CC BY
33DOI 10.24411 /2076-1503-2021-10104 ШИНКАРЕЦКАЯ Галина Георгиевна,
доктор юридических наук, главный научный сотрудник ФГБУН Институт государства и права
Российской академии наук, e-mail: [email protected]
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РАЗЛИЧНЫХ ГОСУДАРСТВ В ПРОЦЕССЕ ЦИФРОВИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ
Статья написана при финансовой поддержке РФФИ. Грант № 18-29-16012
Аннотация. Процесс цифровизации государственного управления составляет часть более широкой проблемы управления интернетом, поэтому формирование порядка регулирования правоотношений в области цифровизации осуществляется теми же методами, что и регулирование управления интернетом вообще. Всемирная паутина стирает пространство; объект ее регулирования - информация пересекает границы государств свободно. На международную арену выходят отличные от государств, акторы. действующими лицами в киберпространстве являются не государства, а частные лица и компании. В процессе бизнес - деятельности в интернете зачастую требуется принятие немедленных решений, в том числе юридических. И частноправовые участники международных отношений принимают такие решения для себя сами. Активная бизнес-деятельность физических и юридических лиц ставит вопрос о саморегуляции интернета. В пространство публичного права, в котором фиксируется цифровизация, вошел термин «private ordering», который означает «регулирование, принуждение и разрешение споров частными субъектами». Негосударственные субъекты, вступая в контакт с другими субъектами национальное право каждого из них, то есть часть тех юрисдикций, к которым они принадлежат. При этом негосударственные акторы разных стран, согласуя между собой правила, диктуемые национальным правом каждого из них, невольно унифицируют эти правила. Государства, соглашаясь с этой унификацией, легитимируют такой способ нормообразова-ния.
Ключевые слова: цифровизация, «private ordering», бизнес-деятельность, киберпро-странство, негосударственные субъекты, унификация права, интернет.
SHINKARETSKAIA Galina Georgievna,
doctor of law, chief researcher, Institute of state and law Russian academy of sciences
INTERACTION OF LEGISLATION OF VARIOUS STATES IN THE PROCESS OF DIGITALIZATION OF PUBLIC ADMINISTRATION
Annotation. The process of digitalization of public administration is part of the broader problem of Internet governance, so the formation of the order of regulation of legal relations in the field of digitalization is carried out by the same methods as the regulation of Internet governance in general. The World Wide Web erases space; the object of its regulation-information crosses the borders of states freely. Actors other than States are entering the international arena. the actors in cyberspace are not states, but individuals and companies. In the process of business activity on the Internet, it is often necessary to make immediate decisions, including legal ones. And private law participants in international relations make such decisions for themselves. The active business activity of individuals and legal entities raises the question of self-regulation of the Internet. The term "private ordering", which means "regulation, enforcement and resolution of disputes by private entities", has entered the space of public law, in which digitalization is recorded. Non-State actors coming into contact with other entities are the national law of each of them, that is, part of the jurisdictions to which they belong. At the same time, non-state actors of different countries, agreeing among themselves the rules dictated by the national law of each of them, unwittingly unify these rules. States, agreeing with this unification, legitimize this method of norm formation.
Key words: digitalization, "private ordering", business activities, cyberspace, non-state actors, unification of law, Internet.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2021
Цифровизация государственного управления составляет часть общей проблемы управления интернетом, а, следовательно, формы и содержания, а также методов образования, закономерностей управления и его правил. Несмотря на несколько десятков лет существования всемирной паутины, до сих пор среди юристов не смолкают споры относительно правовой природы этого явления. Действительно, до сих пор ничего подобного этому явлению в международных отношениях не было. Всемирная паутина стирает время и пространство; объект ее регулирования - информация пересекает границы государств свободно, и остановить ее практически невозможно.
Создается впечатление, что стираются и сами границы, превращая весь мир в единое информационное пространство [3, с. 118]. На международную арену выходят и занимают на ней решающие позиции совсем разные, отличные от государств, акторы, а прежний медлительный и степенный процесс разработки международных норм невероятно ускоряется. Живя уже несколько столетий в так называемой Вестфальской системе международных отношений, нормативно закрепленной в главном документе международного права - Уставе ООН, и научная общественность, и законодатели привыкли к тому, что государства -главные действующие лица, и что только ими создаются правовые нормы. В области информационно-коммуникационных технологий этот процесс оказался смазан. В начале распространения интернета о нем стали говорить как о месте, где правительства индустриального мира не приветствуются и не обладают никаким суверенитетом. Эти идеи были изложены в знаменитой «Декларации независимости киберпространства» Дж.П. Барлоу в 1996 г. [14] и активно поддерживались многими пользователями интернета. За прошедшие с тех пор четверть века мировое сообщество несколько изменило отношение к идее независимости интернета. Однако роль государств как авторов интернет-права признается не так всеобъемлюще, как в других областях международного права.
Многие комментаторы указывают на то, что действующими лицами в киберпространстве являются не государства, а частные лица и компании. Например, Л. Белли приводит данные целевой группы по разработке Интернета (IETF), которая является наиболее значимым органом по стандартизации киберпространства, что в момент сбора данных 80,8% акторов были связаны с организациями частного сектора; 6,4% - с академическим сообществом; 12,4% не указали свою принадлежность; и менее 1% заявили, что они связаны с межправительственными организациями
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2021
[11, р. 38], из чего делается вывод о непричастности государств к деятельности, и тем самым - к регулированию интернета.
Н.У. Нетанель пишет «В глазах «пионеров» интернет представлял собой новый тип глобального сообщества. Ранний интернет, казалось, действовал на основе свободного, неформального консенсуса. Он возник из общепринятых технических протоколов для ведения электронного разговора из отдаленных мест и времен, и он породил общий язык, культуру и нормы. Прежде всего, по мнению ее основателей, «сеть» означала утверждение, что информация хочет быть свободной» [16, с. 447]. При этом согласимся с представителями экспертного сообщества, что технологии, обслуживающие киберпространство и обеспечивающие обмен любой информацией в Глобальных сетях, должны способствовать безопасности, стабильности, защищенности и взаимопониманию на любом уровне - от межличностного до межгосударственного [7, с. 10].
Развитие технологий и расширение использования сети интернет логично повели к тому, что цели такого использования стали более разнообразны, так что и методы его регулирования стали разными. Так, от общей сферы использования сети интернет для совершения сделок, отделилась такая опасная область использования ИКТ, как кибер - атаки, то есть совершение атак на другое государство с целью внести изменения, разрушить, повредить или, напротив, защитить информационные системы и обслуживаемые ими системы инфраструктуры. Есть данные о том, что примерно более тридцати стран обладают соответствующими возможностями [10, с. 87].
Первая кибер-атака была произведена в 1991 г., во время операции «Буря в пустыне». В качестве одной из значительных кибер-операций приводят успешную попытку Израиля в 2010 г. остановить производство Ираном обогащенного урана; следует отметить также проникновение хакеров, сочувствующих палестинцам, с территории разных стран в системы жизнеобеспечения Израиля. Таким образом, в последние годы все шире распространяется идея о появлении нового вида оружия, основанного на новых видах коммуникации [15].
Хотя кибер-атаки могут быть произведены не только государствами, они всегда рождаются и осуществляются на межгосударственном уровне и являются выражением враждебного отношения одного государства к другому. Поэтому кибер-а-таки в целом выделились как объект регулирования международным правом. Такая позиция четко выражена авторами фундаментального труда о применимости международного права к кибер-о-перациям [24]. Весь их 500-страничный труд
основан на идее ответственности государства за деятельность в интернете.
Теперь основное внимание исследователей проблем ИКТ - среды поглощено проблемами регулирования таких сфер, как связь или электронная торговля, в которых цифровизация становится непосредственным материальным фактором. Именно, активная бизнес-деятельность физических и юридических лиц в интернете вновь ставит вопрос о саморегуляции интернета. Дело в том, что в процессе бизнес - деятельности в интернете зачастую требуется принятие немедленных решений, в том числе юридических. И частноправовые участники международных отношений принимают такие решения для себя сами. Акторы - негосударства нуждаются в быстро создаваемом и эффективном регулировании и сами часто выступают как его творцы.
Это явление саморегуляции настолько широко распространилось, что появилась потребность в обозначении его. В пространство публичного права, в котором фиксируется цифровизация, вошел термин «private ordering», который означает «регулирование, принуждение и разрешение споров частными субъектами, в отличие от субъектов публичного правопорядка», заимствованный фактически из частного права.
Этот термин широко распространен в гражданском праве и используется в международном частном праве. Некоторое соответствие термину «private ordering» в русском языке несет термин «саморегуляция». В ст. 2 ФЗ «О саморегулируемых организациях» [2] приведено следующее определение понятия саморегулирования: «Под саморегулированием понимается самостоятельная и инициативная деятельность, которая осуществляется субъектами предпринимательской или профессиональной деятельности и содержанием которой являются разработка и установление стандартов и правил указанной деятельности, а также контроль за соблюдением требований указанных стандартов и правил».
Это означает, что субъекты предпринимательской или профессиональной деятельности могут сами устанавливать для себя стандарты и правила и контролировать их исполнение. В международном публичном праве термин «private ordering» не получил широкого употребления, но поскольку это понятие распространено в странах common law, в последние годы, в силу особенностей развития международного права, в дискуссиях используется многими юристами-международниками. Private ordering в международном частном праве служит способом развития lex mercatoria и потому содействует развитию источников этого права. Считается, что private ordering создает правопорядок, действующий только
между ограниченным числом частных субъектов, который может находиться вне сферы национального права государства или государств, если речь идет о трансграничных сделках.
Может ли этот метод нормообразования содействовать также развитию международного публичного права, прежде вопрос не ставился. В настоящее время, в связи с появлением таких своеобразных сфер регулирования, как информационные технологии, возникают некоторые особенности формирования норм международного права, в том числе использование метода «private ordering».
Хотя идея «private ordering» как будто подтверждает устранение государства из сферы циф-ровизации, идея полной независимости интернета, провозглашенная когда-то Дж. П. Барлоу, уже не пользуется такой поддержкой, как прежде: выяснилось, что метод саморегуляции обладает рядом недостатков, препятствующих достижению целей эффективности, являются конечной целью в этом процессе [12, с. 324].
Проведение коммерческих операций в интернете требует посредничества частных структур, которые в одностороннем порядке регулируют множество компонентов интернета, и это превращает интернет в гипер-регулируемую среду. Частные лица, осуществляющие посредничество, начинают непроизвольно устанавливать собственные стандарты и правила поведения для пользователей интернета, и эти правила не всегда соответствуют общепринятым стандартам. Чаще всего такое регулирование создает вмешательство в осуществление прав человека, особенно в том, что касается свободы выражения мнений, неприкосновенности частной жизни и надлежащей правовой процедуры [13].
Поэтому специалисты пока сомневаются, правомерно ли признавать private ordering в качестве правомерного способа формирования интернет-права, и если да, то какое место этот способ должен занимать в списке его источников.
Э.В. Талапина, рассматривая вопросы о сочетании мер правового регулирования и саморегулирования в интернете, обращает внимание на то, что развитие интернета не есть изолированный процесс, оно неразрывно связано с процессами глобализации, так что создается система глобального управления [9]. Э.В. Талапина выделяет три характеристики интернета, порожденные, по ее мнению, взаимосвязью глобализации и интернета:
- опосредованные коммуникации между виртуальными группами, и электронными сообщениями в киберпространстве;
- интернет как целое предлагает универсализацию возможностей коммуникации;
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2021
- особое значение приобретает регионализация.
Окончательный вывод Э.В. Талапиной состоит в необходимости новой организации государственного управления, сочетающего договоренности государственных и негосударственных субъектов [9, с. 57].
Такое сочетанное регулирование поддерживает О. Кирилюк [4], хотя в принципе она считает, что саморегулирование имеет преимущества перед государственной моделью регулирования. Она утверждает, что традиционные для международного права концепции, как суверенитет и территориальная юрисдикция, значительно снижают адаптируемость государств к изменяющимся реалиям технически ориентированного мира и приходит к выводу о том, что появление нового международно-правового феномена должно сопровождаться разработкой качественно нового массива нормативно-правовых норм и стандартов. По ее мнению, саморегулирование - это такая форма правотворчества в информационной сфере, которая способна динамично реагировать на изменения в правоотношениях, возникающих в киберпро-странстве [4, с. 177].
М.В. Мажорина, отдавая должное способности негосударственных субъектов достичь необходимых договоренностей, все же считает необходимым прибегнуть к международному частному праву, которое, по ее мнению, «является наиболее способным к адаптации, будучи по своей сути правом коллизионным, призванным регулировать проблему конфликта юрисдикций» [5, с. 118].
Таким образом, все авторы согласны в том, что негосударственные субъекты, вступая в контакт с другими субъектами, априори опираются на некие правовые установки, которые они согласуют между собой. Эти установки есть не что иное, как национальное право каждого из них, то есть часть тех юрисдикций, к которым они принадлежат. При этом негосударственные акторы разных стран, согласуя между собой правила, диктуемые национальным правом каждого из них, невольно унифицируют эти правила. Государства, соглашаясь с этой унификацией, легитимируют такой способ нормообразования.
Другим местом образования норм, в которых прямо и непосредственно не участвуют государства, являются неправительственные организации. Прежде всего, следует назвать Рабочую группу проектирования Интернета; Общество Интернета; Консорциум всемирной паутины (англ. World Wide Web Consortium, W3C); Корпорацию по присвоению имен и адресов в Интернете (англ. - Internet Corporation for Assigned Names and Numbers, ICANN). Это те самые неправительственные организации, которые фактически обоб-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2021
щают содержание разных случаев private ordering и передают их на межгосударственный уровень, где они обретают нормативную форму.
Третьим звеном цифровизации служат специализированные международные организации. Хотя они принимают только рекомендации, государства следуют им при формировании своего законодательства.
Центральное место среди них занимает Организация экономического сотрудничества и развития (далее - ОЭСР), которую часто называют сердцем глобализации. Ее участниками являются 27 стран с самой мощной экономикой [6].
В этой организации принят очень своеобразный способ распространения обязательности ее решений. ОЭСР вправе принимать решения для государств - ее членов; однако в отношениях с государствами - не участниками ОЭСР ее члены обязаны применять ее правила. Понятно, что правила, принимаемые этой организацией, поневоле выполняются многими государствами. Правда, учтем, что Организация принимает рекомендации, а не обязательные постановления.
ОЭСР стала проявлять интерес к информационно-коммуникационной сфере довольно давно. Еще в 1980 г. ею были разработаны «Основные направления» или «Руководящие указания» о защите частной жизни и трансграничном перемещении персональных данных [17]. Этот документ, как и многие последующие, по содержанию были очень похожи на те, что принимались в рамках Европейского Союза. Тем самым документы, имевшие региональное значение, воспринимались практически всеми государствами мира.
Декларация о трансграничном переходе данных [18] принята для некоторого уточнения статуса распространяемых документов: Она была уже не европейским, а универсальным документом, но была как бы приспособлена для имплементации ее в правовую систему всех государств. Декларация была фактически заявлением о намерениях вести определенную политику: на основе принципа свободного перемещения информации.
С распространением в сфере ИКТ новых видов деятельности ОЭСР откликается на это принятием новых документов. Упомянем:
- Указания о мерах, необходимых для защиты прав потребителей в электронной торговле и о защите потребителей от мошеннических и обманных коммерческих практик [19; 20];
- Указания по обеспечению безопасности информационных систем [21]. Содержание нескольких документов были обобщены в
- Рекомендациях Совета ОЭСР о принципах построения политики в интернете [22]. Это факти-
чески были советы государствам относительно того, как следует строить политику управления интернетом.
ОЭСР как всемирная, фактически универсальная организация оказывает содействие не только государствам, но также и ООН в деле организации управления интернетом [23]. На основании рекомендаций ОЭСР была принята Декларация Всемирного саммита на высшем уровне [1] и фактически разработки ОЭСР учитываются в ходе организации деятельности в интернете специализированных учреждений ООН ( Международный Союз Электросвязи (МСЭ) и Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС) [8].
Примечательно, что в Декларации принципов, принятых в Женеве, сказано: «Политические полномочия по связанным с Интернетом вопросам государственной политики являются суверенным правом государств. Государства имеют права и обязанности в отношении связанных с Интернетом вопросов государственной политики международного уровня» [1].
Таким образом, развитие идей управления интернетом ведет к укреплению роли государства в этом процессе. Действительно, договорное регулирование интернет-посредников может быть непосредственно реализовано с помощью технических средств, таких как алгоритмы в рамках онлайн-платформ или методы управления интернет-трафиком в рамках электронных сетей. Примечательно, что алгоритмы управляют тем, как потоки данных направляются через интернет, и играют ключевую роль в контроле "денег и информации", определяя важнейшие аспекты нашей жизни, такие как "как миллиард с лишним человек попадают туда, куда они идут".
Такая техническая реализация особенно эффективна в цифровой среде, поскольку она непосредственно формирует архитектуру данного киберпространства, поэтому нет необходимости полагаться на механизмы государственного принуждения для реализации договорных положений. Напротив, все чаще можно наблюдать зависимость правоприменительных органов от посредников при осуществлении законодательства в пределах данной территориальной юрисдикции.
В заключение отметим, что новая область регулирования - правоотношения в интернете -требует новых подходов. В том, что касается гражданско-правовых отношений и не выходит на уровень межгосударственной безопасности, регулирование не может не основываться в значительной мере на категориях международного частного права, поскольку частные посредники играют ключевую роль в обеспечении нормального функционирования интернета, предоставляя широкий
спектр услуг, от доступа к интернету до различных онлайн-платформ, а также мобильных приложений. Представители посредников составляют подавляющее большинство лиц, участвующих в стандартизации архитектуры интернета. Они же фактически в одностороннем порядке определяют договорные условия, которые будут регулировать поведение пользователей в рамках данной электронной сети или онлайн-платформы, точно так же, как закон страны регулирует поведение отдельных лиц на национальной территории. Эти договорные условия можно рассматривать как своего рода частную правотворческую систему, поскольку материально-правовые положения, установленные в соглашениях и которые могут применяться на международном уровне, обязательны для сторон.
Эти положения могут быть не диспозитив-ными, как большая часть национального международного частного права, а обладать императивной силой. Правила, сформулированные через private ordering, они могут сыграть социальную -по сути, «публичную» - функцию встраивания частного поведения и отношений в более широкий социальный порядок. Международное частное право в такой ситуации становится средством выполнения регулятивных функций. При этом задачей государственного регулирования становится не предписание и контроль, а скорее управление внутри и между социальными системами. Однако эффективность такой косвенной формы управления требует сложного баланса стимулов для негосударственных субъектов. Кроме того, эффективность международного частного права зависит от того, что происходит в различных юрисдикциях.
Список литературы:
[1] Всемирная встреча на высшем уровне по вопросам информационного общества. Документ WSIS-03/GENEVA/D0C/4-R. Декларация принципов. Построение информационного общества -глобальная задача в новом тысячелетии. Женева, 2003 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.itu.int/dms_pub/itu-s/md/03/ wsis/doc/S03-WSIS-DOC-0004!!PDF-R.pdf (дата обращения: 01.01.2021).
[2] Федеральный закон «О саморегулируемых организациях» от 01.12.2007 № 315-ФЗ (посл. ред.) [Электронный ресурс] // - Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_72967 (дата обращения: 01.01.2021).
[3] Демидов О. Глобальное управление интернетом и безопасность в сфере использования ИКТ. - М., Альпина Паблишер, 2016. - С. 118.
[4] Кирилюк О.В. Международно-правовые основы саморегулирования в киберпространстве
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2021
// Право. Журнал Высшей школы экономики. 2016. № 1. -С. 177-188.
[5] Мажорина М. В. Цифровые платформы и международное частное право, или есть ли будущее у киберправа ? // Lex russica (Русский закон). 2019. № 2 (147). - С. 107-120.
[6] Организация экономического сотрудничества и развития [Электронный ресурс]. Официальный сайт: OECD. - Режим доступа: http://www. oecd.org (дата обращения: 01.01.2021)
[7] Рыжов В.Б. Информационная безопасность в государствах Европейского союза: к постановке проблемы // Представительная власть - XXI век. 2018. № 4 (163). - С. 8-12.
[8] Секретариат ООН [Электронный ресурс] // Официальный сайт. - Режим доступа: https:// publicadministration.un.org/en (дата обращения: 01.01.2021).
[9] Талапина Э.В. О возможностях правового регулирования интернета // Труды Института государства и права РАН. 2016. № 3 (55). - С. 57-75.
[10] Шинкарецкая Г.Г. Международно-правовые проблемы враждебного воздействия на информационные системы // Государство и право. 2013. № 9. - С. 82-88.
[11] Belli L. A heterostakeholder cooperation for sustainable internet policymaking // Internet Policy Review. 2015. № 4 (2). - P. 38.
[12] Belli L., De Filippi P. Law of the Cloud v Law of the Land: Challenges and Opportunities for Innovation // European Journal of Law and Technology. V. 3. 2012. № 2. - Р. 324.
[13] Belli L., Venturini J. Private ordering and the rise of terms of service as cyber-regulation // Internet Policy Review. 2016. 5 (4). - Режим доступа: https://doi.org/10.14763/2016A441 (дата обращения: 01.01.2021).
[14] A Declaration of the Independence of Cyberspace by John Perry Barlow [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.eff.org/ cyberspace-independence (дата обращения: 01.01.2021).
[15] DeNardis L. Internet Points of Control as Global Governance [Электронный ресурс] // CIGI Internet Governance Papers № 2. August 2013. -Режим доступа: https://www.cigionline.org/sites/ default /files/no2_3.pdf (дата обращения: 01.01.2021).
[16] Netanel N.W. Cyberspace 2.0 // Texas Law Review. V. 79. 2000. - P. 447.
[17] OECD Council. Guidelines on the Protection of Privacy and Transborder Flows of Personal Data (Paris: OECD, 1980) [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.oecd.org (дата обращения: 01.01.2021)
[18] OECD, Declaration on Transborder Data Flows (Paris: OECD, 1985) [Электронный ресурс].
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2021
- Режим доступа: http://www.oecd.org (дата обращения: 01.01.2021)
[19] OECD Council, Guidelines for Consumer Protection in the Context of Electronic Commerce (Paris: OECD, 2000) [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.oecd.org (дата обращения: 01.01.2021);
[20] OECD Council, Guidelines for Protecting Consumers from Fraudulent and Deceptive Commercial Practices Across Borders (Paris: OECD, 2003) [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.oecd.org (дата обращения: 01.01.2021).
[21] OECD Council, Guidelines for the Security of Information Systems and Networks: Towards a Culture of Security (Paris: OECD, 2002) [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.oecd. org (дата обращения: 01.01.2021).
[22] OECD Council Recommendation of the on Principles for Internet Policy Making. 14 December. 2014. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.oecd.org (дата обращения: 01.01.2021).
[23] OECD Input to the United Nations Workin g Group on Internet Governance (WGIG). DSTI/ ICCP(2005)4/FINAL [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.oecd.org (дата обращения: 01.12.2020).
[24] Tallinn Manual 2.0 on the International Law Applicable to Cyber Operations. Second Edition. General editor M.N. Schmitt. CUP, 2017.
Spisok literatury:
[1] Vsemirnaya vstrecha na vysshem urovne po voprosam informacionnogo obshchestva. Dokument WSIS-03/GENEVA/DOC/4-R. Deklaraciya principov. Postroenie informacionnogo obshchestva - glob-al'naya zadacha v novom tysyacheletii. ZHeneva, 2003 [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http:// www.itu.int/d ms_pub/itu-s/md/03/wsis/doc/S03-WSIS-DOC-0004MPDF-R.pdf (data obrashcheniya: 01.01.2021).
[2] Federal'nyj zakon «O samoreguliruemyh organizaciyah» ot 01.12.2007 № 315-FZ (posl. red.) [Elektronnyj resurs] // - Rezhim dostupa: http://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_72967 (data obrashcheniya: 01.01.2021).
[3] Demidov O. Global'noe upravlenie internetom i bezopasnost' v sfere ispol'zovaniya IKT. - M., Al'pina Pablisher, 2016. - S. 118.
[4] Kirilyuk O.V. Mezhdunarodno-pravovye osnovy samoregulirovaniya v kiberprostranstve // Pravo. ZHurnal Vysshej shkoly ekonomiki. 2016. № 1. -S. 177-188.
[5] Mazhorina M. V. Cifrovye platformy i mezh-dunarodnoe chastnoe pravo, ili est' li budushchee u
kiberprava ? // Lex russica (Russkij zakon). 2019. № 2 (147). - S. 107-120.
[6] Organizaciya ekonomicheskogo sotrudnich-estva i razvitiya [Elektronnyj resurs]. Oficial'nyj sajt: OECD. - Rezhim dostupa: http://www.oecd.org (data obrashcheniya: 01.01.2021)
[7] Ryzhov V.B. Informacionnaya bezopasnost' v gosudarstvah Evropejskogo soyuza: k postanovke problemy // Predstavitel'naya vlast' - XXI vek. 2018. № 4 (163). - S. 8-12.
[8] Sekretariat OON [Elektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt. - Rezhim dostupa: https://publicadminis-tration.un.org/en (data obrashcheniya: 01.01.2021).
[9] Talapina E.V. O vozmozhnostyah pravovogo regulirovaniya interneta // Trudy Instituta gosudarstva i prava RAN. 2016. № 3 (55). - S. 57-75.
[10] SHinkareckaya G.G. Mezhdunarodno-pra-vovye problemy vrazhdebnogo vozdejstviya na infor-macionnye sistemy // Gosudarstvo i pravo. 2013. № 9. - S. 82-88.
[11] Belli L. A heterostakeholder cooperation for sustainable internet policymaking // Internet Policy Review. 2015. № 4 (2). - P. 38.
[12] Belli L., De Filippi P. Law of the Cloud v Law of the Land: Challenges and Opportunities for Innovation // European Journal of Law and Technology. V. 3. 2012. № 2. - R. 324.
[13] Belli L., Venturini J. Private ordering and the rise of terms of service as cyber-regulation // Internet Policy Review. 2016. 5 (4). - Rezhim dostupa: https://doi.org/10.14763/2016A441 (data obrashcheniya: 01.01.2021).
[14] A Declaration of the Independence of Cyberspace by John Perry Barlow [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: https://www.eff.org/ cyberspace-independence (data obrashcheniya: 01.01.2021).
[15] DeNardis L. Internet Points of Control as Global Governance [Elektronnyj resurs] // CIGI Internet Governance Papers № 2. August 2013. - Rezhim
dostupa: https://www.cigionline.org/sites/default / files/no2_3.pdf (data obrashcheniya: 01.01.2021).
[16] Netanel N.W. Cyberspace 2.0 // Texas Law Review. V. 79. 2000. - P. 447.
[17] OECD Council. Guidelines on the Protection of Privacy and Transborder Flows of Personal Data (Paris: OECD, 1980) [Elektronnyj resurs]. -Rezhim dostupa: http://www.oecd.org (data obrashcheniya: 01.01.2021)
[18] OECD, Declaration on Transborder Data Flows (Paris: OECD, 1985) [Elektronnyj resurs]. -Rezhim dostupa: http://www.oecd.org (data obrashcheniya: 01.01.2021)
[19] OECD Council, Guidelines for Consumer Protection in the Context of Electronic Commerce (Paris: OECD, 2000) [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://www.oecd.org (data obrashcheniya: 01.01.2021);
[20] OECD Council, Guidelines for Protecting Consumers from Fraudulent and Deceptive Commercial Practices Across Borders (Paris: OECD, 2003) [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http:// www.oecd.org (data obrashcheniya: 01.01.2021).
[21] OECD Council, Guidelines for the Security of Information Systems and Networks: Towards a Culture of Security (Paris: OECD, 2002) [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://www.oecd.org (data obrashcheniya: 01.01.2021).
[22] OECD Council Recommendation of the on Principles for Internet Policy Making. 14 December. 2014. [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http:// www.oecd.org (data obrashcheniya: 01.01.2021).
[23] OECD Input to the United Nations Working Group on Internet Governance (WGIG). DSTI/ ICCP(2005)4/FINAL [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://www.oecd.org (data obrashcheniya: 01.12.2020).
[24] Tallinn Manual 2.0 on the International Law Applicable to Cyber Operations. Second Edition. General editor M.N. Schmitt. CUP, 2017.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 1 • 2021
