CC BY
22
Взаимоотношения частного предпринимательства и органов власти на Дальнем Востоке в период проведения новой экономической политики
Д.В. Лебедева
Отношения между представителями всех уровней власти и классом предпринимателей на протяжении всей истории не были однозначными. Особенно четко эти противоречия можно проследить в переходные периоды Не стала исключением и эпоха новой экономической политики, временные рамки которой охватывают 20-30 годы XX столетия.
Relations between representatives at all levels of authoritiy and entrepreneurs have not been always plain and clear. These conflicts are vividly manifested in the transitional periods. The epoch of a new economic policy (1920s - 1930s) is not the exception to the rule.
Переход к НЭПу на Дальнем Востоке имел ряд особенностей, которые необходимо было учитывать при решении вопроса о формах и методах введения новой экономической политики. Своеобразие социально-экономического положения территории проявлялось в высоком удельном весе частного капитала, который, по сведениям Всесоюзной городской переписи 1923 года, в торговле и промышленности на Дальнем Востоке составлял 48,8% (по стране - всего 10%) [3, с. 14].
После окончания осенью 1922 г. Гражданской войны на Дальнем Востоке и упразднения «буферного» государства Дальневосточной Республики (далее - ДВР), в течение некоторого времени сохранялось особое положение Дальнего Востока. Он был включен в состав РСФСР как административная область с губерниями: Прибайкальской, Забайкальской, Амурской, Приамурской, Приморской с северной частью острова Сахалин, Камчатской областью с прилегающими островами, а также полосой отчуждения Китайско-Восточной железной дороги. Территория занимала 2,637 тыс. кв. км с населением около 2 млн. человек [2, с. 10].
Президиум ВЦИК одобрил постановление Народного Собрания Дальневосточной Республики о самороспуске и об установле-
нии на территории Дальнего Востока власти Советов, а также о присоединении ДВР к Советской России. Советское государство получило «выход к великим водным путям Тихого океана» [7, с. 33], а Дальний Восток стал форпостом социализма в этом районе мира. Строительство социализма на Дальнем Востоке приобрело не региональное, а общесоюзное значение.
В письме Председателя ВЦИКа М. Калинина, адресованном председателю Даль-ревкома П. Кобозеву, опубликованном в
Лебедева Дарина Валерьевна - аспирант ГОУ ВПО «Дальневосточная академия государственной службы», главный специалист Управления социальной защиты населения администрации города Хабаровска (г. Хабаровск)
центральной газете «Дело» от 16.11.1922 № 2 подчеркивалось: «...Президиум ВЦИК с радостью выслушал сообщение об этом единодушном желании трудящихся масс Дальневосточной окраины России, освободившихся, наконец, от гнета белогвардейцев и иностранных империалистов. ДВР была объявлена нераздельной частью РСФСР» [12, с. 2].
Постановлением ВЦИК РСФСР от 15 ноября 1922 г. Высшим полномочным органом Советской власти в Дальневосточной области был утвержден избранный Народным собранием бывшей ДВР Дальневосточный революционный комитет (Дальревком), которому передавалась вся полнота власти и поручалось провести в жизнь объединение Дальнего Востока с Советской Россией.
Перед государственными органами обозначились трудности в области введения советского законодательства. До воссоединения с РСФСР оно фактически не действовало. Дальревком отменил Конституцию ДВР и ввел в действие на всей территории Дальнего Востока Конституцию РСФСР. Однако правовые акты ДВР, регулирующие финансово-экономическую сторону жизни (денежное обращение, налоги, пошлины и иные сборы, торговлю и т. д.), временно оставались в силе. Все законы РСФСР вводились в действие особыми постановлениями Дальревкома.
Благодаря этой временной отсрочке, частные предприниматели получили возможность развивать свой бизнес, отчисляя, в свою очередь, налоги в казну. Одной из крупнейших статей приходной сметы городского хозяйства считался налог на недвижимое имущество, арендуемое для торговли товарами первой необходимости: базары, лари, развозная и разностная торговли, барахолки, харчевни.
Уступки, на которые в то время шли представители властей были продиктованы не столько желанием развивать конкурентную среду между частным и государственным секторами экономики, сколько пониманием того, что громоздкие структуры управления государственными предприятиями не в состоянии поддерживать производственный процесс хотя бы на уровне безубыточности.
В Положении «О ликвидации государственной эксплуатации убыточных и технически необорудованных производств в частную эксплуатацию на арендных началах», принятом Экономическим советом Амурской области, значилось, что ликвидация государственной эксплуатации производилась на основании Постановления объединенного Совещания представителей учреждений и профсоюзных организаций (состоявшегося в Благовещенске 12 января 1921 года), утвержденного Центральным Правительством ДВР в Чите [14, с. 81].
В разделе «Об аренде» говорилось, что данное положение относится только к площадям, не имеющим серьезного промышленного значения и разработке их кустарным способом. При сдаче в аренду должны быть приняты во внимание, в первую очередь, интересы государственной казны. Соответственно в предупреждение спекулятивной эксплуатации иностранным капиталом русского труда, право аренды приисков для кустарной разработки, коллегиальной или единоличной, иностранцам не предоставлялось [14, с. 83].
Следующим вопросом, который необходимо было решать в кратчайшие сроки, оставалось взимание налогов. Постановлением Дальревкома от 28.11.1922 № 11 введено в действие на 1923 год Положение об основном государственном промысловом налоге с торговых, промышленных предприятий и промысловых занятий. Установлено начисление в размере 25 процентов основной стоимости промыслового свидетельства в пользу местных органов власти, в размере 15 процентов - в пользу голодающих России, в размере 10 процентов - в пользу Торгово-промышленной палаты [10, с. 9].
Постановлением Дальревкома от 02.12.1922 № 15 определено, что на территории Дальнего Востока «...налог на недвижимое имущество устанавливался в не полном размере, а лишь 10 процентов от уровня 1920 года, ... и в общей сложности составлял около 3 процентов от дореволюционного уровня» [11, с. 10].
Дальревком предполагал, что установление фиксированных налоговых ставок подтолкнет владельцев недвижимого имущества уплатить налоги* и, тем самым,
*Прим. авт.: Речь идет о подомовом и поземельном налогах, взимаемых с торговых, промышленных и складских помещений, возведенных на обособленных строительных участках, на площадях общественного пользования
удержать собственность в своих руках до благоприятного времени, симптомы которого уже можно рассмотреть в установлении новой экономической политики. Но все же, не торопился нести деньги и платить все налоги, которых уже в начале 20-х годов было установлено двенадцать и постоянно вводились новые [11, с. 9].
И все же, нельзя утверждать, что Даль-ревком установил для предпринимателей непосильный налоговый гнет. Наряду с обязательными отчислениями были введены налоговые льготы для тех отраслей промышленности, которые действительно нуждались в поддержке, могли в перспективе увеличить производственные обороты и обеспечить создание рабочих мест для жителей Дальнего Востока.
Так, протоколом заседания Дальревко-ма от 28.11.1922 № 6 принято решение «... считать необходимым облегчить положение частной золотопромышленности в целях увеличения добычи золота на Дальнем Востоке» [10, с. 1]. Налог на золото был установлен в размере 5 процентов вместо существовавшего до 1922 года 16-процентного.
Помимо введения налоговых льгот для частных золотопромышленников Дальрев-ком решил вопрос о льготном пользовании лесом при производстве золотых промыслов, что представлялось особенно важным в отношении отдаленных приисков, где лес не имеет сбыта. Для нужд золотопромышленности необходимые лесные материалы отпускались из ближайших казенных лесов в отдаленных районах бесплатно и без выдачи каждый раз особых разрешений, а в прочих районах на льготных условиях с упрощением порядка отпуска леса [10, с. 21].
Действия Дальревкома были направлены на выведение добывающей промышленности из кризиса. Себестоимость продукции обрабатывающих предприятий составляла всего 43% от довоенного периода, только 15% промышленных предприятий применяли механические двигатели, остальные представляли собой полукустарное, полуразрушенное производство [2, с. 19].
На I краевом съезде Советов, состоявшемся в 1922 году, Дальревком характеризовал состояние экономики как «хозяйственную анархию», во время которой «частные капиталисты всех типов и разрядов эвакуировали и свое, и государственное имущество за границу» [8, с. 36]. Экономическая разруха отразилась на положении народных масс. Если при этом
учесть, что снабжение зависело от ввоза из центральной России, а еще больше - из-за границы, то, естественно, население оказалось в затруднительном положении.
В соответствии с наказом Совета Народных Комиссаров, начиная с 1922 года тотальная национализация частных предприятий не допускалась, причем для национализации какого-либо отдельного предприятия устанавливалось (как непременное условие) получение санкции высших центральных органов РСФСР [6, с. 29].
Эта правовая норма имела целью узаконить запрещение национализировать частные предприятия без судебного решения, без постановления высших органов РСФСР и без возмещения соответствующего денежного эквивалента владельцам предприятий, сданных в аренду или на концессионных началах. Тем самым, предполагалось создать основу для привлечения частных капиталов в производство, которое не соответствовало ресурсам государства.
Из сказанного следует, что предприятия, которые в соответствии с данной нормой возвращались своим владельцам, национализации на Дальнем Востоке не подлежали. Предприятия, которые по закону и по силе невозможности для государства взять их в свою эксплуатацию, сдавались в аренду и оставались у своих владельцев при условии подписания последними соответствующих арендных договоров с хозяйствующими государственными органами. Предприятия же, которые могли быть эксплуатированы государством по состоянию его ресурсов, национализировались без какой-либо компенсации владельцам или собственникам.
Меры по восстановлению народного хозяйства, принятые Даль ревкомом принесли положительный эффект уже в 1923 году, что можно проследить на примере развития одной из крупных золотопромышленных фирм на Дальнем Востоке - «Наследники А.Х. Новомейского». Экономические показатели, характеризующие деятельность фирмы Новомейского за 1923 год представлены в таблице [10, с. 14].
В свою очередь, развитие фирмы способствовало пополнению бюджета. Только за 1923 год государственная казна получила: горной подати - 3 пуда 20 фунтов золота; подесятинной подати -6-7 тыс. рублей; промыслового и других налогов - не менее 40 тыс. рублей; заработок наемных работников составил 600 тыс. рублей.
Несмотря на положительные тенден-
Таблица 1
Экономические показателя деятельности фирмы Новомейсиого за 1923 г.
Место добычи золота Капитал, рублей Количество рабочих Добыча золота, пудов
р. Кручина 270000 500 18
р. Киэкен 35000 150 3
р. Кия 100000 300 7
Сретенское золотопромышленное товарищество 20000 Нет сведений 2
Баргузинская тайга 355000 150 8
п. Онон 15000 200 8
ИТОГО: 795000 1300 46
ции в развитии золотопромышленности на Дальнем Востоке, потребность в добыче золота не была покрыта полностью. Одной из причин этого являлось то, что хотя действующим на тот момент законодательством не отрицалось право на открытие новых золотых приисков, но оно действовало с ограничениями в отношении срока аренды. На практике ситуация складывалась таким образом, что частный предприниматель, вложив немалые средства в разработку прииска, не получал гарантии в продлении срока аренды и, тем самым, не успевал покрывать даже расходы, связанные с разработкой.
Небезосновательным было и опасение предпринимателей, что на открытые ими площади могут нахлынуть предприятия и частные лица, занимающиеся хищническим промыслом, с которыми при существовавших условиях, в тайге, не всегда возможно справиться [10, с. 45].
Однако не во всех отраслях экономики государственные власти оставались столь лояльными к частным предприятиям. Там, где, по мнению органов власти, у государственных предприятий хватало сил и средств на развитие отрасли, или производство было явно рентабельным, вводились меры, направленные на сокращение доли частника в таких отраслях.
Так, Письмом Дальневосточного Бюро ВСНХ от 25 ноября 1922 года № 290/ск на территории Дальнего Востока вводилась государственная монополия винокурения. Следует отметить, что данная мера не шла вразрез с действующим законодательством [5, с. 10].
До 1922 года из всех имеющихся на территории Дальнего Востока винокуренных заводов только один - «Океан» в Приморской
Губернии перешел в собственность РСФСР, остальные же заводы находились во владении частных лиц. Таких заводов, необходимых для проведения в полном объеме монополии винокурения, на Дальнем Востоке имелось 4, а именно: в городе Верхнеуденске - завод Наследников Кобылкина, в городе Благовещенске - заводы Иннокентьевского товарищества и товарищества Чурина, в городе Хабаровске - завод Богданова.
Изыскивая способы осуществления монополии винокурения, бывшим Министерством народного хозяйства был заключен договор в июле 1922 года на аренду Верх-неуденского завода сроком на 3 года с уплатой арендной платы по 10 тыс. золотых в год [10, с. 71]. Однако этот завод по соображениям как технического, так и коммерческого характера мог обслуживать лишь нужды Прибайкалья и Забайкалья. Для введения монополии государственного винокурения на всем Дальнем Востоке в Амурской и Приамурской губерниях необходимо было национализировать заводы в Благовещенске и Хабаровске.
С представителями Благовещенских заводов велись переговоры о совместной эксплуатации обоих заводов, но сделанные собственниками предложения оказались бы крайне убыточными для казны. Согласно проектам соглашений о совместной эксплуатации заводов, владельцы последних должны были получить кроме определенной арендной платы каждого выкуренного на заводах градуса спирта в размере % копейки и часть общ ей доходности в размере 40 процентов. Такая постановка дела, несомненно, противоречила бы смыслу закона о государственной монополии винокурения, так как при совместной эксплуатации винных за-
водов с частным капиталом значительная часть монопольных доходов уходила в частные руки. Поэтому, в рамках действовавших в тот момент на территории Дальнего Востока законов оставался один выход - встать на путь аренды винокуренных заводов, что частично и было осуществлено в отношении Верхнеуденского завода Наследников Кобылкина. Однако в этом случае государственным органам приход илось считаться с тем, что расходы казны по выплате арендной платы достигают весьма высокого размера и сказываются на слабом финансовом положении государственной промышленности на Дальнем Востоке [10, с. 71].
Дальревком использовал все возможные механизмы для возрождения государственной промышленности. В докладе Рабоче-крестьянской Инспекции Дальнего Востока от 24.11.1922 № 518 «По вопросу о взаимоотношениях Дальбанка и Госторга», адресованном председателю Дальревкома, отмечалось, что Дальревком не доволен указанными участниками, так как те не в полной мере помогают государственной промышленности, активно взаимодействуя с частником.
Государственная промышленность и торговля были представлены в Дальбанке очень слабо. Неоднократно подчеркивалось, что Дальбанк не является смешанным обществом, организованным с участием заграничных или русских частных капиталов, для удовлетворения нужд последних.
По состоянию на 01.10.1922 задолженность частных предприятий превышала вклады в Банк частных же предприятий [10, с. 89]. По сведениям Дальбанка (Госторг их оспаривал), ссуды частным фирмам составили 36 процентов, кооперации - 24 процента и государственным предприятиям - только 40 процентов. Дальбанк мотивировал тем, что причислял кооперацию к госпредприятиям, но кооперация не вся была государственной, часть - около 27 процентов - была организована частными фирмами [10, с. 99].
В состав Учетно-ссудных комитетов при Дальбанке входило большинство представителей от частных предпринимателей, которые занимались протекционизмом и лоббированием тех или иных решений [10, с. 103]. Государственные органы добивались прекращения практики выдачи по учетно-ссудным операциям Дальбанка ассигнований на развитие и поддержку промышленности и торговли, которые в размере только 25 процентов падали на долю госпромышленности и госторговли, а остальные 75 процен-
тов приходились на долю частного торгово-промышленного аппарата [10, с. 105].
Учитывая вышеизложенное, Рабкрин обязал Отдел финансов согласовать свою работу с Главным Дальневосточным Отделением Госбанка РСФСР и Дальбанком в отношении размеров кредитов, отпускаемых государственной промышленности, госторговле, кооперации и частным лицам. Было признано необходимым усилить представительства госторговли и госпромышленности во всех органах Дальбанка, соответственно ослабив при этом представительство частного капитала. [10, с. 100- 101].
Поиск денежных средств для развития государственной промышленности оставался для Дальревкома одной из основных задач. Несмотря на то, что государственная казна была не в состоянии покрыть потребность государственных предприятий в финансировании производства, отношение органов власти к иностранному капиталу оставалось негативным. Считалось, что с экономической точки зрения привлечение в страну иностранного капитала для развития промышленности ни в коем случае нельзя признать фактором положительного значения, даже в те отрасли, где в силу объективных обстоятельств государство не могло конкурировать.
Так, табачное производство, которое в России в то время испытывало депрессию, и табачные изделия государственных советских фабрик не находили рынков сбыта, продукция фабрикантов Московских и Петроградских фабрик поступала на рынок по цене, не оправдывающей производство. Дальревком инициировал закрытие британской табачной фирмы «А. Лопато и Сыновья», деятельность которой якобы создавала условия, препятствующие распространению отечественной продукции на Дальнем Востоке. По мнению Дальневосточного Экосо, фабрика фирмы «А. Лопато и Сыновья», живя за счет прибавочной стоимости, получаемой от русского населения и вывозя за границу прибыль, совершенно не компенсировала полученные ею ресурсы, не создала материальных благ, способствующих развитию производительных сил страны [9, с. 90].
Реальную угрозу для экономики Дальнего Востока иностранный капитал представлял в промысловом хозяйстве, где его доля была действительно велика. Дальревком к началу советского строительства дал яркую характеристику деятельности ино-
странного капитала: «По всему побережью практикуется безрассудная интенсификация промысла, построенная на эгоистических расчетах и хищнических приемах. Рыбная промышленность в русских территориальных водах всецело находилась в руках японских предприятий, пользовавшихся правом «свободного лова» под покровительством своего правительства и под охраной японских военных судов» [8, с. 112-113].
Русские рыбопромышленники в 5,5 раз меньше вылавливали рыбы по сравнению с японцами [1, с. 7], которые даже не вносили плату за аренду участков. 3/4 консервного производства на Камчатке было в руках общества «Ничиро-Гиого-Кабусики-Кайша».
С развитием частного сектора государственные власти все больше опасались конкуренции предпринимателей, оценивая шаткое положение государственных предприятий. Если введение Дальревко-мом запретительных мер для отдельных стратегически важных отраслей народного хозяйства было оправданным, то в отношении остальных применение подобных мер не являлось целесообразным. Примером тому может служить директива Народного комиссариата внешней и внутренней торговли СССР от 12.11.1926 «О запрещении продажи импортных дубителей частным лицам и предприятиям» [13, с. 14].
В целях наиболее полного использования импортных дубителей для нужд кож-промышленности, а также в целях ослабления влияния частника на рынке кожсырья, Наркомторг СССР «рекомендовал» местным торгам производить продажу импортных дубителей исключительно госкожпредпри-ятиям в соответствии с производственными программами, утвержденными ВСНХ, прекратив продажу таковых частным предприятиям и лицам, а также акционерным обществам, арендующим госкож-заводы, за исключением кожпредприятий и акционерных обществ с преобладающим государственным капиталом.
Переход к новой экономической политике на Дальнем Востоке осуществлялся не от форм «военного коммунизма», как это было на большей части территории РСФСР, а от буржуазно-демократических форм правления, поэтому во внешнеполитических и хозяйственных вопросах опробовался реформистский подход [4, с. 222],
осторожно^обходной метод действий в условиях экономического строительства [4, с. 221]. Взаимоотношения власти и предпринимательства варьировались как от ущемления в некоторых отраслях, так до поддержки в других: постепенно вводилась внешнеторговая монополия, рыбная и золотая промышленность не национализировались, создавались смешанные общества, широко использовались концессии, аренда, давшие стране накопления для индустриализации.
Литература и источники
1. Архипов, Н. В. Дальневосточный край / Н. П. Архипов. - М.-А., 1929. - 213 с.
2. Далъревком : сборник документов.
- Хабаровск, 1957. -186 с.
3. Итоги Всероссийской городской переписи на Дальнем Востоке. Сер. 3. Вып. 3.
- Хабаровск, 1922. - 324 с. (в материалах VIДальневосточной областной партийной конференции названа цифра 35,5%) ; Материалы VI Дальневосточной областной партийной конференции. Na 1. -Хабаровск, 1924. - 78 с.
4. Ленин, В. И. О значении золота теперь и после победы социализма : полн. собр. соч. Т. 44. / В. И. Ленин. - с. 221 -229.
5. О национализации винокурения и спирточиьцения. Постановление ВСНХ // Известия ВСНХ. -15 ноября 1918 года.
- Ns 249. -С. 28- 29
6. О новой экономической политике. Наказ Совета Народных Комиссаров от 9 августа 1921 г. // Собрание узаконений за 1922 год. - Na 65. - 858 с.
7. Стеногр. отчет IV сессии ВЦИК XI созыва. - М., 1922, - 33 с.
8. Три года Советского строительства в Дальневосточном крае (1922 - 1925 гг.). - Хабаровск. - 1926. - 250 с.
9. ИГА РФДВ. - Ф. Р-2422. -Оп.1. -Д. 106. -Л. 90.
10. ЦГА РФДВ. - Ф. Р-2422. - On. I. - Д.
16. - Л. 9.
11. ЦГА РФДВ. - Ф. Р-2422. - On. 1. -Д.
17. -Л. 10.
12. ЦГА РФДВ. - Ф. Р-2422. - On. 1.-Д. 32. -Л. 2.
13. ЦГА РФДВ. - Ф. Р-3837. - Ом. 1.-Д. 1. -Л. 14.
14. ЦГА РФДВ. - Ф. Р-4391. - On. 1.-Д. 13.-Л. 81.
