CC BY
114
Едигаров Александр Геннадьевич
соискатель кафедры теории и истории права и государства Краснодарского университета МВД России
(тел.: 89184833729)
Взаимодействие контрразведывательных отделений Главного управления Генерального штаба Военного министерства с органами политического сыска в канун и ходе Первой мировой войны
Аннотация
В статье рассматриваются основные направления взаимодействия органов политического сыска с контрразведывательными отделениями в начале XX в.
Annotation
In the article basic directions of cooperation of organs of political criminal investigation are examined with counterprospecting separations at the beginning of XX v.
Ключевые слова: шпионаж, департамент полиции, контрразведывательные отделения, военная контрразведка, корпус жандармов, генеральный штаб, штаб округа, Особый отдел.
Key words: espionage, department of police, kontrrazvedyvatel'nye separations, military counter-intelligence, corps of gendarmes, general staff, staff of district, Special department.
До середины 1911 г. в Российской империи не существовало единого органа по борьбе с иностранным шпионажем и отсутствовало четкое разграничение подведомственности в этой сфере между Департаментом полиции, Отдельным Корпусом жандармов, Отдельным Корпусом пограничной стражи и Военным министерством. Бессистемность контрразведывательных мероприятий в значительной степени затрудняло выявление иностранных агентов. Разбалансиро-ванность системы государственных институтов в сфере военной контрразведки вынудила правительство создать спецслужбу, обеспечивающую борьбу с иностранными разведками как в мирное время, так и в период военных действий.
8 июня 1911 г. военный министр генерал-лейтенант В. А. Сухомлинов утвердил "Положение о контрразведывательных отделениях" и "Инструкцию начальникам контрразведывательных отделений" [1, с. 39]. В результате, военная контрразведка была передана
исключительно в ведение Военного министерства. Эти нормативные акты придавали формирующемуся механизму государственной безопасности в военной области законность, стройный порядок, определяли права, обязанности и ответственность. Кроме того, Инструкция давала разъяснение, что "военным шпионством (военной разведкой) является сбор всякого рода сведений о вооруженных силах (сухопутных и морских) и об укрепленных пунктах государства, а также имеющих военное значение географических, топографических и статистических данных о стране и путях сообщения, производимый с целью передачи их иностранной державе" [2, л. 6].
В крупных городах были учреждены контрразведывательные отделения (КРО), руководителем каждого назначался "особый офицер Отдельного Корпуса жандармов, который по своей прямой службе подчинен н е п о с р е д с т в е н но окру жн ом у г е н е р а л -квартирмейстеру штаба округа" [3, с. 272]. Все отделения, кроме Петербургского-городского (сфера деятельности - северная столица и ее окрестности), состояли при соответствующих
93
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА штабах военных округов - Петербургского, Московского, Виленского, Варшавского, Киевского, Одесского, Тифлисского, Иркутского и Хабаровского), а Петербургское-городское - при Отделе генерал-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба (ГУГШ) Военного министерства. В циркуляре Департамента полиции от 28 сентября 1911 г., обращенном ко всем подведомственным службам, указывалось, что "пресечение вредной деятельности иностранных шпионов в России и вообще вся организация контрразведки отходит всецело к названным отделениям" [4, л. 71].
На практике КРО взаимодействовали с территориальными подразделениями Департамента полиции - охранными отделениями и губернскими жандармскими управлениями, однако, это взаимодействие не было в достаточной степени отрегулировано. Так, например, 3 сентября 1912 г. Особый отдел Департамента полиции обращал внимание местных органов политического сыска на недопустимость производства обысков у лиц, "заподозренных в шпионстве", только лишь по устному указанию чинов контрразведки, так как "вся ответственность за неосновательность этих обысков лежала тем самым всецело на розыскных органах". Поэтому, во избежание "нежелательных осложнений", предлагалось "установить на будущее время такой порядок, чтобы Контр-Разведывательные Отделения предъявляли чинам Корпуса требование о производстве обысков по делу о военном шпионстве не иначе как письменно, а в экстренных случаях по телеграфу", что и было согласовано Департаментом с начальником Генерального штаба [5, л. 3]. Проблема заключалась в том, что производство следственных действий по действующему законодательству было прерогативой органов политического сыска, но не КРО, поэтому первые не склонны были без предварительного изучения оперативных материалов производить по требованиям КРО обыски, выемки, аресты и иные следственные действия.
Как бы то ни было, но Россия сумела заблаговременно приступить к созданию системы органов военной контрразведки перед Первой мировой войной. В этом отношении Германия, по свидетельству начальника Разведывательного управления германского Верховного командования Вальтера Николаи, отстала от России на 3-4 года, создав систему собственной контрразведки только в ходе войны, к тому же скопировав ее с контрразведки России [6, с. 28].
10 мая 1914 г. "для достижения наиболее успешных результатов в деле розыска по военно-
шпионскому делу" по приказанию товарища (заместителя) министра внутренних дел, командира Отдельного Корпуса жандармов генерал-майора В.Ф. Джунковского, начальникам местных органов политического сыска предписывалось "на лиц, подозреваемых и привлекаемых к расследованиям по делам о военном шпионстве", составлять "полные регистрационные карты с фотографическими снимками в профиль, en face (анфас. - авт.) и во весь рост и дактилоскопическими оттисками обеих рук", по одному экземпляру которых направлять в Департамент полиции и генерал-квартирмейстеру соответствующего военно-окружного штаба [7, л. 8]. Согласно приказа № 17 по Отдельному Корпусу жандармов, все жандармские офицеры должны были оказывать содействие контрразведывательным отделениям, а именно: незамедлительно уведомлять окружного генерал-квартирмейстера "о всяком обнаружении или подозрительном случае военного шпионства в районе своего управления или отделения", а затем принимать меры "по раскрытию или ликвидации шпионских дел" [3, с. 272-273], т.е. фактически выполнять функции КРО.
1 августа 1914 г. Германия объявила войну России, но еще накануне, 30 июля, было высочайше утверждено Постановление Совета Министров России "О приведении в действие Положения о подготовительном к войне периоде", согласно §9 которого, на начальников губернских жандармских управлений "возлагались обязанности... задерживать лиц, подозреваемых шпионами и доносить о сем не только своему непосредственному начальству, но и в Штаб Округа... и возбуждать перед Министром Внутренних Дел ходатайство о высылке означенных лиц из пределов подчиненных им районов" [8, л. 9]. В свою очередь, МВД систематически информировало жандармские подразделения о сообщенных ГУГШ лицах, "причастных к военному шпионству" для принятия соответствующих мер [9, л. 1-3].
С началом войны деятельность Департамента полиции и Корпуса жандармов внутри страны стала напряженной: объявление всеобщей мобилизации требовало контроля со стороны МВД, а подчас и вмешательства для обеспечения порядка при сборе призывников и их доставке в места дислокации армии. Была усилена работа на железных дорогах для выявления иностранных шпионов и пресечения утечки за рубеж ценностей и стратегических материалов. МВД, кроме надзора за иностранными подданными воюющих держав на территории России, значительно расширило контрразведывательную
94
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2009 • № 4(26)
деятельность, осуществляемую чинами Корпуса жандармов в полевых штабах на театре военных действий [10].
Российские губернии, примыкавшие к линии фронта, с началом войны были объявлены находящимися на театре военных действий. На их территории вся власть переходила в руки военного командования. Здесь контрразведка производила аресты самостоятельно, а местные жандармские органы были вынуждены беспрекословно выполнять приказы армейского командования. В тыловых же военных округах сохранялся порядок взаимодействия между губернскими жандармскими управлениями и КРО, установленный еще в мирное время - вне театра военных действий военная контрразведка не имела права осуществлять следственные действия. Как и ранее, это входило в сферу деятельности исключительно жандармских чинов, а потому их мнение на предмет целесообразности конкретной "ликвидации" было решающим. Это заметно сковывало действия КРО, и контрразведчики пытались добиться абсолютной независимости КРО от губернских жандармских управлений по всей России.
В этой связи, 7 октября 1914 г. и.о. начальника Генерального штаба генерал М.А. Беляев предложил начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу от инфантерии Н.Н. Янушкевичу производство арестов по делам о шпионаже повсеместно возложить только на КРО, отстранив жандармское ведомство от участия в этом. Он отстаивал свое мнение, что в условиях войны все распоряжения КРО об арестах должны быть обязательны для жандармов, даже в том случае, когда они не согласны с мнением военных контрразведчиков. Это правило, считал М.А. Беляев, следовало распространить на всю страну, а не только на прифронтовые районы: жандармы должны быть лишь "исполнителями ликвидации, производство коих санкционировано штабами округов", так как "жандармские власти, входя в критическую оценку таких распоряжений и не будучи достаточно компетентными в вопросах шпионажа, или не выполняют, или затягивают осуществление намеченного мероприятия" [11, л. 37-43]. Эти соображения М. А. Беляев высказал и командиру Отдельного Корпуса жандармов В. Ф. Джунковскому, на что тот, сославшись на действующие в России законы, очень логично разъяснил оппоненту, что отступление от принятого порядка арестов "будет граничить со служебным произволом" [12. л. 49]. Естественно, В. Ф. Джунковский не хотел допустить превращения Корпуса жандармов в послушное орудие КРО, поэтому он высказался, что нельзя
95
обязать губернские жандармские управления вне линии фронта производить аресты лишь на оснований требований КРО, не подкрепленных серьезными доказательствами необходимости этих мероприятий. В свою очередь, главный жандарм России предложил военным строже относиться к анализу оперативно-агентурных материалов, служивших основанием для возбуждений вопросов об арестах, и, если будут соблюдены законы, а материалы, полученные КРО "подвергнуты критической оценке" начальника штаба соответствующего округа, то обязательность ареста будет вытекать не их приказа начальника, а "из самого существа дела" [13, л. 50].
Приказом по Корпусу жандармов от 15 декабря 1914 г. перед губернскими жандармскими управлениями были поставлены три основные задачи по осуществлению контрразведывательных функций: 1) "немедленное ознакомление чинов контрразведывательных отделений со всеми сведениями, кои дают намеки на шпионство"; 2) "тщательная разработка поступающих от контрразведывательных отделений данных"; 3) "широкое содействие в деле раскрытия и ликвидации шпионских организаций". Более того, министр внутренних дел А. Д. Протопопов, не доверяя агентурным сведениям КРО, намеревался организовать в войсках свою секретную агентуру и докладывал об этом императору. Но, несмотря на согласие Николая II, Департамент полиции МВД просто не успел это сделать.
Литература
1. Галвазин С. Н. Охранные структуры Российской империи: Формирование аппарата, анализ оперативной обстановки. М., 2001.
2. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). - Ф. 583. Оп. 1. Д. 924.
3. Джунковский В. Ф. Воспоминания. В 2-х тт. Т. 2. М., 1997.
4. ГАКК. Ф. 583. Оп. 1. Д. 40.
5. ГАКК. Ф. 583. Оп. 1. Д. 924.
6. Николаи В. Германская разведка и контрразведка в мировой войне / Перевод с нем. и предисл. В. Ромме. - Б/г. Б/м.
7. ГАКК. Ф. 583. Оп. 1. Д. 924.
8. ГАКК. Ф. 583. Оп. 1. Д. 924.
9. ГАКК. Ф. 583. Оп. 1. Д.1121.
10. Зданович А. А. Отечественная контрразведка (1914-1920): Организационное строительство. М., 2004.
11. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2000. Оп. 15. Д. 452.
12. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 452.
13. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 452. н
