CC BY
7
S.A. Ivanov
Names of atmospheric phenomena in the Yakut language and in its dialects
In the article is considered the Yakut names of some atmospheric phenomena, attempts to show when, where and how it were created and how it to use today. As it well known, are for ranching, commercial hunting and other economic activities of the Yakut essential favorable climatic conditions. Therefore, the Sakha all year to monitor the state of the Earth's atmosphere and place it by natural processes and phenomena. As a result of centuries of observations, many names wind, clouds, rain and snow, cold and heat, which in many cases are of a terminological character of the use, and sometimes acquire differential features of regional dialects.
The ancient name of the atmospheric phenomena have received a geographical widely spread in Turkic languages, created, in all probability, the original homeland of the ancient ancestors of the Yakuts, but the bulk of them appeared gradually in the Lena region, in the result of the metaphorical transfer of nominative meanings of words, lexicalization attribute designs and safety phrases, and lexical borrowings and normal tracing.
Keywords: adjectival, atmospheric phenomenon, attributive phrases, dialect equivalents, borrowing, tracing, native Turkic words, lexicalization, metaphorization, substantivation, euphemisms.
УДК 811.512.157
В.И. Харабаева
Ядерные средства выражения персональности в якутском языке (в сопоставлении с тувинским и хакасским языками)*
Ядерные средства выражения функционально-семантической категории персональности рассматриваются в сравнительно-сопоставительном аспекте на материале якутского, тувинского и хакасского языков. Функционирование показателей категории лица и личных местоимений в сопоставляемых языках рассмотрены на примере простого предложения. Выясняются сходные и отличительные черты в выражении персональности в этих языках, сравниваются парадигмы личного спряжения форм глагола, а также особенности функционирования личных местоимений. Отличительной чертой якутского языка в этом отношении является регулярное личное спряжение инфинитных форм глагола и способность данных форм функционировать в качестве независимых сказуемых в простых предложениях. Тувинский язык отличается тем, что в данном языке большинство времен и наклонений глагола спрягаются аналитическим способом с помощью личных показателей (личных местоимений), которые еще не перешли в разряд аффиксов. Различен у всех сопоставляемых языков состав аффиксов повелительного наклонения. Общей чертой для всех трех языков является то, что личное спряжение глагола имеет местоименное происхождение. Об этом факте свидетельствуют данные древнего состояния тюркских языков, где предложение замыкается аналитическим личным предикативным показателем, т.е. личным местоимением.
Ключевые слова: сравнительно-сопоставительный аспект, якутский язык, тувинский язык, хакасский язык, личные аффиксы, личные показатели, личные местоимения, простое предложение.
Целью сопоставительного метода исследования языков, т.е. описание языка через его системное сравнение с другим языком, является прояснение специфичности данного языка. По мнению
исследователей, данный метод особенно эффективен применительно к родственным языкам, так как их контрастные черты проступают наиболее ярко на фоне сходных черт.
* Статья выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ. Проект № 16-14-14004 а (р). © В.И. Харабаева, 2016
Функционально-семантическое поле категории персональности рассматривается как поле моноцентрического типа со сложной бинарной структурой центра, включающей формы лица разных частей речи - глагола и местоимения, что характерно в языках разных типов [Бондарко, 1991, с.19]. Таким образом, формы лица глаголов и личные местоимения, образующие центр поля персональности, представляют не разные грамматические категории, а одну и ту же грамматическую категорию лица. Они могут быть названы персональными элементами I ранга - элементами, выражающими отношение к лицу, ка-сающими субъекта-подлежащего. В сопоставляемых языках в центр поля персональности относим морфологические средства - аффиксы лица, содержащие признаки, указывающие на отношение обозначаемого действия или состояния к грамматическому субъекту. Кроме морфологических средств, как центральные средства рассматриваются лексические средства выражения лица - личные местоимения.
В якутском языке морфологические средства представлены аффиксами лица (аффиксы сказуемости, аффиксы принадлежности, аффиксы повелительного наклонения). Названные показатели лица, выполняющие важную дейктическую функцию в предложении, в якутском языке могут иметь все глагольные формы и именные части речи. Они определяют соотношение субъекта-подлежащего и предиката, т.е. находятся в позиции синтаксического центра предложения.
Категория лица якутского глагола представлена в «Грамматике современного якутского литературного языка» (1995) следующими аффиксами: 1). Аффиксы принадлежности - ед. ч. 1-го л. -ым, 2-го л. -ыш, 3-го л. -а, множ. ч. 1-го л. -быт; 2-го л. -гыт(-кыт, -хыт), 3-го л. -лара (-лар), тара (-тар); 2). Аффиксы сказуемости - ед. ч. 1-го л. -бын, 2-го л. -гын (-§ын), 3-го л. -р, множ. ч. 1-го л. -быт, 2-го л. -§ыт, 3-го л. -лар. 3). Аффиксы лица в повелительном наклонении: ед. ч. 1-го л. -ыым, мн. ч. 1-го л.-ыах, двойств. ч 1-го л. -ыа^-ыш; ед. ч. 2-го л. -0; -аар; множ. ч. 2-го л. ыш; ед. ч. 3-го л. -тын, множ. ч. 3-го л. -тыннар; 4). Древние аффиксы сказуемости: -м, -ш, которые употребляются только в 1-м и 2-м лице ед. ч. [Грамматика современного якутского ..., 1995, с. 16].
В якутском языке основная часть финитных форм глагола образуется в результате употребления причастий в качестве сказуемого. Присоеди-
няя к себе аффиксы личного спряжения, причастия образуют в современном якутском языке формы времен изъявительного и некоторых форм косвенных наклонений [Харитонов, 1947; Корки-на, 1970; Филиппов, 1999]. Г.Г. Филиппов [1999, с. 155-156], посвятивший множество трудов исследованию якутских причастий, приходит к выводу, что «современная конечная форма глагола -это потерявшее другие свойства то же причастие или отпричастное новообразование, специализировавшееся только в функции глагольного сказуемого». Автором сгруппированы по происхождению формы конечных глаголов якутского языка следующим образом: 1) употребление причастий в значении конечных глаголов; 2) причастия, перешедшие в конечные глаголы, получившие развитие в последнее время; 3) конечные глаголы деепричастного происхождения; 4) исконно конечные формы [Филиппов, 1999, с. 305].
В связи с развитой парадигмой личного спряжения в якутском языке подлежащее в виде существительного или местоимения употребляется факультативно. Если в предложении отсутствует подлежащее, личная форма глагола всегда указывает на грамматический субъект: Иркутскайтан эрийэ-бин, командировками сылдъабын (ДС ААА, 19) -Из Иркутска звоню, нахожусь в командировке; Би-лигин б^иги дэриэбинэбитигэр кэлээрин эрэ, бу-катын билиэххит суот (О БДЭ, 259) 'Сейчас приезжайте в нашу деревню, совсем не узнаете ее'.
В тувинском языке ядерные средства выражения персональности представлены двумя видами спряжения - синтетическим и аналитическим. Синтетическим способом могут спрягаться глаголы с показателями некоторых времен изъявительного наклонения и косвенных наклонений некоторых времен и наклонения, включающие в себя также форму лица и числа. Например, с показателями прошедшего времени: номчудун сты прочитал' (-ду - афф. прошедшего времени, афф. -н -форма 2-го лица ед. числа); повелительное наклонение: номчузуннар Спусть они читают' (-зун - афф. 3-го лица повел. наклонения, -нар - афф. множ. числа); условное наклонение: номчузувусса Сесли мы прочитаем' (-зу и -са - 1-й и 2-й аффиксы условного наклонения, -вус - афф. 1-го лица множ. числа) и т.д. [Исхаков, Пальмбах, 1961, с. 352].
При большинстве наклонений и времен тувинского языка персональность выражается аналитически - личными показателями. Например, формы времени, выраженные одним из прича-
стий, не имеют лично-числовых аффиксов, за исключением факультативного аффикса 3-го лица множ. числа (-лар//-лер), а сопровождаются вместо лично-числовых аффиксов лично-числовыми показателями (мен 'я', сен 'ты', бис 'мы', силер вы'), которые совпадают в литературном языке по звуковому составу с личными местоимениями и следуют за формой времени. Личный аналитический показатель после глагола имеет значение грамматического форманта. Он входит как вспомогательный элемент в состав сказуемого для оформления его предикативности. Например, номчуур мен 'я буду читать' (-ур - афф. причастия буд. времени, мен - показатель 1-го л. ед. ч.), ном-чаан (номчу-ган) сен 'ты прочитал' (-ган - афф. прош. времени, сен - показатель 2-го л. ед. ч.), номчаалак (номчу-галак) бис 'мы еще не читали, но вот-вот будем читать' (-галак - афф. причастия ожидаемого действия, бис - показатель 2-го л. множ. ч.) [Там же, с. 352]. При сложных глагольных формах, образованных от бытийных глаголов тур- 'стоять', чор(у)-'идти', олур- 'сидеть', чыт- 'лежать' персональность также выражается лишь аналитически: Бис ойнап тур бис 'Мы играем', Мен квруп тур мен Я смотрю' и т.д.
Интересно, что в вопросительных предложениях со сказуемым в 3-м лице довольно часто употребляется аффикс сказуемости -ыл//-ил, -ул//-ул, -л. По-мнению исследователей, он восходит к местоимению 3-го лица ол'он': Тарааны кажан кезерил (кезер ол)? 'Когда косят сено?' [Там же, с. 223].
В хакасском языке грамматически личное оформление получают сказуемые только в 1-м и 2-м лицах ед. и множ. числа. Что касается аффиксов 3-го лица, то они отсутствуют в данном языке, так как каждая глагольная форма, выступающая в предложении вне отношения к 1-му или 2-му лицу, является формой 3-го лица. Личные формы в хакасском языке выражаются двумя типами: а) Полными аффиксами в ед. числе: 1-е л. -мын, -пын, -бын; 2-е л. -зынъ, -сынъ; 3-е л. - 0; во множ. числе: 1-е л. -мыс, -быс, -пыс; 2-е л. -зар, -сар; 3-е л. -лар, -нар, -тар; б) Сокращенными аффиксами в един. числе: 1-е л. -м, -ым; 2-е л. -нъ, -ынъ; 3 л. - 0; во множ. числе: 1-е л. -быс, -пыс; 2-е л. -ынъар, -нъар; 3-е л. -лар, -нар, -тар. Сокращенные аффиксы 1-го и 2-го лица ед. и множ. числа внешне напоминают аффиксы принадлежности, но принципиально отличаются друг от друга отсутствием в системе аффиксов
лица оформления 3-го лица ед. и множ. числа (ср. афф. принадлежности -ы, -зы) [Баскаков, Ин-кижекова-Грекул, 1953, с. 449]. Основа спряжения в хакасском языке,как и в других языках, либо простая, либо сложная. Например: мин пар-ча-м 'я иду', син пар-ча-зынъ 'ты идешь', ол парча 'он идет' (настоящее время); мин парганпол-за-м 'если бы я поехал', синпарганпол-за-нъ 'если бы ты поехал', олпарганпол-за 'если бы он поехал' (условное прошедшее время) и т.д.
Во всех сопоставляемых языках аффиксы повелительного наклонения различны. Например, якут. 1-е л. ед. числа бар-ыым 'пойду-ка я', множ. число бар-ыах 'пойдем-ка мы с тобой', бар-ыа§-ык 'пойдемте мы'; тув. ал-ыйн 'буду-ка брать', ал-ыылыкар 'давайте будем брать', хакас. пар-и-м 'поеду-ка я', пар-анъ 'поедем-ка мы'; 2-е л. множ. числа як. бар-ык 'идите', тув. ал-ыкар 'берите', хакас. пар-нъар 'поезжайте'. В 3-м лице ед. числа аффикс повелительного наклонения у всех сравниваемых языков одинаков - якут. -тын, тув. -зын, хакас. -зын. В тувинском и хакасском языках во множ. числе 3-го лица аффикс множественности факультативен (тув. -ал-зын (-нар) 'пусть берут', хакас. пар-зын(-нар) 'пусть поедут'),а в якутском языке данный аффикс обязателен (бар-дын-нар 'пусть поедут'). Из сопоставляемых языков двойственное число имеется в тувинском и якутском языках: якут. бар-ыах 'пойдем-ка'; тув. ал-ыыл// ал-ыылы 'давай будем брать'.
В якутском языке инфинитные формы глагола также могут спрягаться по лицам. Личное предикативное склонение причастий и личное оформление деепричастий в якутском языке могут образовать сказуемые простого предложения.
Деепричастия на -ымына и -бакка, принимая аффиксы сказуемости, хотя и ограниченно, могут употребляться в функции независимого сказуемого, «выражая во временном плане отнесенность действия как к прошлому, так и настоящему времени» [Коркина, 1985, с. 102]: Уйбаакка бэрдэрбит сурукпун Сырбайтан бугун учугэй а§айдык кврдввн кврбвкквбун (АА ПУо, 67) 'Попросить бы мне сегодня как следует у Сыр-бая письмо, которое ты передал для Ивана'(букв. попрося+я бы сегодня). Отнесенность действия к прошедшему времени подчеркивается также присоединением к форме на -ымына служебного слова баара, содержащего в себе семантику совершенности действия, поскольку оно, по предположению Е.И. Коркиной, «состоит из имени
наличия баар 'есть' и формы прошедшего категорического времени вспомогательного глагола э- 'быть'» [Коркина, 1985, с. 99]:Маарышшыттан чэйбитин сылыппаккабыт баара (ВЯ 6К, 16). 'Нам надо было заранее подогреть чай'. Приведенные примеры показывают, что личными формами деепричастий в них выражено сожаление говорящего по поводу совершения или несовершения действия.
Деепричастие на -ымына также, употребляясь в позиции сказуемого, как осложненное аффиксами лица, так и без них, может выражать несомненную уверенность в совершении действия: барымынабын 'конечно, пойду', барымына^ын 'конечно, пойдешь'. Деепричастие на -ан также может выступать в роли независимого сказуемого и принимать аффиксы сказуемости при эмоционально окрашенных предложениях в диалоге: Наhаа дии, ону-маны ошорон кврвн сашарашшын (ЛМ А, 120) 'Это же слишком, всякое выдумывая, говоришь же ты такое' (букв. Представляя говоря+ты).
Личное предикативное склонение причастий может использоваться в качестве сказуемого простого предложения в вопросительных и восклицательных предложениях: Эс, эмиэ то^о таайа сатыы турдах+п+ыный? (ИТ ДьХУИ, 100) 'Ну почему же я стою разгадываю?' или 'Зачем же мне стоять разгадывать'; Оо, онно кини YврбYт+Yв+н! 'О, тогда он так обрадовался!' (букв. обрадовавшегося+его). Личное предикативное склонение причастий также может образовать независимое сказуемое с напутствующей семантикой: Кырдьык, до^ор, уолгун кврв барыах+х+ыный (ЛМ А, 95) 'И правда, друг, ты бы мог поехать повидаться с сыном' .
Деепричастия в тувинском языке являются неспрягаемыми формами глагола. Как и в якутском языке, они участвуют также в образовании сложных сказуемых, где аффикс лица принимает лишь конечная форма сказуемого: ДYн ортозун чуче туруп келдиш? 'Что ты встал среди ночи?'. Использование деепричастия в качестве независимого сказуемого в простом предложении очень ограничено. Лишь одно деепричастие тувинского языка - сопроводительное (деепричастие на -пы-шаан) может спрягаться по лицам [Исхаков, Пальмбах, 1961, с. 315]. Данное деепричастие служит сказуемым законченного предложения со значением продолжающегося действия: Мен ввренмишаан мен 'Я еще учусь'. Биживишаан
мен 'Я продолжаю писать', 'Я все еще пишу'. Лицо выражается после деепричастия аналитически личным показателем.
В хакасском языке деепричастия представляют собой форму глагола, которая не изменяется по лицам и числам и не может выполнять роли сказуемого в законченном предложении: Иб тол-дыра чон чыылчых 'Народ собирался, наполняя дом' [Баскаков, Инкижекова-Грекул, 1953, с. 433]. Как и в других сопоставляемых языках они также входят в состав сложных глаголов и указывают дополнительные действия основного глагола: Ол олдыра сабыхсаан 'Он дремал сидя'.
Как показывает материал, причастия в тувинском и хакасском языках выступают только в функции спрягаемых форм в составе финитного глагола. В других случаях они представляют собой атрибутивно-определительные грамматические формы глагола. Например: парар к!з! 'человек, который пойдет', осчеткен агас 'растущее дерево'(хакас.), мону кврген кижи 'видевший это человек', Сураанын тып алыр, ^зээнин чедип алыр 'Искомое находят, желаемое достигают' (тув.).
Персональность на лексическом уровне выражается личными местоимениями. Они указывают на участников речевого акта, например, якут. мин 'я', обозначает говорящего, биЫги 'мы' -группу лиц, в составе которой находится говорящий, эн 'ты' - собеседника или адресата, эШги 'вы' - адресатов, кини 'он', кинилэр 'они' - не участника и не участников акта речи. Местоимения 1-го и 2-го лица используются только при указании на людей, за исключением случаев пер-сонофикации неодушевленных предметов, абстрактных понятий.
Местоимения 3-го лица грамматически противопоставляются местоимениям первых двух лиц, что в языковедческой литературе отмечалось издавна. Они по содержанию более разнообразны, поскольку, обладая заместительной функцией, могут содержать в себе различные понятия, названия. Кроме обозначения людей, личные местоимения 3-го л. иногда указывают на названия неодушевленных предметов, абстрактных понятий, т.е. на «не-лица». Например, якут.: Глазунья дии, кини итинник ошоhуллар, — официант быЛааран кврвр (КК, 50) 'Это ведь глазунья, она делается так'.
Личные местоимения в качестве самостоятельного разряда лексем рассмотрены во всех
грамматиках якутского языка, а также в работе Н.И. Даниловой [1991] подробно исследованы с точки зрения их этимологии, истории происхождения, образования падежных форм, синтаксических функций и т.д.
В якутском языке в большинстве высказываний лицо эксплицировано в глагольной форме, в силу этого, в таких случаях личные местоимения употребляются факультативно и не несут функциональной нагрузки с грамматической точки зрения, например, как в русском языке. В этом отношении в хакасском языке употребление местоимения 3-го лица множ. числа олар сони' обязательно, если аффикс множ. числа в сказуемом не выражен. В тувинском языке в предложении личные местоимения могут употребляться дважды -в качестве существительного и в качестве сказуемого в составе финитного глагола или именного сказуемого.
Личные местоимения тувинского языка следующие: в един. числе 1-е л. мен ся', 2-е л. сен сты', 3-е л. олсон'; во множ. числе 1-е л. бис 'мы', 2-е л. силер свы', 3-е л. олар сони' [Исхаков, Пальмбах, 1961, с. 216]. Интересно отметить, что в тувинском разговорном языке встречается иногда употребление местоимения множественного числа с двойным и даже тройным аффиксом множественного числа: бистэр//бистерлер (где -с также является исторически аффиксом множ. числа) 'мы', силерлер свы', оларлар сони' [Исхаков, Пальмбах, 1961, с. 216]. В хакасском языке личные местоимения имеют следующий состав: в един. числе: 1-е л. мин 'я', 2-е л. син сты', 3-е л. ол сон'; во множ. числе: 1-е л. пис 'мы', 2-е л. сгрер свы', 3-е л. олар сони' [Баскаков, Инкижекова-Грекул, 1953, с. 416].
По фонетическому составу из всех сопоставляемых языков отличаются якутские местоимения. Предположения о происхождении отсутствующего в родственных языках элемента -иги в местоимениях 1-го и 2-го лица множ. числа би^ иги 'мы' и э^иги свы' встречаем в работах О.Н. Бетлингка, С.В. Ястремского, Е.И. Убрято-вой, Н.И. Даниловой. Как пишет Н.И. Данилова, якутские местоимения 1-го и 2-го лица множ. числа появились "в результате трансформации притяжательной формы общетюркских основ бис-, эс-: бис-ин-ги, эс-ин-ги" [Данилова, 1991, с. 33].
Если в тувинском и хакасском языках в роли местоимения 3-го лица выступает общетюркская указательная основа ол, то в якутском языке в
этой роли - слово кини сон', о происхождении которого есть множество предположений. О.Н. Бёт-лингк и В. В. Радлов предполагают, что якутское местоимение кини сон' может быть возведено к слову киШ 'человек'. По мнению Н.И. Даниловой, местоимение кини сон', "является, видимо, более поздним образованием, если считать, что общетюркское местоимние ол скини' первоначально было указательным местоимением. Возможность же происхождения кини'он' из капШ 'сам' и киЫ 'человек' одинакова: оба эти слова (сам и человек) могли абстрагироваться и восприниматься как обозначение 3-го лица" [Данилова, 1991, с. 33].
Итак, как показывает материал, в сопоставляемых языках есть и сходные, и отличительные черты в выражении персональности.
В тувинском языке в отличие от других сравниваемых языков личные показатели 1-го и 2-го лиц как в единственном, так и множ. числе до сих пор сохраняют фонетический облик соответствующих личных местоимений. Выполняя в предложении лишь роль оформителя сказуемого, в морфологическом отношении они еще не перешли в разряд аффиксов. По мнению Ф.Г. Исхакова, "оформители сказуемости в тувинском языке находятся, по-видимому, в начальной фазе развития от самостоятельного слова к аффиксу, а именно: на стадии служебного слова" [Исхаков, Пальмбах, 1961, с. 222]. Аналитический способ спряжения тувинского глагола, по предположению тюркологов, восходит к более древнему состоянию тюрских языков. В дальнейшем историческом развитии другие тюркские языки перешли к синтетическому построению финитных форм.
Отличительным характером якутского личного спряжения является оформление личными аффиксами инфинитных форм и способность данных форм функционировать в качестве независимых сказуемых в простых предложениях. Можно предположить, что независимые сказуемые, выраженные инфинитными формами, в якутском языке развились в результате опущения главного сказуемого сложных предложений. Например, в предложении Ба^шай эрэйдээх оччотоо^уга хараастыбыт-ы-н! (НЛ М, 144) 'Тогда бедный Василий так расстроился!' (букв. Бедный Василий тогда расстроившегося+его) угадывается опущение глагола квр- 'смотри' в повелительном наклонении, перешедшее в значение модального слова: Ба^тай эрэйдээх оччотооо^уга
хараастыбыт+ы+н квр! сСмотри, как тогда бедный Василий расстроился!'. С другой строны, появляется возможность гипотетического утверждения, что «первое предложение (полипредикативная конструкция с причастно-падежным предикатом в зависимой части) оформило свою инфинит-ную зависимую часть посредством склонения относительно самостоятельного предложения в винительном падеже" [Ефремов, 1998, с. 25]. В пре-ложениях с главным сказуемым, выраженным деепричастием, также угадывается опущение второй части предложения. Например, предложение Таах сибиэ онно бараммын! 'Зря я туда поехала' могло выглядеть Таах сибиэ онно бараммын эрэй-дэнним сЗря я, туда поехав, намучалась'.
Общими чертами в трех языках является то, что личные аффиксы в 1-м и 2-м лицах един. и множ. чисел имеют местоименное происхождение. Об этом свидетельствует и то, что в древне-тюркском языке предложение замыкается аналитическим личным предикативным показателем, т.е. личным местоимением: Menga kOp а!Шп jumsap sen baluqni jaqsi saqlap sen сТы много золота посылал мне, ты хорошо оберегал народ' [Древнетюркский словарь, 1969, с.660], Men sizka kalgili men Я готов прийти к вам' [Древнетюр-ский словарь, 1969, с. 340]. Что касается 3-го лица, то якутский язык отличается от двух других наличием аффиксов в 3-м лице -а, -р - в единственном числе, -лар и -лара (-лар) - во множественном числе. В хакасском языке аффиксы 3-го лица ед. числа отсутствуют, а в тувинском языке личный показатель ол применяется весьма ограничено, напр., Ол ажылдап тур ол_с Он работает', аффикс множ. числа 3-го лица в обоих языках употребляется факультативно.
Таким образом, в сравниваемых языках наблюдаем грамматическую однозначность личных аффиксов, единый тип спряжения. Наиболее отличительные черты из всех сравниваемых языков, на наш взгляд, имеет якутский язык.
Сокращения
АА ПУо - Амма Аччыгыйа. Пьесалар, уочаркалар. -Якутск, 1956. - 478 с.
ВЯ 9К - Василий Яковлев. 9рYCтэр кирбиилэри-гэр. - Якутскай, 1969. - 372 с.
ДС ААА - Даана Сард. Ааспыт ааспат амтана. -Дьокуускай: Бичик, 2009. - 192 с.
ИТ ДьХУИ - Иван Тарабукин, Владимир Тарабу-кин. - Дьокуускай харах уутун итэ^эйбэт. Дьокуускай: Бичик, 2013. - 128 с.
КК - Кердеех кэпсээннэр: хомуурунньук. - Дьокуускай: Бичик, 2011. - 192 с.
ЛМ А - Леди Муус. Ахтыл^ан. - Дьокуускай: Бичик, 2011. - 384 с.
НЛ М - Николай Лугинов. Мэндиэмэннэр. - Якутскай: Кинигэ изд-та, 1980. - 200 с.
О БДЭ - Огдо. Буолар да эбит... -Дьокуускай: Бичик, 2013. - 320 с.
Литература
Баскаков Н.А., Инкижекова-Грекул А.И. Хакасский язык (Фонетическая структура, словарный состав и грамматический строй). - М., 1953. - 448 с.
Бондарко А.В. Семантика лица // Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. -СПб: Наука, 1991. - С. 5-40.
Грамматика современного якутского литературного языка. Т. 2. Синтаксис / Убрятова Е.И., Петров Е.Н., Ефремов Н.Н. и др. - Новосибирск: Наука. 1995. - 336 с.
Данилова Н.И. Местоимение в якутском языке. -Якутск: ЯНЦ СО РАН. 1991. - 118 с.
Древнетюрский словарь. - Л.: Наука, 1969. - 686 с.
Ефремов Н.Н. Логическое подчеркивание конца фразы (предложения) в некоторых диалектах языка саха (в связи с проблемой полипредикативных конструкций) // Якутский язык: диалектология. Сб. научных тр. - Новосибирск: Наука, 1998. - 94 с.
Исхаков Ф.Г., ПалъмбахА.А. Грамматика тувинского языка. Фонетика и морфология. - М.: Изд-во восточной литературы, 1961. - 472 с.
Коркина Е.И. Наклонения глагола в якутском языке. - М: Наука, 1970. - 307 с.
Коркина Е. И. Деепричастия в якутском языке. -Новосибирск: Наука. 1985. - 208 с.
Филиппов Г.Г. Причастия якутского языка: комплексное типологическое функционально-семантическое исследование: дис. ... доктора филол. наук. -Якутск, 1999. - 506 с.
Харитонов Л.Н. Современный якутский язык. -Якутск: Госиздат ЯАССР, 1947. - 313 с.
V.I. Kharabaeva
Nuclear means of expressing personality in the Yakut language (in comparison with the Tuvan and the Khakas languages)
Nuclear means of expressing the category of functional-semantic category of personality are discussed in comparative aspect by the material of the Yakut, Tuvan and Khakas languages. Functioning indicators the categories of persons and personal pronouns in the analyzed languages is considered on the example of a simple sentence.
Turns out similar and different features in the expression of personality in the study of languages, compare the paradigm of the personal conjugation of the verb forms, as well as peculiarities of functioning of personal pronouns. A distinctive feature of the Yakut language in this regard is the regular personal infinite conjugation of the verb forms and the ability of these forms to function as independent verbs in simple sentences. The Tuvan language is the language of most of the tenses and moods of the verb conjugate analytical method using personal indicators (personal pronouns) that have not yet moved into the category of affixes. Differences in all the languages studies composition affixes imperative.
A feature common to all three languages is the fact that the personal conjugation of the verb has a pronominal origin. This fact is evidenced by the data of the ancient state of the Turkic languages, where a proposal is closed analytic personal predicate indicator, ie personal pronoun.
Keywords: comparative aspect, the Yakut language, Tuvan language, Khakas language, personal affixes, personal performance, personal pronouns, simple sentence.
УДК 81'374.3
Л.В. Роббек
О подаче фольклоризмов в Большом толковом словаре якутского языка
В статье представлен краткий анализ особенностей подачи и составления толкований фольклоризмов в Большом толковом словаре якутского языка. В результате проведённого анализа выделено два основных момента, касающихся: 1) технической стороны лексикографирования; 2) вопросов, относящихся к составлению собственно словарных дефиниций. Помимо этого, на основе полученных выводов представлен образец составления словарной дефиниции в планируемом нами словаре языка олонхо.
Ключевые слова: Толковый словарь якутского языка, словарь языка олонхо, язык фольклора, дефиниция, фольклоризмы.
В Большом толковом словаре якутского языка (далее - БТСЯЯ), ныне создаваемом коллективом сектора лексикографии ИГиПМНС СО РАН, в настоящий момент изданном в издательстве «Наука» в г. Новосибирске в 12 томах (буквы «А» - «У, Y»), содержится немалое количество фольклоризмов. К примеру, в первом томе (буква «А») содержится 75 дефиниций, отмеченных пометой фольк., во втором томе (буква «Б») - 39 и т.д.
В данной статье мы проведём обзорный анализ толкований фольклоризмов в БТСЯЯ (анализ выполнен на материале I-го тома - буква «А» и II-го тома - буква «Б») и на основе данного анализа определим отличие дефиниций в БТСЯЯ и планируемом нами словаре языка олонхо (далее - СЯО).
© Л.В. Роббек, 2016
Проведённый анализ показал, что значительных в интересующем нас аспекте моментов в БТСЯЯ не так уж много.
Вначале скажем следующее: некоторые дефиниции в БТСЯЯ могли бы быть отмечены пометой фольк., но почему-то даны без какой-либо пометы [9 раз: Толковый словарь..., 2004, с. 325; 363; 385; 398 - 2 случая; 401; 420; 509]:
Алдьархай айа^а 'алдьархай терде, мYлчYPYЙбэт алдьархай. • Беда (неизбежная, неминуемая) [Там же, с. 325]; айыы сирэ аhа§ас (щн сирэ квкдвй) 'Орто дойду киэи, онон ханна ба^арар барыахха, олоруохха сеп (уксугэр ата^астаппыт киЫ ата^астаммыт сириттэн барар кыахтаа^ын туhунан этии). • Земля широка (букв. земля добрая (добрых божеств) от-
