CC BY
586
Б.И. Кецба*
Взаимодействие церковного и светского права в Византии
Аннотация. Статья посвящена анализу взаимоотношений церковного и светского права в Византии с учетом различных моделей взаимодействия государства и христианской церкви. Обращение к истокам государственно-правовой традиции всегда являлось актуальным и позволяло анализировать основные принципы формирования той или иной правовой системы. Необходимо отметить, что византийское наследие является одним из важнейших факторов, которые обусловили своеобразие русской государственности. Осмысление византийской цивилизации нельзя представить без изучения церковно-госу-дарственных отношений, их теории и практики реализации, так как в истории Византии государство было тесно связано с церковью и религией. При подготовке статьи использованы исторический, сравнительно-правовой методы исследования, а также общенаучные методы анализа и синтеза. Религия в современном обществе занимает все более важное место. Деятельность религиозных объединений охватывает широкий спектр общественных отношений: духовных, культурных, правовых, экономических и политических. Византийская империя служит нам примером взаимодействия религиозных институтов с государственными. Центральная идея заключается в том, что церковь давала государству определенную систему ценностей, которыми государство должно было руководствоваться в своей деятельности. При этом христианские предписания определяли нормы позитивного права. Ключевые слова: Византия, церковь, светское право, каноническое право, империя, взаимодействие, симфония властей, христианство, император Константин, Вселенский Патриарх.
Проблема взаимоотношений церкви и государства как общественных и правовых институтов традиционно является одной из наиболее обсуждаемых в общественно-политических и научных кругах. В свою очередь, малая изученность данной проблематики в советский период привела к тому, что отечественные политологи и юристы сегодня с большим энтузиазмом взялись за изучение различных её аспектов. Подобный подход привлек огромный интерес к изучению проблемы взаимоотношения государства и церкви в Византийской империи в современной отечественной науке. Византийская империя была одним из уникальных явлений в мировой истории. На примере изучения взаимоотношений церкви и государства в Византии можно найти варианты научного изучения и разрешения современных проблем во взаимоотношении государства и различных религиозных конфессий.
Как известно, феномен Византии простейшим образом складывается так: православное христианство плюс римская государственность плюс античная культура. Таким образом, если церковь прежде всего является носителем первого начала, то государство воплощает в себе второе, а связывается все это вместе культурой.
Правовые отношения в Византии с начала ее образования вплоть до самого падения были ос-
нованы на принципах классического римского права1. Византийское государство на начальном этапе своего развития унаследовало с теми или иными особенностями основные черты государственного строя классической Римской империи. Во главе государства стоял император, наследник власти римских правителей. Замена враждебных отношений государства к церкви нормальными, юридическими, превращение христианской религии в государственную, — эти события, коснувшееся собственно лишь внешнего положения церкви, сопровождалось огромными последствиями, что не могло не отразиться и на внутреннем строе церковных отношений. Даже такая глубоко внутренняя сторона церковной жизни, как постепенно развивающееся выяснение учения веры, догматические споры, в своих исторических причинах стоят в тесной зависимости от факта изменившихся отношений церкви к государству.
Церковь должна была бы после ее признания естественно занять то место в Византийской империи, которое занимало jus sacrum (священное, религиозное право) в языческом Римском госу-
1 См.: Византийская империя. Римско-византийское
правовое наследие в православном мире // Православная
Энциклопедия. М.: Православная Энциклопедия, 2004. Т. VIII. С. 188-192.
© Кецба Б.И., 2014
* Кецба Бата Игоревич — аспирант кафедры теории государства и права Московского государственного
юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА).
[ketsba94@mail.ru]
121991, Россия, г. Москва, ул. Старая Басманная, д. 31, кв. 28.
Б.И. Кецба
дарстве. Христианство не пошло на это. Новая религия не склонилась перед государством и боялась потерять свою независимость во внутри-церковных делах. Константин Великий отказался от права законодательства в делах культа. Когда донатисты апеллировали к нему на епископский суд, то он сказал: «Какая безумная дерзость. Они предметы небесные превращают в земные, апеллируют ко мне, как будто дело касается гражданских дел». Константин отделял дела церковные от дел гражданских и первые не подчинял государственному закону. Отцам, не присутствовавшим на Никейском соборе, он писал об его постановлениях: «Устроенное по Боговдохновенному решению стольких и таких святых епископов с радостью примите, как Божественную заповедь, ибо все, что постановлено на Святых Соборах епископов, должно быть приписано Божественной воле»2. Собор для Константина был высшей церковной инстанцией, которая может судить самого императора. Константин не вмешивался во внутренние дела церкви; сами государственные законы он преобразовывал по возможности в духе церкви (закон о родстве, о гладиаторах, боях и т. д.). Если сам Константин на практике не всегда оставался верен своей теории и порывался свою волю поставить над каноном, то в дальнейшем в истории Византии церковь постоянно отражает атаку императорских покушений на ту систему церков-но-государственных отношений, которая была санкционирована святыми отцами церкви.
Значение мероприятий Константина в пользу христианства и общая оценка его религиозной политики могут быть рассмотрены с разных сторон. С политической точки зрения, выгоды союза с христианством за время правления Константина еще не стали очевидными, и даже вмешательство в дела церкви вполне вписывалось в рамки традиционных императорских обязанностей. А с точки зрения христианской церкви, эти меры, несомненно, могут считаться подлинной революцией и поворотным пунктом в истории. Христиане не только получили императорское покровительство, но помимо этого, христианство вступило в принципиально новый союз с римским государством, в котором императорская власть способствовала обеспечению единства церкви и открывала целую эпоху христианизации Римской империи3.
В византийском мире церковь и государство виделись как два столпа общества, его душа и тело. Об этом писал в IV в. церковный историк Евсевий Кесарийский, утверждая, что христианская Римская империя есть земное отражение
Царствия Небесного. Как есть один Бог на небесах, так и император может быть только один. Император есть видимый глава и церкви, и государства, ибо они независимы в силу разграничения функций. Церковь и царство (государство) суть два столпа одного здания — такова основная византийская идея.
Понимание империи как церковно-государ-ственного тела с двумя главами — вселенским патриархом и вселенским императором — являлось определяющим фактором в мировоззрении византийцев. Они не сомневались, что тело это должно в конечном итоге объять весь православный мир или, точнее, весь мир, который сделается православным, и вселенский император с вселенским патриархом в конце концов займут подобающие им места правителей христиан во всем мире. Как человек создан по образу и подобию Божию, так и царство человека на земле было создано по образу Царства Небесного. Как Бог правит на небесах и на земле, так и император, созданный по Его образу, должен править своим царством и исполнять Его заповеди. Да, мир и все, существующее в нем, были отравлены грехом, но Христос, искупивший человека, искупил и империю. Конечно, Царство Божие недостижимо в этом мире. Но если империя может быть его прообразом, если император с его министрами и советниками могут быть изображением Бога с Его ангелами, архангелами и святыми, то и жизнь на Земле может сделаться наилучшей подготовкой к подлинной реальности — жизни на Небесах4.
По мысли многих святых отцов, государство и церковь считались институтами богоустанов-ленными. Так, святой Ириней Лионский, писал: «поелику человек, отступивший от Бога, дошел до такого неистовства, что почитал своего единокровного за врага и бесстрашно предавался всякого рода убийству, человекоубийству и жадности, то Бог наложил на него человеческий страх, чтобы люди, подчиненные человеческой власти и связанные законом, достигали до некоторой степени справедливости и взаимно сдерживали себя. Земное правительство установлено Богом для пользы народов, а не диаволом»5.
Стало быть, христиане были вполне готовы повиноваться любому императору, раз сама империя — вещь, Богом данная. Христианство никогда и нигде не подвергает сомнению сам монархический принцип, хотя бы речь шла о нечестивых царях или поработителях. Хотя здесь надо заметить, что церковь, как ветхозаветная, так и новозаветная, четко различала принцип монар-
2 Цит. по: Казаков М.М. Религиозная политика Константина Великого в освещении церковных историков // История Древнего Рима. Тексты и документы: учеб. пособие: в
2 ч. М.: Высш. шк., 2004. Ч. 1. С. 376.
3 См.: Казаков М.М. Указ. соч.
4 См.: Дворкин А.Л. Идея Вселенской теократии в поздней Византии // Альфа и Омега. № 1. М., 1994. С. 52.
5 Сочинения древних христианских апологетов / в рус. пер П. Преображенского. СПб.: Благовест: Алетейя, 1999. С. 645.
хической власти от ее содержания. Так, тому же Навуходоносору (или Августу) подчиняться надо. Но он не водитель народа Божия, а язычник, а потому не обладает священническим достоинством, не помазанник Божий, но царь «народов иных». Для того чтобы он стал истинным царем, необходимо личное (и, разумеется, публичное) исповедание веры в Бога. Более того, христиане суть наиболее послушные граждане в государстве, ибо они знают, что даже антихристианская власть, даже император-язычник терпимы, пока они законны. Именно принимая силу закона, христиане спокойно шли на мученическую смерть во имя Христа и писали юридические апологии в защиту своей веры, ведь закон дается монархом.
О почитании богоустановленности царской власти известны многие свидетельства. Так, в жизнеописании святого мученика Арефы встречается рассказ о христианах, осажденных неверным царем Дунааном, которые соглашались открыть ему ворота города, говоря: «Мы христиане, научихомся от Святых Писаний повиноваться царю и покорятся властем». Дунаан войдя в город, не исполнил обещания не причинять зла и стал мучить христиан. Тогда одна блаженная жена стала ему говорить, что «подобаше тебе, царю, почтить Того, Иже тебе даде власть и ту порфиру, и ту диадиму... яко Сын Божий и Бог; ты же неблагодарен явился за таковое благодеяние Его и дерзновенным языком злословиши Благодетеля твоего»6.
Стоит отметить, что византийские императоры рассматривали свое царство не как продолжение традиций древнеримских или даже эллинских, хотя титулы византийских императоров, такие как «благочестивейший», «правдолюбивый» и многие другие, имели чисто эллинское происхождение, но как прямую аналогию с ветхозаветной иудейской монархией.
Власть византийского императора в ГУ—УГГ вв. не была, однако, произвольной. При всей широте полномочий императора она умерялась необходимостью следовать «общим законам» империи и особенно отсутствием принципа наследственности престола. Новый византийский император избирался сенатом, «народом Константинополя» и армией, роль которой в избрании императора Византии была не столь существенной. А политическая роль константинопольского сената, ослабшая еще в конце VII в., окончательно сводится на нет императорским указом конца IX в., лишившим сенат права участия в законодательстве империи.
Единственной крупной политической силой на всем протяжении византийской истории остается православная церковь. Ее авторитет и
влияние с течением времени все больше укреплялись. В частности, возрастает роль главы церкви, константинопольского патриарха, в общественно-политической жизни Византии. Патриархи нередко становились регентами малолетних императоров и непосредственно вмешивались в политическую борьбу за власть, пользуясь тем, что единственной легитимной процедурой «восхождения на царство» становится с VII в. венчание (помазание) императора патриархом в храме Святой Софии. Однако и в это время византийской церкви не удалось добиться независимости от императорской власти. Император сохранил право выбирать патриарха из трех кандидатов, рекомендованных церковными иерархами, и низлагать неугодного патриарха.
Европейские исследователи считают, что византийские императоры начали короноваться патриархами с середины V в. Однако только в XI в. у некоторых канонистов (например, патриарх Алексий Студит) можно встретить мнение, что законность императоров основывается на этом короновании7. Но все же патриархи назначались императорами, идея Божественного призвания и назначения которых была аксиомой, и древняя римская традиция провозглашения нового императора армией и сенатом продолжала оставаться главным критерием их вступления в должность. Коронование всего лишь санкционировало de facto провозглашенного императора.
По мнению русского правоведа и канониста Н.С. Суворова, отождествление церкви с духовной иерархией и императора с государством с противопоставлением этих институтов друг другу является ошибочным. В Византийской империи никогда не было двух различных видов власти, подобное разделение могло иметь место только на начальном этапе развития церковно-государ-ственных отношений, пока сам Константин Великий ещё ни принадлежал церкви. Ученый исходит из того, что Римское государство, сообразно со своими традициями, не могло допустить существование какого-либо общественного объединения, живущего по своим собственным законам. Следовательно, с принятием христианства в качестве государственной религии нормы христианства должны были получить исключительную силу в государстве, такую же, какую ранее имело язычество. Ни в одном законодательном документе нет и упоминания о двух правительственных властях, одной церковной и другой государственной. Власть только одна и ей принадлежит забота о священстве, которому собственно приписывается не власть, а попечение об угождении Богу8.
6 Четьи-минеи. (Ноябрь) Житие Святого мученика Аре-
фы и с ним 4299 мучеников.
7 См.: Скабаланович Н.А. Византийское государство и Церковь в XI в. СПб.: Тип. Ф. Елеонского и К°, 1884. С. 369-370.
8 Суворов Н. С. Учебник церковного права / под ред.
Б.И. Кецба
Однако, с канонической точки зрения, широкие права императора в церковном управлении только тогда были обоснованы, когда были делегированы ему самой церковью. Таким образом, император обязывался «действовать в христианском духе», защищая церковь в проводимой им политике.
Очень многие византологи XIX в. придерживались мнения, что церковь стоит в прямом подчинении власти государственной. В качестве аргумента приводили мнение святого Матфея Вла-сатаря, что законным вселенским и поместным собором может быть только собор, созванный по велению императора.
Но здесь интересна точка зрения Иоанна Златоуста, который приводит примеры соборов, созванные императорами-арианами и отвергнутые вселенской церковью как разбойничьи. А святитель Григорий Богослов говорил царю: «Закон Христа подчиняет вас нашей власти и нашему суду. Ибо и мы господствуем, и наша власть выше вашей».
IV Вселенский Собор постановил: «Никакой прагматический указ, противный канонам, не должен иметь силы; должны преимуществовать каноны отцов»9. Эта резолюция Собора была принята для государства и императором Mapкиaном: «Мы лишаем силы и твердости все прагматические указы, противоречащие канонам, изданные из соображений фаворитизма или честолюбия»10.
По смыслу постановления IV Вселенского Собора, воля императора не имеет для церкви обязательного значения. Лишь сама церковь может придать императорскому постановлению силу канона.
Императорская практика неудачного вмешательства в вопросы веры и попытки издавать законы, не согласные с догматами, или открытая поддержка императором еретических партий приводило духовную иерархию к необходимости пересмотреть принцип императорского повеления в делах церкви.
Пожалуй, к действительно страшным последствиям могло привести императора только отступление от православия. Примеров в истории много: и Юлиан Отступник, и арианин Валент, и императоры-иконоборцы, и императоры-униаты. В подобной ситуации все решали конкретные исторические обстоятельства. Юлиан, например, был фактически предан проклятию, в отношении Валента мнения св. отцов и летописцев различны (у него были несомненные военные заслуги и погиб он в бою за империю).
Совместное действие церкви и государства, фактически выражавшееся в некоторой зависимости первой от последнего, есть прямое след-
В.А. Томсинова. М.: Зерцало, 2004. С. 32.
9 Правила Святого Вселенского IV Собора, Халкидон-ского. URL: http://lib.pravmir.ru/library/readbook/10
10 Лебедев А. Монофизитство и IV вселенский собор // Душеполезное Чтение. 1875. № 1. С. 3.
ствие провозглашения христианской религии государственной. Другой стороной этой перемены является известная сумма прав и привилегий, усвоенных от церкви государством и облегчавших для нее достижение ее целей. Были права исключительные, и были права, образовавшиеся из того положения, которое заняла христианская религия в тогда еще языческом государстве. В сущности, привилегии, данные христианской церкви, заключались в усвоении христианами тех прав, которыми они должны были пользоваться.
С момента принятия христианства у церкви появляются широкие полномочия и правовые возможности. Право приобретения имущества церковью посредством покупки не подлежало сомнению. Важным источником обогащения христианских церквей были богатые дары из государственной казны. Сами императоры подавали пример благотворительности в пользу церкви. После Никейско-го собора император Константин сделал распоряжение, чтобы правители провинций доставляли в каждом году известное количество хлеба на содержание клира, вдов и сирот. Благодаря этим пожертвованиям, материальное положение христианских церквей, в общем, было весьма хорошо обеспечено. В общей сложности поземельные владения церкви разрослись до того, что занимали 1/10 часть всей государственной территории11.
В византийском православном царстве церковь была столпом, и государство старалось создать ей все условия для проповеди. Миссионерство, то есть обращение народа в христианство, — главная задача церкви, с точки зрения государства. Византия знала разные эпохи. Она пережила переход от античной системы домината, в которой император был владыкой всего государства (а христианская церковь — одним из доменов), к средневековой системе отношений, менее централизованной и более договорной. Это требовало от православной церкви приспособления к новым условиям. Но в итоге равновесие всегда сохранялось, ибо государство нуждалось в церкви.
Само по себе христианство меньше всего было учением политическим. Никаких законов политического свойства Христос не привносил. В божественную миссию его не входило переустройство исторически сложившегося общественного порядка человеческой жизни или указание для народу каких-либо новых политических целей. «Воздавайте кесарю кесарево, а Божие Богу»12. Справедливо замечено одним из святых отцов, что Христос не бессмысленных и еще диких людей пришел просветить, но уже цивилизованных и пленившихся гражданственностью13.
11 См.: Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви: в 4 т.. СПб.: Тип. М. Меркушева, 1913. Т. III.
12 Евангелие от Матфея. 22: 15-22.
13 См.: Антология Святоотеческой мысли. М.: Хронос, 2008. С. 87.
Тандем государства и церкви предполагал взаимодействие во всех сферах власти — исполнительной, судебной, законодательной. В Византии иначе и быть не могло: все государственные чиновники и сам император были членами церкви, и наоборот, все верующие, включая патриарха, являлись гражданами государства.
Внутренняя история взаимоотношений государства и церкви в Византийской империи, с одной стороны, представляет собой процесс постепенного проникновения в законодательство воззрений христианской церкви, а с другой стороны, подчинение этой самой церкви государству. На практике не император
зависел от церкви, а церковь зависела от императора. Первая черта отразилась в византийской правовой системе; вторая в том, что государство использует церковь в качестве инструмента достижения целей империи — военной и экономической мощи.
Уникальность Византии состоит в том, что за сравнительно небольшой в исторической перспективе отрезок времени государство смогло, пройдя через различные модели взаимодействия с христианской церковью, найти тот идеал, который пытались воплотить на практике не только сами византийцы, но и народы, принявшие от них православную культуру.
Библиография:
1. Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви: в 4 т. СПб.: Тип. М. Меркушева, 1913. Т. III. 454 с.
2. Византийская Империя. Римско-византийское правовое наследие в православном мире // Православная Энциклопедия. М.: Православная Энциклопедия, 2004. Т. VIII. 752 с.
3. Дворкин А.Л. Идея Вселенской теократии в поздней Византии // Альфа и Омега. 1994. № 1. С. 57—72.
4. Казаков М.М. Религиозная политика Константина Великого в освещении церковных историков // История Древнего Рима. Тексты и документы: учеб. пособие: в 2 ч. М.: Высш. шк., 2004. Ч. 1. С. 374—391.
5. Лебедев А. Монофизитство и IV вселенский собор // Душеполезное Чтение. 1875. № 1. С. 3—5.
6. Скабаланович Н.А. Византийское государство и Церковь в XI в. СПб.: Тип. Ф. Елеонского и К°, 1884. 450 с.
7. Сочинения древних христианских апологетов / в рус. пер П. Преображенского. СПб.: Благовест: Алетейя, 1999. 674 с.
8. Суворов Н.С. Учебник церковного права / под ред. В.А. Томсинова. М.: Зерцало, 2004. 504 с. References (transliteration):
1. Bolotov V.V. Lektsii po istorii Drevnei Tserkvi: v 4 t. SPb.: Tip. M. Merkusheva, 1913. T III. 454 s.
2. Vizantiiskaya Imperiya. Rimsko-vizantiiskoe pravovoe nasledie v pravoslavnom mire // Pravoslavnaya Entsiklopediya. M.: Pravoslavnaya Entsiklopediya, 2004. T VIII. 752 s.
3. Dvorkin A.L. Ideya Vselenskoi teokratii v pozdnei Vizantii // Al'fa i Omega. 1994. № 1. S. 57—72.
4. Kazakov M.M. Religioznaya politika Konstantina Velikogo v osveshchenii tserkovnykh istorikov // Istoria Drevnego Rima. Teksty I dokumenty: ucheb. posobie: v 2 ch. M.: Vyssh. Shk., 2002. Ch. 1. S. 374-391.
5. Lebedev A. Monofizitstvo i IV vselenskii sobor // Dushepoleznoe Chtenie. 1875. № 1. S. 3-5.
6. Skabalanovich N.A. Vizantiiskoe gosudarstvo i Tserkov' v XI v. SPb.: Tip. F. Eleonskogo i C°, 1884. 450 s.
7. Sochineniya drevnikh khristianskikh apologetov / v rus. per. P. Preobrazhenskogo. SPb.: Blagovest: Aleteja, 1999. 674 s.
8. Suvorov N.S. Uchebnik tserkovnogo prava / pod red. V.A. Tomsinova. M.: Zertsalo, 2004. 504 s.
Материал поступил в редакцию 28 апреля 2014 г.
