CC BY
154
УДК [81.Ш'28+Ш.1]+821.Ш=Ш.1 Я. В. Голованова
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2012. Вып. 1
ВЫРАЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ХАРАКТЕРИСТИК: МЕЖУРОВНЕВЫЕ СООТВЕТСТВИЯ
Языковая вариативность отражает различные виды дифференциаций, существующих в обществе носителей определенного языка. В частности, в языке можно выделить территориальную («горизонтальную») и социальную («вертикальную») стратификации [1, р. 152]. Территориальная вариативность проявляется в существовании территориальных диалектов, находящихся в тесной взаимосвязи с социальными диалектами [2, с. 20; 3, р. 41-42], которые отражают многогранную социальную стратификацию определенного общества. Языковая вариативность существует на различных языковых уровнях в пределах различных ярусов языка, как на уровне языковой системы, так и на уровне речи [4, с. 6; 5, с. 23].
Для художественного произведения особо актуально достоверное отображение действительности. При изображении какого-либо реально существующего общества большое значение приобретает дифференциация речи персонажей по актуальным для данного общества признакам. Так, в художественных произведениях на английском языке в речи персонажей могут присутствовать фонетические, грамматические, лексические черты конкретно-диалектного, неопределенно-диалектного и разговорного характеров, указывающие на социально-территориальную принадлежность персонажей и являющиеся важной частью их образов и характеристик. Такие особенности речи персонажей должны быть переданы в переводе на русский язык [6, с. 82; 7, с. 29], как, впрочем, и на любой другой. В то же время, поскольку системы языковой вариативности в разных языках могут не совпадать, сохранение всех территориальных и социальных коннотаций в речи персонажей не представляется возможным [6, с. 76; 8, с. 195]. В связи с этим возникает проблема эквивалентной передачи социально-территориальных особенностей речи персонажа в русскоязычном переводе, которой уделяется внимание во многих работах по переводоведению. Передача диалекта оригинала при помощи территориально маркированного варианта языка перевода в современном переводоведении считается недопустимой, поскольку влечет за собой возникновение ненужных коннотаций и идентифицирует иную группу носителей языка [6, с. 75; 9, с. 292]. Исследователи отмечают, что особенности речи, имеющие специфическую территориальную и/или социальную окраску, следует передавать на основе концепции функционального подобия, путем подбора функционального аналога, способного вызвать у читателей перевода сходные ассоциации [10, с. 103]. Для выявления такого функционального аналога следует, прежде всего, сопоставить реальную диалектную ситуацию и средства выражения социально-территориальных характеристик в языках оригинала и перевода.
Территориально-социальная вариативность характерна как для английского, так и для русского языков. Территориальные и социальные диалекты современного английского языка характеризуются определенными особенностями на уровне фонетики, грамматики, лексики, а также семантики и прагматики. Исследователи подчеркивают,
© Я. В. Голованова, 2012
что определяющая роль в идентификации диалекта и выражении социального статуса говорящего принадлежит фонетическим или фонологическим особенностям, т. е. акценту [11, p. 14; 12, p. 52]. Диалектные различия в произношении не только касаются качественных характеристик звуков, но проявляются также на системном уровне и на уровнях дистрибуции и реализации фонем. Социально значимые различия иногда ощущаются носителями языка даже на уровне интонации и тембра голоса [3, p. 47]. Как отмечает П. Традгилл, в речи большинства носителей литературного английского языка сохраняется территориально окрашенное произношение, указывающее на их происхождение (при этом на грамматическом и лексическом уровнях речь соответствует нормативному английскому) [11, p. 3; 13, p. 9]. Таким образом, исследователи описывают уровень фонетики и фонологии как ведущий при выражении территориальных и социальных различий в английском языке. Во второй половине ХХ в. английский язык вступил в эпоху «общественного осознания диалектной вариативности» [14, с. 64]; стало уделяться повышенное внимание диалектным различиям и сохранению существующих диалектов. В современной Британии диалектные варианты изучаются наряду с нормативными в рамках общеобразовательной школьной программы [15, p. 208, 225; 16, с. 16, 18]. Носители языка хорошо осведомлены о диалектных различиях и на их основе могут достаточно четко определить территориально-социальную принадлежность говорящего.
Русские территориальные диалекты характеризуются отличительными особенностями на уровнях фонетики (включая системный уровень, уровни дистрибуции и реализации фонем, ударение и интонацию), а также морфологии, синтаксиса, лексики [17, с. 64]. Тем не менее, в современном русском языке диалектные особенности не играют особенно важной роли в территориально-социальной идентификации говорящего. В настоящее время наблюдается укрупнение диалектов и приближение их к литературному языку [17, с. 41]. Кроме того, диалекты в русском языке существуют главным образом в сельской местности, хотя сохранились некоторые ограниченные регионы, где диалектные черты встречаются в крупных городах. В целом же для городской среды актуально противопоставление литературного просторечия, или разговорной речи, и нелитературного просторечия. По мнению некоторых исследователей, в русском языке уже не существует целостных диалектов, а в будущем диалектные различия окончательно исчезнут под влиянием литературной речи [18, с. 461, 464]. Таким образом, в современном русском языке наиболее актуально противопоставление не диалектов и литературного языка, а литературного языка (включая разговорную речь) и нелитературного просторечия. Разговорная речь не имеет ярко выраженных отличий от литературной нормы (поскольку ориентируется на нее); её основная особенность — отсутствие жестких нормативных рамок в произношении, синтаксисе и лексике [17, с. 7]. Нелитературное просторечие имеет те же основные признаки, что и разговорная речь, отличаясь от неё наличием произносительных и акцентологических ошибок, а также сниженной лексики [17, с. 6]. Стоит подчеркнуть, что особенности произношения в рамках нелитературного просторечия считаются лингвистами именно ошибкой, т. е. не рассматриваются как черта независимой разновидности общенационального языка, имеющей собственную норму. Наиболее значимым оказывается лексический уровень, который, благодаря сниженному стилистическому оттенку его единиц, отграничивает нелитературное просторечие как от разговорной речи, так и от диалекта [17, с. 6; 18, с. 461]. Использование разговорной речи или просторечия харак-
теризует говорящего не территориально (поскольку это не диалект, специфических территориальных черт в речи может не быть), а социально. Особенности социальных диалектов русского языка, таких как арго, жаргоны, профессиональные и специальные языки, ограничиваются лексическим уровнем, словоизменением и фразеологией [2, с. 20]. Они не имеют отличий от литературного языка на фонетическом и грамматическом уровнях, в то время как в английском языке на профессиональную принадлежность говорящего может указывать именно акцент [19, p. 28]. Урбанизация общества, укрупнение диалектов при доминирующей роли литературного языка, а также отсутствие образовательных программ, нацеленных на изучение диалектной вариативности, указывают на низкую осведомленность носителей современного русского языка о сохранившихся диалектных различиях.
Таким образом, при передаче территориально и социально окрашенных черт в русскоязычном переводе в качестве функционального аналога выступают просторечие и разговорная речь, имеющие определенную социальную окраску и не связанные с конкретной территориальной и/или социальной общностью. В русском переводо-ведении именно они традиционно считаются основным средством передачи территориальных и социальных диалектов английского языка; использование просторечий и разговорной речи в указанной функции рекомендуется различными исследователями [6, с. 75, 76; 10, с. 261; 20, с. 255; 21, с. 328]. Передача территориального диалекта английского языка (который, как упоминалось выше, характеризует говорящего и социально) при помощи просторечия или разговорной речи позволяет сохранить в переводе часть социальной характеристики персонажа. Социально обусловленные варианты английского языка также возможно передать просторечием, с которым они тесно связаны [21, с. 327]. Переводческая традиция, таким образом, основана на реальном соотношении функций разновидностей английского и русского языков. Вместе с тем, в отечественных работах по переводоведению не уделяется внимания вопросу о преимущественных средствах выражения социальной характеристики говорящего. Исследователи указывают на возможность изображения просторечия в переводе при помощи грамматических (морфологических и синтаксических) и лексических средств [9, с. 293, 294]. Как упоминалось выше, русской разговорной речи и просторечию присущи также некоторые фонетические особенности (хотя и не так резко отграниченные от литературной нормы, как диалектное произношение), которые также можно отразить в переводном тексте. Таким образом, теоретически в художественном тексте возможно использование средств любого языкового уровня. Указаний на доминирующую роль какого-либо языкового уровня при стилизации социально и/или территориально окрашенных черт речи не встречается.
Чтобы выявить, преобладают ли в художественном тексте единицы какого-либо языкового уровня при выражении социально-территориальной характеристики персонажей, как изменяется их соотношение в оригинале и переводе, отражает ли оно реальную языковую ситуацию, необходимо исследование и сопоставление англоязычных художественных текстов и их русскоязычных переводов. Мы рассмотрели передачу на русский язык диалектных фонетических и грамматических черт в речи персонажей (произношение кокни, диалект Глазго, ноттингемский диалект), а также передачу черт неопределенно-диалектного и разговорного характеров. Примеры передачи таких черт анализируются на материале переводов романов М. Эмиса «Лондонские поля» (London Fields) и «Деньги» (Money), романа И. Уэлша «На игле» (Trainspotting), романа А. Кристи
«Часы» (The Clocks), серии романов Дж. Роулинг о Гарри Поттере (официально опубликованные переводы издательства «Росмэн-Пресс», переводы М. В. Спивак и доступные в сети Интернет т. н. «народные» переводы), а также произведений А. Силлитоу: роман «Ключ от двери» (Key to the Door), сборник рассказов «Одинокий бегун» (The Loneliness of the Long-Distance Runner). В оригинальных текстах территориальная и/или социальная характеристика персонажей выражается при помощи ввода в их речь стилизованных фонетических и грамматических черт различного характера (диалектных, неопределенно-диалектных, разговорных), а также «фонетического письма» (изменения принятого написания слов при неизменном произношении) [22, p. 179]. Значительно чаще других изображаются черты фонетического характера. Также достаточно часто в речи персонажей встречаются территориально и социально окрашенные грамматические черты, лексические же черты подобного характера в исследованных оригинальных произведениях используются в целом крайне редко.
В русскоязычных переводах указанных произведений информация о социальной принадлежности персонажа и регистре общения наиболее часто передается при помощи стилизованных фонетических и грамматических особенностей просторечного и разговорного характеров. Реже встречаются отклонения от нормы, специально созданные переводчиком: не встречающееся в реальной речи, иногда созданное по аналогии с оригиналом выпадение звуков, слогов, частей слов; нарушение грамматической нормы; коверкание, «фонетическое письмо» и т. п. В работах отдельных переводчиков такие специально созданные отклонения от нормы могут использоваться чаще, чем просторечные и разговорные черты (в частности, при передаче произношения кокни у М. В. Спивак), однако такой подход является скорее исключением, чем закономерностью. При всем разнообразии используемых черт фонетического и грамматического уровней и отклонений от орфографической нормы, в исследованных переводах функцию передачи социальной характеристики значительно чаще выполняют средства лексического уровня: наиболее широко используемым приемом передачи ненормативных черт в целом является лексикализация (лексическая компенсация); по частоте использования с ней может сравниться только отказ от передачи особенностей речи персонажа оригинала, т. е. так называемая переводческая нейтрализация.
Лексикализация встречается в большинстве исследованных переводов, в том числе в тех, где переводческой стратегией является ввод как можно большего числа фонетических и грамматических особенностей в речь персонажа. В некоторых случаях (перевод романа И. Уэлша «На игле» В. Кормильцевым) наблюдается применение исключительно лексикализации наряду с переводческой нейтрализацией.
(1) — Angs around wiff that bird, little gel, short, black hair. [23, p. 229]
— Трётся тут с одной курочкой, такая девчушка, невысокая, с тёмными волосами. [24, с. 286]
Изображенная на письме потеря дифференциации между звуками [0, ô], [f] и [v], характерная для кокни (wiff), и такие надтерриториальные черты, как фонологическая нейтрализация различий между [e] и [з:] перед [l] (gel) и опущение [h] (angs) в переводном предложении, компенсируются с помощью разнообразной разговорной лексики, без участия фонетического уровня.
Лексика просторечного и разговорного характеров широко используется в переводах для компенсации различных конкретно-диалектных и неопределенно-диалектных
черт речи персонажей (№ 2, 3); в оригинале все персонажи с такими чертами речи имеют невысокий социальный статус, низкий уровень образованности.
(2) "It's no use savin' owt," Bert said. "If you spend it you can alius get some more..." [25, p. 106]
— А на кой копить? — сказал Берт. — Профукаешь, так еще можно достать. [26, с. 95]
Диалектная форма неопределенного местоимения (owt), неопределенно-диалектное произношение безударного окончания -ing (savin) и выпадение [w] (alius) в переводе компенсируются использованием разговорного наречия «на кой» и просторечно-сниженного глагола «профукать».
Лексическая компенсация грамматических диалектных черт оригинала:
(3) "I seen you was asleep" [27, p. 11]
— Я увидел, что ты задрых... [28, с. 25]
Грамматические черты конкретно-диалектного характера оригинала (выравнивание форм прошедшего времени глагола to be, отсутствие вспомогательного глагола в перфектной форме неправильного глагола) компенсируются при помощи разговорно-сниженного глагола «дрыхнуть».
Стилистическая окраска лексических единиц и фразеологизмов, применяемых для лексической компенсации, в исследованных переводах довольно разнообразна: разговорная и просторечная (в том числе устаревшая, народно-разговорная, фамильярная), грубая, вульгарная, книжная (в том числе официальная, торжественная, церковная, возвышенная), а также лексика блатного жаргона и арго. Спектр эмоциональной окраски также широк: положительная (ласкательная, одобрительная), отрицательная (презрительная, пренебрежительная, бранная и т. п.), экспрессивная, шутливая, ироничная, уменьшительная. Соответствующие лексические единицы оригинала при этом чаще всего нейтральны. Четкой последовательности при выборе стилистической и эмоциональной окраски в переводах не наблюдается: в речи одного персонажа жаргонизмы, грубая лексика могут сочетаться с книжными (в том числе торжественными, возвышенными и т. п.) лексическими единицами. В отдельных переводах встречается немногочисленная лексика территориального происхождения, в современном русском языке перешедшая в разряд просторечия с потерей территориальной окраски, а также единичные случаи не вполне уместного ввода лексики с распознаваемой территориальной окраской.
Бранная и грубая лексика встречается в речи персонажей обычно в тех случаях, когда она была представлена в речи персонажа в оригинале. Стоит отметить, что в переводных вариантах исследованных произведений количество таких единиц всегда значительно выше. Кроме того, иногда подобная лексика встречается и при отсутствии таковой в оригинале.
Лексика воровского арго и жаргона, как правило, встречается в речи персонажей, так или иначе связанных с криминальной деятельностью (некоторые персонажи М. Эмиса, Дж. Роулинг, А. Силлитоу), а также наркоманов (персонажи романа И. Уэл-ша). В речи персонажа в оригинале такие лексические единицы могут отсутствовать.
(4) "And if you'll believe me, lads, the gormless gargoyle buys all 'is own toads back orf me for a lot more'n what e paid in the first place " [29, ch. 5]
— ...И безмозглая горгулья — гад буду, если вру, — покупает у меня всех своих жаб
обратно, да куда дороже, чем платил спервоначала. [30, с. 85]
Диалектная черта кокни (удлинение [э] перед согласным, изображенное на письме как orf), неопределенно-диалектное опущение [h] ('is, 'e) , разговорная редуцированная форма произношения (more'n) в переводном предложении компенсируются лексическими средствами: арготизмом гад буду, вполне уместным в речи персонажа, занимающегося мошенничеством и воровством, и народно-разговорным наречием спервоначала.
Некоторые переводчики создают неологизмы для усиления выразительности речи персонажа; такие не зафиксированные в словарях лексические единицы характерны для спонтанной устной речи. Так, в переводе произведений Дж. Роулинг Марией Спи-вак находим, например, зачучукался в значении испачкался и попятить в значении украсть.
(5) ".'Cos some son of a Bludger's gone and nicked all mine!" [29, ch. 5]
— А то тут один нападалий сын взял всех моих да и попятил! [31, гл. 5]
Примером использования средств лексического характера для выражения социального статуса персонажа является также перевод В. Нугатовым романа И. Уэлша «На игле», в оригинале написанного на шотландском диалекте. В данном переводе арготизмы, а также жаргонная, сниженная и грубая лексика вводятся только в речь персонажей молодого возраста (с невысоким социальным статусом, принимающих наркотики, иногда связанных с криминальной деятельностью) (№ 6, 7). Речь родителей и прочих законопослушных представителей старшего поколения передается при помощи литературного русского языка (№ 8). Персонажи обоих групп являются носителями одного диалекта (шотландского); четкая дифференциация речи по стилистическому признаку, выраженная в переводе лексическими средствами, в оригинале отсутствует.
(6) Ah'll see ye later Forry. [23, p. 23]
— Покедова, Форри. [32]
(7) Whit fir? [23, p. 38]
— На фига? [32]
(8) It's awright darlin. There ye go hen. [23, p. 40]
— Ну, ну, всё хорошо. Успокойся, милая. [32]
Таким образом, в художественном тексте при реализации социально и территориально окрашенных черт наблюдается такое же распределение функциональной нагрузки языковых уровней, как и в реальных ситуациях функционирования определенного языка. В современном английском языке при значительном внимании к диалектным особенностям социально-территориальная принадлежность говорящего наиболее ярко проявляется и воспринимается на фонетическом уровне. Аналогичная ситуация наблюдается в англоязычном художественном тексте, где для выражения социально-территориальной характеристики персонажа чаще всего используются стилизованные черты фонетического уровня; не так широко, но достаточно часто в речи персонажей встречаются и стилизованные отклонения от нормативной грамматики. Лексические единицы в указанной функции используются сравнительно редко. Носители современ-
ного русского языка мало осведомлены о его диалектной вариативности, которая, кроме того, постепенно сглаживается; существующие диалектные особенности не играют первостепенной роли в территориально-социальной идентификации говорящего. Социальная принадлежность носителя языка выражается прежде всего на лексическом уровне. В русскоязычных переводных текстах также прослеживается преимущественно лексический характер выражения социального статуса персонажа; фонетические и грамматические особенности речи играют в нем заметно меньшую роль. При выражении и передаче социально окрашенных черт фонетическому уровню английского языка соответствует лексический уровень русского языка, что подтверждают исследованные нами переводы.
Литература
1. Wakelin M. F. English Dialects: an Introduction. London: The Athlone Press of the University of London, 1972. 207 p.
2. Русская диалектология / под ред. Р. И. Аванесова, В. Г. Орловой. М.: Наука, 1964. 306 с.
3. Trudgill P. Sociolinguistics: an Introduction to Language and Society. Harmondsworth: Penguin Books, 1985. 204 p.
4. Михайловская Н. Г. Лексическая вариантность в списках древнерусских памятников // Литературная норма и вариантность: сб. ст. М.: Наука, 1981. С. 6-22.
5. Бродович О. И. Диалектная вариативность английского языка: аспекты теории. М.: URSS: ЛИБРОКОМ, 2009. 191 с.
6. Комиссаров В. Н. Современное переводоведение. М.: ЭТС, 2002. 424 с.
7. Найда Ю. А. К науке переводить // Лингвистические аспекты теории перевода: хрестоматия. Ереван: Лингва, 2007. С. 4-31.
8. Алексеева И. С. Введение в переводоведение. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.: Академия, 2004. 352 с.
9. Федоров А. В. Введение в теорию перевода (лингвистические проблемы). М.: Изд-во литры на иностр. яз., 1958. 374 с.
10. Швейцер А. Д. Теория перевода: статус, проблемы, аспекты. М.: Наука, 1988. 214 с.
11. Trudgill P. The Dialects of England. Oxford: Blackwell Publishing, 1999. 154 p.
12. Wolfram W., Schilling-Estes N. American English: Dialects and Variation. Oxford: Blackwell Publishers, 2000. 398 p.
13. Hughes A., Trudgill P. English Accents and Dialects: an Introduction to Social and Regional Varieties of English on the British Isles. Bristole, North Yorkshire: Arnold, 1997. 142 p.
14. Мячинская Э. И. Английский язык в средней школе Англии (диалекты и норма) // STUDIO. 2001. № 2. С. 64-70.
15. Trudgill P. On Dialects: Social and Geographical Perspectives. Oxford: Basil Blackwell, 1983. 240 p.
16. Мячинская Э. И. Английский язык в школах Англии: литературный или диалектный // Материалы ХХХ межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2002. С. 14-19.
17. Русская диалектология / под ред. В. В. Колесова. М.: Дрофа, 2006. 267 с.
18. Иванов В. В. Диалектная речь в художественном тексте (к постановке проблемы) // Материалы и исследования по русской диалектологии. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 2004. Вып. II (VIII). С. 459-471.
19. Wells J. C. Accents of English: in III vol. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. Vol. I. An Introduction. 207 p.
20. Федоров А. В. Искусство перевода и жизнь литературы: очерки. Л.: Советский писатель, 1983. 352 с.
21. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М.: Р. Валент, 2006. 447 с.
22. Bowdre P. H., Jr. Eye Dialect as a Literary Device // Various Language / ed. by J. V. Williamson, V. M. Burke. New York: Holt, Rinehart & Winston, Inc., 1971. P. 178-186.
23. Welsh I. Trainspotting. London: Minerva, 1996. 344 p.
24. Уэлш И. На игле / пер. с англ. И. В. Кормильцева. М.: АСТ: Ермак, 2004. 428 с.
25. Sillitoe A. Noah's Ark // The Loneliness of the Long-Distance Runner: short stories. London: Contemporary Fiction W.H. Allen, 1961. P. 99-115.
26. Силлитоу А. Ноев ковчег / пер. В. Рогова // Одинокий бегун: сб. рассказов. М.: Молодая гвардия, 1963. С. 88-106.
27. Amis M. London Fields. New York: Vintage Books, 1991. 470 p.
28. Эмис М. Лондонские поля / пер. с англ. Г. Яропольского. М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2007. 816 с.
29. Rowling J.K. Harry Potter and the Order of Phoenix [Электронный ресурс]. URL: http:// www.onread.com/book/Harry-Potter-and-the-0rder-of-the-Phoenix-191030/ (дата обращения: 21.12.2011).
30. РоулингДж.К. Гарри Поттер и Орден Феникса / пер. с англ. В. Бабкова, В. Голышева, Л. Мо-тылева. М.: РОСМЭН-ПРЕСС, 2004. 827 с.
31. Роулинг Дж. К. Гарри Поттер и Орден Феникса [Электронный ресурс] / пер. с англ. М. Спи-вак. URL: http://lib.rus.ec/b/114527/read (дата обращения: 11.03.2010).
32. Уэлш И. На игле [Электронный ресурс] / пер. с англ. В. Нугатова. URL: http://lib.aldebaran. ru/author/uyelsh_irvin/uyelsh_irvin_na_igle/uyelsh_irvin_na_igle_0 (дата обращения: 21.11.2009).
Статья поступила в редакцию 19 декабря 2011 г.
