CC BY
6ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ И РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ
Взаимодействие духовных традиций протестантизма и православия в России: переосмысление морального аспекта философии Д. Бонхеффера
Болмусов Павел Алексеевич,
аспирант, Национальный Исследовательский мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева E-mail: pabolmusov436@yandex.ru
В статье рассматривается проблема взаимодействия духовных традиций протестантизма и православия в России. Автор приходит к выводу, что движение светского религиозного морализма с ХХ столетия сосредоточилось на освобождении человека и общества от сдерживающего влияния религиозных норм, которые, по мнению его теоретиков, содержат противоречия, не отражают существующие реалии и могут служить обоснованием действий, противоречащих гуманизму. Отмечается, что особой значимостью в аспекте положения религиозно-социальных традиций духовности России обладает нравственно-регулятивная функция таковых. Как следствие, православное наследие России имеет такое направление воздействие, как «исцеление души человеческой». Отмечается, что данная особенность православной культуры достаточно четко подмечена в трудах российских философов. Оценивается значимость комплексного подхода этих явлений.
Ключевые слова: религия, всеединство, протестантизм, социум, мораль, этика, безрелигиозное христианство.
Введение
Начиная с середины 1980-х годов проявляется интерес к философскому исследованию социальных проблем общества, который был связан с развитием методологии научного социального познания (В.С. Барулин, А.П. Бутенко, Ф.В. Константинов, В.Ж. Келле, В.А. Лекторский, В.Г. Ма-рахов, Л.А. Микешина, Н.В. Мотрошилова, Н.С. Мудрагей, Т.И. Ойзерман, А.И. Ракитов, Н.М. Смирнова, В.С. Стё-пин, П.Н. Федосеев, И.Т. Фролов и др.).
Разработка вопросов методологии исследований социальных проблем современного общества была предопределена интересом к пониманию содержания социальных отношений, проявленным И.В. Бестужевым-Ладой, С.С. Батениным, В.В. Гречаным, А.А. Гусейновым, В.Д. Зотовым, А.А. Корольковым, В.М. Межуевым, К.С. Пигровым, Ю.К. Плетниковым, М.Н. Руткевичем, В.Ф. Сержантовым, В.А. Ядовым и др.
В Новейшее время осмысление христианской этической проблематики на Западе развивалось в контексте экзистенциализма (К. Ясперс, М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр и др.), постмодернизма (Ж.-Ф. Лиотар, Ж. Бодрийяр, Ж. Деррида), концепции антропологии (Г. Као, Б. Оренд, М. Фреемэн), светского морализма (П. Куртц).
Обзор имеющейся литературы позволяет сделать определенный вывод. Исследование идеи гуманизма имеет многовековую историю в этике и философии. Однако, при ее рассмотрении, акцент делался преимущественно на отдельных ее аспектах, касающихся образования, воспитания, духовно-нравственного совершенствования и т.д. При этом сам гуманизм рассматривался как феномен культуры, особое мировоззрение. Вопрос о гуманизме, как об особой морали, целостной этической системе, практически не поднимался.
Методологические основы исследования
Используется совокупность методологических подходов и средств исследования: диалектический, системный, структурно-функциональный, феноменологический подходы, компаративный метод, метод историко-философской реконструкции, метод теоретического конструирования социальной реальности.
Основная часть
Движение светского религиозного морализма с ХХ столетия сосредоточилось на освобождении человека и общества от сдерживающего влияния религиозных норм, которые, по мнению его теоретиков, содержат противоречия, не отражают существующие реалии и могут служить обоснованием действий, противоречащих гуманизму [5, с. 25-27]. Значительное выражение идея гуманизма получила в экзистенциализме, представ в образе глубинной моральной силы внутреннего преобразования человека,
<п
I_
и
см см
и в постмодернизме, проявив себя в призывах к культурному диалогу, к отказу от культурного тоталитаризма, в признании ценности любого локального опыта.
Новейший протестантский теолог Дитрих Бонхеф-фер (1906-1945 гг.) в «Наследовании» (1937 г.), главном труде своей жизни, выступает апологетом Нагорной Проповеди Иисуса Христа как основополагающей нравственной системы. Среди главных добродетелей, которые должен реализовывать христианин, он называет ответственность и самопожертвование [6, с. 184].
Отстаивая приоритет «живой церкви» перед теоретической теологией, он определяет веру как интенцию к мирскому ^еШсЬ|), «посюстороннему» [6, с. 188]. Согласно Д. Бонхефферу, главный нравственный критерий мышления - благо ближнего, помещенный, однако, в область трансцендентного [6, с. 185].
В статье «Время молчать» мыслитель, подчеркивая добродетельность молчания, определяет последнее как тишину «...перед Словом Бога», «...ожидание Слова Божия и благословения в нем» [8]. Истинное молчание - слушающее, направленное на восприятие Бога, но не на самоанализ. Аналогичную мысль высказывал католический теолог и философ Ж. Маритен. Сознание современного человека должно быть евангелическим, имеющим характерную особенность: «.оно познает себя, не занимаясь самоанализом.» [6, с. 102]. Д. Бонхеффер утверждает полезность истинного молчания и в плоскости взаимоотношений между людьми. К примеру, время, выделенное на уединение и молчание в семье, способствует сохранению нормального общения между ее членами.
В свою очередь, констатируют Л.Н. Митрохин и В.И. Гараджа, «философская критика религии способствовала развитию самокритики в теологии ХХ в. (К. Барта, Р. Бультмана, Ричарда и Рейнхольда Нибура, П. Тиллиха, Д. Бонхёффера) и др.)» [3, с. 125].
Западноевропейская этическая мысль на протяжении всей истории своего развития уделяла большое внимание идее перфекционизма. При этом ее основной особенностью и, одновременно, большим достижением была глубокая проработка вопроса о конкретных основаниях высшей ценности человека. К числу наиболее значимых таких оснований она отнесла разум человека (его уникальные интеллектуальные и творческие способности), его свободу (наличие у него свободной воли, способности самому делать выбор, создавать самого себя по своему усмотрению) и его способность к совершенствованию (к всестороннему развитию своей личности, к самореализации). Установление данных оснований высшей ценности человека предопределило основное содержание нравственных требований, которые западноевропейская гуманистическая мысль предъявляла человеку - развитие своего разума, достижения и реализации свободы, развитие личности, максимальное раскрытие своего потенциала, самореализацию.
Общей чертой западноевропейских форм идеи гуманизма является их направленность на личность человека, ее защиту и развитие. Русская же православная традиция была наполнена, в пику прометеизму западной культурной и религиозной интенциям развития, эсхатологическим содержанием и философичностью светской и теологической стороны мировосприятия социума. Содержанием русской философии социальной превенции является знание не только о познавательно-теоретическом отношении к человеку и обществу, о практико-ценностном отношении к ним, но и об их связи и взаимосвязи. Особенности строения русской философии социальной традиции определяются поиском адекватных форм таких связей и взаимосвязей. Так кон-
цепция познания социальных явлений Г.Г. Шпета позволила на место «целого» (русская социальная философия) «поставить часть» (русская философия социального будущего) и предпринять попытку, «разграничить области отдельных дисциплин, частью философских» [10, с. 430-438], которые таким образом связаны с исследованием проблем социальной традиции религиозности в обществе.
Идеи человека, выступавшего в качестве высшей ценности, всегда были неотъемлемой частью российской этической мысли. Окончательно эти идеи утвердились уже после принятия христианства, а свое отражение нашли в различного рода нравственных монологах и учениях периода Руси Средневековья, а также в различных светских направлениях гуманистической мысли периода с XVIII века и до первой половины XIX века. В частности, в различных идеалистических, христианских, равно как метафизических учениях нравственного характера, которые датируются второй половиной XIX - началом XX века. Также свое отражение они находят в неортодоксальной советской этической мысли, современном светском гуманизме и в этике русского зарубежья.
Достаточно существенным вкладом этической мысли нашей страны, произведенном в теоретическую разработку проблем, непосредственно связанных с гуманизмом, выступил максимально полный и емкий анализ путей, которые можно применить в целях фактического воплощения идет человека, являющегося высшей ценностью в части отношения человека ко всем иным людям, окружающим его. Путями воплощения подобного рода по праву называли милосердие, обращенность человека к миру, любовь и добродетельность, нацеленность каждого человека на достижение общего блага. Не меньшее внимание также было уделено фактической разработке форм выражения этих ценностей в общей системе общественных отношений, которые свое проявление также находили в единстве. В свою очередь, в качестве ключевого содержания нравственных требований, которые были предъявлены различными российскими формами религиозной этики для всех людей, выступила непосредственно идея высшей ценности человека. В этом аспекте отмечалось, что именно данная идея должна выступать в качестве принципа отношения к людям в целом.
В данном случае нельзя не отметить достаточно яркую полярность позиций, существующих по данному вопросу, что во многом обусловлено многогранностью и сложностью различного рода идеологических, равно как культурных процессов, отражающих религиозную мировую картину. Весьма ясно понимая то, что данная проблема достаточно многоаспектна, в данном исследовании стоит отметить некоторые аспекты изучения проблематики религиозной картины мира, а для иллюстрации будет приведена именно христианская картина мира.
Для русской этической мысли характерно то, что при определении религиозно-эсхатологических характеристик устройства социума в анализ его морально-конфессиональных аспектов бытия не сводится, как к моральной рефлексии детализации условий и роли каждого отдельного вида деятельности, так и к конкретизации социально-психологического отношения индивида к тенденциям социокультурного развития. Русская философия религии раскрывает основные моменты понимания того, как соотносятся общество, культуру и личность с точки зрения эсхатологической составляющей их характеристик и как государство воздействует на характер и направленность социально-нравственной деятельности в обществе.
Социальная традиция русской религиозной философии проявляет себя как социальная практика, которая осуществляется через конкретные способы и технологии. В целом такая практика распространяется на все сферы общества. Раскрытие русскими социальными мыслителями (В.С. Соловьёв, С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский и др.) смысла и содержания понятия «всеединство» становится методологической основой исследования философии социальной политики как части русской нравственной философии социальной традиции русской религиозности, анализа её логико-теоретических характеристик. В социальной реальности фокусируются различные тенденции развития современного общества при условии, что под социальной политикой понимаются не только механизмы и технологии улучшения морального и социального благосостояния людей в обществе, но, прежде всего, любые целенаправленные и организованные воздействия на отношения между людьми в обществе.
Известно, что религиозной идеал общественной жизни, который нашел свое распространение в отечественной мысли, представляет собой некий цветущий сад «винограда насажденного». Оформление идеи подобного рода произошло еще во времена церковной доктрины, которая сформировалась в период восточной патристики, однако социальная доминанта подобного рода клерикальный характер не носила, но в то же время, она сохранила не только стихийные, но и народные, в том числе, утопические представления о том, каким должно быть общественное устройство мира.
Стоит отметить, что в таком мировом порядке осознание социальной сущности человека не вступало в противоречие со вселенной и находилось с ней в определенной гармонии. Полагаем, что сущность отечественной религиозной особенности осознания человека состоит в понимании образа идеального человека. Действительно, идеалом в этом аспекте представляли весьма гуманистического и во многом приближенного к пониманию сущности человека в период раннего христианства. В этом аспекте можно говорить о том, что это была убежденность в том, что человек вполне может быть подобен святому, подвижнику или герою агиографии.
Стоит отметить, что особую значимость в данном аспекте представляет также нравственно-регулятивная функция религиозно-социальных традиций русской духовности. Так, наследие в этой сфере представлено в основном «исцелением души человеческой» и наличие такой особенности в русской православной культуре достаточно полно и ясно отмечается в исследованиях и трудах отечественной философской мысли. Одновременно с этим, несмотря на тенденции российской конфессиональной культуры, которые были выявлены ранее, ортодоксальная отечественная религиозная традиция является моральной доминантной весьма устойчивого и стройного порядка духовного бытия человека. Как в этом аспекте справедливо отмечал Е.Г. Балагушкин, «религиозная парадигма представляет весьма существенное значение для решения вопроса о том, как сохранить идентичность нашей религиозной традиции» [1, с. 18]
«Культурологические» направления (секулярное и религиозное) формируются как результат признания основой исследования универсальных нравственных принципов. В этом случае воспитание социальной традиции и является следствием достигнутой духовно-нравственной культуры современного общества, а нравственное содержание русской религиозной и социальной философии становится средством обоснования воспитания социальной превенции в современном обществе. Русские социальные и религиозные философы
исходили из того, что положительные начала воспитания человека укоренены в глубинах религиозного сознания и что разрыв этой коренной связи будет иметь самые неблагоприятные последствия для русского общества. Это определяет понимание необходимости воспитания у человека социально-нравственного поведения и осуществления в обществе социальной традиции.
«Научное» (научно-практическое) направление формируется из признания основой исследования принципа сомнения, несовместимого с догматизмом в науке, политике, культуре, социальных практиках. Воспитание в религиозной этической парадигме в таком случае является результатом поиска нового в разрешении этнических, конфессиональных, демографических, социально-экологических, социально-политических и других проблем современного общества.
Религиозное население России на современном этапе развития представлено порядка 65 религиозными конфессиями. Однако фактически их количество намного превышает статистический показатель, так как многие конфессии не регистрируются и функционируют не официально. Известно, что на первом месте по численности, равно как и по влиянию на духовную жизнь страны, находится православие. Так, вместе со старообрядцами такие православные объединения составляют не менее 55% от всех религиозных объединений нашей страны. На втором месте представлены мусульманские объединения, которых насчитывается порядка 16% от общей массы. Затем достаточно крупными религиозными объединениями являются пятидесятничество, католики, Свидетели Иеговы, баптисты, евангельские христиане, иудеи, лютеране и адвентисты.
Также в рамках представленного исследования стоит акцентировать внимание на том, что на современном этапе развития оказывается весьма сильное влияние на общество идеологической атмосферы. Формируется это влияние со стороны различных влиятельных сил, а использование религии ими для достижения политических целей. В советском обществе достаточно длительный период времени можно было наблюдать воинствующий атеизм, который впоследствии сменился атеофо-бией. На этом фоне, различного рода неверующие и атеисты теперь рассматриваются через призму «мракобесов», которые практически не имеют доступа к СМИ, так как такого доступа их заблаговременно лишили. Однако сегодня также не наблюдаются светские центры по изучению религии, а интерес населения к религии во многом свое удовлетворение находит в том, что люди изучают различные проповеди и недостоверную информацию в СМИ, вместо того, чтобы изучать научные источники, содержащие объективные данные. Одной из заметных тенденций современного социокультурного процесса является проявление значимости локальной культуры в современном глобальное пространство... задача сохранить при это национальный дух [2, с. 242-247].
Христианская нравственная система также нашла свое отражение в святоотеческом предании. В частности, известно, что различные личностные системы христианского культурного созидания обладают уникальными особенностями, однако в общем виде, они имеют единую основу, которая представлены смиренной любовью и софийностью. Также известно, что они эс-хатологичны, теоцентричны и обладают иерархической структурой. В общем виде их можно отнести к открытой и сложной системе. Авторами многих современных трудов по религиоведению исследуются этико-эстетические термины и понятия, которые используются в рамках философии, культуры и при изучении религии. Христианская эстетика, этика и в целом мировоззрение - часть
сз о
сг ш
0
1
-1 У
"О ш
сг
<п
I_
и
см см
общечеловеческих достижений в области знания, которое может быть использовано при построении нравственной системы современного человека как в нормативном, практическом, так и в культурологических и ме-таэтическом аспектах.
В первые два века земного бытия Церкви вряд ли можно говорить о достаточно четко оформившихся богословских течениях. Таким образом, языческие традиции во многом поддерживаются воспитанием, так как эта система прямо следовала из мировоззрения, которое было выработано в течение многих веков. Известно, что сменить ее должна была новая система, которая сформирована на основе жизни. Во многом это предопределено тем, что для христианства объективной необходимостью является систематизация всех унаследованных знаний в области философии, а также создание такого духовенства, которое бы обладало познаниями в области теологии. Современный исследователь-религиовед указывает на неоднозначное восприятие западноевропейской традиции религиозности в среде российского православия: «РПЦ воспринимает РКЦ в качестве единственного реального конкурента в религиозной сфере на постсоветском пространстве. Основа этого страха- возможность перехода в католичество значительной части населения СНГ» [2, с. 242-247].
Приходим к выводу, что подъем религиозности, который можно наблюдать на современном этапе развития, представляет собой ничто иное, как изменение миропонимания, а также умов и настроения, что во многом вязано с эмоциональной реакцией большинства граждан на различного рода социальные и общественные потрясения, на кризисные явления, которые имеют место в морали, политике, экономики и идеологии. Однако нередко религия выступает в качестве только дани моде, что не позволяет говорить о том, что такая мода и такой культ являются содержательными [11, с. 24]
Анализ основных современных вызовов человеку -возрастания роли масс и связанных с этим угроз глобальных проблем современности, всплеска насилия и терроризма, тенденции к формированию глобальной политической системы, подавляющей личность, и духовного кризиса - показывает, что для эффективного противодействия им, мораль религиозного социума должна сочетать в себе оба исторических типа идеи Руси-России. Для их объединения необходимо обеспечить единство их нравственных требований. Подобный синтез можно осуществить, допустив, что признание необходимости положительного отношения к людям (требование глобалистического типа идеи гуманизма) каким-то образом способствует развитию человеческого разума, реализации его свободы и способности совершенствоваться (требование индивидуалистического типа идеи гуманизма). По словам В.А. Кутырева: «глобальная постиндустриальная цивилизация, приглушая мотивы индивидуализма и эгоизма своих членов, приостанавливая их атомизацию, делает это не через культуру и духовность, а социотехнически, через лишение свободы.» [6, с. 28].
Изучение понятия «религиозная традиция» в рамках основных категорий философской науки явно свидетельствует о том, что в качестве основы анализа подобного рода выступает комплексный подход. Именно этот подход стоит рассматривать через призму методологии исследования феномена, непосредственно связанного с социальной традицией, равно как социально-религиозной деятельностью в рамках современного общества нашей страны. Известно, что отечественная религиозная философия не имеет своей целью заменить ее научное обоснование, более того, она не подвергает анализу различные стороны социальной превенции как
феномена и разновидности деятельности, анализ которой предопределен логикой, а также различными теориями и концепциями научного характера.
Одной из основ содержания «псевдо-религиозности» является утопизм, который противоположен «позитивной» социальной традиции тем, что для него типично сосредоточивать основное, а иногда и исключительное, внимание на внешней стороне социального явления, на том, что находится на поверхности социальных событий, на том, что «схватывается без усилий, как-то даром» [4, с. 315-316]. Другой основой содержания «псевдорелигиозности» является деспотизм. С.Л. Франк считал, что «деспотизм есть лишь практический вывод из догматизма, его моральное отражение и проявление». Единственной подлинной опорой деспотизма оказывается «сознание непогрешимости, дающее право на насильственную опеку» [4, с. 315-316].
Отечественная религиозная философия также выступает в качестве обоснования того, что исторический процесс усложнения всей общественной жизни во многом предопределяет объективную необходимость в том, чтобы создать особые социально-нравственные нормы, равно как систему запретов, понуждений, ограничений и предписаний, равно как санкций социальной направленности, которые необходимы для того, чтобы согласовать поведение человека интересы и потребности общественности. Итогом исследования становится утверждение, что поиск всевозможных направлений для русской философии, затрагивающей вопросы морали в рамках современного общества, порождает не только методологический интерес, но и интерес теоретический и мировоззренческий.
Очень часто в трансформируемом и некогда традиционалистском социуме идеологические акторы прибегают к фокусированию социального внимания на образ врага. По словам К. Клакхона «в случаях, когда безопасность индивида, равно как сплоченность целой группы начинает находиться под угрозой, все и всегда начинают искать «козлов отпущения», что объединяет все слои населения страны. При этом для отечественной цивилиза-ционной традиции весьма характерен мессианский посыл осознания того, насколько значимо бытие России» [4, с. 166].
Возможность реализации этого сценария открывает изучение собственных условий глобального общества и требований, предъявляемых ими к психологическим способностям человека. Оно позволяет сформулировать этическую концепцию светской конфессиональной культуры, как особой модели восприятия людей и отношения к ним, основанной на признании их высшей ценности и способствующей развитию у человека эмпа-тии и, с ее помощью, культурного интеллекта. Развитие этой, последней способности представляется высшим благом для человека и общества в условиях глобальности, поскольку позволяет человеку эффективно ориентироваться и действовать в них, настраивает его на конструктивные отношения с другими людьми и, тем самым, может способствовать сохранению внутренней стабильности самого глобального общества.
Литература
1. Балагушкин Е.Г. Проблемы морфологического анализа религий. - М.: ИФРАН, 2003. - 218 с.
2. Беломоева О.Г. традиция в контексте взаимодействия локального и глобального Саранск, 2012. -247 с.
3. Митрохин Н. Русская православная церковь: современное состояние и актуальные проблемы. Изд
2-е. испр.доп. - М.: нов. Литературное обозрение, 2006. - 656 с.
4. Клакхон К.К.М. Зеркало для человека: Введение в антропологию /пер. с англ. Панченко А.А. - СПб.: «Евразия», 1998. - 352 с.
5. Куртц П. Запретный плод: Этика гуманизма. М., 2002. - С. 25-27.
6. Кутырев В.А. Человек и иное: борьба миров / В.А. Кутырев. - СПб.: Алетейя, 2009. - 264 с.
7. Тиллих П. Избранное. Теология культуры. М.: Республика, 1995. - С. 239.
8. Мочалов Е.В. Антропологические темы в философии всеединства России XIX-XX вв. - Н.-Новгород, 2002. - С. 29.
9. Россман В. О философии континентальной и аналитической и об интеллектуальной многоукладности // Вопр. философии. 2002. - № 11. - С. 106-123.
10. Шпет Г. Философия и история // Вопросы философии и психологии. 1916. - № 4 (134). С. 430, 432, 438.
11. Хантингтон Самуэль. Столкновение цивилизаций / Самуэль Хантингтон; пер. с англ. Т. Велимеева. -М.: АСТ: Астрель, 2011. - 511 с.
12. Франк Л.С. Философские предпосылки деспотизма // Русская мысль. 1907. - Кн. III. - С. 95-109.
13. Белфор Э. Аудит культуры: субсидируемый культурный сектор в новом государственном управлении // Международный журнал культурной политики. 2004. - Том 10. № 3. - С. 281-299.
THE INTERACTION OF THE SPIRITUAL TRADITIONS OF PROTESTANTISM AND ORTHODOXY IN RUSSIA: RETHINKING THE MORAL ASPECT OF THE PHILOSOPHY OF D. BONHOEFFER
Bolmusov P.A.
National Research Mordovian State University N.P. Ogareva
The article deals with the problem of interaction between the spiritual traditions of Protestantism and Orthodoxy in Russia. The author comes to the conclusion that the movement of secular religious moralism since the 20th century has focused on the liberation of man and society from the restraining influence of religious norms, which, according to its theorists, contain contradictions, do not re-
fleet existing realities and can serve as a justification for actions that are contrary to humanism. It is noted that the moral and regulatory function of such has a special significance in terms of the position of the religious and social traditions of the spirituality of Russia. As a result, the Orthodox heritage of Russia has such a direction as the "healing of the human soul". It is noted that this feature of the Orthodox culture is quite clearly noted in the works of Russian philosophers. The significance of an integrated approach to these phenomena is assessed.
Keywords: religion, pan-unity, Protestantism, society, morality, ethics, non-religious Christianity.
References
1. Balagushkin E.G. Problems of morphological analysis of religions. - M.: IFRAN, 2003. - 218 p.
2. Belomoeva O.G. tradition in the context of local and global interaction Saransk, 2012. - 247 p.
3. Mitrokhin N. Russian Orthodox Church: current state and current problems. 2nd edition. corrected add. - M .: new. Literary Review, 2006. - 656 p.
4. Klakhohn K.K.M. Mirror for Man: An Introduction to Anthropology / transl. from English. Panchenko A.A. - St. Petersburg: "Eurasia", 1998. - 352 p.
5. Kurtz P. Forbidden Fruit: The Ethics of Humanism. M., 2002. -S. 25-27.
6. Kutyrev V.A. Man and the other: the struggle of the worlds / V.A. Kutyrev. - St. Petersburg: Aleteyya, 2009. - 264 p.
7. Tillich P. Favorites. Theology of culture. M.: Respublika, 1995. -S. 239.
8. Mochalov E.V. Anthropological themes in the philosophy of the unity of Russia in the XIX-XX centuries - N.-Novgorod, 2002. -P. 29.
9. Rossman V. On the philosophy of continental and analytical and on intellectual multiformity // Vopr. philosophy. 2002. - No. 11. -S. 106-123.
10. Shpet G. Philosophy and history // Questions of philosophy and psychology. 1916. - No. 4 (134). pp. 430, 432, 438.
11. Huntington Samuel. Clash of Civilizations / Samuel Huntington; per. from English. T. Velimeeva. - M.: AST: Astrel, 2011. -511 p.
12. Frank L.S. Philosophical premises of despotism // Russian Thought. 1907. - Prince. III. - S. 95-109.
13. Belfore E. Auditing Culture: the subsidized cultural sector in the New Public // Management International Journal of Cultural Policy. 2004. - Vol.10. No. 3. - P. 281-299.
