CC BY
53
помнится и то, что с проблемами одних народов Россия способна справиться в считанные дни, а решение других растягивается на годы. Наконец, после эйфории, вызванной обретением независимости, к Абхазии и Южной Осетии рано или поздно придет осознание того, что тесный союз с Россией означает также и необходимость разделять с ней ее внутренние трудности. И здесь обе новые республики поджидают немалые разочарования. Именно в таком контексте следует оценивать последствия для Северного Кавказа российско-грузинской войны августа 2008 г. и появление в результате ее двух новых независимых государств.
«Pro et contra», М., 2008 г., Сентябрь-декабрь, с. 89-101.
Ахмед Азимов,
заместитель председателя Межнационального консультативного совета при Правительстве Москвы ВЗАИМООТНОШЕНИЯ КАВКАЗА СО СТРАНАМИ БЛИЖНЕГО И СРЕДНЕГО ВОСТОКА
Кавказ занимает уникальное геополитическое положение в обширном Черноморско-Каспийском регионе. Он находится почти в самом центре этого пространства и занимает весьма выгодное стратегическое положение на одном из оживленных перекрестков мировых коммуникаций. Кавказ стал рубежом, где происходили борьба и в то же время многовековое взаимодействие христианства, в первую очередь православия, ислама и буддизма. Немаловажное значение для судеб народов Кавказа имело то, что геополитическое положение на протяжении всей истории сделало его ареной борьбы и яблоком раздора между великими державами древности, Средневековья и Нового времени, которые стремились реализовать не только свои военно-стратегические и экономические интересы, но и распространить свои цивилизационно-культурные, ценностные системы.
Через Кавказ с незапамятных времен проходили многие племена - от киммерийцев и скифов до аланов, гуннов, тюрков, ираноязычных кочевников и др., часть которых оставалась в регионе и, смешиваясь с автохтонным населением, создавала новые этнические общности. В результате таких перемещений этнонациональ-ное пространство Северного Кавказа включает территории,
60
занятые такими этносами, как абхазы в Абхазии, осетины, проживающие в Южной Осетии, аварцы и чеченцы-кистины - в Грузии, лезгины, аварцы, цахуры, рутульцы - в Азербайджане и т.д. С точки зрения этнического, традиционного, социокультурного, языкового и др. аспектов они могут быть отнесены к СевероКавказскому региону, хотя с точки зрения юридически-правового, политического входят в состав разных государств. В результате после распада СССР целый ряд народов оказался разделенным не просто административными образованиями, а государственными границами. Так, осетины оказались разделенными государственными границами между Грузией и Российской Федерацией, часть армян оказалась в Нагорном Карабахе, входившем в состав Азербайджана, на долю лезгин выпала та же доля - они оказались разделенными между Российской Федерацией и Азербайджаном и т.д.
Положение вещей на Южном Кавказе в рассматриваемом плане нельзя считать менее сложным. Здесь, кроме вышеперечисленных смешений и разделений народов, культур, языков и судеб, также весьма значима проблема разделенных народов. Несмотря на наличие четких административных границ Кавказ как геополитическое пространство характеризуется общим для его Северного и Южного регионов комплексом специфических особенностей этно-национального, конфессионального, территориально-географического, исторического, социально-экономического, социокультурного и иного характера. Во многом этим объясняется необходимость рассматривать Закавказье и Северный Кавказ в их геополитическом измерении как единое пространство, где геополитика теснейшим образом связана с этнополитикой.
Одну из значительных деформаций этнонационального и демографического характера Северный Кавказ испытал в середине XIX в., когда в результате кавказской войны значительные массы народов региона вынужденно или добровольно переселились в Османскую империю, в состав которой в тот период входили многие территории нынешних государств Ближнего и Среднего Востока. Переселение всячески поощрялось властями Российской империи, которые предпринимали все меры, которые вынуждали горцев покинуть свои места проживания. По разным оценкам, Северный Кавказ тогда покинули от 350 тыс. до 1 млн. человек. В результате на Ближнем и Среднем Востоке сложилось новое этнокультурное образование - так называемая «черкесская диаспора», в которую влились представители разных народов как Северо-Западного, так
61
и Северо-Восточного Кавказа. Самоназвание этнических групп Северо-Западного Кавказа, родственных по языку и культуре, звучит как «адыге». Сегодня адыги состоят из трех основных субэтнических групп: адыгейцев, кабардинцев и черкесов. Именно последний этноним стал на Ближнем Востоке трансэтническим обозначением всех выходцев с Северного Кавказа.
Определить сколько-нибудь точно численность диаспор северокавказских народов представляется практически невозможным, поскольку в Турции и ряде других стран, образовавшихся после распада Османской империи, проводилась политика насильственной натурализации. В Турции в переписи населения нет рубрики, фиксирующей национальность, поскольку все подданные считаются турками. Однако по данным Р. Трахо, относящимся к 1956 г., в Турции нет ни одной области, где бы не было черкесских поселений. Некоторые авторы при оценке их численности называют цифру 4 млн. черкесов. Возможно, это завышенная цифра. По мнению К.И. Полякова и А.Ж. Хасянова, в 1990 г. в Сирии черкесы составляли 2% населения, или 250 тыс. человек.
Диаспоры играют определенную роль в общественно-политической жизни стран проживания. О значимости представителей северокавказских народов свидетельствует тот факт, что в парламенте Иордании для них официально выделена квота в три места. В стране функционируют два благотворительных общества: «Чеченское благотворительное общество» и «Общество друзей Чечено-Ингушетии». В Аммане выходит журнал черкесской диаспоры на арабском языке под названием «Нарт», в котором публикуются статьи по кавказским проблемам и на темы современной жизни черкесской диаспоры в Иордании и Сирии. Действует также черкесская школа, в которой учатся 560 человек.
Здесь особо следует отметить проблемы разделенного азербайджанского народа на Ближнем и Среднем Востоке. Ключевое значение, с этой точки зрения, занимает Иран, который родственными узами связан со странами Закавказья, Центральной Азии, а также Ближнего и Среднего Востока. Так, персы, составляющие примерно половину населения страны, объединены близостью языка с таджиками Таджикистана и Афганистана, пуштунами Афганистана и Пакистана. Что касается азербайджанцев, то они составляют почти треть населения Ирана, здесь их в 2-3 раза больше, чем в самом Азербайджане. При этом следует отметить, что для иранского общества характерна довольно далеко идущая интеграция курд-
62
ского, белуджского, туркменского, арабского и армянского меньшинств.
В течение длительного периода диаспоры в силу самых разных причин оказались в отрыве от материнских этносов. В наши дни подвижность и неопределенность геополитических границ Кавказа с Каспийским, Черноморско-Средиземноморским, Ближне-и Средне-Восточным регионами стали еще больше. После распада СССР Кавказ, который совсем недавно был как бы изолированным от остального мира, в 90-е годы минувшего века превратился в один из важных с геополитической точки зрения регионов. Открылась еще одна практически закрытая граница между диаспорами кавказских народов в странах Ближнего и Среднего Востока, с одной стороны, и с их исторической родиной в лице новых постсоветских независимых государств, в том числе Российской Федерацией - с другой.
На протяжении всего постсоветского периода наблюдалась все более расширяющаяся тенденция к активизации связей кавказских народов со своими диаспорами на Ближнем и Среднем Востоке. Преодолевая существующие трудности и противоречия, лидеры зарубежных национальных диаспор поддерживают стремление своих соплеменников на Кавказе к возрождению своих национально-культурных традиций, языка, восстановлению исторической памяти и т.д., оказывают им разнообразную материальную и моральную поддержку.
Из изложенного можно сделать вывод, что как Кавказ в целом, так и Ближний и Средний Восток представляют собой регионы, которые характеризуются весьма сложным переплетением множества факторов, затрудняющих критерии определения сколько-нибудь четко фиксированных границ конкретной этнонацио-нальной общности. Их особенность в рассматриваемом плане состоит в совместном существовании множества этносов или народностей, принадлежащих к различным этнокультурным, языковым семьям или группам, а также различным конфессиям. Поэтому этнополитическое пространство Северного Кавказа не заканчивается на южной государственной границе Российской Федерации или северной границе закавказских государств, а простирается на территорию Азербайджана и Грузии и дальше, на страны Ближнего и Среднего Востока. Благодаря диаспорам народов Кавказа в Турции, Сирии, Иордании, Иране социокультурное и этнонациональ-ное пространство Кавказа более или менее тесно смыкается с гео-
63
политическим пространством Ближнего и Среднего Востока. Это обусловливает тот факт, что обоим регионам присущи некоторые общие характеристики, которые служат основой для тесной взаимосвязи этнополитики с геополитикой.
При таком положении вещей этнополитическая составляющая приобретает дополнительную значимость в определении геополитической ситуации в этих регионах. Здесь наблюдается значительная политическая и социально-экономическая нестабильность, именно здесь завязаны узлы трудноразрешимых в обозримой перспективе этнонациональных противоречий, имеющих множество аспектов - исторический, политический, религиозный, культурный, территориальный, социально-экономический и т. д. Здесь большое количество территорий, представляющих собой потенциальные очаги конфликтов, содержащих скрытую и открытую напряженность в отношениях между этническими общностями, открыто выражаемые разного рода претензии друг к другу. Этим во многом объясняется тот факт, что результатом распада СССР и двухполюсного миропорядка стало возрождение на огромном евразийском пространстве от Балкан до Афганистана дремавших до сих пор этнонациональных, конфессиональных, территориальных и иных конфликтов, которые, то затухая, то вновь выплескиваясь на поверхность, оказывают существенное влияние на геополитическую ситуацию во всем мире.
Для Азербайджана эта ситуация оборачивается наличием узла напряженности в районе северной границы, где в результате распада СССР лезгинский этнос был поделен между российским и азербайджанским государством, для Грузии - конфликтогенных ситуаций в Южной Осетии и Абхазии. В итоге в случае обострения ситуации, например, на грузино-абхазской границе можно ожидать ее распространения на весь Северный Кавказ. Того же можно ожидать и от любого обострения ситуации на югоосетинско-гру-зинской границе. В подобных ситуациях Российская Федерация автоматически окажется вовлеченной в возможный конфликт.
Аналогична ситуация на Ближнем и Среднем Востоке. Там стоит, например, проблема курдского народа, разделенного государственными границами между Ираком, Турцией, Сирией и Ираком. Каждый раз обострение социального и политического положения в южных населенных курдами вилайетах Турции неизбежно отражается на трех других государствах, в которых на граничащих с ней территориях компактно проживают курды. Эти и множество
64
других связанных с ними факторов свидетельствуют о том, что эт-нонациональный вопрос является одним из ключевых для сохранения единства Ирака, Турции, Ирана, равно как Азербайджана и Грузии, обеспечения социальной и политической стабильности во всем Кавказско-Ближневосточном регионе. Этот фактор обусловливает взаимную заинтересованность как России и Ирана, так и Азербайджана и Грузии в ослаблении и предотвращении межэтнических конфликтов во всем Кавказско-Ближневосточном регионе.
Характерной особенностью политики ряда стран Среднего и Ближнего Востока, соперничающих с Россией за влияние на Кавказе, является стремление использовать наряду с этническим и религиозный фактор. Например, Иран, Турция и арабские страны склонны акцентировать внимание на панисламских, а Турция - еще и на пантюркистских идеях. Здесь важно учесть, что в конфессиональном плане Кавказ, прежде всего национальные республики Северного Кавказа и Азербайджан, является частью так называемого «мусульманского Севера», который, в свою очередь, испытывает на себе более или менее серьезное влияние обширного исламского мира. Поэтому неудивительно, что после распада СССР при формировании новых независимых государств постсоветские мусульманские республики стали проявлять растущий интерес к веяниям, исходящим из мусульманского мира. В этих условиях стабильность в регионе во многом зависит от того, будут ли учтены эти факторы в новой стратегии России на Кавказе.
«Власть», М, 2009 г., № 2, с. 81-84.
Арбахан Магомедов,
доктор политических наук (г. Ульяновск)
ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ И ТРАНЗИТНАЯ ГЕОПОЛИТИКА «БОЛЬШОГО КАСПИЯ»
О том, что Каспийский бассейн является энергетической кладовой XXI в., написано немало. Давались даже оценки Каспия как потенциальной альтернативы Ближнему Востоку. И все же в перспективе Каспийский бассейн видится скорее энергетическим дополнением Персидского залива. Причем реализовать ресурсный потенциал региона можно только через трубопроводные системы. Поэтому актуальное значение Каспийского бассейна лежит не
65
