CC BY
17
Общество: философия, история, культура. 2021. № 7. С. 36-40. Society: Philosophy, History, Culture. 2021. No. 7. P. 36-40.
Научная статья УДК 141.3
https://doi.org/10.24158/fik.2021.7.5
Взаимосвязь институционализации недоверия и постматериалистических ценностей как аргумент против современной критики либеральной демократии
Дмитрий Дмитриевич Атрощенков1, Константин Александрович Дулин2
■^Северо-Кавказский федеральный университет, Ставрополь, Россия 1atroshchenkov@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-8921-4261 2selectrue@ya.ru, https://orcid.org/000-0002-0840-3969
Аннотация. Актуальность проведенного исследования объясняется необходимостью формирования теоретически обоснованного ответа на существенно усилившуюся в последние десятилетия критику в адрес либеральной демократии. Цель работы - формирование теоретических оснований для более взвешенной оценки современной либеральной демократии на основе учета приобретенной ей во второй половине ХХ в. сложности, выхода за пределы вопросов электоральных принципов и институтов, на которых сконцентрирована текущая критическая позиция. Анализ теоретического материала позволил сделать вывод, что для корректной оценки современной либеральной демократии необходимо наравне с выборными процедурами рассматривать присущую ей взаимосвязь ценностей, социально-политических институтов и экономических принципов социального государства. По мнению авторов, в наиболее ясной форме эта взаимосвязь прослеживается посредством категории социального доверия. Она раскрывается как своеобразное единство концептов институционализации недоверия П. Штомпки и постматериалистических ценностей Р. Инглхарта, на основе которых сформулирована концепция статьи.
Ключевые слова: демократия, кризис демократии, доверие, институционализация недоверия, ценности, постматериалистические ценности, институты, политическая философия
Для цитирования: Атрощенков Д.Д., Дулин К.А. Взаимосвязь институционализации недоверия и постматериалистических ценностей как аргумент против современной критики либеральной демократии // Общество: философия, история, культура. 2021. № 7. С. 36-40. https://doi.org/10.24158/fik.2021.7.5.
Original article
The link between the institutionalization of distrust and post-materialistic values as a counter-argument to modern liberal democracy criticism
Dmitry D. Atroschenkov1, Konstantin A. Dulin2
^North-Caucasian Federal University, Stavropol, Russia 1atroshchenkov@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-8921-4261 2selectrue@ya.ru, https://orcid.org/000-0002-0840-3969
Abstract. The importance of the research arises from the necessity for a theoretically supported response to liberal democracy criticism, which has grown dramatically in recent decades. The goal of the work is to provide a theoretical foundation for a more balanced assessment of modern liberal democracy, taking into account the complexity it acquired in the second half of the twentieth century and going beyond the current critical position focused on electoral principles and institutions. It was possible to conclude, based on the analysis of theoretical materials, that in order to properly assess modern liberal democracy, it is necessary to consider, in addition to election procedures, its inherent interconnection of values, sociopolitical institutions, and economic principles of the welfare state. According to the authors, the clearest manifestation of this link can be traced through the category of social trust. It is revealed as a unique unity of concepts of institutionalization of distrust by P. Sztompka and post-materialistic values by R. Inglehart, on the basis of which the concept of the article is developed.
Keywords: democracy, crisis of democracy, trust, institutionalization of distrust, values, post-materialistic values, institutions, political philosophy
For citation: Atroschenkov D.D., Dulin K.A. The link between the institutionalization of distrust and post-materialistic values as a counter-argument to modern liberal democracy criticism // Society: Philosophy, History, Culture. 2021. No. 7. P. 36-40. (In Russ.). https://doi.org/10.24158/fik.2021.7.5.
Уже довольно продолжительное время вопрос кризиса демократии активно обсуждается как мыслителями, так и политическими деятелями. В частности, З. Бауман считает, что «отказ возлагать надежды на существующие политические институты» является единственным объединяющим фактором для современных общественных движений [1, с. 146]. Это происходит на фоне того, что, согласно результатам всемирного проекта исследования ценностей WVS (World Values
Survey), которые признают даже самые ярые критики демократии, в начале XXI в. «положительный ответ на вопрос, является ли демократия хорошим методом управления страной, дают целых 91,6 % [опрошенных], представляющих около 85 % мирового населения» [2, с. 10].
Существующая критика демократии не должна игнорироваться, но необходимо точно знать, насколько она является обоснованной в отношении составляющих демократические политические режимы институций и лежащих в их основе идей. Как утверждается в значимой для изучения демократий работе К. Макферсона, «работоспособность любой политической системы очень сильно зависит от того, насколько все другие институты, социальные и экономические, оказывают или могут оказывать формирующее воздействие на людей, посредством которых и с участием которых должна функционировать политическая система» [3, с. 13]. По мнению канадского политолога, либеральная демократия всегда означала демократию рыночного капиталистического общества, в котором все направлено на обеспечение условий реализации индивидуальных способностей его членов. Такому взгляду соответствует выделяемый известным исследователем социальных предпосылок демократии Б. Муром-младшим перечень ключевых элементов либерального общественного порядка: право голоса, представительство в законодательном органе власти, который создает законы, объективная правовая система, гарантия прав собственности, свобода слова и право на мирное собрание [4, с. 385]. Демократическая модель политического устройства должна включать в себя представления и об обществе в целом как среде реализации демократического проекта, и о человеке, без которого этот проект не сможет эффективно функционировать. Поэтому всякая модель политического устройства, ее идейный каркас, или, другими словами, идеология должна включать в себя соответствующую обосновывающую этическую теорию, которая в конечном итоге находит воплощение в реализующихся в практической плоскости институтах. Иначе говоря, демократию нельзя рассматривать исключительно как набор механизмов и средств избрания и легитимации элементов структурированной системы государственного аппарата. Как точно выразился А. Макинтайр, «переход в современность был переходом как на уровне теории, так и на уровне практики, и в этом смысле единым переходом» [5, с. 87]. Находящиеся в плоскости абстрактного моральные концепции в то же время всегда находятся в неразрывной взаимосвязи с реальными социально-политическими обстоятельствами. Поэтому сводить оценку состояния демократии только к рассмотрению институтов выборов и представительства, очевидно, недостаточно, однако большая часть современной критики в адрес демократии фокусируется именно на этом.
Согласно критической позиции теоретика анархизма Б. Блэка, предполагаемая выборными процедурами власть большинства по отношению к меньшинству не очень отличается от принуждения и вполне может быть отождествлена с диктаторской формой правления [6, с. 23]. Различные формы вовлечения - вплоть до прямой демократии - рассматриваются как эмоционально ангажированные и потому плохо согласующиеся с принятием осознанных и продуманных решений по существу. В итоге власть большинства, для меньшинства не отличающаяся от единоличной власти, оказывается чрезмерно подвержена влиянию конкретных публичных политиков, очень часто представляющих интересы существенно более узких групп.
Другие противники выборной демократии отмечают сложившуюся в настоящее время парадоксальную ситуацию, при которой демократия большинством граждан признается наилучшей формой политического устройства, но одновременно с этим по всему миру отмечается небывалое снижение уровня доверия к парламентам и правительствам. По мысли Д. Ван Рейбрука, это является свидетельством острого кризиса легитимности демократических институтов, на практике имеющего предельно четкие проявления: сокращение количества избирателей; рост динамической изменчивости предпочтений; неуклонное снижение количественного состава политических партий [7, с. 23]. Согласно взглядам наиболее последовательных критиков выборно-представительной демократии, институт выборов в условиях постоянно возрастающей социальной сложности и естественной политической пассивности существенной части граждан не дает возможности быть реализованными тем идеалам, на достижение которых этот институт направлен. Переход от выборов к жеребьевке представляется им наиболее привлекательной альтернативой.
В подобном же русле разворачиваются еще более популярные критические размышления о принципиальной невозможности достижения долгосрочного благополучия общества в условия представительной демократии. В развитых либеральных демократиях существующие сегодня процедуры выборов позволяют манипулировать массами через обещания желаемой ими дистрибуции ресурсов, которыми общество зачастую даже не располагает [8, с. 24]. Выборная демократия способствовала выработке привычки несдержанных и необдуманных требований у избирателей, с одной стороны, и пафосных и безответственных обещаний у политиков, с другой [9,
с. 340]. Сколько-нибудь значимые инструменты развития сознательности, необходимой избирателям для квалифицированного и взвешенного выбора, в современных либеральных демократиях зачастую просто отсутствуют.
Приведенная критика, безусловно, имеет под собой реальные основания, но с учетом существенных изменений, привнесенных в демократический проект во второй половине ХХ в., она представляется ограниченной и не охватывающей демократию во всей ее сложности. Так, один из крупнейших современных исследователей истории политических идей ХХ в. Я.-В. Мюллер пишет о том, что «европейцы создали (во второй половине ХХ в.) нечто новое, а именно весьма ограниченную демократию (highly constrained democracy) (прежде всего, с помощью неизбирае-мых институтов, таких как конституционные суды)... В том же свете должны быть поняты и две особенно важные послевоенные новации - демократическое государство благоденствия и Европейское сообщество» [10, с. 16]. Социально-экономическое благополучие рассматривается как необходимый элемент предупреждения прихода к власти тоталитарных режимов, подобных фашизму, а европейская интеграция через надгосударственные институты компенсирует риски чреватых конфликтами амбиций национальных демократий.
Но обоснованным и важным представляется вывод, что при оценке демократии необходимо в равной мере рассматривать ее и как комплекс особых социально-политических институтов, и как специфическую совокупность сопутствующих этим институтам и находящихся в постоянной с ними взаимосвязи распространенных в обществе ценностных установок. В русле данных рассуждений следует обратиться к работам двух крупных современных социологов, особое внимание уделяющих проблемам соотношения культуры и институтов, а именно к трудам Р. Ин-глхарта и П. Штомпки. Потенциально максимально полное понимание взаимодействия культуры и социально-политических и экономических институтов, согласно идеям этих мыслителей, может быть достигнуто через обращение к категории доверия.
Р. Инглхарт известен своей концепцией эволюционной теории модернизации, в соответствии с которой культура любого общества зависит от того, насколько члены этого общества в период своего взросления уверены в собственном выживании. Представления о том, насколько окружающая человека среда гарантирует выживание, а также соответствующие ощущения, которые Инглхарт называет чувством «экзистенциальной безопасности», становятся фактором, оказывающим влияние практически на все прочие сферы жизни и те ценностные установки, которыми человек в этих сферах руководствуется [11, с. 29]. При этом в любой момент времени система ценностей представляет собой определенное соотношение между существующими в обществе мотивациями и стремлениями к модернизации и противостоящими им силами и установками традиции. В зависимости от того, каково влияющее на чувство «экзистенциальной безопасности» социально-экономическое состояние общества, это соотношение может меняться. На основе уже упоминавшегося всемирного проекта исследования ценностей WVS Р. Инглхарт делает вывод об изменении этого соотношения в развитых странах на протяжении последних 30-40 лет. В это время в ведущих капиталистических странах наблюдается «переход от материалистических ценностей (приоритет экономической и физической безопасности) к постматериалистическим (приоритет автономии и самовыражения)» [12, с. 33]. Объясняется это тем, что послевоенные поколения граждан развитых индустриальных стран, благодаря стабильному экономическому росту и торжеству принципов государства всеобщего благосостояния, стали рассматривать выживание как нечто само собой разумеющееся, и чувство «экзистенциальной безопасности» стало для них максимально естественно и привычно. После того, как эти поколения выросли и составили основную часть общества своих стран, изменения в системе их ценностей приобрели определяющее значение для всего общества в целом. Согласно Инглхарту, ценности самовыражения и автономии включают в себя потребности в свободе выбора и свободе слова, которые им признаются естественными и универсальными потребностями и отождествляются, главным образом на основании наблюдаемых исторических тенденций, с демократией. Подводя итог, можно сказать, что социально-экономическое развитие, обусловившее в том числе значимый в политическом плане рост доли среднего класса, способствует формированию демократических институтов и переходу к демократической форме политического устройства.
В связи с феноменами фиктивных демократий (электоральных, гибридных и авторитарных), наблюдающихся в настоящее время в ряде развивающихся стран, Инглхарт отдельно выделяет эффективные и неэффективные демократии. Последние относятся к демократиям по принципу наличия электоральных институтов. Чтобы молодая демократия могла быть эффективной, само первоначальное определение демократии должно быть гораздо более широким, что предполагает признание значимой роли ценностей в процессах демократизации. Кроме того, помимо примата ценностей самовыражения необходима «когнитивная мобилизация». Как резюми-
рует Инглхарт, «социально-экономическое развитие заставляет людей хотеть установления демократических институтов, а мобилизация интеллектуальных ресурсов делает их достаточно искушенными в самоорганизации, чтобы получить эти институты» [13, с. 170]. И вот здесь будет уместно перейти к рассмотрению неотъемлемо присущего либеральным демократиям процесса, который очень точно был назван П. Штомпкой институционализацией недоверия.
Главным элементом разработанной П. Штомпкой социологической теории доверия является понятие «культуры доверия» - комплекса ценностей, присущих конкретному обществу и способствующих высокому уровню спонтанного обобщенного доверия между его членами, а также институционального вертикального доверия [14, с. 293]. При противоположных ценностных тенденциях можно говорить о торжестве в обществе «культуры недоверия». «Культура доверия» по сравнению с «культурой недоверия» является фактором социально-экономического прогресса общества и повышения его совокупного благосостояния. Из всех политических систем возникновение «культуры доверия» наиболее вероятно в демократии. Это обеспечивается двумя главными присущими именно демократии механизмами: «принуждения к ответственности» и обеспечения условий самоограничения действия [15, с. 141]. Оба механизма становятся возможны благодаря, выражаясь словами Я.-В. Мюллера, «конституционному этосу» послевоенной либеральной демократии [16, с. 385]. П. Штомпка заключает развитие этой мысли формулировкой первого парадокса демократии: «Нажим, оказываемый на ответственность и самоограничение возможности действия, означает, что доверие при демократическом строе возникает именно благодаря институционализации недоверия в структуре демократической системы» [17, с. 373]. Конституционные условия являются практическим воплощением этой институционализации, способствующей большей решительности во взаимодействии друг с другом субъектов доверия.
К числу демократических принципов, из совокупной реализации которых следует институ-ционализация недоверия, Штомпка относит: требование легитимности, вытекающее из подозрительности в адрес любой власти; периодичность выборов и ограниченность сроков полномочий власти; разделение властей; независимость судов и равноправие перед законом; примат конституции и контроль за соответствием законодательства ее положениям; институт апелляции, обеспечивающий защиту от произвола судов; закрепленные в конституции гражданские права; структуры обеспечения общественного порядка; свобода слова; отсутствие препятствий для самоорганизации; открытость возможностей расширения локального самоуправления. Эти принципы, будучи реализованными, формируют условия, при которых люди более склонны доверять институциям и другим людям - социально-политическая организация их обществ обеспечивает максимальные гарантии защиты от злоупотребления доверием. Для характеристики такого состояния человека Штомпка употребляет уже знакомое нам понятие - «чувство экзистенциальной безопасности» [18, с. 300].
И если у Инглхарта индивид испытывает такое чувство в результате взросления в снимающих любые опасения благополучных социально-экономических условиях, то у Штомпки переживание членами социума чувства «экзистенциальной безопасности» является следствием реализации в нем фундаментальных принципов либеральной демократии. Однако их не следует считать несовместимыми или противоречащими друг другу, т. к. именно через базовое обращение к «экзистенциальной безопасности» предполагающие демократизацию постматериалистические ценности и составляющая ядро демократического политического режима институциона-лизация недоверия находятся в прямой пропорциональной взаимосвязи с существующей в обществе ситуацией доверия. На этот счет у Штопмки есть важная мысль: «Отношения между формой строя и доверием являются близкими и взаимными. Политическая система считается укорененной в культуре, в том числе и в культуре доверия. Это укоренение проявляется двумя способами. С одной стороны, доверие считается основным условием политического порядка. С другой стороны, доверие считается плодом особого политического порядка» [19, с. 371].
С учетом представления о взаимовлиянии между социально-политическим устройством общества и существующим в нем обобщенным и институциональным доверием степень выраженности признаваемой Инглхартом естественной и универсальной воли к свободе и автономии, которая с учетом социальной природы человеческого существования необходимо должна сопровождаться доверием, следует считать неразрывно связанной с демократическими институтами, являющимися в практической плоскости социального взаимодействия проявлениями фундаментального сомнения людей относительно безоговорочного доверия друг к другу и к любым формальным и неформальным организациям. Такой обобщенный взгляд на демократию, максимально полно передавая присущую ей в XXI в. сложность, выступает решительным аргументом против адресованной ей критики. Либеральная демократия, как можно судить из вышеизложенного, является политическим режимом, который благодаря разнообразным формам институционализации недоверия через
протекающее на фоне социально-экономического развития повышение «экзистенциальной безопасности» способствует культурному переходу к постматериальным ценностям свободы, самовыражения и автономии, но в то же время сам воспроизводится благодаря распространению этих ценностей. Реализующуюся в либеральных демократиях взаимосвязь ценностей, социально-политических институтов и экономических принципов социального государства можно считать выражением тенденций, которые Ю. Хабермас рассматривал в качестве возможностей преодоления деструктивного антагонизма общественных интересов, а именно: наблюдаемая в промышленно развитых странах после Второй мировой войны «экспансия общественного богатства», а также безусловная ценность мира, воспитанная осознанием «потенциала самоуничтожения глобального масштаба», способствуют как на уровне отдельных государств, так и в мировом масштабе безусловному примату «общего» интереса [20, с. 314]. Современная критика демократии должна это учитывать и для получения более конструктивных и общественно ценных результатов распространять свое внимание за пределы темы электоральных принципов и процедур, в первую очередь на области, касающиеся «экзистенциальной безопасности», в частности на связанную с неолиберальным поворотом проблему социального неравенства.
Список источников:
1. Бауман З., Донскис Л. Моральная слепота / пер. с англ. А. Самариной. СПб., 2019. 368 с.
2. Ван Рейбрук Д. Против выборов / пер. с англ. И. Бассиной, Е. Торицыной. М., 2018. 200 с.
3. Макферсон К.Б. Жизнь и времена либеральной демократии / пер. с англ. А. Кыржелева. М., 2011. 176 с.
4. Мур-младший Б. Социальные истоки диктатуры и демократии: Роль помещика и крестьянина в создании современного мира / пер. с англ. А. Глухова, М., 2016. 488 с.
5. Макинтайр А. После добродетели. Исследования теории морали / пер. с англ. В.В. Целищева. М, 2000. 384 с.
6. Блэк Б. Анархия и демократия / пер. с англ. А. Умняшова. М., 2014. 264 с.
7. Рейбрук Д. Указ. соч. С. 23.
8. Момот М. Демократия и ее последствия: о происхождении «народного правления», госдолге, неравенстве и налогах. М., 2013. 176 с.
9. Ринген С. Народ дьяволов. Демократические лидеры и проблема повиновения / пер. с англ. А. Матвиенко. М., 2016. 392 с.
10. Мюллер Я.-В. Споры о демократии. Политические идеи в Европе ХХ века / пер. с англ. А. Яковлева. М., 2017. 400 с.
11. Инглхарт Р. Культурная эволюция: как изменяются человеческие мотивации и как это меняет мир / пер. с англ. С.Л. Лопатиной. М., 2018. 347 с.
12. Там же. С. 33.
13. Там же. С. 170.
14. Штомпка П. Доверие - основа общества / пер. с польск. Н.В. Морозовой. М., 2016. 440 с.
15. Perry G. Trust, Distrust and Consensus // British Journal of Political Science. 1976. Vol. 6, iss. 2. P. 129-142.
16. Мюллер Я.-В. Указ. соч. C. 385.
17. Штомпка П. Указ. соч. С. 373.
18. Там же. С. 300.
19. Там же. С. 371.
20. Хабермас Ю. Структурное изменение публичной сферы: исследования относительно категории буржуазного общества / под ред. М. Беляева ; пер. с нем. В. Иванова. М., 2016. 344 с.
Информация об авторах Д.Д. Атрощенков - аспирант кафедры философии Северо-Кавказского федерального университета, Ставрополь, Россия.
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=1114049.
К.А. Дулин - аспирант кафедры философии Северо-Кавказского федерального университета, Ставрополь, Россия.
Information about the authors D.D. Atroschenkov - PhD student, Department of Philosophy, North-Caucasian Federal University, Stavropol, Russia.
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=1114049.
K.A. Dulin - PhD student, Department of Philosophy, North-Caucasian Federal University, Stavropol, Russia.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 17.06.2021; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 28.06.2021; Принята к публикации / Accepted for publication 08.07.2021.
