CC BY
91
УДК 3.94(470.1/2),,192”+32.329(045)
СОКОЛОВА Флёра Харисовна, доктор исторических наук, заведующая кафедрой регионоведе-ния Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор 83 научных публикаций
ВЫДВИЖЕНЧЕСТВО КАК ИСТОЧНИК ФОРМИРОВАНИЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРА РОССИИ В 1920-е годы
В статье раскрываются причины, сущность, содержание и этапы выдвиженчества, выявляется его роль и место в формировании интеллигенции советского общества и кадровой политике региональных органов управления, выделяются особенности и специфика политики выдвиженчества в исследуемом регионе.
Европейский Север России, интеллигенция, выдвиженчество
В научный оборот термин «выдвиженчество» был введен идеологами марксизма в России. В первоначальном смысле под выдвиженчеством было принято понимать организованное выдвижение передовых рабочих и крестьян на руководящую работу в государственный, хозяйственный, кооперативный, профсоюзный и другой аппарат советского государства. Содержательное наполнение концепта может быть представлено как выдвижение в сферу интеллектуального труда лиц, не обладающих необходимым профессиональным образованием, но отличающихся своими организаторскими способностями, в силу стремления к саморазвитию и самообразованию, способных выполнять сложную, требующую творческого подхода, интеллектуальную деятельность. Официально в большевистской идеологической парадигме выдвиженчество рассматривалось как важнейший источник формирования каче-
© Соколова Ф.Х., 2011
ственно иной интеллигенции советского типа. В числе характеристик, кардинально отличающих советскую интеллигенцию от предыдущих поколений, назывались не столько ее интеллектуально-творческие способности, сколько идейная преданность советскому режиму и тесная связь с народными массами.
Соответственно по своей идейно-политической сути выдвиженчество являлось средством укрепления социальной опоры власти и источником комплектования государственно-политических и управленческих структур идейно-преданными власти и режиму людьми. По мнению автора, по своему содержанию и сущности выдвиженчество не является изобретением большевиков. Подобная практика формирования государственных структур использовалась и продолжает использоваться практически на всем протяжении российской истории. Широкие масштабы эта политика, как правило, приобре-
тает в переломные моменты истории. Впервые она была использована Петром I, который в своих преобразованиях стремился максимально опереться на преданное и экономически зависимое дворянство и ослабить влияние на власть боярского сословия. Значительное внимание выдвиженчеству уделяется в кадровой политике советского государства в 1920-1930-е годы. Аналогичные процессы можно было наблюдать в начале 90-х годов ХХ века, когда в условиях кардинальной системной трансформации всех сторон общественной жизни российского общества, разрушения старого коммунистического партийного аппарата и создания новых государственных структур, ориентированных на переход к рыночным механизмам, актуализировалась потребность в управленцах нового поколения.
В свете вышеизложенного представляется актуальным обращение к историческому опыту формирования управленческих кадров советского государства в 1920-1930-е годы, когда выдвиженчество являлось одним из приоритетных направлений государственной политики и приобрело особо широкий размах.
Историография проблемы берет свое начало со второй половины 1920-х годов, но рост исследовательского интереса наблюдаются в 70-80-е годы ХХ века. Начало всестороннему и комплексному изучению феномена выдвиженчества, его причин, содержания, сущности и последствий было положено работами ряда известных интеллигентоведов. Среди них следует особо выделить труды Г.П. Андреюка, В.И. Астаховой, В.С. Волкова, М.Е. Главацкого, С.А. Красильникова,
В.Л. Соскина, С.А. Федюкина и др.1 Начиная с 90-х годов ХХ века в осмыслении проблемы появляются новые ракурсы. Выдвиженчество начинает рассматриваться в общем контексте изучения групп интеллигенции, облаченных властными полномочиями. В этом плане содержательны труды Е.Г. Гимпельсо-на, В.П. Пашина и Ю.П. Свириденко, а также диссертация Н.В. Саранцева на соискание ученой степени доктора исторических наук, посвященные выявлению социально-профес-
сионального и социокультурного облика управленческих кадров и партийно-советской номенклатуры2.
В настоящее время в отечественной науке весьма фрагментарно представлены масштабы и особенности выдвиженчества на Европейском Севере России в 1920-е годы.
В исследуемом регионе выдвиженчеству как каналу решения кадровой проблемы в системе управления придавалось особое значение, что было обусловлено рядом факторов. Среди них: чрезвычайная малочисленность управленческих кадров, повышенная потребность в чиновниках с определенным классовым мировоззрением, неразвитость системы среднего и высшего профессионального образования, сильные антибольшевистские настроения среди интеллигенции дореволюционного поколения. Конкретизируя, отметим, что к 1917 году в Вологодской и Северо-Двинской губерниях общий штат управленцев едва превышал 400 чел., тогда как новая система государственных органов предполагала увеличение их числа в несколько десятков раз3. Соседство с Архангельской губернией, которая с 2 августа 1918 года по 21 февраля 1920 являлась зоной антибольшевистского режима, актуализировало проблему комплектования системы управления идейно преданными советскому режиму чиновниками. Этот путь формирования аппарата управления в значительной мере был продиктован и социальной позицией ряда групп вологодской интеллигенции (врачей, педагогов средних школ), которые отказывались от участия в деятельности соответствующих отделов исполко-мов4.
Уже в первые годы советской власти при губернских правлениях профсоюзов были созданы специальные экономические отделы, которые вели учет работников «могущих занимать те или иные административно-ответственные должности в хозяйственных органах». В 1918— 1920 годах на руководящую советскую и административно-хозяйственную работу было направлено несколько тысяч трудящихся5.
В целом среди ответственных работников северных губерний удельный вес данной кате-
гории работников умственного труда был значительно выше, чем в целом по России. Так, в 1920 году в среднем по России выдвиженцами было укомплектовано 43,3% состава губиспол-комов и 53,8% состава уездных исполнительных комитетов, тогда как в Вологодском гу-бисполкоме удельный вес выдвиженцев составлял 70%, в Северо-Двинском — 84%. В регионе ими были замещены 80% вакантных должностей в уездных исполкомах, 90% штатного состава волостных исполкомов, более 95% состава сельских советов6. Преимущественно выдвиженцами был укомплектован и руководящий состав отраслевых отделов исполкомов. К концу гражданской войны более 90% заведующих отделами Вологодского губисполкома, около 75% заведующих подотделами и инструкторов Вологодского и Северо-Двинского губисполко-мов имели пролетарское и полупролетарское происхождение. Для сравнения отметим, что удельный вес выдвиженцев в центральном аппарате управления в эти годы не превышал 16,6%7.
Известно, что советское государство являлось государством диктатуры пролетариата, т.е. социальной опорой власти признавался прежде всего рабочий класс. Но в Вологодской и Северо-Двинской губерниях более 90% населения составляло крестьянство, соответственно его представители преобладали среди выдвиженцев. Выходцы из крестьянства руководили Вологодским губисполкомом. В частности, 71% его членов являлись работниками «от сохи». Среди уездных руководителей крестьянство составляло 47%. В волостных исполкомах и сельских советах удельный вес крестьянства достигал 80-90%8.
Преобладающее большинство выдвиженцев имели чрезвычайно низкий уровень общеобразовательной подготовки, слабо владели приемами и технологией управления. В официальных сводках и информациях довольно часты упоминания о том, что в волостных и сельских советах «есть такие товарищи, которые не знакомы со структурой организации, не имеют возможности прочитать массу декретов и постановлений». Даже среди выдвиженцев уездного и
губернского масштаба типичным явлением было образование на уровне не выше сельских приходских школ9.
В целях повышения профессиональной компетентности выдвиженцев с 1919 года в Вологодской губернии были открыты курсы земельных работников. Они занимались подготовкой советских работников волостного и сельского звена. Но такие формы обучения можно назвать единичным явлением. За 1919—1920 годы на курсах земельных работников было обучено всего 128 чел. Чрезвычайно низким было и качество подготовки кадров на них. Непродолжительность обучения в течение 3-4 месяцев, слабая общеобразовательная подготовка слушателей, отсутствие учебных программ и методических пособий по управленческим и общественно-политическим дисциплинам, дефицит педагогов, владеющих глубокими познаниями в данной области, не позволяли достичь высоких результатов в работе. Руководитель курсов в своем отчете констатировал, что из всего состава слушателей «только 25% учащихся смогли успешно усвоить программу, остальные — слабо или плохо»10. Северные выдвиженцы осваивали технологию управления в основном в процессе практической деятельности.
В целом благодаря выдвиженчеству местным органам управления удалось довольно быстро заменить старый руководящий состав учреждений, организаций и предприятий выходцами из беднейших слоев общества. Многие из них, пришедшие к управлению в условиях смертельной опасности для советского режима, были искренне убежденными и преданными борцами за идею, менее всего руководствовались конъюнктурными соображениями. В связи с тем, что претенденты на выдвижение выявлялись, как правило, в ходе различных общественных мероприятий, многие выдвиженцы относились к социально активному типу личности, обладали организаторскими способностями. Следует также отметить, что среди выдвиженцев было немало тех, кто пытался оправдать оказанное доверие, доказать свою способность к работе. Эта часть выдвиженцев стремилась повышать свой уровень знаний и профессионализма. В последу-
ющем некоторые из них стали видными государственными деятелями регионального масштаба. Среди них известные в регионе А.М. Казак,
В.И. Уваров, И.Н. Донцов, М.Ф. Захаров и многие др.
Однако в целом выдвиженчество периода гражданской войны не может считаться действенным каналом формирования интеллигенции, т.к. основная масса данной категории работников умственного труда не обладала интеллектуально-творческими способностями, необходимыми для успешного выполнения своих профессиональных функций. Более того, выдвиженчество исследуемого периода таило в себе и значительный негативный потенциал. В аппарат управления хлынула значительная масса недостаточно образованных и малокультурных людей. Отсутствие необходимых знаний, навыков, умений и способностей явились для советских чиновников серьезным препятствием на пути к самостоятельному принятию управленческих решений. В связи с этим среди местных советских чиновников типичным явлением стали систематические обращения в вышестоящие инстанции с просьбами дать подробные разъяснения и инструкции по поводу реализации тех или иных директив центра. Это, в свою очередь, неизбежно содействовало укреплению вертикали власти, бюрократизации системы управления, постепенной изоляции власти от народа.
Значительная часть управленцев, не владевшая приемами эффективного общения с народом, отдавала предпочтение приказным, командно-административным методам взаимодействия с людьми, нередко превышала объем властных полномочий. Быстрый взлет вверх по социальной лестнице лиц, не обладающих должной культурой и воспитанностью, содействовал проявлению таких черт характера, как «комчванство», бюрократическое барство, грубость и нетерпимость. К примеру, отчеты Вологодского губчека свидетельствуют, что около 20% следственных дел, заведенных в
1919 году, приходилось на преступления по должности, в т.ч. за превышение властных полномочий11.
Врастанию выдвиженчества в командноадминистративную систему в немалой степени содействовало отсутствие четких представлений о механизме выдвижения. Весьма противоречивые суждения по данному поводу встречаются в работах В.И. Ленина. С одной стороны, он отмечает, что «выдвигание и подготовка администраторов из рабочих и трудящейся массы вообще» является «важнейшей задачей профсоюзов»12, что подразумевает демократическую процедуру выдвижения. С другой стороны, полагает, что выдвинуть себе помощников из числа практиков может сам «руководи-тель-коммунист»13. Данное положение может быть интерпретировано двояко: либо как выдвижение на руководящую работу путем назначения, либо как утверждение общественностью кандидатур, рекомендованных вышестоящими органами и администрацией учреждений, что также предполагает существенное ограничение свободы выбора народа.
Еще больший разброс мнений по данному поводу был представлен в северных губерниях. Здесь в 1920 году выдвижение рабочих и крестьян на руководящую советскую и административно-хозяйственную работу осуществлялось различными способами: на основе выборности через советы, через обсуждение кандидатур на профсоюзных собраниях; на пленумах и президиумах исполкомов, партийными организациями, профкомами и путем назначения администрацией учреждений14. Учитывая, что к концу гражданской войны партия большевиков превращается в партию власти и подчиняет себе все остальные элементы политической системы, можно констатировать, что преобладающее большинство вышеназванных путей способствовали нивелировке демократического механизма выдвижения. В число претендентов на выдвижение, как правило, попадали либо ставленники партии, либо назначенцы. Анализ партийного состава северных управленцев свидетельствует, что число членов партии в их рядах на протяжении 1918—1920 годов неуклонно росло. К примеру, летом 1918 года их удельный вес в составе губернских, городских и уездных исполкомов не превышал 50%, тогда
как к середине 1920 года уже достиг 70%, среди членов волостных исполкомов он вырос с 28,8 до 50-60%15.
Входившее в практику назначенчество и отбор кандидатов на должность ограниченным кругом лиц положили начало деформированию всей системы подбора управленческих кадров. Постепенно принцип деловитости в подборе кадров начинает заменяться принципом личной преданности.
Кроме того, массовое увлечение выдвиженчеством положило начало формированию в общественном сознании установки на возможность изменения социального статуса без особых усилий на учебу, содействовало нивелировки ценности высшего и среднего специального образования как основного источника пополнения интеллигенции. Одновременно следует отметить, что в сферу управления вместе с убежденными сторонниками большевизма начали проникать лица, желающие удовлетворить личные цели под прикрытием громкой революционной фразеологии. У некоторых выдвиженцев из числа северных крестьян прагматическая жизненная установка находила выражение в использовании служебного положения в корыстных целях.
Таким образом, выдвиженчество позволило заполнить вакантные должности в государственно-политических структурах, но не решало проблему профессиональной компетентности управленцев, не гарантировало их искренней приверженности ценностям и идеалам нового общества. Более того, данный путь комплектования управленческой сферы заложил основы будущего кризиса власти в регионе, который разразился сразу же после окончания гражданской войны.
В 1922—1927 годах по сравнению с предыдущим периодом в реализации данной политики на Европейском Севере происходят ряд существенных изменений. Во-первых, видоизменяется сфера применения труца выдвиженцев. Во-вторых, упорядочивается и приводится в единообразие сам механизм выдвижения. В-третьих, принимаются более эффективные меры для повышения профессионализма и компетентности выдвиженцев.
В период нэпа, особенно в 1921—1924 годах, в связи с постепенным отказом от политики сверхцентрализации, более чем в 2 раза сокращается чиновничье-бюрократический аппарат. В условиях избытка государственных служащих выдвиженчество в советские органы управления перестает быть актуальным. Данный путь решения кадровой проблемы в сфере государственного управления сохранял свою значимость только в Архангельской и Мурманской губерниях, где сразу же после ликвидации антибольшевистских режимов начинается процесс восстановления советских государственных учреждений. В названных губерниях в период нэпа выдвиженцами было укомплектовано 70—80% вакантных мест в губисполкомах и горсоветах, 80—85% — в уездных исполкомах, 95—97% — в волостных исполкомах и сельских советах16. В то же время в Вологодской губернии в 1924 году на ответственные должности было всего выдвинуто 280 чел., но из них только 25 чел. направлены в аппараты советов17.
Одновременно в 1922—1927 годах расширяется практика выдвиженчества в судебноследственные органы и на административнохозяйственные должности, т.к. в условиях предоставления большей самостоятельности предприятиям, допущения элементов хозрасчета и частнокапиталистических форм хозяйствования, представители местных органов управления стремились обеспечить должный политический контроль над общественным сознанием и не упустить командные высоты в управлении экономикой региона. Только за период с апреля по июнь 1922 года Вологодская парторганизация направила для работы в хозяйственный аппарат 39 работников. В Севе-ро-Двинской губернии в сентябре 1922 года была проведена смена кадров в губернском земельном управлении, финансовом отделе, губернских отделах труда и коммунального хозяйства. Архангельская партийная организация с мая 1923 по май 1924 года направила в аппараты губернского совета народного хозяйства, треста «Северолес», на лесозаводы, в систему транспорта и коммунального хозяйства 288 коммунистов18.
В целом к середине 1920-х годов среди руководителей производственных предприятий и объединений на долю выдвиженцев приходилось более 50% мест в высшем звене управления и 75% мест среди управленцев среднего звена, что соответствовало общероссийским показателям. К 1925 году в системе судопроизводства Вологодской губернии 41% штатных единиц было занято выдвиженцами, в Архангельской губернии их удельный вес достигал 69%19.
В условиях, когда был взят курс на восстановление и расширение промышленного и сельскохозяйственного производства, значительно возросла потребность в кадрах для данных отраслей экономики. На Севере общая численность инженерно-технических работников и специалистов сельского хозяйства к началу 1921 года едва превышала 1300 чел. Для преодоления дефицита в специалистах названных профессий первичным профсоюзным организациям и производственным совещаниям было предоставлено право переводить рабочих и крестьян без соответствующего образования, но обладающих практическим опытом, способных справляться с заданиями повышенной технической сложности, на должности инженеров, техников, агрономов, землемеров20 . Данный путь выдвижения получил наименование «продвижение», а сами выдвиженцы назывались специали-стами-практиками, или продвиженцами.
Удельный вес специалистов-практиков напрямую зависел от исторически сложившейся экономической специализации губерний, степени развития системы профессиональной подготовки кадров и специфических источников пополнения интеллигенции. В северных губерниях, по сравнению с другими регионами страны, практиков, работающих в промышленности и сельском хозяйстве, было меньше. К примеру, в 1925—1927 годах в среднем по России среди инженерно-технических работников практики составляли 38—39%, на Европейском Севере — 33%, в сельском хозяйстве — 46,4 и 40%21 соответственно.
Данный феномен имеет под собой ряд оснований: 1) Как было указано выше, подобная
практика выдвижения на Севере не успела широко распространиться, т.к. стала применяться лишь в годы нэпа; 2) На Севере в годы нэпа одним из источников пополнения вышеназванных сфер специалистами соответствующей квалификации явилась административная ссылка и высылка инакомыслящих, среди которых было немало представителей интеллигенции. Так, только среди сотрудников аппарата Архангельского правления треста «Северолес» в 1923 году работало заведующими отделов, инструкторами, техниками 18 чел. административно-высланных. Штат промышленных предприятий и сельскохозяйственных учреждений пополнялся также бывшими заключенными северных лагерей принудительных работ, которые, желая избежать новых преследований на родине, после выхода на свободу предпочитали оставаться жить в отдаленных северных губерниях; 3) С созданием в 1922 году общероссийского треста «Северолес» и трех концессионных предприятий из центра в регион было направлено немало специалистов высокой квалификации.
В целом в Архангельской губернии, которая издавна развивалась как центр лесной промышленности Севера и где еще на рубеже Х1Х—ХХ веков открывается сеть технических школ и училищ, практики среди инженерно-технических работников составляли всего 26%, тогда как в Северо-Двинской губернии — 42%. С другой стороны, в Вологодской и СевероДвинской губерниях, которые издавна специализировались на выпуске сельскохозяйственной продукции и имели соответствующую сеть профессиональных учебных заведений, удельный вес практиков среди специалистов сельского хозяйства был ниже, чем в среднем по России, и составлял 37—40%22.
Отличительной особенностью выдвиженчества в этот период становится то, что делегирование ответственных полномочий практически всегда стало обставляться церемонией предварительного гласного обсуждения предложенных кандидатур на собраниях и совещаниях. Таким образом, был расширен демократический механизм выдвижения претендентов на должность. Хотя инициативой выдвижения кан-
дидатов по-прежнему обладали только первичные партийные организации, члены советов и фабрично-заводские комитеты. В целях поддержания связи выдвиженцев с народными массами начала практиковаться система заслушивания их отчетов перед своими избирателями.
По сравнению с периодом гражданской войны, когда выдвиженчество осуществлялось спонтанно и бессистемно, в условиях нэпа отбор претендентов проводился более тщательно. Учреждениям, обладающим правом подбора кандидатур, было предписано «отбирать более развитых и способных рабочих и крестьян»23 .
Курсовая подготовка и приобретение соответствующих умений и навыков к работе в процессе практической деятельности по-прежнему являлись основными формами обучения северных выдвиженцев. Но обучение выдвиженцев на курсах более или менее систематически начинает осуществляться лишь с 1924 года, по мере улучшения экономической ситуации в регионе. В частности, начиная с 1924 года, при губернских и уездных исполнительных комитетах стали регулярно проводиться 1-3-месячные курсы для лиц, выдвинутых на советскую и руководящую административно-хозяйственную работу. В течение 1924—1925 годов обучение в них прошли около 150 выдвиженцев Вологодской губернии. В Архангельской губернии на аналогичных курсах ежегодно обучалось по
25 чел.24
Обучение на курсах применялось и для повышения квалификации специалистов-практиков. К примеру, в 1925 году для обучения выдвиженцев открылись 2-месячные юридические курсы при Архангельском губернском суде. Учебная программа была рассчитана на 120 ч. Здесь квалифицированные специалисты судебно-следственных органов читали лекции по основам советского законодательства, уголовному, гражданскому, административному, земельному и налоговому праву. Курс завершился проверочными испытаниями, которые успешно прошли 31 из 37 чел.25
С середины 1920-х годов стало уделяться большее внимание и совершенствованию прак-
тических форм обучения выдвиженцев. Начинали входить в практику собрания и совещания выдвиженцев, организуемые для обмена опытом. Весной 1926 года Вологодским губиспол-комом было издано инструктивное письмо по улучшению работы с выдвиженцами, где признавалось обязательным постоянное курирование и инструктирование выдвиженцев руководителями учреждений и квалифицированными специалистами.
Оценка результатов деятельности выдвиженцев, представленная в архивных источниках, чрезвычайно противоречива. В них, с одной стороны, встречается информация о том, что выдвиженцы «проявляют интерес и быстро ориентируются в работе», нередко «высказывают очень ценные практические предложения» по улучшению деятельности учреждений, участвуют в общественной работе, «имеют значительное влияние среди населения»26. В отчете Архангельской губернской прокуратуры за второе полугодие 1925 года представлена характеристика деловых качеств специалистов-практиков, работающих помощниками прокурора в уездах. Представим некоторые из них: Куликов И.В. — «работает удовлетворительно, обладает административно-организаторскими способностями, но широкой инициативы не проявляет, чувства притуплены в работе»; Маурин К.И. — «опытен, инициативен»; Сурский К.В. — «работает удовлетворительно, административные способности не проявляет, инициативу и организаторские способности проявляет, квалификацию повышает» и т.д.27 Хотя отметим, что представленные характеристики, составленные непосредственным руководителем, могут нести в себе элемент личностных симпатий или антипатий.
С другой стороны, встречаются высказывания, что «среди выдвиженцев часто бывают карьеристы, а не ценные работники»28.
О фактах систематического пьянства некоторых народных судей из числа практиков, о злоупотреблении служебным положением свидетельствуют отчеты губернских су-дов29 . Но в целом нельзя не заметить, что в период нэпа удельный вес выдвиженцев, отозванных выдвинувшими их организациями,
сократился вдвое по сравнению с периодом 1918—1920 годов30.
Подводя итоги вышеизложенного, следует отметить, что выдвижение выходцев из рабоче-крестьянской среды на руководящие должности на Европейском Севере в 1920-е годы проходит в два периода, которые фактически совпадают с основными этапами развития советского государства: а) 1917—1921, б) 1922— 1927. В первый период выдвиженчество в исследуемом регионе приобретает особо широкий размах и используется прежде всего как источник комплектования советского государственного аппарата. Во второй период масштабы выдвиженчества сокращаются. В связи с переходом регионов на самофинансирование в условиях нэпа и сокращения государственного аппарата практикуется преимущественно выдвижение выходцев из народа в административный аппарат судебно-следственных и хозяйственных органов. Одновременно появляется новая форма выдвижения — продвижение на инженерно-технические должности рабочих и крестьян, не имеющих соответствующего образования, но обладающих практическим опытом и способных справляться с заданиями повышенной технической сложности.
Выдвиженчество не получило широкого распространения в Архангельской губернии и Мурманском регионе в связи с тем, что в 1918—
1920 годах эти территории являлись эпицентра-
ми антибольшевистского движения, а в 1922— 1927 годах данные регионы были более интеллектуально насыщены за счет интеллигенции из числа политических ссыльных и административно-высланных.
Частично выдвиженчество достигло своей цели и позволило укомплектовать государственный и административно-хозяйственный аппарат идейно преданными большевистскому режиму кадрами. Вместе с тем, объективно выдвижение на руководящие должности слабо подготовленных лиц без должного уровня интеллектуально-творческих способностей, преимущественно крестьянства, которое являлось носителем традиционного сознания, содействовало укреплению вертикали власти, командно-административных методов управления и одновременно тормозило процесс развития системы высшего и среднего профессионального образования регионе. В частности, в сознании выходцев из народа формировалась установка, что повышение своего социального статуса в обществе возможно без получения соответствующего образования, через выдвиженчество. Чрезвычайно разнообразным был также идейно-политический и морально-нравственный облик выдвиженцев. Среди них, как и во все времена, встречались и те, кто стремился в управленческие структуры для воплощения в жизнь своих личных амбиций и интересов.
Примечания
1 АндреюкГ.П. Выдвиженчество и его роль в формировании интеллигенции (1921—1932 гг.) // Из истории советской интеллигенции: сб. ст. / под ред. М.П. Кима. М., 1966. С. 5—38; Он же. Некоторые вопросы выдвиженчества в советской исторической литературе // Роль интеллигенции в построении и дальнейшем развитии социалистического общества в СССР. Л., 1978. Вып. 2. С. 48; Астахова В.И. Советская интеллигенция и ее роль в общественном прогрессе. Харьков, 1976. С. 34; Главацкий М.Е. КПСС и формирование технической интеллигенции на Урале. Свердловск, 1974. С. 30; Волков В.С. Коммунистическая партия и техническая интеллигенция в период строительства социализма в СССР (1928—1937 гг.). Л., 1975. С. 98—100; Федюкин С.А. Некоторые аспекты изучения истории советской интеллигенции // Вопр. истории. 1980. № 9. С. 22; Соскин В.Л., Красильников С.А. Об особенностях борьбы за интеллигенцию в восточных районах страны (1917—1920 гг.) // Интеллигенция и революция. ХХ век: сб. ст. / отв. ред. К.В. Гусев. М., 1985. С. 219.
2 ГимпельсонЕ.Г. Советские управленцы 1917—1920 гг. М., 1998; ПашинВ.П., СвириденкоЮ.П. Кадры коммунистической номенклатуры: методы подбора и воспитания. М., 1998; СаранцевН.В. Большевистская партийно-политическая элита: возникновение, становление, трансформация (начало 1900-х — конец 30-х годов): дис. ... д-ра ист. наук. Саратов, 2002.
3 Гуркина Н.К. Интеллигенция Европейского Севера России в конце XIX — начале XX веков. СПб., 1998.
С. 138—139.
4 Силин А.В. Учительство Европейского Севера в годы российской революции и Гражданской войны. 1917-1920.
С. 17; ГАВО (Гос. арх. Вологод. обл.). Ф. 585. Оп. 2. Д. 7і. Л. 2-3.
5 ГААО (Гос. арх. Арх. обл.). Ф. 218. Оп. 2. Д. 67. Л. 174; Д. 87. Л. 37; Д. 91. Л. 71; Д. 194. Л. 1-2.
6 Федюкин С.А. Партия и интеллигенция. С. 113; Малахов Р.А. Провинциальное чиновничество Европейского Севера России 1918-1920-х годов (На материалах Архангельской и Вологодской губерний): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Вологда, 1999. С. 21; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 34. Д. 606. Л. 24; ГАВО. Ф. 53. Оп. 1. Д. 49. Л. 221, 320; Д. 261. Л. 6; Оп. 3. Д. 34. Л. 13-220.
7 Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы 1917-1920 гг. М., 1998. С. 117; Малахов Р.А. Указ. соч. С. 24.
8 Малахов РА. Указ. соч. С. 21; ГАВО. Ф. 53. Оп. 3. Д. 34. Л. 13-220.
9 ГААО. Ф. 218. Оп. 2. Д. 67. Л. 117; Ф. 286. Оп. 1. Д. 718. Л. 40, 91, 222; ГАВО. Ф. 53. Оп. 1. Д. 261. Л. 6; Оп. 3. Д. 34. Л. 13-220.
10 ГАВО. Ф. 585. Оп. 1. Д. 510. Л. 55; Д. 525. Л. 2-22.
11 Там же. Ф. 53. Оп. 1. Д. 261. Л. 2, 17; Д. 479. Л. 162.
12 ЛенинВ.И. КПСС об интеллигенции. М., 1979. С. 160.
13 Он же. О культуре. М., 1985. С. 240.
14 ГАВО. Ф. 585. Оп. 1. Д. 661. Л. 6.
15 ГАВО. Ф. 53. Оп. 1. Д. 10. Л. 12; Оп. 3. Д. 34. Л. 13-220.
16 ГААО. Ф. 352. Оп. 1. Д. 369. Л. 8-15; Д. 599. Л. 8-10; Д. 770. Л. 54; Д. 813. Л. 84-89; Д. 1159. Л. 29-30; Д. 1254. Л. 196-221; Оп. 7. Д. 66. Л. 168-176; Д. 85. Л. 18-25; ГАМО (Гос. арх. Мурман. обл.). Ф. 88. Оп. 1. Д. 174. Л. 2; Д. 177. Л. 1-5; Ф. 162. Оп. 1. Д. 61. Л. 49.
17 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 67. Д. 35. Л. 111; ГАВО. Ф. 585. Оп. 1. Д. 661. Л. 6-9.
18 ГААО. Ф. 71. Оп. 1. Д. 1649. Л. 2, 5, 32, 40, 68, 84.
19 Советская интеллигенция. Краткий очерк истории (1917-1975) / под ред. В.С. Волкова, А.А. Мухина, П.П. Амелина.. М., 1977. С. 56-57; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 34. Д. 606. Л. 4-5; ГААО. Ф. 352. Оп. 1. Д. 456. Л. 142, 199; Д. 579. Л. 184-188, 198; Д. 599. Л. 8-10, 37; ГАВО. Ф. 585. Оп. 1. Д. 172. Л. 145; Д. 588а. Л. 454; Д. 588б. Л. 449-455; ГАМО. Ф. 88. Оп. 1. Д. 34. Л. 17; Д. 174. Л. 2; Д. 177. Л. 1-5; Ф. 162. Д. 5. Л. 65.
20 История индустриализации Северного района (Архангельская, Вологодская области и Коми АССР). 1926-1941 гг. / под ред. Н.П. Кудрявцева. Архангельск, 1970. С. 59-60; ГАВО. Ф. 585. Оп. 2. Д. 333. Л. 76-77.
21 Изменение социальной структуры советского общества. 1921 - середина 30-х годов / отв. ред. В.М. Селунская. М., 1979. С. 149; ГААО. Ф. 218. Оп. 2. Д. 941. Л. 329-330; Д. 1100. Л. 13-14; ГАВО. Ф. 294. Оп. 1. Д 889. Л. 5-6.
22 ГААО. Ф. 71. Оп. 9. Д. 39. Л. 28-29. Ф. 218. Оп. 2. Д. 765. Л. 3-4; Д. 794. Л. 168; Ф. 731. Оп. 1. Д 291. Л. 66; ГАМО. Ф. 88. Оп. 1. Д. 281. Л. 166.
23 ГАВО. Ф. 585. Оп. 2. Д. 368. Л. 62.
24 ГААО. Ф. 352. Оп. 1. Д. 334. Л. 8; Д. 460. Л. 31-34; ГАВО. Ф. 585. Оп. 2. Д. 333. Л. 2-3.
25 ГААО. Ф. 352. Оп. 1. Д. 456. Л. 18-19; Д. 579. Л. 195-196.
26 ГАВО. Ф. 585. Оп. 1. Д. 661. Л. 8-9; ГААО. Ф. 352. Оп. 1. Д. 794. Л. 189.
27 ГААО. Ф. 352. Оп. 7. Д. 100. 5-6.
28 Там же. Ф. 218. Оп. 2. Д. 794. Л. 92.
29 Там же. Ф. 352. Оп. 1. Д. 579. Л. 186-187
30 Там же. Ф. 352. Оп. 1. Д. 859. Л. 12-13; ГАВО. Ф. 585. Оп. 1. Д. 661. Л. 6-9; Оп. 2. Д. 368. Л. 24, 62, 97, 103. 215; ГАМО. Ф. 108. Оп. 1. Д. 76. Л. 17.
Sokolova Flera
PROMOTION TO ADMINISTRATIVE POSTS AS A SOURCE OF SOVIET INTELLIGENTSIA FORMING IN THE EUROPEAN NORTH
OF RUSSIA IN THE 1920s
The article discloses the reasons, essence, content and stages of the promotion process, finds out its role and place both in forming intelligentsia of the Soviet society and in the staff policy of the regional government bodies, emphasizes the features and specific character of this policy in the region under study.
Контактная информация: e-mail: flera@atnet.ru
Рецензент - Голдин В.И., доктор исторических наук, профессор, проректор по научной работе Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
