CC BY
131
А. Г. Грушевой
Институт восточных рукописей Российской Академии наук
Санкт-Петербург agrush@yandex.ru
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ И ГОРОДОВ В МОНАРХИИ СЕЛЕВКИДОВ (НА ПРИМЕРАХ НАДПИСЕЙ ИЗ МАЛОЙ АЗИИ)
Возможности изучения государства и права эллинистических монархий ограничены скудостью источников. Для государства Селевкидов основным источников являются надписи Малой Азии, где найдены многочисленные документы о взаимоотношениях монарха и греческих полисов региона. Политическая система государства Селевкидов в Малой Азии представляется сложно организованной структурой взаимозависимых интересов греческих полисов, монарха и высших чиновников. Внутренняя политика Селевкидов характеризуется стремлением к политической целесообразности. Дружественные отношения с греческими полисами сравнительно редко сопровождались насилием по отношению к городам, вследствие понимания важности поддержки городов для сохранения собственной власти.
Ключевые слова; эллинизм, Селевкиды, Малая Азия, греческие полисы, эллинистическая монархия, право эллинистического периода
Alexander G. Grouchevoy
Institute of Oriental Manuscripts, Russian Academy of Sciences
St. Petersburg
THE RELATIONSHIPS OF SUPREME POWER AND CITIES IN THE MONARCHY OF SELEUCID (BASED ON THE EXAMPLES OF INSCRIPTIONS FROM ASIA MINOR)
Our possibilities to study the State and Law of Hellenistic monarchies are limited by insignificant number of sources. The main sources for the study of State and Law of Seleucid monarchy are mostly the inscriptions founded in Asia Minor. These texts give a vivid picture of very intensive and complicated relations of Greek poleis and monarch. The inner politics of Se-leucid monarchs may be characterized by the desire to reach in their home policy the political expedient. The very friendly relationship of Seleucids with Greek poleis were accompanied relatively rarely by violence toward them because their support was very important factor to the Seleucid monarchs for preserving of their rule.
Key words; Hellenism, The Seleucids, Asia Minor, the Greek poleis, Hellenistic monarchy, the Greek law of Hellenistic period
Основным источником по всем проблемам внутренней истории государства Селекидов, охватывавшего в древности Малую Азию, Ближний и Средний Восток, являются надписи ввиду плохой сохранности нарративных источников.
Имеющиеся же эпиграфические памятники распределены по территории государства Селевкидов крайне неравномерно и отражают, естественно, только взаимоотношения греческих полисов с верховной властью и прежде всего в Малой Азии, где и обнаружено основное количество греческих надписей элллинисти-ческого периода, имеющих отношение к истории государства Селевкидов.
Специфика источников по теме определила и основную особенность научной литературы по данной теме. О политической системе монархии Селевкидов и остальных эллинистических государств можно найти немало исследований, авторы которых ограничиваются перечислением должностных лиц и пересказом их полномочий.1 И в тоже время невелико количество работ нацеленных на то, чтобы увидеть за деятельностью конкретных чиновников политическую систему государства в целом.2
Это вполне понятно, так как наши возможности исследования монархии Селевкидов, Атталидов и отчасти Антигонидов ограничены следующими четырьмя сюжетами, которые освещаются в надписях, найденных в Малой Азии3. Это:
1). Так называемые «царские письма» — обмен любезностями между городами и монархами в знак того, что города просят решить какую-либо сложную проблему городского хозяйства обещают в то же самое время быть лояльными к монарху. Он, решая проблему просителей, в свою очередь, гарантирует предоставление любых льгот в случае сохранения лояльности и преданности;
2). Факты произвола монарха по отношению к городам;
3). Факты, характеризующие стремление контроля верховной власти за городами;
1 Musti D. Syria and the East // CAH, vol. 7, part 1 (1984), P. 184-189, 204-209; Климов О. Ю Полисная демократия в городах Малой Азии эпохи эллинизма // Проблемы античной демократии. Под ред. проф. Э.Д. Фролова. СПб, 2010. С. 318-327; Bikerman E. Alexandre le Grand et les villes d'Asie // REG, 1934, P. 346-374; Bikerman E. La cité grecque dans le monarchies hellénistiques // Revue de philologie, de literature et d'histoire anciennes. T. 13 (1939), P. 335-349; Carlsson S. Hellenistic Democracies. Freedom, Independence and Political Procedure in Some East Greek States. Stuttgart, 2010 (Historia. Einzelschriften. Heft 206); Grieb V. Hellenistische Demokratie. Politische Organisation und Struktur im frein Griechischen Poleis nach Alexander dem Grossen. Stuttgart, 2008; Jones A.H.M. The Greek City from Alexander to Justinian. Oxford, 1967.
Климов О. Ю. Эллинистическое государство как пример квазифедеративного объединения // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 7. СПб, 2008. С. 5970; Ehrenberg V. The Greek State. New York, 1960; Bengtson H. Die Strategie und der Hellenistischen Zeit. Ein Beitrag zum antiken Staatsrecht. Zweiter Band. München, 1944; Giovannini A. Le traité entre Iasos et Ptolemée 1er (IK 28, 1, 2-3) et les relations entre les cites grecques d'Asie Mineure et les souverains hellénistiques // EA, 37 (2004), P. 69-87; Paschidis P. Between City and King: Prosopograph-ical Studies on the Intermediaries between the Cities of the Greek Mainland and the Aegean and the Royal Courts in the Hellenistic Period (322-190 BC). Athens, 2008 (Research Centre for Greek and Roman Antiquity, National Hellenic Research Foundation. МЕЛЕТНМАТА 59).
о
Оптимальная общая характеристика царских писем эллинистического времени приведена у Биаджо Вирджилио, см.: Biagio V. Le roi écrit. La correspondence du souverain hellénistique, suivie de deux lettres d'Antiochos III à partir de Louis Robert et d'Adolf Wilhelm. Roma, 2011, P. 19-75, в особенности — P. 22-55.
4). Факты вмешательства верховной власти в хозяйственную жизнь городов.
Всё последующее рассмотрение материала посвящено монархии Селевкидов, так как основное количество найденных в Малой Азии надписей интересующего нас содержания связано с деятельностью этих монархов.
Все рассматриваемые далее источники в той или иной степени исследовались в научной литературе неоднократно. Это, правда, не относится к историко-правовой тематике, привлекавшей внимание ученых сравнительно редко.
Царские письма как источник по внутренней политике селевкидских монархов частично рассматривались автором ранее.4 Анализ царских писем позволяет проследить модель взаимоотношений монарха и греческого полиса на всех стадиях этого длинного бюрократического процесса.
Основные образцы контекстов приводятся ниже. Они показывают постепенное от царства к царству удлинение традиционных формул выражения любезностей в общении между греческими полисами и монархами. Это объясняется всё большим осложнением международной обстановки в связи с началом вмешательства Рима в дела на Ближнем Востоке и в Малой Азии, а также специфическими особенностями греческого менталитета того времени. Каждый город воспринимал себя как отдельное государство, а владения монарха, включавшие в себя нередко большие площади и множество городов, расценивались не как государство, а как подконтрольная лично монарху территория.5 В этих услових правовые взаимоотношения между между всеми субъектами политической жизни государства Селевкидов не могли не отличаться запутанностью, особенно если иметь в виду изобилие правовых статусов городов и многообразие форм интеграции жизни конкретного города и государства в целом даже в пределах одного региона.6 Однако, вне зависимости от статуса городов, принципы взаимоотношений города и монарха в Малой Азии были одинаковыми или сходными во всех случаях, что позволяет делать определённые выводы.
4 См.: ГрушевойА. Г. Новые материалы о взаимоотношениях селевкидских монархов с греческими городами Малой Азии // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 7. СПб, 2008. С. 153-172.
5 О монархии Селевкидов как о своего рода конгломерате государств под суверенитетом монарха писал Э. Бикерман, см.: Бикерман Э. Государство Селевкидов М., 1985. С. 131-132. О праве копья, праве завоёванной земли как основе власти селевкидских монархов см.: Бикерман Э. Ук. соч. С. 124-131; СмирновС.В. Государство Селевка I (политика, экономика, общество). М., 2013. С. 102-112. Интересный термин для характеристики государства Селевкидов предложил Д. Мусти, назвавший это государство personal monarchy («личная монархия»), см.: CAH, vol. 7, part 2, P. 178.
6 К сожалению, приходится особо отметить, что общая характеристика политической системы всего государства Селевкидов оказывается нереальной из-за состояния источников. Для всех областей царства восточнее Малой Азии информация по интересующему нас вопросу настолько скудна, что обобщения невозможны. См.: Capdetrey L. Le pouvoir séleucide. Territoire, administration, finances d'un royaume hellénistique (312-129 avant J.-C.). Rennes, 2007, P. 191-224.
Царствование Селевка I
a). RC. 5I. 7-12 (288-287гг. до н. э.) письмо Селевка в Милет в связи с подненсением даров Селевка в храм Аполлона;
«Вы же, когда он прибудет, взяв (дары) в добрый час, отдайте их в храм, чтобы вы имели возможность совершать возлияния и использовать их ради нашего здравия и благополучия и безопасности города, чего хочу я и о чём вы молитесь».
b). RC. 9. 1.5-8 (281 г. до н.э.) Письмо Селевка I и его сына Антиоха (281 г. до н. э. ) по поводу храмовых привилегий в городе Ниса;
«Дело в том, что мы предпочитаем радовать, делая благие дела, граждан эллинских городов, в особенности же и с благоговением совместными усилиями увеличивать оказываемые богам почести, чтобы сделать [их] благосклонность по отношению к нам была переходящей из века в век».
Царствование Антиоха II RC. 15 Письмо Антиоха II совету и народу эритрейцев (после 261 г. до н. э.) с гарантиями автономии и налоговых льгот:
«Поэтому мы приняли с дружеским расположением и почести, и венок, и вас мы хвалим за ваш благосклонный настрой во всём, ибо вы в целом проявляете себя, следующими этой линии. Поэтому с самого начала, избрав благоволение к вам, мы следуем ему, наблюдая, как вы относитесь ко всему с открытостью и поступая по правде. А теперь мы даже ещё больше привязаны к вам, видя ваше благородство и из многого другого, и в немалой степени из псефиз-мы, данной нам и из сказанного посольством».
Царствование Селевка II RC. 22 Письмо Селевка II совету и народу Милета (ок.246 г. до н.э.) с согласием принять почести от жителей города в связи с вступлением на престол и обещания благоволения народу Милета:
«Ввиду того, что предки наши и наш отец совершили множество благих дел по отношению к вашему городу вследствие прорицаний [исходящих] от находящегося у вас храма Аполлона в Дидимах, и вследствие родства с самим богом, и вследствие благорасположению народа, (мы), видя, отношение к нашим делам также и на примере постоянно принимаемых вашим гражданским сообществом иных решений — а это было представлено нам друзьями отца — а также из речи, которую произнесли Главкипп и Диомандр, ваши посланники, доставившие священный венок из святилища, которым увенчал нас народ, мы признаём, что вы сохраняете по отношению к друзьям чистое и прочное (чувство) и помните, что вы благоденствуете, а мы принимаем выбор большинства и, желая привести ваш город в ещё лучшее состояние, и увеличить имеющиеся у вас привилегии, как вы (это) выбрали».
Царствование Антиоха III
a). RC. 31, 1.16-22.5 Письмо Антиоха III совету и народу Магнесии на Меандре (ок. 205 г. до н. э.) в связи с определением статуса игр в честь Артемиды Левкофриены:
«Имея же изначально по отношению к народу максимально дружеское отношение, являющееся следствием благорасположения, которое вы проявляли во всех обстоятельствах по отношению к нам и нашим делам, и желая сделать явным наш выбор, мы одобряем почести богине, за которые вы проголосовали и нам предстоит на будущее совместно действовать в этом направлении, о каких бы вопросах вы ни попросили, или — мы сами ни решили».
b). RC. 38 Письмо Антиоха III совету и народу Амизона с обещанием милостивого отношения к городу и — сохранения его привилегий (24 мая 203 г. до н. э.):
«Мы продолжаем оказывать благодеяния и всем остальным, тем, кто, поверив нам, вручили (себя) нашему попечению и мы проявляем всяческую заботу, для того, чтобы они, пребывая со своей собственностью, пребывали в полном мире. Ввиду того, что нам предстоит заботиться и о вас, мы собираемся сохранять справедливость: всё принадлежащее вам и всё остальное (чем вы пользовались) в союзе с Птолемеем, у вас сохранилось. Поэтому вы хорошо поступите, оказавшись довольными и обратившись в полной безопасности к заботе о своём. Дело в том, что вам, сохраняющим доверие к богам и к нам, по всей вероятности, будет ими и нами совместно всё имеющее отношение к заботливости и внимательности».
c). SEG 41, 1003-1005, А, l. 9-19 Отрывок из первого письма Антиоха III жителям Теоса (203 г. до н. э.);
«Мы же, видя вашу благосклонность и ваше честное отношение к нашему дому, хвалим насколько можно сильно. Мы любезно приняли и венок, и статую и ... подобным образом нас и государственную власть сделать в большей степени настроенными на то, чтобы совместными усилиями добиваться всего полезного для города и не только сохранять имеющееся, но всё, что подобает вам для почёта и славы в общественной (жизни) и частным (порядком), проявлять к каждому подобающее внимание и теперь, когда послы изложили то, что вы им поручали ... видя, что вы во всём ревностно относитесь и ... мы думаем, вашему городу нужно доказательство ... возвестят вам и послы».
Царствование Селевка IV
SEG 57, 1838 Письмо Селевка IV Гелиодору о наделении Олимпиодора особыми полномочиями по контролю за храмами и храмовым хозяйством в западных областях царства (178 г. до н. э.):
«Соблюдая максимальное попечение о безопасности наших подданных и полагая, что она является величайшим благом для дел (находящихся) в нашем (попечении), когда те, кто живёт в нашем царстве, проводят свою жизнь без страха и понимают, что ничто не может изменить достигнутого благоденствия
без благосклонности богов, мы установили с самого начала,7 чтобы сооружённые в других сатрапиях святилища, получали традиционные почести наряду с подобающим служением».
Проблема произвола По текстам всех надписей данной группы, взаимоотношения селевкид-ских монархов и городов Малой Азии выглядят в первом приближении идеальными. Обе стороны проявляют на словах максимум взаимного уважения и заинтересованности в сохранении стабильных и хороших отношений.
Всё же благорасположение монарха к греческим городам, характерное в принципе для всех правителей, не гарантировалось ничем, кроме воли монарха и являлось своего рода политической традицией, «имиджем» правителя и определялось скорее особенностями личности монарха и сложностями внешнеполитической ситуации.8
В сохранившихся источниках примеров самовластия монарха немного. Так, мы в общей сложности располагаем четырьмя бесспорными примерами, позволяющими судить о монаршем произволе, а также — одним свидетельством Тита Ливия, допускающим, правда, различные интерпретации.
Автор Первой Маккавейской книги приводит текст письма Деметрия I Ионатану Маккавею и иудейскому народу, в котором, среди прочего, сообщается о намерении царя подарить Иерусалимскому Храму город Птолемаиду с принадлежащей ей округой (1 Мак. 10:39).9 Цель дарения определяется как обеспечение Храма необходимыми денежными средствами. В источниках нет информации, смог ли Храм воспользоваться этим подарком и если да, то сколь долго длилось это владение.10
Во Второй Маккавейской книге встречается упоминание о том, что Ан-тиох IV подарил своей наложнице два города в Киликии — Тарс и Маллы, чем вызвал возмущение жителей. (2 Мак. 4:30) Наконец, десятая глава первой книги Маккавеев завершается упоминанием о том, что Александр (имеется в виду Александр Балас, правивший в 150-145 гг. до н.э. ) подарил Ионатану Маккавею в наследственное владение расположенный в Иудее город Аккарон со всей городской округой (1 Мак. 10:89). Обращает на себя внимание тот факт, что в данном случае Ионатан Маккавей не стал отказываться от дара монарха.
У Диодора про время правления того же Александра Баласа рассказывается, что р^., XXXIII, 5, 1) управляющий делами царя Аммоний, по просьбе обратившихся к нему жителей Арада продал им за 300 талантов расположенный недалеко от Арада город Марат (Марабоу).
Что могли означать на деле эти сообщения? Все сохранившиеся надписи показывают, что города державы Селевкидов в любой ситуации продолжали
7 Имеется в виду — с самого начала правления Селевка IV.
о
См.: Бикерман Э. Государство Селевкидов. М., 1985. С. 124-131.
9 Это письмо Деметрия I датируется 152-151 гг. до н. э.
10
Вероятнее всего, решение монарха осталось нереализованным. Автор Первой Маккавейской книги, после воспроизведения текста письма Деметрия I, сообщает, что и Ионатан Маккавей, и иудейский народ не приняли эти условия соглашения с селевкидским монархом.
жить своей жизнью.11 Именно поэтому продажа города могла означать лишь передачу в доход частному лицу налоговых поступлений от города. Исключением является лишь продажа города Марата, о которой сообщает Диодор. По его словам, приобретение города Марата была нужна жителям Арада для того, чтобы попытаться погубить город (Diod., XXXIII, S, 1-6). Причины конфликта при этом не раскрыты.
Возмущение жителей Тарса и города Маллы объяснялось, на наш взгляд, чисто политическими мотивами, ибо дарение города частному лицу — вне зависимости от того, как это отражалось на жизни города — воспринималось как ущемление их прав.
Именно о таком восприятии перспективы оказаться подаренными свидетельствует надпись из города Телмесса в Ликии. Документ относится ко времени Птолемея II (285-246 гг. до н.э. ).12 Надпись является «царским письмом», ответом на обращение к царю представителей расположенного в Ликии города Телмесса в связи с тем, что они, жители города, не хотят быть подаренными. Она содержит также полное благодарностей постановление городских властей в связи с предоставленными царскими гарантиями того, что ни город, ни земли города, ни расположенные на них деревни дариться никому не будут.13
Насколько позволяют судить источники, селевкидские монархи никогда не позволяли себе подобных действий по отношению к греческим полисам Малой Азии. Имеющиеся же сведения показывают, что селевкидские правители могли вмешиваться в «конституционное» устройство городов и менять его по своему усмотрению иногда исключительно по царскому произволу как наказание, иногда — насколько можно понять — с намерением что-либо улучшить. Общее количество таких примеров также невелико.
Так, Селевк I в 307 г. до н. э. распорядился переселить всех жителей города Антигонии, основанного его политическим противником Антигоном Одноглазым, в Селевкию (Diod., XX, 47, 3). В самом начале II в. до н. э. Антиох III, возродивший сперва город Лисимахию (ориентировочно в 196 г. до н.э.), приказал жителям города переселяться в Азию после поражения в войне с Римом (190 г. до н.э.) (Diod., XXIX, S).
Из свидетельств источников, допускающих различные интерпретации, отметим прежде всего сообщение Тита Ливия о речи Пергамского царя Эвме-
на II в Риме (Liv., XXXVII, S3, 1-28). По словам римского историка, пергамский
11
См.: Ростовцев М. И. История государственного откупа в Римской Империи (от Августа до
Диоклетиана). СПб, 1899. С. 234-248.
12
Wörrle M. Epigraphische Forschungen zur Geschichte Lykiens II. Ptolemaios II. und Telemessos // Chiron, Bd. 8, 1978, P. 201-246.
13 Телмесс, вероятно уже с 60-х гг. III в. до н. э. , управлялся Птолемеем, сыном диадоха Ли-симаха, который основал под протекторатом Лагидов локальную «династию», см.: Segre M. Iscrizioni di Licia. I. Tolomeo di Telmessos // Clara Rhodos. Vol. 9. 1938, P. 181-208; Bagnall R. S. The Administration of the Ptolemaic Possessions outside Egypt. Leiden, 1976, P. 106-107; Billows R.A. Kings and Colonists. Aspects of Macedonian Imperialism. Leiden, 199Б, P. 100-104; Kobes J. "Kleine Könige". Untersuchungen zu den Lokaldynasten im hellenistischen Kleinasien (323-188 v. Chr.). St. Katharinen, 1996, P. Б8-63, 78-80, 96-97, 111, 14Б-1Б6, 19Б-203, 241-244, 2S3-2SS.
царь заявлял о том, что царь Антиох, правящий в Азии, вернул ему, Эвмену, отложившиеся от пергамского царства города (Liv., XXXVII, 53, 13). Скорее всего, в данном случае подразумевался уход Селевкидов из Малой Азии и передача их владений Атталидам по итогам соглашений Апамейского мира, но никак не проявление своеволия Антиоха III, и нахождения этих городов в чьей-либо собственности.14
Вероятно, именно о своеволии монарха сообщает также найденная в Дельфах надпись OGIS., 228 в которой Селевк I восхваляется, среди прочего, за намерение вернуть гражданам Смирны их исконные земли.15 Всё же о сути конфликта между Смирной и Селевком I мы знаем слишком мало, чтобы делать далеко идущие выводы.
Приведённый обзор источников показывает, что в политике Селевкидов по отношению к греческим городам могли уживаться и произвол, и проявления дружелюбия с постоянно высказываемыми заявлениями о мирном характере отношений центральной власти и городов. Взаимоотношения монарха и греческих городов были мирными и дипломатичными, но в той мере, в какой в государстве не было кризисной ситуации, невольно требующей решительных действий.
Показательны в этом отношении завершающие фразы целого комплекса надписей времени Антиоха III, найденных в Гераклее на Латмосе. Надписи эти выдержаны в максимально благожелательном для города и городской администрации тоне. В документах речь идёт о том, как и при каких обстоятельствах, монарх, также как и Зевксис, готовы идти на большие уступки и предоставление городу целой серии льгот экономического характера. Текст надписи заканчивается, тем не менее, достаточно строгим предупреждением, адресованным городской администрации, смысл которого очевиден: настолько насколько городские должностные лица готовы будут сохранять лояльность к политике монарха, настолько же и монарх будет придерживаться дружественного и лояльного отношения к городу и проблемам его жителей.
Контроль за жизнью городов а). Представители центральной власти
Обратимся теперь к другой проблеме, отраженной в царских письмах и отчасти в сочинениях историков.16 Некоторые надписи и сообщения историков позволяют говорить о том, что в крупных городах государства находились или могли находиться представители центральной власти, осуществлявшие контроль на местах за деятельностью властей конкретного города. 17 Источники не
14 Без достаточных на то оснований данное свидетельство Тита Ливия было помещено О. М. Зельдиной среди примеров, иллюстрирующих своеволие царя, относящегося к городам как к своему имуществу, см.: Зельдина О. М. Города в царстве Селевкидов в свете новой теос-ской надписи // ВДИ, 1978, № 2. С. 178 (прим. 3).
15
Бикерман Э. Государство Селевкидов... С.125-126.
16 О контроле центральной власти см.: Бикерман Э. Государство Селевкидов. М., 1985. С. 135138; Capdetrey L. Op. cit., P. 300-306.
17 См.: Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 192-193, а также — С. 193 (прим. 606, 607).
позволяют при этом сказать, исполняли ли представители верховной власти на местах свои полномочия постоянно или же назначались от случая к случаю. Количество надписей, позволяющих судить об этом явлении, невелико, что всё же не позволяет делать далеко идущие выводы и обобщения о степени распространённости этого явления18.
Так, для владений Антигона Одноглазого есть два примера того, как он, издавая некоторые свои распоряжения, внимательно следил за тем, насколько точно они выполняются в городах и присылал для проверки своих представителей. Из надписи OGIS 7, датируемой промежутком между 311 и 307 гг. до н. э., известно о появлении в Кимах специального трибунала судей из Магнезии для решения дел в гражданской сфере, согласно распоряжению Антигона Одноглазого. В надписи о синойкизме Теоса и Лебедоса (RC. 3, 1. 24-27) обращают на себя внимание слова о необходимости работы судей как согласно законам каждого города, так и согласно распоряжению монарха. Кроме того, на основании текста надписи RC. 3, 1. 24-27 можно предположить, что Антигон Одноглазый в той или иной форме предписывал городам соблюдать свои собственные законы с тем, чтобы не создавать в городе конфликтных ситуаций и не провоцировать смут. Правда, мы не знаем, какова была суть распоряжений Антигона Одноглазого, которые следовало соблюдать на местах.
В нашем распоряжении нет текстов, которые свидетельствовали бы об аналогичной практике кого-либо из Селевкидских монархов. Есть несколько надписей, из которых следует, что эллинистические монархи могли иногда по своему разумению, без каких-либо запросов с мест, отправить третейских судей в тот или иной город. Однако у нас нет оснований считать, что такое явление было нормой. В нашем распоряжении один бесспорный пример, относящийся к государству Атталидов (IG XI, 4, 1052); один пример — к царству Селевкидов (I Priene, 34).19
На наш взгляд, этого недостаточно для того, чтобы говорить о необходимости для городов всегда обращаться к верховной власти для того, чтобы получить разрешение на обращение к третейским судьям, прибывающим из других городов, а нередко и из-за пределов территориальных владений того или иного монарха. Надписи свидетельствуют как раз о другом. Как правило, города, заинтересованные в помощи третейских судей, искали их самостоятельно.20
Обратимся теперь к конкретным фактам. Так, у Полибия (Polyb., VII, 17, 9 — события 213 г. до н. э. ) говорится о том, что в Сардах был «поставленный над городом Арибаз». Фраза не очень определённа и мы не можем сказать, как и при каких обстоятельствах и с какими конкретно задачами Арибаз мог быть
18 Образцом во многом неправомерных, далеко идущих построениях на неполном материале является статья Филиппа Готье, посвящённая этому комплексу вопросов, см.: Gautier Ph. Les rois hellénistiques et les juges étrangers. A propos de décrets de Kimôlos et de Laodicée du Lykos // Journal des Savants, 1994, P. 166-168.
19 О птолемеевском Египте, см.: SEG. XIX, P. 569.
20
См.: Ager Sh. Interstate Arbitrations in the Greek World 337-90 B.C. Berkeley, Los Angeles, London, 1996; Crowther Ch. Iasos in the Second Century BC III: Foreign Judges from Priene // Bulletin of the Institute of Classical Studies. Vol. 40, 1995, P. 91-136.
«поставлен» исполнять обязанности главы городской администрации. Формула, которой выражены полномочия Арибаза, действительно близка к тому, как описываются в источниках полномочия должностных лиц, назначенных на должность «сверху»,21 однако это единственное, о чём можно говорить с уверенностью.
В эллинистическом Вавилоне — как свидетельствует надпись OGIS 254 — была должность эпистата города, должностного лица, являвшегося представителем монарха в Вавилоне.22 Исполнявший её Демократ, сын Бития, назван одновременно и стратегом. Не исключено, что этот человек совмещал две должности, являясь представителем монарха (эпистатом) и одновременно стратегом сатрапии.
Другой пример существования в одном конкретном городе представителя центральной власти с контролирующими полномочиями оказывается при ближайшем рассмотрении, по меньшей мере, спорным. Э. Бикерман считает, что такого типа должность упомянута в надписи RC. 12, найденной Г. Шлима-ном в Трое в 1873 г.
Надпись эта является одним из трёх документов, высеченных на мраморной стеле, составленной около 275 г. до н. э. Приведённые на стеле документы являются копиями официальных распоряжений Антиоха I, составленных в связи с необходимостью решать спорные вопросы земельной собственности одного высокопоставленного лица. В последнем из этих документов (RC. 12, 1. 4-5) появляется упоминание о 'AB^vaiwi t&l sm toû Nauaxà9^ou. Интерпретация этого словосочетания зависит от понимания последнего слова. Э. Бикерман видит здесь название города Навстатмона, что формально возможно. В таком случае Афиней оказывается главой администрации некоего города. Всё же более логичной представляется позиция Ч.Б. Уэллса, увидевшего здесь технический термин. В стоящем здесь греческом слове вполне возможно и даже более логично увидеть gen. sing. от слова vauaTa9^oç — «гавань, стоянка кораблей, военно-морская база». Слово при этом не является редким, а значение его вполне определённо (GEL p. 1162). Иначе говоря, упоминаемый в надписи Афиней был главой одной из баз селевкидского флота.23
Весьма вероятно, что упоминание именно об эпистате как о должностном лице, совмещающим гражданские и военные функции и представляющем интересы Селевкидского монарха, появляется один раз у Тита Ливия. Рассказывая о военных действиях в Греции в 191 г. до н. э. , Тит Ливий называет Аристотеля, представителя интересов Антиоха III в Халкиде на острове Эвбея, «префектом царя» (Liv., XXXVI, 21, 2 — praefectus regis).24
21
По поводу интерпретации сообщения Полибия об Арибазе см.: Heuss A. Stadt und Herrscher
des Hellenismus in ihren Staats- und Völkerrechtlichen Beziehungen. Leipzig, 1937. S. 29
22
Об эпистатах см.: Capdetrey L. Le pouvoir séleucide. Territoire, administration, finances d'un royaume hellénistique. Rennes, 2007, P. 301-306.
23 Селевкидский флот был для своего времени грозной военной силой, см.: Бикерман Э. Государство Селевкидов... С. 92-94.
24 Русский перевод «царский военачальник» представляется приблизительным и не точным. См.: Тит Ливий. История Рима от оснований Города. Том III. М., 1993. С. 205.
При подведении итогов рассматриваемого вопроса отметим, что Селевки-ды, стремясь к контролю за внутренней жизнью греческих городов, никогда не пытались подавлять свободы полисов полностью как потому, что сами монархи не были заинтересованы в этом, так и потому, что осуществить это они не могли.
b). Конкретные примеры контроля и вмешательства
Примерами, позволяющими представить достаточно подробно при каких обстоятельствах происходило вмешательство во внутреннюю жизнь греческих городов с намерением её перестроить, являются пять надписей, обнаруженных в двух городах — Эвроме и Гераклее на Латмосе, расположенных недалеко от Милета.25 Все надписи относятся к началу II в. до н. э.
Две надписи из Эврома (SEG 36, 973; SEG 43, 707) фрагментированы, связаны между собой по смыслу, но мы не можем быть уверены в том, что речь идёт о двух фрагментах одного большого текста.
В надписях речь идёт о том, что Зевксис — специальный представитель Антиоха III в Малой Азии — определяет для жителей Эврома те условия, на которых возможна вечная дружба и союз между городом и царём Антиохом. Надписи эти составлены в первые годы II в. до н.э. , в момент напряжённой борьбы за Малую Азию между великими державами — Селевкидами и Македонией. Зевксис показал себя в этой борьбе хорошим полководцем, администратором, политиком и дипломатом.
Первый из рассматриваемых документов, датируемый августом-сентябрём 197 г., вполне обычен (SEG 36, 973). Это лишь начальные строчки договора между Зевксисом и жителями Эврома о вечном союзе и вечной дружбе.
Более содержательна другая надпись, являющаяся своего рода «основным законом» Эврома (SEG 43, 707). Документ датируется 197-196 гг. Анализ контекста показывает, что, вероятнее всего, не сохранились лишь самые первые строчки документа, содержащие традиционный вводный формуляр.
Надпись посвящена предстоящим выборам в городе должностных лиц и интересна во многих отношениях. Обращает на себя внимание богатство содержания и изобилие специальной терминологии, характеризующей общественную жизнь города. Город разделён на филы, и выборы должностных лиц города происходят по отработанной процедуре, по филам. Разъяснение о необходимости проводить выборы по очереди от фил следует понимать в том смысле, что гражданам всех фил города гарантировалась возможность занятия должностей «устроителей» и «предстоятелей» народа. В городе существует и функционирует городской совет. На хоре города существуют укрепления, находящиеся под контролем городской администрации. Насколько позволяет понять текст, воины в укреплениях — это жители города.
Суть принимаемых мер в городе Эвроме очевидна — это упорядочивание городской «конституции» с очевидной целью улучшения работы всех город-
25
О надписях из Эврома см.: Errington M. Antiochos III Zeuxis und Euromos // EA. 8, 1986, P. 1-9; Errington M. Inschriften von Euromos // EA. 21, 1993, P. 15-36; Magie D. Roman Rule in Asia Minor to the End of the third Century after Christ. Princeton, 1950, P. 908-909.
ских магистратов, его функционирования. В источниках нет никаких сведений, чем был вызван разлад во внутренней жизни города, потребовавший личного вмешательства Зевксиса, представителя монарха в Малой Азии. Всё же ответ на этот вопрос можно найти при сопоставлении данных надписей SEG 36, 973; SEG 43, 707 c информацией Тита Ливия об итогах Второй Македонской войны.
В тридцать третьей книге своего труда он подробно описывает, на каких условиях римский сенат выразил готовность заключить мир с Филиппом V Македонским после завершения в 197 г. до н. э. Второй Македонской войны. Одним из них было предоставление свободы всем греческим городам, находившимся под властью Филиппа V, и предоставление им права иметь свои собственные законы. Кроме того, Филипп V должен был вывести свои гарнизоны из городов Малой Азии, находившихся под контролем македонского монарха. Этот список (Liv., XXXIII, 30, 3) включает в себя Эвром, Педасы, Баргилии, Иасос, Мирину, Абидос и Перинф. Под конец Тит Ливий ещё раз подчёркивает, что эти города должны стать свободными. Источником сообщения Тита Ливия является, судя по всему, рассказ Полибия (Polyb., XVIII, 2, 3). У Тита Ливия жители Эврома названы «филиппейцами». Вероятно, Филипп V переименовал город в те годы, когда территория Карии находилась под его контролем. Города у Полибия перечислены в другом порядке и этнонима «филиппейцы» у Полибия нет.
Эта информация Тита Ливия позволяет предположить, что Зевксис заключал договор с Эвромом как со свободным городом, реорганизованном благодаря римскому вмешательству после пребывания под властью Антигонидов. Именно о такой реорганизации свидетельствует избрание «устроителей» и «предстоятелей» народа по очереди от всех городских фил.
Имеющиеся в обеих надписях из Эврома повреждения текста не позволяют всё же однозначно определить, на каких именно условиях заключался договор Эврома и Антиоха III. Можно лишь говорить о том, что весьма вероятное предоставление Эврому римским сенатом статуса свободного города едва ли могло быть нарушено Зевксисом, не стремившемся к созданию повода для конфликта с Римом.
В расположенной недалеко от Эврома Гераклее на Латмосе найдены три надписи, относящиеся к первым годам II в. до н. э. В двух случаях они связаны опять же с именем Зевксиса.26
И Антиох, и Зевксис, как его полномочный представитель, обещают городу множество льгот и серьёзную поддержку в разных областях, особо подчёркивая, правда, что любая поддержка со стороны верховной власти последует только при полной лояльности монарху и проводимой им политики.
Все рассматривавшиеся выше надписи относятся к числу официальных документов и поэтому не лишены риторической стилистики. Мы не знаем, сколь успешно воплощались в жизнь объявленные решения и сколь долго
26 Третья надпись, найденная в Геркалее на Латмосе, является письмом Антиоха III жителям города. Первое издание надписей см.: Wörrle M. Inschriften von Herakleia am Latmos I: Antiochos III, Zeuxis und Herakleia // Chiron, Bd. 18, 1988. S. 421-476. Обстоятельная информация о Гераклее на Латмосе также есть в работе Д. Мейджи, см.: Magie D. Roman Rule... P. 882-883; 917-918; 962-963.
действовали программы помощи верховной власти, о которой торжественно извещали подданных. Всё же описываемые в надписях распоряжения о помощи конкретным городам не оставались лишь благими пожеланиями, а были всё же реальностью внутренней политики времени каждого монарха, по меньшей мере, на несколько лет.
Особенно чётко это видно на примере надписей времени правления Ан-тиоха III. Прежде всего, отметим надпись (SEG 39, 1283) датирующуюся мартом 213 г. до н. э. из малоазийского города Сарды. По жанру — это письмо Антиоха III жителям города. От текста сохранились последние восемь строчек надписи, читающиеся, к счастью, без лакун.
В сохранившейся части надписи, как видим, речь идёт прежде всего о разрешении рубки и вывоза леса для восстановления города в соответствии с тем решением, которое примет Зевксис. В греческом тексте этой фразы обращают на себя внимание слова slç tov guvolklg^ov t^ç noÀswç. Слово guvolklg^oç допускает разные толкования. Возможен перевод «на обновление», возможен, однако, и перевод «синойкизм» — то есть принудительное переселение в город жителей соседних поселений для обновления, или даже повторного основания города. Вне зависимости от вариантов интерпретации, понятно, что в тексте описывается ситуация, требующая большого количества древесины в качестве основного строительного материала.27 Очевидно, что в городе планировались крупные строительные работы, характер которых остаётся нам неизвестным.
Монарх принял принципиальное решение о позволении рубки и вывоза леса для строительных нужд в городе, имея в виду какой-то лесной массив, находящийся на территории царского хозяйства. Конкретное же решение проблемы — как наладить вывоз древесины из лесного массива для нужд города — должен принять Зевксис.
Антиох III сообщает в надписи также и об освобождении города от уплаты налога размером в одну двадцатую. Вероятнее всего здесь имеется в виду территория города в целом, а всю фразу в целом о налоге в одну двадцатую представляется возможным интерпретировать следующим образом. Антиох III уменьшил своим решением на одну двадцатую размер земельного налога с территории города, что, естественно, уменьшало объём поступлений денежных средств в казну и было, тем самым, весьма невыгодно в плане экономики с общегосударственной точки зрения.
Вмешательство в хозяйственную жизнь
В том же городе Сарды найдено ещё одно письмо Антиоха III жителям города, также датируемое весной 213 г. до н. э. (SEG., 39, 1285).
В данной надписи обращает на себя внимание согласие Антиоха на всё, что может поспособствовать восстановлению города. В этом же письме Антиох III проявляет заботу о том, чтобы городской гимнасий имел достаточное количество масла для умащения. Монарх исходит из того, что на нужды гимнасия на
27
О термине «синойкизм» в царских письмах см.: Welles C. B. Royal Correspondence in the Hellenistic period. A Study in Greek Epigraphy. New Haven, 1934, P. 367.
год необходимо 200 метретов масла. При этом Антиох III не предоставляет масло бесплатно, но предлагает администрации города определённую схему, объясняющую, где и как следует взять деньги для того, чтобы иметь возможность приобрести это необходимое количество масла. Монарх предписывает тратить для приобретения необходимого количества масла определённый процент из городских доходов, шедших, судя по всему, на уплату налогов. В тексте есть намёк на то, что существует установленный порядок распределения средств между общегосударственными структурами и нуждами городского хозяйства. Всё же механизм распределения средств не раскрыт, как неизвестен и размер средств, который город мог по разрешению монарха использовать для приобретения масла на нужды гимнасия.
Антиох далее определяет реальные меры по ограждению интересов города от произвола постоя. Он специально распоряжается о том, чтобы для расквартирования — в случае необходимости — в городе воинских подразделений использовали не половину имеющихся в городе домов, а только треть.28
Письмо Антиоха завершается ещё двумя весьма выгодными для города решениями. Город освобождается от платы за мастерские. Кроме того, Антиох полагает, что городу следует иметь свободу от налогообложения сроком на три дня во время проводимых в городе Лаодикий — праздничных мероприятий в честь супруги монарха, царицы Лаодики.
Между двумя последними параграфами стоят слова «если другие города (так) не делают». Комментаторы обычно исходят из того, что эти слова относятся к освобождению города от платы за мастерские и соответствующим образом расставляют знаки препинания. Между тем, представляется возможным и иной вариант связи слов. Здесь может подразумеваться констатация того факта, что в других городах праздничные мероприятия в честь царицы Лаодики не проводятся и город Сарды освобождается от налогообложения на три дня, вне зависимости от того, проводятся ли где-либо ещё подобные празднества.
Наконец, в том же городе, в Сардах, была найдена ещё одна надпись, представляющая интерес для темы исследования — SEG 37, 1003. Это письмо неустановленного должностного лица,29 адресованное, вероятнее всего, совету и народу города Сарды, хотя в этом нельзя быть абсолютно уверенным, ибо нигде в сохранившихся частях надписи названия города нет. Документ посвящён взаимоотношениям города и центральной власти, а также — городским привилегиям. Дата составления надписи — между 209 и 193 гг. до н. э. Текст надписи фрагментирован.
В надписи упоминается процветание города, являвшееся результатом благоволения царя, сообщавшего (насколько можно понять — жителям города) о том, что они и дальше могут пользоваться своими законами. В тексте сообщается далее о пожаре в городе, и о том, что значительное количество граж-
оо
Имеется в виду разрешение для использования для нужд постоя не половины, но только одной трети площади дома каждого конкретного домовладельца.
29 Есть основания считать, что надпись была отправлена всё же не из царской канцелярии, а из канцелярии того или иного руководителя регионального уровня.
дан погибло, а оставшиеся лишились своего имущества. Оставшиеся жители обратились с просьбой о налоговых льготах и о разрешении поселиться в городе. Вероятнее всего, речь идёт о разрешении поселиться жителям соседних поселений, что должно было способствовать сохранению и даже увеличению количества граждан в городе.
В тексте далее сообщается о семилетних льготах по уплате налогов — город ничего не должен платить в царскую казну на протяжении всего этого срока. В надписи упоминается также об освобождении города от гарнизонной повинности, как и было раньше. В надписи также отмечается освобождение города от постоя и литургий.
Обзор содержания надписей из малоазийских Сард показывает, что в случае необходимости верховная власть была готова предоставить льготы городу по налогообложению, освобождению от постоя, от необходимости размещать на своей земле гарнизоны. Центральная власть могла также приять решение о заселении города новыми гражданами.
В случае же возникновения и реальной невозможности из-за отсутствия денежных средств осуществить что-либо принципиально важное для горожан, центральная власть разрешала городским властям извлечь для этого доход из денежных средств, которые либо были в распоряжении городских властей, либо оказывались в распоряжении городских властей по решению верховной власти.
Помимо трёх надписей из Сард, в нашем распоряжении есть ещё два источника по интересующему нас вопросу. Это два комплекса надписей, один из которых найден в городе Иасос, другой — в Гераклее на Латмосе.
В городе Иасос найдены четыре надписи, связанных общностью сюжета и датируемых ориентировочно 196 г. до н. э. Примерно половину объёма всех надписей занимает письмо супруги Антиоха III, Лаодики, другую половину составляет почётный декрет жителей города в честь Антиоха и царицы Лаодики.
Для темы исследования более всего важна первая часть документа, письмо царицы совету и народу города.
Документ начинается с обычных для жанра царских писем дипломатических фраз об усердном служении на благо греческих городов, друзьях и союзниках монарха.
Обращает на себя внимание встречающееся в документе утверждение о том, что Антиох, вновь обретя город, избавил его от непредсказуемых бедствий, вернул городу свободу, законы и проявил заботу об увеличении количества граждан.
Супруга Антиоха заявляет далее о своём желании следовать усердию своего брата по оказанию благодеяний греческим городам и извещает жителей Иасоса о своём решении, направленном на решение одной существенной проблемы жителей города.
Царица сообщает о том, что она написала распоряжение своему диойкету Струтиону с тем, чтобы он каждый год в течение десяти лет отправлял в город по тысяче медимнов пшеницы из своих личных хозяйств. Городской адми-
нистрации в лице специальных представителей и казначеям предоставлялось право распоряжаться этим зерном для извлечения дохода. Всё же город имел право использовать на продажу не произвольное количество зерна. В документе не разъясняется, в каких пропорциях следовало делить зерно царицы, и какой процент от общего количества зерна шёл на его продажу. Вероятнее всего, о нормах распределения зерна заключалось специальное соглашение.
Зерно, поступавшее в город от царицы, могло либо продаваться по льготным ценам, либо раздаваться бесплатно. Последнее предположение представляется более вероятным, ибо по контексту чувствуется противопоставление использования зерна для извлечения дохода использованию основной массы поступающего в город зерна.
Необычно распоряжение царицы, как следует использовать доход, получаемый от продажи зерна. Казначеи должны были использовать его для создания специального фонда, который обеспечивал бы приданым от имени города дочерей всех бедных граждан. В известных пределах городские казначеи имели возможность выплачивать в качестве приданого сумму, которую сочтут необходимой. Всё же размеры выплат ограничивались. Каждая невеста из числа бедных горожан могла рассчитывать на сумму, не превышающую 300 анти-охийских драхм. В таком использовании доходов можно увидеть один из вариантов заботы о сохранении в городе стабильного числа граждан.
Для темы исследования представляет также немалый интерес приведённый выше отрывок из почётного декрета в честь Антиоха III, также входящий в комплекс надписей из Иасоса. Пританы отмечают, что Антиох вызволил и город из рабского состояния, сделав его свободным, и целый ряд граждан обрёл свободу после нахождения в рабстве. Смысл всех этих намёков по-настоящему в тексте не раскрывается, однако всё же ясно, что незадолго до того, как Иасос попал под власть Селевкидов, в нём происходили серьёзные социальные потрясения.
К особо ценным свидетельствам по теме исследования относится также группа надписей из Гераклеи на Латмосе. По содержанию, это письма Антиоха III и Зевксиса жителям города. Переписка касается различных вопросов взаимоотношения города и центральной власти и воплощения в жизнь монарших постановлений, касающихся различных городских привилегий. Все надписи датируются 196-193 гг. до н. э.
Первая из них является письмом Антиоха III жителям города. После обычных выражений дипломатического характера, Антиох сообщает, что утверждает всё предоставленное городу Зевксисом, а также выражает готовность предоставлять каждый год 30 метретов масла сверх того его количества, которое необходимо для умащения молодых. Другое весьма важное решение Антиоха III заключалось в установлении государственного финансирования для поддержания на должном уровне городского водопровода в Гераклее на Латмосе.
Следующий и наиболее важный документ (B II) представляет собой письмо Зевксиса жителям города.
В этом документе наиболее важным оказывается пересказ инструкций Зевксиса, которые он давал послам города, собиравшимся в столицу на приём к монарху. Эти строчки уникальны, ибо, судя по всему, это единственный сохранившийся до наших дней пример советов высокопоставленного чиновника, что и как следует представителям города просить у монарха.
Горожанам рекомендуется в связи с предстоящим посольством в столицу избрать послов, которые могли бы говорить о стеснённых обстоятельствах города и обратиться с просьбой о предоставлении льгот по налогам и сохранении милостей прошлых лет. На этом связная часть изложений инструкций Зевксиса во втором документе обрывается, однако значительная часть третьего документа из Гераклеи на Латмосе является опять же продолжением его инструкций, сводящихся к настоятельным рекомендациям поставить вопрос о льготах по налогообложению на целый ряд сельскохозяйственных продуктов первой необходимости.
Вероятнее всего перечисленные выше инструкции Зевксиса представляют собой комплекс мер, которые он уже на деле провёл в жизнь. Обращает на себя внимание обилие этих мер и их детализированность, особенно по сравнению с надписями, о которых речь шла выше. Зевксис, по сути, заявляет об освобождении сельского хозяйства от всех налогов. Существенной мерой, судя по всему, должно было стать освобождение от налогов ввозимого и продаваемого в городе зерна, что, видимо, должно было стимулировать местный рынок, уровень и объём продаж зерна в городе.
В той части письма, которая представляет собой письмо Антиоха III, обращает на себя внимание решение о государственной поддержке состояния городского водопровода на должном уровне. Для характеристики механизма принятия решений в государстве важно указание источника на то, что Антиох, заявив о выделении государственных средств на поддержание водопровода, написал об этом диойкету, то есть — в данном случае — главе казначейства для конкретного решения вопроса о финансировании нужд городского водопровода.
Таково вкратце содержание важнейших пяти надписей, показывающих как и при каких обстоятельствах Селевкиды вмешивались в экономическую жизнь своих подданных.
Существенную информацию о политике Селевкидских монархов в области экономики сообщает надпись I Milet, 1039, относящаяся к последним годам правления пергамского монарха Эвмена II (197-160 гг.). Надпись датируется 167-166 гг. до н. э. По своей форме — это почётный декрет городского совета в честь Эйрения, оказавшего городу большие услуги. Во второй части этого документа упоминается интересный факт — предоставление Антиохом IV права беспошлинного ввоза на территорию царства милетских сельскохозяйственных продуктов.
Существенное отличие декрета в честь Эйрения от рассмотренных выше надписей заключается в следующем. Льготы, упоминаемые в надписи I Milet, 1039, принимались по инициативе сверху и были продуманным политическим решением общегосударственного значения, направленным на предоставление
режима максимального благоприятствования милетским торговцам. Трудно сказать, была ли у Антиоха IV реальная экономическая необходимость так поступать, и была ли в государстве Селевкидов нехватка продовольствия. Политическая выгода решения очевидна — Антиох IV добивался своим решением дружественных отношений с таким крупным экономическим центром, каким был в рассматриваемое время Милет.
Текст надписи не даёт, на наш взгляд, оснований толковать его расширительно и полагать, что Антиох IV мог контролировать все торговые операции в Милете. Антиох IV лишь предоставлял милетским торговцам право беспошлинного ввоза товара на территорию собственного царства, ограничивавшегося после Апамейского мира территорией Ближнего и Среднего Востока.
Все рассмотренные выше надписи, за исключением I Milet, 1039, объединяет одна общая черта. Во всех случаях достаточно ясно сообщается о серьёзных неурядицах, приведших городскую жизнь в полное расстройство. Их конкретные причины остаются для нас неизвестными. Сам факт этих неурядиц в экономической жизни города очевиден уже по тому, насколько детализированы льготы, о предоставлении которых заботится Зевксис. На наш взгляд, это является пусть косвенным, но всё же убедительным доказательством, что все описанные в надписях меры были всё-таки воплощены в жизнь и не остались благопожеланиями.
Наиболее значимыми среди таких примеров для нас являются две надписи из сборника надписей О. Кассэр, размещённого в Интернете.30 Так, сохранилась большая надпись из Эфеса рубежа IV-III вв. с текстом закона, как решать проблему массовой задолженности горожан, являющейся результатом «всеобщей войны».31 Не ясно, какое именно событие названо в надписи «всеобщей войной». Очевидно лишь то, что речь идёт о серьёзном испытании для всех сторон жизни города.
Несколько неурожайных лет в округе Милета между 215 и 210 г. до н. э. привели к серьёзному расстройству городского бюджета. Для преодоления кризиса городская администрация вынуждена была прибегнуть к займу у граждан. Сохранилась большая надпись 211-210 гг. до н. э. , определяющая размеры займа, его условия и гарантии городской администрации по компенсации гражданам трат в связи с этим займом.32
Значение упомянутых надписей из Эфеса и Милета в том, что они показывают, как городская администрация пыталась решать проблему неурядиц в экономике. Городские власти сперва пытались решить проблему самостоятельно. Насколько мы можем предположить, обращение к монарху следовало лишь тогда и только в том случае, когда на местном уровне решение не удавалось найти.
См.: Cassayre Aude. La justice sur les pierres. Recueil d'inscriptions à caractère juridique des cites grecques à l'époque hellénistique. URL: http://dlx.bookzz.org/genesis/763000/a492f2a991fbaffb-4c96e85ac0b1e8c5/_as/[Aude_Cassayre]_La_justice_sur_les_pierres_Recue(BookZZ.org).pdf (дата доступа 03.07.2016).
31 Ibid, p. 34-45.
32 Ibid, p. 155-161.
Рассмотренные выше надписи Сард, Иасоса и Гераклеи на Латмосе позволяют ответить на один весьма важный с исторической точки зрения вопрос — что именно волновало больше всего селевкидского монарха в тех ситуациях, когда городские власти обращались с просьбой о содействии в решении хозяйственных проблем. В надписях есть одна общая черта — во всех документах с большей или меньшей чёткостью отмечается забота монарха об увеличении числа граждан данных городов.
Как уже отмечалось выше, в одной из надписей, найденных в Сардах, речь идёт о синойкизме, причём слово это, скорее всего, употреблено именно в этом, но не в каком-либо переносном значении. В письме царицы Лаодики в Иа-сос непосредственно говорится о стремлении монарха увеличить количество граждан города. В одной из надписей, найденных в Гераклее на Латмосе, в инструкциях Зевксиса, говорится о необходимости того, чтобы сельские общины и жители города были бы вместе, как и раньше.
Ради достижения этой цели верховная власть готова идти на уступки, объективно говоря, невыгодные с общегосударственной точки зрения — планируемое в надписях из Гераклеи на Латмосе облегчение налогового бремени должно было оказаться существенным, или даже значительным. Правда, никакой конкретной информацией мы не располагаем.
Всё же — насколько мы можем судить — потери в налоговых поступлениях полностью компенсировались другим: дружественной политической силой, имевшей в малоазийском регионе немалый вес. Одной из важнейших основ господства Селевкидов в Малой Азии были именно греческие города.
Интересно отметить, что в любых затруднительных ситуациях центральная и региональная администрация почти не вкладывала непосредственно в городскую экономику денежные средства. В случае нехватки денежных средств городу предлагались — судя по всему — две отработанных схемы. В одном случае городу разрешалось самостоятельно заработать сумму денег путём продажи части предоставляемого центральной властью товара. В другом случае — разрешалось использовать на приобретение товаров часть налоговых поступлений. Упоминаемое в надписях из Гераклеи на Латмосе финансирование из государственной казны городского водопровода было, судя по всему, исключением из правил.
В имеющихся документах никак не оговорены объёмы поставляемого товара и объём товара, разрёшенный к продаже для извлечения дохода на те или иные нужды города. Не оговорены в имеющихся документах и доли налоговых поступлений, которые разрешалось городу использовать на свои нужды.
Анализ текста письма Лаодики в Иасос показывает, правда, что за поставками зерна в город и его использованием предполагался жёсткий контроль, что видно как по упоминанию назначения специальных уполномоченных для контроля и распределением зерна, так и по ограничению суммы, приходящейся, в конце концов, в качестве приданого на одну невесту.
Что же касается отсутствия в письме царицы точных указаний, то оно, скорее всего, должно объясняться спецификой жанра. Письмо монарха, или его
супруги в конкретный город должно было — судя по всему — содержать лишь самые общие декларации о намерениях. Конкретные же уточнения по вопросу о том, что и как следовало распределять, должны были содержаться в сопутствующих документах — письмах в город по тем же вопросам чиновников более низкого ранга. Эти письма не сохранились, однако логика бюрократического делопроизводства позволяет с уверенностью говорить о том, что они существовали.
Сходная ситуация засвидетельствована и в надписях из Гераклеи на Лат-мосе и в надписях из Сард. В инструкциях Зевксиса, адресованных послам города, собирающимся посольством к Антиоху III, упоминается о том, что на нужды приобретения необходимого городу количества масла следует использовать деньги от проданного на откуп налога с гавани. Ни суть налога, ни размер средств, выделяемых на нужды приобретения масла, при этом не уточняются.
В письме Антиоха III, адресованном жителям Сард, подчёркивается, что для обеспечения городских нужд маслом, следует использовать доходы города. В надписи нет уточнений, которые позволили бы определить, о каких доходах идёт речь. Вероятнее всего имелись в виду собираемые в городе налоги. В надписи нет указаний также и на то, какую часть полученных доходов можно тратить на обеспечение гимнасия необходимым количеством масла. Отсутствие такой информации должно объясняться тем же — полная конкретизация не предусматривалась жанром документа, но у нас нет оснований сомневаться в том, что она была. Едва ли можно представить себе ситуацию произвольного определения процента от налоговых поступлений, который разрешалось администрации города тратить на месте.
Не менее важный материал о вмешательстве Селевкидских монархов в экономическую жизнь своих подданных даёт большая группа надписей из города Теос. Наиболее содержательными в данном случае оказываются почётные декреты жителей Теоса в честь Антиоха III и царицы Лаодики,33 относящиеся ориентировочно к 203 г. до н.э. 34 Первый декрет был составлен вскоре после визита Антиоха III в город. Он является выражением благодарностей монарху за объявление города и его округи священной, неприкосновенной, свободной от налогов и любых выплат царю Атталу.35
Этой же теме уделено достаточно много места и во втором декрете жителей Теоса в честь монарха и его супруги. По своему характеру эта надпись является обстоятельным описанием организации празднеств в честь Антиоха III и Лаодики, организуемых как знак признательности горожан за предоставленные монархом льготы. В этой связи в документе появляется несколько очень важных дополнений к тому, о чём сообщалось в первом декрете.
По словам составителей текста документа, Антиох III не только подарил жителям Теоса мир, но и гарантировал освобождение на будущее от тяжёлых
33
Эти надписи сохранились гораздо лучше царских писем Антиоха совету и народа Теоса.
34 Использованное издание — SEG 41, 1003, I; SEG 41, 1003, II.
35
SEG 41, 1003, I, 1, 17-19. Об освобождении города от налогов в пользу Атталидов составители декрета сообщают и ниже — SEG 41, 1003, I, 1, 32-33. Подразумевается же здесь Аттал I Сотер (241-197 гг. до н. э. ).
налогов, и вновь сделал прибыльными основные экономические занятия жителей на земле принадлежащей городу, хоре. (SEG 41, 1003, II, 1. 52-53). Это очень важное свидетельство источников, позволяющее говорить о значительных сложностях ведения сельского хозяйства для жителей Теоса при Атталидах.
Некоторое представление об этих сложностях могли бы создать другие документы, входящие в комплекс надписей времен Антиоха III из Теоса. Это пять писем Антиоха III совету и народу Теоса, написанные уже после посещения монархом города (SEG 41, 1003-1005). Все пять надписей фрагментированы, но по аналогии со сходными документами, разбиравшимися выше, можно говорить о том, что в не сохранившихся частях писем речь шла о предоставлении Антиохом III каких-либо финансовых льгот жителям Теоса. Именно об этом, на наш взгляд, свидетельствует и встречающееся в надписи SEG 41, 1003, II упоминание о том, что ведение сельского хозяйства в округе города вновь стало выгодным и прибыльным благодаря мерам, принятым Антиохом III.
Завершая рассмотрение темы, хотелось бы отметить две надписи из Малой Азии, относящиеся уже ко времени Пергамского царства. Одна такая надпись была найдена в Пруссе, недалеко от Византия (SEG 2, 663), другая — в Теосе. Они интересны тем, что позволяют представить логическое развитие государственной политики по поддержке экономики городов, проводившейся Селевкидами.
В этих двух надписях II в. до н. э. , найденных в Малой Азии, встречаются прямые указания на регулярную финансовую поддержку городов со стороны верховной власти. Первая из упомянутых надписей является почётным декретом в честь Коррага, сына Аристомаха, стратега сатрапии Геллеспонт.36 Судя по тексту надписи, (1. 9-11 надписи) Корраг обратился к монарху с просьбой вернуть городу законы и отеческое политическое устройство, а также деньги на храмовые нужды и расходы общественного характера. Из этой фразы не очевидно, кто именно является собственником денег — город или монарх. Не знаем мы, по каким причинам город лишился этих денег. Издатель надписи М. Олло считает, что собственником денежных средств был город. На наш взгляд, контекст позволяет считать правдоподобными оба варианта интерпретации.
Чуть более определённа по содержанию фрагментированная надпись, обнаруженная на Теосе. По особенностям письма надпись датируется серединой II в. до н. э. По содержанию — это декрет о правах и привилегиях технитов Диониса. В надписи подробно сообщатся о суммах выплат технитам и в этой связи упоминается финансовая поддержка городской жизни из царской казны (1. 17-18: sy ßaaiAiKoü), идущая, правда, исключительно на нужды технитов.37
36 Об этой надписи см.: Holleaux M. Inscription trouvée à Brousse // BCH, an. 48, 1924, P. 1-57. О датировке надписи см.: Holleaux M. Une Inscription... P. 25-27. Публикацию второй надписи см.: Demangel R., Laumonier A. Inscriptions d'Ionie // BCH., an. 46, 1922. P. 312-319. Из-за лакун на первых строчках обстоятельства принятия этого декрета остаются неизвестными.
43
Техниты Диониса — наименование широко распространённого типа сообществ почитателей Диониса, считающих его своим покровителем. О технитах Диониса см.: Фролов Э.Д., Ни-китюк Е. В., Петров А. В., Шарнина А. Б. Альтернативные социальные сообщества в античном мире. СПб, 2002. C. 217-224.
Для государства Селевкидов мы не располагаем прямыми свидетельствами о чисто денежной помощи городам со стороны монарха. Рассматривавшиеся выше надписи свидетельствуют скорее о желании создавать в случае необходимости способ обеспечения города денежными средствами для решения одного конкретного вопроса.
Упомянутые же надписи времени Атталидов позволяют — несмотря на некоторую неясность контекста — говорить о том, что в Пергамском царстве поддержка городов верховной властью стала более систематической и организованной, чем была ранее, в III в., при Селевкидах. Надпись из Теоса времени Атталидов показывает, что в Пергамском царстве существовал особый фонд финансовой поддержки городов для решения наиболее важных вопросов полисной жизни.
В тоже время из теосских надписей Селевкидского времени вытекает, что город, находясь в подчинении Пергамского царства, был обложен налогами, воспринимаемыми как весьма обременительные. Имеющаяся в тексте декрета информация не лишена риторической красивости и никак не помогает определить, каков же был реальный уровень собираемых налогов.38 К тому же мы лишены возможности провести какое-либо сопоставление, так как в сохранившихся источниках нет информации о суммах налогов, собираемых Селев-кидами в Малой Азии.39 Можно говорить лишь о том, что сведения теосского декрета вполне правдоподобны. Антиох III, вернув себе власть над Теосом, действительно мог из политических соображений снизить уровень требуемых с города налогов.
Заключение
Изложенная информация позволяет сформулироватть следующие выводы о функционировании политической системы государства Селевкидов в Малой Азии III-II вв. до н. э. (до Апамейского мира 188 г. до н. э. ).40
Отправной точкой для любых рассуждений по этому вопросу следует считать отмеченное выше мнение Э. Бикермана о политической системе государства Селевкидов как о своего рода конгломерате отдельных государств (полисов) под суверенитетом монарха.41
■уО
О налогах и налогообложении в Пергамском царстве см.: Климов О. Ю. Пергамское царство. Проблемы политической истории и государственного устройства. СПб, 2010. C. 194-207.
эп
Информацию общего плана о налогах в государстве Селевкидов см.: Э. Бикерман. Государство Селевкидов. С. 100-123.
40 Единственная в настоящий момент попытка показать в научной литературе функционирование политической системы государства Селевкидов как системы представлена в книге Джона Ма и относится ко времени правления Антиоха III. См.: Ma J. Antiochos III and the cities of Western Asia Minor. Oxford, 2005, P. 235-242. Работа Виктора Эренберга (Ehrenberg V. The Greeek State. N.Y., 1960.) представляет собой попытку воссоздания обобщённой картины политической системы всех стран эллинистического периода. В работе Л. Капдетрэ (Capdetrey L. Op. cit, P. 335-394) подробно описаны все составляющие политической системы государства Селевкидов, но проблем делопроизводства и взаимодействия между должностными лицами автор не затрагивает.
41 См.: прим. 5.
Взаимоотношения монарха и его окружения с каждым конкретным городом оформлялись индивидуально, но на основе сходных принципов и идей, развивавшихся и усложнявшихся с течением времени. Именно поэтому эти отношения лишь отчасти поддаются формализации.
Связано это было с тем, что в каждом городе были свои законы, вероятнее всего, не очень различавшиеся между собой, но не тождественные. Действовавшие в городе правовые нормы образовывали своего рода свод местных законов, выставленный на всеобщее обозрение.42 При этом нормы гражданского и административного права, действовавшие в каждом городе, признавались верховной властью. Об этом свидетельствует тот факт, что экземпляр всех заключенных сделок, контрактов отправлялся на хранение в специализированные государственные архивы, расположенные далеко не во всех городах.
Юридическая база взаимоотношений монарха и греческих полисов, которые в принципе были дружественны при всех династах, была разработана слабо, а оформлена была только на уровне индивидуальных договорённостей монарха с представителями администрации каждого конкретного полиса. Именно поэтому все царские письма следует характеризовать не более чем протоколами о намерениях.43 А. Х. М. Джонс, пишущий достаточно подробно об этой проблеме, считает, что, возможно, обе стороны и не стремились к чёткому оформлению взаимных отношений.44 С этим утверждением можно согласиться с одной оговоркой. На наш взгляд, обе стороны устраивала — и монарха, и греческие полисы — не неопределённость правой базы взаимоотношений, а сложившееся в обществе равновесие политических сил. Оно не требовало более детальной проработки всех тонкостей юридических взаимоотношений сторон.
Особого внимания заслуживает схема принятия решений при обращении с тем или иным вопросом к монарху представителей города. Этот процесс общий, насколько мы можем судить, для всех городов, прекрасно иллюстрирует работу политической системы государства Селевкидов в Малой Азии.
Необходимость самих посольств — если не считать дипломатической необходимости выражения верноподданнических чувств — была вызвана вынужденной необходимостью согласования с верховной властью любых решений, выходящих за рамки сугубо внутригородских проблем. Прежде всего, городские власти принимали почётный декрет, адресованный правящему, или только что вступившему на престол монарху. В документе, принятом городскими магистратами, всегда выражалась преданность и верность его политике, высказывалась благодарность за поддержку городов, городской жизни и эллинской культуры в целом. Этот документ завершался принятием решения
42 О своде правовых норм в Приене, своего рода архиве правовых норм, имеющих отношение к городу, см.: Sherwin-White S. M. Ancient archives: the Edict of Alexander to Priene, a reappraisal // JHS, vol. 105, 1985, P. 69-72; 74-80.
43 См.: Климов О.Ю. Эллинистическое государство как пример квазифедеративного объеди-неия // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Выпуск 7. М., 2008. С. 68.
44 Jones A. H. M. The Greek City from Alexander to Justinian. Oxford, 1967, P. 95.
о подношении монарху ценного подарка. Таковым чаще всего оказывалась статуя, венок или корона.
Конкретной целью посольств в столицу были, естественно, просьбы городских представителей о какой-либо льготе или привилегии. Судя по всему, такие просьбы оформлялись отдельным от почётного декрета документом. Всё же отсутствие достаточного количества документов не позволяет прояснить этот вопрос столь подробно, как хотелось бы и поэтому некоторые тонкости юридического оформления всех процедур, предшествовавших отправке посольства, остаются неизвестными.
Далее снаряжалось посольство в столицу, куда, помимо почётного декрета и подарков, необходимо было вести с собой определённое количество сопроводительных документов. Помимо просьб от имени городского совета о льготах и привилегиях, послы могли брать с собой ещё одну группу документов. Когда речь шла о возобновлении льготы, или привилегии, существовавшей при предыдущих монархах, послы из города везли с собой все документы предшествующих лет, подтверждающие права на возобновление или продление какой-либо льготы.
Наличие подарка монарху и всех необходимых документов, судя по всему, гарантировало стопроцентный успех. Монарх принимал послов, принимал подарки и — в случае наличия всех необходимых документов — соглашался подтвердить ту привилегию, о которой пёкся город.
О переговорах с монархом мы можем судить только по пересказам в надписях и поэтому мы можем лишь предполагать, что на успех переговоров мог повлиять и человеческий фактор — насколько послы и их поведение на аудиенции производили благоприятное впечатление, насколько нравились монарху привезённые дары, насколько удовлетворяла дипломатичность привезённого почётного декрета.
Как бы там ни было, важно отметить, что мы не знаем ни одного примера неудачи посольств. Хотя количество сохранившихся «царских писем» очень мало, по сравнению с тем, сколько их в реальности было составлено, у нас всё же есть основания видеть в этом закономерность, а не случайность. Мирные отношения с греческими городами Малой Азии всегда оставались одной из важнейших стратегических задач монарха, являясь одним из важнейших условий сохранения государства как для самого государства в целом, так и для конкретного города. Судя по всему, у нас есть основания считать, что рассмотренные проявления неприкрытого диктата монарха по отношению к городам оставались исключением из правил.
Наконец, завершающей стадией процесса переговорных отношений города и монарха являлось принятие городским советом законодательных актов местного значения в соответствии с царскими гарантиями, изложенными в письме царской канцелярии. В имеющихся в нашем распоряжении документах нет никакой прямой информации, позволяющей по-настоящему судить, насколько соблюдались принятые решения. Имеющиеся же косвенные факты говорят, скорее лишь о частичном соблюдении всех договорённостей такого рода,
в той мере, в какой они не стесняли правящего монарха. Тем не менее, о возможных нарушениях договорённостей с монархом со стороны городов данных нет.
Подтверждая льготы прежних лет, или вводя новые привилегии, монарх через свою канцелярию отправлял в город письмо с кратким изложением встречи с послами и обсуждённых проблем. При этом царские письма содержат лишь пересказ намерений верховной власти поступать в будущем так-то и так-то и лишь изредка — в тех случаях, когда монархи вмешивались в экономическую жизнь своих подданных — в документах царской канцелярии появляется пересказ решений как таковых.
Обзор свидетельств источников показал большое сходство во внешних проявлениях дружественных чувств всех селевкидских династов по отношению к греческим городам. Они эволюционировали от простого к сложному, достигая на рубеже III-II вв. до н. э., при Антиохе III, развёрнутых программ поддержки полисов в политической и экономической сфере. Объяснение этого явления достаточно очевидное. В рассматриваемый период Малая Азия целиком или же отдельные её регионы часто становились объектом притязаний великих держав. В этих условиях благоволение греческих городов, расположенных в Малой Азии по отношению к тому или иному властителю становилось реальной политической силой, с которой невозможно было не считаться любому политику того времени.
Итогом развития государственной политики монархии Селевкидов в области взаимоотношений власти и греческих городов можно, на наш взгляд, считать одну формулировку в упоминавшейся надписи Селевка IV о назначении Олимпи-одора специальным представителем монарха, ответственным за полноценную деятельность храмов и храмовых хозяйств. Селевк в этом письме подчёркивает, что достижение блага подданных является основной задачей политики монарха.45 Для достижения же этой цели особое значение как раз и приобретало благорасположение всех богов подданных. Конкретные факты из истории взаимоотношений Селевкидских монархов и Маккавеев показывают, что заявления о благе подданных как смысле деятельности монархов были нередко риторическими преувеличениями, не всегда подкреплёнными конкретными делами.
Дружественные взаимоотношения с греческими городами Малой Азии, являвшимися в регионе заметной политической силой, были для селевкидских монархов принципиально важны. Именно поэтому пассажи в надписях о всесторонней поддержке греческих городов не являются пустым набором слов. Действительно, ради сохранения лояльности городов, центральная власть монархии шла на проведение в жизнь мер экономического характера, которые были невыгодны и убыточны. Однако же эти меры оказывались, в конечном счёте, оправданными и даже выгодными, ибо только поддержка городов, оказавшихся в сложном экономическом положении, могла гарантировать стабильность самой власти династии.
45 Мы не можем исключать того, что такая формулировка смысла политической деятельности монарха могла быть изобретена ранее, однако приходится исходить из того, что надпись SEG 57, 1838 уникальна.
Незначительное количество сохранившихся источников не позволяет ответить на вопрос, все ли монархи были готовы идти на невыгодные для себя экономические меры ради сохранения политического равновесия в государстве. У нас всё же есть основания предположить, что чаще всего должно было быть именно так. В пользу такого предположения говорит уже само количество царских писем с выражением самых дружеских чувств к греческим городам. Дружба эта имела ярко выраженный прагматический характер, ввиду чёткого понимания, что без поддержки греческих городов само сохранение власти селевкидскими династами окажется проблематичным. Особенно это хорошо видно на примере осложнения внутриполитической обстановки при Антиохе III в связи с войнами с Римом, и на примере распада государства Селевкидов на рубеже II—I вв. до н. э.
Однако внутреннюю политику Селевкидских монархов невозможно охарактеризовать однозначно, ибо в ней сочетались противоречивые черты. Некоторые из царских писем, свидетельствуют о предоставлении городам или храмам различных вполне определённых привилегий. Решения эти могли приниматься как вследствие благочестия монарха, так и вследствие политической целесообразности: сознательного стремления поддерживать дружественные отношения со всеми богами. Однако в случае возникновения экономических трудностей монарх забывал на какое-то время о необходимости проявления благочестия и пополнял казну за счёт откровенного ограбления храмов.
Точно также царь поступал и в отношении городов. «Дружески» настроенный монарх мог вспомнить о своей ничем не ограниченной власти и совершить любые представляющиеся ему необходимыми шаги по стабилизации положения в государстве, что особенно хорошо видно на примере подробно описываемых многими авторами экстравагантных поступков Антиоха IV и отчасти Антиоха VII.
При подведении итогов рассмотрения взаимоотношений монарха и городов Малой Азии, хотелось бы особо подчеркнуть следующие три момента.
1). Встречающиеся в научной литературе оценки норм греческого права эллинистического периода как расплывчатых и неопределённых исходят во многом из современного представления о том, какова должна быть по форме и по сути норма права. Вероятнее всего, современники описываемых событий воспринимали нормы права, регламентирующие взаимоотношения города и монарха иначе, как вполне соответствующие складывающейся ситуации.
2). При подведении итогов необходимо попытаться также дать ответ на вопрос, как воспринималась, или могла восприниматься власть Селевкидов на местах. В источниках нет непосредственных сведений по этому вопросу. Косвенные же данные говорят о следующем: у нас есть известные основания предполагать, что власть Селевкидов могла быть популярной и пользоваться поддержкой. М. И. Ростовцев уверенно пишет о благотворности для городов политики Селевкидов ввиду очевидности взаимосвязи благоденствия городов и поддержки монархов (SEEHW Bd. 1, s. 501). Сам по себе этот факт бесспорен. Всё же мы знаем, как именно оценивали жители городов благоволение монарха,
оказывающееся иной раз переменчивым. Можно лишь согласиться с мнением Г. А. Кошеленко, пишущим о том, что тезис М. И. Ростовцева нуждается в дополнительной аргументации, отсутствующей у самого Ростовцева;46 но у нас есть основания предполагать и в значительной мере иное. А. Х. М. Джонс убедительно, на наш взгляд, пишет о том, что взаимоотношения городов и эллинистических монархов были основаны на компромиссе, на вынужденной и в какой-то степени взаимовыгодной необходимости приспосабливаться друг к другу, но не более того.47 Действительно, бесспорен тот факт, что мы практически не располагаем какими-либо фактами о конфликтах городов с монархом по инициативе городов.
3). Политическую систему государства Селевкидов в Малой Азии можно охарактеризовать, как стремление воплотить в жизнь сложно организованную систему взаимозависимых интересов греческих полисов и монарха. Существенное влияние на неё оказывала постоянная политическая нестабильность эпохи эллинизма. Поэтому значимым персонажем экономической и политической жизни греческих полисов эпохи эллинизма оказываются эвергеты-благодете-ли, вкладывавшие нередко крупные суммы в поддержание городского хозяйства (SEG I, 366; Syll3 374; Syll3 493).
Внутреннюю политику Селевкидов — насколько позволяют надписи Малой Азии — представляется возможным охарактеризовать как стремление к политической целесообразности. Дружественные отношения с греческими городами, иногда и формальные, сравнительно редко сопровождались произволом и насилием по отношению к городам, из-за соображений политической выгоды, т. е. понимания важности поддержки городов для сохранения собственной власти. Именно политической целесообразностью объясняются и рассматривавшиеся выше примеры решений в пользу городов, объективно невыгодные в экономическом плане для монарха.
Список сокращений BCH — Bulletin de Correspondence Hellenique CAH — Cambridge Ancient History EA — Epigraphica Anatolica
GEL — Greek-English Lexicon compiled by H.G. Liddel and R. Scott, revised and augmented by H.S. Jones
JHS — The Journal of Hellenic Studies OGIS — Orientis Graeci Inscriptiones Selectae Syll — Sullogae Inscriptionum Graecarum
46 Кошеленко Г. А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979. C. 226-227.
47 Jones A. H. M. The Greek City. P. 95-112.
