CC BY
92
2005
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 9. Вып. 2
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
Т.Ю. Ильюхина
«Я СТАРАЮСЬ, ЧТОБЫ У НИХ БЫЛ ОБЩИЙ ЗАПАХ И ОБЩИЙ ТОН...»
Запах среди чеховских деталей почти не замечен и потому совсем не изучен. Между тем писателем, убежденным во всеобщей взаимосвязи разнородных явлений (в шутливой форме это выражено в письме-протесте по поводу «физиологии русского романа» П. Боборыкина)', и в сугубой важности цельного впечатления, производимого прочитанным, такой элемент конструкции текста был активно использован. В 1880-1882 гг. - почти в половине опубликованного, далее чуть меньше, перелом приходится на 1887 г., когда эта деталь была включена автором в большую часть текстов, а с 1888 г. рассказы «без запаха» - редкое исключение.
«Нос дан для насморков и обоняния»
(«Краткая анатомия человека»)
Обоняние играет важную роль в восприятии окружающего чеховским героем. Помимо зрения обоняние - едва ли не самый важный способ познания и оценки мира, людей. Само количество примеров такого поведения персонажей (собственно, нюхающих персонажей) достаточно велико: герои нюхают воздух, испытывая дискомфорт или пытаясь его избежать, продукты, заботясь о здоровье, товар, оценивая качество и ценность, табак в силу привычки, нашатырный спирт для обретения ясности чувств. Вспоминают благодаря запаху забытые моменты жизни («от нее шел легкий, едва уловимый запах ладана, и это напомнило ему время, когда он тоже веровал в Бога и ходил ко всенощной и когда мечтал много о чистой, поэтичной любви» - «Три года») и решаются повторить пережитое («как подала мне вчера вечером прачка этот проклятый китель, в котором я был тогда, и как запахло жасмином, то ... так меня и потянуло» -«Тина»), Вспоминают людей, и память воскрешает и запах, с ними связанный («я вспомнил ее лицо и запах тонких духов» - «Рассказ неизвестного человека»). «Подзадоривая себя воспоминаниями», воскрешают в сознании цельную картинку произошедшего: «Помнит Огнев свои осторожные шаги, темные окна, густой запах гелиотропа и резеды» («Верочка»), Обнаруживают способность к удивительным соположениям лица и запаха («белое лицо, своою белизною напомнившее ему почему-то приторный жасминный запах» - «Тина»), голоса и душистого продукта («У нее был хороший, сочный, сильный голос, и, пока она пела, мне казалось, что я ем спелую, сладкую, душистую дыню» - «Моя жизнь»).
© Т.Ю. Ильюхина, 2005
Сама способность обонять признается важнейшей для человека («станционный смотритель, высокий человек в кальсонах с синими полосками, лысый, заспанный и с усами, которые, казалось, росли из ноздрей и мешали ему нюхать. А понюхать, признаться, было что» - «Ночь перед судом»), как необходимая составляющая разумного поведения («У Гоголя две крысы сначала понюхали, а потом уж ушли, а ты, эмансипе, не понюхавши, набросилась» - хоть и в переносном смысле в «Иванове») и как одна из трех (помимо зрения и речи) определяющих саму способность человека «понимать» жизнь (в «Драме на охоте» героине пришлось закрыть глаза, зажать рот и ноздри, чтобы пережить отвратительную ситуацию).
Интересным в этой связи является пассаж из рассказа «Оба лучше»: «Но ничего мне не было так совестно, как запах... Пахло водкой, прокисшими апельсинами, скипидаром, которым дядя спасался от моли, кофейной гущей, что в общем давало пронзительную кислятину...». Многие чеховские герои хорошо «ориентируются» по запаху: судят о социальном положении человека, профессии, его привычках и образе жизни, узнают место, «чувствуют» время, догадываются о ситуации...
Примечательно, что чеховские герои-животные также познают мир: «пробуют» пищу (Каштанка из одноименного рассказа, кошка из «Накануне поста», лошади из «Казака» и «Свирели», корова в «Безнадежном), ориентируются в пространстве и т.п., за исключением использования табака и нашатырного спирта (к слову сказать, Каштанке довелось понюхать табак - герой рассказа дал ей такую возможность):
-Да и вонь же у вас, синьор!
Смотритель понюхал воздух, -
Пахнет как обыкновенно [...] Это вам с морозу.
Ямщики при лошадях дрыхнут; а господа не пахнут.
(«Ночь перед судом»)
Дурной запах, вонь, смрад атрибутируют «низ», указывают на стесненные условия жизни и фиксируют ненормальность изображаемой реальности. «Закопченный потолок», «запах масла и угля» в рабочих бараках, «вонючие» улицы, ворота, запах постных щей и самоварной гари («Бабье царство», «Кулачье гнездо»); лампа с остатками керосина, коптящая и воняющая гарью («Мелюзга»), затхлый и кислый запах жилых помещений в «Степи» (у Мойсея Мойсеевича), «грязь, вонь, дым» (Астров в «Дяде Ване» о крестьянских избах) и «клопы, смрад, сырость» (о комнатах рабочих - Трофимов в «Вишневом саде») и, наконец, «душный удушливый смрад», источаемый «постоянно» одним из обитателей больничной палаты («Палата № 6») и др. Особую группу «низовых» запахов составляют запахи-несоответствия: суп, воняющий тряпкой в «Отце семейства» и пудрой в «Сонной одури», окаменелая колбаса, пахнущая дегтем в «Страхе» и смолой в «Убийстве», постное масло, от которого пахнет керосином в «Бабьем царстве», картошка, жаренная на бараньем сале, от которого пахло свечкой в «Анне на шее», чай, пахнущий рыбой в «Мужиках», французские булки и рябчики, пахнущие духами в «Моей жизни», херес, пахнущий сургучом в «В овраге».
Классический пример сопоставления по запаху с целью «быстрой» дефиниции героев - «Толстый и тонкий»: херес и флер-д'оранж против ветчины и кофейной гущи. Запах пищи вообще в чеховских произведениях несет в подавляющем большинстве2 негативную нагрузку: таков запах вяленой рыбы и дегтя в «Утопленнике» тулуп, пахнущий
соленой рыбой в «Беглеце»; неприятный селедочный запах от старого Никандра в «В сарае»; запах лука от героя в «Безнадежном»; запах курицы и селедки, почувствованный Гаевым, в «Вишневом саде»; халат, пахнущий копченой рыбой, отершись о рукав которого сам приобретаешь этот запах, в «Палате № 6»; аналогичный пример в «Свадьбе с генералом» («племянник пожимал дядюшкину руку и приобретал от этого рыбий запах»).
Застоявшийся запах пищи - знак установившегося привычного неблагополучия: «в скоромные дни в домах пахло борщом, а в постные - осетриной, жареной на постном масле» («Моя жизнь»); «в тяжелом воздухе пахло щами, пеленками и Егорычем» («Старый дом»); «то щами или гусем навоняет на весь дом» («Общее образование»); «в воздухе пахнет постными щами и самоварной гарью» («Кулачье гнездо»); «у нас тертую редьку с квасом ели и рыбу жарили, и такая вонь была в квартире, что черту тошно» («Отец»), То же и любой другой «бытовой» устойчивый запах, связанный с жизнедеятельностью человека: «квартира прачечной пропахла» («Конь и трепетная лань»); «скатерти, пахнущие мылом» («Три года» и повтор в «Вишневом саде»); «Щупкин вскочил и, выпучив глаза, припал к пухлой, пахнущей яичным мылом, ручке» («Неудача»); «меня обдало густым запахом кислятины, сургуча и раздавленного клопа - и я едва не задохнулся» («Ночь перед судом»).
Душистый аромат, собственно, духи напротив - знак благополучной жизни: «душистый платок» Камышева в «Драме на охоте»; «господин с седыми бакенами, Анной на шее и с сильным запахом флер-д'оранжа» в «Картинках из недавнего прошлого» и др. Примечательно, что именно этот аромат воспринимается приметой «другой» жизни, враждебной жизни труженика в рассказе «Враги», и используется как решающий аргумент в ссоре: «осудил он [...] всех, живущих в розовом полумраке и пахнущих духами»; «Я врач, вы считаете врачей и вообще рабочих, от которых не пахнет духами и проституцией, своими лакеями и моветонами...»
Писатель включает запах в характеристику новых социальных явлений: фабричные рабочие, мастеровые, обедневшие дворяне, чиновники... Замечены «профессиональные» запахи - лак, смола, кожа, дым, «смотря по тому, чем занимается хозяин»; и особый «промозглый» запах «какой-то кислоты», пропитывающий квартиры их обедневших хозяев. В «Моей жизни» герой, перепробовавший несколько профессий, каждый раз приобретает и новый запах: «от моей шубы пахло мясом и кровью»; «когда я бывал у нее, от меня пахло краской и скипидаром». Практикующие врачи «пропахли» йодоформом: «его наивные глаза, помятый сюртук, дешевый галстук и запах йодоформа» («Жена»); «земского врача Дворнягина, пахнущего йодоформом» («У предводи-телыны»)3; священники - ладаном и кипарисом: «в номерке было прибрано, светло, уютно и пахло о. Христофором, который издавал запах кипариса и сухих васильков (дома он делал из васильков кропила и украшения для киотов, отчего и пропах ими насквозь)» («Степь»); «сказал старик, внося в комнату сына запах ладана и свечной гари» («Святая простота»); «я чувствую близкое соседство священника, запах его рясы» («На страстной неделе»); в комнате служащего парфюмерной фабрики пахнет эфирными маслами и глицериновым мылом («Володя»), Развитие фабричного производства рождает экологическую тему - «от кожевенной фабрики вода в речке часто становилась вонючей» («В овраге»); «там воздух нездоровый», - говорит о спичечной фабрике персонаж «Степи».
Всю вашу душу охватывает обоняние
(«Сирена»)
Запах помогает А.П. Чехову в изображении психологических черт и состояний своих героев, причем механизм переключения социальной темы в психологическую практически неуловим: «все кушанья, даже ветчина с горошком, пахнут пудрой и монпансье» («Сонная одурь»); «эти балбесы умудряются даже свежей капусте придавать запах тухлятины» («Злоумышленники»), В «Хирургии» деталь «между указательным и средним пальцами левой руки - сигара, распространяющая зловоние», характеризует фельдшера, принимающего больных в отсутствие доктора; в «Володе» подобный образ указывает на скрытую от других персонажей психологическую напряженность состояния героя: «он положил свою крепкую, вонючую сигару на видное место».
Мотив психологического дискомфорта в общении реализован просто: «когда он говорил это, то тяжело дышал, дышал мне прямо в лицо, и от него пахло вареной говядиной» («Ариадна»); «дышал в лицо» («У знакомых»); «обдал ее парами хереса и коньяка» («В рождественскую ночь»); «боялась [...] чтобы от нее не пахло вином» («Володя большой и Володя маленький»). Контрабас в «Контрабасе и флейте», ложась спать, «мазал себе живот какой-то мазью, от которой пахло до самого утра протухлым жареным гусем»; героиня «Тины» оставляет после себя запах «приторного, сладковатого жасмина»; волчица из «Белолобого» «по слабости здоровья» не могла терпеть запаха псины; руки, пахнущие огуречным рассолом, целовать которые «считает своей священнейшей обязанностью» меланхолик («Темпераменты»).; Буркин, герой «Крыжовника», «долго не спал и все никак не мог понять, откуда этот тяжелый запах» - от «трубочки, лежавшей на столе, сильно пахло табачным перегаром». Все это примеры психологического воздействия и зависимости, переживаемые чеховскими героями.
Круг неприятных состояний персонажей, описанных через запах, не широк, но разнообразен: вот герой устает от разговоров и от табачного дыма и уходит к себе в комнату («В родном углу»), а вот героиня неожиданно уязвлена привычным запахом: «от одеяла пахло сигарами, которые курил он» («Два скандала»); в «Шиле в мешке» персонаж переживает стресс: «ему и воняет, и душно, и холодно...»; в «Тряпке» неприязненное чувство к персонажу проявляется и в неприятии даже запаха его духов; герой «Тины» неоднократно переживает приступы тошноты от преследующего его запаха жасмина. Частный случай в этой связи - описание силы пережитого через запах: «Оба чувствовали, что воспоминание о дочери вызовет острую боль и слезы, а от прошлого, как из глубокой уксусной бочки, веяло холодом и мраком...» («Скука жизни»); «Что-то давило ему голову и грудь, угнетало его, и он не знал, что это: шепот ли стариков, или тяжелый запах овчины?» («Степь»), или неожиданной перемены настроения: «и показалось ей, что в комнате запахло полынью» («После театра»); «в старом громадном зале запахло точно кладбищем, а Коврину стало скучно» («Черный монах»).
Немало в чеховских произведениях и «положительных» примеров подобного рода: в «Крыжовнике» - это приятный запах свежего белья; «В родном углу» - это запах горячих вишен в саду - «Уже зашло солнце, жаровню унесли, но все еще в воздухе держался этот приятный сладковатый запах»; в «Моей жизни» - «нежный, едва уловимый запах духов» («От шарфа пахло ландышами, любимыми духами Анюты Благово») и запах «счастья», который вдыхала в себя героиня («Она опьянела от нашего счастья и улыбалась, будто вдыхала в себя сладкий чад») и который чувствует герой («видна сирень, виден стол, накрытый для завтрака, много бутылок, букет из роз, пахнет весной и дорогой сига-
рой, пахнет счастьем»); в «Поцелуе» происшествие с героем утончает его восприятие окружающего: «ему уже казалось, что запах роз, тополя и сирени идет не из сада, а от женских лиц и платьев» и этот запах долго останется с героем («утренняя свежесть, запах тополя, сирени и роз»); в «Дорогих уроках» герой «тонет» в «облаке ароматов» -вдыхает запах платья любимой, улавливает оставшийся после ее ухода «легкий, очень нежный запах женского платья», «нежный, тонкий, волнующий запах», и сам аромат превращает героиню в его глазах в некий фантом («и от нее шел такой аромат, что казалось, будто она окутана облаком, будто стоит только дунуть на нее, как она полетит или рассеется, как дым». Сходное состояние переживает и Володя из одноименного рассказа, но здесь запах подавляет героя: «весь мир обратился в одно большое мохнатое полотенце, от которого пахло купальней».
Запах свежих духов в «Жене»; родной воздух, «жадно» вдыхаемый героиней «Попрыгуньи»; аромат апельсиновых деревьев в «Ариадне»; приятный и сильный запах газеты в «Володе»; «когда около дома пахнет резедой и олеандром [...] хочется, чтобы вся жизнь была такой» («Дом с мезонином»); «и в душу вместе со свежим, легким морозным воздухом просилось чувство, похожее на белый, молодой, пушистый снег» («Припадок»), «пахло смолой чудесно, как никогда раньше» («Три года»)...
На примерах рассказов «Соседи» и «Из записок вспыльчивого человека» видна ситуативность восприятия одного и того же запаха. В первом случае после того, как все неприятное уже было сказано, герой почувствовал приятный запах сена, а во втором -этот запах оценивается как неприятный в момент раздражения («Наступает вечер. Из-за кустов выползает отвратительная луна. В воздухе тишина и неприятно пахнет свежим сеном» - здесь все детали в описании летнего вечера несут след этого раздражения.)
Случай «вытеснения» «сложным» запахом простого описан в рассказе «Неприятность», где «аромат весеннего дня» оказывается способен пробиться «сквозь тяжелый запах йодоформа» и подкорректировать настроение - «Хорошо дышать!».
Несколько «нейтральных» примеров со значением приобщения после исповеди: «мне кажется, что от меня уже пахнет так же, как от рясы священника» («На страстной неделе»); равнодушия: «теперь же он глядел на нее [кучу денег] безучастно и чувствовал только противный запах гнилых яблок и керосина, шедший от кучи» («Степь»); покоя: «разморенный духотою еловой чащи» («Свирель»); умиротворения-, «от плит и увядших цветов вместе с осенним запахом листьев веет прощением, печалыо и покоем» («Ионыч»).
В воздухе пахло
(«Скверная история»)
Среди ароматов окружающего мира, зафиксированных в произведениях писателя, чаще других встречается запах свежести или свежего воздуха: «а в необыкновенно прозрачном, голубом воздухе стояла такая свежесть, точно весь мир Божий только что выкупался, отчего стал моложе и здоровей» («Чужая беда»); «в воздухе резко чувствовалась свежесть» («Святой ночью»); «я встал, сладко потянулся, и проснувшаяся грудь моя начала жадно пить влажный, душистый воздух» («Агафья»); «- Вот так воздух! Мать честная, вот так воздух!» («Моя жизнь»); «благоухает воздух» («Мужики», неоконч.); «Недавно шел дождь и еще более освежил и без того свежий, прозрачный, ароматный воздух» («Живой товар»); «воздух прозрачный, чистый, пропитанный запахами» («Живой товар»); «чудный воздух» («Ненужная победа»); «тонкие ароматы неслись по воздуху» («Бары-
ня»); «воздух полон запахов, располагающих к неге» («Ито, и се»); «свежий воздух» («Каникулярные работы институтки Наденьки 14») и др. К ним примыкают описания пасмурной сырой погоды: «сильно пахло вечерней сыростью» («Страх»); «на другой день пасмурно, дует холодом и сыростью» («На реке»); «пахнет тающим снегом и перегнивающими листьями» («Рано!»); «в воздухе пахло снегом» («Припадок»); «но вот пахнуло сыростью» («Почта») и др.
Используется запах в значении границы: «свежий, душистый ветерок дул ко мне в открытое окно» («Кое-что»); «вместе с запахом сирени и тихим шепотом [...] слабый ветерок доносил» («Кот»); «было тихо, и в открытые окна несся из сада аромат табака и ялаппы» («Черный монах»); «из рощи и усадьбы Колтовича сильно потянуло ландышами и медовыми травами», «повеяло на него сыростью и тиной» («Соседи»); «от монастырского цветника повеяло на княгиню душистой влагой» («Княгиня») и даже в значении пересечения границ (пространственных и временных): «здесь уже не пахло акацией и сиренью [...], но зато пахло полем» («Учитель словесности») и «я помню, что запах вечерней сырости и пролитого коньяка уступил свое место пронзительному запаху каких-то духов» («Драма на охоте»).
Достаточно часто внимание сосредоточено на самом моменте этого пересечения, резком и отчетливом: «а я слишком обрадовался лесной прохладе и смолистому воздуху, чтобы поворотить назад», «а мы выходим на воздух», «быстро войдя в нее (в пещеру. -Т.Н.), я, охваченный сыростью, запахом плесени, грибов и известки, увидел ту, которую искал» («Драма на охоте»); «затем коляска въехала в густые потемки; тут пахло грибной сыростью» («Враги»); «вышел он в поле. Там пахло весной и дул теплый, ласковый ветерок» («Воры»),
Растительно-цветочные ароматы «проигрывают» в количественном отношении, но не в сложности и изысканности составляющих их запахов: «неподвижный воздух был густо насыщен запахом сирени и черемухи» («Дачники»); «В неподвижном, застоявшемся воздухе ощущались медово-приторные испарения трав и цветов» («Страхи»); «пахнет сеном, высушенной травой и запоздалыми цветами, но запах густ, сладко-приторен и нежен» («Степь»); «пахнет сиренью, розой» («И то, и се»); «запах олеандров» («Зеленая коса»); «все почувствовали, что в воздухе пахнет молодой листвой тополя, розами и сиренью», «Окна были открыты настежь и пахло тополем, сиренью и розами» («Поцелуй»); «воздух становится тепел и пахуч. Пахнет черемухой, медовой кашкой и ландышами» («День за городом»); «тополи, покрытые росой, наполняли воздух нежным ароматом» («Моя жизнь»); «Сквозь листву пахучих лип глядела на них немецкая луна» («Патриот своего отечества»); «пахло резедой, табаком и гелиотропом» («Верочка»),
Пять рассказов («Огни», «Дуэль», «Черный монах», «Рассказ неизвестного человека» и «Дама с собачкой») «ароматизированы» запахом моря («Запах поля мешался с нежной сыростью, веявшей с моря», «пахло мокрым песком и морем», «пахнет морем» и «запах моря»),
В «Устрицах» и «Каштанке» - попытка уловить «городские» запахи: «в уличной вони различаю я тысячи запахов», «стала обнюхивать тротуар, надеясь найти хозяина по запаху его следов, но раньше какой-то негодяй прошел в новых резиновых калошах, и теперь все тонкие запахи мешались с острою каучукового вонью, так что ничего нельзя было разобрать».
Итак, городская вонь (в рассказе «Невидимые миру слезы» персонаж именно так определяет запах родного города: «в нашем вонючем Червянске») - против загородной свежести и ароматов4.
Я питаю к этой особе чувства... обоняние
(«О том, как я в законный брак вступил»)
«Женский вопрос», поставленный на естественную почву и объявленный основным, - тема 1883 г. (в письме к брату Александру Чехов делится планом диссертации).
В произведениях писателя запахи и ароматы, окружающие женщину, представляют собой, используя слово одного чеховского героя, «мудреную» смесь.
Старая дева акушерка «пахнет геранью и карболкой» («Необыкновенный»); квартира незамужней женщины содержит' «аромат», который «описать нельзя», но «можно обонять в любой женской, так называемой одинокой квартире смесь женских пачулей с мужской сигарой» («Ворона»); жена и семейная жизнь имеют другой запах: в «выигрышном билете» герой «первый раз в жизни обратил внимание на то, что его жена постарела, подурнела, вся насквозь пропахла кухней», а персонаж из «Рассказа неизвестного человека» объясняет стремление женщины, которой он уже начал тяготиться, сохранить серьезные отношения ее желанием, чтобы «в квартире пахло кухней и судомойками».
Привлекательная замужняя женщина наделена каким-то особенным, похожим на мускус ароматом. Причем само описание размышлений героя из рассказа «Страх» искусно тонировано неопределенными («до сих пор еще не могу разобраться в своих тогдашних чувствах»), но притягивающими друг к другу чувствами Марии Сергеевны и рассказчика: герой испытывает легкое увлечение («Я влюблен в нее не был, но мне нравились ее лицо, глаза, походка...» - здесь то же: изящная фигура, бледность лица, «особенный» мускусный запах и «почему-то» веселые мысли о нелюбви к мужу), а героиня увлечена всерьез («Это была большая, серьезная любовь со слезами и клятвами» - здесь: «всегда» нарядная, надушенная, а значит, желающая привлечь мужчину). Общий «тон» их отношений, эротическая игра, которую они вели, финал истории - все в одном описании.
Образ молодой современной, независимой женщины, женщины конца века, нарисованный одним из героев «Бабьего царства», делает более понятным возбуждающий эффект духов (похожих на мускус) Марьи Сергеевны из рассказа «Страх»: «Женщина йп ёе э1ес1е, - я разумею молодую и, конечно, богатую, - должна быть независима, умна, изящна, интеллигентна, смела и немножко развратна. Развратна в меру, немножко, потому что, согласитесь, сытость есть уже утомление. Вы, милая моя, должны не прозябать, не жить, как все, а смаковать жизнь, а легкий разврат есть соус жизни. Заройтесь в цветы с одуряющим ароматом, задыхайтесь в мускусе, ешьте гашиш, а главное, любите, любите и любите...». Запах «легкого разврата» (наверное, с примесью мускуса) был безошибочно уловлен героем «Шампанского» в облике неожиданной гостьи: «За столом сидела маленькая женщина с большими черными глазами. Мой стол, серые стены, топорный диван... кажется, все, до малейшей пылинки, помолодело и повеселело в присутствии этого существа, нового, молодого, издававшего какой-то мудреный запах, красивого и порочного. А что гостья была порочна, я понял по улыбке, по запаху, по особой манере глядеть и играть ресницами, по тону, с каким она говорила с моей женой, порядочной женщиной...»
Характерно, что одуряющий запах духов всегда связан с эротической темой. Кроме уже приведенных примеров, можно вспомнить «Тину» с приторным сладковатым жасминным запахом, преследующим героя; «Ариадну» с «сильным, удушающим запахом духов» в номере героини; «Даму с собачкой» с чуть ослабленным по интенсивности за-
пахом духов из японского магазина в номере у Анны Сергеевны и «Володю», в котором аналогичную роль («ему было душно и кружилась голова») для неискушенного героя выполняет запах эфира, карболовой кислоты и разных трав.
Между тем искренние естественные чувства, не «подогреваемые» искусственными запахами, сопровождаются и естественными ароматами. Таково описание первого поцелуя в «Даме с собачкой»: «Анна Сергеевна уже молчала и нюхала цветы, не глядя на Гурова». «Тогда он пристально поглядел на нее и вдруг обнял ее и поцеловал в губы, и его обдало запахом и влагой цветов...»; «запах купальни и миндального мыла» в «Володе», хотя и с легким физиологическим подтекстом; «нежный запах женского платья» в «Дорогих уроках»; аромат волос, почувствованный Войницким в «Дяде Ване». В этом отношении «Тина» и «Поцелуй» составляют оппозиционную пару: «сладковатый густой до отвращения запах жасмина», наркотически воздействующий на героя (лейтмотивная одористическая деталь в художественной структуре рассказа), и в такой же функции запах «молодой листвы тополя, роз и сирени», «роз, тополя и сирени», «тополя, сирени и роз», передающий особое состояние надежды на счастье (кажется, само чередование в общем аромате компонентов передает зыбкость и неопределенность этого переживания). А в рассказе «Володя» эта оппозиция чуть намечена описанием парфюмерной «коллекции» Августина Михайлыча, работающего на парфюмерной фабрике (Небезынтересен и сильный приятный запах газеты «Figaro», после обоняния которого Володя взял со стола револьвер).
«Идите и проповедуйте эту философию в Греции, где тепло и пахнет померанцем»
(«Палата № б»)
Топологическая характеристика в чеховских произведениях также включает в себя запах. Писателем выделены «вечные» запахи, сращенные с местом: «Свойкин был охвачен запахом, присущим всем аптекам на свете. Наука и лекарства с годами меняются, но аптечный запах вечен, как материя. Его нюхали наши деды, будут нюхать и внуки» («В аптеке») и «аптекой пахнет» («Аптекарша»); «и вместе со светом до моего горячего лица коснулся удушающий в высшей степени приятный запах; это, должно быть, запах аристократической спальной» («В море»); «пахло, как вообще пахнет на всех кладбищах: ладаном и свежевскопанной землей» («Старость»); «на приезжих сразу пахнуло теплом, запахом старых барских покоев, где, какая бы ни была погода снаружи, живется так тепло, чисто, удобно» («По делам службы»). Зафиксированы устойчивые «ароматы» вагона: «холодный воздух в вагоне становится все гуще и душнее. Острый запах свежего навоза и свечная гарь делают его таким противным и едким, что у засыпающего Яши начинает чесаться в горле и внутри груди» («Холодная кровь»); «табачный и сивушный запах, и пахнет русским духом» («В вагоне»); сарая: «пахло хомутами» («В овраге»); церкви: «запах можжевельника» («Бабье царство»), «запахло можжевельником и ладаном» («Володя большой и Володя маленький»), «запах кипариса» («Княгиня»); бойни: «пахло трупами и навозом», «когда дул с их стороны ветер, летом в жаркие дни несло удушливой вонью» («Моя жизнь»); литографии: «было накурено и сильно, до духоты пахло тушью и красками» («Невеста»); фабрики: «здесь всегда пахло фабричными отбросами и уксусной кислотой, которую употребляли при выделке ситцев» («В овраге»); судебных поме-
щений: «противный запах курительных свечек и с грязными вечно потными стенами» («В суде»), «облака табачного дыма, но пахнет не табаком, а соленой рыбой», «душно» («Суд»), «в кутузках так холодно и так много клопов, что даже при воспоминании пахнет в воздухе клопами» («Наивный леший»), - «да и вонь же тут у вас, синьор! Не продохнешь! Воняет сургучом, кислятиной какой-то, клопами, пфуй! - Без запаха нельзя» («Ночь перед судом» - неоконч.); вечерних салонов: «духота страшная», «частицы румян и пудры, пары алкоголя взвешены в воздухе... Тяжело дышать и хочется...», «сильнейший запах грошового будуара и предбанника» («Салон де-Варьете»); жилья: «сильно пахло жильем» («Он понял!»), «пахло в комнате чем-то затхлым и кислым» («Степь»), «воняет кислою капустою, фитильной гарью, клопами и аммиаком, и эта вонь в первые минуты производит на вас такое впечатление, как будто вы входите в зверинец» , «в палатах, коридорах и в больничном дворе тяжело дышать от смрада», «ужасно тяжелый запах» («Палата № 6»), «в комнатах всегда, особенно по утрам, пахло, как в зверинце, и этого запаха ничем нельзя было заглушить» («Учитель словесности»), «смрад» («Бабье царство»)6.
«Есть праздники, которые имеют свой запах.
На Пасху, Троицу и на Рождество в воздухе пахнет чем-то особенным»
(«На пути»)
Каждое время года Чеховым тоже прочувствовано через запах: «запахло зимой» («Студент»), «весь он от головы до ног издавал такой вкусный морозный запах» («Мальчики»); «было холодно, сыро и пахло осенью» («Почта»), «здесь на станции уже пахло осенью» («Дама с собачкой»); «Пахнет гелиотропом. Скорее мотаю на ус: приторный запах, вдовий цвет, упомянуть при описании летнего вечера» («Чайка»); «пахнуло майской свежестью леса» («Свидание хотя и состоялось, но...»), «несет дыхание весны» («Вор»), «пахнет молодой травкой, навозом, дымом, плесенью, всевозможной дрянью, степью и чем-то таким особенным», «зловонные туманы» («Встреча весны»), «пахнет весной» (Календарь «Будильника»), «В прошлом году, в этом же самом душистом и поэтичном мае» («Дачница»), «в наших краях в это время уж весной пахнет» («Иван Матвеич»), «в тихом, неподвижном воздухе пахло весной и праздником» («Письмо»), «и в мягком холодном воздухе чувствовалось дыхание весны» («Архиерей»), «весенний воздух» («Архиерей»), Так же, как и время суток: «в окно потянуло утренней свежестью» («Кот»), «темные гряды глядели, как большие приплюснутые могилы. От них веяло запахом вскопанной земли и нежной сыростью растений, начавших покрываться росой...» («Агафья»), «душное июньское утро. В воздухе висит зной» («Он понял!»), «высокая трава, пригретая солнцем, начинает испускать из себя густой, приторно-медовый запах» («Налим»), «время было близко к жаркому и душному полудню» («Герой-баба»), «из чащи потянуло вечерней свежестью» («Драма на охоте»), «когда с моря повеяло вечерней сыростью» («Огни»), «Был седьмой час вечера - время, когда белая акация и сирень пахнут так сильно, что, кажется, воздух и сами деревья стынут от своего запаха» («Учитель словесности»), «Когда заходило солнце и в воздухе пахло сеном, теплым навозом и парным молоком» («Бабы»), «его охватило сыростью ночи» («Вор»), «душная ночь» («Весь в дедушку»).
«В передней пахнет не кофейной гущей, как обыкновенно, не постным супом, а какими-то духами, напоминающими запах яичного мыла»
(«Раз в год»)
Среди запахов, включенных в описание и отражающих смену ситуаций, чаще других писателем используется запах ладана: «Зала постепенно наполняется дымком и запахом ладана» («У предводительши»), «У нее горели все лампадки, пахло ладаном» («В овраге»), «во всех комнатах и даже в сенях сильно пахло ладаном» («Убийство»), «принесли кадило, из которого сыпались искры и шел запах ладана и угля», «в передней тоже было тесно, пахло ладаном» («Три года»), «все время пахло жареным мясом и трубкой чухонца, но раз Климов почувствовал резкий запах ладана» («Тиф»); в описание возможных похорон в рассказе «Страдальцы» этот запах тоже включен.
Остальные «ситуационные» запахи отчетливо связаны с болезнями и недомоганиями героев: «голова была повязана белым носовым платком, от которого на всю комнату разило острым уксусом» («Драма на охоте»), «пахнет у меня не чесноком, а лекарствами. Отец лежал в параличе полтора года и весь дом продушил «лекарствами» («Тина»), «вместе с тяжелым, спертым запахом карболки и эфира этот свет шел из слегка отворенной двери, ведущей из кабинета в спальню...» («Враги»), «стараясь не нюхать воздуха, пахнущего жареным мясом» («Тиф»), «пахло лекарствами» («Попрыгунья»), «пахло эфирными каплями» («Рассказ неизвестного человека»), «он выслушал ее и заставил выпить стакан молока, и после этого в наших комнатах запахло креозотом», «Она говорила, ела, но во всей ее фигуре было уже что-то мертвенное и даже как будто чувствовался запах трупа» («Моя жизнь»); бытовыми и праздничными обстоятельствами: «Из подвального этажа, где была кухня, в открытое окно слышно было, как там спешили, как стучали ножами, как хлопали дверью на блоке; пахло индейкой и маринованными вишнями. И почему-то казалось, что так теперь будет всю жизнь, без перемен, без конца!» («Невеста»), «запахло щами с курицей и жареной уткой» («Живой товар»), «неловко принимать гостя, если в комнатах вонь» («Водевиль»), « кое-где во дворах молотили, пахло ржаной соломой» («Моя жизнь»), «пахло недавно вымытыми полами» («Воры»), «в воздухе пахло свежевымытыми полами» («На пути»), «было душно и в комнате пахло краской» и «на желтом крыльце сильно пахло краской» («Случай из практики»), «как нельзя более кстати запахло самоварной гарью» («Драма на охоте»), «дух такой от веников был, медом пахло!» («Происшествие»), «запахло гарью притушенных ламп» («Мужики» - неоконч.), «под кроватью бумаги пахнут кошкой» («В Москве»), «носы почувствовали запах пирога и жареного гуся» («На гвозде»), «суп издавал вкусный запах, а от паровой осетрины шел необыкновенно аппетитный дымок» («Орден»), «в комнатах сильно пахнет жареным гусем» («Водевиль»), «когда стаканы наполнились и в воздухе сильно запахло курицей и гвоздикой» («Мороз»); неординарными происшествиями: «пахло порошком от моли и новыми козловыми башмаками», «жарко, как в бане, угарно» («Приданое»), «пахнет яичным мылом и карболкой» («Перед свадьбой»), «Он прилизан, примазан и испускает из себя наркотический, удушливый запах духов» («Драма на охоте»), «пахнет помадой и фиксатуром» («Свадебный сезон»), «Первое, что он ощутил, придя в себя, это был резкий запах керосина», «а во рту у него горело и пахло керосином», «что яд был действительно принят, свидетельствовали, кроме запаха в комнате, жжение во рту» («Неосторожность»), «пахнет жжеными перьями и спиртом» («Скорая помощь»), «запахло гарью и воздух посинел от дыма» («Попрыгунья»),
Некоторые из подобных деталей - своеобразные сигналы происходящего/происшедшего за пределами сценического или сюжетного действия: «Коньячком от тебя попахивает» («Вишневый сад» - Лопахину, приехавшему с торгов), «ощутил запах белого вина» («Супруга» - о приехавшей жене), «и в то же время презирал и жену [...] и эти ландыши и гиацинты, которые кто-то каждый день присылал ей и которые распространяли по всему дому приторный запах цветочной лавки» (там же), в «Тифе» находящийся в бреду герой сквозь преследующий его с момента заболевания запах жареного мяса и трубки чухонца однажды улавливает и запах ладана - после выздоровления это объясняется смертью ухаживавшей за ним и заразившейся от него сестры.
Несколько раз писатель использует запах духов для обозначения ситуации преодоления себя, принятия решения: «пахнущий свежими духами, он шел в столовую» («Рассказ неизвестного человека»), «Он воображал, как он, пахнущий духами, завитой и галантный, войдет в большую освещенную залу» («Тряпка»), «Я нарядился, надушился и дон Жуаном покатил к ней» («Пропащее дело»), завершая ее «развенчанием надежд», «разочарованием», как, например, в «Тряпке»: «Ему было стыдно, противно. Противны были ему и его запах духов, и новые перчатки и завитая голова». В «Актерской гибели» две ситуационные точки соединены: «Даровитый артист был в прюнелевых полусапожках, имел на левой руке перчатку, курил сигару и даже издавал запах гелиотропа, но, тем не менее, все-таки сильно напоминал путешественника, заброшенного в страну, где нет ни бань, ни прачек, ни портных...».
Писателем активно используется запах и для характеристики обстановки действия: «пахнет сеном и чем-то еще очень хорошим» («Скучная история»), «иногда в неподвижном, застоявшемся воздухе начинало пахнуть и сеном и медом», «на дворе и в комнатах пахнет сеном» («Именины»), «тут пахло, как в прачечной, и, кроме того, еще уксусом» («Припадок»), «пахло дождем и скошенным сеном» («Рассказ госпожи N14), «тут ни зги света, сплошной мрак и вдобавок еще чувствительный запах ладана» («Рассказ без конца»), «вплывали в заколдованное царство, полное удушливого дыма, трещащего света и гама» («Святой ночью»), «его поразило изобилие цветущих растений и сладковатый, густой до отвращения запах жасмина» («Тина»), «уютно, тепло и пахнет чем-то этаким патриархальным» («Святая простота»), «то была смесь запаха ветхих, заброшенных покоев с приятным, но едким, наркотическим запахом тепличных растений, недавно принесенных из оранжереи в комнаты...» («Драма на охоте»), «тут была обстановка простая, и пахло ржаным хлебом, дешевой водкой и сбруей» («Крыжовник»), «но пахло тут бельем и паром, который проникал из прачечной» (Мужики» - неоконч.), «А здесь пачулями пахнет» («Вишневый сад»), «дул сквозной ветер, обдавая запахом табачных окурков» («Дама с собачкой»), «тут много дыма, пахнет жарким и какая-то женщина стоит около печки и жарит котлеты» («Гриша»), «Душно. Пахнет щами и сапожным товаром» («Спать хочется») и т.п.
Интересны примеры создания воображаемой обстановки, например в «Крыжовнике» герой мечтает: «сидишь на балконе, пьешь чай, а на пруде твои уточки плавают, пахнет так хорошо и ... крыжовник растет», а в «Трех сестрах» Наташа планирует: «И тут везде я велю понасажать цветочков, цветочков, и будет запах»7.
Появление запаха сигнализирует о смене обстановки: «запахло навозом и сеном» («Гусев»), «только около питомников Коврин вздохнул полной грудью» («Черный монах»), «завоняло серой и жжеными перьями» («Сапожник и нечистая сила»), «чем-то великолепно запахло» («Степь»), «на нее вдруг прямо в морду пахнуло теплым паром и запахом навоза и овечьего молока» («Белолобый») и др.
Характерный случай у писателя - запах «завершает» развернутое описание обстановки, места действия. В «Степи» развернутое описание июльского вечера и ночи, начавшееся криком перепела и коростели, заканчивается запахом сена, высушенной травы и запоздалых цветов, запахом густым, сладко-приторным и нежным; в «В сарае»: «Тени колясок и саней к дверям перекрещивались с тенями, падавшими от фонаря и игроков, дрожали... За тонкой перегородкой, отделявшей сарай от конюшни, были лошади. Пахло сеном, да от старого Никандра шел неприятный селедочный запах». Также начинается «Свирель»: «Утро было нехорошее, пасмурное. С деревьев, окутанных легким туманом, и с папоротника сыпались крупные брызги, лесная сырость издавала острый запах гнили» и др.
«И пахнет от него не так, как от людей, и ложится спать на свой манер...
Ляжет на станции на диване, попрыщет около себя духами...»
(«Шило в мешке»)
Характерологические черты персонажей тоже могут быть поняты обонянием. «В номере стоял удушливый запах гвоздики, креозота, йода, карболки и других вонючих веществ, которые Софья Савишна употребляла против своей зубной боли» («Житейские невзгоды») - образ взбалмошной, нетерпеливой и недалекой женщины. Или: «Ее в плечико нюхаешь, а от нее порохом, Ганнибалами да Гамильпарами пахнет» («Безотцовщина») - волевой резкий «мужской» характер. Героини, нюхающие табак, также из их числа (например, Маша из «Чайки»), а нюхающие нашатырный спирт («Зеленая коса», «Раз в год»), напротив, склонны к истерикам.
Мужские характеры менее «запашисты». «Этот Жан - здоровеннейший мужчина, говорящий хриплым басом, пахнущий уксусом и вечно ищущий по свету, где оскорбленному есть чувству... рюмка водки и рубль взаймы» («Визитные карточки»). Слабый и праздный человек. Иван Иваныч в «Жене» - другой образ: «От Ивана Иваныча пахло свечным салом и кухонным дымом, и это шло к нему. Его большое, распухшее, неповоротливое тело было стянуто в длинный сюртук, похожий на кучерский кафтан, с крючками и с петлями вместо пуговиц и с высокою талией, и было бы странно, если бы от него пахло, например, одеколоном» - самодостаточный, хотя и слегка опустившийся человек.
Мужчины, пахнущие духами - Трилецкий в «Безотцовщине» пачулями, герой «Пустого случая» с постоянным густым запахом иланг-иланга, Соленый в «Трех сестрах», «поливающий» руки духами, отбивая их трупный запах... - чрезвычайно отчетливые и ясные образы.
Два брезгливых героя из «Драмы на охоте», брат и сестра Пшехоцкие: «Созя [...] нюхала что-то из флакона и, томничая, брезгливо отхлебывала из чашки» и «Он, расположившись в комнате и брезгливо понюхивая воздух...»
«Душистые» письма Ариадны («душистые» и «литературные») выдают неискренность и фальшивость героини, отчасти и потому, что, как скажет автор «Брака через 10-15 лет», «соловьи, розы, лунные ночи, душистые записочки, романы... все это ушло далеко-далеко».
Черты самодура, несомненно, имеет персонаж, который «умывается с мылом, от которого пахнет чем-то таким, от чего чихают все в доме» («Случай с классиком»).
«Говорил тебе, мерзавцу, чтобы, когда спишь в передней, всегда курил благовонной бумажкой»
(«Невидимые миру слезы»)
Образ жизни, стиль жизни, образ постоянного времяпрепровождения также передаваемы через запах. Чаще всего в этой связи писателем упомянут запах спиртного и табака: «от красного платка с желтыми цветами понесло табачным запахом» («Цветы запоздалые»), «одеяло облито жидкостью, имеющей запах пива и вкус его же...» («Шведская спичка»), «зашептал на ухо, обда"вая меня спиртными парами» («Драма на охоте»), «мамаша [...] сердилась, что от няньки пахнет водкой» («Кухарка женится»), «наполняя номер запахом винного перегара» («Актерская гибель»), «Квашин, от которого пахло мадерой и ликерами» («Ненастье»), «пахло от него водкой» («Бабье царство»), «от батюшки пахнет табаком и винцом» («Убийство»), «возле него всякий раз угорала, так как от него сильно пахло водкой и табаком» («Мужики») и т.п.
Другие примеры единичны и индивидуализированы: героиня, укрывшаяся «шелковым одеялом, от которого пахло старым лежалым платьем» («В родном углу»), «Вар-варугина, худая, тонкая, выше всех в доме, одетая во все черное, пахнущая кипарисом и кофеем» («Бабье царство»), «от нее разит пудрой и пачулями» («В вагоне»), «хамский запах губной помады, туалетного уксуса и духов» в «Рассказе неизвестного человека».
«Я стараюсь, чтобы у них был общий запах и общий тон»
В рамках подобной творческой практики шел процесс обновления поэтики прозы, развивался поиск новых соотношений и скреп внутри художественной конструкции текста: между темой и сюжетом, композицией и характером, стилем и персонажем и т.д.; исследовались и расширялись границы художественной выразительности, опробывались новые повествовательные режимы - создавался тип художественной структуры, адекватный своему времени и востребованный последующими литературными эпохами.
Идущий в этом, общем для литераторов конца XIX в. направлении Чехов, несомненно, последовательнее и смелее многих, что приносит уже, так сказать, «промежуточные» результаты (запах у писателя порой может дублировать основную тему произведения: «воздух, сквозь который то и дело пробегает влажный кокетливый ветерок» («Зеленая коса»), «запах-то какой, миазма какая!» («Клевета»), «сено издавало приторный, слегка возбуждающий аромат» («Зиночка»), «в лесу ждала Ефрема атмосфера удушливая, густая, насыщенная запахами хвои, мха и гниющих листьев» («Встреча»), « в номере стоял удушливый запах гвоздики, креозота, карболки и других вонючих веществ, которые Софья Савишна употребляла против своей зубной боли» («Житейские невзгоды»), «от темных кустов веяло сырьем, как из погреба» («Трифон») и т.п.
А любовь писателя к юмористике и литературным играм, чуткость к штампам и «камуфляжу» дают внимательному читателю чеховских произведений (с «хорошим» носом) дополнительное удовольствие: в «Дачниках» у писателя «луна, точно табаку понюхала, спряталась за облако»; в «Экзамене» он поинтересуется «Чем пахнет во рту, когда я ем колбасу?» и сам же ответит: «Колбасной лавкой»; в «Писателе» не преминет уколоть героя: «Ермаков закурил гаванку, и в его комнате еще сильнее запахло культурным человеком»; придумает фамилии: надзирателю («В Париж») - Вонючкин и герою для сценки «О вреде табака» - Нюхин, наконец, Тлетворский в «Либеральном душке», балансирующий на грани иронического умиления и отрыжки.
1 «Коли уж становиться на точку зрения естественного развития, то не только Гоголя, но даже собачий лай нельзя ставить вне русла, ибо все в природе влияет одно на другое и даже то, что я сейчас чихнул, не останется без влияния на окружающую природу» (ПССП. Письма. М., 1976. Т. 4. С. 308).
: За исключением запахов-«воспоминаний»: «мне припоминается, как пахнет горячий картофель» («Моя жизнь»), «память об этой ухе была так вкусна, что воинский начальник почувствовал вдруг запах рыбы» («Невидимые миру слезы»), «а когда вы въезжаете к себе во двор, то нужно, чтобы в это время из кухни пахло чем-нибудь этаким, знаете ли...», «жареные гуси мастера пахнуть», «утка или ьекас могут гусю десять очков вперед дать. В гусином букете нет нежности и деликатности. Забористее всего пахнет молодой лук, когда, знаете ли, начинает поджариваться и, понимаете ли, шипит, подлец, на весь дом», «откроешь кастрюлю, а из нее пар, грибной дух», «Из рыб безгласных самая лучшая - это жареный карась в сметане; только, чтобы он не пах тиной и имел тонкость, нужно продержать его живого в молоке целые сутки» («Сирена»), описание «особо приготовленных» белых грибов у Бабакиной в «Иванове» (обеих редакциях) и закуски под водку (там же); и «нейтральных» пищевых запахов: «подали полное блюдо горячих пирожков, от которых пахло вареным рисом и рыбой» («Три года»), «с водкой, от которой когда налили по рюмке, по всей комнате пошел дух апельсинной корки» («Воры»), «от каши пахло рыбной сыростью», «он подумал, понюхал: пахнет медом», «во рту его стало холодно и запахло болиголовом» («Степь»), «пробежала по ступеням, пахнув на меня ветром, и, как птица, полетела к небольшой заложенной пристройке, должно быть, кухне, откуда шел запах жареной баранины» («Красавицы»), «От черемши такой же запах, как от чеснока» («Три сестры»), «а вино [...] было нестерпимо сладко и пахуче» («Без заглавия»), «тащат морковь и редьку, от которой пахнет свежей землей» («Выигрышный билет»),
3 Старцев у Чехова лишен «докторского» запаха, а превращение в Ионыча ознаменовано приобщением к самым разнообразным «ароматам»: «случалось, бумажек - желтых и зеленых, от которых пахло духами, и уксусом, и ладаном, и ворванью, - было понапихано во все карманы».
4 Единственный городской пример с запахом сена связан с описанием птичьего рынка в «В Москве на Трубной площади»: «если светит солнце и на небе нет облаков, то пение и запах сена чувствуется сильнее». В «Ярмарке» дефиниция город/природа прозрачна: «...воздух этот. Московские запахи отсутствуют. Пахнет лесом, ландышами, дегтем и как будто бы чуточку хлевом».
6 Всего два приятных «аромата»: «лестница, полы и косяки - все громадное, прямое и яркое - были выкрашены в великолепную желтую краску и издавали вкусный запах постного масла» («Беглец») и «около повара и судомоек вкусно пахло кушаньями» («Мужики» - неоконч.).
7 Треплев в «Чайке» в своем спектакле, «реконструируя» обстановку «конца света», заботится о запахе серы, вызывая ерничанье матери.
Статья поступила в редакцию 28 марта 2005 г.
