CC BY
49
рировал только фактическими данными, причем изучал востоковедческие предметы в сравнительно-сопоставительном плане. Владение и активное использование как устно, так и печатаю, нескольких десятков живых и мертвых языков, европейских и тюркских, позволяло Катанову выделить главное, существенное.
Среди документов и писем Н. Ф. Катанова сохранились 11 писем
А. В. Васильеву, одного из его учеников и соратников. В них достаточно открыто выражены взгляды ученого на инородческие проблемы. Очень часто в письмах Николай Федорович указывал на востоковедческие книги посписочно с целью обмена с коллегой или давал рекомендации о точном правописании тех или иных терминов, или называл место, где лучше поместить статьи об инородцах. Так, в письме от 28.10.1905 г. А. В. Васильеву он писал: «...особенно усердно благодарю за Ваши собственные произведения,... Вы говорите, что среди инородцев нет интеллигентных деятелей. Найдутся ли таковые, если хотят уничтожить даже самих инородцев? Евреи, поляки и финны, также разные кавказцы, пользуясь смутами среди самих русских, хотят отложиться и объявить себя самостоятельными, но восточным инородцам духу не хватает поднять головы, да и бунтарям-то от них нет веры. Некоторые администраторы готовы стереть как национальность и башкир, и татар, и киргиз; Кому же захочется при таком начальстве работать среди инородцев окраин? Немцы и французы стремятся изучать восток, а у нас к нему нет охоты ни у начальства, ни у студентов, ни у народа, хотя Правительство и сознает пользу изучения востока» [3]. Судя по дате письма Васильеву, Катанов особенно остро ощущал проблему изучения и просвещения инородцев в революционное время, пытаясь одновременно не касаться политики.
Обладая большим запасом необходимых знаний, он не мог оставаться в стороне от инородческих проблем. Так, в одном из писем от 8.01.1905 г.
Э. К. Пекарскому (1858-1934), ставшему впоследствии известным советским тюркологом, создавшим не без помощи Катанова фундаментальный якутский словарь, можно прочитать следующее. «Я лично был командирован Академией Наук в разные страны Азии и собрал там много материалов, но за 15 лет Академия едва, при моих постоянных напоминаниях, напечатала 1/6 часть. На печатание остальных понадобится еще 75 лет? Как Вам это нравится? Собирал я четыре года, а будет печататься 90 лет. Из-за последнего я долго говорил с академиками, но не добился ничего, кроме упрека: зачем я так много собирал. Тогда я заявил, что более в Санкт-Петербурге печатать не буду. Вот почему я стараюсь относиться к разным печатаниям о востоке со всею душою» [1, с. 65]. Как видно из текста, не только власть имущие чиновники препятствовали широкому всенародному просвещению, но даже среди ученых - академистов бытовало некоторое пренебрежение к материалам инородческого характера, что не могло не задевать Катанова.
ВЗГЛЯДЫ Н. Ф. КАТАНОВА НА ПРОСВЕЩЕНИЕ ТЮРКСКИХ...
В условиях пренебрежительного отношения к нерусским народам Сибири со стороны властей, чему он был свидетелем во время своих путешествий, Николай Федорович всеми силами старался помочь соплеменникам своим бескорыстным трудом. В частности, через него можно было доставать или производить обмен практически всех книжных новинок в области востоковедения, тюркологии на оригинальном языке или в переводе. Во второй половине XIX столетия социально-экономические реформы общества не могли быть успешными без образовательных реформ. Потребность в образовании нерусской части российской империи возрастала с каждым годом. Такие образовательные центры, как Казанский университет, Казанская учительская инородческая семинария, Первая Казанская гимназия, Духовная академия, мусульманские мектебе и медресе все больше выпускали учителей для нерусских школ центральной части России, хотя и они не могли удовлетворить возрастающие запросы регионов.
Очевидно, что Н. Ф. Каганов был хорошо знаком с идеями обучения детей нерусских народов на основе родного языка обучающегося с постепенным переходом на чужой - второй язык. В его публикациях и известных трудах внимание к тюркским языкам обозначено с позиций научного изучения. Его как одного из лучших специалистов Казанского учебного округа командировали для участия в съездах инородческих учителей и совещаниях в августе-сентябре 1906 г. Из письма А. В. Васильеву от 28.09.1906 г. «Теперь, уже в 32-ой день своего отсутствия из Казани, я плыву домой, покончив с некоторым успехом данное мне М. Н. П. поручение по введению известных Вам правил об инородческих училищах в действие. .. .В Стерлитамаке я пробыл 10-13 сент., осмотрел русские классы при медресе и послушал инородцев в городском училище. Затем.. .направился через горные заводы в г. Верхнеуральск и далее через Миасс в Уфу. По дороге я послушал уроки в разных училищах для башкир и татар, а в Серменеве прожил даже 3 дня. Я убедился, что по языковым особенностям и по разным др. обстоятельствам Серменева - самый подходящий пункт для центрального русско-башкирского училища...На съездах в Дедове у Тарнавского учителя совершенно отвергли русскую транскрипцию, отвергли термины русско-башк., русско-татар. и русско-кирг. и предложили общий - «мусульманские (школы)». В Уфе мусульмане признали транскрипцию возможною лишь в целях обучения русской грамоте в пределах лишь школы, в народ же пускать ее убоялись» [3].
Как видно из письма, Николай Федорович проявлял полную компетентность в национальном образовании Поволжского края. В это время особенно остро стоял вопрос о выборе латинской графики или кириллицы для обучения нерусских народов. Будучи компетентным не только в лингвистике, истории и этнографии, он видел, на каком этапе тормозится просветительская работа в инородческих школах. Одним из путей просвещения народов он
считал подготовку учителя инородческой школы из представителей своего народа. Поэтому он уделял большое внимание индивидуальной работе с перспективными студентами, простыми людьми из «народа». Содержание подготовки учителя, по его мнению, должно базироваться на научно обоснованных литературных образцах и транскрипции, наиболее точно отражающей фонетический, грамматический и лексический строй национального языка. Владея практически всеми наречиями турецко-татарской группы,
Н. Ф. Катанов призывал образованных деятелей создавать собственные буквари, книги для чтения, давать переводы с русских книг и произведений и распространять грамоту среди народа.
Изучение архивных материалов показало, что Н. Ф. Катанов, хорошо знакомый с турецко-татарскими наречиями и арабской, персидской грамотой, много занимался переводческой деятельностью еще до принятия должности цензора во Временном комитете по делам печати в г. Казани (1907 г). Например, он много переводил на русский язык материалы дневниковых записей во время своих экспедиций, занимался сравнительно-сопоставительным изучением близких наречий. С точки зрения современников, некоторые языковые явления потеряли свою актуальность, но с историко-лингвистических позиций дневниковые записи Николая Федоровича во время его научных экспедиций представляют ценность. Максимально близко переведенные образцы устного народного творчества тюркских племен до сих пор хранят ритмы, мелодику и дух живого народного языка. Таковы его переводы пословиц, поговорок, мудрых народных изречений хакасов, тувинцев, казахов, тофалар, татар и других народностей. Интересен факт использования Кагановым транскрипции на основе кириллицы для создания хакасских текстов еще в то время, когда официально хакасской письменности не существовало.
Архивные материалы показывают, что Н. Ф. Катанов на начальном этапе профессиональной деятельности стоял на позициях миссионерской педагогики в деле просвещения нерусских народов России. В дальнейшем, в 1906-1912 гг. Катанов постепенно отходит от миссионерства, испытывая внутреннее неудовлетворение от практических результатов. Вместе с тем, положительное влияние миссионеров на просвещение инородцев им только одобрялось, и в конкретной помощи начинающим учителям, исследователям он видел свою «полезность» [2].
Миссионерская педагогика, в своей основе гуманистически ориентированная, во многом определила педагогические воззрения молодого
Н. Ф. Катанова. Однако с развитием собственного научного творчества, обогащением педагогического багажа в качестве преподавателя Казанского университета и Духовной академии Николай Федорович вырабатывает собственную позицию, основанную на идеях научного востоковедения.
Таким образом, можно заключить:
ВЗГЛЯДЫ Н. Ф. КАТАНОВА НА ПРОСВЕЩЕНИЕ ТЮРКСКИХ...
1. Взгляды Н. Ф. Катанова на «инородческий» вопрос были обусловлены не только его инородческим происхождением, но и всей социокультурной средой, где он вырос и сформировался как востоковед, ученый. Развитие его природного таланта исследователя, лингвиста-полиглота обеспечивалось постоянной творческой деятельностью, неустанным трудом, сознательным и целенаправленным поиском путей для улучшения дела образования нерусских народов российского Поволжья, Сибири и Востока. Делом своей жизни он считал оказание всяческого содействия любимым инородцам в их приобщении к европейской культуре и цивилизации.
2. В просветительской деятельности нерусских народов Катанов последовательно придерживался идей миссионерской педагогики, согласно которым сначала следовало изучить особенности языков, этнографии, истории и психологии этих народов. В исследовании разных народов требуются комплексный подход, учет их историко-культурных взаимоотношений и взаимовлияний. Он считал, что таким образом возможно получить объективное представление о народе, его историко-культурном прошлом и перспективах его развития. На основании комплексных исследований можно делать выводы об исчезновении или процветании того или иного народа. Ведущая идея миссионерской педагогики - православное и противомусульманское просвещение нерусских народов, постепенное их обращение в христианство - предписывала всестороннее знание этих народов. Несмотря на религиозную направленность дореволюционного миссионерства в целом, идеи просвещения неграмотных народов и не имевших собственной письменности представляются прогрессивными на начальном этапе распространения грамотности среди нерусских народов России во второй половине
XIX в.. Гуманный их смысл видится в том, что, распространяясь среди темных народных масс, они послужили предтечей развития народного интереса к школьному образованию и овладения грамотой.
3. Н. Ф. Катанов постепенно выработал собственный взгляд на инородческое образование и просвещение. Он расширил свое понимание инородческого вопроса. Отличительной чертой его мировоззренческих установок по этой проблеме являлась опора на научно обоснованные выводы русских и западных ориенталистов. Великолепное владение практически всеми живыми европейскими, тюркскими, финно-угорскими языками позволило ученому создать собственную концепцию и направление в лингвистике -сравнительное языкознание.
4. Центральную роль в инородческом просвещении Катанов отдавал просвещенному учителю. По его представлениям, такой учитель должен быть, прежде всего, из народной среды, научно подготовлен, в отличие от миссионеров, порою имевших начальное церковно-приходское училище за плечами. Такой учитель должен был в совершенстве владеть языком ино-' родцев, уметь устно и письменно излагать содержание школьного материа-
ла на научной основе взамен учителей, прошедших курсовую подготовку и произвольно трактовавших учебный материал.
5. Учебно-методическое обеспечение начальных национальных школ занимало большое место в научном творчестве Николая Федоровича. В условиях отсутствия учебников и книг для инородцев на их родных языках Катанов опирался на те из них, что были созданы Н. И. Ильминским, И. Н. Березиным, В. В. Радловым. При этом он четко дифференцировал мусульманские и православные направления в обучении, хотя всецело ратовал за научные принципы в образовании и просвещении. Его собственный вклад в просвещение народов Оренбуржья, Сибири и Поволжья следует оценивать с точки зрения плодотворности научного творчества, огромного наследия, оставленного им потомкам. Убежденный сторонник научного просвещения нерусских народов, Николай Федорович стоял за создание учебников и книг на основе русской графики, видел прогрессивное развитие нерусских народов только в союзе и дружбе с русским народом.
H. Ф. Катанов всегда с большим уважением и любовью относился к своей малой родине, к людям, живущим на своей земле. Патриотизм местных народов выражался в повседневном нелегком труде и бережном отношении к своему природному окружению, желании его совершенствовать. Приобщение народов России к грамоте, просвещению и образованию в начале
XX века представляло собой нелегкую задачу, и «штучная» подготовка людей к этой деятельности определяла в целом социокультурный облик многонационального российского государства. В этом процессе есть доля нелегкого труда Н. Ф. Катанова.
Библиографический список
I. Кокова, И. Ф. Н. Ф. Катанов [Текст] / И. Ф. Кокова. - Абакан, Хакасское книжное изд-во, 1993- 128с.
2. Султанбаева, К. И. Педагогическая система Николая Федоровича Катанова [Текст] / К. И. Султанбаева. -Казань: Казанский государственный университет им.В. И. Ульянова-Ленина, 2006. - 118 с.
3. Ф.9044. «Письма Н. Ф. Катанова А. В. Васильеву». Отдел рукописей и редких книг научной библиотеки им. Н. И. Лобачевского Казанского государственного университета.
ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ...
УДК 37.013.77:78.07
Л. В. Вахтель
ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ ЭТНОКУЛЬТУРНОГО СТИЛЯ МУЗЫКАЛЬНО-ИСПОЛНИТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СТУДЕНТА
Психолого-педагогическое изучение этнокультурной сущности музыкально-исполнительской деятельности связано, прежде всего, с осознанием роли этнокультурных традиций в формировании личности студента и необходимостью их освоения в системе современного образования. Вместе с тем, этот феномен предполагает выявление общекультурных параметров и специфических национально обусловленных особенностей формирования исполнительского стиля, понимание его природы, умещающей в своей внутренней организации диалектическое взаимодействие художественных и психических категорий, объективных и субъективных смыслов, типичных и индивидуализированных характеристик.
Сущность этнокультурного стиля музыкально-исполнительской деятельности определяет присутствие в его структуре двух многослойных компонентов, связанных между собой и обусловленных друг другом.
Один из них - индивидуальная исполнительская техника музыканта, включающая три основные характеристики базового исполнительского комплекса: познавательную, творческую и техническую активность студента. Второй - собственно этнокультурный компонент, в основе которого такие художественно-психические феномены как «художественная картина мира», «этнокультурное самопознание» художника, «национальный менталитет».
Определение индивидуального стиля деятельности Е. А. Климова и
В. С. Мерлина [1], выявление Е. П. Ильиным [2] особого вида индивидуальных стилей - техники (индивидуальных приемов) специалистов своего дела, а также концептуальные положения этнокультурного подхода к му-зыкально-исполнительской деятельности [3] позволило сформулировать следующее понятие. Этнокультурный стиль музыкально-исполнительской деятельности - это индивидуальная техника исполнителя во взаимосвязи с его этноориенир о ванной познавательной, эмоционально-волевой и духовной активностью, определяющая этнокультурный художественно-эсте-тический уровень интерпретации музыкального сочинения.
В образовательном процессе основой формирования и главным критерием сформированности обозначенного стиля является художественная интерпретация, то есть творческое истолкование и воссоздание студентом
музыкального произведения средствами исполнительского мастерства в соответствии с его эстетическими принципами и индивидуальностью. При этом, в акте создания новой звучащей реальности через познание художественного смысла сочинения происходит взаимопроникновение общей и личностной культур, в котором богатство музыкальной культуры преломляется через индивидуальность студента, его цели, стремления, ценности. Таким образом, активизируются процессы развития художественной картины мира студента, этнокультурного самопознания и самоактуализации, отражающей одновременно широкий культурный контекст и неповторимое проявление самобытного мира исполнителя.
В конечном счете, формирование этнокультурного стиля музыкально-исполнительской деятельности студента, являясь инновационным по своей природе, трансформирует существующие этнокультурные традиции и порождает новые этнокультурные ценности, обогащая тем самым как субъектов образования, так и сам образовательный процесс, стимулируя тем самым механизмы культурного и общественного развития.
Охарактеризуем психолого-педагогические условия эффективного формирования этнокультурного стиля музыкально-исполнительской деятельности студента, сопряженные с общими принципами этнокультурного развития личности студента. Следует подчеркнуть, что использование сформулированных далее принципов не только повышает эффективность формирования исполнительского стиля студента, но и может служить эффективным средством оптимизации образовательного процесса в целом и профессиональной подготовки студентов самых различных специальностей.
Ключевым универсальным принципом представляется неразрывное одновременное формирование этнокультурного стиля музыкально-исполнитель-ской деятельности студента и его художественной картины мира, являющей собой целостную систему представлений о мироздании на максимально широком уровне. Как известно, психологическое понятие «картина мира» связывается с феноменом активности сознания и включает специфические особенности человека и его бытия, взаимоотношение с миром и условия существования в нем. Произрастая из общепсихологического, определение художественной картины мира предполагает, прежде всего, претворение средствами искусства общекультурных параметров сознания. Способы художественного мышления и восприятия, утвердившиеся в искусстве в качестве господствующих, связаны с общими приемами восприятия и мышления, в которых определенная эпоха, цивилизация, нация сознает себя. Являясь многоуровневым понятием, художественная картина мира позволяет вскрывать как осознаваемые так и неосознаваемые пласты познания, включая мифологические и бессознательные.
Реализация обозначенного принципа связана с развитием у студентов в процессе формирования исполнительского стиля целостной системы ЭТНО-
