CC BY
66
ПУБЛИКАЦИИ
УДК 94(470)| 1901/1904| +343.812(470.44-25)+929Корнилов
«...Я РЕШИТЕЛЬНО НЕ ЗНАЮ, ЗА ЧТО ПОПАЛ В ТЮРЬМУ» (саратовский автограф А.А. Корнилова)
З.Е. Гусакова
Государственный архив Саратовской области E-mail: regarc_saratov@mail.ru
Александр Александрович Корнилов (18.11.1862 - 26.04.1925) находился в Саратове в ссылке в 1901-1904 гг. В ноябре 1902 г. он был подвергнут обыску и заключению в саратовскую тюрьму. К этому периоду относится сохранившийся среди жандармских документов автограф А.А. Корнилова - заявление на имя губернатора, в котором будущий известный историк излагает свой взгляд на происшедшие события. Читателю предлагается познакомиться с этим впервые публикуемым документом и узнать об обстоятельствах, вызвавших его появление.
Ключевые слова: историк А.А. Корнилов, студенческая демонстрация, протест, ссылка, надзор полиции, арест, тюрьма, Саратов, автограф.
«.I REALLY DO NOT KNOW WHY I GOT INTO PRISON» (Saratov autograph by A.A. Kornilov)
Z.E. Gusakova
Alexander Kornilov (18.11.1862 - 26.04.1925) spent 1901-1904 in exile in Saratov. In November 1902 he was submitted to search and confinement in Saratov prison. A.A. Kornilov's autograph found among the gendarme documents - an application to the governor in which the future well-known historian presents his views on recent events -belongs to this period. This document is published for the first time, and the reader is invited to read it and to learn about the circumstances that caused its appearance.
Key words: the historian A.A. Kornilov, a student demonstration, protest, exile, police surveillance, arrest, imprisonment, Saratov, autograph.
Саратов до открытия в нем университета служил одним из мест ссылки многих из тех людей, кому по политическим соображениям воспрещалось проживание в столицах и университетских городах. Так, именно в качестве ссыльных некоторое время находились здесь два историка - Н.И. Костомаров и А.А. Корнилов. О
саратовском периоде биографии Костомарова написано немало1. Гораздо меньше известно о Корнилове.
20 июня 1901 г. департамент полиции разослал господам губернаторам, градоначальникам, обер-полицмейстерам и начальникам губернских жандармских управлений совершенно секретный циркуляр о том, что в Петербурге выявлена группа лиц, преимущественно интеллигентных профессий, которые «поставили себе задачей путем устройства вечеринок, чтения речей и рефератов на соответствующие темы, а также издательства систематически подобранной тенденциозной литературы, подготовлять в среде молодежи и рабочих противоправительственных деятелей и агитаторов. Лица означенной группы не упускали ни единого случая для возбуждения в обществе неудовольствия по поводу разных мероприятий правительства и подготовления всевозможных манифестаций и протестов, причем особенно вредно влияли в том направлении на молодежь»2.
В список этих «зловредных» лиц попали, в частности, поэт Константин Дмитриевич Бальмонт, член Вольно-экономического общества, книговед и библиофил Николай Александрович Рубакин и его жена Надежда Ивановна, врач Викентий Викентьевич Смидо-вич, более известный как писатель Вересаев. Значился в списке и Александр Александрович Корнилов. Он был подвергнут обыску и арестован за протест против разгона полицией многотысячной демонстрации студентов и курсисток 4 марта 1901 г. на площади у Казанского собора в Петербурге. И вот теперь последовало наказание: воспрещение проживания в столицах, столичных губерниях и университетских городах сроком на два года3.
Александр Александрович решил жить в Саратове. Сюда он прибыл в мае 1901 г. с женой Натальей Антиповной и девятилетним сыном Владимиром4. Остановились вначале в гостинице «Европа», а
1 См.: Юдин П.Л. Н.И. Костомаров в ссылке // ИВ. 1905. Апрель. С. 136-151; Майорова А.С. Саратов середины XIX века в автобиографических записках Н.И. Костомарова и А.Н. Минха / / Туризм и культурное наследие: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 2004. Вып. 2. С. 100-109; Она же. История Нижнего Поволжья в трудах саратовских историков с середины XVIII века до 80-х годов XIX века / / ОИ. 2007. № 3. С. 97-107; Чалая Т.П. Славянский мир Н.И. Костомарова. Воронеж, 2007. С. 86-97; Малютина Т.П. [Чалая Т.П.] Участие в Кирилло-Мефодиевском обществе и саратовская ссылка Н.И. Костомарова (наст. изд. С. 186-207).
2 ГАСО. Ф. 53. Оп. 1/1901. Д. 17. Л. 95-95об.
3 Там же. Л. 96об.
4 Там же. Оп. 1/1903. Д. 157. Л. 34.
затем сняли квартиру в доме Пшеничного на Гимназической (ныне имени Некрасова) улице. Место службы Корнилов, по определению саратовского полицмейстера, выбрал неблагонадежное - редакцию газеты «Саратовский дневник». Четыре сотрудника газеты во главе с редактором В.С. Самсоновым уже состояли под негласным надзором полиции. Теперь добавился пятый поднадзорный5.
Ко времени работы Корнилова в «Саратовском дневнике» относятся статьи: «Некоторые черты из жизни В.А. Жуковского (к пятидесятилетию со дня его смерти)», «К вопросу о мелкой земской единице», «Судьба одной школы» (о ткацкой школе производства сарпинок и холстинок, открытой новоузенским земством), «На ба-лашовской выставке», подписанные инициалами А. К.6 Можно сделать предположение, что статьи эти подготовлены Александром Корниловым. Во всяком случае, статей с такой подписью в газете не встречается ни в предыдущем, ни в следующем году. К сожалению, документы редакции «Саратовского дневника» не сохранились, что не позволяет провести необходимый поиск.
В ночь на 1 ноября 1902 г. местные власти решили начать активные действия против всех, взятых на учет, неблагонадежных лиц. Среди подвергшихся обыску и аресту оказался и Корнилов. У него были изъяты три номера издававшегося в Штутгарте и Париже П.В. Струве журнала «Освобождение», проект программы Российской социал-демократической партии, революционные песни и стихи, «Былое и думы» А.И. Герцена, «Так что же нам делать?» Л.Н. Толстого, три фотографии, запечатлевшие избиение студентов казаками. Результаты обысков и сведения, накопленные в ходе предварительного негласного наблюдения, послужили основанием для привлечения Корнилова к дознанию «О социал-революционном кружке в Саратове». Всего по этому дознанию проходило 18 человек, в том числе Алексей Иванович Рыков и его сестра Фаина7.
Среди жандармских документов сохранился автограф А.А. Корнилова - его заявление саратовскому губернатору, которое публикуется ниже. Дошло ли заявление до губернатора, не известно, сведений об этом не обнаружено. В автографе обращают на себя внимание строки о том, что Корнилов посвятил все свое время литературной и научной работе. Получив степень кандидата прав в Петербургском университете, Александр Алек-
5 ГАСО. Ф. 53. Оп. 1/1902. Д. 8. Л. 15, 17, 20об.
6 Саратовский дневник. 1902. 18 апр., 9 мая, 9 окт., 25 сент.
7 ГАСО. Ф. 53. Оп. 1/1902. Д. 114. Т. 1. Л. 124, 240, 347-349, 360об.
сандрович постоянно стремился к литературной деятельности. А в саратовской ссылке, как отмечают биографы Корнилова, он очень серьезно занялся изучением истории России. Указанные строки подтверждают это мнение биографов. Подтверждением тому служит и тот факт, что свои занятия Корнилов старался не прерывать даже в тюрьме. По его просьбе жена передала ему труд А.И. Скребицкого «Крестьянское дело в царствование императора Александра II», исследования по отмене крепостного права, материалы по земской реформе и др.8 Таким образом, саратовские годы явились для Корнилова в какой-то мере переломным моментом, прелюдией к становлению его в качестве историка.
Заключение оказалось недолгим. Уже 8 ноября 1902 г. Корнилов был выпущен под особый надзор полиции, хотя дознание, к которому он был привлечен, тянулось до 2 января 1904 года9. Но следствием ареста стало увеличение на целый год времени ссылки. Последний документ о пребывании Александра Александровича в Саратове датирован 27 мая 1904 г. Это сообщение департамента полиции губернскому жандармскому управлению о том, что против выезда А.А. Корнилова на дачу к матери в селение Га-лахи Варшавской губернии возражений не имеется10. Саратовский период его биографии завершился.
Вскоре А.А. Корнилов стал сотрудником редакции журнала П.Б. Струве «Освобождение», заметным членом конституционнодемократической партии, являясь в 1905-1908 гг. секретарем ее Центрального Комитета.
С 1909 г. А.А. Корнилов занимал должность профессора Петербургского политехнического института Петра Великого, студентам которого читал «Курс истории России XIX века». Изданный в 1918 г., этот его труд многими специалистами оценивался как своеобразное продолжение лекций крупнейшего русского историка Василия Осиповича Ключевского, в которых изложены сведения до конца XVIII века. А.А. Корнилову принадлежат также труды: «Судьба крестьянской реформы в царстве Польском» (1894), «Крестьяне в России и крестьянский вопрос в XIX веке» (1905), «Общественные движения при Александре II» (1909), «Молодые годы Михаила Бакунина» (1915), «Годы странствий Михаила Бакунина» (1925) и др. Активная деятельность в рядах кадетов
8 ГАСО. Ф. 53. Оп. 1/1902. Д. 114. Т. 1. Л. 132; Д. 215. Т. 4. Л. 26.
9 Там же. Т. 1. Л. 201-202об., 437, 419-419об.; Т. 3. Л. 183.
10 Там же. Т. 3. Л. 293.
стала причиной того, что труды историка не переиздавались до 1991 года11.
Вступительная статья, публикация и комментарии
З.Е. Гусаковой
* * *
Его превосходительству саратовскому губернатору1
коллежского советника
Александра Александровича Корнилова
заявление2.
Сегодня ночью явился ко мне на квартиру жандармский ротмистр Козлов3 и по поручению, как он заявил, начальника Саратовского жандармского управления4, произвёл у меня обыск, длившийся, благодаря большому числу книг и бумаг в моей квартире, всю ночь; а затем, ссылаясь опять-таки на данное ему предписание, арестовал меня и препроводил в тюрьму5, в виду того, как сказано в протоколе, что в жандармском управлении имеются будто бы какие-то данные о моей противозаконной политической деятельности и что при обыске у меня найдено 3 номера газеты «Освобождение»6 (издания хотя и заграничного, но не революционного) и печатная программа, изданная парижским журналом «Жизнь»7 (равным образом нереволюционным). Вместе с тем, ротмистр Козлов взял всю имевшуюся у меня переписку с моими родными и другими лицами (начиная с детского возраста, всего лет за 25), составившую большую корзину, один разбор которой может занять довольно долгое время. Это последнее обстоятельство может грозить мне довольно долговременным задержанием. Между тем, я считаю свой арест полнейшим недоразумением.
Я очень хорошо знаю, что начальник жандармского управления, в силу данных ему полномочий по положению об усиленной охране8, имеет формальное право меня арестовать. Но едва ли такая сильная мера пресечения возможности уклоняться от следствия и суда может серьёзно оправдываться нахождения у меня
11 См.: Большая советская энциклопедия: В 66 т. М., 1934. Т. 34. С. 323-324; Родина. 1991. № 8. С. 68.
выше поименованных предметов; что же касается до моей якобы преступной политической деятельности, то я совершенно уверен, что первый же допрос докажет всю неосновательность подобных подозрений. В апреле минувшего года я также был арестован в Петербурге за подпись мною вместе с другими вполне благонамеренными лицами двух совершенно лояльных заявлений, адресованных к правительству по поводу событий, имевших место 4 марта на Казанской площади9. И хотя я не перестаю считать принятые против меня вслед за тем меры преследования полнейшею несправедливостью, тем не менее, я, по крайней мере, знал тогда, за что эти меры на меня обрушились. Теперь же я решительно не знаю, за что попал в тюрьму, так как с тех пор и до настоящего времени я не принимал никакого участия ни в какой противозаконной политической деятельности, посвятив всё своё время научной и литературной работе, что легко может быть доказано даже и найденной у меня при обыске перепиской и составленными мною журнальными статьями.
Если я имею образ мыслей, несогласный с нынешним правительством, если я даже позволяю себе иногда читать брошюры не революционного, а лишь оппозиционного содержания, но не принимаю никакого участия ни в какой противозаконной политической деятельности10, то ведь едва ли можно признать справедливым заключение меня за одно только это в тюрьму без следствия и суда.
Ввиду всего выше изложенного, позволяю себе обратиться к Вашему превосходительству с просьбой, сделать распоряжение об освобождении меня из-под стражи и о скорейшем допросе меня подлежащею властью. Вместе с тем прошу не отказать моей жене11 в разрешении видеться со мной или, по крайней мере, доставлять мне необходимые для меня предметы12. Скорейшее окончание столь неожиданно начатого против меня преследования мне важно ещё и в том отношении, что в числе взятых у меня бумаг взяты и начатые мною литературные работы, до возвращения которых я буду лишён возможности, своевременно иметь, необходимый мне и моей семье, заработок.
Коллежский советник А. Корнилов.
Саратовская тюрьма. 1 ноября 1902 года.
ГАСО. Ф. 53. Оп. 1/1902. Д. 215. Т. 1. Л. 113-114. Автограф.
Комментарии
1 Энгельгардт Александр Платонович (1845-1903), камергер двора его императорского величества, с 1901 г. по 1903 г. саратовский губернатор.
2 На документе имеется пометка без подписи: «Прошение это принял начальник Саратовской тюрьмы».
В 1902 г. указанную должность занимал надворный советник (1900), кавалер ордена Св. Анны 3 ст. (1895) Владимир Семенович Орлов.
3 Козлов Николай Наумович, жандармский ротмистр, помощник начальника Саратовского губернского жандармского управления в Вольском, Кузнецком и Хвалынском уездах.
4 Померанцев Дмитрий Семенович (1853 - после 1916), генерал-майор (1909), с 1902 г. по 1907 г. начальник Саратовского губернского жандармского управления.
5 Саратовская губернская тюрьма и второе арестантское отделение располагались на улице Московской, между ул. Камышинской и Царевской (ныне ул. Рахова и Пугачевская). В настоящее время в этих корпусах располагаются Кировское отделение милиции и Учреждение ИЗ-61/1 МВД РФ.
6«Освобождение» - либеральная газета, издавалась в 1902-1905 гг. заграницей, сначала в Штуттгарте, затем в Париже.
7«Жизнь» - литературно-политический журнал, выходил с 1897 г. в С.-Петербурге, а с 1901 г. по 1902 г. в Лондоне и Женеве.
8 Положение усиленной (чрезвычайной) охраны - особенный правовой статус местности в государственном праве Российской империи, объявляемый при чрезвычайных ситуациях и гражданских волнениях.
9 4 марта 1901 г. в Петербурге на площади у Казанского собора произошла грандиозная студенческая демонстрация, закончившаяся жестоким побоищем. «Полиция расправилась с демонстрантами, как с бунтарями. Избивали всех, даже случайных прохожих и зевак. "Искра" на основании корреспонденции называла число убитых - 6-8 человек, арестованных - примерно 1050 человек. Решением правительственного "особого совещания" студенты-руководители демонстрации были высланы в Сибирь» (Олесич Н. Господин студент Императорского Санкт-Петербургского университета. СПб., 1999. С. 142).
10 Подчеркнуто А.А. Корниловым.
11 Корнилова (урожд. Фёдорова) Наталья Антиповна (1866-1906), первая жена А.А. Корнилова.
12 Подчеркнуто синим карандашом не установленным лицом.
