CC BY
557
Т.Г. Семенкова,
профессор кафедры экономической теории
ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ ДЛЯ ЖЕНЩИН
В РОССИИ Х1Х ВЕКА
(СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ)
Проблема женского образования в России как дело государственной важности возникла в XVIII в. при Екатерине Великой — просвещенной монархине. Но тогда речь шла о женском среднем и начальном образовании, хотя учебные заведения и назывались институтами. Широко известен Смольный институт благородных девиц для дворянок (1764 г.). Через год для девочек из мещан было от-крыто училище при Смольном институте. Два десятилетия спустя
(1786 г.) такие училища создаются во всех губернских городах (обучение было четырехлетнее).
В отличие от губернских "главных училищ" (потом их стали называть гимназиями) в уездных городах были открыты "малые училища" с двухлетним образованием. Так в середине 80-х годов XVIII в. стало обязательным женское среднее и начальное образование по всей стране.
Вопрос о высшем женском образовании в России был поднят в конце 50-х годов XIX в. Женщин стали допускать в университеты на открытые лекции. Но их интересовало не просто посещение публичных лекций, а систематические занятия и доступ к высшему образованию.
Первый опыт в этом направлении относится к началу 60-х годов. Первая русская студентка, Наталья Корсина, поступила в Петербургский университет в сентябре 1860 г., второй была Антонина Кравцова. За ними поступили в университет М. Богданова, Е. Корсина, Н. Суслова, М. Бокова, А. Обручева, Л. Коркунова и др. Их появлению в университете способствовал известный общественный деятель, историк и публицист К.Д. Кавелин.
Но среди преподавательского состава встречались и ретрограды, не понимавшие высокой морально-нравственной стороны стремления
женщин к образованию. Так, один старенький профессор говаривал: "Знаем, знаем, зачем пришли сюда. Женихов искать. Ну давай Бог!" Студенчество же отнеслось к появлению в своих ряда девушек как к чему-то совершенно естественному, дружески и по-товарищески.
Это движение - приход женщин в университеты - не ограничилось Санкт-Петербургом. Девушки стали появляться в провинциальных университетах, в частности в Киеве. Женщины-шестидесятницы XIX в. в борьбе и смелом самоотверженном труде проложили путь высшему женскому образованию в России. Они заслуживают доброй памяти о себе.
Прогрессивные общественные завоевания, достигнутые в 18551860 гг., к сожалению, были сметены и отброшены реакцией, начавшейся в 1861 г. Отмена крепостного права и последовавшие затем социально-экономические реформы 60-х годов толком не были доведены до конца. Поэтому начало 70-х годов прошлого столетия для России было временем упадка. Поэт-современник так характеризовал этот период:
Время лидеров мертвящих,
Мыслей, выбитых из норм,
Двадцати комиссий спящих
И изгаженных реформ.
Массовые недовольства последствиями объявленной в феврале 1861 г. "свободы", бунты крестьян привели к ограничению гражданских прав. В частности были ужесточены правила поступления в университеты, повышена плата за вступительные экзамены, запрещены кассы взаимопомощи. На сходе студентов возле университета в Петербурге студентка М. А. Богданова была в числе выступавших, за что ее исключили из университета и впоследствии нигде не принимали по линии министерства просвещения ни на учебу, ни на работу. Были исключены и сосланы в провинцию и другие студентки. Университетский устав 1863 г. категорически запрещал прием женщин на учебу. Устав этот поддержали университеты в Москве и в Дерпте. Против него высказались Петербург, Казань, Харьков, Киев. В 1864-1865 гг. женщин не только не принимали в число студенток, но и не допускали к слушанию лекций.
После земельной реформы 1861 г. в стране появился значительный слой разорившегося дворянства. Раньше, живя за счет дарового крепостного труда, семья легко могла прокормить всех домочадцев и многочисленных приживалок. А с изменением основ помещичьего быта и иногда вынужденной потерей земельной собственности появился так называемый "помещичий пролетариат". Дочери в обедневших дворянских семьях, не сумевшие найти состоятельного мужа,
оказывались в положении "лишних ртов". Более того, именно на них зачастую сваливалась забота о материальном достатке семьи, тяжесть содержания престарелых родителей и малолетних сестер и братьев.
Жизненная необходимость требовала от русской интеллигентной девушки участия в общественном труде. Но также сильны были и духовные побуждения женской части молодежи, стремившейся к светлым идеалам и свободе личности. Жорж Санд несла эти идеи в своих романах. Итак, высшее женское образование стало ощущаться не как прихоть или роскошь, а как реальная потребность, насущная необходимость.
Молодежь жила в предвкушении перемен. Корреспондент журнала "Вперед!" писал: "...Постоянно встречаешь молодых девушек с книгами и тетрадями. Женский элемент среди молодежи подает большие надежды. В городе ходят рассказы то о том, как девушка вырвалась из-под опеки, то как женщина энергичным поступком выразила протест против рутины". Стремление к самостоятельности и знаниям имело целью в конечном счете экономическую независимость личности. Девушки уже не хотели довольствоваться ролью гувернантки в чужом доме, зависеть от прихоти хозяев. Многие стремились к работе в области медицины, педагогики, естественных наук.
Приток желающих учиться возрастал. О науке толковали не только серьезные девушки, способные к упорному труду, но и недалекие барыньки ради моды и кокетства. Общественный напор был силен, и на рубеже 60-70-х годов сначала в Петербурге и в Москве, а затем и в других городах стали создаваться высшие женские курсы.
В Петербурге в апреле 1869 г. были созданы Аларчинские высшие женские курсы. Почти одновременно в Москве — в мае того же года — открылись Лубянские курсы, на которые записалось 190 человек. И в Москве же в январе 1870 г. появились Владимирские курсы "для лиц обоего пола". Поначалу состав слушателей был пестрый: тут и думающие молодые особы, стремившиеся к знаниям, и приезжавшие в каретах дамы, и подростки с маменьками. Но серьезность лекций скоро разогнала праздную публику.
Общество начинало привыкать к новому типу молодой женщины, к типу студентки. Они перестали внушать одним опасения, другим — благоговение. Велись споры, как их правильнее именовать: студентки, делегатки... Прижилось на много лет название курсистки. Выработался и стиль, внешний вид девушки-курсистки, отличный от барышень. Курсистки носили круглые шляпы — гарибальдийки, простые гладкие юбки, скромные кофточки с белым воротничком, на плечах большой шерстяной платок — плед. Некоторые курили, чтобы доказать равенство с мужчинами. В целом появление студенток в мужской среде не снизило уровня лекций, наоборот, девушки проявляли способность быстро схватывать материал, старательно и прилежно изучали предметы и тем повышали учебную дисциплину и требования к знаниям.
В 1872 г. профессор В. И. Герье добился открытия в Москве высших курсов с двухгодичным обучением, а через семь лет — с трехгодичным обучением. На курсах преподавали естествознание и историкофилологические науки. В 1879 г. на них обучалось 70 человек, а в 1884-1885 гг. было уже 256 курсисток.
Особую известность приобрели Бестужевские курсы в Петербурге. Название этих курсов не совсем соответствует действительной истории их возникновения: создателем курсов был профессор А.Н. Бекетов, а историк К.Н. Бестужев-Рюмин являлся их официальным руководителем и возглавлял педагогический совет. Показателен бурный рост числа слушательниц курсов: в 1878 г. — 254, а в 1914 г. уже около семи тысяч. Отличительной чертой Бестужевских курсов была блестящая постановка учебной и научной работы. Впрочем, все высшие женские курсы нашли поддержку у ведущих профессоров. На Аларчинских курсах в Петербурге химию читал Менделеев, на Владимирских в Москве историю читал Грановский, на Лубянских историю преподавал Ключевский.
Высшие женские курсы были открыты и в других городах: Казани, Киеве, Одессе, Харькове. В Казани профессор Лесгафт готовил ме-дичек-акушерок. В Харькове лекции по истории и политэкономии читала Е. Ковальская.
В Европе наиболее прогрессивным в отношении женского образования был Цюрихский университет в Швейцарии, основанный в 1833 г. В Цюрихе раньше других университетов (в Берне, Женеве и в Германии) было принято решение о приеме в университет женщин. В высшей школе Германии считали это рискованным экспериментом. Базельский университет противился приему женщин до 90х годов XIX в. Цюрихский же университет проявил похвальный либерализм, разрешив совместное обучение юношей и девушек.
В начале 70-х годов в Цюрихе была целая колония русских студентов. Они жили на правом возвышенном берегу реки Лиматта в цюрихском "латинском квартале", и их часто можно было видеть на широкой прямой улице Platte. Они заметно отличались от остальных нарочитой небрежностью костюма, громкой речью, оживленной жестикуляцией, длинными волосами у мужчин и короткой стрижкой у женщин. Многие носили темные очки с небольшими овальными стеклами в металлической оправе, отчасти ради такой студенческой моды.
Местом собраний, дискуссий и обсуждений, своеобразным клубом была русская библиотека, которая находилась в переулке, примыкавшем к Platte, на втором этаже особнячка Fraundfeld. Секретарем библиотеки (в нашем понимании заведующим) был В.Н. Смирнов, известный впоследствии как ближайший помощник П.Л. Лаврова*, издававшего в Женеве на русском языке журнал "Вперед!". Этот журнал продолжил традицию герценовского "Колокола".
В библиотеке в первой большой комнате находилась читальня. На столах были разбросаны в деловом беспорядке газеты и журналы. Кроме столичных газет библиотека получала провинциальные русские газеты с Волги, из Одессы, с Кавказа. Не только русские, но и грузины, армяне, украинцы, евреи из России входили в землячество "русских студентов". Только поляки держались обособленно, имели свои орга-
* Лавров Петр Лаврович (1823-1900) — русский философ, социолог и публицист, один из идеологов революционного народничества. С 1870 г. в эмиграции. Сторонник идеалистического субъективного метода в социологии. _________
низации. В читальне всегда было многолюдно. Вторую комнату занимали книгохранилище и абонемент, где выдавали книги на дом. Библиотека имела своим предназначением не только помогать студентам в учебе по специальности, но и расширять гуманитарное образование, политический кругозор.
Наибольшее предпочтение девушки-студентки отдавали медицинскому факультету, ибо медички могли принести в России большую пользу не только в городе, но и в деревне. А также потому, что медицинское образование женщин нашло широкое признание во многих немецкоязычных странах. Одной из первых русская студентка Н.П. Суслова получила в Цюрихе диплом доктора хирургии и акушерства. Профессора отмечали, что девушки более усердны и аккуратны в своих занятиях. Они не пропускали лекций, прилежнее занимались в лабораториях.
Наряду с добросовестными занятиями по своей будущей специальности и в силу гражданского раскрепощения у россиянок появилось желание понять те политические процессы, которые происходили в Европе и на Родине. В России с отменой крепостного права в 1861 г. начались социальные перемены, которые в конце этого десятилетия приняли революционный характер.
В 70-е годы XIX столетия большое распространение имело движение, получившее название народничества. В нем выделялись две ветви: анархизм Михаила Бакунина, который призывал немедленно свергнуть самодержавие и разрушить достижения цивилизации, поскольку ими пользуется меньшинство населения; другое направление возглавлял Петр Лавров, призывавший молодежь много и упорно учиться, так как социалистическое будущее возможно только в высокообразованном обществе (это направление называли просветительским).
Брожение, охватившее Россию времен Александра II, повлияло даже на либеральную высшую школу Швейцарской конфедерации, особенно на Берн, Женеву и Цюрих. И вот девушки студентки включились в социальное движение, стремясь в спорах и дискуссиях найти верный путь.
Цюрихские студентки решили организовать литературнополитический кружок - ферейн. Прежде всего следовало научиться говорить логически (на общих собраниях женщины практически не выступали, стеснялись и отмалчивались). Студентки старших курсов были против чисто женского объединения. Они говорили: "Мы же боремся за равноправие, за то, чтобы получать образование нарав-
не с мужчинами. Зачем же нам отделяться, создавать свою женскую организацию?" Младшие студентки настаивали на собрании без мужчин, чтобы научиться преодолевать свое смущение и женскую застенчивость. Решили проголосовать. Младших студенток было больше, и большинством голосов постановили собрать женский ферейн без мужчин.
На заседаниях кружка обсуждались рефераты на самые различные темы. Один из рефератов — о цивилизации — был подготовлен под влиянием идей Ж. Жака Руссо и, особенно, идей М.А. Бакунина. Одни участницы дискуссии утверждали, что плоды цивилизации должны быть разрушены, так как приносят пользу только правящему меньшинству, а трудящееся большинство ничего от них не имеет, кроме разве что транспорта и воды в водопроводе. Другие с жаром защищали приобретения человечества. По их мнению, виной всему не цивилизация, а экономический порядок, который делает богатыми небольшую кучку людей, а остальных превращает в наемных рабочих и унижает их человеческое достоинство.
Во время дискуссий женского ферейна спор, шум, звонкие возгласы были не только на собраниях, но продолжались и на улицах спящего Цюриха, когда студентки возвращались заполночь домой. Надо сказать, что это не вызывало восторга у обывателей.
Группа девушек, так сложилось, жили на квартире у хозяйки по имени РгИэсИ, поэтому их прозвали фричи. Это — Вера и Лида Фигнер, Софья Бардина, Варя Александрова, Бетя Каминская, сестры Люба-тович и сестры Субботины. Эти девушки были "верные лавристки", убежденные социалистки и пропагандистки. Все они помогали изданию журнала "Вперед!", добровольно работая в типографии наборщицами.
Фричи составили программу изучения истории и теории социализма:
♦ изучение развития социалистических идей Томаса Мора и Кампа-неллы, Фурье, Сен-Симона, Кабе, Луи Блана, Прудона и Лассаля;
♦ изучение политэкономии;
♦ изучение народных движений и революций во Франции, Англии и других странах;
♦ рабочий вопрос на Западе; английские тред-юнионы; история Всеобщего германского рабочего союза.
При этом гармоническое гуманитарное развитие сочеталось с увлечением медицинской наукой, анатомией, зоологией, гистологией, с
работой в химической лаборатории и анатомическом театре. Учились девушки даже усерднее, чем многие студенты-юноши.
Надо сказать, что понятие "цюрихская студентка" в 70-80-х годах XIX в. приобрело характер некого литературного образа. Большой интерес к студенткам, обучавшимся в Цюрихе и работавшим в журнале "Вперед!", проявил Иван Сергеевич Тургенев. В период работы над романом "Новь" он очень интересовался революционно настроенной студенческой молодежью в Цюрихе и хотел летом 1873 г. приехать к ним, чтобы "набрать красок", познакомиться с русскими студентками и сделать их героинями своего романа. Об этой поездке он договорился с П.Л. Лавровым еще зимой, когда Петр Лаврович ездил из Цюриха в Париж. Вспоминая эти встречи, Лавров писал: "Редкое свидание наше проходило без разговора о России, о русских делах, о правительстве, о либералах и революционной партии".
Однако известие о предполагаемом приезде Тургенева цюрихские студентки встретили недружелюбно, поскольку они относились критически к либеральной концепции Тургенева, непониманию им сущности и целей революционно-освободительного движения в России.
Вера Фигнер вспоминала: "Петр Лаврович сообщил, что Тургенев намерен приехать, чтобы запастись материалом для замышляемого романа. Лавров сказал, что думает представить нас — цюрихских студенток — знаменитому писателю. Тут все мы, сколько нас было, закричали и замахали руками, объявляя, что не желаем подобных смотрин и ни за что не пойдем к Тургеневу. Отпор был такой энергичный и единодушный, что по тому или по другому, но проект рухнул: Тургенев из Парижа так и не приехал в Цюрих, и мы в роман не попали".
Свободолюбивые настроения цюрихских студенток были хорошо известны царскому правительству в России, ведь в студенческой среде всегда отыскивались сексоты. Не нравилась властям и дружба студентов с находившимися в изгнании П.Л. Лавровым и М. А. Бакуниным. Доходило до них и брюзжание цюрихских обывателей: вот, мол, девушки слишком вольно разговаривают, да поздно по ночам по улицам ходят, а беленькие воротнички на блузках не первой свежести, потом — они все курят и вообще слишком молоды, и не поймешь, кто за кем замужем. Стиль жизни россиянок вызывал неприязнь не только жителей кантона. Русские девушки завоевали практически равные с европейками права, а благодаря своей активности и напористости получали зачастую лучшие возможности для работы, что задевало конкуренток. В местных газетах на-
чали появляться статьи, обвинявшие студенток в распущенности и слишком веселом образе жизни.
Все это настраивало царское консервативное правительство против женского высшего образования. В мае 1873 г. неожиданно на цюрихских студенток начались гонения — в "Правительственном вестнике" появилась публикация, в которой всем девушкам, обучавшимся в Цюрихском университете и политехникуме (а их было более 100 человек), было настоятельно предложено вернуться в Россию до 1 января 1874 г.
В этом указе, задевавшем достоинство русских студенток, мало говорилось о деловой стороне вопроса, но все внимание было сосредоточено на мелких житейских проблемах, неустроенности жизни "этих молодых особ". Публикация эта заканчивалась "разъяснением", что студентки, оставшиеся в Цюрихе после 1 января 1874 г. под предлогом завершения обучения, при своем возвращении в Россию не будут допущены к работе на должностях, требующих официального разрешения, а также им будет запрещено сдавать экзамены у себя на Родине.
Эта правительственная акция, подхваченная всеми крупными газетами, была направлена не только против цюрихских студенток, но, и главным образом, против политической деятельности революционной интеллигенции, их союзов, комитетов, против проникновения антиправительственных идей и литературы в Россию.
В ответ на указание царского правительства П. Л. Лавров в журнале "Вперед!" напечатал открытое письмо "Русским цюрихским студенткам". Тургенев живо откликнулся на письмо Лаврова, назвав его благородным и исполненным достоинства протестом. "Общественная нравственность, - писал Тургенев, - требовала подобного отпора возмутительному манифесту. Спасибо Вам, что Вы написали этот ответ". Меры царского правительства Тургенев назвал драконовскими.
Цюрихские власти также не могли оставить без внимания обвинения, которые непосредственно касались их университета, и вскоре ректор Георг фон Вис подготовил проект официального заявления с предложением потребовать от Петербурга объяснений. Все выдвинутые обвинения против положения дел в университете отвергались. (Когда в 1886 г. действие царского указа было наконец отменено, в Цюрихском университете вновь был отмечен наплыв девушек из России.)
По-разному сложилась дальнейшая судьба цюрихских студенток. Большинство подчинилось приказу. Однако выпускницы старших курсов предпочли остаться за границей - уехали кто в Париж, кто в Берн. Многие, завершив образование и получив диплом, остались работать в Европе.
Пример цюрихских студенток способствовал повышению внимания к высшему женскому образованию в России. Военный министр Д.А. Милютин и главный мед. инспектор Козлов добились в 1872 г. разрешения и открыли при Медико-хирургической академии "особый четырехгодичный курс для образования ученых акушерок", а в 1874 г. он был преобразован в женские врачебные курсы с пятилетним образованием.
В то же время российские обыватели с трудом привыкали к праву женщин на высшее медицинское образование и в своих нападках на курсисток шли дальше цюрихских бюргеров: рассказывали друг другу, что, мол, девушки-медички режут трупы, и вообще занятия в анатомическом театре считали неприличным для женщин, потому что там они видели обнаженные тела. И ради сохранения чувства стыдливости у девушек обыватели требовали, чтобы трупы были одеты.
Жилось студенткам скудно и тяжело. Стипендия составляла менее 25 руб. в месяц, а один обед стоил 25 коп. Лечебницы, куда медичек допускали для работы, были разбросаны по окраинам и за городом. Приходилось ездить туда на переполненных поездах "кукушках". Но лишения и трудности вознаграждались новыми знаниями и духовным единением.
За десять лет существования курсов было подготовлено около 950 первоклассных врачей-женщин. В их числе дочь мединспектора Козлова — в замужестве Тарновская — широко известный врач.
Обучение на курсах велось благодаря пожертвованиям, и студентки сами ведали всем хозяйством. По иронии судьбы в то время, когда университетской молодежи приходилось отстаивать свои права, женским курсам с самого начала было разрешено самим решать учебные и многие другие вопросы, избирать профессоров. Для них сходки были узаконены с первых дней.
В 70-е годы в России в основу высшего женского образования была положена программа мужских гимназий, но студентки добились приближения ее к университетскому курсу и к программе Медикохирургической академии. Кроме медицины они внесли большой
вклад в развитие отечественной метеорологии, в которой с 1913 г. женщинам было дано право работать наравне с мужчинами на штатных должностях. Первыми женщинами геофизиками и метеорологами были научные сотрудницы Главной геофизической обсерватории бестужевки В.Н. Тихомирова и Т.Н. Кладо (первая женщина аэролог). Н.Ф. Накоренко много труда вложила в развитие аэроклиматологии. Е.С. Рубинштейн стала ведущим специалистом в области климатологии. Э.С. Лир — первая женщина синоптик. Все они проявили настойчивость и упорство, были примером бескорыстного служения науке.
В России передовые женщины сделали очень много для развития высшего образования вообще и женского в частности, они участвовали в общественном движении и открыто выражали свой протест против несправедливостей царизма. В биографических и мемуарных изданиях тех лет находит отражение подвижническая деятельность русских студенток.
Литература
Деревицкий АН. Женское образование в России и за границей. Одесса, 1902.
Кулябко-Корецкий Н.Г. Из давних лет. М., 1931.
Лавров П.Л. Избр. соч. Т. II. М, 1934.
Лихачева Е. Материалы для истории женского образования в России. Кн. 2. СПб., 1893.
Мижуев П.Г. Женский вопрос и женское движение. СПб., 1906. Некрасова Е. Из прошлого женских курсов. М., 1886.
Покровская М.И. О высшем женском образовании в России. СПб., 1906.
Сватиков С. Русская студентка // Путь студенчества. Сб. статей. М., 1916.
Фигнер В. Полн. собр. соч. Т. V. М., 1932.
Die Ersten Franen aus Pussland an der Universitaten // Die Universitat Zurich 18331933 und Juhre Vorlaufer. Zurich, 1938.
