CC BY
677
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 18 (272).
Философия. Социология. Культурология. Вып. 25. С. 12-17.
Л. А. Горобец
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КУЛЬТУР РОССИИ И КИТАЯ: ПРОБЛЕМА КУЛЬТУРНОЙ СОВМЕСТИМОСТИ
Процесс глобализации актуализирует проблему взаимодействия культур. Эффективность этого взаимодействия обусловливается культурной совместимостью. В статье рассматриваются элементы культурной совместимости России и Китая. Автор отмечает совпадение элементов, ментальных черт в культурах России и Китая, которые представляют собою фундамент для плодотворного их взаимодействия.
Ключевые слова: культура, взаимодействие, менталитет, регион, традиционный, культурная совместимость.
Банальна мысль: живительно многооб- ции исследования проблем взаимодействия
разие, которое является мощным стимулом развития и обогащения собственного содержания. Любая культура развивается в постоянном взаимодействии с культурами окружающих ее народов. Культура, замыкающаяся в собственных границах, обречена на стагнацию и потерю перспектив развития. Современная гуманитарная наука использует спектр терминов, способных отразить разнообразные связи и отношения, складывающиеся между индивидуально-своеобразными культурами в рамках единого мирового культурного пространства.
Взаимодействия с Китаем занимают важное место в структуре приоритетов внешней политики России. Современные мировые процессы актуализировали диалог между нашими странами, что, в свою очередь, стимулировало его исследование в различных аспектах. В первую очередь, внимание было обращено на складывающуюся геополитическую ситуацию и экономическое сотрудничество. Культурологические же исследования взаимодействия долгое время оставались на периферии научного дискурса. История культурных связей России и Китая за последние два десятилетия все больше привлекает внимание исследователей. Трансграничное (русско-китайское) взаимодействие, вопросы культурного диалога приобретают особую актуальность в настоящее время.
Причины этого носят объективно-исторический характер. Судьбоносной для русской культуры была встреча с Западом, откуда приходили и основные угрозы самому существованию нации, и передовые достижения цивилизации. Это обусловило формирование в отечественной науке серьезной тради-
русской культуры с культурами западно-европейского мира. Изучение взаимодействия русской и китайской культур только складывается, несмотря на то, что в России сформирована мощная школа китаеведения, в рамках которой проводится изучение с привлечением специалистов историков, религиоведов, искусствоведов. Вместе с тем, в накопленном массиве знаний вопросы взаимодействия целостных культур ждут своего разрешения. Практическая востребованность работ в данном направлении еще раз подтверждается тем, что пока богатейший культурный потенциал наших стран в малой степени задействован при двустороннем взаимодействии1.
Россия и Китай - устойчивые социокультурные системы, сохранившие свою самобытность и целостность в течение значительного исторического времени, несмотря на внутреннюю трансформацию и внешнее, зачастую агрессивное, влияние. Они характеризуются определенными культурно-историческими типами, способными интегрировать значительное число локальных культур и этнических общностей на базе единой мировоззренческой и социальной модели. Цивилизационный подход, применяемый для анализа их взаимодействия, позволяет представить все основные системообразующие компоненты социума через культуру, помещаемую в центр проблематики изучения исторического процесса. В силу чего этот подход обладает не только большим потенциалом для теоретического синтеза, но и особым историософским значением.
Уже с начального периода установления двусторонних связей в XVII веке выявилась значительная культурная дистанция между
Россией и Китаем. Разделяя, эта дистанция, с одной стороны, затрудняла общение, с другой, вызывала повышенный интерес к иному, становясь важным ресурсом новых сообщений и смыслов. При этом китайская культура выступала не только как источник для собственного творчества, но и как важный фактор самосознания, в котором собственная уникальность раскрывается в контексте ее общечеловеческой сущности.
С этой точки зрения интересна корреляция образа Китая с основными идейными течениями в России. Так, западники в лице своих передовых представителей от П. Я. Чаадаева до
В. Г. Белинского и А. И. Герцена сформировали негативный образ Китая как своеобразный эталон застоя, лицемерия и безнравственности. Большинство из них рассматривали Китай в рамках господствующих европоцен-тричных теорий того времени, указывая на его отрицательный пример для России. В противоположность им в кругах славянофилов была сформирована идея об уникальности цивилизации Срединной империи. А. С. Хомяков подчеркивал ее мощный потенциал. Н. Я. Данилевский рассматривал китайскую и славянскую цивилизации как самобытные культурно-исторические типы, равноценные с другими. Для сторонников самостоятельного пути России Китай в XIX веке стал одним из символов возможности существования цивилизации и прогресса, отличных от европейских. В новой исторической ситуации, возникшей после распада Советского Союза, эта дискуссия вновь приобрела актуальность.
Большинство исследователей сходятся во мнении, что одна из главных причин проблем, возникающих у России во взаимодействии с Китаем, - это проблема взаимопонимания и культурной совместимости2. Другой автор столь же категорично утверждает, что эффективность и успех интеграционных процессов «не в последнюю очередь определяется культурно-цивилизационной совместимостью партнеров»3.
Современные исследователи используют понятие ‘культурная совместимость’ зачастую как интуитивно ясное, не стремясь придать ему категориальный статус. Или придают данному понятию слишком обобщенный характер. Так, А. Медведев понимает под культурной совместимостью «созвучие ментальных структур взаимодействующих культур», совпадение духовных ценностей
и архетипических элементов, составляющих их базу4. Соглашаясь в принципе, следует сказать, что культурная совместимость - это возможность гармоничного культурного взаимодействия, эффективного освоения и интеграции элементов иной культуры. Исходя из этого, следует более конкретно обозначить то общее в культурах России и Китая, что делает возможным плодотворный культурный диалог между ними.
Один из наиболее авторитетных специалистов в области двусторонних отношений в Дальневосточном регионе В. Л. Ларин пишет: «Две цивилизации - славянская и китайская -не поддаются взаимной ассимиляции, не смешиваются, что порождало и порождает в процессе их взаимодействия множество проблем этнокультурного характера»5. В подтверждении своих взглядов автор приводит убедительные свидетельства русского дипломата Н. Шуйского, служившего в Корее и Китае в 1883-1901 гг., приамурского генерал-губернатора Н. Гондатти, В. Арсеньева. Другой современный исследователь региональной культуры Дальнего Востока, А. А. Пылкова, также отмечает малую культурную совместимость народов России и Китая6.
Вместе с тем, существует и противоположная точка зрения. Так, Кригер и Чжэн Цзя отмечают духовную близость наших куль-тур7. Выпускник МГИМО, бывший глава Приморья, В. Кузнецов считал возможным взаимодополнение культур России и Ки-тая8. Военные специалисты, которых нельзя упрекнуть в недооценке конфронтационной составляющей наших отношений, также отмечают близость культурного кода двух дер-жав9. В связи со сказанным заслуживает внимания и взвешенное мнение представителей Русской православной церкви, рассматривающих традиционные воззрения Древнего Китая как одну из стадий духовных исканий человека, созвучную православию. Л. И. Капитанова, переводчик статьи известного публициста церкви за рубежом - иеромонаха Серафима (Роуза), отмечает, что этические и культурные ценности Китая помогли ему «вернуться ко Христу в Православной вере»;
об этом же свидетельствует и книга иеромонаха Дамаскина (Христиансена) «Христос, Вечное Дао»10.
Двойственность приведенных выше суждений имеет под собой объективное основание. Уже первое знакомство с китайской
культурой демонстрирует ее самобытность и инаковость привычным формам и образам. Они проявляются буквально на каждом шагу: в художественной традиции и бытовой культуре, своеобразном научном стиле и бизнесе, в праздниках и повседневности. Практически все фундаментальные работы, посвященные различным аспектам китайской культуры и этнопсихологии, содержат указания на их главные отличительные черты. Среди них: натурализм и рационализм; антропоморфизм (витализм); монизм (холистическая парадигма мировосприятия); доминирование коррелятивных связей и сохранение важнейшего кодирующего значения нумерологии; центризм; оптимизм и ряд других. Подавляющее большинство перечисленных особенностей соответствует ранним стадиям развития общества. Актуальность архаичных форм в современной действительности обусловлена, на наш взгляд, не только длительностью непрерывной культурной традиции, что фиксирует только обстоятельство времени, но, в не меньшей степени, её локализацией, выражаясь точнее - её относительной пространственной статичностью. Одним из основных механизмов обеспечения непрерывности китайской культурной традиции стала иероглифическая письменность. В условиях глобализации она же принимает на себя охранительные функции, становясь чем-то вроде Великой стены китайской культуры.
Не менее важным, чем выявление различий и их причин, является выяснение общности культур России и Китая. Первое сходство -это их высококонтекстуальность, согласно типологии Э. Холла11. Это богатство, унаследованное культурой, оно свидетельствует о сохранности глубокой исторической традиции двух цивилизаций. При этом необходимо учитывать имеющиеся различия самих контекстов. Они помимо разделяющего эффекта стимулируют взаимный интерес, а значительная дистанция между кодирующими системами обусловливает высокий творческий потенциал культурного диалога России и Китая. Следует подчеркнуть, что созданию новой информации способствуют даже ошибки, возникающие в процессе коммуникации.
Для высококонтекстуальных культур характерны следующие черты, определяющие стереотипы поведения их носителей:
- невыраженная, скрытая манера речи; многозначительные паузы, большая смысло-
вая наполненность невысказанного, отмечаемая у их представителей;
- важная роль невербального общения12;
- излишняя избыточность информации и повышенные требования к культурной компетенции вступающих в общение лиц и традиций;
- отсутствие открытого выражения недовольства.
Общность в поведении участников диалога создают доверительную атмосферу, способствующую их взаимопониманию и лучшей адаптации в чужой культурной среде.
Другое существенное качество культур России и Китая - значительный ассимиляционный опыт. За свою многовековую историю обе нации интегрировали культуры многочисленных народов, вступавших с ними во взаимодействие. В то же время бытует мнение
о различии в поведении русских и китайцев в инокультурной среде. Русские сравнительно быстро ассимилируют с окружающим населением, в то время как китайцы поселяются анклавами, сохраняют свою идентичность. При этом не учитывается фактор генетической близости культур. Во многом уникальный полувековой опыт русской колонизации Маньчжурии наглядно продемонстрировал устойчивость цивилизационной границы и отсутствие культурной ассимиляции между русскими и китайцами в заметных масшта-бах13. Ассимиляционный потенциал сформировал серьезный коммуникативный ресурс русской и китайской культур, который может быть реализован при их дальнейшем взаимодействии.
Немаловажным является выяснение общих черт картины мира и соответствующих антропологических моделей, доминирующих в общественном сознании субъектов взаимодействия. В культуре западной Европы оппозиция натуры и культуры, небесного и земного, а затем субъекта и объекта, став методологией, дала Западу существенные преимущества в ускоренном развитии современной науки и ее рациональных инструментов. Полученные результаты придали изначальной тенденции сверхценное значение и, на наш взгляд, в силу этого прочно укрепились в мировоззренческой матрице. Русская цивилизация удержала в основе своей картины мира традиционные черты, близкие другим незападным цивилизациям, в том числе китайской.
Характерными чертами китайского мировосприятия является утверждение тождества человека и Вселенной, их единотелесность и взаимообусловленность. Следствием чего стали антропоморфизм космоса, с одной стороны, и наоборот - космоморфизм организма, с другой, соответствующий этому космоморфизму.
Одновременно тем же чувством проникнуты лучшие образцы русской художественной культуры, ярким поэтическим примером этого служат строки Ф. И. Тютчева:
«Тени сизые смесились,
Цвет поблекнул, звук уснул -Жизнь, движенье разрешились В сумрак зыбкий, в дальный гул... Мотылька полет незримый Слышен в воздухе ночном...
Час тоски невыразимой!..
Всё во мне, и я во всем!..»
Особенности традиционного мировосприятия сказались в формировании самобытного научного стиля. Ментальность народа, его психологические константы демонстрируют значительную устойчивость к внешнему воздействию. Отличительной чертой русской культуры было одушевленное восприятие природы, материнского начала родной земли, священности телесного начала. Не случайно. что именно в России рождается учение о биосфере классика современного естествознания Владимира Ивановича Вернадского. В дальнейшем, стоя на эмпирической основе, он приходит к выводу, что человечество становится мощной геологической силой, и перед ним становится вопрос «о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого»14. Это новое состояние биосферы ученый назвал ноосферой.
Важной составляющей картины мира, задающей последовательность событий и ритм жизни любого общества, являются представления о времени. С этой точки зрения необходимо рассматривать устойчивость календарных традиций России и Китая. И старый стиль богослужебной практики Русской православной церкви, и лунный календарь Поднебесной основан на представлении о цикличном течении времени, прямая линия прогресса ему чужда. Это формирует общность в полихронном восприятии времени, в котором многое происходит одновременно и понимается не как прямолинейный путь, а как некий узел переплетения многих проблем. В куль-
турах этого типа большую роль играют межличностные неформализованные отношения, свидетельством чему являются богатый опыт общения между населением Дальнего Востока России и Китая в изучаемый период. Личные договоренности, само общение рассматриваются более важными, чем принятый план действий, а часто даже - выгода. Представители полихронных культур более динамичны в обращении со временем, при этом пунктуальности и распорядку дня не придается большого значения15.
Существенную роль в сближении русской и китайской культур играют троичные конструкции в их нумерологическом коде. Так, Триглавы древней Руси, как явления многообразных энергий единого первоначала, с принятием христианства сменяются православным догматом, при этом троичный код сохранил свою значимость. В китайской традиции онтологическое триединство представлено категориями: Небо, Земля и Человек. Именно они символизировали основу мироздания в совокупности взаимосвязанных процессов. Бинарные отношения инь-ян и соответствующие им категории Земля-Небо были дополнены третьим связующим компонентом - Человеком. С ней согласуется концепции Трех небес, имеющая как доктринальное значение, во многом обусловившая содержание даосского ритуала, так и теоретико-методологическое, определившее формирование различных институтов даосской религии и отразившаяся на формировании даосского пантеона. На основе троичного кода сформирована одна из двух древнейших нумерологических систем изложенная в Книге Перемен (И Цзин). В современной научной терминологии эти конструкции можно сопоставить с триединой системой: «материя - информация - мера». Отечественными исследователями предложена универсальная единица описания любого элемента вселенной - универсум, представляющая единство материи и информации, где мера - численная определённость их соотношения16. Вместе с тем, изучение нумерологического аспекта культурного кода России и Китая требует отдельного многостороннего исследования.
Немаловажным коммуникативным аспектом является принадлежность России и Китая к обществам с высокой дистанцией в отношениях народа и власти, с развитыми традициями коллективизма в соответствии с
теорией культурных измерений Г. Хофште-де. Культурам обеих стран присущ патернализм. В идеальной модели политика государства в отношении своих граждан направлена на всестороннее руководство развитием и благополучием всех граждан. Действия власти, противоречащие этим устойчивым представлениям, вызывают кризис легитимности. Даже такая форма социальной организации, как партия, в этих культурных условиях приобрели новые, не известные на Западе черты. КПСС в Советском Союзе и КПК в Китае -это общенациональные партии, представляющими все слои общества. В силу сказанного большое значение придается единогласно-сти при принятии решений, которые должны стремиться к удовлетворению всех членов социума, а не лоббирующей их группы.
Современное состояние мирового сообщества характеризуется цивилизационной амбивалентностью. Дихотомия «традиционалистского» и «техногенного» (иначе либерального, современного или западного) типов цивилизации при всей условности самих терминов действительно существует и затрагивает все аспекты человеческой жизнедеятельности, коренясь в доминирующих устоях сознания их представителей. Это касается картины мира, особенностей восприятия пространства и времени, построения антропологической модели и т. д. Различия между двумя цивилизационными типами распространяются на все без исключения стороны жизнеустройства.
Россия и Китай до настоящего времени остаются цивилизациями «традиционалистского» типа. В крайне тяжелых исторических условиях XX века они сделали схожий судьбоносный выбор, пойдя на огромные жертвы и ускоренную модернизацию, они сохранили не только государственный, но что более важно - культурный суверенитет, отказавшись от своего включения в периферию западного проекта. В этом выборе наши народы шли рука об руку. В итоге взаимоотношение культур России и Китая представляется нам антиномией, значительная культурная дистанция между ними сочетается с их цивилизационным родством, при этом Китай приобретает образ далекого - близкого «иного». Этим, на наш взгляд, объясняется приведенное выше различие в оценках культурной совместимости России и Китая.
Подводя итог, следует еще раз отметить, что самосознание и основанное на нем само-
определение формируют центральную проблематику человеческого бытия, закладывая краеугольный камень всей порожденной разумом сферы смыслов. В отношении к нации оно проявляется в осознании себя в качестве субъекта исторического процесса, сопровождающееся живой сопричастностью к нему. Русская культура сформировалась под существенным воздействием культуры европейской, с народами которой она имеет не только генетическую связь, но и принадлежит к единому христианскому пространству, что позволяет ей общаться с западной цивилизацией на одном языке. В то же время она сохранила живую связь с традиционным общественным укладом, что, в свою очередь, создает серьезный потенциал для осуществления интеграционной роли русской культуры в мировой цивилизации в целом. Тем самым Россия становится мостом между двумя мирами не только в силу своего географического положения, но и благодаря уникальным, исторически обусловленным особенностям ее культурной действительности, позволяющей непротиворечиво соединять различные полюсы современного культурного пространства.
Примечания
1 Кржижановский, Е. С. Взаимодействие цивилизаций и проблемы межкультурного общения в рамках международного партнерства в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Азиатско-Тихоокеанский регион в глобальной политике, экономике и культуре XXI века. Хабаровск, 2002. С. 79.
2 Ларина, Л. Л. Окружающий мир глазами дальневосточников (по итогам опроса населения, 2008 г.) / Л. Л. Ларина, В. Л. Ларин // Россия и АТР. 2009. № 1. С. 33; Гельбрас, В. Г. Китайская реальность России. М. : Муравей,
2004. С. 5-6; Татценко, К. В. Тенденции экономического взаимодействия Дальнего Востока России и Северо-Востока Китая. Владивосток : Дальнаука, 2006. С. 3-4.
3 Ишаев, В. И. Россия в Восточной Азии : сотрудничество, проблемы, перспективы / Ин-т междунар. экон. и полит. исслед. РАН. М.,
2005. С. 55-56.
4 Медведев, А. В. Взаимодействие культур : проблема культурной совместимости // Второй Российский культурологический конгресс с международным участием «Культурное многообразие : от прошлого к будуще-
му» : (Программа) : тез. докл. и сообщ. СПб. : ЭЙДОС : АСТЕРИОН, 2008. С. 299.
5 Ларин, В. Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х : проблемы регионального взаимодействия. Владивосток : Дальнаука, 1998. С. 153-154.
6 Пылкова, А. А. Приграничье как феномен культуры (на примере Дальнего Востока России) : автореф. дис. ... канд. культурологии. Комсомольск-на-Амуре, 2004. С. 21.
7 Кригер, Г. Н. Специфика психологической адаптации в условиях современного культурного пространства на примере русской и китайской культур / Г. Н. Кригер, Цзя Чжэн // Актуальные проблемы этнопсихологии в контексте культурно-экономического сотрудничества со странами Азиатско-Тихоокеанского региона : сб. науч. ст. междунар. науч.-практ. конф. 23-25 мая 2008 г. : в 2 т. / под ред. Р. Д. Санжаевой. Хабаровск : Изд. ДВГУПС, 2008. Т. 1. С. 236.
8 Ларин, В. Л. Китай и Дальний Восток России. С. 153-154.
9 Девятов, А. П. Практическое китаеведение : базовый учеб. М. : Восточ. кн., 2007. С. 312322, 472.
10 Серафим (Роуз). Душа Китая / пер. с англ. Л. Н. Капитановой // Кит. благовестн. 2000. № 1. С. 40-51.
11 Садохин, А. П. Введение в межкультурную
коммуникацию : учеб. пособие. М. : Омега-Л, 2009. С. 71-72.
12 Хуан, Чуньжуй. Язык жестов - одно из невербальных средств коммуникации // Культурно-экономическое сотрудничество стран Северо-Восточной Азии : материалы Второго междунар. симп. 18-19 мая 2006 г. : в
2 т. / под ред. Ю. М. Сердюкова. Хабаровск : Изд. ДВГУПС, 2006. Т. 2. 137-141; Свестель-ник, З. В. Цветовая культура современных китайских ресторанов // Новые идеи нового века - 2008 : материалы Восьмой междунар. конф. ИАС ТОГУ / Тихоокеан. гос. ун-т. Хабаровск : Изд. ТОГУ, 2008. С. 465-467.
13 Мелихов, Г. В. Маньчжурия далекая и близкая. М. : Наука. Глав. ред. восточ. лит., 1991.
С. 3-5.
14 Вернадский, В. И. Биосфера и ноосфера. М. : Айрис-пресс, 2003. С. 480.
15 Копалов, В. И. Коммуникативный потенциал русского национального характера // Философское мировоззрение и картина мира. Четвертые Лойфмановские чтения : материалы Всерос. науч. конф. (Екатеринбург, 17-18 дек. 2009 г.) / [отв. ред. В. В. Ким]. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2009. С. 98-103.
16 Масликов, В. И. Универсум : эволюция мыслящей материи. Хабаровск : Изд. При-амур. геогр. о-во (ПГО), «РИОТИП» краевой тип., 2008. С. 8.
