CC BY
115
А.А. Непомнящий, А.С. Кравчук
ВЫСШИЕ ЧИНОВНИКИ ТАВРИЧЕСКОЙ ГУБЕРНИИ В ВОСПРИЯТИИ ИНОСТРАННЫХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА
A.A. Nepomnyashchiy, A.S. Kravchuk
The Senior Officials of Taurida Province in the Perception of Foreign Travelers in the First Half of the Nineteenth Century
Записки путешественников по Крыму занимают одну из ключевых позиций среди иных источников по истории полуострова конца XVIII - первой половины XIX вв. Сегодня ни один серьезный труд по истории полуострова той эпохи, не может обойтись без использования этих оригинальных данных. По справедливому замечанию профессора Санкт-Петербургского университета К.Н. Бестужева-Рюмина, «сообщения иностранцев не без основания считаются важным материалом для понимания истории Крыма, поскольку иностранца по большей части поражает то, что остается неприметным для местного жителя»1.
Литературные травелоги представляют собой разновидность воспоминаний. Они зачастую принимали вид дневника, описывающего мелочи жизни изо дня в день, а порой им придавалась форма писем к друзьям2.
В начале XIX в. произошел всплеск интереса к запискам путешественников, что объясняет их активную публикацию. Это привело к изменению отношения авторов к создаваемым ими текстам. Теперь они предназначались для читающей публики и широко проникали на страницы популярных периодических изданий, перестали быть частным делом их авторов и стали явлением книжной культуры3. Путешественники на страницах травелогов все чаще начали обращаться к сравнению западно- и восточноевропейской культур, а это неизбежно вело к политизации написанного.
С другой стороны, травелоги несут на себе яркий отпечаток личности автора, его «настройки на восприятие» увиденного. По справедливому замечанию анонимного критика «Путешествия Маршала Мармона, герцога Рагузского...», «каждое путешествие имеет особенный характер, соответственный характеру путешественника последний сообщает книге цвет души своей, кладет на нее печать ума своего»4.
Поэтому сведения, почерпнутые из книг иностранцев, посещавших полуостров, были подвергнуты сравнению с сохранившимися в архивах Санкт-Петербурга, Симферополя и Одессы документами таврических губернских учреждений и фрагментами личной переписки высших чиновников губернии, выявленными авторами ста-
тьи.
Присоединение Крыма к Российской империи в 1783 г. резко подняло интерес к полуострову и обусловило многократный рост количества публикаций по его истории. Екатерина II, осуществив свое знаменитое путешествие в 1787 г., еще более подогрела интерес к нему. Вслед за императрицей в Тавриду потянулась длинная вереница отечественных и иностранных путешественников.
Первые ехали на юг за местной экзотикой и с желанием полюбоваться природой и античными памятниками. Как правило, они были знакомы с особенностями административно-территориального устройства Новороссийского края (Новороссии), в состав которого входила Таврическая губерния, образованная в 1802 г. Они часто оставляли хвалебные отзывы о начальствующих лицах края и губернии, поскольку гостили у них.
Вторые, сверх того, обращали пристальное внимание на успехи и неудачи российской администрации, не боялись критиковать работу чиновников, давали оценки вероятным путям развития края, обдумывали возможности роста международной торговли через портовые города Новороссии.
Большие трудности въезда на территорию Российской империи, особенно в правление императора Николая I, через сухопутную границу или морем, необходимость предварительного согласования по дипломатическим каналам сроков и маршрута путешествия, строгость полицейского надзора по всему пути - все это сильно осложняло жизнь путешественников. С другой же стороны, полицейско-бюрократические порядки империи неизбежно сводили чиновников и иностранных путешественников лицом к лицу, создавали почву для общения, давали последним возможность общаться с губернскими начальниками - чинами ведомства внутренних дел.
Путешественники - они, как правило, людьми были состоятельными, с положением в обществе - стремились посетить начальствующих лиц Таврической губернии. А последние считали своей обязанностью оказывать содействие именитым путешественникам, щедро предоставлять им и их спутникам кров и стол, сообщать проезжающим заграничным гостям интересующие их сведения, если, конечно, они не составляли государственную тайну. К тому же многие губернаторы являлись крупными землевладельцами, создателями первых обширных имений на полуострове. Их имения, их дома, похожие на дворцы, также очень интересовали иностранцев.
Поэтому многочисленные путевые заметки иностранных путешественников имеют особое значение для понимания того, как их авторы в первой половине XIX в. воспринимали высших чиновников Таврической губернии и как оценивали их служебную деятельность в Крыму.
* * *
Нехватка знаний в Европе о Северном Причерноморье и Крыме побуждала зарубежных гостей, посетивших полуостров в первой половине XIX в., не просто описывать увиденное, а создавать как можно более полную картину, окунуть читателя в прошлое и заглянуть в будущее. Вместе с тем, агрессивная колониальная политика европейских держав и развитие международной торговли способствовали росту потребности в этих сведениях.
Одним из первых трудов, написанных в подобном ключе, можно назвать путевые заметки британского путешественника, ученого Эдварда Даниэля Кларка, посетившего Крым в 1800 г.5 Его записки сыграли одну из важнейших ролей в формировании отношения британской общественности к полуострову и проводимых там российской администрацией преобразований. Он лишь вскользь упомянул в своих заметках о местных чиновниках - гораздо подробнее остановился на значении реформ императрицы Екатерины II и Г. А. Потемкина для Таврии.
Наиболее ярко Э. Кларком нарисована картина бедствий, которую, по его мнению, причинили новые власти: «Если сегодня спросят, как вели себя русские в отношении Крыма после той порочности, жестокости, убийств, с помощью которых он был присоединен, ответ можно дать несколькими словами. Они опустошили страну, вырубили деревья, разрушили дома, сровняли с землей священные постройки местных жителей и общественные сооружения, нанесли вред водопроводам, ограбили население.. ,»6.
Э. Кларк не скрывал своей симпатии к крымским татарам, тем не менее, считал их не готовыми к созданию собственного государства и именно поэтому видел Крым в составе Османской империи7. Его травелог во многом был призван сформировать образ о русских как о варварах, разрушающих культурное наследие в присоединенном Крыму.
Уже современники Э. Кларка подвергли острой критике его однобоко написанное произведение8.
Необходимо учитывать, что ситуация в Таврической губернии на рубеже XVШ-XIX вв. была действительно сложной9. Продолжалось сокращение численности населения. Согласно отчету Таврического гражданского губернатора действительного статского советника Д.Б. Мертваго императору Александру I за 1804 г., в Таврической губернии (включала в себя Крым и материковые уезды Северной Таврии) проживало 245 734 человека (без учета Севастополя)10, на побережье от Балаклавы до Феодосии - всего 2 910 человек11. Число «обывателей» (жителей всех сословий) росло крайне медленно, особенно в Крыму. К 1825 г. в губернии проживало всего 314 399 человек12. Бедственное положение в экономике неоднократно подчеркивалось на страницах губернаторских отчетов13. Именно такую
картину лицезрел путешественник, который пошел по пути красочной гиперболизации увиденного.
Несколько иные мотивы преобладают в труде француза, барона Жуана де Рейи, путешествие которого датируется 1803 г. По пути в Крым его сопровождал А.Э. Ришелье, который направлялся на юг, получив назначение на должность градоначальника Одессы. Среди современников бытовало предположение, что Ж. де Рейи выполнял разведывательную миссию по заданию Наполеона Бонапарта. Ценность его труда состоит в том, что, в отличие от большинства травелогов, оно, в основном, содержит достоверные сведения. Не последнюю роль в этом сыграл и тот факт, что консультантом и редактором путевых заметок француза выступил известный ученый Петр Симон Паллас, проживавший в это время в Симферополе14.
По мнению французского путешественника, «с тех пор как Крым стал принадлежать России, произошли значительные изменения в жизни полуострова. Были предприняты тщетные попытки добиться благосклонности новых подданных, путем уважения их религии и позволения им выбирать судей из своих представителей. Причина неудач кроется в том, что правительство стремится сделать аграриями людей, которые были воинственны и непокорны, но это невозможно эффективно осуществить без полного изменения образа их жизни. Препятствием также стала массовая эмиграция татар, а те, кто остался, сделают тоже самое при первых сложностях, которые могут возникнуть с властями. Это может произойти совсем скоро»15.
При этом путешественник не слишком высоко оценивал вклад татарского населения в развитие экономики края, а потому считал, что их отбытие за границу не нанесет существенного вреда. Подобные идеи были широко распространены в среде российской элиты. Между тем, отток крымских татар с полуострова в начале XIX в. действительно был значительным. Так, только за 1804 г. губернатором Д.Б. Мертваго было выдано 1 570 паспортов для выезжающих на постоянное место жительство в Османскую империю16. Правда, остается неизвестным количество реэмигрировавших.
Французский путешественник не обошел вниманием личность первого Таврического гражданского губернатора Г.П. Милорадови-ча, который оказал ему «самый лестный прием»17.
Ж. де Рейи заметил и обозначил многие проблемы Крыма той эпохи. Причину возникновения массовых земельных тяжб, захлестнувших губернию, он видел в различии законодательной базы Российской империи и Крымского ханства, а также в бесконтрольной продаже и покупке земли в первые десятилетия после присоединения полуострова18. Высказанные Ж. де Рейи предположения подтверждаются архивными документами Канцелярии Таврического губернатора, отложившимися в Государственном архиве Республики Крым. В частности, весьма красноречивы справки, составленные в ходе работы Комиссии, учрежденной для разбора споров по зем-
лям и определения повинностей, работавшей в 1802-1810 гг.19
Путешественник подверг критике работу губернского аппарата управления: «После присоединения Крыма к России была установлена такая же административная система, как и в других частях империи, что не могло способствовать расположению сердец татар. Не зная языка, на котором осуществляется делопроизводство, они оказались незащищенными от многочисленных притеснений и часто бросались на произвол коварных переводчиков»20.
Отметим, что после создания Таврической губернии 8 октября 1802 г. вместо губернского правления, как в других губерниях империи, было образовано Таврическое губернское правительство, в котором председательствовал губернатор и с правом совещательного голоса присутствовали по два представителя «от русских и татарских поселян»21. Несмотря на это, знающих русских язык и желающих занять эти должности крымских татар, как правило, не находилось, что приводило к назначению на выборные позиции чи-новников22. В итоге смысл этого нововведения сводился на нет, и 4 октября 1838 г. правительство было преобразовано в правление23.
Второго Таврического гражданского губернатора - Д.Б. Мертва-го - упоминает на страницах своих путевых записок другой французский путешественник, близкий друг А.Э. Ришелье - Габриэль де Кастельно. Он отметил: «Сразу же по прибытии в Акмечеть или Симферополь [в 1806 г.] я отправился к губернатору Крыма господину Мертваго. Он очень душевно принял меня. Во время беседы с этим уважаемым человеком я узнал много полезного, что могло бы пригодиться в ходе моего путешествия по Крыму. Плохое состояние здоровья губернатора вынудило его подать в отставку, и по возвращении в Симферополь я его уже не застал. Господин Мертваго получил важное назначение [генерал-провиантмейстера]24, а его место занял очень знающий человек, господин Бороздин»25.
В 1806 г. полуостров посетил соотечественник Э.Д. Кларка - Реджинальд Хебер, который уделил пристальное внимание Феодосийскому градоначальству, образованному 8 октября 1802 г. При создании градоначальства предполагалось, что эта административно-территориальная единица будет обладать широкой самостоятельностью в решении хозяйственных вопросов26. Чиновник, возглавлявший его, подчинялся не Таврическому гражданскому губернатору27, а напрямую - Новороссийскому генерал-губернатору (в 1805-1822 гг. эта должность именовалась «Херсонский военный губернатор», ее занимали с 1805 по 1815 гг. - градоначальник Одессы генерал Э.О. Ришелье, с 1815 по 1822 гг. - генерал А.Ф. Ланжерон; Новороссийское генерал-губернаторство с центром в Одессе было учреждено в 1822 г.)28. На этой почве у государственных служащих часто возникали противоречия и «трения», затруднявшие работу аппарата управления29.
В Феодосии Р. Хебер познакомился с работой первого градона-
чальника - генерала Андрея Семеновича Феньша (1804 - 1807). Путешественник отметил: «Генерал Феньш спроектировал очень хорошую набережную, для чего разобрал часть разрушенных строений и стены, сделал хороший въезд в город с севера <...>. Построил очень большой и удобно расположенный карантин»30. Встреча с самим градоначальником не состоялась, так как тот в это время находился в столице. О планах правительства по развитию Феодосии как коммерческого порта иностранец узнал из письма, посланного градоначальником на его имя: «целью было создание банка в Кафе и связать торговлей город с Доном через Арабат». Также британец отметил оптимизм феодосийских купцов, верящих в успех задуманного, при этом упомянул и о противоположном мнении, которое услышал в Таганроге31.
В травелоге неоднократно отмечается малонаселенность полуострова и незначительная застройка большинства городов32, а губернский центр и вовсе был охарактеризован как «убогое и разоренное место»33. Заметим, что Симферополь только к середине XIX в. стал походить на административный центр, а численность населения достигла 20 981 человек34.
Как и его предшественники, Р. Хебер констатировал сложность и запутанность ситуации, возникшей в сфере земельных отноше-ний35. Он подверг острой критике запрет администрации на вырубку лесов в Крыму, особо отметив, что это способствует дороговизне дров, а также препятствует развитию кораблестроения, имея в виду строительство гражданских судов36. Дело, однако, в том, что введенные тогда ограничения на лесозаготовки были вынужденными и необходимыми. На рубеже XVШ-XIX вв. массовая вырубка деревьев в Крыму на дрова и прочие хозяйственные нужды вызывала серьезную озабоченность местных чиновников и центральных учреждений. Распространенными были случаи, когда новые собственники земельных участков вырубали лес, а иногда и плодовые деревья, получали быструю прибыль, после чего оставляли земли пустующими. Интенсивное истребление деревьев стало причиной сворачивания ряда проектов по развитию на полуострове промышленности37.
По этой причине, в частности, возникли сложности со строительством селитряного завода для Черноморского флота в Инкермане38.
* * *
Среди разнообразного корпуса записок иностранцев выделяется труд Мэри Холдернесс39.
Она проживала в Крыму длительное время, с 1816 по 1820 гг., и имела возможность более глубоко окунуться в реалии местной жизни. Англичанка подробно и фактически без ошибок изложила особенности административного устройства Новороссии40, принципы работы судебной системы, отметив наличие тут коррупции и злоу-
потреблений чиновников41. Особо она выделила значительное число судебных тяжб в земельной сфере42.
Действительно, именно в это время нарушения, совершаемые государственными служащими, достигли такого размаха, что была учреждена Следственная комиссия для искоренения злоупотреблений, работавшая в Таврической губернии в 1816-1819 гг.43 Архивные документы демонстрируют значительные масштабы проблемы, особенно остро стоявшей в северных, материковых, уездах44. М. Хол-дернесс объективно выделила большую самостоятельность органов управления посещенного ею края по сравнению с другими частями империи, видя причину этого в удаленности Крыма от центра45.
Первым из чиновников, с которым она познакомилась, стал Таврический гражданский губернатор генерал Андрей Михайлович Бороздин. Любознательная исследовательница особо отметила его деятельность как основателя в Крыму мануфактур по производству тканей46. Она живописала про его Саблынскую экономию (современные с. Партизаны и с. Каштаны Симферопольского района), воздала должное трудам Херсонских военных губернаторов генералам А.Э. Ришелье и А.Ф. Ланжерона, работу которых назвала успеш-ной47. Подробно охарактеризованы управленческие приемы Феодосийского градоначальника Ф.И. Энгеля48, который, по ее мнению, «положил конец многочисленным бесчинствам, закравшимся в работу карантина и таможни», благодаря чему доходы административной единицы были увеличены с 250 тыс. до 700 тыс. руб.49
Действительно, многочисленные нарушения, имевшие место в Феодосийском градоначальстве, подтверждаются и в выявленной нами служебной записке преемника Ф.И. Энгеля - П.В. Гаевского (1821 - 1822)50.
Чаще других в травелогах упоминается имя третьего Таврического губернатора - А.М. Бороздина, который также был известен как собственник имений Саблы и Кучук-Ламбат (с. Кипарисное, городской округ Алушта). Многие из путешественников гостили в его имениях, оставили яркие описания хозяина и его усадеб.
Шотландский доктор, член Общества естественной истории Эдинбурга Роберт Лайелл писал о Саблынской экономии: «Жилище господина Бороздина выглядит очень бледно снаружи, что вполне соответствует и его внутреннему виду. Вкус сенатора заставляет его более ценить красоты природы и устройство своих садов, нежели удобство и порядок в своем доме»51. Он отметил богатое собрание книг в библиотеке, которая также служила «лабораторией, аптекой и кабинетом математических и физических приборов, музеем редкостей, особенно луков и стрел азиатских племен»52. Шотландец подробно описал расположенные там фабрики по производству тканей.
Восторженные отзывы о Саблах оставили и другие французы -автор первого путеводителя по Крыму Шарль Монтадон53 и швейцарский археолог и натуралист Фредерик Дюбуа де Монпере54.
Схожую оценку Саблынскому имению дал французский консул на Кавказе Ж.-Ф. Гамба: «В деревне Саблы, основанной генералом Бороздиным, имелось около тысячи крепостных; угодья были разбиты на многочисленные квадратные участки. Рядом с деревней повсюду были видны постройки, предназначенные под фабрики. В центре находился великолепный особняк, окруженный садами, и широкая дорога, обсаженная деревьями»55. Сам дом губернатора не слишком впечатлил француза: «Хотя особняк и отличался элегантностью, трудно себе представить беспорядок, царящий там, пренебрежение к удобствам и благополучию. Неряшливость и изящество, роскошь и нищета, казалось, соперничали друг с другом в этом доме»56.
Ж.-Ф. Гамба отметил, что А.М. Бороздин мало и неохотно занимался государственной службой, исполняя обязанности губер-натора57. Подобное мнение бытовало и среди чиновников, о чем свидетельствуют архивные документы. Отставной комиссар флота (военный чиновник, ведавший денежным и вещевым обеспечением экипажей) Бегич был еще более критичен в оценке работы А.М. Бороздина на посту губернатора: «У мосье сенатора Бороздина правда сгорела, совесть сошла с ума, искренность спряталась, правосудие в бегах»58.
В августе-сентябре 1827 г. британец Джеймс Уэбстер гостил у А.М. Бороздина в Кучук-Ламбате. Путешественник называет чиновника «первым русским поселенцем на Южном берегу Крыма, который поселился там примерно 40 лет назад»59. В действительности же А.М. Бороздин стал владельцем Кучук-Ламбата в 1813 г. и еще длительное время скупал земли поблизости от имения60. Дж. Уэбстер заметил: «Генерал очень жаловался на Кларка, который находясь шесть недель в Симферополе, завел себе привычку каждый день обедать у А.М. Бороздина, который в то время руководил войсками в Крыму. Кларк часто выражался неясно, но был хорошим молодым человеком <...>. Генерал сообщил нам, что многое из описанного Кларком является ложью, например, история о том, что русский застрелил муллу. Говоря об этих искаженных фактах, Бороздин добавил: "Не знаю, зачем он это сделал, ведь его повсюду хорошо принимали"»61.
Не оставило равнодушным путешественника и само имение Ку-чук-Ламбат. В уникальном - для «дикого» тогда еще Южного берега Крыма - саду он заметил произрастающие апельсины, оливки, лавры, яблоки различных сортов, груши, миндальные деревья. Самого хозяина Дж. Уэбстер описал так: «Бороздин пожилой мужчина в возрасте около 60 лет, свеж, хорошо информирован и очень общительный. Он говорит на французском, итальянском, немецком и русском языках. Женат, но длительное время живет отдельно от супруги. Мы были приняты им с большим гостеприимством и, пока оставались у него, дегустировали произведенные им вина»62.
В 1821-1822 гг. Крым посетил британский миссионер Эбенезер Гендерсон, который побывал в имении А.Э. Ришелье в Гурзуфе63. Именно с его деятельностью англичанин связывал все успехи в развитии юга России64.
Э. Гендерсон стал одним из немногих путешественников, посетивших таврического муфтия, в должности которого в то время был Аджи Абдураим эфенди, проживавший в Карасубазаре (ныне г. Бе-логорск) и являвшийся главой мусульман губернии в 1816-1829 гг.65 Англичанин описал его как «молчаливого старца с величественными манерами»66. Они обсуждали религиозные темы, однако беседа осложнялась плохим слухом муфтия. Гости подарили муфтию Псалтырь, переведенный на турецкий язык.
Интересным также является описание жизни ногайцев, проживающих на севере Таврической губернии. Путешественник охарактеризовал деятельность начальника ногайских орд Якова де Мезона67, который внес значительный вклад в переведение кочевников к оседлому образу жизни68, а также в создание и развитие города Ногайск (Обиточное) [ныне г. Приморск, Украина]69, пресек многочисленные притеснения ногайцев со стороны чиновников70.
Несколько раннее деятельность Я. де Мезона получила освещение в путевых заметках Виттингтона71, объехавшего с познавательной целью северные уезды Таврической губернии летом 1816 г. Высокую оценку трудам начальника ногайских орд давали не только путешественники, но и вышестоящие чиновники, за что Я. де Мезон неоднократно был награжден72.
В 1822 г. Крым посетил уже упомянутый нами Р. Лайелл. Любопытны его замечания по поводу имевшей место коррупции в аппарате управления Таврической губернии. В подтверждение своих слов он затрагивает постоянное увеличение сметы на возведение Алек-сандро-Невского собора в Симферополе73, засвидетельствованное и в архивных материалах74. Именно в связи с многочисленными нарушениями во время строительства храма отстранили от должности губернатора А.М. Бороздина, однако во время следствия все обвинения были с него сняты75. В записках приведены цитаты из труда М. Холдернесс об ужасающих масштабах злоупотреблений местных чиновников, наносящих вред рядовым жителям губернии. Причину этого пагубного явления Р. Лайелл видел в низком жалованье и плохом материальном обеспечении государственных служащих, что подталкивало их к финансовым преступлениям по должности76.
Перепроверяя эти утверждения по архивным материалам, мы обнаружили многочисленные безрезультатные ходатайства чиновников о повышении жалованья служащим государственных учреждений Таврической губернии. В качестве ключевого аргумента просители указывали на высокие цены в губернии по сравнению с другими губерниями и областями империи77.
Начальствующие лица Новороссийского края прекрасно пони-
мали эту ситуацию и ее пагубность. Так, Херсонский военный губернатор А.Ф. Ланжерон неоднократно обращал внимание Таврических гражданских губернаторов на факт уклонения чиновников «жалованье получавших»78 от прямых служебных обязанностей. Острую нехватку «хороших чиновников» отмечал в своих отчетах, отсылаемых в столицу, и Таврический гражданский губернатор статский советник А.И. Казначеев: «Новый край сей еще мало населенный и заключающий в себе весьма тесный круг людей, определенных для отправления службы, вообще имеет нужду в хороших чиновниках»79.
* * *
Со второй четверти XIX в. картина, рисуемая иностранными путешественниками, начитает меняться: она становится более широкой и менее предвзятой. Причин изменений оценок происходящего на полуострове было несколько.
Во-первых, изменился социальный состав путешественников: среди них появлялось все больше государственных служащих, торговцев, ученых.
Во-вторых, ввиду крайней скудости в Европе сведений о Крыме первые путешественники стремились дать общую картину, а их последователи стали сосредотачиваться на собственных переживаниях и особенно ярких впечатлениях и сюжетах.
В-третьих, хозяйственное разорение и запустение первых десятилетий XIX в. сменилось в Таврической губернии экономическим ростом.
Во многом подъем в хозяйственной и культурной жизни был связан с деятельностью Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора графа Михаила Семеновича Воронцова. Он лично приглашал многих иностранцев осмотреть Крым с целью привлечь часть из них как опытных специалистов на государственную службу. Эти изменения подметил русский чиновник французского происхождения Поль Гибаль, посетивший полуостров в 1818-1819 гг.: «Многие путешественники уже писали о Крыме, все отмечали в воспоминаниях его чарующие ландшафты, его благоприятный климат, плодородие его земли, и почти все они преувеличивали. Однако за последние годы этот край был изъезжен во всех направлениях таким большим количеством путешественников, русских и иностранных, всех классов и сословий, что о полуострове создалось более точное представление, чем взгляд, который содержится в поэтических описаниях первых путешественников»80.
Лестные отзывы о М.С. Воронцове оставил и Дж. Уэбстер. Генерал-губернатор, по его мнению, «сделал много улучшений в регионе, как с помощью вложенных средств, так и благодаря либеральной и примирительной политике»81. В Симферополе британца принима-
ла Наталья Федоровна Нарышкина, жена занимавшего тогда пост Таврического гражданского губернатора Дмитрия Васильевича Нарышкина. Она жаловалась гостю на английских путешественников, искажающих, по ее мнению, образ русских82. Одним из важнейших начинаний главного начальника Новороссийского края Дж. Уэбстер считал сооружение дороги вдоль Южного берега Крыма ради того чтобы превратить полуостров в популярнейшее место в Российской империи. Безусловно, это понимали и российские власти. По задумке правительства развитие путей сообщения должно было сделать более доступными строительные материалы и привлечь капитал83. По тем же соображениям активно строили шоссейные дороги на полуострове, и дорога на Южный берег была только частью этого грандиозного проекта84.
Таврический гражданский губернатор Александр Иванович Казначеев удостоился внимания со стороны Т.Б. Армстронга, путешествовавшего по полуострову в 1828 г. В то время А.И. Казначеев совмещал посты начальника губернии и Феодосийского градоначаль-ника85. Путешественник отметил, что он - «приветливый человек и получает удовольствие от компании пилигримов»86.
По поводу губернского центра Т.Б. Армстронг высказался так: «Улицы города, которых около дюжины, очень неупорядоченные и находятся в жалком состоянии. Кроме дома губернатора Симферополь представляет собой собрание ничтожного вида сооружений»87. Между тем, архивные документы свидетельствуют о другом: именно в это время в городе велось строительство моста через р. Салгир88, возводилось значительное число частных домов и административных зданий89, завершалось строительство Александро-Невского собора.
Подробное описание жизни николаевской России оставил шотландец Джеймс Александер90. Посетив Крым в 1829 г., он посвятил А.И. Казначееву следующие строки своих записок: «Он очень умный, интеллигентный и добрый человек и, сделав много полезного, был вознагражден назначением на должность губернатора, подчиненного князю Воронцову, который руководит всей Тавридой или Новороссией. Леди Казначеева, в девичестве княгиня Волконская, очень приветливая женщина. Казначеевы были со мной учтивы и внимательны, так что это невозможно будет забыть»91. Губернатор обеспечил путешественника лошадьми, переводчиком и рекомендательными письмами к своим знакомым, проживающим на Южном берегу Крыма92. Кроме того, шотландец посетил Н.Ф. Нарышкину, лестно отозвался о ее имении, расположенном на берегах Салгира. Он упомянул об ее отличном знании английского языка и наличии в библиотеке имения книг на английском языке93.
Большинство путешественников отмечали гостеприимство губернаторов и градоначальников. На полуострове прослойка дворянства была незначительной, губернские чиновники составляли
малочисленную группу образованной интеллигенции, и их интерес к редким путешественникам был закономерен.
Венгр по происхождению Янош Карой Беш, посетивший Крым в 1829 г., описал радушие Керченского градоначальника И.А. Стемп-ковского и попечителя керченской торговли с черкесами Р. Скасси94. Посетил путешественник и имение бывшего Таврического гражданского губернатора А.М. Бороздина Кучук-Ламбат, которое произвело на него приятное впечатление95.
Многие сюжеты крымской истории и особенности этнографии полуострова нашли отражение в путевых заметках маршала Огюста Фредерика Луи де Мармона, герцога Рагузского, посетившего Крым в 1834 г. Ему удалось побывать в имениях большинства Таврических гражданских губернаторов. Оказавшись в Саблах, принадлежавших до 1828 г. А.М. Бороздину, он отметил: «Мы остановились в Собла, даче графини Лаваль. Здесь, как говорят, были первые насаждения и это первое место, которое сделалось обитаемым. Растительность прелестная и самая разнообразная, показывает все, что может производить эта страна»96.
Посетив имение Д.В. Нарышкина на окраине Симферополя, француз записал: «Мы останавливались в прелестном жилище за полторы версты от Симферополя. Оно принадлежит графу Воронцову, а было устроено г-м Нарышкиным, прежним губернатором Таврическим. Прелесть новых жилищ здешней страны в том, что они удобны и изящны: их устраивали люди, которые путешествовали, и брали в образец из лучшего, виденного ими в других местах, что только применялось к собственному их положению. Таков здешний дом графа Воронцова, где сад распланирован превосходно и покрыт прелестными деревьями»97.
В Симферополе О. де Мармон познакомился с А.И. Казначее-вым: «Г-н Казначеев, губернатор Таврический, человек предупредительный, любезный и обязательный: он принял меня как можно лучше и с этой минуты сопутствовал нам во все остальное путешествие мое по Крыму»98. «Оттуда мы отправились в Кильбурн [Ныне с. Пионерское Симферопольского района. - А.Н., А.К.], принадлежащий г-ну Перовскому: он также был Таврическим губернатором и устроил себе жилище, в которое удалился. Странно, что первые из богатых людей, приехавших поселиться в Крыму, не открыли неизмеримых выгод Южного берега, обещавшего всякому, кто станет обрабатывать его, и богатое вознаграждение, и пленительное жилище. Г. Перовский сделал все, что только можно было из избранного им места; хотя дом у него прекрасный, сад цветущий, но окружающие места всегда будут наводить тоску в этом жилище»99.
На Южном берегу француз посетил А.М. Бороздина: «В Биюк-Ламбате остановились мы у генерала Бороздина. Это еще один из прежних губернаторов Крыма и один из первых, который старался придать истинную цену богатствам здешней страны. Жилище у
него скромное, но милое, возделывание земель, кажется, идет очень хорошо, а вина г-на Бороздина превосходны. Сделанное наподобие нашего шампанского могло бы обмануть наших знатоков»100.
Особое внимание в записках маршала отведено М.С. Воронцову, сопровождавшему его: «Все это движение, все успехи произведены графом Воронцовым, который могущественно ускоряет их двумя способами. Как генерал-губернатор южной России, он облегчает все частные предприятия и покровительствует им; как помещик, он дает пример, которому всякой старается следовать. Выполняя дело самое полезное для своего отечества, он образует огромное местное имение, и присоединяет его к другим своим богатствам, чрезвычайно огромным»101. Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор, по всей видимости, подробно ознакомил гостя с особенностями административного устройства края, пояснил причины выделения из состава губернии Керчь-Еникальского градоначальства, подчиненного непосредственно министру внутренних дел. О. де Мармон в путевых заметках сообщал, что новое градоначальство предназначено было связать Кавказ и Приазовский район с Одессой, порт должен был принимать иностранные суда без захода в Азовское море102.
* * *
Одним из приглашенных М.С. Воронцовым в Крым стал итальянский врач Тит Ванцетти, совершивший свое путешествие в 1835 г.103
Он особо отметил: «Всего несколько лет назад, во времена путешествия академика Палласа, все здесь было заброшено, и только гений нынешнего руководителя этой территории по-настоящему раскрыл все богатства края: он насадил здесь культуру ведения сельского хозяйства, построил дороги, а также устранил все препятствия на пути промышленного развития Крыма и создания еще одного бесценного источника обогащения империи и ее населения. Именно этот человек стоит у истоков рождения новой эры в истории полуострова»104.
15 октября итальянец посетил «прекрасное поместье Кильбу-рун», принадлежавшее бывшему Таврическому гражданскому губернатору Н.И. Перовскому105. Побывав в Керчи, он отметил, что город «достиг ощутимого прогресса»106. Подобную похвалу можно считать комплиментом покровителю доктора - М.С. Воронцову, который был инициатором создания Керчь-Еникальского градоначальства и которому Т. Ванцетти посвятил свою книгу.
Не обошел Т. Ванцетти вниманием и других чиновников: «Хочу воспользоваться случаем, чтобы выразить свою горячую признательность Его превосходительству губернатору Тавриды господину Казначееву, керченскому градоначальнику Херхеулидзеву, властям
других городов полуострова [...] Никогда не забуду, как я, иностранец, был удостоен их дружбы и как они всеми силами поддерживали меня»107.
В 1836 г. по приглашению М.С. Воронцова Крым посетил британец Эдмунд Спенсер. Он оценил усилия князя по улучшению транспортной системы полуострова, ориентированной на путешествен-ников108, отдал должное успехам в различных сферах, охарактеризовал его руководство как «просвещенное правление»109. С особым удовольствием он отмечал приглашения М.С. Воронцовым его соотечественников на различные государственные должности110.
Во многих оценках Э. Спенсер сходится с Э.Д. Кларком. Так, он подробно описывал разрушения, причиненные русскими войска-ми111. Э. Спенсер отметил усиление России в XIX в., которую раньше считали «ограниченной в ресурсах северной страной, а сейчас ее мощь нельзя игнорировать»112. При этом англичанин постоянно подчеркивал техническое и социально-политическое превосходство своей родины над Россией. Он настаивал на необходимости либеральных реформ в Российской империи, которые, по его мнению, должны способствовать экономическому росту этих во многом не освоенных еще земель.
В частности, Э. Спенсер назвал торговлю в Керчи «пустяковой»113. Архивные документы опровергают такую оценку: с момента создания в 1821 г. торговые обороты в градоначальстве выросли к 1836 г. в десятки раз114.
Комплиментарные оценки М.С. Воронцову и его деятельности дал и Чарльз Бойло Эллиот, путешествующий по России в 1830-х гг. Он высоко оценил вклад Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора как крупного помещика в развитие виноградарства и виноделия на Южном берегу Крыма. По его мнению, именно благодаря усилиям М.С. Воронцова производство крымского вина вышло на новый уровень, получив признание во всей России115. Ч. Эллиот не обошел вниманием и имение Нарышкиных в Симеизе. Он упомянул произрастающие там оливки, гранаты, фиговые деревья. По его мнению, там производилось лучшее белое вино в Крыму116.
Воспоминания о керченском градоначальнике Захаре Семеновиче Херхеулидзе оставил немецкий ботаник Карл-Генрих Эмиль Кох, посетивший Крым в 1844 г.: «Керчь <.> имеет отдельного губернатора и во время моего проживания им был грузинский князь Херхеу-лидзе»117. Путешественник, явно симпатизируя чиновнику, отметил его склонность к германофильству и стремление к развитию науки: «Князь уделяет много внимания делам ближайших окрестностей, особенно естествознанию. Я видел у него отличную коллекцию камней и различных ископаемых <.. ,>»118.
Любопытны замечания К. Коха по поводу желания местных властей превратить ялтинскую гавань в связующее звено между Керчью и Одессой. По его мнению, для начала в южнобережном горо-
де необходимо было возвести мол, способный защитить гавань от сильных ветров. Отметим, что в это время в городе существовала небольшая пристань, и уже велось строительство мола119.
При этом он ставил под сомнение исполнение задуманного в связи с тем, что население Южного берега Крыма состояло преимущественно из крымских татар и российского дворянства. Первые, по его мнению, вели натуральное хозяйство и не участвовали в товарном производстве. Исключение составляло лишь овцеводство и садоводство. Вторые, находились в своих имениях с мая по сентябрь и все необходимое из-за дороговизны на местных рынках привозили с собой либо заказывали из Симферополя120.
Среди тех высших чиновников, с кем встречался К. Кох, оказался и Таврический гражданский губернатор В.Я. Рославец, однако ботаник не стал давать ему развернутой характеристики121.
Положительное восприятие полуострова и его жителей представил в своем путевом очерке американский путешественник Джордж Дитсон. Его поездка состоялась в 1847-1848 гг.122 В частности, он дал высокую оценку деятельности А.Э. Ришелье, «добрая память о котором осталась у местных жителей»123. Дж. Дитсон, как правило, не пытался объяснить сути увиденного и редко высказывал собственное мнение. Так, сообщая об упадке торговли в Феодосии, он лишь констатировал выбор Керчи как основного порта124. Путешественник особенно ярко описал Керчь-Еникальское градоначальство. З.С. Херхеулидзе и его супруге Лидии Григорьевне (в девичестве Кушникова) он посвятил следующие строки: «Человек, который управляет городом, очень приветлив, а его жена - одна из самых красивых и очаровательных женщин наших дней»125
Записки путешественников по Крыму занимают одну из ключевых позиций среди других источников по истории полуострова конца XVIII - первой половины XIX вв. Присоединение Крыма к Российской империи в 1783 г. резко подняло интерес к полуострову. Вслед за императрицей Екатериной II в Крым потянулась длинная вереница иностранных путешественников. Обычно на них производило сильное впечатление то, что для местных жителей было привычным, а потому неприметным. Иностранные путешественники замечали наиболее значимые, бросающиеся в глаза ситуации, процессы и проблемы, существовавшие на полуострове. Они обращали пристальное внимание на успехи и неудачи российской администрации, не боялись критиковать работу губернского аппарата управления, указывали на наличие в Крыму коррупции и злоупотреблений чиновников. Также они часто давали оценки высшим чиновникам Новороссийского края и Таврической губернии, поскольку обычно гостили в их домах и лично общались с ними. В результате записки путешественников сохранили восприятие иностранцами высших чиновников Таврической губернии - как их личных качеств, так и управленческих навыков и методов. Подавляющее большинство
иностранных путешественников первой половины XIX в. обычно хвалебно отзывались о высших чиновниках Таврической губернии, а о российском чиновничестве в целом - весьма критически. «Бюрократ-вредитель» предстает на страницах записок путешественников в обезличенном образе рядового государственного служащего. Высшие чиновники воспринимаются и изображаются иностранными путешественниками как творцы всех успехов российской власти в Крыму, как двигатель прогресса. Напротив, рядовой бюрократ-коррупционер изображается как главное препятствие движению России к прогрессу.
Новороссийский край (Новороссия), Таврическая губерния, генерал-губернаторство, губернаторство, градоначальство, генерал-губернатор, Таврический губернатор, градоначальник, чиновничество, коррупция, крымские татары, иностранный путешественник, травелог, Крым, М.С. Воронцов.
Примечания Notes
1 Письма леди Рондо жены английского резидента, при русском дворе в царствование императрицы Анны Ивановны. Санкт-Петербург, 1874. С. 10-11.
2 Роболи Т. Литература «путешествий» // Русская проза. Ленинград, 1926. С. 44.
3 Непомнящий А.А. Записки путешественников и путеводители в развитии исторического краеведения Крыма (последняя треть XVIII - начало XX века). Киев, 1999. С. 54-46.
4 Литературная газета (С.-Петербург). 1840. 31 июля.
5 Clarke E.D. Travels in Various Countries of Europe, Asia, Africa: In 11 vol. Part 1: Russia, Tahtary and Turkey. Vol. 2. London, 1816.
6 Ibidem. P. 179.
7 Ibidem. P. 269, 270.
8 Observation on Dr. Clarke's Travels in Russia, Tartary and Turkey //
American Review of History and Politics. 1812. Vol. 3. P. 70-121.
9 Непомнящий А.А., Кравчук А.С. Крым в начале преобразований: На обочине Империи // Крым: Проблемы истории. Москва, 2016. С. 142-155.
10 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1281. Оп.11. Д. 131. Л. 2-6.
11 Там же. Л. 4-5.
12 Государственный архив Одесской области (ГАОО). Ф. 1. Оп. 190. Д. 542. Л. 222-226.
13 РГИА. Ф. 1281. Оп. 11. Д. 131, 132, 133а.
14 Reuilly J. Travels in the Crimea, and along the Shores of Black Sea,
Performed during the Year 1803. London, 1807.
15 Ibidem. P. 62.
16 ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 542. Л. 222-226.
17 Reuilly J. Op. cit. P. 73.
18 Ibidem. P. 62, 63.
19 Государственный архив Республики Крым (ГАРК). Ф. 24. Оп. 1. Д. 1- 808.
20 Reuilly J. Op. cit. P. 64.
21 Полное собрание законов Российской империи: Собрание 1-е (ПСЗРИ1). Т. XXVII. № 20449.
22 ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 3226. Л. 2-11.
23 О переименовании губернского правительства в правление, а казенной экспедиции в палату // Таврические губернские ведомости (Симфе-рополь).1838. 28 окт.
24 РГИА. Ф. 1349. Оп. 4. Д. 70. Л. 2-3.
25 Gabriel de Castelnau. Essai sur l'histoire ancienne et moderne de la Nouvelle Russie. Statistique des provinces qui la composent. Fondation d'Odessa; ses progrès, son état actuel; détails sur son commerce. Voyage en Crimée, dans l'intéret de l'agriculture et du commerce: 3 tome. Vol. 3. Paris, 1820.
26 ПСЗРИ-1. Т. XXVII. № 20449.
27 ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 542. Л. 135-136.
28 Кравчук А.С. К истории российского государственного строительства в Таврической губернии: Первая половина XIX века // Историческое наследие Крыма. Вып. 27. Симферополь, 2016. С. 213-216.
29 ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 2865. Л. 1-2.
30 Heber R. Life of Reginald Heber, D.D. Lord Bishop of Calcutta. By his Widow: In 2 vol. Vol. 1. London, 1830. P. 261.
31 Ibidem. P. 261-263.
32 Ibidem. P. 262-263.
33 Ibidem. P. 272.
34 РГИА. Ф. 1281. Оп. 5. Д. 49. Л. 46.
35 Heber R. Op. cit. Р. 269, 270. Ibidem. P. 258.
37 РГИА. Ф. 1307. Оп. 1. Д. 19. Л. 1-27; ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 735. Л.
22.
38 ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 747. Л. 33-35; Д. 805. Л. 15.
39 Holderness M. New Russia Journey from Riga to the Crimea, by Way of Kiev with Some Account of Colonization, and the Manners and Customs To which Are Added Notes Relating to the Crim Tatars. London, 1823.
40 Ibidem. P. 117-120.
41 Ibidem. P. 118-121.
42 Ibidem. P. 130, 131.
43 ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 2406. Л. 133-134.
44 ГАРК. Ф. 23. Оп. 1. Д. 3-324.
45 Holderness M. Op. cit. P. 131.
46 Ibidem. P. 91, 92.
47 Ibidem. P. 117-118.
48 Ibidem. P. 134, 135.
49 Ibidem. P. 133, 134.
50 ГАОО. Ф. 1. Оп. 219. Д. 3 (1822). Л. 3-20.
51 Lyall R. Travels in Russia, the Krimea, the Caucasus and Georgia: In 2 vol.Vol. 1. London, 1825. P. 253, 254.
52 Ibidem. P. 252, 253.
53 Монтандон Ш. Путеводитель путешественника по Крыму, украшенный картами, планами, видами и виньетами и предваренный введением о разных способах переезда из Одессы в Крым. Киев, 2011. С. 382-383 .
54 Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие в Крым. Симферополь, 2009.
55 Непомнящий А.А. Ж.-Ф. Гамба и его записки о путешествии по Крыму //
Крымский архив. 1999. № 4. С. 35-42.
56 Непомнящий А.А. Ж.-Ф. Гамба и его записки о путешествии по Крыму //Крымский архив. 1999. № 4. С. 38-42.
57 Непомнящий А.А. Ж.-Ф. Гамба и его записки о путешествии по Крыму //Крымский архив. 1999. № 4. С. 38-42.
58 ГАОО. Ф. 1. Оп. 221 (1810). Д. 8. Л. 11; Кравчук А С. К биографии таврического гражданского губернатора А.М. Бороздина // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Серия: Исторические науки. 2013. Т. 26. № 2 (65). С. 59.
59 Webster J. Travels through the Crimea, Turkey, and Egypt; Performed during the Year 1825-1828: Including Particulars of the Last Illness and Death of the Emperor Alexander, and Russian Conspiracy of 1825: In 2 vol. Vol. 1. London, 1830.P. 60.
60 Кравчук А.С. К биографии таврического гражданского губернатора А.М. Бороздина // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Серия: Исторические науки. 2013. Т. 26. № 2 (65). С. 59.
61 Webster J. Op. cit. P. 60.
62 Ibidem. P. 61.
63 Henderson E. Biblical Researches and Travels in Russia, Including a Tour in the Crimea, and the Passage of the Caucasus: with Observations on the State of the Rabbinical and Karaite Jews, and the Mohammedan and Pagan Tribes, Inhabiting the Southern Provinces of the Russian Empire: With Maps and Plates. London, 1826. Р.
362.
64 Ibidem.
65 РГИА. Ф. 821. Оп. 11. Д. 2. Л. 68-71.
66 Henderson E. Op. cit. P. 371.
67 Ibidem. P. 379-382.
68 ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 805. Л. 38.
69 Там же. Л. 114.
70 ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 736. Л. 109.
71 Whittington. Account of a Journey through Part of Little Tartary; and of Some of the Armenian, Greek, and Tartar Settlements in that Portion of the Russian Empire: From the Journals of Mr. Whittington // Travels in Various
Countries of the East; Being a Continuation of Memoirs Relating to European and Asiatic Turkey. London, 1820. P. 465-468.
72 РГИА. Ф. 1349. Оп. 4. Д. 117. Л. 32.
73 Lyall R. Travels in Russia, the Krimea, the Caucasus and Georgia: In 2 vol.Vol. 1. London, 1825. Р. 241, 242.
74 ГАОО. Ф. 1. Оп. 219. Д. 2 (1811). Л. 3-5.
75 РГИА. Ф. 1349. Оп. 4. Д. 117. Л. 2-3.
76 Lyall R. Op. cit. Р. 341-344.
77 ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 714. Л. 186.
78 ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 2406. Л. 130.
79 РИГА. 1284. Оп. 1. Д. 22. Л. 4.
80 Петерс Т.П. «Записки о путешествии неизвестного лица по Крыму, Новороссии и Кавказу. 1818 - 1820» как исторический источник сведений о Крыме (опыт источниковедческого исследования) // Ученые записки Крымского федерального университета им. В.И. Вернадского. Исторические
науки. 2016. Т. 2 (68). № 3. С. 85.
81 Webster J. Op. cit. P. 64-54.
82 Ibidem. P. 93.
83 ГАОО. Ф. 1. Оп. 190. Д. 55 (1829). Л. 1-4.
84 ГАРК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 7218. Л. 1-12.
85 РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 595. Л. 7об., 8.
86 Armstrong T.B. Journal of Travels in the Seat of War, during the Last Two Campaigns of Russia and Turkey; Intended as an Itinearary through the South of Russia, the Crimea, Georgia, and through Persia, Koordistan, and Asia Minor, to Constantinople: With Map Expressly drawn up, and Illustrative of the Author's Tour. London, 1831. Р. 46.
87 Ibidem. P. 39.
88 ГАОО. Ф. 1. Оп. 190. Д. 44 (1825). Л. 1-36.
89 ГАОО. Ф. 1. Оп. 190. Д. 62 (1828). Л. 1-4.
90 Alexander J.E. 1830: Travels to the Seat of War in the East through Russia and the Crimea in 1829: In 2 vol. Vol. 1. London, 1830.
91 Ibidem. P. 248, 249.
92 Ibidem. P. 252.
93 Ibidem. P. 249.
94 Авсенёва С.Н. Крым глазами путешественников первой половины XIX века: Новые отрывки из путевых записок Яноша Карой Беша // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Серия: Исторические науки. 2014. Т. 27. № 2 (66). С. 4.
95 Авсенёва С.Н. Крым глазами путешественников первой половины XIX века: Новые отрывки из путевых записок Яноша Карой Беша // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Серия: Исторические науки. 2014. Т. 27. № 2 (66). С. 5, 6.
96 Мармон де О. Путешествие Маршала Мармона, герцога Рагузского, в Венгрию, Трансильванию, Южную Россию, по Крыму и берегами Азовского моря, в Константинополь, некоторые части Малой Азии, Сирию,
Палестину и Египет. Москва, 1840. Т. 1. С. 209.
97 Там же. С. 212.
98 Там же. С. 210.
99 Там же. С. 213.
100 Там же. С. 216.
101 Там же. С. 215, 216.
102 Там же. С. 235, 236.
103 Петрова Э.Б. Тит Ванцетти и его «Путешествие в Крым, предпринятое осенью 1835 года» // Ученые записки Крымского федерального университета им. В.И. Вернадского. Исторические науки. 2016. Т. 2 (68). № 2. С. 39-74.
104 Петрова Э.Б. Тит Ванцетти и его «Путешествие в Крым, предпринятое осенью 1835 года» // Ученые записки Крымского федерального университета им. В.И. Вернадского. Исторические науки. 2016. Т. 2 (68). № 2. С. 51.
105 Петрова Э.Б. Тит Ванцетти и его «Путешествие в Крым, предпринятое осенью 1835 года» // Ученые записки Крымского федерального университета им. В.И. Вернадского. Исторические науки. 2016. Т. 2 (68). № 2. С. 62.
106 Петрова Э.Б. Тит Ванцетти и его «Путешествие в Крым, предпринятое осенью 1835 года» // Ученые записки Крымского федерального университета им. В.И. Вернадского. Исторические науки. 2016. Т. 2 (68). № 2. С. 47.
107 Петрова Э.Б. Тит Ванцетти и его «Путешествие в Крым, предпринятое осенью 1835 года» // Ученые записки Крымского федерального университета им. В.И. Вернадского. Исторические науки. 2016. Т. 2 (68). № 2. С. 56-57.
108 Spencer E. Travels in Circassia, Krim Tartary including a Stream Voyage down The Dunabe, from Viena to Constantinople and round Black Sea in 1836: In 2 vol. . Vol. 1. London, 1837. P. 230.
109 Ibidem. Р. 236.
110 Ibidem. Р. 3, 4.
111 Ibidem. P. 236.
112 Ibidem. P. 54-66.
113 Spencer E. P. 236.
114 ГАРК. Ф. 162. Оп. 1. Д. 10. Л. 2-24.
115 РГИА. Ф. 1284. Оп. 1. Д. 22. Л. 21-22.
116 Elliott C.B. Travels in Three Great Empires of Austria, Russia and Turkey by C. B. Elliott: In 2 vol. Vol. 1. London, 1838. P. 138-140.
117 Koch С. The Crimea and Odessa: Journal of a Tour, with an Account of the Climate and Vegetation by Dr. Charles Koch. London, 1855. P. 23, 24.
118 Ibidem.
119 ГАОО. Ф. 1. Оп. 190. Д. 45 (1827). Л. 2-5.
120 Koch С. Op. cit. P. 164-165.
121 Ibidem. P 236-237.
122 Прохорова Т.А. «Другой Крым»: Ретрансляция исторических ми-
фов о России в американской литературе о путешествиях по Крыму в XIX веке // Ученые записки Крымского федерального университета им. В.И. Вернадского. Исторические науки. 2015. Т. 1. № 3 (67). С. 42-43.
123 Ditson G.L. Circassia or, a Tour to the Caucasus. New York, 1850. P. 119, 120.
124 Ibidem. P. 147.
125 Ibidem. P. 171.
Авторы, аннотация, ключевые слова
Непомнящий Андрей Анатольевич - докт. ист. наук, профессор Крымского федерального университета им. В.И. Вернадского; ведущий научный сотрудник Института истории им. Ш. Марджани Академии наук
Республики Татарстан (Симферополь)
dr.aan@mail.ru
Кравчук Александр Сергеевич - канд. ист. наук, старший научный сотрудник Музея истории Крымского федерального университета им.В.И. Вернадского; доцент Крымского инженерно-педагогического университета (Симферополь)
alexkravchuk7@gmail.com
Записки путешественников по Крыму занимают одну из ключевых позиций среди других источников по истории полуострова конца XVIII -первой половины XIX вв. Присоединение Крыма к Российской империи в 1783 г. резко подняло интерес к полуострову. Вслед за императрицей Екатериной II в Крым потянулась длинная вереница иностранных путешественников. Обычно на них производило сильное впечатление то, что для местных жителей было привычным, а потому неприметным. Иностранные путешественники замечали наиболее значимые, бросающиеся в глаза ситуации, процессы и проблемы, существовавшие на полуострове. Они обращали пристальное внимание на успехи и неудачи российской администрации, не боялись критиковать работу губернского аппарата управления, указывали на наличие в Крыму коррупции и злоупотреблений чиновников. Также они часто давали оценки высшим чиновникам Новороссийского края и Таврической губернии, поскольку обычно гостили в их домах и лично общались с ними. В результате записки путешественников сохранили восприятие иностранцами высших чиновников Таврической губернии - как их личных качеств, так и управленческих навыков и методов. Подавляющее большинство иностранных путешественников первой половины XIX в. обычно хвалебно отзывались о высших чиновниках Таврической губернии, а о российском чиновничестве в целом - весьма критически. «Бюрократ-вредитель» предстает на страницах записок путешественников в обезличенном образе рядового государственного служащего. Высшие чиновники воспринимаются и изображаются иностранными путешественниками как творцы всех успехов российской власти в
Крыму, как двигатель прогресса. Напротив, рядовой бюрократ-коррупционер изображается как главное препятствие движению России к прогрессу. Новороссийский край (Новороссия), Таврическая губерния, генералгубер-наторство, губернаторство, градоначальство, генерал-губернатор, Таврический губернатор, градоначальник, чиновничество, коррупция, крымские татары, иностранный путешественник, травелог, Крым, М.С. Воронцов.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Avsenyova S.N. Krym glazami puteshestvennikov pervoy poloviny XIX veka: Novyye otryvki iz putevykh zapisok Yanosha Karoy Besha [Crimea through the Eyes of Travelers in the First Half of the 19t Century: New Excerpts from the Travel Notes of Janos Karoy Besh.]. Uchenyye zapiski Tavricheskogo natsionalnogo universiteta im. V.I. Vernadskogo. Seriya: Istoricheskiye nauki,
2014, vol. 27, no. 2 (66), pp. 3-9. (In Russian).
2. Kravchuk A.S. K biografii tavricheskogo grazhdanskogo gubernatora A.M. Borozdina [Toward a Biography of the Taurida Civil Governor A.M. Borozdin.]. Uchenyye zapiski Tavricheskogo natsionalnogo universiteta im. V.I. Vernadskogo. Seriya: Istoricheskiye nauki, 2013, vol. 26, no. 2 (65), pp. 45-66. (In Russian).
3. Nepomnyashchiy A.A. Zh.-F. Gamba i ego zapiski o puteshestvii po Krymu [Jean-F. Gamba and His Notes on a Journey to the Crimea.]. Krymskiy arkhiv, 1999, no. 4, pp. 35-42. (In Russian).
4. Peters T.P. "Zapiski o puteshestvii neizvestnogo litsa po Krymu, Novorossii i Kavkazu. 1818 - 1820" kak istoricheskiy istochnik svedeniy o Kryme (opyt istochnikovedcheskogo issledovaniya) ["Notes on the Journey of an Unknown Person in Crimea, Novorossia and the Caucasus, 1818 - 1820," as a Historical Source of Information about Crimea (An Experience of Source Study).]. Uchenyye zapiski Krymskogo federalnogo universiteta im. V.I. Vernadskogo. Istoricheskiye nauki, 2016, vol. 2 (68), no. 3, pp. 79-94. (In Russian).
5. Petrova E.B. Tit Vantsetti i ego "Puteshestviye v Krym, predprinyatoye osenyu 1835 goda" [Titus Vanzetti and His "Journey to the Crimea in the Autumn of 1835".]. Uchenyye zapiski Krymskogo federalnogo universiteta im. V.I. Vernadskogo. Istoricheskiye nauki, 2016, vol. 2 (68), no. 2, pp. 39-74. (In Russian).
6. Prokhorova T.A. "Drugoy Krym": Retranslyatsiya istoricheskikh mifov o Rossii v amerikanskoy literature o puteshestviyakh po Krymu v XIX veke ["The Other Crimea": The Retransmission of Historical Myths about Russia in American Travel Literature on Crimea in the 19t Century.]. Uchenyye zapiski Krymskogo federalnogo universiteta im. V.I. Vernadskogo. Istoricheskiye nauki,
2015, vol. 1, no. 3 (67), pp. 32-47. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
7. Kravchuk A.S. K istorii rossiyskogo gosudarstvennogo stroitelstva v
Tavricheskoy gubemii: Pervaya polovina XIX veka [On the History of Russian State-Building in the Taurida Province: The First Half of the 19* Century.]. Istoricheskoye naslediye Kryma [The Historical Heritage of Crimea.]. Simferopol, 2016, vol. 27, pp. 207-221. (In Russian).
8. Nepomnyashchiy A.A., Kravchuk A.S. Krym v nachale preobrazovaniy: Na obochine Imperii [Crimea at the Start of the Reorganization: On the Frontier of the Empire.]. Krym: Problemy istorii [Crimea: Problems of History.]. Moscow, 2016, pp. 142-155. (In Russian).
9. Roboli T. Literatura "puteshestviy" [Travel Literature.]. Russkaya proza [Russian Prose.]. Leningrad, 1926, pp. 42-73. (In Russian).
(Monographs)
10. Nepomnyashchiy A.A. Zapiski puteshestvennikov i putevoditeli v razvitii istoricheskogo krayevedeniya Kryma (poslednyaya tret XVIII - nachalo XX veka) [Travelers' Notes and Guides in the Development of Local Historical Studies of the Crimea (the Last Third of the 18th - Early 20th Centuries.).]. Kiev, 1999, 212 p. (In Russian).
Authors, Abstract, Key words
Andrey A. Nepomnyashchiy - Doctor of History, Professor, V.I. Vernadsky Crimean Federal University; Leading Researcher, Sh. Marjani Institute of History, Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan (Simferopol, Republic of Crimea, Russia)
dr.aan@mail.ru
Alexander S. Kravchuk - Candidate of History, Senior Researcher, Museum of History, V.I. Vernadsky Crimean Federal University; Senior Lecturer, Crimean Engineering and Pedagogical University (Simferopol, Republic of Crimea, Russia)
alexkravchuk7@gmail.com
Travelers notes about Crimea hold one of the key positions among other sources, on the history of the peninsula in the late 18th and the first half of the 19t centuries. With Crimea becoming part of the Russian Empire in 1783, public interest toward the peninsular rose sharply. Following Empress Catherine II's visit to Crimea a whole host of foreign travelers started to the same destination. As a rule, they were extremely impressed by what was common and, otherwise, unremarkable for the local population. The foreign travelers paid attention to the most significant, "eye-catching" situations, processes and problems of the peninsular, focusing on the achievements and failures of the Russian administration. They fearlessly criticized the work of province administration, citing various cases of corruption and power abuse by local officials. Senior officials of Novorossiysk Krai and Taurida Province were also described as the travelers were usually received as guests at their houses
and had personal contacts with them. As a result, these travelogues reflect the foreigners' perception of both personal traits and administrative methods and capacities of the top officials of the Taurida Province. The majority of the foreigners' accounts dated by the first half of 19t century were complimentary and laudatory as far as the top officials of the Taurida Province were concerned, and fairly critical in case of the Russian bureaucracy at large. Thus, the rank-and-file government official is depicted in the travelogues as a trivial saboteur bureaucrat whereas the high ranking officials are viewed by the foreign travelers as the ones who are behind all that was achieved by the Russian authorities in Crimea and as the engine of progress, with the rank-and-file corrupt bureaucrat depicted as standing in the way of Russia's advance to progress.
Novorossiysk Krai (Novorossya), Taurida Province, general-governorship, governorship, town administration, Governor-General, Taurida Governor, town governor, officials, corruption, Crimean Tatars, foreign traveler, travelogue, Crimea, Mikhail S. Vorontsov.
