CC BY-NC-ND
35
Регионы мира: динамика и модели взаимодействия
Н.А. Данилин
взаимодействие РОССИИ и европейского союза
В СФЕРЕ ГАЗОЭНЕРГЕТИЧЕСКОй БЕЗОПАСНОСТИ В НАЧАЛЕ XXI в.:
проблемы и перспективы
В статье выявляются проблемы, с которыми связана выработка общего подхода к достижению энергетической безопасности на общеевропейском уровне. Анализируются наиболее важные аспекты понятия «энергетическая безопасность» и спектр интересов основных игроков по ее достижению. Предпринимаемые Россией и Европейским союзом политические меры рассматриваются с точки зрения влияния, которое они оказывают на перспективы дальнейшего сотрудничества сторон.
Ключевые слова: энергетическая безопасность, энергетическая политика, газоэнергетика, международный рынок природного газа, сотрудничество России и ЕС.
Особая важность энергетики для экономики, функционирующей в рамках существующих технологических укладов, вполне очевидна. Проблемам обеспечения энергоснабжения поэтому традиционно уделяется повышенное внимание. Особенность же ситуации сегодняшнего дня заключается в том, что теперь ограничения поставок углеводородов (обеспечивающих около 57 % мирового энергопотребления1) имеют в основном не зависящие от политической конъюнктуры причины.
Объективная нехватка дешевого углеводородного сырья, усугубляемая субъективными причинами, усиливает политизированность проблематики мировой энергетики. Вопросы добычи энергоресурсов, поставок, транспортировки и переработки приобретают
© Данилин Н.А., 2015
новый смысл. Все чаще экономические и технологические аспекты их решения оказываются на втором плане по сравнению с причинами политического и геополитического характера.
В изменяющихся условиях большинство экономически развитых государств мира, являющихся импортерами энергоресурсов, вынуждены, как пишет К.В. Симонов, «жестко конкурировать друг с другом... локтями пробивая себе дорогу к углеводородам»2. Повышаются ставки и для стран-экспортеров: им нужно, с одной стороны, обеспечить приток необходимых объемов инвестиций для разработки собственных месторождений, а с другой - не стать пассивными объектами политики мощных держав. Понятно, что в таких условиях межгосударственное взаимодействие не может не сопровождаться значительным по своему накалу противоборством.
Состояние нестабильности мировой энергетики обуславливает развитие двух противоположных тенденций в этой сфере. С одной стороны, на мировых энергетических рынках усиливается конкуренция между государствами и пользующимися их поддержкой крупными энергетическими концернами. С другой стороны, активизируются процессы сотрудничества. Это происходит как непосредственно между энергетическими компаниями, так и на межгосударственном уровне, где подобные процессы приводят к усилению правового регулирования энергетической сферы. По мнению С.З. Жизнина, одна из причин активизации сотрудничества «связана со стремлением ведущих "игроков" на мировом энергетическом поле избежать хаотичной и нецивилизованной конкуренции, а также учесть новые риски и угрозы для энергетической безопас-ности»3.
С наступлением нового столетия проблемы энергетической безопасности стали еще более актуальными. Им уделяется особое внимание на обсуждениях в рамках международных форумов глобального и регионального характера, они выходят на первый план в деятельности международных организаций даже далеко не энергетического профиля. Однако нужно отметить, что в контексте энергетической безопасности чаще всего внимание привлекается к проблемам безопасности поставок4, которые затрагивают в основном интересы экономически развитых стран и являются, таким образом, лишь одним из аспектов энергетической безопасности. Интересам других стран на глобальном уровне не всегда придается должное значение.
В связи с этим представляется необходимым подчеркнуть несхожесть подходов различных государств к проблематике энергетической безопасности. С.З. Жизнин выделяет три возможные
группы стран в зависимости от того, какую роль они играют на мировом энергетическом рынке:
• первая группа - страны-импортеры. К ним относится большинство промышленно развитых стран. Наиболее часто встречающиеся цели их политики по обеспечению собственной энергетической безопасности сводятся к бесперебойному обеспечению поставок энергоресурсов из других стран по разумно низким ценам;
• вторая группа - страны-экспортеры. Для них энергетическая безопасность связана обычно с обеспечением стабильных поступлений от продажи энергетических ресурсов, экспортируемых по разумно высоким ценам. Экспортирующие государства обычно стремятся построить современную экономику, используя экономический и политический потенциал, который обеспечивается добычей углеводородов. Кроме того, для многих государств, обладающих запасами энергоресурсов, чрезвычайно актуальной является задача сохранения суверенитета над ними5;
• третья группа - транзитные страны. Интерес этой группы стран заключается в максимизации финансовых поступлений от предоставления услуг транзита энергоресурсов через их территорию6.
Вся сложность межгосударственного взаимодействия, складывающегося при столкновении интересов всех этих стран, в полной мере демонстрируется на примере энергетического сотрудничества между Россией и ЕС: наша страна стремится реализовать типичные цели стран-экспортеров, государства и надгосударственные институты Европейского союза в основном выражают точку зрения стран-импортеров. На это накладываются интересы Украины и Белоруссии как транзитных государств, через территории которых проходит очень значительная доля экспорта энергоносителей из России в ЕС. Понятно, что спектр интересов указанных игроков на самом деле гораздо шире. Тем не менее такое разделение в соответствии с вышеприведенной классификацией отражает наиболее важные аспекты политики каждой из сторон.
На фоне сложностей, с которыми сталкивается каждый участник энергетического взаимодействия уже на этапе выработки своей стратегии поведения, ярко выделяется своей комплексностью ситуация формирования энергетической политики ЕС. На настоящий момент времени наблюдается лишь тенденция к проведению полноценной газоэнергетической политики Евросоюза. Полномочия наднациональных институтов ЕС в энергетике еще в значительной мере ограничены. Государства-члены имеют различный
спектр интересов в энергетике, что зачастую не дает возможности прийти к общему консенсусу. Для такой ситуации существует целый ряд объективных причин:
• во-первых, роль газа в энергобалансах стран ЕС значительно варьируется: от 3 % (Швеция7) до 43 % (Нидерланды8). Соответственно, государства ЕС уделяют разное внимание и тратят различные объемы ресурсов на решение вопросов газовой проблематики;
• во-вторых, вопросы импорта природного газа по-разному затрагивают интересы стран ЕС: в то время как большинство из них являются чистыми нетто-импортерами этого энергоресурса, некоторые государства (Румыния, Великобритания9) большей частью сами обеспечивают им национальную экономику, а некоторые (Нидерланды, Дания10) - не только полностью удовлетворяют внутренние потребности в этом энергоносителе, но и экспортируют его за рубеж. Необходимо также учитывать, что целый ряд государств - членов ЕС обеспечивает транзит природного газа через свою территорию и извлекает из этого политические и экономические дивиденды;
• в-третьих, значительно различаются степень зависимости экономик стран Европейского союза от экспортеров газа, а также политика этих экспортеров на европейском рынке. Ведь некоторые члены ЕС могут покупать газ внутри Евросоюза (у Нидерландов или Дании) или у Норвегии, проводящей весьма мягкую ценовую политику (сравнение цен на газ некоторых поставщиков для определенных стран ЕС приведено в докладе Еврокомиссии, посвященном анализу ситуации на европейском газовом рынке11). В таком случае о безопасности поставок (и в политическом, и в экономическом смысле) беспокоиться не приходится. Другие же государства вынуждены покупать газ у потенциально нестабильных стран Северной Африки или же у России, борющейся за высокие цены. Соответственно, даже при одинаковых объемах импорта и одинаковых долях газа в энергобалансе две какие-либо страны Евросоюза могут быть вынуждены уделять разное внимание газовому сектору.
В результате перечисленных выше причин возникает следующая ситуация. С одной стороны, наднациональные институты ЕС вынуждены искать компромисс между всеми суверенными государствами Европейского союза, а среди них, как было показано, есть как импортеры и экспортеры природного газа, так и те, кого можно было бы назвать транзитными странами. С другой стороны, ЕС, как пишет Бэн Розамонд (Ben Rosamond), «все же не стандарт-
ная инстанция для выработки межправительственного согласия, а скорее - общее стремление европейских государств усовершенствовать процесс принятия общих решений»12. И поэтому политика Евросоюза не сводима лишь к балансу интересов входящих в ЕС стран. Хотя нельзя не признать, что такой комплексный подход приносит свои плоды, все равно в общем итоге получается, что даже для государств - членов ЕС сложно прийти к общему пониманию своей энергетической безопасности и выработке общего курса по ее достижению.
Энергетическая безопасность каждой страны или группы стран является сложным феноменом еще и потому, что включает в себя комплекс различных аспектов. Формулирование ее целей может диктоваться различным пониманием безопасности в энергетической сфере. Можно выделить ее политическое и экономическое измерения. Какое из них будет считаться приоритетным - зависит от политики каждого отдельного государства. При этом часть сформулированных целей должна быть достигнута внешней энергетической политикой, а ряд других - через реализацию внутренней энергетической политики. Ниже мы рассмотрим эти аспекты несколько подробнее, насколько это позволяет ограниченный формат статьи.
Итак, во-первых, энергетическая безопасность может рассматриваться как «политическая безопасность» - стабильное удовлетворение потребностей в импорте, экспорте или загрузке газотранспортной системы (ГТС) для стран-импортеров, стран-экспортеров и транзитных государств соответственно. «Политическая безопасность» - это отсутствие угроз намеренного уменьшения или полного прерывания поставок по политическим мотивам. Чаще всего обеспечение этого измерения безопасности государства решается в двустороннем формате между импортером и экспортером. Естественно, что стороной такого диалога при этом может быть и группа стран, объединенная общими интересами в энергетике. Но принципиальным моментом остается то, что при взаимодействии такого рода существуют две основные позиции. И компромисс вырабатывается на основе решения, приемлемого для двух сторон. Отношения же между Россией и государствами ЕС осложняются тем, что помимо необходимости договариваться между собой стороны политического диалога вынуждены считаться и с наличием третьей стороны - транзитных государств - Украины, Белоруссии и транзитных стран Евросоюза, через территории которых до недавнего времени проходила львиная доля транзита газа из России в ЕС. В результате этого политическое измерение газоэнергетической
безопасности России и Европы обретает второй план: безопасность требует достижения компромисса не только между стороной-импортером и стороной-экспортером, но и между ними и транзитными странами.
Во-вторых, не менее важную роль для энергетической безопасности играет экономическая приемлемость поставок. Она подразумевает удовлетворение потребностей в импорте / экспорте энергоресурсов или загрузке ГТС по разумно низким / высоким ценам для каждой группы стран энергетического взаимодействия соответственно.
Каждое из этих измерений имеет различную степень значимости для любого отдельно взятого государства. Следовательно, степень, в которой они выражены в государственной энергетической политике, также отличается от страны к стране. Если рассматривать более подробно с этой точки зрения ситуацию в странах ЕС, то можно обнаружить взаимозависимость между значимостью каждого из этих измерений для конкретного государства - члена ЕС и особенностями функционирования его газового сектора (которые были отмечены выше). Различная роль политического и экономического измерений энергетической безопасности - еще один фактор, обуславливающий сложности для выработки единой энергетической политики ЕС.
При рассмотрении любого примера сотрудничества страны-импортера и страны-экспортера (характеризующегося определенным равноправием сторон, конечно) можно заметить, что стремление каждой из сторон обеспечить свою энергетическую безопасность приводит к формированию двух противоположных тенденций, схожих с теми, которые выделены на глобальном уровне. Первая из них возникает из мер государственной политики, направленных на формирование максимально независимого от партнера курса по обеспечению собственных интересов (условно обозначим ее как тенденцию «максимальной независимости»). Вторая формируется из предпринимаемых государством шагов по достижению безопасности через тесное сотрудничество с партнером (условно - тенденция сотрудничества). На практике в государственной политике обычно можно обнаружить проявления обеих тенденций; вопрос только в соотношении проявлений каждой из них в конкретном политическом курсе. Наличие двух таких тенденций можно обнаружить и в отношениях между Россией и ЕС.
Как мы отмечали выше, энергетическая политика по обеспечению энергетической безопасности в каждом ее измерении имеет как внешнеполитическую, так и внутриполитическую составля-
ющие. По этому признаку мы и структурируем теперь различные меры, которые предпринимают Россия и ЕС по защите своей безопасности в газовом секторе.
Рассмотрим сначала внешнеполитические аспекты энергетической политики России и ЕС. Тенденция сотрудничества в отношениях России и ЕС заметнее всего проявляется при рассмотрении энергетической безопасности с точки зрения обеспечения «политической безопасности» поставок через транзитные страны. Как отмечается на сайте Постоянного представительства РФ при ЕС, «создание условий для бесперебойных поставок энергоресурсов на рынки ЕС» является «важнейшей составляющей нашего взаимодействия в этой области»13. Особое внимание, которое уделяется обеспечению «политической безопасности» транзита, обусловило проявление серьезной озабоченности в столицах стран ЕС и в Москве по поводу нарушений поставок газа в Европу в 2000-е гг., а также в первой половине 2010-х гг. Нарушения, вызванные напряженными отношениями между Россией и Белоруссией (прерывание транзита в 2004 г.14 и уменьшение в 2010 г.15), а также между Россией и Украиной (ограничение транзита в январе 2006 г.16, полное прекращение в январе 2009 г.17 и значительные сокращения в 2012 г.18), сделали насущной необходимость повысить гарантии стабильности поставок. Уже первые нарушения транзита в 2000-е гг. привели к принятию решения о реализации программы по диверсификации маршрутов транспортировки российского газа. Возникавшие в дальнейшем конфликты, в том числе актуальные для сегодняшнего дня события в Украине, лишь подтвердили значимость диверсификационных маршрутов.
Уже построенный Северный поток и еще строящийся Южный поток функционируют в рамках международных консорциумов, включающих в себя «Газпром» и крупнейшие европейские энергетические компании. Огромные инвестиции, потребовавшиеся для строительства этих газопроводов, обусловили широкое привлечение российского и европейского капитала. Это, соответственно, приводит к росту обоюдной заинтересованности в максимально полном использовании построенных транспортных мощностей в частности и в расширении дальнейшего сотрудничества в целом.
Вместе с тем нельзя не признать, что газовые войны между Москвой и Киевом, а также Москвой и Минском дали веский аргумент противникам укрепления сотрудничества с Россией в странах ЕС. В Европе многие в это время обвиняли российские власти в использовании «энергетического оружия», а газовые контракты из России - в ненадежности. Это ставило под сомнение саму возможность обеспечить «политическую безопасность» поставок газа
в Евросоюз из России и оправдывало курс на максимальную диверсификацию поставщиков. В сфере газоэнергетического сотрудничества это укрепляло тенденцию «максимальной независимости».
Политика ЕС по максимальной диверсификации поставщиков имеет целью не только обеспечить «политическую безопасность» импорта газа. Не менее важной задачей является разрешение проблемы экономической приемлемости импорта. Эта проблема особо актуализировалась в последние годы в связи с ростом цен на природный газ. Расширив список потенциальных поставщиков, ЕС планирует заставить их конкурировать между собой и в итоге снижать цены. Как отмечает К. Симонов, «это довольно серьезно увеличило риски для российского нефтегаза, который столкнулся с перспективой резкого роста конкуренции со стороны других потенциальных поставщиков нефти и газа на рынок ЕС»19. Неблагоприятные перспективы, которые потенциально могут открыться перед Россией при полной реализации планов ЕС, заставили в свою очередь Москву заняться проблемами диверсификации стран-импортеров и по-новому взглянуть на свою зависимость от газового рынка стран Евросоюза. Новые подходы к стратегии диверсификации проявились уже в 2009 г. - в Энергетической стратегии до 2030 г., где наряду с признанием необходимости сохранения отношений с традиционными партнерами был сделан акцент на формировании «столь же устойчивых отношений на новых энергетических рынках»20. Наиболее перспективным новым рынком для России был признан Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), и в рамках Восточной газовой программы «Газпром» активно начал развитие этого направления21. Одним из значимых достижений на этом направлении стал заключенный в мае 2014 г. долгосрочный контракт с Китаем. Политика диверсификации, которая стала проводиться обеими сторонами энергетического диалога, способствует усилению тенденции «максимальной независимости» в сфере газового сотрудничества двух стран.
Перейдем теперь к рассмотрению внутриполитической составляющей энергетической политики России и ЕС. Формат данной статьи невелик, поэтому мы сосредоточимся лишь на тех мерах внутренней энергетической политики России и Европейского союза, которые, на наш взгляд, оказывают наибольшее влияние на внешнеэнергетические связи партнеров.
Среди таких мер, принятых Россией, выделяется монополизация экспорта природного газа, закрепленная в 2006 г. Федеральным законом № 117-ФЗ «Об экспорте газа». Принятие этого закона можно во многом объяснить той важнейшей ролью, которую играет
экспорт «голубого топлива» для наполнения российского бюджета и решения внешнеполитических задач. Может возникнуть вопрос: почему тогда нет монополии в сфере экспорта нефти? Почему целый ряд российских компаний (таких как, например, «Роснефть», «Лукойл», «Газпром-нефть») могут продавать нефть за рубеж? Ведь доля нефти значительнее как в мировом энергобалансе, так и в доходах российского бюджета. Ответ, как представляется, заключается в том, что в отличие от рынка нефти в мире отсутствует в полной мере сложившийся глобальный рынок газа. Это проявляется в том, что пока только формируется в достаточной мере развитая инфраструктура его доставки - прокладываются новые газопроводы, строятся заводы по производству сжиженного природного газа (СПГ) и регазификационные терминалы, увеличивается тоннаж флота специальных судов-газовозов. Пока что большинство покупателей и продавцов не могут так просто поменять друг друга. В результате возникает ситуация, в которой монополизация российского экспорта дает дополнительные возможности для реализации энергетических и политических стратегий государства. Монополизация усиливает энергетическую безопасность РФ как государства-экспортера потому, что при прочих равных гарантирует более высокие цены на экспорт. Позиции «Газпрома» при переговорах со странами-импортерами усиливаются, так как при необходимости импорта российского газа приходится договариваться исключительно с российским монополистом. А в сфере политики возможность политически мотивированного снижения цены на поставки газа дает российской дипломатии дополнительные аргументы. В случае когда нет необходимости в импорте именно российского газа (такая ситуация возникает, например, тогда, когда у страны-импортера есть достаточные мощности для регазификации СПГ), монополизация экспорта может мешать. Именно с этим, на наш взгляд, связана отмена в 2013 г. монополии на экспорт СПГ (Федеральный закон № 318-Ф3 от 30.11.2013 г.).
Среди внутриполитических аспектов энергетической политики ЕС, оказывающих наибольшее влияние на сотрудничество государств-членов со странами - экспортерами газа, можно выделить усилия по созданию единого конкурентного газового рынка ЕС. С одной стороны, это типичный пример внутренней энергетической политики, но с другой - степень влияния этого фактора на сотрудничество с государствами-поставщиками трудно переоценить. При позитивном для ЕС развитии событий ко времени, когда мероприятия по созданию единого газового рынка будут полностью реализованы, во-первых, значительно усилятся возможности над-
национальных институтов ЕС по регулированию газовой сферы (в том числе общеевропейских агентств - регуляторов энергетики ACER и ENTSOG)22. Во-вторых, усилятся позиции отдельных стран в переговорах со странами-экспортерами. Единый рынок выровняет цены на газ для европейских стран, и каждому внешнему поставщику придется продавать газ по общей цене. Если события будут развиваться так, как планируется в Евросоюзе, то его позиции, в том числе в области сотрудничества с Россией, значительно укрепятся. Вместе с тем, как отмечают многие отечественные ис-следователи23, указанные меры несут в себе риски - в перспективе Европа может столкнуться с нежеланием стран-экспортеров работать на рынке, доходность которого последовательно снижается.
Подведем основные итоги. Как мы видим, интересы России и Евросоюза по обеспечению собственной энергетической безопасности по ряду объективных причин значительно различаются. В экономической плоскости обеспечения безопасности - по вопросам величины цен - интересы диаметрально противоположны, что, впрочем, вполне естественно. Это обычная рыночная ситуация, где сторонам взаимодействия приходится достигать компромисса. Положение же в политической плоскости требует некоторых пояснений. Достижение целей по обеспечению безопасности в этом измерении возможно в рамках двух стратегий: кооперативной стратегии и стратегии «максимальной независимости» (по аналогии с ранее выделенными нами тенденцией сотрудничества и тенденцией «максимальной независимости»). Используя терминологию теории игр, ситуацию можно точнее всего моделировать как игру с положительной суммой. При обоюдном выборе варианта «сотрудничество» из возможных форм взаимодействия в рамках этой модели каждая сторона легче всего может достичь собственных целей по обеспечению политического измерения энергетической безопасности. В связи с этим кооперативная стратегия, как представляется, является значительно более продуктивной и перспективной. Однако ее реализация требует твердой политической воли всех сторон взаимодействия. Без этого она просто не сможет быть осуществлена. Этот фактор и является основным препятствием для усиления «тенденции сотрудничества».
Здесь мы подходим к еще одному важному выводу. Главной проблемой в отношениях России и ЕС в газовом секторе является не только различие интересов основных сторон. Само по себе различие интересов можно преодолеть. Еще одна трудность - большое число игроков с различающимися интересами, от политики которых зависит выработка общего взаимоприемлемого подхода. Как
было показано выше, выработка общих взаимоприемлемых решений в таких условиях и на уровне отдельных акторов, и на уровне региона в целом слишком затруднена. И пока у нас нет достаточно оснований считать, что в кратко- и среднесрочной перспективе ситуация существенно изменится.
Следовательно, можно прогнозировать, что стремление всех сторон взаимодействия гарантировать собственную энергетическую безопасность в дальнейшем в большей степени может вести к усилению тенденции «максимальной независимости» и, соответственно, к укреплению возможностей проведения политики, нацеленной на формирование максимально независимого от партнера курса. В долгосрочной перспективе это ведет к снижению потенциала для сотрудничества России и ЕС в газовом секторе.
Примечания
1 BP Statistical Review of World Energy 2013. P. 41 [Электронный ресурс] // BP. URL: http://www.bp.com/content/dam/bp/pdf/statistical-review/statistical_re-view_of_world_energy_2013.pdf (дата обращения: 11.07.2014).
2 Симонов К.В. Нефтегазовый фактор в мировой геополитике. Ухта, 2011. С. 54.
3 Жизнин С.З. Энергетика в современном мире и международная энергетическая политика (Балтийский регион. 2010. № 1 (3). С. 2) [Электронный ресурс] // Единая редакция научных журналов БФУ им. И. Канта. URL: http://journals. kantiana.ru/upload/iblock/085/ufbcrsglbyef.pdf (дата обращения: 11.07.2014).
4 Там же. С. 3.
5 Жизнин С.З. Энергетическая дипломатия России: экономика, политика, практика. М.: Ист Брук, 2005. С. 48.
6 Жизнин С.З. Энергетика в современном мире... С. 2.
7 Sweden - Sverige / European Commission, DG Energy. P. 2 [Электронный ресурс] // Europe's Energy Portal. URL: http://www.energy.eu/country_overview/ Sweden_2011.pdf (дата обращения: 11.07.2014).
8 Netherlands - Nederland / European Commission, DG Energy. P. 2 [Электронный ресурс] // Europe's Energy Portal. URL: http://www.energy.eu/country_over-view/Netherlands_2011.pdf (дата обращения: 11.07.2014).
9 Europe's Energy Security: Options and Challenges to Natural Gas Supply Diversification. P. 6 [Электронный ресурс] // Federation of American Scientists. URL: http://www.fas.org/sgp/crs/row/R42405.pdf (дата обращения: 11.07.2014).
10 Там же.
11 Quarterly Report on European Gas Market. Market Observatory for Energy [Электронный ресурс] // European Commission. 2012. Fourth quarter. Vol. 5. № 4. P. 17.
URL: http://ec.europa.eu/energy/observatory/gas/doc/quarterly _report_on_eu_ gas_markets_q4_2012.pdf (дата обращения: 11.07.2014).
12 Rosamond B. Conceptualizing the EU Model of Governance in World Politics. P. 8 [Электронный ресурс] // University of Warwick. URL: http://wrap .warwick. ac.uk/1098/1/WRAP_Rosamond_9570885-150709-rosamond_efar_05.pdf (дата обращения: 11.07.2014).
13 Энергосотрудничество и энергобезопасность [Электронный ресурс] // Постоянное представительство Российской Федерации при Европейском союзе. URL: http://russianmission.eu/ru/energosotrudnichestvo-i-energobezopasnost (дата обращения: 11.07.2014).
14 Газовые конфликты России за последние 15 лет [Электронный ресурс] // РИА Новости. URL: http://ria.ru/spravka/20080212/99021453.html (дата обращения: 11.07.2014).
15 Мельников К, Габуев А. В Европу прорубить трубу [Электронный ресурс] // Коммерсантъ Власть. 2012. № 40. URL: http://www.kommersant.ru/doc-rss/2034910 (дата обращения: 11.07.2014).
16 Газовые конфликты России за последние 15 лет...
17 Мельников К., Габуев А. Указ. соч.
18 Там же.
19 Симонов К.В. Указ. соч. С. 210.
20 Энергетическая стратегия России на период до 2030 года. Параграф 4.2 [Электронный ресурс] // Министерство энергетики РФ. URL: http://minenergo.gov. ru/aboutminen/energostrategy/ (дата обращения: 11.07.2014).
21 Восточная газовая программа [Электронный ресурс] // Газпром. URL: http:// www.gazprom.ru/about/production/projects/east-program/ (дата обращения: 11.07.2014).
22 Мельникова С. «Третий Энергопакет ЕС» принять нельзя отказаться [Электронный ресурс] // ТЭК. Стратегии развития. URL: http://tek-russia.ru/issue/ articles/articles_137.html (дата обращения: 11.07.2014).
23 Реформирование газового рынка Европы: чужие туфли могут натереть мозоли. С. 40-41 [Электронный ресурс] // Фонд национальной энергетической безопасности. URL: http://www.energystate.ru/catalog/files/Reformirovanie-gazovo-go-rynka-Evropy.pdf (дата обращения: 11.07.2014).
