XXII ежегодная богословская конференция ПСТГУ Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

С 16 по 22 ноября 2011 г. под эгидой Синодальной библейско-богословской комиссии Русской Православной Церкви прошла осенняя сессия XXII Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

Актуальные проблемы истории Русской Православной Церкви в ХХ веке

Темой секции, проходившей 16 и 17 ноября, стал поиск моделей церковногосударственных отношений в России в первые послереволюционные годы. Работой секции руководил иерей Александр Мазырин (ПСТГУ).

Секция открылась докладом К. В. Ковырзина (ПСТГУ), посвященным анализу содержания определения Поместного Собора 1917 г. «О правовом положении Православной Российской Церкви». Докладчик выделил основные проблемные вопросы соборного документа и пришел к выводу, что документ был практически лишен противоречий, а предложенная Собором модель церковногосударственных отношений представляла собой промежуточный вариант между отделением Церкви от государства и прежней системой государственной церковности эпохи Российской Империи.

Н. А. Кривошеева (ПСТГУ) в своем докладе осветила реакцию Поместного собора 1917—1918 гг. на политические изменения в России. На соборе было осуждено убийство Царской семьи, а также зачитан первый список Новомуче-ников, который в тот момент состоял из 121 человека, причем было отмечено, что сведения о злодеяниях новой государственной власти очень неполные.

А. В. Вишиванюк (ПСТГУ) рассмотрела вопрос о формах высшего церковного управления на Украине в 1917—1918 гг.

Доклад Ю. А. Бирюковой (Южный федеральный университет; ПСТГУ) был посвящен деятельности П. В. Верховского, активного участника Ставропольского собора 1919 г., впоследствии священника. В докладе нашли отражение идеи П. В. Верховского относительно церковно-государственных отношений. По мнению Верховского, Церковь должна была реально отделиться от государства, сосредоточиться на религиозной деятельности, вести ко спасению тех, кто верит в Бога, не вмешиваясь в государственную политику. Однако даже такой подход к церковно-государственным отношениям был невыгоден большевистскому руководству. Пастырь был приговорен к расстрелу, замененному длительным тю-

ремным заключением, вынужден был оставить священнослужение и скончался в 1943 г. в ссылке.

Тему государственного диктата в отношении Церкви рассмотрела в своем докладе Л. Б. Милякова (ПСТГУ). Докладчица обратила внимание, что система контроля над Церковью стала формироваться богоборческой властью уже в 1917 г.

И. А. Курляндский (ИРИ РАН) в докладе «Сталин и религиозный вопрос в политике большевистской власти (1917—1923 гг.)» обратил внимание, что Сталин проявлял большую активность в создании обновленческого раскола и в гонениях на Церковь, что его позиция в отношении Церкви не отличалась от позиции Троцкого. Благодаря своим близким связям с ВЧК-ОГПУ Сталин приобрел большую власть, что позволяло ему лично вмешиваться в дела Церкви: к примеру, именно по его настойчивому требованию были расстреляны сщмч. Вениамин Петроградский и другие подсудимые по петроградскому процессу 1922 г. Став генеральным секретарем ВКП(б), Сталин сразу же начал внедрять троцкистские установки в отношении Церкви.

Доклад С. В. Волкова (ПСТГУ) был посвящен обзору документов по взаимоотношению Церкви и белых правительств.

Т. И. Шевченко (ПСТГУ) представила доклад о становлении модели церковно-государственных отношений в Финляндии.

Доклад А. А. Кострюкова (ПСТГУ) был посвящен взгляду на церковногосударственные отношения в 1920—1930-е гг. в Русской Зарубежной Церкви. Автор доклада обратил внимание, что основу будущей России представители Зарубежной Церкви видели прежде всего в православии, в то время как вопрос политического устройства вызывал споры. Соглашаясь в целом, что в будущей свободной России должна быть восстановлена монархия, идеологи Русской Зарубежной Церкви по-разному видели отношения царя и Церкви, предлагая разные проекты взаимоотношений государственной и церковной власти.

В докладе И. В. Воронцовой (ПСТГУ) был рассмотрен вопрос об отношении к будущему государственному устройству России зарубежной русской интеллигенции. Вопрос обсуждался, например, Братством Святой Софии, где в ходе дискуссий высказывались здравые идеи как относительно монархии, так и относительно отношения к православию будущих императоров.

17 ноября секция продолжила свою работу докладом Ф. А. Гайды (МГУ; ПСТГУ) «Церковная политика Временного правительства весной 1917 г.». Автор доклада обратил внимание на то, что демократическое Временное правительство старалось всячески контролировать Церковь. Государственное руководство соглашалось с тем, что Церковь должна быть свободной, но только после того, как сама станет демократической. В результате Церковь находилась под жестким диктатом государства, а обер-прокурор В. Н. Львов имел такую власть, какой не имел ни один обер-прокурор после К. П. Победоносцева. В течение своего недолгого управления Львов старался очистить церковное руководство от «врагов революции», то есть действовал примерно так же, как Гучков в армии.

Доклад А. И. Мраморнова (Общецерковная аспирантура имени святых Кирилла и Мефодия) был посвящен обзору источников по изучению епархиальной истории Русской Православной Церкви.

B. И. Петрушко (ПСТГУ) в своем докладе о религиозной политике гетмана П. Скоропадского в 1918 году рассмотрел ситуацию, сложившуюся на Украине после Брестского мира, когда сепаратисты пытались подчинить себе Всеукраин-ский собор.

C. Л. Фирсов (СПбГУ), основываясь в своем докладе на материалах периодической печати 1917—1922 гг., рассказал о декрете об отделении Церкви от государства в 1918 году. Докладчик особо подчеркнул, что государство изначально планировало развернуть гонения на Церковь. Например, в ответ на возражение сщмч. Вениамина Петроградского, что декрет не принесет пользы, Ульянов-Ленин потребовал ускорить его принятие. Государство уже в 1917 г. показало, что не пойдет с Церковью ни на какие компромиссы. Однако до 1922 г. большевики не предпринимали активных мер против Церкви. Лишь после укрепления коммунистической власти государство вплотную приступило к разгрому Церкви.

Доклад диакона Димитрия Сафонова был посвящен малоисследованной теме — работе органов церковного управления Российской Церкви в 1921 — начале 1922 г. Особое внимание автор доклада уделил перемещениям и назначениям архиереев.

М. В. Шкаровский (ЦГА Санкт-Петербурга) рассказал о попытках богоборческих властей дискредитировать Церковь в 1918—1922 гг. М. В. Шкаровский осветил некоторые малоизвестные факты, относящиеся к кампаниям по изъятию мощей и церковных ценностей. Особое внимание автор доклада уделил попыткам властей отобрать у Церкви мощи святого благоверного князя Александра Невского.

Тема церковно-государственных отношений при Временном правительстве была продолжена в совместном докладе А. В. Саввина (ПСТГУ) и П. Н. Грюнберга (ПСТГУ). В докладе были отмечены попытки Временного правительства занять руководящее место в церковной жизни. Особое внимание авторы доклада уделили таким вопросам, как противодействие Временного правительства канонизации сщмч. Иосифа Астраханского, а также гонениям на Церковь в Астрахани. В частности, в докладе были отражены отношения между архиеп. Митрофаном и еп. Леонтием, которые в 1919 г. были расстреляны по приказу С. М. Кирова.

П. Г. Рогозный (СПбИИ РАН) выступил с докладом, посвященным первым годам большевистской власти и вопросу о проведении в жизнь декрета об отделении Церкви от государства.

Доклад свящ. Ильи Соловьева (Общество любителей церковной истории) был посвящен попыткам обновленцев создать «симфонию» с большевистским государством, а также коснулся вопроса об идейном основании сотрудничества обновленцев с богоборческим режимом.

Картвелология: проблемы и перспективы

Одной из тем ежегодной Богословской конференции, обсуждаемой на протяжении шести лет в рамках работы секции «Картвелология: проблемы и перспективы», проводившей свое очередное заседание 17 ноября 2011 г., является многовековая история российско-грузинских государственно-церковных отно-

шений. Важным этапом данных отношений представляется малоизученный отрезок совместного 100-летнего пути Русской и Грузинской Православных Церквей в период их деятельности в Грузинском Экзархате (1811—1917 гг).

Вопросы становления государственно-церковных российско-грузинских отношений были затронуты в сообщении З. Д. Абашидзе (Грузинский университет им. ап. Андрея Первозванного) о последних годах жизни Имеретинского Католикоса Максима (Абашидзе) и его контактах с российскими иерархами. Тему продолжил доклад И. С. Тихонова (ГАРФ) о месте захоронения царевича Вахушти Вахтанговича, видного грузинского историка, прибывшего в Россию с одной из волн грузинской эмиграции в XVIII в. Обстоятельствам разных сторон церковной жизни Древней Грузинской Церкви, просвещенной светом христианства в начале IV в. равноапостольной Ниной, посвящен ряд сообщений грузинских церковных историков.

Сообщение архиепископа Цагерского и Лантехского Стефана (Калаиджиш-вили) было посвящено пребыванию прп. Максима Исповедника в ссылке в Западной Грузии до смерти в 662 г. При участии владыки Стефана были возобновлены и успешно завершены инициированные еще в начале XIX в. российскими учеными археологические исследования места погребения прп. Максима Исповедника в Цагери (бывшей крепости Мури).

Проблематике сторон монашеской жизни, в частности вопросам грузинских уставов и их традициям в VIII—IX вв., было посвящено сообщение митрополита Горийского и Самтависского Андрея (Гвазава). В докладе митрополита Се-накского и Чхароцкуского Шио (Муджири) была продолжена тема монашеской жизни кон. XIX —нач. XX в. на примере жизнеописания и анализа пастырско-богословского аспекта наследия прп. Алексия (Шушания) (f 1923 г.).

Работа секции «Картвелология: проблемы и перспективы» делает возможным создание целостной и полной системы богословских знаний о совместном 100-летнем историческом пути.

Этические проблемы в религиозной философии

16 ноября 2011 г. провела работу секция «Этические проблемы в религиозной философии», в рамках которой была предпринята попытка определить перспективы союза философии и религии на путях суверенизации этики. Воззрения человека на то, как стать счастливым, чем «благое» отличается от «полезного», где пролегают границы между предпочтительным, дозволенным, запретным и надежны ли они, — вся эта традиционно этическая проблематика, характерная для гуманитарной истории европейского человечества, столь же традиционно отсылает к соответствующей философской догматике, так или иначе предполагающей ответ на вопрос «что есть на самом деле?». Конститутивная для этического сознания разница между должным и сущим, будучи однажды зафиксирована, не только впервые предоставляет простор этическому дискурсу, но и полагает ему же пределы. При всем несходстве идеалистической и материалистической этик, для мышления, пережившего историческое событие смерти метафизики (а стало быть, и преодолевшего сопутствующий этой смерти нигилизм), и та и другая ви-

дятся в их существенной сопринадлежности, поскольку и та и другая продолжают оставаться этиками с идеалистической и материалистической онтологиями, в равной мере метафизичными. Кризис этического сознания обнаруживается в ситуации, когда иррелевантной оказывается любая этическая система, предельным онтологическим горизонтом которой выступает «сущее», в его эссенциа-листской и субъект-объективистской трактовке, а все попытки настоять на традиционалистском этическом дискурсе лишь подчеркивают его безжизненность и в ответ не встречают ничего, кроме цинизма.

Этика уже не суверенный домен, она уже не имеет в своем активе внятной онтологии, которая выгодно отличавшей бы ее на фоне торжествующего опера-ционализма науки и примитивного, весьма и весьма нестрогого, прагматизма повседневного житья-бытья. Становится невозможным сделать этический взгляд на мир предметом логического обоснования, «работающего» в рамках двузначной логики и пользующегося доказательствами вида (((— А V В) Л — В) ^ — А). Иными словами, даже «доказав» ложность позитивистского варианта подрыва коренящейся в метафизике этики, не приобретается ровным счетом ничего с точки зрения утверждения истинности традиционалистских этических суждений — хотя бы потому, что истина, доказываемая логическим аргументом, уже стоит под знаком порчи, уже одним этим достойна осмеяния (Ницше). Здесь средства оскорбляют цель, а цель, позволяющая приблизиться к себе подобными средствами, ничтожна. Более того, действительно живое существует в своей истине совсем не в том измерении, где вопросы истинности решаются с помощью формально-логического принципа противоречия. Столь же беспочвен и обратный ход, а именно, отшатнувшись от нигилистических (идеалистических) стратегий этического мышления, отыскивать истину о человеческом поведении в предметных областях медицины, психопатологии, нейрофизиологии и прочих содержательно «позитивных» естественно-научных сферах.

Наукообразный позитивизм в применении к этике не исцеляет нигилизм, таящийся в расхожих формулах традиционного метафизического языка, — и все потому, что для науки с ее экспериментом и статистической обработкой данных невозможно описать этическое событие в терминах, соразмерных ему самому (так сказать «герменевтически»), даже если такое событие само по себе было бы возможно. Чем живее жизнь в ее несводимости, тем большую методологическую слепоту проявляют по отношению к ней позитивные науки, что становится настоящей бедой, как только позитивизм из исследовательской программы становится экспансивной идеологией.

Вышеизложенные соображения, так или иначе озвученные в докладах Леги В. П. (ПСТГУ), иерея Илии Семенова (ПСТГУ), иеромонаха Димитрия (Першина) (РГМУ; МГУ), иерея Георгия Завершинского (Общецерковная аспирантура и докторантура имени свв. равноап. Кирилла и Мефодия), Р. Сонга (Университет Дарема, Великобритания), подвели участников секции к ключевому пункту работы — выяснению религиозных (христианских) оснований суверенитета этики.

Традиционно метафизический (как, кстати, и антиметафизический) взгляд рассматривал христианство заодно с метафизикой, в их единстве и неразрыв-

ности (как известно, Хайдеггер предложил называть это «онто-тео-логикой»), однако подобная трактовка справедлива только в случае утрированного христианства, нигилистичный («идеологический») строй которого сполна выявился в событии смерти метафизики. Действительно, историографически зафиксировать периоды совпадения и взаимообратимости языков теологии и метафизики несложно, однако заключать из этого о сущностном тождестве истории христианства и истории метафизики — значит не видеть в христианстве христианства. Конечно, христианство, не способное пережить смерть метафизики, просто не обладает суверенной этикой; стоит лишь заметить, что то «убийство Бога», на которое любят ссылаться, говоря о закате христианства и конце метафизики, знаменует не что иное, как превалирование на земле человечества, способного, не расставшись с идолами, носить имя христиан и пользоваться христианским словарем, имея в виду лишь подтверждение своей моральной компетенции (понимаемой по аналогии с лингвистической) и притязая на моральную власть от чужого имени.

Суверенная этика возникает только там, где минимальная религиозность предполагает постоянную работу по освобождению от «ложного сознания», вне каких бы то ни было претензий на удержание языка, способного объяснить «все» с высоты верховной истины. Религия, пережившая смерть метафизики, может быть только чудом, и в этом — подтверждение изначальной чудесности христианства. Суверенная этика может быть только этикой чуда, а не этикой «словаря», какие бы великие и авторитетные слова ни были в нем записаны. Аспект чуда в связи с проблематикой этики был затронут в докладах А. Г. Гаджикурбанова (МГУ), Н. Н. Павлюченкова (ПСТГУ), Н. Мессера (Университет Уинчестера, Великобритания).

Христианство в контексте религиозной истории народов мира

В работе секции, прошедшей 17 ноября 2011 г., приняли участие представители кафедры философии религии и религиозных аспектов культуры БФ ПСТГУ, Центра изучения религии РГГУ, философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, гости из Люблинского и Ягеллонского университетов (Польша).

Общей темой секции стала проблема места христианства в истории религии, рассматривавшаяся докладчиками в различных перспективах. Существенно, что все выступавшие указывали на связанные с таким рассмотрением методологические проблемы, стремились перейти от рассмотрения и сопоставления изолированных фактов к пониманию смысла явлений, существующих в контексте религиозных традиций. Такой подход был продемонстрирован Н. В. Шабу-ровым (РГГУ) в докладе «Обоснование почитания священных изображений в позднеантичной мистике и у иконопочитателей».

В следующем докладе — «Иисусова молитва и практика Нианфо (Нимбут-цу)» — К. Косиор (Люблинский ун-т им. Марии Склодовской-Кюри, Польша), выявляя черты сходства буддийских и христианских практик, следуя М. Элиаде, усмотрел их источник в единстве природы человека как homo religious. Так же и И. С. Вевюрко (МГУ; ПСТГУ) в докладе «Септуагинта и христианство» стре-

мился показать, что наиболее плодотворным и интересным для холистского изучения Септуагинты может быть ее философский анализ, проводимый метаисторически, как бы поверх текстологии, хотя и с учетом всех ее данных.

Проблемы современного польского католицизма были рассмотрены в докладах Х. Хоффманна (Ягеллонский университет, Краков, Польша) — «Многообразие современного польского католицизма» и К. Ильницкой (Ягеллонский университет, Краков, Польша) «Современные попытки интронизации Христа как короля Польши».

Доклады второй половины дня носили более теоретический характер. Здесь основным предметом внимания стали видение места христианства в истории религии, намеченное в различных направлениях религиоведческой мысли и проблематика христианских предпосылок науки о религии. Первый аспект был рассмотрен в докладе П. Г. Носачева (ВШЭ, ПСТГУ) «История христианства в видении Рене Генона: традиционализм как метод религиоведческого исследования» и К. М. Антонова (ПСТГУ) в докладе «Соотношение христианства и язычества в историко-религиозных концепциях представителей духовно-академической науки XIX — начала XX века»; второй — в заключивших конференцию сообщениях М. А. Пылаева (ЦИР РГГУ) «Либеральная теология в феноменологии религии» и И. Л. Крупника (МГУ, Московское религиоведческое общество) «Христианская матрица в авестологии и исследованиях зороастризма».

Терминологический аппарат христианского богословия: поиски, обретения и проблемы рецепции

Доклады, представленные и рассмотренные в ходе работы секции 17 ноября 2011 г. «Терминологический аппарат христианского богословия: Поиски, обретения и проблемы рецепции», были сосредоточены на анализе примеров поиска и прояснения основных терминологических средств выражения христианского понимания Бога и Его отношений с человеком. Особое внимание уделялось при этом восприятию и использованию основных понятий святоотеческой триадо-логии и христологии ^—УШ вв. православными авторами XX—XXI вв. Одним из узловых понятий, вокруг прояснения содержания и богословского смысла различных сторон которого строились доклады и дискуссии секции, стало понятие ипостаси (ипостасг^).

Работа секции началась с анализа богословского значения понимания ипостаси как индивида, или неделимого (ато^о^, тёшёиит), в святоотеческой триа-дологии и христологии ГУ—УШ вв.

Протоиерей Олег Давыденков (ПСТГУ) в докладе «Понятие природы в неделимом (фисп^ ёу ато^ф) в православной христологии УЕ-УЛ веков» уделил основное внимание выявлению соотношения понятия неделимое (ато^о^) с понятиями ипостась (ипоатааг^), лицо (просыпь), образ существования (тропо^ тг^ ипар^еы^), природа (фшг^) и сущность (оистга) в богословских работах православных авторов УЕ-УЛ вв. При этом докладчик отметил, что в отличие от монофизитской хри-стологии, для которой характерно выражение содержания понятия ипостаси в природных категориях, в православной диофизитской христологии ипостась по-

нимается как реальность, в конечном счете невыразимая через какие бы то ни было природные свойства или аспекты, то есть как реальность внеприродная.

Анализ содержания и богословского значения понятия индивид продолжил С. А. Чурсанов (ПСТГУ). В докладе «Понятие индивида в восточном святоотеческом богословии IV—VШ веков и в православной антропологии XX—XXI веков» он остановился на этимологии слова индивид (ато^о^), а также на спектре его значений в древнегреческом языке и в святоотеческом лексиконе. Докладчик выделил три содержательные линии, характеризующие понятие индивид в святоотеческом богословском языке, а также охарактеризовал место данного понятия в православной триадологии ТУ-УШ вв. Вторая часть доклада была сосредоточена на выявлении содержания понятия индивид в православной богословской антропологии XX—XXI вв. Здесь были рассмотрены соотношение понятия индивид и его производных с ключевым для современной православной антропологии концептом человеческой личности, а также использование понятия индивидуализации для прояснения богословского содержания понятий греховность и смерть.

В. В. Петров (ИФ РАН) в докладе «'Уфтст^р и ипархы в “О трудностях у свв. Дионисия и Григория” прп. Максима Исповедника» обратился к анализу двух репрезентативных сочинений преподобного Максима Исповедника — «О трудностях к Иоанну» и «О трудностях к Фоме». Опираясь на контент-анализ названных произведений, докладчик охарактеризовал содержание понятий ифтстп^г и ипархы в богословской мысли прп. Максима применительно к различным онтологическим уровням: Богу-Троице, логосам сущего и тварным объектам. При этом В. В. Петров уделил пристальное внимание производным от глаголов ифгстпр и ипархы, в частности, соотношению понятия ипостась (ипостасг^) с понятием образ существования (тропо^ т^ ипар^еы^).

Далее священник Георгий Завершинский (общецерковная аспирантура и докторантура им. св. Кирилла и Мефодия) представил вниманию участников секции доклад «Метод диалога и его терминология», сосредоточенный на анализе перспектив использования основных философских категорий Мартина Бубера для решения актуальных задач современного православного богословия. Докладчик показал, что в гносеологическом плане метод диалога не противоречит объективному методу познания, но скорее дополняет его, позволяя учитывать личностные и безличностные отношения для более ясного и глубокого представления бытия мира и человека в их взаимосвязи. Отец Георгий раскрыл содержание и богословский потенциал узловых для метода диалога словесных пар Я-Ты и Я-Оно, а также понятий диалог, подтвержденный диалог, обращение и др.

Заключительная часть работы секции была сосредоточена на анализе богословской терминологии, призванной прояснить христианское понимание той предельной полноты единства с Богом, к достижению которой призван каждый человек. С докладом «Особенности содержания и богословское значение понятия “причастности” в святоотеческой мысли» выступил Д. С. Бирюков (РХГА). С точки зрения различий в отношении к понятию сущности докладчик выделил в святоотеческом богословском наследии две парадигмы концепта причастности.

В заключительном докладе секции «Понятие обожения в богословии архимандрита Софрония (Сахарова)» С. В. Никитина (ПСТГУ) сосредоточила преимущественное внимание на тех аспектах содержательного наполнения понятия обожения в работах архим. Софрония (Сахарова), которые выражают особенности его богословского видения. В докладе были рассмотрены следствия тринитарного учения о. Софрония для понимания обожения человека. Докладчик выявила и проанализировала следствия для понимания обожения, выводимых о. Софронием из христологии, сопоставив понимание ряда аспектов обожения в мысли архим. Софрония, В. Н. Лосского и прот. Георгия Флоровского.

Современные проблемы приходской общины в Русской Православной Церкви

Хотя слово «община» — и с положительными, и с отрицательными коннотациями — все чаще и чаще употребляется в современной богословской и церковной литературе, до сих по не существует единого определения этого понятия. Между тем, будучи должным образом описано, оно могло бы стать связующим звеном между «теоретической» экклесиологией и практикой церковной жизни. Для этого в рамках Конференции было проведено заседание секции «Современные проблемы приходской и общинной жизни».

Секция прошла 19 ноября 2011 г. под эгидой «Комиссии Межсоборного Присутствия Русской Православной Церкви по вопросам приходской жизни и приходской практики» и имела своей целью подойти к проблеме «общины» с различных точек зрения, осветив, насколько это возможно, исторический, богословский, практический, литургический, социологический и иные аспекты затронутой темы

Заседание секции открыл докладом «Общины в приходах Русской Православной Церкви за рубежом» архиепископ Берлинско-Германский и Великобританский Марк (Арндт). В своем докладе владыка Марк подробно рассказал об особенностях формирования приходских общин в Русской Зарубежной Церкви, их богослужебной жизни, социальной деятельности, основных проблемах и перспективах развития.

Тему современной приходской жизни продолжил ректор ПСТГУ, прот. Владимир Воробьев в своем докладе «Собор 1917-1918 гг. и современная приходская жизнь». Отметив значительность решений собора по вопросам приходской жизни, о. Владимир подчеркнул, что радикально изменившаяся вскоре после собора историческая обстановка не позволила провести их в жизнь. В то же время сегодня, несмотря на несомненные благодатные проявления церковной жизни, многие ее проблемы обусловлены недостатком разработанных норм для их разрешения. Работа по восполнению указанного недостатка только развертывается, в том числе в комиссиях Межсоборного Присутствия. В ходе обсуждения доклада участниками дискуссии были высказаны соображения, уточняющие и дополняющие его основные тезисы.

История формирования в русской богословской мысли самого понятия «община» была изложена в докладе прот. Павла Хондзинского (ПСТГУ) «Богосло-

вие общины в русской Синодальной традиции». В качестве основных ступеней этого процесса автор представил идеи славянофилов, еп. Михаила Грибановско-го и сщмч. Сергия Мечева, предложив в заключение для обсуждения выведенный из предшествующего изложения рабочий вариант определения церковной общины.

Насыщенный историческими подробностями доклад «Приходская реформа в эпоху хрущевских гонений и ее последствия в церковной жизни» представил прот. Алексей Марченков (Пермская епархия). В докладе был последовательно раскрыт план советской власти по постепенному «свертыванию» деятельности Русской Православной Церкви путем последовательного закрытия «сокращающихся» приходов и отстранения иерархии от реального возглавления приходской деятельности.

Результат социологического обследования нескольких московских приходов был представлен в докладе группы социологов, работающих под руководством И. В. Забаева (ПСТГУ). Комментируя его итоги, авторы доклада отметили сложность такого рода исследований церковной жизни, связанных в том числе и с отсутствием разработанного терминологического аппарата.

Заключительным докладом секции стало выступление профессора Папского Григорианского университета в Риме Михаля Сентмартони, сделавшего обстоятельный обзор современного католического богословия прихода и религиозных общин. Автор подробно остановился на тех новациях богословия и собственно приходской жизни, которые стали реальностью для Католической Церкви после Второго ватиканского собора.

В заключение участники секции отметили своевременность и необходимость такого рода обсуждений современной церковной жизни и высказали пожелание, чтобы они стали регулярными в будущем.

Риторика и философия в христианской литературе II—IV вв.

В XX в. большое развитие получило исследование неоплатонических авторов. В отличие от XIX в. это исследование в ряде случаев сопровождалось образцовыми с точки зрения классической филологии изданиями. И именно в связи с невероятной увлеченностью издательскими и историко-филологическими задачами традиция изучения позднего платонизма оказалась замкнутой и чаще всего практически никак не соприкасалась с изучением и изданием святоотеческих текстов.

В то же время издания серии Sources Chretiennes («Христианские источники») свидетельствуют о том, что и христианские авторы также стали привлекательны для филологов-классиков, открывая простор для масштабной работы. Живой интерес к патристической литературе проявился уже в первой половине XX в. в появлении большого количества изданий оригинальных текстов и переводов, в связи с чем велась огромная работа по изучению рукописного наследия христианских авторов. Поэтому во 2-й половине XX в. большое количество патри-стических текстов было изучено с точки зрения их рукописной традиции. Но при этом примеры глубокой интерпретации тех же текстов были немногочис-

ленны, и преобладали богословские или литературоведческие, а не историколитературные исследования. С того момента как патристическая литература вошла в сферу интереса исследователей поздней античности, вопрос о характере взаимодействия христианской и языческой литературы не терял своей актуальности.

Для корректного подхода к этой проблеме принципиально важным является осознание того факта, что христианские авторы имели такое же образование, жили в той же империи, являлись частью той же культуры и участниками того же литературного процесса, что и языческие. Такой подход заставляет исследователя всякий раз проводить внимательный историко-филологический анализ обстоятельств составления того или иного памятника и выявлять тексты современников, повлиявшие на него независимо от того, были ли они христианскими или языческими.

Иной подход, предполагающий рассмотрение языческих и христианских авторов как участников единого литературного, философского и педагогического процесса, показывает, что патристические исследования способны внести большой вклад в классические исследования.

В задачи секции «Риторика и философия в христианской литературе II-^ вв.», проводившей свою работу 19 ноября 2011 г., входила попытка использовать именно этот подход. Основной тезис секции утверждал, что жанровую систему П-^ вв. (а именно рассмотрению этого периода были преимущественно посвящены доклады) можно правильно представить, только учитывая произведения как христианских, так и языческих авторов. При этом важно подчеркнуть, что организаторы и участники секции исходили из представления не о параллельном развитии христианской и языческой литературы, но об участии христиан и язычников в едином литературном процессе. Возникновение идеи о независимости языческих школ было связано со школьным характером тех жанров, которые в них разрабатывались (весьма консервативных жанров). В рамках секции был рассмотрен круг вопросов, возникающих при изучении христианской литературы П-^ вв. и ее связи с «высшими» школами языческой античности — риторической и философской. В докладах был сделан акцент на образовании рассматриваемых авторов и на полемике христианства с языческой философией, а также на активном усвоении и практическом применении основ языческой риторики в христианском красноречии.

Софиология и неопатристический синтез — два богословских итога философского развития

Основная проблема, на которую было направлено внимание организаторов и участников секции, проходившей 19 ноября 2011 г., — весьма актуальная для нашего времени проблема взаимного отношения философии и богословия. Русская мысль XIX—XX вв., безусловно, представляет собой поле их напряженного взаимодействия, имевшего важные следствия, сказывающиеся до сих пор. На протяжении XIX-XX вв. русская религиозно-философская мысль представила впечатляющий ряд направлений, концепций, методологических новаций и

14З

основополагающих анализов тех понятий, идей, концепций и проблем, которые традиционно принадлежали к области богословия.

Это «самовольное» вторжение философии на «заповедную» и заведомо «чуждую» территорию уже на раннем этапе своего развития (начиная от славянофилов) вызвало и вызывает до сих пор многочисленные упреки в нарушении чистоты жанра исследования как философского, так и богословского.

Тем не менее оно породило ответную реакцию представителей богословия: как тех, кто занял жесткую и герметичную позицию полного неприятия и осуждения «новаций», так и тех, кто осознал серьезность вызовов и попытался предложить альтернативу синтезу «снизу» (со стороны философии) идеей синтеза «сверху» (со стороны богословия).

Центральное место в этом движении мысли, восходящем к П. Я. Чаадаеву и славянофилам, принадлежит, несомненно, Вл. Соловьеву. Предложенный последним идеал «цельного знания» предполагал гармоничное сочетание богословия, философии и эмпирической науки на основе идей всеединства и Богочело-вечества. Важным звеном в нем оказалась идея или образ Софии — Премудрости Божией, в котором нашли свое выражение не только внутренний мистический опыт философа, но и его восприятие истории европейской и русской философской и религиозной мысли. Первый аспект этой идеи нашел свое отражение в докладе Т. А. Полетаевой (БелГУ; ПСТГУ) «Личный мистический опыт Вл. Соловьева в контексте его софиологии и учения о внутреннем опыте». В докладе Ю. Б. Тихеева (МИФИ) «Историко-философский контекст учения Вл. Соловьева о Софии» получил более детализированное и комплексное освещение вопрос об истоках соловьевских идей.

После Соловьева софиологические идеи получили в русской мысли широкое распространение. Одной из наиболее значительных стала концепция Софии свящ. Павла Флоренского, намеченная им, в частности, в знаменитой книге «Столп и утверждение Истины». Этой концепции был посвящен доклад

С. М. Половинкина (РГГУ) «Антиномическое понимание Софии у священника П. Флоренского». Автор подчеркнул важность софиологической проблематики, имеющей свои истоки в Св. Писании как Ветхого, так и Нового Завета, широко представленной в церковном предании, но не имеющей еще последовательного и авторитетного истолкования. Отметив сложность концепции Софии Флоренского, докладчик указал на то, что критики последнего, начиная с о. Г. Флоров-ского, как правило, сильно упрощают его видение реальности.

Следует отметить, что наличие идеи Софии отнюдь не было единственной характерной чертой русской религиозной мысли. Наряду с нею мы находим в качестве одного из наиболее значимых лейтмотивов идею обращения к святоотеческим истокам православной мысли, их актуализации в современности.

При этом со времен известного «спора о Софии» как в среде исследователей, так и в широких кругах образованной публики распространилось представление, согласно которому именно «неопатристика» является единственно верным и продуктивным современным выражением православного предания, в то время как софиология, напротив, «еретична», бесплодна богословски и несостоятельна философски и может представлять исключительно исторический интерес в

качестве «неудачного» синтеза, единственным позитивным достижением которого является вызов к жизни синтеза «удачного» — неопатристического. В дальнейших докладах, прозвучавших на секции, это мнение стало предметом всестороннего аналитического внимания.

О. Т. Ермишин (Дом русского зарубежья им. Александра Солженицына) в докладе «Евразийский период в религиозно-философской эволюции прот. Г. Флоровского» проанализировал материалы, которые проливают свет на истоки формирования «неопатристического синтеза» о. Георгия Флоровского. Н. А. Ваганова (ПСТГУ) в докладе «Трансцендентальный идеал Канта и софи-ология Булгакова» указала на значимость и сложность рецепции идей Канта у Булгакова, наглядно продемонстрировав их решающее значение для уточнения метафизического статуса Софии.

В своем докладе «Философия религии С. Н. Булгакова и проблематика неопатристического синтеза в русском богословии XX века» К. М. Антонов (ПСТГУ) показал, что основные позиции, с которых В. Н. Лосский критиковал булгаковскую софиологическую концепцию в ходе спора о Софии — персонализм и радикальный апофатизм, не просто были предвосхищены Булгаковым, но представляли собой воспринятые неопатристикой «общие места» русской религиозной мысли начала XX в. С его точки зрения, отсутствие самостоятельно разработанной философии религии в неопатристике не дало ей возможности создать равнозначный булгаковскому по масштабу теоретический богословский синтез.

Идея христианской философии у о. Г. Флоровского стала темой обсуждения в докладе В. Н. Белова (СГУ). Тематически близким к последнему был доклад Й. ван Россума (Свято-Сергиевский богословский институт, Париж, Франция) «Противоречия между богословием и философией в православном богословии: свт. Григорий Палама и прот. Сергий Булгаков». Сложные отношения притяжения/отталкивания между прот. С. Булгаковым и прот. Г. Флоровским стали темой насыщенного эмпирическим материалом и в то же время концептуального доклада А. И. Резниченко (РГГУ) «Неопатристика vs софиология: письма прот. Георгия Флоровского прот. Сергию Булгакову». Попытку вписать идеи Булгакова и Флоровского в контекст современной постсекулярной мысли представил А. Мровчинский (Центр изучения восточного христианства, Гранада, Испания) в докладе «Аспекты русской традиции философско-теологического синтеза в постсекулярном контексте. Прот. С. Булгаков, прот. Г. Флоровский, А. Бадью, и “карлик теологии”», написанном им совместно с С. М. Гомесом (Испания). В докладе А. М. Малера (ИФ РАН, клуб Катехон) «Понятие “личности” в софио-логии и неопатристике» утверждение о догматическом преимуществе неопатри-стического движения сопровождалось рекомендацией обратить внимание на его внутренние неразрешенные проблемы и признать определенные достоинства софиологии. Наконец, специфика богословского метода основных участников знаменитого спора — Булгакова, Флоровского и Лосского — стала предметом внимания в докладе П. Б. Михайлова (ПСТГУ).

В заключение заседания состоялась бурная дискуссия, активное участие в которой приняли представители Свято-Сергиевского института в Париже о. Ни-

колай Чернокрак и о. Николай Озолин, поделившиеся своими впечатлениями о людях, знавших Булгакова не только как мыслителя, но и как преподавателя и духовника. Они призвали «разоткрыть» творчество мыслителя и сделать его предметом аналитического исследования.

Учение о Церкви в византийском и русском богословии

20 и 21 ноября 2011 г. состоялись заседания секции «Учение о Церкви в византийском и русском богословии». В этом году секция была посвящена обсуждению проблем экклесиологии и объединила специалистов в области русского богословия из российских духовных школ (ПСТГУ, СПбДА) и академических институтов (ОР РГБ), представителей Германии (Вюрцбургский университет), Италии (Папский Восточный институт), Болгарии (Софийский университет «Св. Климент Охридский»), Польши (Ягеллонский университет).

Первое заседание секции проходило 20 нября под председательством свящ. Павла Хондзинского (ПСТГУ) и Х. Ковальской-Стус (Ягеллонский университет, Краков).

Первым сделал доклад К. Ханник (Вюрцбургский университет) на тему «Никон Черногорец и славянская традиция его патристических источников». В начале доклада автор напомнил слушателям основные вехи жизни преподобного Никона Черногорца и дал характеристику всему корпусу его сочинений: «Пандекты», «Тактикон» и «Малая книга». Первые две, переведенные на славянский язык, были чрезвычайно популярны в Древней Руси, цитировались в разных сборниках, были частично включены в славянский устав, сыграли важную роль в истории таких памятников, как «Пролог», «Кормчая», «Златая чепь», «Изма-рагд», оказали влияние на преподобного Иосифа Волоцкого, Вассиана Патрикеева, преподобных Максима Грека, Зиновия Оттенского. Профессор К. Ханник выделил специфические черты компиляций преподобного Никона Черногорца, приоритетные источники цитирования.

Заседание продолжилось докладом М. С. Крутовой (НИОР РГБ) «Учение о Церкви в Троицком списке “Златой цепи” XIV в.». Докладчик напомнила участникам секции о значении самого источника — сборника текстов разного времени и авторства — составляющих единую цепь, «анфиладу» поучительных отрывков, путь ко спасению. Хотя такие сборники были распространены в древнерусской и южнославянской письменности, Троицкий список — самый ранний из дошедших до нас подобных северо-восточного происхождения. М. С. Крутова обратила внимание на то, что первое упоминание о «Златой цепи» содержится в житии Авраамия Смоленского начала XIII в., то есть возможно, что началась она с «Пандектов» Никона Черногорца, переведенных на Руси уже в XII в. Далее докладчик выделила «экклесиологические» фрагменты «Златой цепи» и постаралась проанализировать богословские идеи, лежащие в их основе.

В докладе А. Николова (Университет «Св. Климент Охридски») «Неизвестный памфлет против Папства и Брестской унии из библиотеки афонского Хиландарского монастыря» в центре внимания находится еще не введенный в научный оборот сборный источник, обнаруженный в афонском Хиландарском

монастыре. А. Николов обратил внимание преимущественно на одну из составляющих этого источника — «Деяния римских пап». Опираясь на конкретные подробности и датировку этого сочинения (после 1605 г.), докладчик проследил его возможные корни: многократно цитируемая в западно-русских сочинениях «Хроника» (1551) М. Бельского, а через ее посредство — «Opus de vitis ас gestis summorum pontificum ad Sixtum IV deductum» (Венеция, 1479) ватиканского библиотекаря Бартоломео Платина.

Заседание завершилось докладом К. Симона (Папский Восточный институт) «Понятие Церкви у русских католиков». Докладчик отметил, что тонкости и различия в богословских трудах русских католиков определялись временем и обстоятельствами, что особенно значимо сказывалось на экклесиологических идеях. Первые русские католики ясно осознавали, что оставили Церковь и церковные традиции, в которых они пребывали от рождения, и подчеркивали в своих работах различия между католиками и православными. Более поздние русские, обратившиеся в католицизм, находились под влиянием Вл. Соловьева и его особого видения положения «между Церквами» и, напротив, считали, что не отошли от православия, даже приняв догматы Католической Церкви. О. Константин постарался подтвердить свои тезисы примерами русских католиков. В заключение докладчик подчеркнул, что русский католицизм, к какой бы группе он ни относился, представляет пример соединения несоединимого, что подтверждает и провал разных его форм.

21 ноября 2011 г. работа секции продолжилась вторым заседанием. Заседание началось с презентации сборника, составленного на основе материалов секции русского богословия 2009 и 2010 гг. Сборник посвящен памяти профессора богословского факультета ПСТГУ Игоря Сергеевича Чичурова (1946—2008). Н. Ю. Сухова рассказала о том, что именно И. С. Чичурову принадлежала идея секции русского богословия. Игорь Сергеевич погиб, однако мысль об устроении секции по русскому богословию не пропала. Большой поддержкой стало согласие профессора Вюрцбургского университета Кристиана Ханника стать со-организатором планируемой секции. С его помощью к участию в секции удалось привлечь ученых из Германии и Италии, в дальнейшем географическая палитра участников секции расширилась. Ежегодная работа секции русского богословия связывается теперь с памятью об Игоре Сергеевиче.

Первый доклад на втором заседании был сделан П. Майер «Экклесиологиче-ский аспект темы Софии Премудрости Божией в средневековой церковной традиции (до XVI в.)». В докладе на большом историческом материале было показано, что тема Софии Премудрости Божией в средневековой церковной традиции включала в себя экклесиологический аспект. Были приведены и прокомментированы западноевропейские изображения Х—XI вв., русские иконы новгородского и тверского письма, относящиеся к XIV—XVI вв., а также ряд текстов, отражающих трактовку Софии как Премудрости — Второй Ипостаси Пресвятой Троицы и как Церкви, основанной на семи «столпах» — семи церковных Таинствах.

В докладе Н. Ю. Суховой (ПСТГУ) «Вселенская Церковь и русское православие в трудах святителя Филарета (Дроздова) и В. С. Соловьева» была выделена экклесиологическая проблема, с которой встречается каждый христианин,

пытающийся соотнести Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, исповедуемую в Символе веры, со своей принадлежностью к конкретной Поместной Церкви, с ее священноначалием, местными традициями, святыми. В докладе были представлены основные положения учения о Церкви Святителя Филарета Московского и подчеркнуто, что суть этого учения у Московского Святителя не менялась в течение всей его жизни (от работы 1815 г. до убеждений, высказанных в 1860-х гг.). Были приведены примеры того, как экклесиологи-ческие убеждения святителя Филарета находили свое отражение в его созидательной церковной жизни. Затем Н. Ю. Сухова изложила экклесиологическую концепцию В. С. Соловьева и его осмысление христианского единства. В заключение докладчик подчеркнула, что в учении святителя Филарета Единая соборная Церковь — Вселенское Тело Христово — подразумевает не абстрактные, а реальные единство и жизнь. Мнение В. С. Соловьева о том, что святителю достаточно абстрактного единства Церкви, не может быть признано справедливым даже отчасти.

Вторым прозвучал доклад Г. В. Бежанидзе (ПСТГУ) «Высшее церковное управление в представлениях русской иерархии середины ХК в.». Докладчик познакомил участников заседания с «Записками» и «мнениями», составленными русскими архиереями — епископами Агафангелом (Соловьевым), Никодимом (Казанским), Варлаамом (Успенским) и святителями Игнатием (Брянчаниновым), Иннокентием (Вениаминовым), в связи с обсуждением вопроса о возможных реформах церковного управления в конце 1850-х — начале 1860-х гг. Кроме того, Г. В. Бежанидзе обратил внимание на комментарии святителя Филарета на подаваемые проекты. В заключение Г. В. Бежанидзе подчеркнул, что большая часть епископата видела необходимость созыва собора, ибо их настораживала десакрализация российского общества. Нигде в проектах не говорилось о соборности Церкви, созыв собора с ней не связывался. Докладчик отметил существенное отличие проектов созыва собора в 1860-х гг. и Поместного собора в 1917 г., что свидетельствует о серьезных изменениях, произошедших в российском церковном обществе.

Доклад «Учение о Церкви в системе догматического богословия профессора СПбДА Александра Львовича Катанского (1836-1919)» представил на втором заседании Д. А. Карпук (СПбДА). Докладчик, после краткого знакомства слушателей с преподавательской и научной деятельностью А. Л. Катанского, выделил труды, посвященные учению о Церкви: лекции 1883/1884 уч. г. и статьи, опубликованные в 1885-1895 гг. в «Церковном вестнике». В своих последних экклесио-логических статьях (1894-1895), написание которых было связано с легендарной диссертацией Е. П. Аквилонова, Катанский обратил особое внимание на пнев-матологический аспект Церкви и его неразрывную связь с христологическим аспектом. Докладчик отметил, что А. Л. Катанский считал лучшим изложение учения о Церкви свт. Феофаном Затворником.

После каждого доклада следовали вопросы участников секции и дискуссия.

Третье заседание открыл доклад протоиерея Павла Хондзинского (ПСТГУ) «Экклесиология ранних славянофилов». В своем докладе автор проследил связь экклесиологии А. С. Хомякова с западным богословием. В 1960 г. известный

немецкий славист Л. Мюллер подметил, что определение Церкви как «синтеза единства и свободы в любви» у А. С. Хомякова перекликается с определениями, характерными для либерального протестантизма, согласно которым характеристической чертой Церкви является, прежде всего, принцип индивидуальной свободы. Однако в этих определениях ничего не говорится о том, что синтез осуществляется в любви. Автор показывает, что данный акцент восходит к появившимся в XVII в. учениям янсенистов и Франсуа Фенелона о чистой бескорыстной сыновней любви к Богу, противопоставляемой корыстной любви наемника. Оба этих учения говорят о чистой любви как основании личной и непосредственной связи человека с Богом, хотя и различаются в понимании роли благодати в установлении этой связи. Анализ некоторых фрагментов из трактата о Церкви показывает, что Хомяков был в курсе проблематики янсенистско-иезуитских споров XVII в. о достаточной и действенной благодати. Хомяков утверждает, что все творит благодать, а человек только покоряется ей, но в то же время и покорность от благодати. Однако, в отличие от янсенистов, согласно Хомякову, чистая любовь невозможна для частного лица, но дарована Церкви — «личности живой, одушевленной Духом Божиим». Таким образом, для члена Церкви чистая любовь к Богу тождественна любви к Церкви, которая выражается в любви членов земной Церкви друг к другу. При этом оказывается, что, как подметил еще о. Павел Флоренский, «ниоткуда не видно, чтобы благодать Божия имела у Хомякова значение существенное, жизненное, а не декоративное, ибо для Хомяковской церкви достаточен consensus omnium in amore, и этот consensus сам собою дает познание Истины». Таким образом, именно эта «заземленность» позволяет признать интуиции Л. Мюллера не беспочвенными.

Следующее сообщение представила Х. Ковальска-Стус (Ягеллонский университет). Доклад был посвящен личности о. Вацлава Гриневича, известного ученого-исследователя православия, участника Международной смешанной богословской комиссии диалога между Православной и Католической Церквями. Будучи «богословом единства», о. Вацлав, вслед за о. Георгием Флоров-ским и о. Сергием Булгаковым, утверждает необходимость самого серьезного отношения к догматам как к истинам не отвлеченным, но жизненно важным для Церкви и, следовательно, необходимость полной честности и искренности в православно-католическом богословском диалоге. Когда в 1990-х гг. наступил кризис во взаимоотношениях католиков и православных, связанный с недружественными действиями, предпринятыми со стороны Католической Церкви, на фоне общего шума было трудно различить голоса компетентных специалистов, католическую сторону которых представлял о. Вацлав. Он считал крайне вредным создание параллельных католических церковных структур на канонической территории Русской Церкви, весьма критически высказывался по поводу нынешнего униатского самосознания, порвавшего связь со своими православными корнями. О. Вацлав не видел альтернативы воссоединению Церквей с точки зрения эсхатологического реализма, исходя при этом из современных условий, чтобы указать эсхатологическую перспективу. Православным и католикам необходимо лучше узнать традицию друг друга. Прийти к христианскому единству невозможно без ощущения сопереживания, узнавания традиции друг

друга. И униаты через возвращение к подлинной традиции могли бы стать проводниками духовного опыта православия в лоне Католической Церкви. В достижении христианского единства особую роль могли бы сыграть именно славяне, которые способны внести теплоту и искренность в этот процесс. В дело достижения единства, как считал о. Вацлав, существенный вклад могли бы внести и смешанные православно-католические семьи, однако при полном безразличии иерархии Польского Костела к диалогу это невозможно. Таким образом, о. Вацлав с грустью отмечает, что «нас разделяют уже не только прошлое, но, увы и настоящее».

Последним докладом в секции стало сообщение Д. Романовского (Ягеллон-ский университет), посвященное экклесиологии протопр. Александра Шмема-на. На становление богословского сознания о. Александра повлияли как русское богословие, так и русская религиозная философия. Специфическая ситуация Русского церковного зарубежья имела определенное сходство с раннехристианской эпохой, когда христианин осознавал, что он всюду дома и, одновременно, всюду странник. Этот опыт о. Александр осознал как не просто эмигрантский, но опыт многовекового бытия Церкви в мире сем. Предание Церкви, ее опыт есть источник всякого рассуждения. И 1940— 1950-е гг. — это эпоха возвращения к истокам, отсюда возросший интерес к патрологии, литургике, литургическому богословию. С другой стороны, послевоенное время — это время «нового богословия» (nouvelle theologie), для которого характерно осмысление опыта Церкви как опыта благодатного единства человека с Богом и с другим человеком. В это время в католическом богословии осмысляется категория соборности (И. Кон-гар), категория символа (К. Ранер), происходит перенос акцента с аскетики на мистику (К. Ранер, Г. У. фон Бальтазар, А. де Любак, И. Конгар). Для о. Александра Церковь есть единство, но не в идеологии, а в целостности, придающей каждой части смысл, предназначение, цель. Это единство вырастает из опыта Церкви, оно сверхприродное и благодатное. Именно такое единство свидетельствует о том, что Церковь принадлежит вечности. В церковных таинствах вечно выражается полнота Христа. Литургия есть таинство новой твари, дар любви Христовой, явление грядущего Царства, космическое и эсхатологическое призвание Церкви. Как таковая, Литургия — источник и залог богословия. В свою очередь Церковь есть символ мира, который преображает мир в Царство Божие. Смысл символа — явление высшей реальности, в этом он радикально отличен от аллегории. К кажущемуся неприятию о. Александром аскетики следует подходить с точки зрения литургического богословия. Подлинная жизнь во Христе есть не аскетическая занятость собой, но причастность Жертве, Литургии. Именно способность к жертве и благодарению делает человека действительно свободным во Христе. Таким образом, имеет место не отрицание аскетики, но ее переосмысление в свете Литургии.

На состоявшемся по результатам секции заседании Оргкомитета была определена тема следующего заседания: «Русское богословие: между Востоком и Западом».

Малые жанры византийской богословской литературы

21 и 22 ноября 2011 г. прошли заседания секции, посвященной византийскому богословию. В этом году темой секции стали малые жанры богословской литературы.

Во вступительном слове организатор секции А. Риго (Университет Ка Фо-скари, Венеция, Италия) напомнил, что секция проводится в рамках ежегодной конференции ПСТГУ уже в четвертый раз. Предыдущие заседания были посвящены богословским «суммам» и обобщающим работам, православию и ереси, богословию и философии в Византии. Нынешняя секция, по словам профессора, стала «возвращением в начало», но если в первый раз темой секции были крупные памятники, то в этот раз предметом обсуждения стали, напротив, тексты малых жанров: главы, вопросо-ответы, флорилегии, различные опускулы.

Первое заседание открылось докладом П. Жеена (Институт изучения истории текстов, Париж, Франция) на тему «Монашеские коллекции глав IV—XIV вв.: их литературная ценность и духовное значение». Доклад был посвящен обзору тысячелетней традиции аскетических сочинений, написанных в жанре «глав». Этот жанр хорошо известен благодаря «Добротолюбию», которое почти полностью составлено из сочинений такого типа. Основное внимание было уделено роли Евагрия Понтийского, считающегося основоположником жанра. Были подробно рассмотрены сочинения Евагрия в этом жанре и особенности их композиции. Вторая часть доклада была посвящена специфике жанра, принципам группировки и нумерации глав в составе единых произведений. Третью часть доклада профессор посвятил эволюции жанра, проследив его историю вплоть до XIV столетия, которым датируются последние значительные сочинения, написанные в этом жанре.

Доклад диакона Павла Ермилова (ПСТГУ) «Вопросо-ответы: форма или жанр?» был посвящен жанровой дифференциации византийских вопросоответных памятников. Как показал автор, поставленный вопрос имеет в современной научной литературе разные варианты решений, а потому остается на сегодняшний день дискуссионным. Докладчик высказался однозначно в пользу рассмотрения вопросо-ответов как литературной формы. Обосновав свою позицию, автор привел множество примеров, подтверждающих служебное значение вопросо-ответной формы, которая могла наполняться различным содержанием. Во второй части доклада была предложена классификация византийских богословских вопросо-ответов и приведены примеры источников, относящихся к разным типам. На основании анализа византийских памятников, а главное того, как сами древние авторы понимали специфику вопросо-ответов, докладчик сделал вывод, что вопросо-ответная форма имела в богословской литературе некий классический случай употребления, что позволяет говорить о существовании у этой формы очевидных жанровых очертаний.

П. ван Деун (Лувенский университет, Бельгия) представил доклад на тему «К изучению жанра “глав” в Византии: собрание глав Феогноста», посвященный сочинению «О деянии, созерцании и священстве» некоего иеромонаха Феогно-

ста, вошедшему в состав «Добротолюбия». Автор представил яркую историю его работы с рукописями памятника в ходе подготовки нового, критического издания. Затем были рассмотрены разные сложные вопросы, связанные с изучением текста: реконструкция его названия, проблемы акростиха и главным образом вопрос авторства текста. Особое внимание было уделено соотношению «глав» Феогноста с текстом «Тезауруса» тоже Феогноста, изданным Дж. Мунитицем. Мунитиц высказал и обосновал предположение, что оба текста написаны одним автором. Докладчик подробно рассмотрел эту гипотезу, но пришел к выводу, что хотя тексты имеют значительное число пересечений, речь все же должна идти о двух разных авторах.

А. Яннули (Кипрский университет) выступила с докладом «Жанр “плачей” в византийской поэзии: некоторые соображения”, посвященным литургической гимнографии покаянной тематики. В докладе были рассмотрены риторические техники и средства, распространенные в такого рода литературе, которые обнаруживают сходство с риторическим жанром ебопоега, в то время как их содержание следует библейским и святоотеческим образцам и источникам. Особое внимание было уделено восприятию этих церковных произведений читателем, для чего автор обратился к некоторым важным византийским памятникам, преимущественно житийным. Как показано в докладе, церковная покаянная поэзия создавалась с целью привести в покаянное чувство каждого члена церковной общины, но также рассматривалась и как очень важный инструмент в деле стяжания дара покаянных слез.

Второе заседание секции открылось докладом Р. Кёльмана (Лувенский университет, Бельгия) на тему «Малахия Монах как критик текста книги Притчей». Доклад был посвящен редкому для византийской письменности комментарию на книгу Притчей некоего Малахии, сохранившемуся в единственной рукописи Scorialensis Q.I.7 (gr. 508, XIV в.). Докладчик затронул вопросы об авторе текста, о датировке эскориальской рукописи и об интересе к этому источнику со стороны исследователей библейского текста книги Притчей, критическое издание которого до сих пор еще не вышло. Основная часть доклада была посвящена особенностям экзегетического метода автора рассматриваемого комментария. Каждый фрагмент библейского текста Малахия рассматривает дважды, сначала объясняя его буквальное значение, а затем погружаясь в духовный смысл текста. Также Малахия уделяет большое внимание текстологическим разночтениям в библейском тексте, множество которых он приводит в своем тексте. Докладчик, который работает также и в центре изучения Септуагинты при Гёттингенской Академии наук, поделился своими наблюдениями относительно специфики работы автора комментария с библейским текстом и значения, которое имеет его текст для изучения греческого текста книги Притчей.

Доклад К. А. Максимовича (ПСТГУ; ИРЯ РАН) «О происхождении и цели написания анонимного сочинения “О схизме студитов” (De schismate Stud^^um)» был посвящен описанию неизданного византийского флорилегия по вопросам церковной «икономии». Флорилегий (с утраченным началом) сохранился в кодексе Vat. gr. 1137 (XIII в.). В составе этого флорилегия и находился небольшой исторический трактат «О схизме студитов» (аутентичное название: «О Тарасии и

Никифоре, святых патриархах») являющийся ценным источником по церковноканонической полемике в Византии постиконоборческого времени. В докладе показано, что только с учетом и в рамках проблематики данного флорилегия об «икономии» и можно правильно оценить смысл небольшого, но важного сочинения неизвестного автора «О схизме студитов».

И. П. Мартин (Институт языков и культур Средиземноморья и Ближнего Востока, Мадрид, Испания) представила доклад на тему «Восприятие философского учения Михаила Пселла в период Палеологовского ренессанса». Предметом доклада стала небольшая, но важная группа рукописей, содержащих сочинения Пселла, переписанных в Константинополе после возвращения города в состав империи в 1261 г. и связанных с развитием высшего образования. Огромное наследие Михаила Пселла слабо структурировано. По мнению автора, он, вероятно, никогда не упорядочивал свои сочинения, а его письма никогда не составляли отдельных собраний, поэтому большой интерес представляют последующая судьба сочинений византийского интеллектуала и их дальнейшая передача. Докладчица поделилась своими наблюдениями о бытовании сочинений Пселла в византийских рукописях. Возобновление интереса к наследию Пселла во 2-й половине XIII столетия ясно показывает, что первое поколение ученых и профессоров эпохи Палеологов обладало таким же широким кругом интересов, как и сам Пселл.

Доклад А. Риго (Университет Ка Фоскари, Венеция, Италия) «Неизданные вопросо-ответы афонского происхождения о паламитских спорах» был посвящен одному малоизвестному анонимному сочинению — «Святогорскому слову в вопросах и ответах». Текст сохранился в единственной рукописи XIV в. в собрании Великой Лавры на Афоне. Докладчик ознакомил слушателей с содержанием текста и наиболее интересными его фрагментами, например, 11-ю положениями против Акиндина и его сторонников. Затем был рассмотрен вопрос датировки текста и его авторства. Докладчик показал, что автором сочинения, которое было написано на Афоне, вероятно, около 1350 года, следует признать Марка Кирта, известного защитника православного учения.

Иерей Михаил Асмус (ПСТГУ) выступил с докладом на тему «Загадки одного константинопольского пресвитера», посвященным вопросам датировки проповедей, приписываемых некоему «пресвитеру Леонтию». Этого автора ученые до сих пор не смогли идентифицировать ни с одним из известных церковноисторической науке одноименных персонажей IV—VГI вв. Сочинения Леонтия датируются, как правило, временем не ранее середины V в. или даже VI в., делая его современником двух других Леонтиев, Византийского и Иерусалимского, трудившихся в эпоху Юстиниана. Докладчик проанализировал различные аргументы, приводимые современными исследователями при датировке и локализации проповедей Леонтия, и показал, что составление сочинений следует относить по всей видимости ко времени, предшествующему III Вселенскому собору.

Л. А. Герд (СПбГУ) представила доклад на тему «К изучению состава пост-византийских юридических сборников. Канонические ответы в Номоканоне Мануила Малаксы (XVI в.)». В докладе был подробно разобран метод работы автора Номоканона, написанного в 1582 г. и служившего важным справочником

для духовенства и юристов греческого мира Османской империи вплоть до начала XIX в., на примере использования им канонических ответов. Автор показала, как в Номоканоне Малаксы использовались тексты канонических ответов Димитрия Хоматиана (под именем Иоанна Китрского), а тексты других канонических памятников, написанных в жанре «вопросо-ответов» (Луки Хризоверга, Иоасафа Эфесского) обнаруживали множественные параллели с текстом Ма-лаксы, хотя сам автор был с ними незнаком.

Д. Фьяккадори (Миланский университет, Италия) не смог приехать в Москву, но прислал доклад на тему «Диспут с Фотином Манихеем: позднеантичный свидетель маздакизма. Текстологические и исторические проблемы», который будет опубликован в сборнике материалов конференции.

Церковная иерархия и церковные служения в раннехристианский период (Г—VГ вв.)

Секция «Церковная иерархия и церковные служения в раннехристианский период (I-VI вв.)», заседание которой прошло 21 ноября 2011 г., была посвящена достаточно широкому кругу проблем, связанных с историей экклезиологической традиции и организации ранней Церкви, а также ее местом в рамках позднеантичного социума. В рамках первой части заседания прозвучали доклады, в центре внимания которых был вопрос о роли церковной иерархии в осуществлении кафолического единства Церкви в раннехристианский период. Свящ. Д. Бертран (Институт «Христианские источники», Франция) представил свое видение проблемы возникновения церковной иерархии на рубеже I и II вв., т. е. в период мужей апостольских. В. Лёр (Гейдельбергский университет, Германия) рассказал о развитии церковной организации в период поздней античности на ее различных уровнях: локальном, региональном и вселенском. Доклад П. Маттеи (Университет Лион II, Франция) был посвящен восприятию концепции римского первенства у древнеафриканских христианских авторов от Тертуллиана до византийской эпохи. К. А. Максимович (ПСТГУ; ИРЯ РАН) представил свой взгляд на роль императора в сохранении церковного единства и согласия в эпоху Константина. В докладе Г. Е. Захарова (ПСТГУ) был рассмотрен вопрос о связи триадологии и учения о церковном единстве в богословии свт. Григория Назианзина.

Вторая часть заседания была посвящена истории отдельных церковных служений в раннехристианскую эпоху. М. Рицци (Католический университет Святого Сердца, Италия) рассказал об эволюции служения учителей в первые века христианской истории. В центре внимания в сообщении И. А. Копылова (РГГУ; ИВИ РАН) был вопрос о епископском служении в Африке в период вандальского владычества. Ж.-Н. Перес (Протестантский теологический институт, Франция) посвятил свой доклад служению мирян (в т. ч. и сакраментальному) в Эфиопской Церкви, и, наконец, свящ. Андрей Постернак (ПСТГУ) рассказал о статусе диаконисс в Восточных Церквах в ГV—VГ вв.

В целом сделанные на секции доклады позволили, с одной стороны, представить, насколько это возможно полно в рамках подобного рода мероприятия,

историю организации и экклезиологическую традицию ранней Церкви, а также приблизиться через активную и плодотворную дискуссию к пониманию истоков современных проблем церковной жизни, которые часто служат причиной трагических разделений между различными христианскими конфессиями Востока и Запада и не всегда находят однозначное разрешение даже в рамках какой-либо отдельно взятой христианской традиции. Речь, в первую очередь, идет о развитии церковного примата, взаимоотношениях церковной и государственной власти, служении в Церкви женщин и мирян. И в этой связи чрезвычайно значим тот факт, что в работе секции приняли участие представители различных академических школ и конфессиональных традиций, которых объединяет интерес к наследию ранней Церкви и осознание его значимости для современной церковной жизни.

Следует также отметить, что сколько-нибудь полное изучение данной проблематики, безусловно, требует взаимодействия исследователей различного профиля: теологов, церковных историков и правоведов, антиковедов, византинистов, специалистов по классической филологии и т. д. Поэтому неслучайно, что организация секции стала результатом плодотворного сотрудничества сразу двух кафедр ПСТГУ: кафедры истории Церкви и канонического права богословского факультета и кафедры всеобщей истории исторического факультета. Можно надеется, что это не последний пример подобного рода взаимодействия, и в последующем оно станет еще более интенсивным.

Проблема метода в патриотической экзегетике

22 ноября 2011 г. была проведена секция по патрологии, посвященная в этом году теме: «Проблема метода в патристической экзегетике».

Поводом для посвящения работы секции вопросам древней экзегетики и герменевтики сакрального текста послужила убежденность в фундаментальном значении толкования Св. Писания для христианской богословской и литургической традиции. Обширное экзегетическое наследие первого тысячелетия предлагает для этого образцовые примеры. Тем самым усилия исследователей, принявших участие в работе секции, были сосредоточены на выявлении в древнем материале различных методов толкования Писания, их анализу, классификации и сопоставлению с современными методами литературной, исторической и научной критики текстов.

Организатором и ведущим секции выступил П. Б. Михайлов (ПСТГУ). Во вступительном слове ведущий обратил внимание аудитории на ключевое слово изучаемой проблематики «метод», понимаемый как некое вспомогательное средство, «путевое руководство» в духовном путешествии к Богу, которым оказывается чтение Священного Писания для всякого верующего христианина.

С первым докладом выступил священник Ив-Мари Бланшар (Католический институт в Париже, Франция). Доклад имел заглавие «Руководящие принципы патристической герменевтики в свете последних изменений в библейской экзегезе». В обстоятельной вступительной части автор ввел в основную историческую проблематику библейской герменевтики за последние столетия, кратко указав на

главные изменения, произошедшие в этой области за последние полвека: включение в набор инструментов толкования историко-критической методологии, литературного анализа, в том числе частных риторических, семиотических и нарративных методов, а также традиционных для библейской экзегезы приемов толкования, восходящих к христианской древности. Докладчик отметил, что в современной библейской экзегезе признаются и широко применяются результаты бурного развития лингвистики и философской герменевтики за последнее столетие. Вместе с тем открытие новых направлений и возможностей в интерпретации священного текста парадоксальным образом показывает актуальность герменевтических процедур, выработанных древнехристианскими толкователями, заставляя, тем самым, серьезных современных ученых признать правоту и эффективность патристической методологии. Таким образом, можно говорить

о возвращении современной гуманитарной науки через лингвистику и философскую герменевтику к наследию Святых Отцов, возвращении, которое со всей очевидностью наблюдается сегодня в странах западного мира (Франция, Северная Америка, Германия, Италия, Испания и т. д.). Докладчик предпринял попытку выявить базовые принципы патристической герменевтики: 1) вероучительный характер, 2) синхроничность, 3) полисемантичность, 4) канон Священного Писания, 5) преимущество типологического метода толкования священного текста.

С докладом «Опыт систематизации основных герменевтических процедур святоотеческой экзегетики» выступил свящ. Дмитрий Барицкий (МДА; ПСТГУ). Автор поделился своим мнением относительно применимости и богатых возможностей использования современного научного аппарата, прежде всего лингвистического и логического, для преподавания в духовных школах дисциплин, связанных с библейской экзегезой и традициями богословской герменевтики Св. Писания. На широком круге древних авторов и письменных памятников были показаны различные интерпретирующие модели.

С последним докладом в первом отделении выступил В. Я. Саврей (МГУ; МДА) на тему: «Александрийский и антиохийский методы интерпретации Библии: противостояние или синтез?» Докладчик предложил содержательный обзор исторических путей александрийской и антиохийской экзегетических и богословских школ, указав на присущий их отношениям, с одной стороны, антагонизм, с другой — параллелизм. Среди прочего была отмечена неуместность схемы, согласно которой александрийская школа находится под влиянием платонизма, а антиохийская — аристотелизма. Докладчик отметил, что именно типологический метод объединяет обе экзегетические традиции.

Во втором отделении были прочитаны три доклада, посвященные анализу главной темы секции, но сосредоточенные на изучении конкретных памятников и авторов. С докладом «Вода и пламень. Типология Моисеевой корзины у Григория Эльвирского» выступила О. Е. Нестерова (ИМЛИ РАН). Сообщение было посвящено позднему сочинению малоизвестного латинского автора конца IV в. Григория Эльвирского. Речь шла о его седьмом трактате, который готовится к публикации в серии Sources chretiennes, посвященном библейской истории спасения младенца Моисея. В процессе подготовки текста к изданию в нем была

обнаружена лакуна. Утраченный текст докладчица предложила реконструировать в связи с другим эпизодом библейской истории — всемирным потопом и Ноевым ковчегом.

Затем с докладом «В поисках метода каппадокийской экзегетики» выступил П. Б. Михайлов (ПСТГУ). Обзор используемых методов библейских толкований, как показал докладчик, не дает возможности отнести Каппадокийцев к какой-либо определенной экзегетической традиции или школе. Напротив, они предельно и вполне сознательно расширяют варианты толкований, что дает основание охарактеризовать их экзегетическую практику как комплиментарную. Вариативность в толкованиях нисколько не предполагает произвола толкователя, поскольку она обусловлена характером самого священного текста. В связи с этим речь заходит о богодухновенности Писания, которое может быть установлено на уровне божественного замысла. Наконец, в понимании Каппа-докийцев и свт. Василия Великого, в частности, Писание предлагается читателю как пространство для духовного пути, в конце которого читатель питает надежду обрести Бога и самого себя.

С последним докладом выступил А. Р. Фокин (ИФ РАН; ПСТГУ) на тему «Особенности экзегезы блж. Иеронима: между Александрией и Антиохией». В сообщении было всесторонне представлено экзегетическое наследие латинского автора, взявшего на себя историческую роль строительства моста между христианским Востоком и Западом. Его обширное экзегетическое наследие показывает творческое преломление богатого и разнообразного герменевтического опыта христианского Востока в латинской богословской культуре. Подходу Иеронима к Св. Писанию также присущи свои особенности. Так, он распространяет понятие богодухновенности на саму букву Писания, чем мотивированы его тщательные штудии в греческом и еврейском языках.

Все доклады вызвали оживленное обсуждение, в котором активное участие приняли прежде всего непосредственные участники работы секции. В итоговой дискуссии докладчики поделились своими впечатлениями от совместной работы. Так, Ив-Мари Бланшар одобрительно отозвался о внимании, уделяемом формальной стороне патристической экзегетики, предостерегая вместе с тем от чрезмерного увлечения разного рода пояснительными и интерпретаторскими моделями. В. Я. Саврей обратил особое внимание на мистическую, аскетическую и опытную стороны в толковании Св. Писания, которые непременно должен учитывать христианский экзегет и ими руководствоваться. Тем самым от экзегета требуется прежде всего духовный подвиг. А. Р. Фокин обратил внимание на значение рациональности в толковании Писания и высокой гуманитарной и интеллектуальной культуры, которая ожидается от экзегета. О. Е. Нестерова, опираясь на глубокое знание экзегетического и богословского наследия Ориге-на, отметила, что в сознании авторов патристической эпохи роль экзегета сводилась к познанию божественного Откровения в Писании, тогда как встреча с Богом лицом к лицу отводилась пророкам и апостолам. Письменные версии докладов будут опубликованы в материалах конференции.

По итогам работы ведущим была предложена тема для патрологической секции будущей конференции: «Богословие и молитва: Lex orandi lex credendi est».

Достоевский: писатель, мыслитель, провидец

Федор Михайлович Достоевский, 130-летие со дня смерти которого отмечается в этом году, остается одним из наиболее читаемых писателей во всем мире. В главном это обусловлено центрированностью его произведений на фундаментальных вопросах человеческого бытия. В своих художественных произведениях, публицистических статьях, черновиках Достоевский выступает не просто как писатель, но одновременно и как глубокий мыслитель, бесстрашно исследующий глубины человеческой жизни, касающийся всех «проклятых вопросов» человеческого существования, «моделирующий» в позициях своих героев возможные ответы на эти вопросы. Писавший свои главные зрелые произведения в так называемую пореформенную эпоху, Достоевский оказывается удивительно современен и в наши дни, когда Россия переживает очередной переходный период своей истории. Еще раз вернуться к фундаментальным вопросам, поставленным в творчестве Достоевского, обсудить и оценить ответы, данные им, его предсказания и заблуждения и была призвана секция «Ф. М. Достоевский: писатель, мыслитель, провидец». Заседание вел организатор секции В. Н. Ката-сонов (ПСТГУ). На секции была организована видеосвязь с университетами и учебными заведениями Курска, Тольятти, Екатеринбурга, Воронежа. Впервые в истории ПСТГУ доклады ведущих ученых Москвы стали доступны научной общественности других городов России.

Первым сделал доклад Б. Н. Тарасов (Литературный институт им. А. М. Горького) на тему «Неуслышанный Достоевский». Докладчик ярко обрисовал усилия Достоевского, писателя и публициста, направленные на нравственное просвещение современной ему России, на критику социальных язв и духовных болезней, которыми была полна общественная жизнь нашей страны в пореформенную эпоху. В этом докладе, как и в ряде других, была подчеркнута актуальность размышлений и оценок Достоевского и для России нашего времени, прошедшей через эпоху дикого капитализма.

А. Г. Гачева (ИМЛИ РАН) в докладе «Антропология Ф. М. Достоевского в контексте русской религиозно-философской мысли последней трети XIX — начала XX в.» подчеркнула христоцентристскую ориентацию всех размышлений великого писателя о человеке. В этом он был не одинок, его всегда поддерживала традиция русской религиозной философии, которая также была центрирована на христианстве. «Облечься во Христа как в идеал» — было целью и фундаментом всех оценок Достоевского как общественной жизни, так и личной, — лозунг, дающий богословское оправдание творческих созданий писателя.

В докладе «Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский и отрава гуманизма: новая жизнь дискуссии о “розовом христианстве”» свящ. Григорий Ореханов (ПСТГУ) предложил вернуться к вопросам, возникшим в свое время в связи с критическими статьями К. Н. Леонтьева. Он показал нетривиальность этой дискуссии, ее обусловленность особенностями общественной и церковной жизни России конца XIX в., а также ее актуальность для сегодняшнего дня.

К. А. Степанян (Российское общество Ф. М. Достоевского) начал свой доклад «Образ мира, в Слове явленный (к характеристике “реализма в высшем

смысле”)» цитатой из подготовительных материалов к «Братьям Карамазовым»: «Человек есть воплощенное Слово. Он явился, чтобы сознать и сказать». В докладе было показано удивительное отражение центральных евангельских образов в романах и повестях Достоевского. Образы Христа и Божией Матери, по разному преломленные, все время выступают архетипами главных героев Достоевского: не только Мышкин отражает Христа, но и Соня Мармеладова выступает своеобразным «священником» для Раскольникова... Все творчество Достоевского в этом смысле дает нам образ жизни грешного человечества, как бы проходящего перед лицом Христа.

B. Н. Катасонов в докладе «Загадки “Сна смешного человека” Ф. М. Достоевского» попытался объяснить вопиющее противоречие рассказа: почему герой Достоевского, развратив весь мир «Золотого века», тем не менее идет его проповедовать?.. Объяснением является глубинная диалектика свободы и идеала, когда первая при всем своем стремлении ко второму все-таки никогда не может, оставаясь свободой, принять какую-то конкретную форму этого идеала. Стремление к идеалу будет всегда сопряжено с апофатическим измерением человеческого познания. Достоевский со всей беспрецедентной правдивостью своего таланта умел блестяще изображать подобные феномены человеческого бытия.

Т. А. Касаткина (ИМЛИ РАН) в своем докладе «О философском языке Достоевского» резко поставила вопрос о разнице между философским и филологическим подходами к творчеству писателя. Пример последнего был дан в ее глубоком анализе идеала «всемирной гармонии», построенном на привлечении многообразного материала из наследия писателя. Инвективы в адрес философов породили бурную дискуссию о методологии исследований трудов Достоевского.

А. А. Григорьев (Российский институт культурологи) в докладе «Достоевский и Хайдеггер: “Записки из подполья”» попытался показать корреляцию между духовной атмосферой первой части «Записок из подполья» и экзистен-циалами «Бытия и времени» Хайдеггера. В докладе были подчеркнуты любопытные моменты сходства и различия западноевропейской и русской духовной ментальности.

C. Джелуджич (Черногорский университет, Цетинье) подчеркнул огромную популярность Достоевского в сербской культуре, рассказал о научных исследованиях, посвященных великому русскому писателю. Он предложил свой вариант истолкования одной из «жемчужин» в творческом наследии Достоевского — рассказа «Кроткая».

Н. А. Ваганова (ПСТГУ) в докладе «Достоевский в музыке» рассказала об истории создания оперы Прокофьева «Игрок», на сюжет одноименного романа Достоевского. Она нарисовала впечатляющую картину влияния личности и творческого наследия писателя на музыкальную культуру России.

Хотя связь по Интернету на этот раз была только односторонней и не всегда высокого качества, отзывы из подключенных университетов Екатеринбурга, Тольятти, Курска, Воронежа были в высшей степени благодарные. Были высказаны пожелания чаще использовать в конференциях связь по Интернету, позволяющую интенсифицировать научное сотрудничество российских ученых на всем огромном пространстве нашей страны.

Богословие и церковная жизнь в эпоху Александра I

23 ноября 2011 г. в Митрополичьих палатах на подворье Троице-Сергиевой лавры в Москве прошло заседание Филаретовской секции. В этом году секция работала по теме: «Богословие и церковная жизнь в эпоху Александра I».

1-я четверть XIX столетия была временем, определившим чрезвычайно многое в дальнейшем ходе русской истории и русской церковной жизни. Именно в эту эпоху русское общество, «переболев» петровскими реформами и победив в войне 1812 г., достигло той точки развития, которая обеспечила последующий блестящий расцвет русского богословия и русской культуры в целом. Для исследователей же наследия и жизни святителя Филарета это время важно еще и тем, что именно в послевоенные годы богословский гений святителя впервые обнаружил себя в полную силу.

Указанная локализация придала работе секции необходимую цельность. Сделанные на ней доклады, хотя и были посвящены самым разным темам и сделаны специалистами в различных областях богословского и гуманитарного знания, удачно взаимодополняли друг друга, внося в картину времени новые выявляющие ее общий смысл штрихи.

Первый доклад — «Конфликт идей и идеалов в духовной жизни России» — сделал А. И. Яковлев (МГУ), посвятивший свое выступление общей культурноисторической характеристике эпохи.

Доклад «Русская Laieintheologie в эпоху Александра I» был прочитан свящ. Павлом Хондзинским (ПСТГУ), отметившим характерные черты зарождавшегося «мирского» богословия, достигшего позднее своих вершин в творчестве славянофилов и русских религиозных философов.

Доклад Н. Ю. Суховой (ПСТГУ) «Понятие “духовной учености” в России в первой четверти XIX в.» был посвящен образовательным реформам 1808—1814 гг. и связанному с ними появлению в русской церковной жизни «нового» ученого духовенства и монашества.

Г. В. Бежанидзе (ПСТГУ) раскрыл в своем докладе историю отношений между свт. Филаретом и князем А. Н. Голициным. Докладчик отметил, что князь Голицин всегда высоко оценивался святителем Филаретом, который отмечал в министре просвещения особенную религиозность и доброту нрава.

А. Ю. Андреев (МГУ) в своем докладе «Праздник Рождества Христова в церковно-государственной идеологии эпохи Александра I» рассказал об особенном отношении к празднику Рождества Христова императора Александра I, связывавшего с ним целый комплекс религиозно-политических идей.

Деятельность секретного комитета по расколу в царствование Александра

I осветила в своем докладе Ю. В. Серебрякова (ПСТГУ). Эта работа позволила участникам конференции ознакомиться с документами, проливающими новый свет на проблему сосуществования старообрядческих толков и Синодальной Церкви в эпоху Александра I.

Темой выступления Х. Ковальски-Стусс (Ягеллонский университет, Краков, Польша) стала история польского католицизма в эпоху Александра I, даровавшего Польше ряд важных церковно-политических привилегий.

Заседание секции завершило выступление А. Г. Фирсова (ПГУПС, Санкт-Петербург). Построенный на основе писем святителя, доклад познакомил участников конференции с митрополитом Филаретом в его богослужебной жизни.

Различные подходы к интерпретации богословия апостола Павла: история и современность

22 ноября 2011 г. провела свою работу секция «Различные подходы к интерпретации богословия Апостола Павла: история и современность». Руководил секцией прот. Алексей Емельянов (ПСТГУ).

В рамках секции были прочитаны семь докладов, посвященных обозначенной теме. Секция была открыта докладом А. В. Вдовиченко (ПСТГУ; ИЯ РАН) «Христианский апостол язычников в иудейской синагоге. К вопросу о трихотомии “язычники — иудеи — христиане”, в котором докладчик представил лингвистическую позицию по данной проблеме. В частности, им было сделано утверждение касательно статуса «язычников» в проповеди ап. Павла. По мнению автора доклада, грекоговорящие иудейские общины за пределами Палестины составляли органичную часть библейской дохристианской истории народа Израиля. К этим иудейским общинам по большей части и была обращена апостольская проповедь. Она всегда имела адресатом традиционную аудиторию, которую в эллинистическое время составляли иудеи и примкнувшие к их религиозной практике язычники («боящиеся Бога», «благочестивые»). Докладчик утверждал, что это доказывается еще и тем, что проповедь ап. Павла производилась преимущественно в синагогах, а немногочисленные описанные случаи обращения его к «неподготовленным» язычникам были неэффективны.

Филолого-лингвистическую тематику продолжил уже на втором заседании секции А. С. Десницкий (ИВ РАН, Институт перевода Библии) в своем докладе «Павловы послания: проблема перевода». Докладчик указал на особую важность качественного нового перевода посланий ап. Павла относительно остальных книг Нового Завета. Если Евангелия не нуждаются, как правило, в переводческих комментариях, так как их текст по преимуществу ясен, то совсем иным образом обстоит дело с Павловыми посланиями.

Почти половина выступлений на секции были сделаны преподавателями кафедры библеистики ПСТГУ: доклад А. С. Небольсина «Рецепция богословия ап. Павла в Откровении св. Иоанна Богослова в оценке современных исследователей» и два доклада прот. Александра Прокопчука «Отношение ап. Павла к своим противникам» и «Тема разделений в Послании ап. Павла к филиппийцам». В своем докладе А. С. Небольсин указал на те черты Павлова корпуса, которые, вероятно, были заимствованы Тайновидцем. Были отмечены три из них: эпистолярное оформление Апокалипсиса и Павлова корпуса (стилистическая часть), отношение апостолов к их оппонентам (содержательная часть), социальноисторический контекст Апокалипсиса и Посланий (социально-историческая часть). В конце доклада автор упомянул о том, что большинство современных исследователей подчеркивают преимущественно различия тематики Апокалипсиса и Посланий. Однако это обстоятельство является, по мнению докладчика,

преувеличенным, что и было им кратко проиллюстрировано. Традиционным для библейской секции стали выступления зарубежных гостей Богословской конференции. Прот. Николай Чернокрак (Свято-Сергиевский богословский институт, Париж, Франция) прочитал доклад «Иудео-христианские и эллинистические элементы евхаристической экклесиологии в посланиях ап. Павла».

Кульминацией библейской секции стал доклад, сделанный Э. Шнабелем (Свято-Троицкая Евангелическая семинария, Дирфилд, США), «Ап. Павел, богослов-миссионер и пастырь-богослов: к пониманию Павла». В нем была затронута филологическая и текстологическая сторона проблематики исследований Павлова корпуса. Автор заявил две цели своего доклада: 1) проблема первоисточников для изучения богословия ап. Павла и 2) методы анализа этих первоисточников. Большой интерес вызвал обзор современного положения в дискуссии по проблеме авторства Пастырских посланий. Докладчик настаивал на том, что это обсуждение не может считаться закрытым на утверждении их псевдоэпиграфичности, и привел обширный список неопровергнутых доводов в пользу аутентичности.