CC BY
48трудно видеть, что этот портрет есть автопортрет русской интеллигенции"» [2. С. 188].
Утрата русской идеи □ вот что тревожит философа в первую очередь. В статье с характерным названием "Будет ли существовать Россия?" Федотов поднимает вопрос о том, что же служит силой единения народов России. Он считает, что объединение народов России не может твориться силой только религиозной идеи. "Здесь верования не соединяют, а разъединяют нас". Но духовным притяжением для народов была и останется, по Федотову, русская культура. Через нее они приобщаются к мировой цивилизации.
В середине XX в. вопрос ставится уже не о возврате от народничества к просвещению, а о дальнейшем шаге от просвещения к творчеству. За просвещение можно быть спокойными. И государство, и народ (все его слои) одинаково в нем заинтересованы. В связи с этим Федотов призывает вернуться к древним и вечным основам искусства-ремесла (techne' ars) и не гнушаться высоким званием работника. Для него "работник науки" звучит честнее, чем "ученый", в котором много самомнения. «Творческим должен быть всякий труд, труд столяра не менее труда живописца», - утверждает Г.П. Федотов.
В письме с характерным названием "Создание элиты" он еще в 1939 году писал, что новая русская интеллигенция должна научиться бороться за свое собственное достоинство и право, "умея отличать достоинство от интересов и право от привилегий". У кого же нам этому учиться еще, как не у наших предшественников, которых автор "Писем..." называет "старой русской интеллигенцией". Она действительно старая, ведь черты ее менталитета складывались и закреплялись веками. Г.П. Федотова постоянно тревожит проблема " преемства традиций, без которого культура вообще невозможна".
Поэтому, считает Федотов, интеллигенция не должна возражать против включения ее в систему общенациональных трудовых корпораций. Но в то же время она должна бороться за первое место среди них. Первое место интеллигенции предполагается иерархией ценностей в системе национального производства. Мысль, слово, форма и звук важнее, выше практических материальных вещей, ибо имеют более близкое отношение к цели культуры, к самому смыслу существования наций.
Многие мысли Г.П.Федотова звучат сегодня удивительно современно, а идея "создания элиты" на основе глубоких знаний и высокой интеллигентности может стать основой современной реформы образования в России.
Библиографический список
1. Г.П.Федотов. Эсхатология и культура. М., 1938.
2. Г.П.Федотов. Русский человек. М., 1938.
3. Г.П.Федотов. Рождение свободы. М., 2003.
4. Г.П.Федотов. Россия и свобода. М.,2003.
5. Федотов Г.П. Судьба и грехи России. Избранные статьи по философии русской истории и культуры. Т. I. СПб., 1991.
6. И.Л. Сиротина. Г.П.Федотов о культуре и образовании в России. М., 1998.
7. Г.П.Федотов. О Св. Духе в природе и культуре. М.,2003.
И.В. МЕДВЕДЕВА
Взгляды Н.О. Лосского в контексте истории интуитивного познания
Проблема интуиции имеет богатейшее философское наследие. Без учета историкофилософских традиций невозможно было бы осмыслить сложнейшую эволюцию взглядов на природу интуиции и создать научное представление о ней. Проследим развитие этих взглядов на ранних этапах возникновения проблемности в данном вопросе.
Под интуицией древние мыслители понимали непосредственное усмотрение (в буквальном смысле слов) реально существующего положения вещей. Такого рода знание получило впоследствии наименование чувственной интуиции.
Впервые черты философской проблематики в вопросе об интуиции наметились в учениях Платона и Аристотеля. Но именно в их теориях была отвергнута чувственная природа интуитивного познания. Интуиция была перенесена в сферу абстрактного мышления.
Однако первостепенную значимость в качестве высшей способности к познавательной деятельности интуиция приобретает в философии нового времени. Френсис Бэкон -родоначальник английского материализма 17 века - занимает в истории философии особое место. С его произведениями и пришли проблемы познания и метода. Чему отдаст предпочтение наука будущего: ощущениям или разуму, методу интуитивного постижения или
логического рассуждения. Его разработка индуктивного метода была необходимой предпосылкой исторической эволюции проблемы интуиции.
В роли полноправной и полнокровной философской концепции интуитивное знание выступило в эпоху рационализма 17 века. Естествознание и математика 17 века вступили в эпоху так называемого механистического естествознания с господствующим в нем метафизическим способом мышления.
Арифметика, геометрия, алгебра достигли высокого уровня развития. Галилей и Кеплер заложили основы небесной механики. Получают распространение атомическое учение Бойля, механика Ньютона. Кеплер, Ферма, Кавальери, Паскаль подготавливают своими открытиями дифференциальное и интегральное исчисления.
Бурное развитие естествознания и математики в 17 в. выдвинуло перед наукой целый ряд гносеологических проблем перехода от единичных фактов к общим и необходимым положениям науки, о достоверности данных естественных наук и математики, о природе математических понятий и аксиом. Требовались новые методы в теории познания, которые позволяли бы определить источники необходимости и всеобщности выведенных наукой законов. Интерес к методам научного исследования повышается не только в естествознании, но и в философской науке, в которой возникают теории интеллектуальной интуиции.
Отправным пунктом рационалистической концепции было выделение в теории знания интуитивного, являющегося необходимым моментом в процессе научного исследования. Появление такого рода знания, по мнению рационалистов, обусловлено тем, что в научном познании (и особенно в математическом) мы наталкиваемся на такие положения, которые не могут быть доказаны и принимаются без доказательств. Это прямое усмотрение истины вошло в историю философии как учение о существование истин особого рода, достигаемых прямым, “интеллектуальным усмотрением” без помощи доказательств.
Рене Декарт является одним из “первооткрывателей” философской проблемы интуиции. Он тесно увязывает интуицию с логическим процессом, считая, что последний просто не может начаться без некоторых ис-
ходных, предельно ясных положений. При этом не делается никакого противопоставления интуитивного и дискурсивного знания.
Различные трактовки и подходы к проблеме интуиции в истории философии, начиная с 17 века, развиваются в диалектической взаимосвязи с задачами, выдвигаемыми естественными науками и математикой. Новые открытия требовали от философии более строгой, научно обоснованной методологии и глубокого изучения способностей человеческого разума.
В данной статье мы подробнее останавливаемся на взглядах русского религиозного философа Н.О. Лосского.
Его книга «Обоснование интуитивизма», которая является его докторской диссертацией, намечает собой новые пути в феноменологии истины. Под углом зрения интуитивно-феноменологической гносеологии берётся вся проблема системы философии как учения об истине в широком смысле этого слова. Можно сказать, взгляды Лосского представляют собой синтез взглядов Бергсона и Гуссерля на русской почве [1. С. 6].«Все, что совершается интуитивно, должно быть внезапно, неожиданно, непосредственно очевидно, неосознанно быстро, безотчетно легко, вне логики и созерцания и в то же время само по себе логично и основано на предшествующем чувственном опыте» [2. С. 130].
Проблема классификации интуиции представляет собой один из самых сложных аспектов в исследовании проблемы в целом. Наиболее удачным исследованием в нашей литературе является работа А.С. Кармина и Е.П. Хайкина “Творческая интуиция в науке” [3. С. 27]. Авторы предлагают подразделение интуиции на две формы: “концептуальную” и “эйдетическую”.
Концептуальная интуиция - процесс формирования новых понятий на основе имевшихся ранее наглядных образов.
Эйдетическая интуиция - построение новых наглядных образов на основе имевшихся ранее понятий. Предложенный вариант классификации предназначен специально для гносеологического анализа и представляет собой не просто условное разделение, а своего рода рабочую схему исследования, освобожденного от необходимости феноменологического описания таинственных интуитивных эффектов.
Опираясь на эту схему, мы получаем возможность не просто констатировать факт существования интуиции как формы познавательного процесса, но перейти к анализу ее действительных проявлений в сфере научного познания, например, таких, как самодостраи-вание. Управлять интуицией, насколько это вообще возможно, значит овладеть способами инициирования процессов самодостраивания и направленного морфогенеза на поле мозга и сознания. Иначе говоря, необходимость впадения в состояние “безмолвия ума” обусловлена тем, что нужно стереть старые следы. То есть на самом деле это - некий способ отбора, некая глубоко конструктивная, созидательная процедура. Стирать - это уметь соединять.
Лосский называл свою гносеологию интуитивизмом (мистическим эмпиризмом), посредством которого устраняется разобщенность объекта и субъекта. Интуитивизм, по Лосскому, есть «учение о том, что познаваемый предмет, даже и в случае знания о внешнем мире, вступает в сознание познающего индивидуума в подлиннике самолично и потому познаётся так, как он существует независимо от акта познавания» [5. С. 145]. Так, объекты знания даны сознанию не в виде копий, а непосредственно, в подлиннике, то есть имманентны процессу знания (хотя и могут быть трансцендентными по отношению к Я), и потому объект познаётся именно таким, какой он есть.
Словом «интуиция» Лосский обозначает «непосредственное видение, непосредственное созерцание предмета познающим субъектом» [4. С. 156]. Он уточняет: «Моё учение об интуиции не есть проповедь нового, необычного способа познавания: это - новая теория старых, обычных способов знания - чувственного восприятия, памяти, воображения и мышления (суждения, понятия и умозаключения)» [4. С. 157].
В построении своей теории познания Лосский отталкивается от положения Канта о том, что знать что-либо возможно только о тех предметах, которые имманентны сознанию, то есть непосредственно наличествуют (присутствуют) в сознании. Таковы, например, ощущения или переживания человека -они есть нечто абсолютно достоверное для самого человека. Так, человек, которому ампутировали ногу, может чувствовать боль в ноге; и хотя ноги у него нет, но вполне достоверно, что переживание боли в ноге у него
есть (фантомная боль). Лосский отмечает: «Мир есть система существ, интимно связанных между собою, вследствие чего каждое я может прямо нескромно заглядывать в недра чужого бытия» [4. С. 158]. Акт осознания, по Лосскому, «состоит в том, что нечто, например белизна, твёрдость, не просто существует, а становится существующим для меня в некотором своеобразном смысле, именно в том, который выражается словами «сознаваемая мною белизна»» [5. С. 148]. Кроме того, существует акт различения - это «когда я отдаю себе отчёт в том, что это белизна, а не чернота, краснота» [5. С. 149].
Достаточно очевидно, что объектом сознания могут быть проявления самого познающего субъекта - как психические, так и материальные. Неудивительно поэтому, что и материальное содержание внешнего по отношению к субъекту мира может непосредственно входить в его сознание - это и есть познание внешнего мира путём чувственной интуиции.
Однако, чтобы направить на что-либо внешнее акт внимания, требуется, как правило, некий повод. Такие поводы предоставляются субъекту его органами чувств. Различием поводов объясняется различие в восприятии у разных субъектов. Так, из-за различия органов чувств (например, у дальтоника и человека с нормальным зрением) можно наблюдать различия внимательности, наклонностей (например, «два человека, заходя в одну и ту же комнату, видят разное: один - бутылочку ликёра на столе, другой - новое художественное издание»). Поводы у разных людей не совпадают, и каждый видит только некоторые стороны какого-нибудь явления; поэтому Лосский говорит, что восприятие есть выборка. Кроме того, воспринимающий субъект может вносить в восприятие что-либо «от себя» (например, какие-то связи между явлениями) - так объясняются иллюзии, сновидения. Но в любом случае основу всякого восприятия или знания (даже если в нём присутствуют ложные субъективные элементы) составляет непосредственное созерцание - интуиция. Помимо внешнего мира, интуиция может быть направлена на внутренний мир другого человека, на идеальные начала (интеллектуальная интуиция) и, наконец, на область «металогического», или «сверхсистем-ного» (мистическая интуиция).
Познание начинается тогда, когда на объект направляется серия "интенциональ-ных" (целевых) актов - осознание, внимание; в зависимости от характера объекта он познаётся посредством различных видов интуиции: интеллектуальной, чувственной или мистической. Термин мистический не имеет определенного, установившегося значения; в популярной литературе и в обыденной речи он нередко встречается в связи со смутными представлениями о чем-то таинственном, несказанном, неопределимом, принадлежащем к мирам иным. Эти представления чрезвычайно разнообразны у различных лиц и действительно иногда неопределимы. Между тем термин мистический эмпиризм у Лосского служит исключительно для обозначения тех особенностей теории знания, которые обусловливаются признанием мистического восприятия. Если говорить о месте интуиции в научном творчестве, согласно Лосскому, то здесь важно как не переоценить, так и недооценить ее важность.
Мы видим, что интуитивные компоненты в большей или меньшей степени присутствуют практически во всех видах научного творчества, поэтому совершенно очевидно, что если интуиция помогает нам в получении нового знания, то, каким бы таинственным и непостижимым не казался этот механизм, им нужно пытаться управлять. Для этого применимы, например, достижения современной психологии - работа над преодолением подсознательных барьеров и стереотипов, причем лучше не “переделывать” человека, а обращать внимание на эти вопросы на самых ранних этапах воспитания творческой личности. Интересны также методы управления процессом познания, культивируемые на Востоке (медитация, йога). Однако представляется несколько сомнительным применение таких методов именно в научном познании. В этом смысле ученые находятся в более выгодном положении, нежели люди других творческих профессий. Ученые, каким бы самым необъяснимым путем было получено новое знание, ищут, во-первых, логические доказательства полученному и, во-вторых, подтверждения их в реальном объективном мире, что мы отметили на примере трудов Н.О. Лосского. Человек же, занимающийся художественным творчеством и слишком рассчитывающий на различного рода интуитивные способы полу-
чения нового, рискует потерять связь с действительностью.
Однако интуиция в научном познании занимает менее важное место, чем, например, в художественном творчестве. Основная причина состоит в том, что наука - достояние всего человечества, тогда как поэт или художник может творить в своем замкнутом мире. Любой ученый на начальном этапе своего научного становления пользуется трудами других ученых, выраженных в логически выстроенных теориях и составляющих науку “сегодняшнего дня”. Именно для научного творчества следует лишний раз подчеркнуть важность предварительного накопления опыта и знаний до интуитивного озарения и необходимость логического оформления результатов после него.
По мнению Лосского,"между человеком и миром всегда есть координация, это и есть интуиция" [6. С. 122].
Библиографический список
1. Ильин В. Н. Эссе о русской культуре // Н.О. Лосский и его значение в истории русской и мировой философии. М., 1997.
2. Ирина В.Р., Новиков А. А. В мире научной интуиции: интуиция и разум. М.,1978.
3. Кармин А.С., Хайкин Е.П. Творческая интуиция в науке. М.: Наука, 1983.
4. Лосский Н.О.Интуитивизм // Лосский Н.О. Учение о перевоплощении. Интуитивизм. М.,1992.
5. Лосский Н.О. Обоснование интуитивизма. М.: Правда, 1991.
6. Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1999.
А.М. ЕРМАКОВ
На втором плане в Третьем рейхе: имперский трудовой фюрер Константин Гирль
Механизм осуществления власти в нацистской Германии долгое время является дискуссионным в исторической науке. Историки-традиционалисты считали полновластным хозяином Третьего рейха фюрера и рейхсканцлера Адольфа Гитлера, стремившегося последовательно реализовать все цели, изложенные им на страницах книги «Моя борьба». Исследователи-ревизионисты, напротив, доказывают, что тоталитарное государство не было монолитной и беспрекословно следовавшей воле фюрера структурой, по-
