CC BY
590
Право
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2012, № 6 (1), с. 245-251
245
УДК 43
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГОСУДАРСТВА И ЦЕРКВИ: ОТ СИМФОНИИ ВЛАСТЕЙ К ЦЕЗАРЕПАПИЗМУ
© 2012 г. В.И. Цыганов, Е.Е. Мезина
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
Пи2тупила с редакцию 21.11.2012
Рассматриваются модели взаимоотношений Русского государства и Русской православной церкви в период с X по XVII в. Формулируется вывод о наличии трех этапов во взаимоотношениях государства и церкви, последовательно сменяющих друг друга: отдельное существование государства от церкви, симфония властей, цезарепапизм.
Ключесые 2лиса: отдельное существование государства от церкви, симфония властей, цезарепапизм, папоцезаризм.
В 1990-е годы после распада Советского Союза фактически начинается формирование нового государства. Церковь, на протяжении 70 лет преследовавшаяся советскими властями, возрождается.
В условиях все большего усиления государственной власти общество волнует вопрос о путях развития взаимоотношений Церкви и Государства.
В данной статье рассматриваются взаимоотношения Церкви и Государства в России на протяжении Х—ХУ11 вв. с целью выявления основных этапов развития отношений государственной и церковной власти.
На начальном этапе развития отношений наблюдается слабость государственной и церковной властей. Слабость власти может быть вызвана зависимостью государства и церкви от иностранных государств или церковных организаций либо неразвитостью государственных и церковных институтов, результатом которых является отдельное существование государства от церкви.
Оба эти фактора были присущи развитию Русского государства и церкви на протяжении Х-ХУ вв.
Русская церковь появилась в 988 г. как одна из митрополий Константинопольской Патриархии, зависимая не только от византийского патриарха, но и от византийского императора, которым принадлежали обширные права в отношении русской митрополии, а именно регулирование русского церковного устройства; разрешение религиозных споров; посвящение русских митрополитов; высший надзор за деятельностью митрополитов (константинопольские патриархи требовали от митрополитов предоставления сведений о положении церковных дел
на Руси); право суда над русскими митрополитами; право получения денежной дани от митрополии [1].
С самого учреждения Русская церковь оказывала большое влияние на развитие Русского государства. Первые митрополиты, будучи по происхождению греками, принесли на Русь идею Богом поставленного великого князя, идею единого государства с неделимой территорией, византийскую культуру и грамоту, чины Византии [2].
Введение христианства на Руси сменило высшую цель существования русского человека, смысл его бытия: с постижения природы и гармоничного сосуществования с нею на стремление к небесному раю, спасению. Соответственно меняется и роль государства и государственной власти в христианском обществе. Целью государства является утверждение христианских истин и тем самым обретение спасения подданных [3, с. 159]. Государь, помазанный на царство Церковью, рассматривается обществом, согласно христианскому учению, как Божий наместник на земле, а потому ему надлежит повиноваться. Роль великого князя видится в защите русского народа, русского государства, русской национальной религии - православия.
Как пишет С.В. Перевезенцев, «православие стало важнейшим духовным условием превращения разноплеменного и разноэтничного населения Киевской Руси в единый христианский народ, объединенный общим миропониманием, общими целями и общим великим духовным смыслом бытия» [3, с. 173].
В XIV в., когда на Руси начался процесс воссоединения государства под главенством Московского княжества, которому способствовал Иван Калита, «Собиратель Земли Русской»,
Русская церковь служила объединяющим фактором. К концу века сложились предпосылки для образования единого государства под властью единого князя, что могло послужить цели борьбы с татаро-монгольским игом и восстановлению независимости Русского государства.
Русская церковь оказывала неоценимую духовную помощь в самые тяжелые времена российской истории. В период феодальной раздробленности способствовала объединению удельных княжеств под властью великого князя, централизации верховной власти, примирению князей и предотвращению междоусобных войн.
В период татаро-монгольского нашествия Русская церковь сыграла огромную роль в восстановлении былого единства и поднятии духа русского народа. Митрополиты в своих проповедях обращались к народу и власти, призывая соединить духовные и физические силы и подняться всем миром на борьбу с Золотой Ордой. Для борьбы необходима была консолидация всех сил под главенством единой сильной власти.
В XIV в. Русская церковь все еще оставалась зависимой от Константинопольской, а Русское государство находилось под татаро-монгольским игом. Ввиду данной зависимости симфонических отношений между государственной и церковной властью не существовало, так как
симфония властей предполагает их независи-
1
мость , суверенитет не только друг от друга, но и от внешних субъектов.
В начале XV в. произошло событие, с которым связано фактическое отделение Русской православной церкви от Византийской. Так, 5 июля 1439 г. на Фераро-Флорентийском соборе был подписан Акт об объединении Православной и Католической церквей при главенстве Рима - «Флорентийская уния». На 17-м Вселенском соборе присутствовал русский митрополит Исидор, который также принял унию и, вернувшись на Русь, провозгласил ее. Однако на Руси унию не поддержали.
Это было закономерным явлением, связанным с развитием русского государства и Русской церкви. Подписание Константинопольским патриархом унии послужило предлогом для отделения Русской православной церкви от Константинопольской патриархии.
Однако фактическое отделение Русской церкви и самовольное избрание митрополита еще не сделало ее независимой с точки зрения юридической. По церковным правилам Русская церковь еще считалась митрополией Константинопольской патриархии. Хотя русские митрополиты и посвящались самостоятельно, од-
нако Русская церковь находилась под отлучением у Патриарха до приобретения ею автокефалии в 1448 г.
В условиях укрепления государства и церкви, они, будучи взаимозависимыми и нуждающимися в поддержке друг друга, начинают активно сотрудничать.
После падения Константинополя в 1453 г. и освобождения от татаро-монгольского ига в 1480 г. Русь стала воспринимать себя законной преемницей византийского наследия как носитель истинной веры. После падения Византии Русь осталась единственным независимым православным государством. Национальная политическая мысль стала развиваться в направлении преемственности власти русских правителей от византийских василевсов.
В «Сказании о князьях Владимирских» [4] провозглашается родство первых русских князей (Рюрика, Синеуса и Трувора) с римским цесарем Августом, а также утверждается факт передачи Владимиру Мономаху царских регалий (крест, царский венец, сердоликовая чаша, ожерелье, золотая цепь) от византийского императора Константина.
Здесь же формируется идея о божественном происхождении власти государя. «Сказание» повествует, что после вручения царских регалий Владимиру Мономаху Константин произнес: «...теперь будешь ты называться боговен-чанным царем, увенчанный этим царским венцом...» [4].
Чин коронования, упоминаемый в данном «Сказании» и введенный Иваном Грозным, имеет глубокое христианское значение. Смысл коронования состоит в таинстве священного миропомазания - получении Государем через помазание особой благодати Святого Духа для царского правления, целью которого является не только забота о земном благоденствии подданных, но, преимущественно, забота об их вечном спасении [5]. «С этого времени царь. обязывается быть покровителем православной Церкви, заботиться о водворении мира в св. Бо-жиих церквах, наблюдать за точным исполнением церковных постановлений в жизни подданных...» [6].
«Сказание» было очень популярно на Руси и послужило катализатором для работы общественной мысли в данном направлении.
Ярким выражением нового характера русского Государства и Церкви, а также нового характера их взаимоотношений является цикл сочинений старца Филофея о Москве - «Третьем Риме». Так, старец Филофей в своих посланиях к Ивану III писал: «...Внимай, Государю: яко вся христианские царства снидошася в твое
едино: яко два Рима падоша, а третий стоит, и четвертому не бывати, уже твое христианское Царство инем не останется. Един ты - во всей поднебесной Христианом царь» [7].
Так в России распространяется взгляд на русских царей как на защитников Православия во всем мире, получивших данную власть по преемству от византийских василевсов.
Венчание Ивана IV на царство, вручение шапки Мономаха, якобы дара византийского императора Константина IX Мономаха своему внуку, киевскому князю Владимиру Всеволодовичу Мономаху, принятие титула царя символизировали преемственность власти русских царей от византийских императоров.
В результате к XVI в. в российских умах укоренилось осознание России как преемницы византийского наследия, цель Русского государства виделась в возглавлении мировой христианской культуры, миссия Русского царя - в исполнении обязанностей всемирного православного государя.
В 1589 г. на Руси было учреждено патриаршество, в связи с чем Русская церковь приобрела юридическую независимость. С учреждением патриаршества Российское государство стало независимым не только в государственном, но и в церковном отношении.
Анализируя взаимоотношения государственной и церковной власти на протяжении XV -середины XVII века, можно с уверенностью говорить о симфонии властей. Понятие «симфонии властей» было выработано в Византии. Суть симфонии составляют обоюдное сотрудничество, взаимная поддержка и взаимная ответственность, без вторжения одной стороны в сферу исключительной компетенции другой. Так, «епископ подчиняется государственной власти, как подданный государству, а не потому, чтобы епископская власть его исходила от представителя государственной власти; точно так же и представитель государственной власти повинуется епископу, как член Церкви, как грешный человек, ищущий спасения от Церкви, а не потому, чтобы власть его происходила от власти епископа» [1, с. 418].
Основу симфонии властей составляет принцип, сформулированный в 6-й новелле Юстиниана: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое (священство, церковная власть) заботится о божественных делах, а второе (царство, государственная власть) руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни... И если священство будет во всем благоустроено и
угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода» [8]. Таким образом, руководящим принципом, лежащим в основе симфонии, можно назвать само различие природы властей: церковной - в служении Божественному, небесному, а государственной - в служении человеческому, земному.
Идеалом симфонических отношений государственной и церковной властей можно назвать правление Константина в Византии. Византийский император осознавал себя Служителем Бога, ответственным орудием Бога, исполнявшим Божественную справедливость; цель своего правления он видел в распространении христианства, приведении своих подданных к спасению; свою власть расценивал как средство для исполнения цели правления. Как пишет Л. Тихомиров, «вновь народившийся византийский самодержец (автократор) выступил властью верховной в отношении подданных, но не безусловной, не абсолютной, ибо имеет определенное, обусловливающее эту власть содержание, а именно: волю и закон Бога, Которому он служит. Около этой Верховной власти стояла постоянная живая Церковь, носительница Божественной нравственной воли, и сам самодержец был лишь членом, но не господином Церкви» [9, с. 168].
Для поддержания симфонии со стороны государственной власти требуется сохранение догматов Церкви, почитание церковной власти, ее канонов, забота об имущественном благоденствии Церкви. Для поддержания симфонии со стороны церковной власти необходимо распространение среди верующих отношения к царю как к помазаннику Божию, формирования у подданных обязанностей неукоснительного соблюдения законов и полной преданности [6].
Именно симфонические отношения государственной и церковной властей наблюдаются в России на протяжении XV - середины XVII века. Как русские правители, так и митрополиты (патриархи) считали своею важнейшею обязанностью заботиться о сохранении во всей чистоте православной веры. Московские великие князья, цари чтили законы и каноны Церкви, берегли ее суверенитет, способствовали имущественной независимости Русской Церкви, наделяя Церковь обширными земельными владениями, учитывали мнение Церкви при проведении внутренней и внешней политики, способствовали укреплению православия в стране, активно строили храмы на территории государства [6]. Митрополиты, патриархи оказывали ве-
рующим неоценимую духовную помощь в самые тяжелые времена российской истории.
Со времен Ивана III в условиях сильно укрепившейся самодержавной власти государя наметилась тенденция к урезанию властных полномочий Церкви, в частности в области церковных владений. Как пишет академик Сахаров, «великие князья. не могли согласиться с существованием государства в государстве. А церковь с ее огромным религиозным влиянием, земельными богатствами, многочисленными льготами стала порой соперничать с великокняжеской властью» [10, с. 168]. Результатом стало ограничение налоговых и судебных льгот Церкви, препятствование расширению ее земельных владений.
С приходом к власти Ивана IV церкви было запрещено приобретать новые земли без доклада царю, а также все земли, перешедшие к церкви во время боярского правления, возвращались государству. Пытался Иван Грозный провести и полную конфискацию церковных владений, однако встретил серьезное сопротивление со стороны Церкви и ее служителей [10, с. 187]. Чем сильнее становилось Государство -тем слабее становилась Церковь.
Обострение отношений между церковной и государственной властью, вылившееся в нарушение симфонии властей, произошло во время правления Алексея Михайловича, когда патриарший престол замещал Никон. Краеугольным камнем стало учреждение Монастырского приказа, введенного Уложением 1649 г. Монастырский приказ, создававшийся для суда над духовенством по гражданским делам, на практике приобрел обширные полномочия не только в сфере судебной компетенции, но и в других сферах. Так, Монастырский приказ стал осуществлять финансовый контроль над церковным управлением, назначать на духовные должности и заведовать частичной конфискацией церковного имущества.
Некоторые связывают появление Монастырского приказа с цезарепапистскими устремлениями Алексея Михайловича, а борьбу Никона воспринимают как протест против вмешательства государства в исключительную компетенцию Церкви, признают Никона защитником симфонии властей, а нарушителем видят соответственно царя Алексея [6].
Другие видят отступление от симфонии не в действиях государственной власти, а в поступках власти духовной. Тогда обличаются папоцезаристские устремления Никона, приведшие к расколу в Церкви [1, с. 49; 11, с. 589-590].
Не рассуждая о том, кто прав, кто виноват, резюмируем одно: именно во времена царство-
вания Алексея Михайловича симфония властей была нарушена.
К приходу к власти великого реформатора в лице Петра I Россия представляла собой аграрную страну, населенную неграмотным народом, хранившим исстари заведенные порядки и чуравшимся западного влияния [10, с. 299]. Именно Русская церковь, все еще остававшаяся мощной идеологической силой, активно препятствовала проникновению в Россию нововведений, ассоциируя их с «латинством», держалась за старину в архитектуре, искусстве, обычаях, одежде, быту.
Петр I, будучи по своей природе реформатором, отождествлял церковную организацию с огромной противостоящей его преобразованиям силой, с опостылевшей стариной. Всем известна его фраза: «О, бородачи! Отец мой имел дело с одним бородачом (имея в виду Никона), а я с тысячами!» [12].
Наученный горьким опытом своего отца, Петр не желал допустить повторения его ошибок. Петр еще не знал, как надлежит реформировать церковь, но он точно знал, что нельзя допустить существования равного себе по статусу «государя»2, облеченного духовной властью. Петр стремился к подчинению государства лишь своей власти, к абсолютизации монархический власти. Абсолютная власть предполагает неограниченность власти Абсолюта никакими институтами, в том числе Церковью. Петр рассматривал Церковь как одну из угроз абсолютной власти.
Переход от самодержавной власти к абсолютной изменяет цель государственной власти, ее сущность. Так, если ранее цари целью своего правления видели приведение христианского народа в вечное царство, то теперь целью являлась забота о земном благосостоянии народа, об общественном благе, народной пользе. Если ранее самодержавный христианский государь являлся слугой церковного идеала и всю свою деятельность подчинял ему, то теперь церковь становилась в подчинение государственной власти для реализации ее функций [13, с. 325].
В 1700 г. скончался патриарх Адриан. Нового патриарха Петр не назначал 20 лет, обдумывая идею о реформировании церковного управления. Вместо патриарха Петр назначил Местоблюстителя Патриаршего Престола Стефана Яворского.
В 1718 г. митрополит Стефан подал царю жалобу, в которой просил отпустить его из Петербурга в Москву для более удобного управления Патриаршей областью. Разрешая данную жалобу, Петр добавил следующее: «А для лучшего впредь управления мнится быть Духовной
коллегии, дабы удобнее такие великие дела исправлять было возможно» [13, с. 347]. Так, между прочим, поменялась вся система управления церковью.
Идею о замене патриаршества безличной коллегией Петр заимствовал в протестантских странах: Англии, Швеции. Ему импонировал принцип протестантского территориализма, согласно которому все находящиеся на территории государства организации подчинены абсолютной власти монарха. Данный подход рассматривает Церковь не как равный Государству субъект, а как подчиненный последнему объект воздействия. Такое положение Церкви в Государстве отвечало изощренному пониманию Петром европейской теории общественного договора, идеям общего блага, всенародной пользы, естественного права. Петр рассматривал Государство как механизм, где цель - достижение общего блага, средства - люди, способы - меры воздействия на людей, а субъект - государственная власть3. Именно монарх определяет, что есть общее благо и как его достичь. Такой механистический подход исключал суверенность Церкви и ставил ее под власть Государства.
Реформу церковного управления Петр решил начать с подготовки Регламента для Духовной коллегии, поручив его написание Феофану Прокоповичу. В феврале 1720 г. Регламент был готов. Согласно Регламенту Духовная коллегия учреждалась для «исправления чина Духовнаго» и состояла из Президента, двух вице-президентов, четырех советников и четырех асессоров. Духовная коллегия создавалась как одна из коллегий, подотчетных Сенату. Отсюда ее полное отождествление с иными бюрократическими ведомствами: тот же состав, устав, присяга, административная подчиненность. Все члены Духовной коллегии перед вступлением на должность вынуждены были приносить присягу на верность Государю следующего содержания: «Клянуся паки Всемогущим Богом, что хощу, и должен есмь моему природному и истинному Царю и Государю Петру Первому, Всероссийскому Самодержцу и прочая, и по нем Его Царскаго Величества Высоким законным Наследникам, которые, по изволению и Самодержавной Его Царскаго Величества власти, определены, и впредь определяеми, и к восприятию Престола удостоены будут, И Ея Величеству, Государыне Царице Екатерине Алексеевне верным, добрым и послушным рабом и подданным быть» [13, с. 717]. Так в присяге подчеркивалось подчинение членов Коллегии Государю. Отныне Церковь находилась под управлением Духовной коллегии, а Духовная коллегия - под управлением Сената и Импера-
тора. Так Церковь превратилась в государственное учреждение, подотчетное светской власти, и так глава государства стал главой Церкви.
14 февраля 1721 г. состоялось торжественное открытие Духовной коллегии. В самом начале заседания Коллегию решено было переименовать в Святейший Правительствующий Синод. Духовная коллегия, проектируемая как одно из государственных ведомств, находящихся в подчинении Сената, превратившись в Святейший Правительствующий Синод, начинает борьбу за равное положение с Сенатом. В результате Синод был выведен из подчинения Сенату и перешел в непосредственное подчинение Императору.
Желая получить одобрение церковной реформы со стороны восточных патриархов, Петр обращается к ним с письмом, в котором просит признать Синод как высший церковный орган России. В 1723 г. Петр получает утвердительную грамоту от Константинопольского патриарха Иеремии об одобрении церковный реформы и признании Синода. Такие же грамоты Петр получил и от остальных восточных патриархов. Таким образом, церковная реформа была легализована.
Отношения Государства и Церкви в синодальную эпоху являются уходом от симфонических с устремлением к цезарепапизму. Подчинив Церковь власти императора, Петр I стал главой не только государства, но и церкви. Л.А. Тихомиров, анализируя цезарепапистские устремления византийских императоров, по этому поводу пишет: «Если церковь уступила свою власть императору и если между властью Церкви и государства нет существенной разницы, то император мог считать себя верховным повелителем Церкви, .которая покорствовала его безграничной власти и могуществу» [9, с. 174].
Неоднозначной является оценка данной реформы российскими историками, теологами, философами и правоведами. Резко отрицательно относясь ко всей преобразовательной деятельности Петра, реформу церковного управления И.Л. Солоневич называет «хулиганским протестом против общественного порядка» [14].
В.С. Соловьев, резко осуждая папоцезаристские устремления Никона, приведшие к церковному расколу, потере церковниками истинной православной устремленности [11], видит в после дст-виях никоновского соперничества с царем почву для петровской реформы. В.С. Соловьев, протестуя против обвинения Петра в искажении православия и надругательстве над церковью, замечает: «прежде чем Петр Великий подверг церковную власть внешнему подчинению государственному, сама эта власть церковная уже
допустила в себе противохристианский дух гордости, деспотизма и насилия и тем подвергла свое право на независимое существование» [2, с. 56]. Л.А. Тихомиров, соглашаясь с В.С. Соловьевым в части влияния церковного раскола на проведение протестантских идей реформирования Русской церкви в жизнь, отмечает: «.без церковной смуты такая ломка была бы невозможна даже и для Петра» [9, с. 309]. Отрицательно относясь к церковной реформе, Л.А. Тихомиров в то же время замечает: «Представляя себе все ошибки Петра Великого, я глубоко почитаю его гений и нахожу, что он не в частностях, а по существу делал в свое время именно то, что было нужно» [14, с. 558]. К.С. Аксаков, признавая русский народ негосударственным, не стремящимся к государственной власти, а лишь желающим свободы нравственной, свободы духа, свободы общественной, в действиях Петра видит вмешательство в народную жизнь и заключает: «переворот Петра, несмотря на весь внешний блеск свой, свидетельствует, какое глубокое внутреннее зло производит величайший гений, как скоро он действует одиноко, отдаляется от народа и смотрит на него, как архитектор на кирпичи» [15]. В.И. Цыганов, касаясь в своей монографии рассмотрения реформы Церкви Петром Великим, приходит к выводу о губительном характере данной реформы для русской государственности. В.И. Цыганов, говоря об идее особого пути развития русского государства, называет реформу Церкви «подражательством протестантской Европе» и обращает внимание на неприменимость западной политической идеологии к русской политической действительности [16].
Изучение исторического пути развития взаимоотношений Русского государства и Церкви позволяет выделить три этапа, последовательно сменяющих друг друга: 1) отдельное существование Государства от Церкви, 2) симфония государственной и церковной власти, 3) цезарепапизм. В условиях слабости и зависимости государственной и церковной властей в России в X-XIУ вв. наблюдается их отдельное существование; с приобретением государственного и церковного суверенитета в XV-XVI вв. -симфония властей; с абсолютизацией государственного управления в XVII в. - подчинение Церкви государству, или цезарепапизм.
Примечания
1. Говоря о независимости, автор не исключает обоюдное сотрудничество, взаимную поддержку и взаимную ответственность Церкви и Государства,
свойственную симфонии. Симфонические отношения можно назвать взаимозависимыми, однако для достижения данного уровня отношений оба субъекта должны первоначально достичь уровня независимости, так как невозможно говорить о взаимозависимости зависимых субъектов.
2. Именно «государем» именовался Никон наравне с царем Алексеем.
3. Автор приходит к такому выводу исходя из анализа сочинений Феофана Прокоповича, написанных по приказу Петра I (см., например Устав о престолонаследии). В своих сочинениях Феофан отсылает читателей к Гроцию, Гоббсу, используя популярную в то время механистическую модель построения государства.
Списик литературы
1. Цыпин В.А. Церковное право. М., 1996. С. 228, 418.
2. Соловьев В.С. Сочинения в двух томах. Минск, 1989. Т. 1. С. 49, 56, 419.
3. Перевезенцев С.В. Россия. Великая судьба. М., 2006. С. 159, 173.
4. Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 2000. Т. 9. С. 278-289.
5. Архиепископ Серафим (Соболев). Об истинном
монархическом миросозерцании. ГКЬ: 1йр://гш-
sky.com/history/library/sobolev1.htm (дата обращения: 08.04.2012).
6. Архиепископ Серафим (Соболев). Русская Идеология. ГКЬ: http://monarhiya.narod.ru/ri.html (дата обращения: 08.04.2012).
7. Хрестоматия по истории СССР / Сост. В.И. Лебедев и др. М., 1937. Т. 1.
8. Основы социальной концепции Русской православной церкви // Собрание законодательства РФ, 26.01.2009. № 4. С. 445.
9. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 2010. С. 168, 174.
10. История России с древнейших времен до наших дней: Учеб. / А.Н. Сахаров, А.Н. Боханов, В.А. Шестаков; под ред. А.Н. Сахарова. М., 2010. С. 168, 187, 299.
11. Соловьев В.С. Сочинения в двух томах. Минск, 1989. Т. 2. С. 589-590.
12. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М.: Мысль, 1993. С. 556.
13. Карташев А. Собрание сочинений: В 2 т. М., 1992. Т. 2: Очерки по истории русской церкви. С. 325, 347, 717.
14. Солоневич И.Л. Народная монархия. М., 2011.
С. 553, 558.
15. Записка К.С.Аксакова «О внутреннем состоянии России», представленная государю императору Александру II в 1855 г.// Аксаков К.С., Аксаков И.С. Избранные труды. М., 2010. С. 241.
16. Цыганов В.И. Идея русского самодержавия и ее развитие в творчестве Л.А. Тихомирова. Н. Новгород, 2003. С. 155.
RELATIONS BETWEEN THE STATE AND THE CHURCH: FROM THE SYMPHONY OF POWERS TO
CAESAROPAPISM
V.I. Tsyganov, E.E. Mezina
The models of the relationship between the Russian state and the Russian Orthodox Church from the 10th to the 17th century are considered. The conclusion is made that there were three stages in the relationship between the church and the state, successively replacing each other: separate existence of the state and the church, the symphony of powers, and caesaropapism.
Keywords: separate existence of the state and the church, the symphony of powers, caesaropapism, papocaesarism.
