числа актива, в первую очередь рабочих: на японское отделение — 10 чел., в том числе 4 чел. из Владивостока, 2 чел.— из Никольска-Уссурийского, 2 чел. — из Спасского, 1 чел. — из Артемовского, 1 чел. — из Сучана. Особое внимание уделялось качественному подбору кандидатур31. На японском отделении в 1934 г. обучалось: на 1 курсе — 15 чел.(10— члены ВКП(б) и 5— комсомольцы), на 2 курсе— 10 чел. (7— члены ВКП(б) и 3— комсомольцы), на 3 курсе— 11 комсомольцев, 5 беспартийных, 4 курс— 6— члены ВКП(б), 3 комсомольца, 2 беспартийных. Видно, что в наборах 1933—1934 гг. беспартийных студентов уже не было.
Из-за болезненного состояния 16% студентов нуждались в предоставлении отпусков, главным образом это были студенты активисты-партийцы, которые занимались помимо учебы общественной работой, и уже на старших курсах имели расшатанное здоровье и вынуждены были делать перерыв в учебе32.
Реорганизованный востфак становился «закрытым» учебным заведением с правом поступления на него только членов партии и в виде исключения — комсомольцев. Главной задачей его являлась подготовка кадров для улучшения взаимного понимания народов стран Восточной Азии и Советского Союза, помощи в борьбе за независимость и освобождение. Можно предположить, что в начале 30-х годов дальневосточных востоковедов готовили для армии и разведорганов под прикрытием подготовки лингвистов. Изучение языка было одним из основных предметов курса востфака,
33
студентов готовили как военных переводчиков .
С 1934/35 учебного года в университете вводилась военная подготовка. Для восточников это была программа с военнопереводческим уклоном, рассчитанная на три года обучения. Предлагалась программа изучения японской армии, ее организации, состава, вооружения войск, терминологии. Выпускники должны были
34
уметь читать и переводить уставы, схемы, карты, приказы и т.п.
По состоянию дел на март 1934 г. кафедрой японского языка заведовал доц. Н.П. Овидиев (утвержден НКП в должности доцента 27.10.34г.). На кафедре работали: 1 ассистент— К. П.Феклин, 1 национал-японец и 1 кореец— преподаватели японского языка. На эту кафедру требовался еще один сильный лингвист-японовед.
Более или менее удовлетворительно дело обстояло с программами обучения по японскому и английскому языкам, так как имелся длительный опыт преподавания и программы работы . Плохо обстояли дела с разработкой программ по экономике и истории революционного движения Японии. Наиболее слабо была разработана программа по экономике Японии, торговым связям с СССР и конъюнктуре внешних рынков.
Научно-исследовательская работа по кафедре японоведения велась по теме «Проблемы исследования экономики Японии». Кафедра японского языка работала по составлению грамматики японского языка. Готовились к печати «Материалы по изучению японской военной терминологии», «Японский газетный и журнальный стиль», «Японская грамматика» (доц. Овидиев), «Руководство по языковой торговой терминологии». В стадии завершения находился учебник разговорного японского языка (доц. Юркевич и Феклин). В 1937 г. Н.П. Овидиев издал «Современное состояние японского литературного языка», подготовил к печати «Главнейшие особенности грамматики японского литературного языка», «Периодические сдвиги в области «танка» и «хакку», «Трудовое крестьянство в изображении японской поэзии».
Международная обстановка на Дальнем Востоке в 1936 г. обострилась в связи с вступлением Японии в Антикоминтерновский пакт и началом в 1937 г. войны в Китае. В Советском Союзе нарастала волна подозрительности, истерии, уверенности в существовании «пятой колонны Японии» в стране, особенно на ее Дальнем Востоке. Под все это была подведена теоретическая база
— программа усиления классовой борьбы по мере движения СССР по пути социализма, выдвинутая Сталиным на февральско-мартовском пленуме ЦКВКП(б) 1937 г. Пленум и его решения об уроках вредительства, диверсий и шпионажа японо-немецких троцкистских агентов послужили сигналом для развертывания массовых репрессий против всего населения страны. Их жертвами стали и преподаватели ДВГУ, Политехнического института, ученые Дальневосточного филиала Академии наук СССР. Единичные аресты, которые имели место в ДВГУ в
1932—1935 гг. сменились массовыми арестами востоковедов университета в 1937—1938гг. Причина— якобы наличие в университете контрреволюционной организации, входящей в правотроцкистский блок35. С июля-августа 1937 г. по ноябрь 1937 г. органы НКВД арестовали основную часть преподавателей-востоковедов. Среди них японистов: Н.П.Овидиева, К.Н. Харнского, Е.Г.Нельгина, И.Т.Быкова, А.П. Ещенко, М.Н. Востри кова; в мае-июле 1938 г. — доц. Т.С.Юрке-вича, переехавшего в Москву.
В отчете о работе кафедры японского языка за первый семестр 1937/1938 учебного года записано: «Враги народа своей гнусной вредительской работой довели состояние научно-учебной работы на японском отделении до полного развала». После арестов
преподавателей японского языка «подавляющее большинство преподавателей совсем не имеет опыта в преподавательской работе и приступили к ней впервые... Результатами деятельности врагов народа на японском отделении является отсутствие у части студентов всякого интереса к изучению японского языка...»36 Овидиева обвинили как резидента японской разведки и участника контрреволюционной вредительской организации при ДВГУ. Другим были предъявлены аналогичные обвинения. Все преподаватели обвинялись в том, что они плохо готовили специалистов, воспитывали студентов в японофильском духе, передавали разведорганам
материалы шпионского характера, создавали условия для поражения СССР в грядущей войне с Японией. После мучительных пыток и допросов все арестованные были приговорены к расстрелу.
ДВГУ, восточный факультет в результате репрессий был
разгромлен. Высшая школа понесла большой урон, лишившись
восточного факультета, имевшего дореволюционные традиции и давшего жизнь первому университету на Дальнем Востоке.
В марте 1939 г. делались попытки восстановить японоведение. Вновь принятым на работу преподавателям поручалось «составление полноценных учебных пособий по японскому языку. Выполнение этой задачи кафедрой означает ликвидацию последствий вредительства в прошлом». Индивидуальную научно-исследовательскую работу вели: «Хрестоматия японского языка» (Столяров А.Н.), «Хрестоматия японских газетных текстов» (Карпович), «Хрестоматия японского литературного языка» (Гусев), «Пособие для преподавателей
первого курса» (Никифоров), «Учебник японского разговорного языка» (Будинов, Иванов, Шленкин), перевод японской грамматики (Ковалев), план изучения иероглифов студентами (Кондратюк). Однако эти усилия не дали результатов.
Освобожденное здание университета решением крайкома ВКП(б) было передано управлению НКВД Приморского края 15 июня 1939 г.
До 1962 г. японоведение во Владивостоке прекратило существование.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Дальневосточный государственный университет: История и современ ность. 1899—1999. Владивосток, 1999. С.52.
2 Там же. С. 112.
3 РГИА ДВ.Ф.Р-289. Оп.1. Д.10. Л.88—89.
4 Там же. Д.25. Л.112—114.
5 Там же. Д. 12. Л.4—5.
6 Там же. Д.ЗЗ Л.1—7.
7 Георгиевская Е.А. Становление и развитие Дальневосточного центра восто коведения (1899—1939 гг.): Дис. ... канд. ист. наук. Владивосток, 1994. С.57.
8 ГАПК.Ф.117. Оп.1. Д.2393. Л.29, 35.
9 Там же. С. 48.
0 Георгиевская Е.А. Становление и развитие... С.38—59.
1 Цит по: Дальневосточный государственный университет... С.60.
2 ГАПК. Ф. Р-2422. Оп.1 Д.130. Л.11—12.
13 ГАПК. Ф.117. Оп.1. Д.60.
4 Там же. Оп.4. Д.25. Л.25.
5 Дальневосточный государственный университет... С.79.
6 Алпатов В.М. Изучение японского языка в России и СССР. М., 1988. С.74.
7 Ермакова Э.В., Георгиевская Е.А. Восточный факультет в 20—30-е годы // Известия Восточного института. 1994. № 1. С. 54.
8 Дальневосточный государственный университет... С.103.
9 РГИА ДВ. Ф. Р-289. Оп.1. Д.126. Л.14.
20 Там же. Д.2. Л. 18. Цит. по: Известия Восточного института, 1994, № 1. С.55.
2 РГИА ДВ. Ф. Р-289. Оп.1. Д.150. Л.14.
22 Там же. Д. 150. Л. 182—189.
23 Там же. Д.138. Л.122—133.
24 Там же. Д. 145. Л.127.
25 Там же. Д. 180. С.39; Д.176. Л.21—24.
26 Там же. Д.176. Л.9, Л.21—24.
27 Там же. Д.145. С.161 —168.
28 Там же. Д.138. Л. 15—16.
29 Там же. Д.134. Л.17.
30 Дальневосточный государственный университет... С.112.
3 РГИА ДВ. Ф. Р-289. Оп.1. Д.244. Л. 135.
32 Там же. Д.138. Л. 15—16.
33 Дальневосточный государственный университет... С. 115.
34 Там же.
35 Ермакова Э.В., Георгиевская Е.А. Восточный факультет... С.60.
36 РГИА ДВ. Ф. Р-289. Оп.1. Д.601. Л. 10.
Zoya F. Morgun
Japan studies in the Far Eastern State University in the 20—30 years
The article is based on archives and modern research materials concerning the development of Japan studies in the Far Eastern State University in the 20—30 years. The procen of teaching and the fates of teachers of Japanese are analyzed in this article.
