CC BY
218
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2011 Том 9 № 3
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ГОСУДАРСТВА И ИСКУССТВА В ДРЕВНЕМ ЕГИПТЕ
Н.А. КРАВЦОВ
кандидат юридических наук, доцент, Южный федеральный университет e-mail: nikikrvtsv@yandex.ru
В статье идет речь о возможных формах реализации политической функции древнеегипетского искусства. Автор пытается разобраться в том, каким именно образом осуществлялось государственное регулирование искусства в Древнем Египте и что собой представляли регулятивные акты, упоминаемые в источниках.
Ключевые слова: Древний Египет, искусство, государство, политика.
The article deals with the possible forms of realization of ancient Egyptian art's political functions. The author tries to sort out exactly how state regulation of art in ancient Egypt and what the regulatory acts referred to in the sources.
Keywords: Ancient Egypt, art, government, politics.
Коды классификатора JEL: N01, Z11, Z12, Z13.
В настоящее время нам неизвестно ничего определенного о древнеегипетской литературе, посвященной вопросу политического значения искусства. Однако есть основания для того, чтобы предположить существование подобных источников. Широко известно указание Платона о якобы имевших место в Египте решениях об ограничении развития изобразительного искусства, в целях воспитания общественной нравственности и поддержания общественного порядка. Точных данных о таких запретах нет. Можно предположить, учитывая теократический характер египетского государства, что имел место чисто религиозный ограничитель. В таком случае Платон мог принять за результат официального запрета следствия обычного иконографического консерватизма, присущего большинству религий. Или же могли сказаться банальные следствия национального эстетического консерватизма. Однако если Платон говорит о фактах, действительно имевших место, то можно легко представить себе существование в Египте законодательных актов или инструкций, посвященных этому вопросу.
Подмеченный Платоном консерватизм древнеегипетского искусства неоднократно отмечали и многие современные исследователи. Так, М. Матье отмечает: «Пути развития египетского искусства были в значительной степени обусловлены его постоянной зависимостью от религии, что было связано с общим сравнительно медленным развитием египетской культуры. Известная застойность характера древнеегипетского рабовладельческого общества объясняется тем, что основа его хозяйства - земледелие - было построено на искусственном орошении, которое требовало сохранения общины» [2].
Она же указывает на существование строгих нормативов, касавшихся произведений изобразительного искусства: «Поскольку на протяжении всей истории
© Н.А. Кравцов, 2011
Древнего Египта памятники искусства в своем подавляющем большинстве имели также религиозно-культовое назначение, творцы этих памятников были обязаны следовать установившимся канонам, что мешало развитию творчества художников, хотя, конечно, не могло остановить это развитие целиком» [2].
Более того, выясняется, что эти нормативы не сводились только к передаче из поколения в поколения канонов искусства в устной форме. По всей видимости (и это частично подтверждает свидетельство Платона), упомянутые каноны письменно и, возможно, даже официально, закреплялись. «Необходимость следовать канонам вызвала создание письменных руководств для художников. Хотя они до нас и не дошли, но мы знаем о существовании до позднего времени рукописи «Предписаний для стенной живописи и канона пропорций», указанной в списке книг библиотеки храма в Эдфу, равно как и о наличии соответствующих руководств и для скульпторов» [2].
Существование подобных руководств подтверждается и другим источником. Защитная грамота Гермопольскому храму гласит: «чтобы создать статуи по образцам...» [1, с. 151]. Я. Лурье расшифровывает это как «по установленным традициям», но, строго говоря, такая трактовка для нас не обязательна, хотя бы в силу того, что она ничем не обосновывается.
Вместе с тем, на сегодняшний день у нас нет никакой информации, относительно того, кем именно были составлены эти предписания и руководства. Были ли это предписания чисто художественного порядка, созданные в среде деятелей искусства «для внутреннего пользования», то есть, не имеем ли мы дело с аналогом древнегреческого Канона Поликлета? Или, возможно, каноны содержали в своей основе предписания религиозной иконографии, будучи результатом творчества жреческого сословия? А, может быть, авторами этих канонов были государственные чиновники, которые были заинтересованы, прежде всего, в верном изображении фараона и в идеологической правильности искусства?
М. Матье, похоже, больше склоняется к третьему предположению. Она считает, что древнеегипетское изобразительное искусство было призвано с определенного момента «в первую очередь создавать памятники, прославляющие царей и знать рабовладельческой деспотии». Отсюда логически следует, что «такие произведения уже по самому своему назначению должны были выполняться по определенным правилам, что и способствовало образованию канонов, которые становятся тормозом в дальнейшем развитии египетского искусства» [2]. По мнению исследовательницы, политическое начало вообще играло чуть ли не определяющую роль в развитии египетских художественных форм. Если в Древнем царстве задачей искусства было исключительно прославление наличной политической власти, отличавшейся высокой степенью стабильности, то «искусство Среднего царства представляло собой сложное явление. В условиях отмеченной политической борьбы и фараоны и номархи, естественно, использовали также искусство. Еще первые фараоны-фиванцы, желая подчеркнуть законность обладания престолом, стремились подражать памятникам могучих владык Древнего царства» [2].
В самом деле, одной из политических функций древнеегипетского искусства было укрепление политического престижа власти и государства. «Цари XIX династии ставили своей целью укрепление твердой центральной власти внутри страны и ее международного престижа. Для успешного проведения этой политики фараоны считали необходимым наряду с мероприятиями, направленными на непосредственное улучшение экономики Египта и его военной мощи, придать возможно больший блеск и пышность столице, своему двору, храмам своих богов, что и нало-
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2011 Том 9 № 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2011 Том 9 № 3
жило своеобразный отпечаток в первую очередь на архитектуру периода. Главным объектом строительства был храм Амона в Карнаке, расширение которого имело двойное политическое значение: оно должно было показать торжество Амона и тем удовлетворить жречество, а в то же время и прославить мощь новой династии. В строительстве Карнака были заинтересованы и фараоны и жрецы» [2].
Соответственно этому, искусство отражало не только стабильные политические устои, но и глобальные реформы, которые порой имели место в древнеегипетской истории. Причем, похоже, в каждом подобном случае сама политическая власть была инициатором реформ искусства, которые должны были в духовном аспекте поддержать реформы политические. Классическим и самым известным примером совпадения революции сверху в политике, религии, идеологии и искусстве является, конечно, реформа Эхнатона. «Эхнатон приказал и официальные надписи, и художественную литературу, и даже гимны новому богу писать разговорным языком, а не устаревшим книжным, которым пользовались до этого времени. Решительный перелом произошел и в искусстве, столь тесно связанном в Египте с религией. Уже памятники, созданные в начале правления Эхнатона, резко отличаются от всего предшествующего сознательным отказом от ряда канонических форм и традиционного идеализированного образа царя» [2].
При этом, конечно, нельзя не обратить внимания на то, что сама реформа Эхна-тона дает нам серьезный повод усомниться в истинности платоновских сведений. Если фараоны вносили изменения в художественные каноны, или, по крайней мере, эти каноны сами изменялись в соответствии с духом политических преобразований, то о наличии эстетических норм, которые бы оставались совершенно неизменными в течение «десяти тысяч лет», как на том настаивает Платон, утверждать наивно.
Даже без учета радикальных преобразований, миф об абсолютной стабильности древнеегипетского искусства, запущенный в научный и околонаучный оборот Платоном, как и современная тенденция к преувеличению уровня его «застойности», по меньшей мере, следует относить к преувеличениям. Нельзя считать, что между глобальными потрясениями оно совершенно не изменялось. Спокойные периоды бытия древнеегипетского искусства были периодами медленного, но все же неуклонного его развития. Применительно к архитектуре Египта Шуази подчеркивал: «От начала и до самого конца в этом зодчестве царит дух спокойной торжественности и сурового величия. При всем том, египетское искусство нельзя считать однообразным. Колонна фиванских династий не та, что в эпоху первых династий, колонна Птолемеев имеет свои особые черты. Процесс развития медлен, но непрерывен. У каждой эпохи свои формы, и искусство переживает стадии развития, расцвета и упадка» [3, с. 42].
Сложность, связанная с рассмотрением вопроса о формах воздействия государства на искусство в Древнем Египте, определяется не только тем, что мы толком не знаем, как и на каком уровне утверждались древнеегипетские художественные каноны, но и как именно они изменялись в ходе политических и религиозных реформ. Например, совершенно непонятно, каким именно путем проводил преобразования искусства тот же Эхнатон. Достаточно ли было для художников просто знать о предпочтениях нового владыки? Или действие мог возыметь его устный приказ? Или обязательный письменный приказ? Или по этому поводу непременно должен был быть принят новый закон? Поскольку памятники древнеегипетского законодательства на сегодняшний день для нас практически совершенно недоступны, поставленные вопросы остаются без ответа.
Сказанное выше приводит нас к следующим выводам:
1. Древнеегипетское искусство всегда носило на себе заметную политическую нагрузку. Одной из основных его функций было утверждение могущества государства и повышение престижа правящей верхушки.
2. Возможно, именно в связи с данной функцией в Египте существовали письменные официальные каноны, по крайней мере, изобразительного искусства. Вместе с тем, нельзя исключать того, что данные каноны носили религиозный или профессиональный дидактический характер.
3. Древнеегипетское искусство использовалось социальной верхушкой для идеологической поддержки политических и религиозных реформ. Фараон имел возможность (в неизвестной нам форме) вносить изменения в каноны искусства и иным образом влиять на его форму и содержание.
ЛИТЕРАТУРА
1. Лурье Я.М. Очерки древнеегипетского права ХУ1-Х веков до н.э. Ленинград, 1960.
2. Матье М.Э. Искусство Древнего Египта // http://www.rodon.org/mme/ide.htm.
3. Шуази О. История архитектуры. Т. I. М., 1935.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2011 Том 9 № 3
