CC BY
25
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2012. № 2
А.В. Зайцев
(аспирант кафедры истории стран ближнего зарубежья исторического
факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ УКРАИНЫ И БЕЛОРУССИИ
С ОБЪЕДИНЕННОЙ ЕВРОПОЙ В ОЦЕНКЕ ГЕРМАНСКИХ
ПОЛИТИЧЕСКИХ АНАЛИТИКОВ (1990-2000-е гг.)
После распада СССР на восточных границах ЕС появились новые государства, переживающие процесс трансформации и воспринимаемые Евросоюзом как источник угроз безопасности. Автор статьи исследует превалирующую в Германии точку зрения на то, какой стратегии должен придерживаться ЕС в отношении двух крупнейших европейских стран, бывших республик СССР — Украины и Белоруссии. Особое внимание уделяется расширению Евросоюза и роли этого процесса в стабилизации рассматриваемого региона.
Ключевые слова: Германия, ЕС, Украина, Белоруссия, постсоветское пространство, расширение ЕС, европейская внешняя политика и безопасность.
Since the collapse of the Soviet Union new states that emerged on the eastern borders of the EU have been undergoing a process of transformation, while the European Union perceives them as a source of security threats. The author examines the prevailing point of view in Germany as to what strategy should be adopted toward two large European countries, both former Soviet republics: Ukraine and Belarus. Particular attention is paid to the expansion of the EU and the role of this process in the stabilization of the region.
Key words: Germany, EU, Ukraine, Belarus, former Soviet Union, EU expansion, European foreign policy and security.
* * *
На рубеже 80-х — 90-х гг. XX в. произошла смена парадигм в системе международных отношений, вызванная окончанием «холодной войны» и ликвидацией биполярного мирового устройства. Этому сопутствовали два изменивших политическую карту континента события. Первое из них — воссоединение Германии — привело к появлению в центре Европы нового значимого субъекта мировой политики. Объединенная Германия подтвердила приверженность западным ценностям, стала ведущей страной Евросоюза и получила право именоваться «главной европейской силой»1. На международной арене она начала позиционировать себя как неотъемлемая
* Зайцев Александр Владимирович, тел.: 8-909-919-84-15; e-mail: saitzev_av@mail.ru
1 Gasteyger C. Neue Konturen europäischer Sicherheit // Internationale Politik. 12/1996. S. 21.
часть ЕС, всячески подчеркивая созвучность своих стратегических интересов целям и задачам общеевропейской политики.
Вторым событием стала ликвидация Восточного блока и распад СССР. С одной стороны, это было воспринято как снятие напряженности в отношениях между Востоком и Западом, появление новых возможностей для сотрудничества. В то же время падение «железного занавеса» и прозрачность границ между экономически и политически стабильной Западной Европой и переживавшими болезненный процесс трансформации странами бывшего СССР породили новые угрозы безопасности и политические риски. По мнению немецкого исследователя М. Эрке, символичной в этом плане стала авария на Чернобыльской АЭС, показавшая, что теперь стоит опасаться не вооруженного политического противника, а негативных последствий распада нестабильных и дефицитных режимов2.
Исходя из приоритета внутренней европейской безопасности и поступательного экономического развития в начале 1990-х гг. были определены принципы и цели восточноевропейской политики ЕС, в разработке которых самое активное и заинтересованное участие принимала германская сторона. На первый план выдвигалась необходимость противодействовать исходящим из «региона нестабильности» угрозам, в качестве «мирной силы» способствовать его трансформации и экономическому прогрессу, «уменьшению разделительных линий и асимметричности в отношениях с объединенной Европой»3. В афористичной манере суть этой концепции сформулировал экс-президент ФРГ Р. Херцог: «Если мы не стабилизируем Восток, то Восток дестабилизирует нас»4.
Наиболее эффективным методом решения обозначенной проблемы была признана политика расширения ЕС, посредством которой осуществлялось приобщение проблемных регионов к европейским стандартам5. Данной политики Евросоюз придерживался с момента своего основания в 1992 г. Статья 49 Маастрихтского договора гласит, что ходатайствовать о вступлении в ЕС может любое поддерживающее демократические ценности государство Европы6. Для этого оно должно соответствовать так называемым «копенга-
2 Ehrke M. Die Europäische Union und der postkommunistische Raum // Kompass 2020. 5/2007. S. 3.
3 См. об этом: Herzog R. Die Grundkoordinaten deutscher Aussenpolitik // Internationale Politik. 4/1995. S. 3—11; Gasteyger C. Op. cit. S. 21—28. Kempe I. Die europäische Nachbarschaftspolitik und die Rolle Deutschlands // Deutsche Aussenpolitik: Sicherheit, Wohlfahrt, Institutionen und Normen / Hrsg. T. Jäger. Wiesbaden, 2007. S. 244.
4 HerzogR. Op. cit. S. 7.
5 Ehrke M. Op. cit. S. 11.
6 Amtsblatt der Europäischen Union. S. 83. Mitteilungen und Bekanntmachungen. 2010. S. 43 // http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ.do?uri=OJ:C:2010:083:FULL:DE:PDF
генским критериям», главными из которых являются наличие демократии, правового государства и конкурентоспособной рыночной экономики7.
Однако в результате последнего этапа расширения (2004—2007 гг.) Евросоюз вступил в фазу кризиса и институциональной перегрузки, поэтому принятие в его состав новых членов как минимум в среднесрочной перспективе оказалось невозможным8. Возникла политическая коллизия, вызванная, с одной стороны, необходимостью выполнять обещания и сохранять для восточных партнеров «европейскую перспективу», которая является катализатором трансформации и поддерживает в этих странах проевропейски настроенные элиты. С другой стороны, обнаружилось стремление ЕС максимально отодвинуть реализацию этой перспективы. Данная «дилемма успеха» вплоть до настоящего времени характеризует стратегию ЕС и Германии в отношении Украины и Белоруссии9.
В отличие от исторически и культурно близких к Европе, а потому ожидаемо быстро интегрированных в ЕС стран бывшего Восточного блока эти республики в 1991 г. вошли в состав СНГ и в геостратегическом плане заняли промежуточное положение между Россией и Евросоюзом.
В последние два десятилетия пристальное внимание двум восточнославянским государствам уделяют как германские официальные лица, так и политические аналитики, принимающие активное участие в формировании стратегии ФРГ и ЕС на постсоветском пространстве.
С первых дней независимости Украины немецкие наблюдатели отмечали ее важное геополитическое положение и надеялись, что, невзирая на трудности переходного периода, страна сумеет стать самостоятельным международным игроком и фактором стабильности в регионе10. При этом приветствовалось политическое и культурное «возвращение Украины в Европу», поддерживалось ее стремление дистанцироваться от России и интегрироваться в ЕС11.
Оптимистичные ожидания, однако, сменились в скором времени разочарованием по поводу стагнации реформ, развития экономики в направлении «от плановой к клановой» и нахождения у власти некомпетентных, эгоистичных и чуждых европейскому
7 Подробнее об этом см. на сайте Европейской Комиссии: http://ec.europa.eu/ enlargement/enlargement_process/accession_prozess/criteria/index_de.htm
8 Ehrke M. Op. cit. S. 11.
9 Ibid. S. 12, 14.
10 Lindner R. Die Ukraine und Deutschland im Neuen Europa // Die neue Ukraine: Gesellschaft, Wirtschaft, Politik (1991—2001) / Hrsg. G. Simon. Köln, 2002. S. 297.
11 Simon G. Die Ukraine auf dem Weg — wohin? // Die neue Ukraine: Gesellschaft, Wirtschaft, Politik (1991—2001) / Hrsg. G. Simon. S. 15; Maeder-Metcalf B. Mangelnde Pressefreiheit in der Ukraine // Internationale Politik. 10/2001. S. 60—61.
менталитету элит, прикрывающихся демократическими институтами и реализующих свои интересы «максимально во вред демократии»12. Формированию негативного имиджа страны в глазах германского экспертного сообщества способствовали такие события, как ограничение парламентских полномочий посредством проведенного президентом Л. Кучмой в 2000 г. и, возможно, сфальсифицированного референдума, «кассетный скандал» и убийство журналиста Г. Гонгадзе. Вызывала осуждение и проводимая Украиной политика многовекторности, направленная на ослабление напряженности в отношениях с Россией при одновременном сближении с Западом. В связи с этим немецкие СМИ стали расценивать декларированный Л. Кучмой «европейский выбор» страны как фикцию и рассуждать о том, что Украина, несмотря на показную риторику руководства и желание казаться стабильным демократическим государством, остается кризисным регионом и удаляется от европей-
13
ских стандартов13.
Стремление поддержать европейский вектор развития страны и одновременно понимание ее неготовности к членству в Евросоюзе прослеживается и в очертивших контуры двусторонних отношений официальных документах. Подписанное в 1994 г. Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Украиной14 и принятая в 1999 г. «Общая стратегия для Украины»15 регламентировали развитие политического диалога на базе демократических ценностей, режим наибольшего благоприятствования в торговле и ключевые условия инвестирования. По мнению немецких аналитиков, этими документами ЕС дал понять Украине, что хотел бы привязать ее к себе. Но главной целью на киевском направлении признавалось содействие политическому и экономическому развитию государства до уровня полноценного партнера. Ни о каких перспективах вступления Украины в ЕС в этих документах речь не шла в силу несоответствия страны «копенгагенским критериям»16.
В данной ситуации, с точки зрения немецких экспертов, долгосрочной поддержки заслуживало ориентированное на Европу молодое поколение украинских политиков, выразителем интересов
12 Timmermann H. Erwartungen der Neuen Nachbarn Ukraine, Belarus und Moldova an die EU // Stiftung Wissenschaft und Politik. Diskussionspapier der Forschungsgruppe Russland/GUS. 7/2003; Simon G. Die Ukraine auf dem Weg — wohin? S. 23—24.
13 Maeder-Metcalf B. Mangelnde Pressefreiheit in der Ukraine // Internationale Politik. 10/2001. S. 62; Simon G. Die Ukraine auf dem Weg — wohin? S. 23—24.
14 Пресс-релиз ЕС. 11.09.1996 // http://europa.eu/rapid/pressReleasesAktion.do?r eference=MEM0/96/86&format=HTML&aged=0&language=DE&guiLanguage=en
15 Пресс-релиз ЕС. Schlussfolgerungen des Vorsitzes Europäischer Rat (Helsinki) 10—11.12.1999. Anlage V. Gemeinsame Strategie 1999 // http://europa.eu/rapid/pressRe-leasesAktion.do?reference=PRESS/99/3000&format=HTML&aged=0&language=DE &guiLanguage=en
16 LindnerR. Op. cit. S. 302. Simon G. Die Ukraine auf dem Weg — wohin? S. 22.
которого мог выступить сложившийся вокруг премьер-министра В. Ющенко реформистский лагерь. По мнению наблюдателей, на президентских выборах 2004 г. он имел неплохие шансы одержать победу над доминирующими в окружении Л. Кучмы кандидатами от олигархов, ускорить проведение реформ и добиться окончательной переориентации страны на Запад17.
Ожидания Германии и ЕС оправдались в ходе «оранжевой революции». Официальными лицами ФРГ приход к власти нового руководства, декларировавшего в качестве главной цели скорейшее вступление в ЕС и осуществление необходимых реформ, был воспринят с оптимизмом. Канцлер Г. Шредер заявил, что «Германия будет продолжать помогать Украине на этом пути»18, а немецкие СМИ, отметив демонстрируемые Украиной «успехи в политической трансформации, ориентированной на западные нормы и направленной на участие в евро-атлантическом сообществе»19, призвали ЕС найти адекватный ответ новому курсу Киева.
В 2004 г. при активном участии Германии началась реализация «Европейской политики соседства» (ЕПС), охватившей государства Восточной Европы, Кавказа и Средиземноморья. Ее целью было объявлено создание на границах союза «кольца дружественных стран», развитие с ними привилегированного сотрудничества в области политики, безопасности, экономики и культуры, побуждение их к проведению демократических рыночных реформ, а также предоставление финансовой помощи и доступа к европейскому рынку20. По выражению экс-президента Еврокомиссии Р. Проди, ЕПС предложила соседним странам «совместное использование всего, что касается Союза, кроме институтов»21, т.е. исключила перспективу их вступления в ЕС.
Украина также оказалась одним из адресатов новой европейской политики. Согласованный с ней план действий был существенно расширен после «оранжевой революции» и предусматривал помощь в проведении реформ, сотрудничество в сферах политики безопасности и энергетики, поддержку при вступлении в ВТО, облегчение визовых правил и возможность подписания соглашения о свободной торговле22.
17 Maeder-Metcalf B. Op. cit. S. 64; Timmermann H. Op. cit.
18 Имангалиев Р. Н. Новая Германия в меняющемся мире: международное положение и внешняя политика Германии на рубеже XX—XXI вв. Казань, 2006. С. 204—205.
19 Kempe I. Op. cit. S. 249.
20 Mitteilung der Europäischen Kommission. Europäische Nachbarschaftspolitik. Strategiepapier. KOM(2004) 373 endgültig. Brüssel, den 12.5.2004 // http://ec.europa. eu/world/enp/pdf/strategy/strategy_paper_de.pdf
21 Prodi R. Das grössere Europa — eine Politik der Nachbarschaft als Schlüssel zur Stabilität. Brüssel, 2002. S. 5.
22 Kempe I. Op. cit. S. 254—255. Wetzel А. Die Grenze(n) zwischen der Ukraine und der EU // Forschungsstelle Osteuropa Bremen. Arbeitspapiere und Materialen. 09/2005. S. 19.
Украинское руководство, однако, находясь в плену завышенных ожиданий, не скрывало своего разочарования по поводу новых европейских инициатив. Аргументы Киева при этом находили понимание и среди части немецких политологов23. Тот факт, что Брюссель в своей украинской политике решил действовать в рамках ЕПС, поставил ее в один ряд с Марокко и Ливией и не предложил перспективы вступления, был расценен как неподобающая реакция на «оранжевую революцию»24. И все же преобладающей в германских СМИ стала точка зрения, согласно которой ЕПС при всем несовершенстве способна повлиять на процессы демократизации в соседних странах. Поэтому Украина должна понять, что «стакан не наполовину пуст, а наполовину полон», и конструктивно использовать заложенный в новом европейском подходе потенциал для взаимного сближения, даже если о перспективе вступления в ЕС речи не идет25.
Дальнейшее развитие событий на Украине, вступившей в полосу затяжного политического кризиса, дало повод к росту скептических настроений среди германских аналитиков. Лидеров «оранжевой революции» стали критиковать за недееспособность, нерешительность, тщеславие и борьбу за личную власть. Наблюдатели пришли к выводу, что совершенный на Майдане прорыв в течение двух-трех лет был сведен на нет, не выдержавшая экзамена на аттестат демократической зрелости страна вошла в фазу политической и экономической стагнации, а потому рассматривать ее как кандидата на вступление в ЕС не представляется возможным26. В то же время окончательно закрыть для Украины дверь в Европу значило бы усугубить кризис и еще больше ослабить прозападные элиты. По мнению немецких политологов, все это может привести к утрате европейского влияния в стране и усилению позиций России, что повлечет за собой движение Украины в сторону автократии и возврат ее внешнеполитического курса в русло многовекторности27.
Важными шагами в направлении сближения Украины с ЕС стало признание ее в 2005 г. государством с рыночной экономикой и вступление тремя годами позже в ВТО. По оценке немецких аналитиков, данное событие приблизило страну к статусу полноправ-
23 Ehrke M. Op. cit. S. 14; Fischer S. Die Ukraine und die ENP // Forschungsstelle Osteuropa Bremen. Arbeitspapiere und Materialen. 10/2008. S. 11.
24 Fischer S. Op. cit. S. 9—11.
25 Ibid. S. 11—12; Freyburg T., Richter S. Antizipierte EU-Mitgliedschaft // Forschungsstelle Osteuropa Bremen. Arbeitspapiere und Materialen. 10/2008. 09/2009. S. 43—46.
26 Mangott G. Oranges Pharisäertum // Forschungsstelle Osteuropa Bremen. Arbeitspapiere und Materialen. 09/2007. S. 17—18; Rahr A. Zurück zur Präsidialrepublick? // Ibid. S. 18—19; Fischer S. Op. cit. S. 12.
27 Stubler C. Transformationsprozesse in der Ukraine // Forschungsstelle Osteuropa Bremen. Arbeitspapiere und Materialen. 09/2009. S. 31; Härtel А. Interner Machtkampf dominiert Kiews Aussenpolitik // Ibid. 10/2008. S. 53—54.
ного члена ЕС и должно позитивно отразиться на процессе реформ28. Следующий этап экономической интеграции — подписание соглашения о свободной торговле (FTA+), суть которого заключается в приобщении Украины к нормам европейского рынка29. Определенные ожидания связываются и с принятой в том же году программой «Восточное партнерство», которая в рамках ЕПС нацелена на сотрудничество и стратегическое партнерство с шестью европейскими и кавказскими государствами бывшего СССР30.
В целом германские эксперты сходятся во мнении, что интеграция Украины в Европу зависит от нее самой. Вступление нестабильного государства в ЕС не сможет решить его внутренние проблемы, оно стало бы «вторым шагом перед первым». Поэтому для приближения европейской перспективы стране нужно сосредоточиться на выполнении «домашних заданий» в виде запланированных в рамках общих инициатив реформ. Что касается будущей тактики ЕС и Германии, то им и впредь надлежит «держать дверь открытой» и сохранять для Украины пусть даже гипотетическую возможность вступления, которая сама по себе является мотором
демократических преобразований31.
* * *
На белорусском направлении западноевропейским стратегам приходится иметь дело с качественно иной политической ситуацией. По словам известного аналитика Х. Тиммерманна, среди стран Восточной Европы Белоруссия являет собой особый негативный случай, «антимодель» реформистского государства32. Германские политологи характеризуют режим А. Лукашенко как наследие советской эпохи с присущим ему авторитаризмом, подавлением гражданских свобод, преследованиями оппозиции, нереформиру-емой государственной экономикой, а также антизападной позицией
28 Müller M. Die Bedeutung des Beitritts der Ukraine zur WTO // Forschungsstelle Osteuropa Bremen. Arbeitspapiere und Materialen. 09/2009. S. 40.
29 См. об этом: Langbein J. FTA + statt Mitgliedschaft // Forschungsstelle Osteuropa Bremen. Arbeitspapiere und Materialen. 10/2008. S. 16—20.
30 Сообщение Европейской Комиссии для Европейского Парламента и Европейского Совета. Восточное партнерство. Брюссель, 03.12.08 // http://eeas.europa. eu/eastern/docs/com08_823_ru.pdf
31 Müller M. Die Bedeutung des Beitritts der Ukraine zur WTO // Forschungsstelle Osteuropa Bremen. Arbeitspapiere und Materialen. 09/2009. S. 42; Dörrenbächer H. Die neue Östliche Partnerschaft der EU — Chancen und Perspektiven // Friedrich Naumann Stiftung. Bericht aus aktuellem Anlass. N 31/09. Kiew, 18.05.2009. S. 3; Meister S., May M. -L. Die Östliche Partnerschaft der EU — ein Kooperationsangebot mit Missverständnissen // DGAP-Standpunkt. 09/2009. N 7. S. 4.
32 Timmermann H. Die widersprüchlichen Beziehungen Russland — Belarus im europäischen Kontext // Stiftung Wissenschaft und Politik. SWP-Studie. Berlin. 10/2002. S. 7.
и длительной самоизоляцией33. Стремление белорусского руководства выстраивать близкие партнерские отношения с Россией (вплоть до создания союзного государства) дает повод немецким экспертам называть Белоруссию зависимой и «полусуверенной»34. Можно сказать, что Белоруссия рассматривается как последняя диктатура в Европе, угрожающая безопасности на континенте. Но при этом эксперты всегда признавали стратегическую важность страны для Германии и ЕС и заинтересованность Запада в ее демократизации и стабилизации35.
На протяжении последних 20 лет отношения между ЕС и Белоруссией представляли собой череду политических и дипломатических конфликтов при довольно безуспешных попытках наладить контакты. В фазу открытой конфронтации и до того прохладные отношения перешли после инициированного белорусским президентом в 1996 г. референдума о внесении поправок в конституцию и связанного с этим роспуска парламента. В ответ ЕС ввел в 1997 г. режим санкций, приостановив действие вспомогательных программ (в том числе и по линии МВФ) и ратификацию Соглашения о партнерстве и сотрудничестве и запретив контакты с белорусскими чиновниками на министерском уровне36.
В дальнейшем похожими конфликтами сопровождались все парламентские и президентские выборы. Так, накануне президентских выборов 2001 г. широкий резонанс вызвали попытки А. Лукашенко воспрепятствовать деятельности в стране консультативной и наблюдательной миссии ОБСЕ, в результате чего был обвинен в шпионаже и выслан из страны ее руководитель — немецкий дипломат Х.-Г. Вик37. Критике немецких и европейских официальных лиц и экспертов подверглось также сопровождавшееся «грубой фальсификацией» и подавлением оппозиции «самоназначение» А. Лукашенко в ходе следующих выборов 2006 г.38
Политики и экспертное сообщество полагают, что в данных условиях «ЕС, и особенно ФРГ, не должны предоставлять страну самой себе», а обязаны «отвечать на самоизоляцию диктатуры путем интенсивного содействия структурам гражданского общества
33 Lindner R. "Präsidentschaftswahl" in Belarus // Stiftung Wissenschaft und Politik. SWP-Studie. Berlin. 03/2006. S. 5—6; Timmermann H. Die widersprüchlichen Beziehungen Russland — Belarus... S. 7.
34 Staack M. Weiter in die Isolierung // Internationale Politik. 10/2001. S. 53—54.
35 LindnerR. "Präsidentschaftswahl" in Belarus. S. 5, 22; StaackM. Op. cit. S. 54—55.
36 Schütz B. Tauwetter in Minsk? 11.03.2009 // http://aussenpolitik.net/themen/eurasi-en/tauwetter_in_minsk--belarus_andeit_seine_politik_gegenuber_der_eu/
37 StaackM. Op. cit. S. 56—57.
38 См. об этом: Garbe F., Lindner R. Wahlfarce in Belarus // Stiftung Wissenschaft und Politik. Diskussionspapier. 04/2006.
в политике, экономике и культуре»39. В рамках этой стратегии применялось два метода давления на белорусский режим. Первый основывался на постулате о его решительном неприятии, невозможности примирения и сотрудничества с ним. На практике это выливалось в ряд дипломатических и экономических санкций, торговых и визовых ограничений. Второй метод заключался в поддержке оппозиционных сил, мероприятий по демократизации и проектов в области формирования активного гражданского общества посредством постоянных воззваний к белорусскому руководству о форсировании реформ, содействии свободным выборам, соблюдении прав человека и обеспечении свободы СМИ40.
Но, по признанию немецких аналитиков, этот действовавший на протяжении более десяти лет «дуальный подход» себя не оправдал, так как А. Лукашенко продолжает находиться у власти, страна не стала демократичнее, а контакты с ЕС остаются поверхностными и спорадическими. Подтверждением этого служит тот факт, что Белоруссия до сих пор является одним из немногих государств СНГ, с которым Евросоюз так и не подписал Соглашения о партнерстве и сотрудничестве. Кроме того, страна осталась за рамками экономически выгодных инициатив ЕПС по причине дефицита демократии и прав человека. Приобщить республику к демократическим ценностям, основам гражданского общества и рыночной экономике и разъяснить населению преимущества улучшения отношений с объединенной Европой был призван принятый в 2006 г. документ из 12 пунктов под названием «Что ЕС может предложить Белоруссии». Однако и он не возымел ожидаемого действия41.
В последние годы тактика ФРГ и ЕС на белорусском направлении претерпела изменения. На смену дуальному подходу пришли политика протянутой руки и пошаговый подход. Суть данной концепции заключается в признании санкций не соответствующими духу времени. Вместо этого предлагается проведение мероприятий, направленных на постепенное политическое, экономическое и торговое сближение Германии и ЕС с Белоруссией. Целью данных шагов должно стать ее втягивание в ЕПС и логику двусторонних действий, что позволит дать импульс к позитивным изменениям в стране. В качестве метода этого сближения экспертами рассматривается, в частности программа «Восточное партнерство», участником которой стала и Белоруссия42.
39 StaackM. Op. cit. S. 53—54.
40 Schütz B. Op. cit.
41 Ibid.
42 Lindner R. Belarus gerät in Bewegung // Stiftung Wissenschaft und Politik. SWP-Aktuell 73. 10/2008. S. 4; Garbe F., Lindner R. Wahlfarce in Belarus // Stiftung Wissenschaft und Politik. Diskussionspapier. 04/2006. S. 4—5.
Вместе с тем с повестки дня не сходит тезис о нелегитимности белорусского режима и необходимости применения к нему «санкций» со стороны самого населения. Содействие демократической оппозиции и формированию гражданского общества остается одним из приоритетов политики Германии и ЕС в отношении Белоруссии. Акцент делается уже не только на официальные дипломатические ресурсы, но и на активизацию деятельности независимых западных СМИ и неправительственных организаций. Немецкие эксперты призывают к более активной работе в стране своих политических фондов. Перспективной идеей считается обучение в европейских учебных заведениях на стипендиальной основе белорусских студентов, отчисленных за участие в оппозиционных выступлениях (такую возможность уже предоставляет Европейский гуманитарный университет в Вильнюсе)43.
Германскими аналитиками неоднократно высказывалась мысль о том, что белорусский режим не утрачивает запаса прочности благодаря политической, экономической и энергетической поддержке со стороны России44. Однако в последние годы ввиду несоответствия шагов белорусского руководства российским ожиданиям данная поддержка стала ослабевать, что выразилось в энергетических кризисах и попытках экономического давления со стороны Москвы. Как следствие обозначился поворот белорусского руководства в сторону более активного сотрудничества с Европой45. Так, в преддверии парламентских выборов 2008 г. в Минске открылось дипломатическое представительство Еврокомиссии, президентом А. Лукашенко были освобождены политические заключенные.
Немецкие политологи, однако, не склонны видеть в действиях Белоруссии долгосрочную смену курса, а расценивают их как конъюнктурную политику, имеющую целью использовать ЕС в качестве противовеса России46. Тем не менее в данном положении вещей они усматривают и свои плюсы. При ослаблении поддержки Минска со стороны Москвы ФРГ и ЕС получают дополнительный рычаг давления на Белоруссию. По словам экспертов, нестабильный авторитарно-репрессивный режим А. Лукашенко невыгоден и самой России, так как наносит вред ее крепнущему партнерству с Европой. Поэтому белорусская тема может стать точкой соприкосновения интересов Брюсселя и Москвы и должна быть внесена
43 Staack M. Op. cit. S. 57—58; Garbe F., Lindner R. Wahlfarce in Belarus // Stiftung Wissenschaft und Politik. Diskussionspapier. 04/2006. S. 5; Lindner R. Belarus gerät in Bewegung. 10/2008. S. 4.
44 Hett F. Belarus unter Druck? // Stiftung Wissenschaft und Politik. Diskussionspapier. 11/2007. S. 3; Staack M. Op. cit. S. 55—56.
45 Schütz B. Op. cit.; LindnerR. Belarus gerät in Bewegung. S. 4.
46 Hett F. Op. cit. S. 16; Schütz B. Op. cit.
в повестку двусторонних переговоров. Немецкие эксперты едины во мнении, что основные акценты в данных переговорах на правах лидера ЕС и главного стратегического партнера России в будущем
обязана расставить именно Германия47.
* * *
Давая прогнозную оценку перспективам выстраивания партнерских отношений между Евросоюзом и республиками бывшего СССР, германские аналитики рассматривают три возможных сценария развития событий на постсоветском пространстве48. Согласно первому из них, ЕС вскоре выйдет из кризиса, недавно принятые в его состав государства быстро достигнут уровня западных демократий, и экономическое процветание и политическая стабильность распространятся на активно трансформирующиеся постсоветские страны. Все это вкупе с подведением новой базы под отношения с Россией сделает возможным очередной этап расширения ЕС, что станет важнейшим достижением немецкой и общеевропейской политики.
По второму сценарию восточноевропейские страны ЕС, как и он сам, не справятся с внутренними проблемами, привлекательность западной модели в странах СНГ снизится и уступит место ориентации в сторону переживающей подъем за счет экспорта энергоносителей России. В условиях мирового энергетического бума это приведет к складыванию на постсоветском пространстве мощного конгломерата государств во главе с Россией, которая попытается представить свою модель как «евразийское экономическое чудо». Конечно, это «чудо» будет продолжаться лишь при наличии резервов, росте цен на нефть и газ и рано или поздно потерпит фиаско. Но в результате восточная граница ЕС вновь превратится в границу систем.
Третий сценарий предусматривает существенный разрыв в уровне развития воспринявших западную модель новых членов ЕС и завязших в процессе трансформации восточных соседей, которые станут для Евросоюза источником постоянных угроз. Поэтому общая внешняя политика и политика безопасности перейдут в плоскость физического укрепления восточной границы ЕС по американо-мексиканскому образцу или же по аналогии с лимесом (пограничной полосой), защищавшим Рим от варваров. Такое развитие событий не только нанесет ущерб самоидентификации ЕС как мирной гражданской силы, но и повлечет финансовые расходы, не срав-
47 Timmermann H. Die widersprüchlichen Beziehungen Russland — Belarus im europäischen Kontext. S. 6; Lindner R. "Präsidentschaftswahl" in Belarus. S. 27; Garbe F., LindnerR. Wahlfarce in Belarus. S. 5.
48 См. об этом: Ehrke M. Op. cit. S. 16—21.
нимые с той ценой, которую в начале XXI в. нужно было заплатить за политику расширения.
Конечно, эти приблизительные сценарии вряд ли осуществимы в чистом виде, но нетрудно предположить, какой из них наиболее предпочтителен для ФРГ и ЕС. Поэтому немецкие аналитики рекомендуют не упускать из рук такое «действеннейшее внешнеполитическое оружие», как политика расширения, и сохранять для государств бывшего СССР возможность вступления в ЕС, даже если она не реализуема в ближайшей перспективе. Они призывают оставить в стороне мнимые противоречия между углублением и расширением Союза и помнить о том, чего будет стоить Европе и Германии отсутствие направленных на интеграцию постсоветского пространства шагов49.
Таким образом, курс на потенциальное включение в ЕС бывших советских республик представляется германским экспертам обоснованным и единственно верным. На наш взгляд, данное обстоятельство стоит учитывать при формировании своих внутри- и внешнеполитических концепций не только руководящим элитам государств бывшего СССР, но и такому важнейшему региональному актору, как Россия.
Список литературы
1. Имангалиев Р.Н. Новая Германия в меняющемся мире: международное положение и внешняя политика Германии на рубеже XX—XXI вв. Казань, 2006.
2. Ehrke M. Die Europäische Union und der postkommunistische Raum // Kompass 2020. 5/2007.
3. Fischer S. Die Ukraine und die ENP // Forschungsstelle Osteuropa Bremen. Arbeitspapiere und Materialen. 10/2008.
4. Freyburg T, Richter S. Antizipierte EU-Mitgliedschaft // Forschungsstelle Osteuropa Bremen. Arbeitspapiere und Materialen. 09/2009.
5. Garbe F., Lindner R. Wahlfarce in Belarus // Stiftung Wissenschaft und Politik. Diskussionspapier. Berlin. 04/2006.
6. Gasteyger C. Neue Konturen europäischer Sicherheit // Internationale Politik. 12/1996.
7. Herzog R. Die Grundkoordinaten deutscher Aussenpolitik // Internationale Politik. 4/1995.
8. Hett F. Belarus unter Druck? // Stiftung Wissenschaft und Politik. Diskussionspapier. Berlin. 11/2007.
9. Jäger T. (Hg.). Deutsche Aussenpolitik: Sicherheit, Wohlfahrt, Institutionen und Normen. Wiesbaden, 2007.
10. Lindner R. "Präsidentschaftswahl" in Belarus // Stiftung Wissenschaft und Politik. SWP-Studie. Berlin. 03/2006.
49 Ibid. S. 22—23.
11. Maeder-Metcalf B. Mangelnde Pressefreiheit in der Ukraine // Internationale Politik. 10/2001.
12. Simon G. (Hg.). Die neue Ukraine: Gesellschaft, Wirtschaft, Politik (1991—2001). Köln, 2002.
13. StaackM. Weiter in die Isolierung // Internationale Politik. 10/2001.
14. Timmermann H. Die widersprüchlichen Beziehungen Russland — Belarus im europäischen Kontext // Stiftung Wissenschaft und Politik. SWP-Studie. Berlin. 10/2002.
15. Timmermann H. Erwartungen der Neuen Nachbarn Ukraine, Belarus und Moldova an die EU // Stiftung Wissenschaft und Politik. Diskussionspapier. 07/2003.
16. Wetz,el А. Die Grenze(n) zwischen der Ukraine und der EU // Forschungsstelle Osteuropa Bremen. Arbeitspapiere und Materialen. 09/2005.
Поступила в редакцию 1 июня 2011 г.
